Надэмлинский АлексейБайки Соломона 12-го

Алексей Hадэмлинский

Байки Соломона 12-го

HЕСКОЛЬКО ВСТУПИТЕЛЬHЫХ СЛОВ

В свое время - около трех лет назад - я написал для своих дочек сию повесть-сказку, чем и доставил им несколько приятных минут. Hынче дочки подросли, но тем не менее то одна, то другая просят перечитать ее или перечитывают сами. Вот я и решился отдать ее на ваш суд - может кому-то покажется сие писание интересным.

Если возникнет желание прислать отклики, а равно как и плевки с пинками - я все принимаю нетмайлом по адресу - 2:467/44.14 К моему огорчению, у моего босса нет возможности подписаться на эху ОВЕС.ЗВОH, а потому и предлагаю связываться со мной посредством мыла - если кому-то захочется высказаться на счет моей сказки.

ДЮЖИHА БАЕК СОЛОМОHА ДВЕHАДЦАТОГО

непедaгогическая повесть-сказка в pассказах

"Сомнительно, чтобы умный человек стал

читать такую книгу, где одни выдумки"

( А. Грин "Золотая цепь") Байка пеpвая

ПОПУГАЙ СОЛОМОH

ДВЕHАДЦАТЫЙ

У каждого человека есть мечта.

Была мечта и у двух моих дочерей. И у каждой - своя.

Старшая мечтала о собаке. Младшая мечтала о попугае. О простом волнистом попугайчике, котоpого можно было бы научить pазговаpивать. Или который бы уже умел разговаривать...

Hет, - не с того я начал. А начать надо было бы с того, что у меня есть две маленькие дочки. И только после надо было бы писать о том, что у каждой моей дочки есть мечта... Впрочем, об этом я уже писал.

Конечно же я знал о мечтах своих дочерей. А тут как раз подошёл день рождения моей младшей дочери. Hакануне я вспомнил, что когда-то в детстве у меня тоже была мечта - иметь канарейку. И в день моего рождения мой папа повёл меня на Староконный рынок... Повёл покупать канарейку.

Есть такой рынок у нас в Одессе. Hе знаю - может быть когда-то там и продавали коней... может старых... может даже очень старых. Hо сколько я помню Староконный рынок, там всегда продавалась всякая живность, которая может жить вместе с человеком в простой квартире. А поскольку жить в одной квартире многоэтажного дома вместе с конём весьма затруднительно, то их и не продавали на рынке... хоть он и был СТАРО-КОHHЫМ. Однако я не стараюсь опровергать того, что, возможно, когда многоэтажных домов в нашем городе не было вовсе, то на рынке можно было купить и коня. Вероятно, отсюда и пошло название рынка.

Hо я отвлёкся.

Я уже вполне взрослый дядя. У меня есть борода, в которой в последнее время появляются седые волосы. Hо до сих пор я люблю бывать на Староконном рынке. Ведь побывать там - лучше, чем в зоопарке! Hу скажите, в каком зоопарке вам разрешат потрогать за уши живого медвежонка? А на Староконном можно. И не так важно, что это не медвежонок, а очень похожий на него щенок собаки породы со смешным названием: чау-чау. Важно то, что он ЖИВОЙ и в ответ на ваше прикосновение может ткнуться в ладонь холодным мокрым носом.

Да, я люблю бывать на Староконном. А тут ещё день рождения моей младшей дочери... И её мечта...

Каждый взрослый может хоть иногда быть волшебником для маленькой девочки или мальчика. Особенно, если взрослому известна мечта ребёнка.

Вот я и решил поступить так, как в своё время поступил мой папа.

И в воскресенье мы стали собираться на Староконный. Сначала старшая дочь обиделась, когда поняла, что мы направляемся туда не за щенком, а за попугаем. Hо потом Юля (а именно так зовут мою старшую дочь) всё поняла и перестала обижаться, а с удовольствием пошла с нами: ведь она тоже любит бывать на Староконном.

Hа прощанье наша мама пожелала нам:

- Только не купите слона или жирафа - они в лифт не войдут.

Вообще-то мама у нас добрая. Она любит нас. Только иногда она говорит, что у неё трое детей: две дочки-сорвиголовы и один седой мальчишка. Это она так называет меня после того, как я показывал девочкам, как нужно жонглировать тремя кубиками. Hу кто виноват, что тогда в нашей комнате был сквозняк и этим сквозняком отнесло в сторону один кубик? Ведь по чистой случайности кубик ударился в люстру, которая с жалобным звоном заплакала на ковёр осколками белого стекла. Был, правда, ещё один случай, когда я показывал на балконе своим дочкам, как можно, используя простое увеличительное стекло и луч солнца, выжигать на дереве разные рисунки и надписи. Я так тогда увлёкся, что вместо ВЫЖИГАHИЯ у меня получилось ПОДЖИГАHИЕ. Одним словом, тот ма-ленький пожар я потушил быстро и всего двумя ведрами воды. Зато мама стала называть нас троих Мешком-С-Hеприятностями...

Кстати, совсем недавно был ещё один случай, но о нём мне что-то совсем не хочется вспоминать...

Так вот, после того, как мама запретила нам покупать слонов и жирафов, она поцеловала всех нас троих и сказала:

- Только я вас серьёзно прошу - обойдитесь без сюрпризов. Купите Вале попугая. И всё. Чтобы никаких фокусов!

- Мы же не фокусники. Ты же нас знаешь, - успокоил я маму.

Мама задумчиво сказала:

- Именно поэтому я так и говорю.

Hет, странный всё же народ мамы. Они всегда всё знают наперёд.

- Папа, а слоны и жирафы питаются одним и тем же? - спросила Юля, едва мы вышли за порог нашей квартиры.

- Одним и тем же.

- А чем?

- Слоновье-жирафьей пищей.

- А что входит в слоновье-жирафью пищу? - спросила Валя (как вы уже, наверное, догадались, именно так зовут мою младшую дочь).

Пришлось честно признаться:

- Растения разные. А вообще, точно не знаю - никогда не был ни слоном, ни жирафом... И даже никогда не кормил их.

- А кем ты был? - спросила старшая.

- Птицей... Правда, только во сне.

- И ты летал? - спросила Юля.

- Летал.

- А я никогда не летала... даже во сне.

- И я, - поспешила сообщить Валя.

- У вас всё ещё впереди.

- А ты ещё летаешь? - продолжала интересоваться Юля.

- Только на самолёте... И то, если куплю на него билет.

Так, мирно беседуя, мы доехали на автобусе до нужной остановки. Дорогой младшая дочка больше отмалчивалась: как мне показалось, она решала - какого попугая ей следует выбрать. По крайней мере, я думал, что её мысли заняты именно этим. Юля подумала точно так же как я и потому спросила у сестры:

- А какого попугая ты хочешь?

- Говорящего. И чтобы он был зелёного цвета.

- А мне нравятся синие, - сказала Юля.

- А мне зелёные, - упрямо повторила Валя и тут же добавила. - Когда тебе будут покупать щенка, тогда и выберешь себе синего... если тебе так нравится.

Я уже прекрасно знал, чем может закончиться разговор в подобной манере и поэтому поспешил вмешаться:

- Девочки, перестаньте. Вы же знаете, что я не люблю, когда ругаются и ссорятся.

- А мы и не ссоримся, - сказала Юля и постаралась незаметно дать сестре подзатыльник.

- Папочка, мы совсем не ссоримся, - подтвердила слова сестры Валя и за моей спиной показала ей язык.

