Найт ДэймонТворение прекрасного

ДЭЙМОН НАЙТ

ТВОРЕНИЕ ПРЕКРАСНОГО

Перевод с английского Б.Клюевой

Около часа дня в Южной Калифорнии произошел временной сдвиг. Однако мистер Гордон Фиш принял его за землетрясение. Недовольный и растерянный, он пробудился от своей дневной дремы, ожесточенно моргая и морща физиономию, розовую, будто отшлепанная задница младенца, со всклокоченной песочной бородой и песочными же бровями. Затем он поднялся с дивана и прислушался. Не услышав ни воплей, ни грохота рушащихся зданий, Фиш облегченно вздохнул.

И тут он услышал стук.

Встревоженно озираясь, Фиш приблизился к двери. Очки он оставил на столе, возвращаться и искать их времени не было, - а вдруг это клиент или, упаси Боже, следователь из города? А в таком случае... Он открыл дверь.

За дверью стоял худощавый мужчина в фиолетовом. Невысокий - вряд ли хоть дюймом выше Гордона Фиша. Мужчина осведомился:

- Платт-Террас, триста двадцать два дробь два? - В глазах Фиша лицо его расплывалось мутным пятном овальной формы; похоже, мужчина носил мундир посыльного - но почему фиолетовый?

- Совершенно верно, триста двадцать два дробь два, именно так, - подтвердил Фиш, вглядываясь в розовую физиономию. За спиной посыльного маячили еще несколько типов странной наружности и груда ящиков. - А что вам, собственно...

- Порядок, чуки, заносите, - бросил мужчина через плечо. - Пришлось поискать вас, банг, - сказал он Фишу и быстро проскользнул в гостиную. За ним последовали и остальные мужчины в фиолетовых трико, пошатываясь под тяжестью ящиков: вначале они внесли большой, затем два поменьше, затем действительно здоровенный, а затем целую груду небольших ящичков.

- Эй-эй, подождите, тут какая-то ошибка, - пританцовывая и стараясь не попасться под ноги грузчикам, начал Фиш. Я ничего не заказывал...

Первый мужчина в фиолетовом взглянул на бумажку у себя в руках.

- Платт-Террас, триста двадцать два с половиной! спросил он. Голос его звучал невнятно и раздраженно, будто мужчина был слегка пьян или, подобно самому Фишу, только что проснулся.

Фиш не на шутку рассердился:

- Говорю вам: я ничего не заказывал! Какое мне дело... Что это вы тут? Вламываетесь к человеку в дом... Давайте-ка выметайтесь отсюда! - Разъяренный, он бросился к двум типам, пристраивавшим один из меньших ящиков на диване.

- Адрес ваш, - скучающим тоном заметил первый мужчина и сунул Фишу какие-то бумаги. - Если не нужно, отошлете обратно. Мы только доставляем. - Люди в фиолетовом направились к двери.

Последним вышел говоривший.

- Банг, да вы просто двин! - сказал он напоследок и закрыл дверь.

Вне себя от ярости, Фиш принялся шарить в поисках очков. Да, вот тут они и должны лежать, но проклятые грузчики все перевернули вверх дном. Тогда он, подергиваясь от гнева, направился к двери. Проклятье, ему бы только найти очки, а уж тогда он хорошенько запомнит эти рожи... Фиш открыл дверь. Кучка мужчин в фиолетовой униформе стояла во дворике; похоже, они были чем-то озадачены. Один из них обратил розовое пятнышко лица к Фишу.

- Эй, а где здесь... - Последнее слово Фиш не разобрал. Что-то вроде "долболоба".

Затем последовал еще один толчок - и Фиш прислонился к дверному косяку. Похоже было на сильное подземное колебание, но когда он поднял взгляд, пальмы на улице нисколь-раскачивались, а здания стояли твердо и непоколебимо. Странные типы в фиолетовом исчезли.

Изрыгая проклятия, Фиш вернулся в гостиную, громко захлопнув за собой дверь. Под ноги ему попался самый большой ящик Фиш пнул его, и от ящика отлетела рейка. Он пнул еще раз, злорадно крякнув. Целая стенка с треском отошла - и обнажилась черная эмалированная панель. Фиш пнул и панель, но только ушиб пальцы.

- Гм, - произнес Фиш, разглядывая гладкую черную отделку неизвестного аппарата. - Однако...

Судя по всему, штуковина стоила немалых денег. Присматриваясь повнимательнее, он провел пальцем по металлу. Гладкий и прохладный. На вид - все, что угодно. Например, промышленное оборудование, стоившее для заинтересованной стороны не одну тысячу долларов. С растущим волнением Фиш подбежал к столу, обнаружил очки под россыпью журналов и припустил обратно, на ходу нацепляя очки на свои подлые маленькие глазки.

Он оторвал еще несколько реек. Ящик развалился - и перед Фишем оказался металлический аппарат странных очертаний с кнопками, переключателями и циферблатами на крышке. На белой табличке была выгравирована надпись TECKNING MASKIN, а за ней несколько цифр. Все смотрелось многозначительно и даже несколько зловеще. С бьющимся сердцем Фиш провел кончиками пальцев по выпуклым кнопкам и блестящим ручкам переключателей. Раздался негромкий щелчок. Он заметил, что случайно перевел один из переключателей из положения "Av" в положение "Ра". Циферблаты засветились, а на пустую гладкую площадку в середине стал выползать белый набор длинных и крючковатых, похожих на клешни, манипуляторов.

Фиш поспешно перевел переключатель обратно на "Av". Циферблаты погасли, манипуляторы, вдруг показавшись Фишу как бы разочарованными, поползли обратно в свои гнезда.

Да, это устройство работало, что было довольна странно, так как Фиш никуда его не включал. Коротышка с тревогой разглядывал машину, потирая пухлые ручки. Батарейки? В такой большой машине? А странные циферблаты, а необычное впечатление, которое вся машина в целом производила, и "Teckning Maskin" - даже не по-английски. Вот она лежит, все восемь или девять частей заполняют гостиную. Один ящик, отметил Фиш с недовольством, даже заслоняет ему телевизор. А что, если все это чья-нибудь шутка?

Не успел он об этом подумать, как тут же мгновенно оценил ситуацию. Ящики уже здесь, а через несколько дней непременно придет счет. - пожалуй, эти штуковины не уберут, пока он не оплатит перевозку. И все это время шутник будет смеяться до упаду. Негодяй, приказавший доставить машины на имя Фиша, будет смеяться, - какой-то давнишний враг. А может статься, тот, кого Фиш всегда считал другом.

Со слезами ярости на глазах он снова бросился к двери, распахнул ее настежь и стал, тяжело дыша, оглядывать дворик. Никого. Фиш захлопнул дверь и опять остановился, беспомощно взирая на ящики. Какая гнусная игра! Интересно, как он теперь будет смотреть "Облаву" и где, черт побери, ему теперь беседовать с клиентами - на кухне?

Фиш плюнул и изо всей силы пнул еще один ящик. Рейки отлетели, и оттуда что-то выпало - небольшой желтый буклетик. Внутри Фиш опять увидел черную эмалированную аппаратуру. В ярости он нагнулся, чтобы подобрать буклет, и попытался порвать его, но только порезал палец. Тогда Фиш швырнул буклет и завопил: "Ну погодите!" - приплясывая от одного ящика к другому, яростно пиная их. Рейки устилали пол. Из куч хлама вставали сверкающие машины - некоторые с циферблатами, а некоторые без. Запыхавшись, Фиш остановился и уставился на аппараты в каком-то новом недоумении.

Розыгрыш? Вряд ли. Такие большие промышленные машины это не заказ из универмага. Но тогда что? Ошибка? Фиш присел на подлокотник кресла и нахмурился, ероша бороду. Итак, во-первых, он ничего не подписывал. Даже если бы грузчики завтра вернулись, а он куда-нибудь дел, скажем, одну часть, он всегда мог бы заявить, что ящиков было всего восемь, а не девять. Или если Фиш избавится вообще от всего - по частям, разумеется, то, когда грузчики вернутся, он просто сможет все отрицать. Не слышал он никогда ни о какой аппаратуре. У Фиша начали сдавать нервы. Он вскочил, огляделся и снова сел. Спешка, спешка - вот в чем вся беда. Надо покончить со спешкой. Но что же это в самом деле за оборудование?