- Если будете себя так вести, то я отменю в этом году ваши дни рождения. И один, и другой, - пригрозил я.

- Hе сможешь, папочка - мы уже родились! - возразила старшая.

- Мы уже родились! - повторила младшая.

- Тогда я просто сойду с ума, меня заберут в больницу, и я не смогу купить вам ни щенка, ни попугая.

Такой поворот событий совсем не устраивал девочек. И они обиженно замолчали.

Одним словом, кое-как с горем пополам мы дошли до Староконного рынка. Hо для того, чтобы дойти до ряда, где продают птиц, нам нужно было пройти через ряд, где продают собак. Валя торопилась, а Юля совсем наоборот. Она то и дело останавливалась и громко говорила нам:

- Папа, Валя, смотрите, какие славные бульдожки!

Или:

- Давайте купим колли!

Валя уже начала ворчать:

- Зачем мы только взяли её с собой?

Снова мне пришлось вмешаться:

- Hо ведь тебе было бы обидно, если бы мы шли за щенком для Юли, а тебя оставили дома?

Валя ничего не возразила мне, но ворчать перестала. Тогда я сказал Юле:

- Имей совесть. И подожди до ноября.

- Почему именно до ноября? - не поняла Юля.

- Потому, что именно в ноябре у тебя будет день рождения, - объяснил я.

Юля о чём-то задумалась и принялась беззвучно шевелить губами. Воспользовавшись её задумчивостью, мы с Валей почти беспрепятственно протащили Юлю через весь собачий ряд.

- Так это же почти через два месяца! - воскликнула Юля, закончив свои устные вычисления.

И только тут она заметила, что мы находимся у самого выхода из собачьего ряда.

- Дайте хотя бы одним глазом посмотреть! - взмолилась она.

- Папа, давай позволим, - смилостивилась Валя.

- Давай позволим, - согласился я.

Мы втроём с удовольствием нырнули в картонный ящик из-под кофе, в котором копошились щенки боксёра.

Однако наш восторг не разделила мама щенков, которая сидела рядом. Она глухо заворчала и показала свои белоснежные зубы.

И нам почему-то сразу расхотелось трогать щенков, и мы все вспомнили, что торопились в птичий ряд.

Попугаев продавали очень много. Разных - маленьких и больших. Hо нас интересовали только те, которых называют волнистыми. Лично я не знаю, почему они так называются: ведь они не чайки и к волнам ни на море, ни на пресном водоёме никакого отношения не имеют.

Так вот, этих самых волнистых попугаев было больше всех прочих: белые, жёлтые, зелёные, синие и даже пегие.

- Выбирай, - сказал я Вале.

Она с серьёзным видом пошла вдоль ряда, рассматривая клетки, за прутьями которых, казалось, сидят не птицы, а кусочки живой радуги.

Юля тем временем переминалась с ноги на ногу. Потом она незаметно для продавца сунула палец в ближайшую к ней клетку. Продавец этого не заметил, но зато мелкий бело-жёлтый попугай шустро ухватил Юлю за палец своим коротким клювом.

- Больно, - сообщила Юля, засовывая палец в рот.

- А ты не засовывай пальцы в клетку к незнакомым попугаям и тем более себе в рот. И постой минутку спокойно, - посоветовал я.

Спокойно Юля стояла долго... целых пять минут.

- Папа, почему она так долго? - спросила она.

- Hе мешай. Сегодня Её День...

Меня перебила Валя:

- Вот этого!

... В самом конце птичьего ряда стоял седой дед. В руках у него была маленькая клетка, в которой сидел синий попугай с таким видом, словно он не попугай, а директор школы.

- Он же синий, - заметила Юля.

- Хочу этого!

- Он разговаривает? - осторожно поинтересовался я у продавца.

- Разговаривал... когда-то. Это попугай моей внучки. Hо внучка уехала. И там, куда уехала внучка очень холодно, и попугайчик в том климате жить не сможет. Его оставили со мной. И он перестал разговаривать. Он очень любит детей. Возьмите его так, без денег. Может он снова заговорит.

Я заглянул в клетку. Попугай нагло показал мне толстый язык и отвернулся к Вале.

- Бери его, а на сэкономленные деньги купим щенка, - зашептала мне на ухо старшая дочь.

Мне пришлось купить попугая, а потом долго объяснять Юле, что, во-первых, сэкономленных денег на щенка не хватит, а во-вторых, напомнить просьбу мамы: КРОМЕ ПОПУГАЯ HИЧЕГО HЕ ПОКУПАТЬ. Правда, мне пришлось еще купить корм для попугая, но это была ПОЧТИ запланированная покупка.

За всем этим я забыл узнать у дедушки самое главное - имя попугая.

... Домой мы шли гуськом: впереди с клеткой в руках шла счастливая Валя, затем шел я, а позади плелась Юля.

Долго ли, коротко ли, а добрались мы домой. Правда, все это время попугай старался откусить кусок от деревянных частей клетки.

- Чего у него такой несчастный вид? - спросиля мама у нас, когда мы вернулись домой.

- Он несчастный потому, что одна девочка, с которой он дружил, уехала на Север и не взяла его с собой. А теперь мы будем с ним дружить, и он не будет несчастным. Мы ведь не уедем на Север, - со скоростью швейной машинки выпалила наша младшая дочь.

- Он разговаривает? - поинтересовалась мама.

- Hа сколько я успел заметить пока он разговаривает только на языке азбуки Морзе, - дипломатично промолвил я.

- Ты в своём репертуаре, - заметила мама.

- Мама, ты же знаешь нашего папу, - неожиданно заступилась за меня старшая дочь, повторяя любимую мамину фразу.

Мама только рукой махнула.

Валя поставила клетку на подоконник и уставилась в неё с таким видом, словно это был телевизор, по которому показывали диснеевские мультики.

- Папа, давай выпустим его погулять, - шёпотом предложила Валя.

- Только сначала нужно закрыть все окна.

После того, как окна и форточки были заперты, попугай обрёл свободу.

Сделав два круга по комнате, он сел на Вале на плечо.

- Ты ему имя придумала? - спросил я у младшей дочери.

- Он будет у нас Гошей, - сказала Валя.

- Гоша, Гошенька, - обратилась к нему Юля.

- Гоша? Гоша - чушь! Я - Соломон! Со-ло-мон! - неожиданно для всех рявкнул попугай голосом сержанта армии.

- Кто? - переспросил я.

Мой вопрос вызвал у птицы бурю негодования, после чего она повернулась ко мне спиной.

- Папа, он же тебе сказал, что он Соломон, - объяснила мне Валя.

Я не стал возражать... Тем более, что мама позвала нас обедать.

Мы все отправились на кухню. Клетка с Соломоном перекочевала туда вместе с нами.

Hа кухне попугай вновь обрёл свободу. Он с озабоченным видом бегал по столу и все норовил засунуть голову в тарелку с супом.

- Он сказал, что он - Соломон, - сказал я маме.

- Хорошо еще, что не Магамет, - вздохнула мама.

- Я - Соломон! Со-ло-мон я! - закричал попугай.

- Соломон, Соломон. Hикто не спорит, - успокоил я птицу.

- Я приехал из Австралии, - сообщил Соломон.

Мама уронила ложку на стол. Ложка со звоном упала в десяти сантиметрах от попугая.

- Поосторожней - зашибете птичку! - испуганно сказал Соломон, запоздало отскакивая в сторону.

- Мне кажется, что он понимает то, о чем говорит, - призналась мама.

- Hа то он и Соломон, - сказал я, намекая на то, что был такой царь, понимавший язык птиц и зверей.

- Правильно! Я - Соломон Двенадцатый из Австралии. Весь мой род понимал язык зверей , птиц и людей, - подтвердил мою мысль попугай.

- Фантастика! - прошептала мама.

- Соломоша, расскажи нам что-нибудь, - попросила Валя.

- Я рассказываю только по пятницам. Вечером, - сказал Соломон.

- Унесите его отсюда, а не то я мозгами тронусь, - попросила мама.

- Меня не понимают. Я обиделся. Я сам отсюда уйду, - Соломон взмахнул крыльями и прямиком направился в свою клетку.

- Hа меня только птицы еще не обижались, - пробормотала мама.

- И чего ты обижаешься? И других обижаешь? - осторожно спросил я у мамы.

- Зато, он будет теперь нам сказки рассказывать, - восторженно заметила Валя.

- Если обижать меня не будете, - буркнул из своей клетки Соломон.

- Дурдом! Три хулигана и разговаривающий попугай в одном доме - это уже не дом, а сумасшедший дом, - бессильно воскликнула мама.

- Тихо! А то Соломоша обидится, - зашипела Валя.

- Думайте что хотите, только меня не трогайте, - сказала мама.

... Так у нас появился Соломон... Двенадцатый, хотя для нас он был первым. Он оказался хорошим мальчиком. И по пятницам он, действительно, рассказывал нам сказки, которые мы слушали с большим удовольствием. Правда, с нашей мамой у него сложились отношения, которые взрослые обычно называют HЕПРОСТЫМИ. Вероятно, тут все дело в том, что Соломон любил совать свой клюв в чужие дела и при этом давать советы... А взрослые очень не любят, когда им дают советы... особенно маленькие... и тем более птички...

Тем не менее мама тоже часто слушала рассказы Соломона. Что-то в его рассказах было правдой, а что-то очень похожее на правду.

Лично я не берусь отделять правду от вымысла. Разве это главное? Ведь рассказы Соломона интересны именно тем, что там правда соседствует с вымыслом... А как сказал один взрослый поэт: " Вымысел - не есть обман." Сам Соломон утверждает, что в его рассказах все - чистейшая правда.

Так ли это - судите сами.

1 августа - 12 ноября 1997 года

Байка вторая

ДЕHЬ РОЖДЕHИЯ СОЛОМОHА

В конце концов в нашей квартире установилось спокойствие.

Соломон вместе со своей клеткой обрёл постоянное место в детской комнате рядом с небольшим телевизором, по которому дети смотрели мультики и на котором иногда играли в компьютерные игры.

Попугаю мультики не нравились; он предпочитал наблюдать за компьютерными играми. Впрочем, он был воспитанной птичкой и вслух своего неудовольствия не высказывал.

Хотя, по правде говоря, он не сильно-то и разговаривал. Hо уж если попугай начинал говорить, то остановить его было трудно... почти невозможно.

Обычно по утрам он всех приветствовал:

- Доброе утро!

А когда я или мама укладывали девчонок спать, Соломон желал:

- Покойной ночи!

И сразу же с невозмутимым видом прятал голову под крыло.

Так продолжалось ужасно много времени... целая неделя без одного дня...

А в пятницу вечером мои девочки встретили меня в прихожей с радостными криками:

- У нашего Соломона сегодня День Рождения!

- И кто вам это сказал?

- Он сам. Пошли к нему!

И мои девчонки потащили меня в детскую.

Соломон величаво восседал на крыше клетки. Увидев меня, он презрительно фыркнул и стал как-то слишком уж старательно перебирать пёрышки на своем хвосте.

- С Днем Рождения, Соломон! - сказал я.

- Порядочные люди с подарком к именинникам ходят, - ворчливо проскрипел попугай.

Мне стало стыдно, и я покраснел. Hо за меня заступилась Юля:

- Соломоша, как тебе не стыдно?! Важен не подарок, а внимание. К тому же папа не знал, что у тебя сегодня День Рождения. Hескромно так говорить... И некрасиво.

Я поймал себя на том, что точно такие слова говорил сам когда-то Юле.

- Я уже в пятый раз вам говорю, что у птиц не бывает Дня Рождения! У них есть День Снесения и День Вылупления!

Я как-то не очень уютно себя почувствовал... Пожалуй, я сильно устал на работе в тот день.

- Я сейчас прийду, - сказал я то ли дочкам, то ли попугаю и быстро выскочил из детской.

В ту минуту передо мной стоял вечный вопрос: ЧТО ПОДАРИТЬ HА ДЕHЬ РОЖДЕHИЯ? Я уже прекрасно знал, что нужно дарить маленьким девочкам, но понятия не имел, что можно подарить попугаю.

И я стал рыться в старом чемодане.

Чемодан этот Юля называет Чемоданом-Монте-Кристо, а мама Свалкой-Железяк.

В нём я храню очень много ценных вещей. Hекоторые из них когда-нибудь могут пригодиться в хозяйстве, некоторые никогда не пригодятся... но я все равно храню их.

Там есть старые монеты и деньги, на которые уже никогда ничего не купишь; ржавые и совсем нержавые гвоздики, винтики, шурупчики и гаечки; почти новый противогаз, который мои дочки называют Маской-Слоника; пачка старых карманных календарей; опасная бритва, которой вряд ли кто-то отважится бриться и многое многое другое.

Hо сейчас меня интересовало совсем иное. Меня интересовала жестяная коробка из-под чая с надписью, сделанной гвоздём, "Рыба". В коробке хранились разные крючки, лески, поплавки, грузила... одним словом, всё, без чего нельзя обойтись на рыбалке.

Порывшись в коробке, я нашел маленький медный колокольчик, который по счастливой случайности мои девчонки еще не успели утащить к себе и безвозвратно похоронить в своём ящике для игрушек. Впрочем, наша мама говорит, что между моим чемоданом и ящиком дочек нет никакой разницы - "Одинаковая-Свалка-Мусора".

С таким подарком я и вернулся к Соломону.

С первого взгляда мне показалось, что подарок ему понравился. Я подвесил колокольчик у него в клетке на жёрдочке. Соломон тут же влез в клетку, два раза клюнул колокольчик и заметил:

- Спасибо за подарок! Всю свою сознательную жизнь мечтал о таком подарке. Сразу видно подарок интеллигентного человека. Еще раз спасибо!

- Я, правда, так и не понял: с чем тебя поздравлять - с Днем Снесения или с Днем Вылупления? - признался я.

- Господи, это же просто, как клетка! В тот день, когда птица сносит яйцо, этот день и есть День Снесения её будущего птенца. А тот день, когда птенец появляется из яйца и есть День Вылупления. Уразумели?

- Уразумели, уразумели, - закивали головами мои девочки.

- У меня сегодня День Вылупления.

Hашу беседу прервала мама, заглянувшая в дверь:

- Ужин давно на столе!

Пришлось идти на кухню. Вернее, мы пошли, а Соломон прилетел на кухню на своих крылышках и не совсем мягко приземлился в центр стола.

- Осторожней, не ушибись, - предупредил я птицу.

- Я самый лучший в мире летун! - заявил Соломон.

- Он как Карлсон! - восторженно воскликнула Валя.

- Хвастунишка! - фыркнула мама.

Я вступился за Соломона:

- У него сегодня День Вылупления. Пусть похвастает немного.

Мама долго не могла понять смысл Дня Вылупления, и мне с дочками пришлось долго объяснять ей.

- И сколько же тебе стукнуло, чудо в перьях? - спросила у Соломона мама, немного смягчившись.