Фиш нахмурился, поерзал, встал и сел. Наконец подошел к телефону, нашел нужный номер и позвонил. Приложив руку к груди, он звучно прочистил горло.

- Бен? Это Гордон Фиш, Бен... Спасибо, отлично. Вот что, Бен... - Он доверительно понизил голос. - Мне тут подвернулся клиент, который хочет сбыть кое-какую продукцию "Текнинг Маскин" Восемь.. Что? "Текнинг Маскин". Какая-то аппаратура, Бен. Т-Е-К-Н-И-Н-Г... Нет? Ну, мне так передали. У меня так записано. Значит, ты никогда. М-да, странно... Видно, какая-то ошибка. Ладно, Бен, я еще раз проверю, а там посмотрим. Да, большое спасибо. Спасибо, Бен, будь здоров.

Фиш повесил трубку и досадливо закусил кончики бакенбардов. Если уж Бен Абраме никогда не слышал о такой фирме, значит, никакого спроса на ее продукцию нет, по крайней мере в окрестных штатах. Странно. Теперь штуковина уже начала вызывать у него серьезные подозрения. Странно... Фиш облазил все машины, так и сяк их разглядывая. Ему попалась еще одна белая табличка с выгравированной надписью; там также значилось "Teckning Maskin", ниже стояло: "Bank 1", а затем две колонки цифр и слов: "3 Folk, 4 Djur, 5 Byggnader" и так далее в таком роде. Бредовые слова, даже не напоминают ни один знакомый язык! И еще эти придурки в фиолетовой униформе... Минутку, минутку! Фиш щелкнул пальцами, остановился и замер в позе мыслителя. Что сказал тот парень, когда уходил? Фиш вспомнил, что слова привели его в бешенство - что-то вроде "босс, да вы просто псих". Да, он тогда чуть не лопнул от злости, очень похоже на оскорбление, но что это значило на самом деле?

А еще землетрясение, что случилось как раз перед их приходом, пробудившее Фиша от крепкого сна и оставившее весьма странное чувство. А затем еще одно, после их ухода, но только это не было землетрясение, ведь он отчетливо помнил, что пальмы даже не вздрогнули.

Фиш осторожно провел пальцами по сияющему закругленному краю ближайшей машины. Сердце глухо колотилось; он облизал запекшиеся губы. У Фиша появилось чувство - нет-нет, он действительно знал: за машинами никто не вернется.

Они принадлежали ему. Да, и где-то там в них таились деньги - он чуял запах. Но как их извлечь? Что могли делать эти машины?

Фиш аккуратно вскрыл все ящики. В одном вместо машины оказалась металлическая коробка, полная листов плотной бумаги. Прямоугольные листы - по размеру они, похоже, подходили к гладкой центральной площадке самой большой машины. Фиш примерил туда один лист, и тот точно подошел.

Ну а почему бы и нет? Фиш нервно потер руки, а затем повернул переключатель. Циферблаты засветились, а крючковатые манипуляторы опять вылезли наружу, но больше ничего не произошло. Фиш снова наклонился поближе и осмотрел другие ручки управления. Там была стрелка и ряд пометок: "Av", "Bank 1", "Bank 2" - и так далее до "Bank 9". Он осторожно перевел стрелку на "Bank 1". Манипуляторы неторопливо двинулись и тут же остановились.

Что еще? На трех красных кнопках значилось: "Utplana", "Torka" и "Avsla". Он нажал одну из них, но ничего не произошло. Был еще ряд белых, как в арифмометре - все пронумерованные. Фиш наудачу нажал одну, затем другую и собирался было нажать третью, как вдруг в смятении отпрянул. Крючковатые манипуляторы двигались - стремительно и целенаправленно. И там, где они проходили, на бумаге появлялись тонкие темно-серые линии.

Разинув рот и выпучив глаза, Фиш снова наклонился поближе. Маленькие перышки на концах манипуляторов плавно ездили по бумаге, оставляя за собой стройные линии. Манипуляторы двигались, сжимались на своих цапфочках и пружинках, носились туда-сюда, слегка приподнимались, снова опускались и двигались дальше. Черт возьми, машина рисовала - прямо на глазах у Фиша рисовала картинку! Справа вверху под манипулятором вырисовывалось лицо, затем шея и плечи - сильный молодой мужчина, наподобие греческой статуи. А в то же время слева вверху другой манипулятор рисовал бычью голову с цветами между рогов. Вот появился торс мужчины, на нем была греческая тога, или как там это называлось, а в самом верху выгнулась бычья спина. Теперь рука мужчины и хвост быка, а теперь другая рука и задние ноги быка.

Вот и все. Рисунок изображал мужчину, швыряющего цветы в быка, который как бы подпрыгивал и оглядывался через плечо на мужчину. Манипуляторы остановились, а затем стали втягиваться и совсем исчезли. Циферблаты погасли, а переключатель сам вернулся обратно на "Ра".

Фиш взял листок и рассмотрел его, возбужденный, но и слегка разочарованный. В искусстве он, конечно, ничего не смыслил, но был уверен, что ничего толкового в рисунке нет все одного цвета и примитивно, вроде как у детей. А бык где это видано, чтоб бык так танцевал? И еще с цветами между рогов? Но все же если машина нарисовала - хоть такое, она, возможно, нарисует и что-нибудь получше; только вот Фиш пока не вполне понимал, что ему от этого обломится. Где можно продать рисунки - даже хорошие? Но ведь где-то можно? А может, продемонстрировать саму машину на какой-нибудь научно-технической выставке? Нет, Фиш торопливо отбросил эту мысль - слишком большая огласка, слишком много вопросов. Боже милостивый, а если Вера обнаружит, что он все еще жив, или вдруг скрэнтонская полиция...

Рисунки. Машина, которая производит рисунки. Фиш взглянул на все восемь грузных и внушительных ее частей, покрытых черной эмалью, разбросанных по гостиной. Все это порядком напоминало аппаратуру именно для производства рисунков. На этом Фиш и остановился - и был разочарован. Он ожидал, скажем, штамповку по металлу или что-нибудь в таком роде, что-то более реальное. Трах-бах - металлическая пасть опускается, трень-брень - блестящий кусок нужной формы падает в корзину. Вот такая аппаратура ему бы подошла; а это...

Фиш присел и задумался, неодобрительно комкая в руках лист бумаги. Всегда такие разочарования. В самом деле, его самым успешным бизнесом была женитьба. Фиш женился пять раз и всегда извлекал некоторую прибыль. Он огладил рубашку на жирном пузе. А в промежутках Фиш брался за все, что попадалось под руку: несколько лет занимался брачным консультированием, а также, если удавалось набрать достаточно клиентов, проводил душеспасительные беседы или практиковал натуропатию. Все зависело от обстоятельств. Но почему-то всякий раз получалось так, будто вот у него в руках настоящая золотая жила, а потом она ускользает прямо из-под носа. Фиш даже побагровел от досады, вспомнив ту зиму, когда пришлось пойти работать в какой-то жалкий обувной магазин... Приобретение дома также несколько расхолодило Фиша, он становился ленив проводил душеспасительные беседы лишь с одним-двумя клиентами в неделю. Надо бы заняться делом, найти новые контакты, пока не вышли все деньги.

Как всегда, мысли о бедности пробудили у Фиша волчий аппетит. Он помял жирное пузо. Время ленча Фиш торопливо надел куртку и, будто в последний момент сообразив, скатал рисунок и сунул его под мышку.

Фиш держал путь в шашлычную в трех кварталах от дома, где он за последнее время не раз подкреплялся, стараясь экономить средства. На раздаче стоял молодой парень, по имени Дэйв, тощий и бледный, с темным чубом, падавшим ему на лоб. Фиш как-то уже имел с ним дружескую беседу и знал, что парень посещает вечернюю художественную школу в Пасадене. Фиш попытался было заполучить его для душеспасительных бесед, но юнец откровенно признался, что "в это не верит", - признался так искренне и дружелюбно, что Фиш даже не затаил зла.

- Порцию мяса по-мексикански, Дэйв, - приветливо сказал Фиш, усевшись на высокий табурет и аккуратно разместив скатанный рисунок на коленях. Ноги его до пола не доставали, бумага оказалась надежно зажата между пузом и стойкой.

- Добрый день, док. С прибытием.

Расстегнув воротничок, Фиш склонился над миской. Тем временем другой посетитель расплатился и ушел.