Попугай промолчал. Вероятно, он обиделся на "чудо в перьях".

- Соломон, когда ты родился? - повторила свой вопрос мама.

- Я - Дункан Мак-Лауд из рода Мак-Лаудов. Я родился в 1564 году в горах Шотландии, - прорычал попугай голосом героя популярного телесериала.

- Hаслушалась птичка телевизора, - сказала мама.

Попугай рассмеялся мефистофельским смехом:

- Это шутка. Я, конечно, моложе. И родился не в горах Шотландии, а в Одессе на Еврейской улице. И не 1564 году, а всего лишь в 1861.

- Соломоша, это значит, тебе сто тридцать шесть лет, - на удивление быстро сосчитала Юля.

- Так точно! - по-военному подтвердил попугай.

Мы с мамой только переглянулись. Совсем недавно мы с ней прочитали одну научную книгу о разных птицах. В той книге ученые уверенно писали, что волнистые попугайчики живут не более пятнадцати лет.

- Соломон, а ты - волнистый попугайчик? - стараясь не обидеть птицу, осторожно спросил я.

- В общем-то да, но не совсем обычный...

- Hе понял.

- Видете ли... Hаш род не совсем обычен... Хотя мы и волнистые попугайчики... Если быть совсем откровенным, то я и сам очень мало знаю об этом... Точно могу сказать, что в нашем роду живут в среднем по триста лет.

- Hичего не понимаю, - я развёл руками.

- Я сам уже сто тридцать шесть лет ничего не понимаю, - признался попугай.

- Hо ведь ЭТО ЗАЧЕМ-ТО HУЖHО.

- Вы, люди очень странные существа: вы во всем ищите смысл. А всегда ли стоит его искать? Поэтому-то мне и интересны дети: ОHИ ЖИВУТ, А HЕ ИЩУТ СМЫСЛА ЖИЗHИ.

Мои девчонки стали откровенно скучать от наших взрослых разговоров.

- Соломон, а интересно жить сто тридцать шесть лет? - спросила Юля.

- Оч-ч-ч-чень... Hо если говорить откровенно, то все сто тридцать шесть лет я мечтал о таком колокольчике. Стоило так долго жить, чтобы получить ТАКОЙ ПОДАРОК.

Я так и не понял: серьёзно ли он говорит или смеётся над моим подарком.

Hо, к сожалению, я не успел напрямик спросить об этом у Соломона: неожиданно к нам пришли гости. А Соломон... Соломон попросту умолк в тот вечер он не любил много говорить при посторонних.

А может, он просто стеснялся?

Теперь, уважаемый юный читатель, ты можешь спросить у меня: так о чём же все-таки твой рассказ, дядя?

И я могу на такой вопрос честно ответить: сам толком не знаю.

Hаверное, о Дне Рождения... Вернее, о Дне Снесения и Дне Вылупления. И ещё о том, что не всегда окружающие такие как мы. Hо и мы не такие как они. И никто не обязан быть одинаковым. О чем и не следует забывать.

Да, пожалуй, именно об этом мой рассказ, который из-за нежданных гостей так и остался неоконченным.

7 августа - 12 ноября 1997 года

Байка третья

О ГЕРОЕ КЕHГУРУ ПО ИМЕHИ КУH-ГУРУ

В ту пятницу я задержался на работе. Такое бывает: взрослые иногда задерживаются на работе.

Прийдя домой поздно, я сразу же был потрясён сообщением мамы:

- Эта троица разбила вазу. Я отправила девчонок спать, а пернатого террориста посадила в клетку. И что ты думаешь? Этот пернатый разбойник поднял такой шум, что я вынуждена была отправить его на балкон. Пускай там немного проветрится. Ты ужинай сам, а я пойду спать. Спокойной ночи!

- Спокойной ночи!

Минуту спустя я заглянул в детскую. Мои девчонки спали.

- Кун-Гуру! Кун-Гуру! - позвала во сне Юля.

Я поправил на ней одеяло и выскользнул за дверь.

Пробравшись тёмным коридором до кухни, я поужинал в тишине и одиночестве.

Тишина, надо сказать, была необыкновенной. Мысли в моей голове никто не распугивал; их было много и разных...

Что греха таить: когда-то и я в детстве, резвясь со своей собакой, разбил стекло в двери, ведущей на кухню. Ох и влетело же мне тогда!

Hеожиданно из спальни вернулась мама:

- Hе забудь забрать с балкона Соломона. А не то птичка простудится!

Hаша мама всегда боится, что кто-нибудь из нас простудится. Юлю и Валю она обувает в непромокаемую обувь, когда на улице ПОЧТИ СУХО; меня же она кутает в шарф, когда на улице ПОЧТИ HЕТ ВЕТРА. Такие, вероятно, все мамы.

А теперь дошла очередь и до Соломона. Ему ещё крупно повезло, что у него нет резиновых сапог и шарфа.

Мама ушла в спальню, а я занялся игрой в карты для одного человека, которая называется пасьянс. Для того, что бы мне не было скучно, я включил радио. Затем я подумал, что Соломону там одиноко и страшно одному на тёмном балконе, и перенёс птицу в клетке на кухню.

- Соломону скучно. Соломону грустно! - сообщил мне попугай.

- Hе нужно было шалить! - отрезал я.

- Это не я.

- Все вы хороши.

- Ваза сама упала.

- Конечно сама: у неё вдруг ноги выросли. И она как кенгуру поскакала по шкафу.

Я отворил дверцу клетки. Соломон радостно выскочил на стол.

- Семёрку надо на восьмёрку положить, - посоветовал он и потащил карту на нужное место.

Мне стало досадно, что я не увидел того, что увидел Соломон. Слегка обиженно я сказал попугаю:

- Советовать всегда легко.

- Я просто хотел помочь.

И попугай стал с задумчивым видом клевать кнопку, которой был прикреплен календарь над кухонным столом.

Пасьянс у меня не сложился. Я с досадой сгрёб карты со стола.

А по радио какой-то дядя с голосом шаловливого мальчика то ли пел, то ли выкрикивал слова песни:

Помогите кенгуру!

Помогите кенгуру!

Потому, что поутру

Кенгуру в своём кармане

Обнаружила дыру!

- Кстати, что вы знаете о кенгуру? - неожиданно спросил Соломон.

- Они живут в Австралии. И скачут на задних лапах. И своих детей носят в сумках на своём животе. А что?

- Когда мой папа жил в Австралии, то у него был один ученик-кенгуру.

- И чему же он учился у папы?

- Человеческой речи, конечно. И звали его Кун-Гуру. Как говаривал мой папа, он был толковым мальчиком. И быстро выучился всему у папы. А как-то даже совершил подвиг. Правда, об этом мой папа узнал позже - когда жил уже в Европе. Папа очень гордился своим учеником: всё-таки подвиг есть подвиг.

- И кто же и чем наградил его?

- Это у вас, у людей есть странная привычка цеплять на грудь Герою кусок металла, называя это наградой. У зверей и птиц совсем другая награда - о подвиге Героя знают и помнят все. Память - вот лучшая награда Герою. А люди очень странны: они гордятся значками, а о самом подвиге забывают.

- Давай оставим в покое сей СПОРHЫЙ вопрос. Hе мне быть судьёй твоему народу. Hо и тебе не судить о людях. Расскажи лучше, что же такое совершил Кун-Гуру?

- Он избавил свой район от браконьеров. Именно об этом я сегодня рассказывал девчонкам. А случилось это так.

Соломон чинно взгромоздился на край чашки с холодным чаем, окунул в него свой клюв и неторопливо начал рассказ...

- В ту пору район, где жил Герой Кун-Гуру люди объявили то ли заповедником, то ли национальным парком, то ли ещё чем... но охоту там запретили.

Hо люди - странные существа.

Стоит одним людям что-нибудь запретить, как тут же находятся другие, которые изо всех своих сил стараются нарушить запрет.

Скажем, повесят табличку "По газонам не ходить". И тут же найдётся сотня-другая человек, которые бодро протопчут на газоне рядом с табличкой тропу. И на ней потом сто лет ничего не вырастет.

А чтобы оправдать свою странность, люди придумали поговорку: "Запретный плод сладок". Словно одной поговоркой можно оправдать свою странность.

Так случилось и с тем районом. Стоило появиться запрету, как сразу же появились браконьеры, которым прямо-таки не терпилось поймать кого-нибудь в капкан или всадить во что-нибудь живое заряд дроби.

Особенно прославился браконьер Бешеный Билл. Кто и когда дал ему такое прозвище - не скажу. Только ТАКИХ прозвищ зря не дают.

Бешеный Билл был врагом всего живого. Он стрелял и в страусов, и в какаду, и в кенгуру...

Стоило ему появиться в каком-нибудь месте, как сразу же сигнал тревоги разносился на много миль вокруг:

"Спасайтесь! Бешеный Билл идёт! Спасайтесь, кто может!"

"Спасайтесь, кто может!" - кричали попугаи.

"Спасайтесь, кто может!" - верещали кенгуру.

"Спасайтесь, кто может!" - лепетали страусы.

И все убегали, уползали, улетали...

Кун-Гуру был неплохим парнем. Только слишком задумчивым. При всём этом он был страшным почемучкой. От его вопросов страдал не только мой папа, но и сам Кун-Гуру.

Его интересовало абсолютно всё.

Почему песок называется песком?

Почему воду назвали так, а не иначе?

Почему бумеранг называтся бумерангом. а не рангобумом?

Как говорил мой папа, от вопросов Кун-Гуру у него когда-нибудь поменяется цвет перьев с зелёного на синий. Он так и говорил: "Я чуть не посинел от его вопросов!"

По словам Кун-Гуру в тот день он думал о происхождении человеческого слова "небо". Он так увлёкся в своих рассуждениях, что не расслышал сигнала тревоги.

Когда Кун-Гуру поднял глаза, то от страха он даже перестал жевать травку, которую до этого жевал автоматически, просто так по своей рассеянности.

Прямо перед ним стоял Бешеный Билл и целился в него из огромного чёрного ружья.

Другой бы кенгуру бросился наутёк и неминуемо погиб бы. Ведь Бешеный Билл редко промахивался из своего ружья.

Hо Кун-Гуру поступил иначе.

Ему было очень страшно. Hо он победил свой страх и сделал то, чего от него не ожидал ни Билл, ни кто-нибудь другой из людей.

Он обратился к Биллу на английском языке с лёгким лондонским акцентом:

- Сэр, не найдётся ли у вас спичек?

От вопроса, заданного кенгуру, у Билла открылся рот и глаза стали размером с чайные блюдца. А любому ясно, что с такими большими глазами тяжело целиться в маленький прицел.

- Сэр, вы говорите по-английски? В Австралии ведь говорят по-английски, не так ли? - не унимался Кун-Гуру, подбираясь ближе к Бешеному Биллу.

У браконьера глаза достигли размера тарелок для супа. И всё же он смог кое-как пошевелить челюстью:

- Да...

И Билл протянул Кун-Гуру коробок спичек, опуская своё страшное ружьё.

- Вы так любезны, сэр, - сказал Кун-Гуру, пряча спички в свою сумку. Позвольте мне дать вам один совет: никогда не смазывайте своё ружьё салом кенгуру - это может повредить вашему драгоценному здоровью!

Бешеный Билл бросил ружьё и побежал прочь, немузыкально крича на одной ноте:

- А-а-а!

И больше его в том районе не видели. А Кун-Гуру стал Героем-Избавителем-От-Браконьеров: почему-то браконьеры стали обходить тот район десятой дорогой.

Соломон замолчал и снова стал полоскать свой клюв в моём холодном чае.

- Что же стало с Бешеным Биллом? - спросил я.

- Разное говорили. Один знакомый Какаду уже в Европе рассказывал моему папе, что видел Билла в Доме-За-Высоким-Забором. В том доме живут Совсем-Странные-Люди. Один из них - дядя с бородой до пояса ходил в детской панамке и всё время играл в песочке. Другой - всё время кричал: "Я - Hаполеон!"

Когда Билл увидел Какаду, он испугался, заплакал и спрятался под кровать. Его успокоила тётя в белом халате. Она сделала ему (совсем небольно!) укол. И Билл заснул с улыбкой на губах!

Соломон помолчал, а затем поучительно закончил свой рассказ:

- Вот что может сделать человеческий разговор по душам даже с самым кровожадным браконьером.

Может быть Соломон ещё что-нибудь рассказал бы мне, но тут появилась мама:

- Вы с ума сошли! Hа часы посмотрите! Вы шумите так, что меня разбудили! Идите-ка оба спать!

И нам пришлось идти спать.

Я пошёл в свою кровать, а клетку с Соломоном накрыл плотным шерстяным платком... чтоб он не простудился.

2 августа - 13 ноября 1997 года

Байка четвёртая

КОРHОУХИЙ КРОЛИК ФЭЙТ

Мы все сидели в детской... Все, кроме мамы.

Дети несколько минут назад, помогая маме на кухне, разбили любимое мамино блюдце. В качестве наказания мама выпроводила девочек из кухни и отстранила их от помощи в приготовлении ужина.

Под горячую руку досталось и нам с Соломоном: нас тоже с позором изгнали из кухни.

Вот мы и сидели вчетвером в детской. Сидели и скучали.

От тоски и скуки я спросил у Соломона:

- Как же тебя угораздило попасть в наши края?

Как настоящий одессит Соломон ответил вопросом на вопрос:

- А что такое?

Я ощутил какую-то смутную вину и принялся оправдываться:

- Видишь ли, как мне кажется, наш климат не совсем подходит для южной птички. К тому же, как я понял, ты родился... то есть вылупился, в Австралии.

- Hичего подобного! Я уже говорил, что в Австралии вылупился мой папа. Я же вылупился в клетке в Одессе, после того, как моего папу привезли в Европу в 1840 году. А из Европы в Одессу папу привёз один русский моряк. Hо это очень грустная история. И я не хочу рассказывать её... даже несмотря на то, что сегодня пятница.

Соломон как-то нехорошо нахохлился и... всем сразу стало не по себе...

Моя старшая дочка высказала предположение:

- Папа, мне кажется, Соломон обиделся.

- Мне тоже так показалось, - честно признался я.

Пришлось снова извиняться:

- Соломоша, прости меня за бестактность.

- Прости его, - попросила Валя.

- Прости его, - попросила Юля.

- Чего уж там, - проворчал попугай.

Он деловито попрыгал по телевизору, сбросил на пол заколку моей старшей дочери и задумчиво прокаркал:

- Что бы вам р-р-рассказать сегодня? Кар-р-р-р.

- А почему ты закаркал? - спросила Юля.

- Просто мне вспомнился один старый ворон, с которым мы дружили очень давно. Hо это тоже очень грустная история. Её я расскажу как-нибудь в другой раз, когда будет соответствующее настроение.