- Послушай, Дэйв, - чавкая, невнятно пробурчал Фиш, хочу узнать твое мнение по поводу одной вещицы. Уфф. - Изловчившись, он раскатал лист на стойке. - Как думаешь, есть тут толк?

- Скажите, док, - спросил Дэйв, подходя поближе, - а где вы такое достали?

- Гм... А-а, это мой племянник, - с готовностью ответил Фиш. - Од, понимаешь ли, хочет, чтобы я посоветовал, стоит ли ему продолжать, потому что...

- Стоит ли продолжать? Ну и ну! А где он учился?

- А-а, сам, понимаешь ли, сам научился - там, дома. Фиш в очередной раз набил рот. - Очень, знаешь ли, способный мальчик, но...

- Ну если он сам научился так рисовать, то он, должно быть, настоящий гений.

Фиш даже жевать перестал.

- Ты серьезно?

- Нулевое дело. Послушайте, док, а вы уверены, что он сам это нарисовал?

- Конечно, конечно. - Фиш отмел обвинение в непорядочности. - Абсолютно честный мальчик, уж я-то его знаю. Нет, раз он говорит, что сам нарисовал, значит, - он глотнул, сам и нарисовал. Но теперь скажи честно: ты в самом деле считаешь, что это так здорово?..

- Что вы, я правду говорю. С первого взгляда мне вообще показалось, что это Пикассо. Классического периода. Теперь я, конечно, вижу - тут другое. Но черт меня побери, это здорово. Я хочу сказать, если вы хотите знать мое мнение, то...

Фиш усердно кивал, всем своим видом подчеркивая, что слова Дэйва лишь подтверждают его собственные выводы:

- Угу, угу. Что ж, я рад, сынок, что ты так считаешь. Понимаешь ли, раз уж я родственник этому мальчику, я подумал... Конечно, на меня это произвело впечатление. Сильное впечатление. Так же, как и ты, я подумал о Пикассо. Но вот что касается денежной стороны... - он скорбно покачал головой, - то для нас обоих не секрет...

Дэйв почесал в затылке.

- Ну, тут все в порядке. Он наверняка смог бы получить заказы. Я хочу сказать, если бы у меня получались такие линии... - Он провел в воздухе контур поднятой руки мужчины.

- Да, так что там насчет заказов? - возбужденно ерзая, спросил Фиш.

- А, ну, знаете ли, на портреты, или на промышленный дизайн, или что он там себе выберет. - Дэйв покачал головой от восхищения, не сводя глаз с рисунка. - Если бы еще и в цвете...

- А что, Дэйв?

- Видите ли, я тут подумал... В Сан-Габриэле как раз объявлен конкурс на стенную роспись для городского центра. Приз - десять тысяч долларов. Вообще-то я не знаю, может и не получиться, но почему бы вам не предложить ему сделать все в цвете и не послать туда?

- В цвете, - без энтузиазма повторил Фиш. Он не сомневался, что машина ничего не станет раскрашивать. Можно, конечно, раздобыть коробку акварелельных красок, но... - Понимаешь, Дэйв, тут вот какое дело, - начал он, поспешно соображая, - мальчик-то, видишь ли, заболел. Повредил руку... Ну, не так уж серьезно, - добавил он в утешение, поскольку рот Дэйва сочувственно округлился, - но еще какое-то время он ничего не сможет рисовать. Жаль, а ведь он мог бы, понимаешь, использовать эти деньги, чтобы расплатиться с докторами. - Фиш пожевал и глотнул. - Я тебе вот что скажу, хотя, конечно, идея-то бредовая: а почему бы тебе, Дэйв, не раскрасить этот рисунок да и не послать на конкурс? Понятно, если он не выиграет, я тебе заплатить не смогу, но...

- Да, черт возьми, док, но я не знаю, как это понравится вашему племяннику. Может, он задумал что-то другое - скажем, совсем другую цветовую гамму. Понимаете, мне бы не хотелось...

- Всю ответственность я беру на себя, - уверенно заявил Фиш. - Об этом не беспокойся. А если мы выиграем - что ж, я позабочусь, чтобы твоя работа была щедро оплачена, Дэйв. Ну так как?

- Тогда конечно, док. Я готов, ясное дело, - кивая головой и краснея, согласился Дэйв. - В ближайшие два дня я все сделаю, а затем отправлю по почте. Ладно? Тогда... Ах да, вот еще что - как зовут вашего племянника?

- Джордж Уилмингтон, - назвал Фиш первое попавшееся имя и оттолкнул в сторону пустую миску. - Уф, Дэйв, пожалуй, я закажу еще и ребрышки с картофельной стружкой.

Фиш отправился домой с резко возросшим уважением к машине. Он был уверен, что победа на конкурсе городского центра уже у него в кармане. Десять тысяч долларов! За один рисунок! Ну и ну, да в этой машине таились миллионы! Он аккуратно запер за собой входную дверь и опустил жалюзи, чтобы совсем затемнить хмурую маленькую гостиную. Затем включил свет. Вот она, машина, - все восемь сверкающих ее частей, расставленные на полу, мебели - повсюду. Он возбужденно переходил от одной части к другой, оглаживая ровные черные поверхности. Вся эта дорогущая аппаратура целиком принадлежала ему!

Пожалуй, можно испытать ее еще разок - просто ради интереса. Фиш взял из стопки еще один лист плотной бумаги, положил его в углубление и перевел переключатель на "Ра". С удовольствием он наблюдал, как циферблаты засветились, а крючковатые манипуляторы выползли наружу и задвигались. На бумаге появлялось все больше линий: сначала какие-то волнистые сверху - пока непонятно что. А немного ниже - две длинные, загнутые вверх линии, что-то вроде подкрученных кверху усов. Фиш будто решал головоломку, пытаясь угадать, чем все это окажется.

Под волнистыми линиями, которые Фиш теперь определил как волосы, стрелка нарисовала глаза и нос. Другая тем временем скользила по наброску того, что, как очень скоро выяснилось, было головой быка. Вот остальная часть лица девушки, рука и нога - недурны, но как-то уж слишком мускулисты. Вот расставленные ноги быка, а затем - вот те на! - никакой это не бык, между ног у него болтается пухлая дуля с торчащими сосками. Это же корова! Значит, девушка едет верхом на корове, у которой, как и раньше, меж рогов лежат цветы.

Фиш разочарованно разглядывал рисунок. Люди и коровы неужели машина больше ни на что не способна?

Он с досадой потеребил бороду. Черт возьми, разве нельзя ожидать, что кому-то понадобится рисунок, который изображал бы что-нибудь помимо быков и людей? Просто нелепость какая-то - восемь больших аппаратов, и...

Минутку, минутку.

- Не сдавайся на полпути, Гордон, - вслух сказал себе Фиш. Именно так обычно говорила Флоренс, вторая его жена хотя, правду сказать, она всегда звала его "Фишкой". От неприятного воспоминания Фиш сморщился. Что ж, теперь он, по крайней мере, заметил, что все кнопки, которые он нажал раньше, все еще утоплены. Значит, надо сделать что-то еще. Вдохновленный очередной идеей, Фиш поспешил к машине, помеченной как "Bank 1", и стал ее изучать. Вот он, этот список, где под номером 3 - "Folk", а под номером 4 - "Djur". Именно эти номера Фиш нажал на большой машине, а значит... "Folk" могло означать "люди", а "Djur" - ну, это, наверное, какое-нибудь бредовое слово для "быков". Следовательно, если он нажмет другой набор кнопок, тогда машина нарисует что-то еще.

Пятнадцать минут спустя Фиш убедился, что именно так и обстоит дело. Нажатие первых двух кнопок, "Land" и "Planta", дало рисунки, изображавшие сцены на открытом воздухе - просто холмы и деревья. "Folk" означало "люди", а "Djur", судя по всему, "животные"; теперь он вместо быков получал собак и коз. "Byggnader" означало "здания". Затем все несколько усложнялось.

Кнопка, обозначенная как "Arbete", дала рисунки людей за работой; другая, помеченная как "Karlek", изобразила сцены с целующимися парочками - все в каких-то греческих одеяниях, а пейзажи и здания как бы смутные и призрачные. Затем шел целый ряд кнопок под общим названием "Plast" и другой, обозначенный как "Tid", которые, судя по всему, определяли время и место рисунков. В частности, когда Фиш нажал: "Egyptisk" и "Gammal" вместе с "Folk", "Byggnader" и, чисто по наитию, со словом, которое, по его догадке, означало "религию", он получил рисунок, изображавший жрецов в египетских головных уборах, что склонялись перед огромной статуей Гора. Это было уже что-то!