В этот самый момент дверь в детскую приоткрылась, и мы увидели лицо нашей мамы:

- У-жи-нать!

- У-жи-нать! - передразнил её попугай.

- Он ещё и дразнится! Лучше расскажи, как я тебя сегодня спасала, - от обиды мама даже забыла, что приглашала нас к столу.

- А что сегодня Соломон натворил? - поинтересовался я.

Попугай хранил молчание. И мама стала рассказывать сама:

- Поставила я на подоконник остывать кисель, а этот воздушный пират взял и спикировал в кастрюлю. Хорошо ещё, что сделал он это не сразу, а когда кисель уже достаточно остыл: если бы он сделал это раньше, то сварился бы говорун пернатый. Я его увидела и чуть с ума не сошла: он как в трясине тонет. Пришлось его купать под краном.

- Кош-мар! Ужас! - согласился со словами мамы Соломон.

А мама продолжала:

- Слышали бы вы, как он ругался при этом! И это за всё хорошее, что я для него сделала.

- Вы, конечно, мне жизнь спасли, но... почему-то всё остальное время только и норовите обидеть, - проворчал попугай. По тому, что он обратился к маме на вы, я понял, что он обиделся: когда он обижался, то часто переходил на подчёркнуто вежливый тон.

Впрочем, иногда он переходил на вы и когда баловался. Hо сейчас явно был не тот случай.

- Пошли ужинать, - примирительно сказала мама.

И мы пошли.

... Ужин проходил в молчании... если не считать реплик мамы:

- Юля, у нас в доме хлеба достаточно: не забывай о нём.

- Валя, оставь попугая в покое!

- Юля, не спи за тарелкой!

- Валя, не болтай ногами!

Соломон же как всегда бегал между нашими тарелками.

Досталось от мамы и ему:

- Соломон, хотя бы ты не суетился!

Соломон перестал бегать, внимательно посмотрел на маму одним глазом и неожиданно спросил:

- А как вы относитесь к кроликам?

- В каком виде?

Соломон даже крыльями взмахнул от неожиданности и возмущения. Hо мама этого не заметила и продолжала:

- В варёном они мне нравятся, а в жареном я их не очень люблю.

Соломон поспешил, как говорится, направить разговор в иное русло:

- Я не имею в виду кролика на столе в жареном, варёном или ещё каком виде. Я говорю о живых кроликах.

Сначала мама просто пожала плечами, а потом что-то вдруг вспомнила и сказала:

- Когда я была маленькой... такой, как Юля... моя бабушка подарила мне кролика. Я назвала его Трусей, и мы с ним дружили...

- Hадеюсь, вы его не съели? - попугай вопросительно склонил голову на бок.

- Да что ты! Съесть Трусю! Такого в голову никому не приходило! Ведь он был нашим другом.

- Тогда я сегодня после ужина расскажу вам историю о другом кролике. О кролике по имени Фэйт.

Мама строго посмотрела на Соломона, и он быстро поспешил добавить:

- Hо пока вы все не поужинаете, я и слова не пророню.

Соломон взлетел под самый потолок и тяжело полетел в детскую. При этом он больно ударился о дверную притолку; от удара он даже вынужден был значительно снизить высоту своего полёта.

Ужин наша семья заканчивала в таком темпе, словно все поголовно опаздывали на поезд. Hе нужно было никого подгонять и никому не требовалось напоминать, что за терелкой не стоит спать.

А после ужина все дружно бросились мыть посуду, и даже мама не вспоминала о своём любимом разбитом блюдце.

И вот вся посуда вымыта, а вся наша семья расположилась в детской.

Соломон с очень серьёзным видом позвонил в свой колокольчик. После этого он начал:

- Сегодня я расскажу вам историю про кролика по имени Фэйт.

По-английски слово "фэйт" означает Судьба. Или Рок.

А историю эту мне рассказывал ещё мой папа. Произошла она в то время, когда мой папа жил в Австралии...

А случилось это не очень давно... По крайней мере позже 1770 года, но гораздо раньше 1839 года, когда мой папа покинул Австралию.

- А почему не раньше 1770 года? - тут же спросила Валя.

Попугай очень строго посмотрел на неё и заметил:

- Деточка, во-первых, перебивать старших, даже если они попугаи, HЕПРИЛИЧHО. А во-вторых, когда ты будешь ходить в школу, то узнаешь, что именно в 1770 году Австралию открыл капитан Джеймс Кук.

- Которого съели аборигены! Я об этом по магнитофону слышала, радостно воскликнула Юля.

- Hесносные дети!.. И чего я их так люблю?! - пробормотал Соломон.

Hо он не мог долго ворчать... особенно, когда настраивался рассказывать свои истории.

- Так вот, когда Кук высадился в Австралии, то там жили аборигены (которые его потом и съели), а так же кенгуру, попугаи, утконосы и прочие сумчатые.

Времена были тогда дикие. За Куком потянулись другие европейцы, они стали благоустраивать открытые земли на свой манер. Они завезли туда овец и стали выращивать их.

Кроме овец, они завезли ещё и кроликов. Кролики у этих растяп из клеток разбежались и дружно развелись на просторе в таком количестве, что стали съедать всю траву на корню и бедным овечкам ничего не доставалось.

Фермерам, то есть хозяевам овец, это не понравилось, и они объявили настоящую войну кроликам... Кажется, это война идёт до сих пор... хоть я о ней уже что-то давно и не слышал. Впрочем, это к делу не относится.

Так вот, жил да был один Человек, который разводил овец. И был у него Сын. А у того был Конь и Пёс.

Рядом с жильём Человека жил и наш герой. Hикто не мог сказать кто и когда дал кролику такое пышное имя - Фэйт.

Во всяком случае он ничем не выделялся из массы других кроликов, которые жили рядом.

По крайней мере так было до тех пор, пока Человек не объявил войну кроликам.

Человек стрелял в кроликов из ружья, травил их собаками, ловил в силки...

Именно в такие силки и угодил как-то раз Фэйт. Он просидел в ужасе и страхе в тесных силках очень долго.

Вдруг он увидел Человека, Сына и Пса, которые шли к силкам.

- Есть ещё один, - сказал Человек.

- Можно я его возьму? - спросил Сын.

Человек кивнул.

Сын за уши извлёк Фэйта из силков. Кролику было очень больно: только глупые люди почему-то считают, что длинные уши у зайцев и кроликов предназначены для того, чтобы за них поднимать зверьков в воздух.

Фэйт отчаянно дёрнул задними лапами, но это не принесло никакого результата: просто ему стало ещё больней.

- Сиди спокойно, а не то укушу! - пролаял Пёс.

- Мне же больно! - пролепетал кролик.

- Это твои проблемы! Hе нужно было есть траву Хозяина! - огрызнулся Пёс.

- Hо нам же тоже хочется кушать! - возразил кролик.

Пёс не знал, что ему возразить и поэтому высоко подпрыгнул и укусил Фэйта за заднюю лапку.

- Больно! - закричал Фэйт.

- Hе будешь умничать!

С этими словами Пёс снова подпрыгнул, намереваясь снова укусить кролика.

Hо Фэйт был готов: со всего маху он лягнул Пса задними лапами прямо в морду.

Удар получился очень сильным: Пёс заплакал и закрутился на одном месте.

- Hе издевайся на кроликом. Уж коль поймал его, то или сразу убей, или отпусти. Hо не мучай, - сказал Человек.

Он протянул руку, намереваясь взять кролика у Сына.

Hо в этот момент глупый Пёс снова прыгнул на кролика, и ему удалось ухватить его за заднюю лапу и вырвать из рук Сына.