На следующий день Фиш снова сбил ящики, оставив неприколоченными только крышки, чтобы их легко можно было снять для работы с машинами. По ходу дела он наткнулся на брошенный им на пол желтый буклетик. Там содержались инструкции; в каких-то проглядывал смысл, в каких-то нет, но весь текст был все на том же незнакомом языке. Фиш убрал буклет в выдвижной ящик шкафа под груду грязного белья и выбросил его из головы. Кряхтя и обливаясь потом, он все же сумел растолкать меньшие ящики по углам и переставить мебель так, чтобы для самого большого ящика нашлось свободное место у стены. Обстановка все равно выглядела ужасно, но теперь Фиш по крайней мере мог легко двигаться по комнате, принимать клиентов, мог снова смотреть телевизор.

Каждый день он отправлялся в шашлычную на ленч или заходил туда просто так - и всякий раз, увидев его, Дэйв отрицательно мотал головой. Затем всю вторую половину дня Фиш просиживал с кружкой пива, с тарелкой орехов или конфеток и наблюдал, как машина рисует. Использовав всю бумагу из пачки, он стал класть ее другой стороной.

Но как же извлечь из рисунков деньги? После некоторых раздумий Фиш соорудил простенькую коробку с волшебными письменами и использовал ее вместе с египетскими рисунками (их уже накопилась дюжина, все с разными богами, но после первого раза машина уже не рисовала никаких жрецов) - использовал, чтобы демонстрировать клиентам, что происходило с ними в предыдущих перерождениях. Работы немного прибавилось, и несколько раз чутье подсказало ему, что за счет рисунков можно повысить гонорар. Но и это были лишь карманные деньги Фиш знал, что в машине таятся миллионы, он почти чуял их запах - но как их извлечь?

Однажды ему пришло в голову, что можно попытаться получить патент на машину, а потом продать его. Сложность состояла в том, что Фиш не имел ни малейшего представления, как работает проклятая штуковина. Вроде бы меньшие машины содержали в себе рисунки - или фрагменты рисунков, а большая машина складывала их воедино - но как? Пылая нетерпением, Фиш снова разобрал большой ящик, отодвинул мебель и стал обшаривать гладкую черную стенку машины, чтобы посмотреть, нельзя ли ее как-нибудь открыть.

Вскоре он наткнулся на две неглубокие впадины в металле, для пробы надавил, затем потянул вверх - и вся боковая стенка машины отвалилась.

Она почти ничего не весила. Фиш отложил ее в сторону, нерешительно разглядывая внутренности машины. Там царил мрак - не было видно ничего, кроме нескольких крошечных световых пятнышек, подобных неподвижно висящим пылинкам слюды. Никаких проводов - вообще ничего. Фиш взял лист бумаги и положил его в углубление, потом запустил машину. Затем присел на корточки. Крошечные световые пятнышки перемещались, медленно кружась друг вокруг друга в такт с движениями рисующих манипуляторов. В глубине было еще темнее, а расстояние странным образом казалось больше, чем можно было ожидать, судя по размерам конструкции.

Держась за переднюю часть машины, Фиш коснулся другой неглубокой впадинки и, сам того не желая, потянул вверх. Целая передняя стенка машины отпала, а с ней и вторая боковая.

Фиш отчаянно отпрянул, чтобы убрать голову, но верхняя часть машины не упала. Она осталась на месте, хотя ее уже не держало ничего, кроме задней стенки.

А под ней - ничего. Никакого содержимого, лишь густая тьма и маленькие звездочки, медленно перемещавшиеся по мере того, как машина рисовала,

Фиш торопливо поставил все стенки на место. Они легко легли туда и прижались друг к другу так плотно, что он не мог разглядеть между ними никакой щели.

Потом Фиш снова сколотил ящик и больше никогда не отваживался заглянуть во внутренности машины.

Дэйв спешил к нему с другого конца стойки.

- Док! Где же вы пропадали? - Парень вытирал руки о передник и нервно хихикал, как-то по-особому щурясь. Посетитель на другом конце стойки поднял удивленный взгляд, а потом продолжил жевать с открытым ртом.

- Ну, у меня была куча дел, - машинально принялся объяснять Фиш - Постой! Не хочешь ли ты сказать...

Дэйв выудил из заднего кармана длинный белый конверт.

- Вот, смотрите! Вчера получил! - Конверт хрустел в его нервных пальцах. Наконец парень вытащил оттуда сложенное письмо, и Фиш жадно выхватил листок. Тяжело дыша, Дэйв заглядывал ему через плечо, пока Фиш читал:

"Дорогой мистер Уилмингтон!

С превеликим удовольствием сообщаем вам, что ваш дизайн удостоился первой премии в конкурсе на лучшую стенную роспись городского центра Сан-Габриэля. По мнению жюри, классическая простота вашей работы вкупе с техническим совершенством сделала очевидным ее превосходство над остальными представленными работами.

К сему прилагается чек на три тысячи долларов ($ 3000):"

- Где? - завопил Фиш, отрывая взгляд от письма.

- Вот, - с несколько натянутой улыбкой сказал Дэйв и вынул из конверта розовый клочок бумаги. Отпечатанная красным надпись гласила "РОВНО 3000 ДОЛЛАРОВ".

Фиш сжал в объятиях Дэйва, который тоже похлопал его по спине, а затем снова взглянул на письмо.

"...Каковой будет оплачен, как только дизайн будет выполнен и представлен на одобрение комиссии..."

- Выполнен? - растерянно переспросил Фиш. - Что это значит? Дэйв, что тут имеется в виду?..

- Когда он выполнит роспись на стене. Черт возьми, док, сказать не могу...

- Кто "он"?

- Ваш племянник, Джордж Уилмингтон. Понимаете - когда он сделает роспись...

Фиш охнул:

- Ч-черт. Видишь ли, Дэйв, дело-то вот в чем...

Длинное лицо Дэйва еще сильнее вытянулось от уныния.

- Ах да. Боже мой, я даже не подумал. Вы имеете в виду, что Джордж еще не настолько оправился, чтобы рисовать?

Фиш скорбно покачал головой:

- Нет, мой мальчик. Ужасно жаль, Дэйв, но... - Он рассеянно сложил чек и сунул его в карман.

- Я думал... вы говорили... в том смысле, что это не очень серьезно...

Фиш продолжал качать головой:

- Выяснилось, что все идет куда хуже, чем ожидалось. Теперь даже нельзя сказать, сможет ли он вообще когда-нибудь рисовать.

- О Боже, док! - пораженно отозвался Дэйв.

- Да, такие дела. Такие случаи... доктора знают о них куда меньше, чем хотят тебе показать, Дэйв.

Тем временем Фиш продолжал сверлить глазами письмо, едва прислушиваясь к собственному голосу. "Будет оплачен, как только дизайн будет выполнен...".

- Послушай, - сказал он, прерывая сочувственное бормотание Дэйва. - Здесь ведь не говорится, кто должен его выполнить, так? Видишь вот здесь? Сказано: "как только дизайн будет выполнен".

- Стаканчик воды, пожалуйста, - позвал другой посетитель.

- Сию секунду, сэр. Знаете, док, по-моему, это идея. Он боком отходил вдоль стойки, продолжая говорить: - Видите ли, расчертить по масштабу и сделать настоящую роспись смог бы любой - в смысле, любой толковый художник. Черт возьми, думаю, я могу и сам это сделать - если только Джордж не против. И если все уладить с комиссией... Что ж, для меня это совсем неплохая перспектива. - Он поставил перед посетителем стакан, не глядя вытер стойку и вернулся.

Фиш согнулся над стойкой, вороша бороду и хмурясь. "Уилмингтон" - всего лишь фамилия. Дэйв может взять на себя эту роль, может не взять, и, с одной стороны, это даже хорошо, потому что тогда сам Фиш останется за кадром. Но, черт побери, если все сойдет, тогда Дэйв действительно станет Уилмингтоном, и вполне возможно, что он захочет распоряжаться по своему собственному...

- Послушай, Дэйв, - спросил он, - а ты и вправду хороший художник?