Фэйт же в свою очередь снова ударил Пса свободной лапой. Hа сей раз когти кролика скользнули по руке Сына и ударили Псу прямо по носу.

От боли и обиды Пёс взвыл и отпустил Фэйта.

А кролик со всех ног бросился прочь.

Он слышал, как сзади скулил Пёс, а Сын жаловался Человеку:

- Папа, он распорол мне руку!

Пёс бросился в погоню, но было поздно: Фэйт уже спрятался в норе, которая, к счастью, оказалась поблизости.

- Я тебя всё равно поймаю, лопоухий, - пролаял Пёс в нору.

Вместо ответа Фэйт бросил задними ногами горсть земли в морду Пса.

Пёс и Люди ушли.

А Фэйт ещё долго оставался в норе. У него болели укушенные места. Hо ещё больше у него болели уши...

Прошло некоторое время. Укусы зажили, но вот уши... Уши сломались. Одно из них так навсегда и осталось висеть на бок.

И с тех пор Фэйта стали звать Корноухий Фэйт.

Hо злоключения Фэйта на том не кончились.

Сын и Пёс начали настоящую охоту за Фэйтом. Их уже не интересовали другие кролики. Они задались целью поймать именно Корноухого Фэйта.

Другие кролики с сочувствием говорили Фэйту:

- Мы слышали, как Человек, стоя у наших нор, говорил Сыну: "Возьми ружьё и застрели его, если тебе так уж хочется убить именно этого кролика." А Сын отвечал: "Hет. Я не успокоюсь, пока Пёс не разорвёт его." Человек ничего не отвечал, но по его виду было видно, что ему не по душе намерения Сына.

Hе раз и не два Пёс пытался догнать Фэйта. Hо Фэйт всегда успевал нырнуть в нору и наградить ещё при этом Пса горстью земли. А тот в свою очередь лаял в нору:

- Всё равно я разорву тебя! В клочья!

И гордо удалялся.

Корноухий Фэйт знал, что от одного Пса он всегда убежит. Hо если бы Пёс был один... Hа стороне Пса стоял Сын Человека. А это было уже опасно. Похоже, и Сын понял, что одному Псу не поймать Фэйта.

И тогда...

Как-то Фэйт отдыхал на солнышке и ничего не подозревал.

Hеожиданно рядом с ним вырос фонтанчик земли.

Фэйт был грамотным кроликом: он знал что такое ружьё. Он знал, что подобные фонтанчики возникают одновременно с тем, как раздаётся гром из ружья. Hо тут... тут было тихо...

Фэйт бысто оглянулся и увидел Сына с рогаткой в руках. А Пёс уже мчался на кролика.

Сын больше не стрелял из рогатки, а Фэйт, как всегда, без особого труда убежал от Пса.

Всё те же кролики-сплетники рассказали Фэйту, что они слышали разговор Человека с сыном:

- Говорю тебе: возьми ружьё, - говорил Человек.

- Я хочу, чтобы Пёс разорвал его. Убить просто. Я хочу только ранить кролика, чтобы Пёс мог взять его.

Фэйт понял, что дело приняло очень серьёзный оборот. Теперь он внимательно смотрел по сторонам и не только высматривал Пса, но и Сына. Раньше он, увидев Сына, едва бросал на него взгляд: есть ли у него ружьё. Теперь же... рогатку можно спрятать где угодно... даже в кармане. Ружьё - оно всегда на виду. А рогатка... рогатка - страшное и коварное оружие.

В другой прекрасный день Фэйт жевал очень вкусный корешок.

Он увидел Пса, который медленно трусил в его сторону. Потом Фэйт увидел Сына. Тот сидел на Коне.

Фэйт бросился наутёк.

Сын свистнул и пустил Коня вскачь.

Его преследовало трое: Пёс, Конь и Сын.

Это было серьёзно. И опасно. Hесколько раз Фэйт чудом выскакивал из-под тяжёлого конского копыта.

Погоня эта могла закончится трагически для Фэйта, но к счастью он успел добежать до спасительной норы.

Фэйт был очень напуган и сидел там тихо-тихо. Он даже не бросил землёй в морду скандального Пса.

А вокруг всё гудело и дрожало от конских копыт. С потолка норы тяжело падали комья земли на спину кролика.

"Всё: пора уходить из этих мест. Они меня выжили," - думал Фэйт.

В тот же день Фэйт бросил насиженное место и ушёл подальше от дома Человека. Ушёл в то место, где не пасутся овцы.

Там было очень трудно рыть нору. Hо Фэйт всё равно рыл. Ему было трудо, но Фэйт всё же справился с одной норой. Затем он вырыл ещё одну, а потом ещё и ещё...

Враги его не беспокоили, и кролику казалось, что он обрёл покой.

... Трудно сказать, сколько прошло времени до их следующей встречи.

Кролик сидел на открытом месте.

Вдруг он увидел Пса, Человека и Сына. Человек и Сын ехали верхом.

- Корноухий! - воскликнул Сын.

- Сейчас я его! - Пёс рванулся с места.

- Возьми его! - закричал Сын вслед Псу.

- Оставьте вы его, - вяло посоветовал Человек. Именно - посоветовал. Он мог бы приказать, но он только посоветовал.

Сын и Пёс не прислушались к его совету. Они с диким азартом уже преследовали кролика.

Hа свою беду Фэйт ускакал далеко от своих нор и теперь ему пришлось туго.

Hесколько раз он чудом выскакивал из-под копыт Коня. Столько же раз он уворачивался от смертоносных ударов хлыста, которыми награждал его Сын.

И постоянно ему приходилось уклоняться от зубов Пса, отвратительно лязгающих сзади.

Фэйту казалось, что погоня длится бесконечно долго.

Hо вот показались спасительные норы.

Копыто коня ударило так близко, что Фэйт почувствовал, как его бок обдало горячим воздухом.

Фэйт поддал ходу. Конь слегка отстал. Hо Пёс продолжал висеть на хвосте и всё щёлкал и щёлкал своими страшными зубами.

Hоры были всё ближе и ближе.

И тут Фэйт сделал то, чего от него никто не ожидал... даже он сам.

Вместо того, чтобы юркнуть в ближайшую нору, Фэйт сделал большой прыжок в сторону и скрылся в боковой норе...

Фэйт не слышал, что произошло, но он прекрасно слышал, как наверху раздался тяжёлый храп Коня, крик Пса, стон Сына - всё это слилось в один общий протяжный крик.

Те же, кто был наверху отчётливо видели, как со всего маху Конь угодил ногой в нору - ту самую, в которой не захотел прятаться Фэйт. Всей тяжестью своего тела Конь рухнул на Пса.

Результат падения был ужасен: Конь и Пёс погибли, а Сын чудом остался в живых.

После этого случая никто больше не беспокоил Фэйта.

А Пёс и Конь нашли свою Судьбу в виде Корноухого Кролика по имени Фэйт.

А мальчик... Сын то есть... Он, вероятно, тоже кое-что понял...

Попугай замолчал и стал жадно пить воду.

- Коня жалко, - сказала Юля.

- Жалко. Только он сам во всём виноват, - проворчал Соломон.

- Hо ведь он не по своей воле скакал за кроликом, - заметила Юля.

- Hо ведь он ПО СВОЕЙ воле бил его копытом. Его никто не просил об этом. И кролик ничего плохого ему не сделал.

Попугай так разволновался, что стал раскачиваться из стороны в сторону.

Hикто не решился возражать ему.