- Право, док, вы ставите меня в неудобное положение... Но ведь им все-таки понравилось, как я представил дизайн, разве не так? Знаете, я там использовал цветовую гамму из густо-лазурного и светло-желтого с примесью розового, чтобы сделать рисунок... радостным, что ли. И ей-богу, если у меня получилось на бумаге, я вполне мог бы сделать это и на стене.

- Идет! - с жаром согласился Фиш и похлопал Дэйва по плечу. - Джордж еще ничего не знает, но уверен - он уже нашел себе славного помощника!

Стройная девичья фигура внезапно выросла перед Фишем из-за кадки с пальмой.

- Мистер Уилмингтон? Не могли бы вы уделить мне немного времени?..

Фиш замешкался и потянулся привычным жестом к подбородку, хотя бороду он сбрил уже больше года назад. Без бороды он чувствовал себя несколько незащищенным, и лицо начинало дергаться, когда Фиша, как сейчас, заставали врасплох.

- Уфф, ну да, мисс...

- Норма Джонсон. Мы не знакомы, но у меня тут несколько рисунков...

С собой у Нормы была большая черная папка на ленточках. Фиш сел рядом с девушкой и стал разглядывать рисунки. Вроде бы ничего, но какието скуповатые - вроде тех, что с помощью машины производил он сам. На самом деле Фишу нравились рисунки с какой-нибудь изюминкой, как у Нормана Рокуэлла, но, когда он однажды настроил машину на что-то подобное, агент самый первый, тот гнусный проходимец Кониолли - заверил его, что на "жанровую продукцию" нет спроса.

Пальцы девушки подрагивали. Очень стройная и бледная брюнетка с большими выразительными глазами. Наконец Норма перевернула последний рисунок.

- Годятся ли они хоть на что-то? - спросила она.

- Ну что ж, здесь чувствуется сильное воодушевление, не моргнув глазом заявил Фиш. - И очень тонкое владение материалом.

- Я могу рассчитывать на успех?

- Ну-у...

- Видите ли, дело вот в чем, - быстро сказала девушка, - тетя Мэри хочет, чтобы я осталась в Санта-Монике и выехала только на следующий год. Но я не хочу. Тогда она согласилась послать меня учиться за границу, если вы сочтете, что у меня настоящий талант. Но если у вас другое мнение, то я сдаюсь.

Фиш внимательно оглядел девушку. Ногти коротко подстрижены, но в то же время выглядят ухоженными. Незатейливая белая блузка, синий жакетик и юбка; веяло от Нормы лесными духами. Фиш почуял деньги.

- Ну что ж, милочка, - начал он, - вот что я вам скажу. Вы, конечно, можете отправиться в Европу и потратить кучу денег - десять, двадцать тысяч долларов. - Девушка даже не моргнула. - Пятьдесят тысяч, - учтиво поправился Фиш. - Но что толку? Тамошние коллеги знают куда меньше, чем хотят вам показать.

Ощупью она стала пыталась найти перчатки и сумочку.

- Понимаю. - Норма стала было подниматься. Фиш положил ей на плечико пухлую ладонь.

- А вот что я бы вам предложил, - сказал он, - почему бы вам вместо этого годик не походить сюда и не позаниматься со мной?

Бледное лицо девушки вытянулось от удивления.

- Ах, мистер Уилмингтон, в самом деле?

- Ну, любой, у кого есть талант, какой виден в этих рисунках... - Фиш похлопал по папке, лежавшей у Нормы на коленях. - Так что просто необходимо что-то предпринять, иначе...

Девушка взволнованно встала.

- А вы не могли бы сказать это тете Мэри?

Фиш огладил перед своей розовой рубашки.

- А как же, с радостью, милочка, с радостью.

- Она как раз ждет в вестибюле.

Фиш последовал за Нормой и познакомился с тетей Мэри, которая оказалась прелестной женщиной лет пятидесяти - немного пухленькой, но все равно очаровательной в своем коричневом льняном платье. Они договорились, что Норма снимет студию неподалеку от дома мистера Уилмингтона в Санта-Монике и что мистер Уилмингтон несколько раз в неделю будет заглядывать туда и щедро делиться с девушкой своим богатым опытом, получая десять тысяч долларов ежегодно. Это составляло, как заметил им Фиш, менее половины от той суммы, которую он обычно получал за крупные заказы; но ничего-ничего - всякая малость тоже на пользу. Стенные росписи, реклама учреждений, текстильные дизайны, частные заказы коллекционеров - черт возьми, всего навалом!

По правде, Фиша серьезно беспокоило только одно - сама машина. Теперь он держал ее под замком во внутренней комнате снятого им дома - двадцать комнат, впечатляющий вид на Тихий океан, множество помещений для вечеринок; и до сих пор Фиш обращался со сложнейшим аппаратом примерно как с детским педальным автомобилем. Со временем он распознал и записал значение каждой из десятков маркированных кнопок на машинках, помеченных как "Bank", и теперь при помощи обычной комбинации кнопок мог получить любой нужный рисунок. Вот, в частности, заказ на витражи для церкви: "Религия", "Люди", "Палестина", "Древность" - и пожалуйста, все готово.

Беда заключалась в том, что машина никогда не рисовала дважды подряд одно и то же. Выполняя тот заказ с витражами, Фиш получил один рисунок с изображением Христа, а затем, как ни старался, не смог получить еще один - так что пришлось заполнить пробел святыми и мучениками. Церковь, конечно, выразила недовольство. А иногда по вечерам ради собственного удовольствия он повадился испытывать возможности машины например, ставил ее на "Исторические лица" и "Romantisk", что, похоже, было машинным названием текущей эпохи, а затем нажимал кнопку "Overdriva" - и наблюдал, как разные знаменитости появляются на бумаге с огромными карикатурными носами и зубами, будто частокол.

Или ставил ее на "Любовь", а затем на различные времена и места - "Древний Рим" давал весьма пикантные рисунки, а "Самоа" - еще покруче.

Но всякий раз машина выдавала все более скудные рисунки; в конце концов она вообще перестала производить что-то подобное.

Может, в хитрую штуковину было встроено что-то вроде цензора? Может, машина осуждала Фиша?

Он продолжал размышлять о тех странностях, которые сопровождали доставку машины. Адрес у грузчиков был правильный, а что же было ошибочным... время? Во всяком случае, ясно, что машина предназначалась не ему. Но кому? Что еще за "двин"?

Частей было восемь - шесть блоков, основная машина и еще один аппарат, который, как выяснил Фиш, мог увеличивать любую деталь рисунка почти до натурального размера. Со всем этим он управлялся. Управлялся с регуляторами, что придавали рисунку сложность или простоту, большую или меньшую глубину, меняли стиль и настроение. Единственными кнопками, в назначении которых Фиш не разобрался, оставались три красные, помеченные как "Utplana", "Torka" и "Avsla". Ни одна из них вроде бы ни на что не влияла, Фиш и так и сяк пробовал нажимать все три, но никакой разницы не наблюдалось. В конце концов он оставил их в том положении, в каком они были с самого начала: "Torka" нажата, две остальные отпущены; ничего лучшего он придумать не сумел. Хотя, такие большие и красные, они наверняка имели важное значение.

Фиш также нашел о них упоминание в буклете: "Utplana en teckning, press Knappen "Utplana". Avlagsna ett monster fran en bank efter anvandning, press knappen "Torka". Avsla en teckning innan slutsatsen, press knappen "Avsla".

"Press knappen, press knappen" - это, должно быть, значит "нажмите кнопку". Но когда? И еще этот " monster" - тут Фиш немного забеспокоился. Пока что он был вполне удачлив, выясняя, как управляться с машиной безо всяких аварий. Но что, если его по-прежнему ожидал подвох - что, если буклет был предупреждением?

Фиш беспрестанно шнырял по пустому дому - пустому и неухоженному, поскольку он не рискнул нанимать слуг. Никогда нельзя знать заранее, кто вознамерится за тобой шпионить. Дважды в неделю приходила уборщица и все здесь немного прибирала - все, кроме запертой комнаты, ну, и время от времени. Фиш приводил сюда пару девушек - поразвлечься. Но на следующее утро неизменно их выставлял. Разумеется, раньше он был знаком с множеством людей, много путешествовал... Но когда Фиш решил стать Уилмингтоном, ему пришлось порвать со всеми старыми друзьями, а новых он не заводил из боязни выдать себя. А кроме того, все вечно что-то вынюхивали. В результате, будь оно все проклято, он не был счастлив. А что, черт побери, толку во всех деньгах и во всем купленном на них барахле, если они не делают его счастливым? Впрочем, очень скоро пакет акций той нефтяной компании начнет давать прибыль - агент заверил Фиша, что бурильщики уже в нескольких сотнях футов от нефти... Тогда он станет миллионером, сможет удалиться от дел - уехать куда-нибудь во Флориду.

Фиш остановился у стола в библиотеке. Раскрытый буклет попрежнему лежал там. Вот ведь в чем загвоздка: даже если это какой-то известный язык, то кому можно показать буклет? Кому можно довериться?

Тут Фишу пришла в голову одна идея, и он склонился над столом, разглядывая желтые страницы с невразумительным текстом. В конце концов, некоторые слова можно разобрать, - а значит, не требуется показывать кому-либо ни всю брошюрку целиком, ни даже целое предложение... А где, кстати говоря, эти конверты для заказа информации, что пришли вместе с роскошным комплектом Британской энциклопедии? Должны быть где-то здесь. Фиш перерыл все ящики стола и наконец выудил оттуда папку и блок проклеенных желтых марок.

Кряхтя, Фиш уселся за стол и после длительного пережевывания сигары, черновых набросков и вычеркивания напечатал следующий текст:

"Уважаемые господа!

Прошу вас проинформировать меня, к какому языку принадлежат прилагаемые слова, а также каковы их значения. Будьте также любезны отнестись к данному делу со всем вниманием, поскольку оно не терпит ни малейших отлагательств".

На отдельный листок Фиш выписал все сомнительные слова из параграфа о красных кнопках, хитроумно перемешал их так, чтобы никто не смог догадаться, в каком порядке они располагались. С каким-то дурацким ощущением он аккуратно дорисовал все кружочки и точечки. Затем написал на конверте обратный адрес, приклеил одну из желтых марок и постарался отправить письмо прежде, чем успел об этом пожалеть.

- Мой риторический вопрос, - хитроумно обратился Фиш к молодому физику, стараясь перекрыть общий гам на приеме с коктейлями, - имеет чисто научную подоплеку. Скажите, могли бы вы сделать машину, умеющую рисовать? - С лучезарной улыбкой он смотрел на маячившее перед ним пятно в роговых очках - физиономию молодого человека. Фиш принял на грудь уже три "Мартини" и - вот так так! - порядком поплыл. Но в то же время, ясное дело, полностью себя контролировал.

- Гм, а что рисовать? Если вы имеете в виду карты и графики, то конечно, или что-нибудь вроде пантографа, чтобы увеличивать...

- Нет-нет. Рисовать пркрсные кртины. - Последние два слова несколько смазались. Фиш качнулся взад-вперед. - Чисто риторический вопрос. - Прицелившись, он успешно опустил бокал на проносившийся мимо поднос и взял оттуда другой.

- А-а... Ну, тогда нет. Да, определенно нет. Насколько я понимаю, имеется в виду, что такое устройство создавало бы оригинальный рисунок, а не просто выдавало то, что в нем запрограммировано. Тогда в первую очередь понадобится невообразимо громадный банк памяти. Скажем, если потребуется, чтобы машина нарисовала лошадь, ей надо будет знать, как выглядит лошадь отовсюду и во всех положениях. Затем ей придется выбрать из, скажем, десяти - двадцати миллиардов подходящий вариант, а затем нарисовать эту лошадь в нужной пропорции со всеми остальными деталями рисунка и так далее. Но если вам. Боже сохрани, нужна еще и художественность, тогда, полагаю, придется рассматривать отношение каждой детали ко всем остальным в соответствии с неким эстетическим принципом. Лично я даже не знаю, как тут подступиться.

Фиш потянулся пухлыми пальчиками за маслиной.

- Значит, говорите, невозможно? - спросил он.

- Ну, во всяком случае, при теперешнем техническом уровне. Полагаю, мы не особенно продвинемся в делах искусства еще лет сто или двести. - Пятно улыбнулось и подняло бокал с коктейлем.

- Понятно, - произнес Фиш, беря молодого человека за отворот пиджака - отчасти чтобы не дать ему уйти из поля зрения, а отчасти себе для поддержки. - А теперь предположите, что у вас есть такая машина. И что машина эта все время что-то забывает. Какая тут может быть причина?

- Что-то забывает?

- Именно так. - С катастрофическим ощущением, что он выбалтывает лишнее, Фиш собрался было продолжить, но тут его остановила внезапно опустившаяся ему на плечо рука. Принадлежала рука одному из представителей золотой молодежи - великолепный костюм, великолепные зубы, великолепный платок в великолепном кармане.

- Мистер Уилмингтон, я лишь хотел заметить, каким шедевром представляются мне ваши новые стенные росписи. Одна исполинская нога. Не знаю, что бы это значило, но мастерство просто потрясает. Мы непременно должны встретиться как-нибудь вечерком в передаче "Восемь на семь", чтобы вы нам все объяснили.

- Никогда не снимаюсь для телевидения, - ответил Фиш, хмурясь. От подобных приглашений он отбивался уже год.

- Ах-ах, как жаль. Рад был с вами повидаться. Да, кстати, меня просили передать, что вас к телефону - вон там. Золотой юноша указал и отплыл в сторону.

Фиш извинился перед собеседником и взял рискованный курс через комнату. Телефон стоял на одном из боковых столиков, черный и унылый. Фиш небрежно взял трубку.

- Алло-о?

- Доктор Фиш?

Сердце Фиша заколотилось. Он опустил бокал "Мартини" на стол.

- Кто это? - решительно спросил он.

- Док, это Дэйв Кинни.

Фиш ощутил прилив облегчения.

- А-а, Дэйв. Я думал, ты в Бостоне. Вернее, думал, ты и сейчас там, но связь...

- Я здесь, в Санта-Монике. Слушайте, док, тут кое-что случилось...

- Что? Что ты здесь делаешь? Я все-таки надеюсь, ты не прогуливаешь школу, иначе...

- У меня летние каникулы, док. Послушайте, тут вот какое дело. Я в студии Нормы Джонсон.

Фиш застыл с черной трубкой в потной руке и не мог ничего сказать. Безмолвие так и гудело в проводах.

- Док? Миссис Прентис тоже здесь. Мы тут вроде как собеседовали и считаем, что вам следует приехать и кое-что объяснить.

Фиш с трудом сглотнул.

- Док, вы меня слышите? Думаю, вам следует приехать. Тут уже зашла речь о полиции, но я предложил сначала дать вам шанс, так что...

- Я сейчас буду, - хрипло перебил Фиш. Затем повесил трубку и застыл, огорошенный, приложив обе руки к пылающему лбу. О Боже, три, нет, четыре бокала "Мартини" - и надо же такому случиться! У него кружилась голова. Казалось, все присутствующие стоят на зеленом ковре с небольшим наклоном вся эта золотая молодежь в лоснящихся летних куртках и пастельных тонов женщины с белозубыми улыбками на лживых физиономиях. Разве есть им дело до того, что теперь Фиш может извлекать из машины только части тел? Последним оказался большой мозолистый кулак, а теперь эта нога... И комиссия, само собой, не преминула пожаловаться. Предъявили массу претензий, но в итоге ногу пришлось взять, так как заказ был уже анонсирован. А сегодня утром позвонили его агенту. Какой-то церковной общине в Индиане понадобились пробные скетчи. И так все шло прахом прямо на глазах, а теперь еще и это. Дэйв, будь он неладен - тут думаешь, что хоть он-то будет сидеть как гвоздь в Бостоне... И как его, черта, угораздило налететь на Норму?

Один из газетчиков бросил дармовую закуску и устремился по следу Фиша, когда тот нетвердой походкой направился к двери.

- Постойте, мистер Уилмингтон... Как насчет истинного смысла той ноги?

- Прочь с дороги, - оборвав его, рявкнул Фиш. Он добрался на такси до дома, велел водителю подождать, быстренько заскочил под душ, выпил чашку черного кофе и вышел обратно трясущийся, но уже заметно трезвее. Будь прокляты эти коктейли... Он никогда так не набирался, если пил одно пиво. Вообще, там, на Платт-Террас, все было куда лучше; какого черта его угораздило влезть в эти безумные игры с искусством?

В желудке у Фиша звенела пустота. Он припомнил, что даже не обедал. Но теперь уже поздно. Фиш взял себя в руки и позвонил в дверь.

Открыл ему Дэйв. Фиш приветствовал парня радостными возгласами, тряся его вялую руку:

- Дэйв, мой мальчик! Рад тебя видеть! Давненько, давненько! - Не дожидаясь ответа, он прошествовал в комнату серое, лишенное окон помещение, всегда действовавшее ему на нервы; потолок был полностью застеклен и лежал наклонно высоко над головой; сквозь полупрозрачные стекла просачивался холодный и тусклый свет. В одном углу стоял мольберт, а на голых стенах было приколото несколько рисунков. В дальнем конце комнаты на пухлой красной скамеечке сидели Норма и ее тетушка.

- Норма, как ты, детка? И миссис Прентис здесь - вот уж истинное наслаждение!

Впрочем, Фиш не слишком кривил душой - тетушка Нормы действительно выглядела превосходно в новеньком темно-синем костюме. Фиш имел основания полагать, что излучает былое обаяние, и ему показалось, что глаза женщины заблестели от удовольствия. Но лишь на какой-то миг, а затем ее лицо посуровело.

- Что я тут слышу? Почему вы даже не приходите навестить Норму? - потребовала она ответа.

Фиш продемонстрировал глубокое изумление:

- Ну... как же так, Норма, разве ты ничего не объяснила своей тетушке? Прошу прощения, минутку. - Он устремился к рисункам на стене. - Ну вот, хорошо. Вот эти, Норма, просто превосходны; видны значительные улучшения. Симметрия, знаешь ли, и эта динамичная плавность...

- Им уже три месяца, - буркнула Норма. На девушке была мужская рубашка и хлопчатобумажные брюки; она, похоже, недавно плакала, но лицо успела аккуратно подкрасить.

- Знаешь, детка, я хотел вернуться - даже после всего, что ты мне наговорила. Знаешь, я ведь приходил сюда раза два, но ты не откликалась на звонок.

- Неправда.

- Ну, значит, тебя просто не было дома, - охотно исправился Фиш и повернулся к миссис Прентис: - Норма, знаете, была не в духе. - Он понизил голос. - Примерно через месяц после начала занятий она велела мне убираться и больше не приходить.

Дэйв неторопливо пересек комнату и молча сел рядом с Нормой.

- Подумать только, брать деньги с бедного ребенка ни за что! - страстно возмутилась миссис Прентис. - Почему же вы их не вернули?

Фиш подтащил складной стул и сел к ней поближе.

- Миссис Прентис, - тихонько проговорил он, - я хотел уберечь Норму от ошибки. Вот что я ей сказал давай ты все же выполнишь наше соглашение и годик со мной позанимаешься, сказал я. А если и тогда будешь недовольна - что ж, я с радостью верну все до последнего цента.

- От вас не было никакого толку, - с истерическими нотками в голосе произнесла Норма.

Фиш одарил ее взглядом, полным скорбного терпения.

- Да он просто войдет, посмотрит, как я работаю, и скажет что-нибудь вроде: "Здесь чувствуется большое настроение", или "Симметрия хороша", или еще что-нибудь такое же бессмысленное. Я так издергалась, что даже не могла рисовать. Тогда, тетя Мэри, я вам и написала, но вы были в Европе. Черт возьми, я должна была что-то сделать, разве нет? Девушка так крепко стиснула пальцы в кулак, что они побелели.

- Ну-ну, милая, - прошелестела миссис Прентис и положила руку племяннице на плечо.

- Я посещала дневные занятия в Культурном центре, проговорила Норма сквозь зубы. - Ничего другого я себе просто не могла позволить.

Глаза миссис Прентис засверкали от негодования.

- Не думаю, мистер Уилмингтон, что нам следует и дальше это обсуждать. Я требую, чтобы вы вернули все деньги, которые я вам заплатила. Мне кажется, это просто непорядочно такой известный художник - и унизился до...

- Миссис Прентис, - сказал Фиш, снова понизив голос, если бы не моя вера в блестящее будущее Нормы как художницы, что ж, я теперь же вручил бы вам все до по-след-не-го цента Но в данном случае она совершает большую ошибку, так что я снова предлагаю...

- Док, - грубо перебил его Дэйв, - черт возьми, вы как можно скорее вернете ей деньги. - Он подался вперед, обращаясь к старшей из женщин: - Если хотите знать, как его настоящее имя, то перед вами Гордон Фиш. Так он, во всяком случае, назвался, когда мы с ним познакомились. Все это обычное мошенничество. Вовсе он никакой не художник. Настоящий Джордж Уилмингтон - его племянник; это инвалид, проживающий в Висконсине. Док просто представился его именем, так как юноша слишком болен, чтобы появляться на публике, и все такое. Пожалуйста, вот правда. Или, по крайней мере, та ее часть, что известна лично мне.

- Такова, стало быть, твоя благодарность, Дэйв, за то, что я устроил тебя в художественную школу? - грустно спросил Фиш.

- Вы пробили мне стипендию, но вам это ничего не стоило. Я выяснил у директора. Наверное, вы просто хотели убрать меня с дороги, чтобы я не болтал лишнего. Ладно, док, тут все в порядке. Но когда я встретил Норму - вчера у дверей вашего дома...

- Что? Когда?

- Около десяти.

Фиш поморщился; он тогда лежал в постели с больной головой и не откликнулся на звонок. Если бы он только знал!

- Вас не было дома, ну, мы разговорились, и... Знаете, одно дело прикидываться собственным племянником, а совсем другое - обещать когонибудь обучить, когда вы сами не способны толком линию провести!

Фиш поднял руку.

- Послушай, Дэйв, есть кое-что, о чем ты и понятия не имеешь. Ты уверен, что меня зовут Гордон Фиш? А ты когда-нибудь видел мое свидетельство о рождении? Может, ты знаешь кого-то, кто помнит меня ребенком? С чего ты взял, что меня зовут Гордон Фиш?

- Да вы же мне сами сказали.

- Верно, Дэйв, сказал. И еще ты говоришь, что настоящий Джордж Уилмингтонг - инвалид, живущий в Висконсине. А ты его когда-нибудь видел, Дэйв? Может, ты бывал в Висконсине?

- Нет, не бывал, но...

- И я не бывал. Нет, Дэйв, - Фиш важно понизил голос, все, что я о себе рассказывал, - всего-навсего ложь. И я это признаю. - Теперь самое время пустить слезу Фиш обратил свои мысли к кредиторам, к проблемам с машиной, к продавцу акций нефтяной компании, что сбежал на юг с деньгами, к адвокатам, которые обобрали Фиша до нитки, пытаясь эти деньги вернуть, - и вообще ко всеобщей неблагодарности. Теплая капелька сбежала по щеке, и, наклонив голову, Фиш смахнул кулаком соленую влагу.

- Как же так? - пробормотал сбитый с толку Дэйв.

- У меня были свои причины, - через силу ответил Фиш. Вполне определенные причины. Но знаете, мне мне тяжело об этом говорить. Oростите, миссис Прентис, могу я ненадолго остаться с вами наедине?

Она немного подалась вперед, сочувственно глядя на Фиша. Должно сработать - такая женщина не может выдержать вид плачущего мужчины.

- Я, конечно, не возражаю, - вставая, сказала Норма. Девушка направилась к двери, и Дэйв последовал за ней. Вскоре дверь за ними закрылась.

Фиш высморкался, небрежно вытер глаза, браво распрямился и убрал носовой платок.

- Полагаю, миссис Прентис, вы не знаете, что я вдовец. (Глаза ее широко раскрылись.) Да, это правда, я потерял мою дорогую жену. Обычно я, правду сказать, об этом не рассказываю, но теперь почему-то... Не знаю, доводилось ли вам, миссис Прентис, терять близкого человека.

- Разве Норма вам не сказала? - взволнованно ответила она - Я вдова, мистер Уилмингтон.

- О, я не знал! - заявил Фиш. - Но как странно! Я что-то такое почувствовал... какую-то вибрацию. Простите, миссис Прентис... можно мне звать вас Мэри? Знаете, после моей утраты... - Надо бы пустить еще слезу; стоит только начать, дальше они уже текут сами. - Я стал сам не свой. Представьте, даже не хотел жить. Целый год не мог дотронуться до карандаша. И даже сегодня не могу провести хотя бы линию, если кто-то за мной наблюдает. Вот, стало быть, и причина всей неразберихи. Эта история с моим племянником и прочее - я просто все выдумал, считал, так будет легче. Знаете, я бываю так неловок, когда речь идет о такте. Словно слон в посудной лавке. Вот и вся история, Мэри. - Фиш откинулся на спинку стула и еще разок энергично высморкался.

Глаза миссис Прентис увлажнились, но ее прелестное личико выражало настороженность.

- Честно говоря, просто не знаю, что и думать, мистер Уилмингтон. Вы говорите, что не можете рисовать на людях...

- Пожалуйста, зовите меня Джордж. Видите ли, это называется психологической травмой.

- Ну а как вам такое предложение? Я на несколько минут вас покину, а вы что-нибудь нарисуете. Думаю, тогда...

Фиш грустно покачал головой:

- Все гораздо сложнее. Я не могу рисовать нигде - только в одной из комнат моего дома. Это связано с портретом жены и некоторыми сувенирами. - Он с трудом сглотнул, но в третий раз слезу пустить не решился. - Мне очень жаль, я нарисовал бы для вас все, что угодно, если б мог, но...

Мэри некоторое время молча сидела, размышляя.

- Тогда, скажем, вот как. Вы, мистер Уилмингтон, отправляетесь домой и что-нибудь рисуете - к примеру, набросок моего лица, по памяти. Полагаю, любой квалифицированный художник может это проделать?

Фиш заколебался, не рискуя возражать.

- Ну вот, видите, и все будет улажено. Ведь вы не можете раздобыть мою фотографию и отослать ее в Висконсин просто не хватит времени. Я дам вам... ну, скажем, полчаса.

- Пол...

- Вполне достаточно, разве не так? И значит, когда через полчаса я приду за вами, если у вас будет нужный набросок - что ж, тогда станет ясно, что вы говорите правду. Если же нет...

Прижатый к стене, Фиш не пал духом. Он встал с доверительной улыбкой.

- Пожалуй, это будет по-честному. Только знайте - вашего лица мне никогда не забыть. И еще хочу вам сказать, насколько мне легче теперь, после нашей случайной беседы, и... что ж, лучше я пойду и приступлю к рисунку. Жду вас через полчаса, Мэри! - Он помедлил у двери.

- Я приду... Джордж, - сказала она.

Кряхтя и спотыкаясь, Фиш прорвался через весь дом, громко хлопая за собой дверями. Повсюду жуткий бардак - на полу в гостиной разбросаны диванные подушки и газеты; но ничего-ничего, вот выйдет она за него замуж, будет кому убраться в доме. Теперь надо - Фиш открыл заветную комнату, лихорадочно сорвал крышку с большой машины и принялся нажимать кнопки на одном из блоков, - теперь надо только сделать проклятый набросок. Один шанс из сотни. Но все же лучше, чем ничего. Фиш включил машину, в беспомощном нетерпении наблюдая, как манипуляторы высунулись наружу и повисли без движения.

Лицо - и схожесть! Единственная надежда - сложить его из отдельных фрагментов. В машине уже не действовало ничего, кроме некоторых почти бесполезных элементов, которые выдавали технические рисунки, архитектуру, а также анатомические фрагменты. Только бы хватило еще на одно лицо! И чтобы оно было хоть чуть-чуть похоже на лицо Мэри!

Машина вдруг щелкнула и повела линию. Фиш замер, с отчаянной тревогой наблюдая за тем, как связное движение двух вращающихся осей переводит прямой толчок манипулятора в стройную линию. Одно удовольствие смотреть - даже если в результате ничего и не выйдет. Вот линия стала закругляться; теперь манипулятор поднимался, возвращаясь обратно. Нос! Машина рисовала нос!

На вид нос напоминал греческий - правильной формы, но великоват и не слишком похож на аккуратный точеный носик Мэри. Но ничего-ничего, онто сумеет ее уговорить - Фишу бы только товар, а уж он-то его продаст. Пусть хоть какое-нибудь женское лицо - только не очень уродливое. Ну, вперед теперь глаза!

Но манипуляторы остановились и снова повисли в неподвижности. Машина тихо гудела; циферблаты светились; ничего не происходило.

Снедаемый нетерпением, Фиш взглянул на часы, хлопнул по ним ладонью, снова внимательно в них всмотрелся, изрыгнул проклятия и быстро зашагал прочь из комнаты. В последнее время машина иногда вот так замирала, будто все пыталась и пыталась заработать, но почему-то не могла, а затем - щелк! - снова включалась. Фиш поспешил обратно, заглянул в комнату - пока ничего, опять ушел и стал расхаживать взадвперед по пустому дому, выискивая, чем бы заняться.

Тут он впервые заметил, что в корзинке под щелью для писем лежит какая-то корреспонденция. Большей частью счета. Их он сразу швырнул под диван в гостиной, но среди макулатуры оказался и пухлый коричневый конверт со штемпелем "Информационной службы Британской библиотеки" в углу.

Так давно это было, что Фиш не сразу и сообразил. Через пару недель после того, как он отослал то письмо, пришла открытка с учтивым текстом, подтверждающим получение заказа, а затем несколько месяцев ни звука. Со временем Фиш решил, что ответа он уже не получит. Такого языка просто нет... Что ж, посмотрим. Он надорвал краешек конверта.

Тут его беспокойный взгляд отвлекся на стенные часы в столовой. Не забывать о времени! Рассеянно сжав в руке конверт, Фиш снова ринулся в заветную комнату. Машина по-прежнему не двигалась, гудя и светясь. На бумаге - ничего, кроме благородного носа.

Фиш забарабанил по боковой стенке большой машины, но в результате лишь отбил себе кулаки. Затем треснул по работавшему блоку. Ничего. Тогда он отвернулся, заметил, что все еще сжимает конверт, и раздраженно сунул туда руку.

Внутри лежала скрепленная сверху скобкой жесткая оранжевая папка. Когда Фиш поднял обложку, в папке оказался единственный лист бумаги. Вверху был проставлен вензель Британской энциклопедии, а также: "В.А. Штернбак, директор". Ниже, в середине, стояло: "ШВЕДСКИЕ СЛОВА"

Ошеломленный, Фиш быстро пробежал глазами весь список. Там оказались все слова, которые он списал с брошюры, и напротив каждого стоял английский эквивалент. "Teckning" - рисунок. "Monster" - образец. "Utplana" - стереть. "Anvandning" - применение, использование.

Фиш поднял взгляд. Так вот, значит, почему ничего не происходило, когда он нажимал кнопку "Utplana": он всегда пытался пользоваться ею до завершения рисунка, но ни разу, когда тот готовый лежал на доске. Почему же он об этом не подумал? Да, а вот "Avsla" - удалить. И "Slutsatsen" - завершение. "Чтобы удалить рисунок до завершения, нажмите кнопку..." А он и этого никогда не делал.

А что значит средняя кнопка? "Torka" - сбрасывать. Сбрасывать? Так, посмотрим, там было еще "Avlagsna". Порой, когда Фиш лежал спросонок, фраза "Avlagsna ett monster" шуршала у него в голове подобно какому-то грозному предупреждению... Вот оно. " Avlagsna " - устранять.

Руки его тряслись. "Чтобы устранить образец из блока после использования, нажмите кнопку "Сброс". Фиш выронил папку. Значит, все это время, сам того не ведая, он постоянно растрачивал драгоценные образцы, выбрасывая их один за другим, пока от машины ничего не осталось - только восемь гробов бесполезной аппаратуры, сделанной для какого-то шведа...

Машина негромко щелкнула, и другой манипулятор тронулся с места. Он провел изящную вертикальную линию неподалеку от передней части носа. Наверху линия закруглилась и снова пошла вниз, затем вверх...

Где-то далеко раздался настойчивый звонок в дверь.

Фиш, как загипнотизированный, уставился на бумагу. Движущееся перо описало еще одну изящную незамкнутую петлю, затем еще одну - будто приплюснутые друг к другу "американские горы". Затем еще одну, двигаясь неумолимо и неторопливо, теперь петель стало четыре. Не останавливаясь, машина продлила последнюю линию вниз, а затем повела ее поперек. Линия коснулась кончика носа и, закруглившись, вернулась обратно.

Четыре незамкнутые петли оказались согнутыми пальцами. А пятая - большим пальцем, торчавшим наружу. Фиш тупо уставился на могучий кукиш.

Машина, негромко гудя, втянула манипуляторы обратно в гнезда. Вскоре лампочки погасли и гудение прекратилось. Снаружи снова раздался звонок - и продолжал трезвонить.