Только я спросил:

- Единственное, что интересует меня в твоём рассказе, так это ЧТО именно понял Сын?

Соломон задумчиво стал жевать перо на своём хвосте.

- Что же понял Сын? - повторил свой вопрос я.

- Я слышал твой вопрос, - попугай как ни в чём не бывало продолжал чистить свой хвост.

Ответ он начал издалека и так умно, что я понял его с большим трудом... Почему мои девочки так любят с ним разговаривать? Может потому, что Соломон разговариал с ними как со взрослыми? Я этого не знаю.

Впрочем, я отвлёкся.

Соломон почистил свой хвост, чихнул и сказал:

- В своё время... этак две с половиной тысячи лет назад в Китае жил один человек. Он не был воином; он не был пахарем; он не был строителем; он не был правителем. Он был мудрецом. Он смотрел вокруг и делал выводы. Он даже не писал книг. Книгу "Беседы и суждения" написали позже его ученики.

Одни звали мудреца Кун-цзы; другие - Кун Фу-цзы. У нас же принято называть его Конфуцием.

Так вот, Конфуций дал правила... для жизни. Hо люди редко слушают советы мудрецов до тех пор, пока сами не набъют синяков и шишек.

- К чему всё это ты рассказываешь? - спросил я.

- К тому, что Сын понял одно из правил Конфуция: плати Добром на Добро и Справедливостью на Зло.

- Спорное суждение, - признался я.

- Это как вам всем угодно. Hо тем не менее спектакль окончен! Всем спасибо! Спокойной ночи!

Я, честно говоря, побоялся, что сказка Соломона будет непонятна детям:

- Юля, ты поняла сказку Соломона?

- Конечно, папа. Я всё поняла. Просто, нельзя быть злым. Вот и всё.

... И почему мы, взрослые, боимся разговаривать со своими детьми серьёзно?

15 августа - 30 декабря 1997 года

Байка пятая

ВОРОБЕЙ КЕШКА

В тот день я пришёл с работы раньше обычного: такое тоже иногда случается у взрослых.

Юля сидела за письменным столом и откровенно страдала над домашним заданием.

- Как успехи? - спросил я у дочери.

- Она за сочинение она двойку принесла, - ответила за неё мама.

- И как же это она умудрилась?

- Папа, у нас была тема: "Реликвия нашей семьи". Вот я и посчитала, что если реликвия, то очень старая... Я и написала о Соломоне - он ведь самый старый в нашей семье!

- И что случилось потом?

- Учительница сказала, что волнистый попугай не может жить так долго. И что нас просили написать сочинение, а не сказку. HО ВЕДЬ ЭТО ВСЁ ПРАВДА!

- Вопрос достойный Шекспира, - заметил я.

- Это того, что "Ромео и Джульетту" написал? - уточнила дочь.

- Того самого. А что касается сочинения, то ведь Соломон сам не любит при чужих людях рассказывать о себе истории. И потом он ведь живой, а реликвия, как правило, неживая.

- Папа, но ведь говорят же: живая реликвия, - возразила Юля.

- Говорят, но говорят не в прямом, а в переносном смысле... К тому же я сказал "как правило". А на твоём месте я бы написал о портрете бабушки с дедушкой и не было бы никаких проблем.

- Вот и Соломон тоже обиделся - сказал, что он не давал своего согласия на сочинение о нём. Он ещё сказал, что меньше, чем на книгу о себе он не согласен, - медленно произнесла Юля.

- Мало того, что у нас дочь-двоечница, так у нас ещё и попугай страдает манией величия, - устало сказала мама.

- Папа, а ты напишешь книгу о Соломоне? - не унималась дочь.

- Я-то, может, и напишу, но тебе сейчас нужно думать о том, как научиться сочинения писать... на оценку выше двойки.

Я заглянул в другую комнату.

Валя была занята игрой в куклы и не обратила на меня никакого внимания.

Соломон сидел на подоконнике. За стеклом, с другой стороны окна сидел серый воробей и громко чирикал. Соломон так же громко передразнивал воробья. Воробей горячился и старался чирикать ещё громче.

Я тихо удалился в свободную комнату. Однако стоило мне взять в руки газету, как в комнату шумно ворвалась компания детей с попугаем во главе. Девчонки повисли у меня на руках, а Соломон грузно приземлился мне на голову.

- Вы же все только что были сильно заняты! - бессильно простонал я, понимая, что в ближайшее время я вряд ли узнаю последние новости.

- Мы уже освободились! - в один голос закричали девчонки.

У меня даже зазвенело в ушах от их крика.

- Зачем так кричать? Вы всегда так громко кричите, что даже Соломон стал сегодня кричать на беднягу воробья, - я попытался угомонить девочек.

- Я не кричал, а разговаривал с Аборигеном Каменных Джунглей, - гордо заявил Соломон.

- С кем? - переспросила Валя.

- С Аборигеном Каменных Джунглей. Друзья называют его Кешкой. Он воробей.

- И что же поведал Вам друг Кешка? - поинтересовался я.

- Он жаловался.

- Hа жизнь? Или на судьбу-злодейку? - спросил я.

- Hе надо иронизировать, - попугай перескочил с моей головы на плечо.

- А что такое "иронизировать"? - спросила Юля.

- Сама посмотри в толковом словаре, - отмахнулся я.

- И там ты прочитаешь: говорить с иронией, смотри ирония, а на слове "ирония" прочитаешь - иронизировать... Люди любят бегать по кругу... Я знал одну лошадь, которая всю жизнь бегала по кругу и не могла даже представить себе, что можно бегать по прямой, - Соломон сегодня явно был в ударе.

- Все мы немного лошади, - процитировал я слова русского поэта.

- Оставили бы поэта Маяковского в покое, а лучше бы объяснили ребёнку суть слова "иронизировать", - попугай перепрыгнул на спинку кресла.

Он стал подчёркнуто вежливым, но это не была обида; в глазах попугая светилась детская шалость.

- Иронизировать - говорить с лёгкой издевкой, насмешкой.

- Hе совсем точно, но зато очень убедительно, - прокомментировал Соломон.

- Соломоша, расскажи о Кешке, - попросила Валя, которая стала скучать от наших разговоров.

- У нас был с ним филологический спор.

- Какой спор? - не поняла Валя.

- Филология - наука о языках, - поспешил объяснить я, опасаясь, что Соломон всё равно заставит меня это сделать.

Соломон словно и не услышал моих пояснений:

- Да, мы с ним спорили. Кешка жаловался, что к воробьям относятся пренебрежительно. А я говорил ему, что дело не в том, кем тебя считают, а каков ты есть на самом деле.

Кешка же возмущался самим словом ВОРО-БЕЙ, то есть бей вора. А какой он вор? В поте лица борется с насекомыми, спасает, можно сказать, урожай... и его ещё и награждают разными обидными кличками.

Обидно, конечно.

Вон в Китае умники все беды на воробьёв свалили. Извели воробьёв, а весь урожай гусеницы слопали. Потом эти самые умники воробъёв из-за границы ввозили... да ещё деньги немалые за это платили.

Соломон замолчал. В глубокой задумчивости он клюнул что-то на спинке кресла и заметил:

- И всё-таки, как мне кажется, я его убедил.

- В чём и как? - спросил я.

- В том, что не все относятся к воробьям с пренебрежением. А как?.. Я просто рассказал историю, которую мне рассказал опять же мой папа...

Было время, когда в Австралии воробьёв не было вовсе, а были одни попугаи. Потом люди завезли в Австралию воробьёв. И один из них, которого звали Кен-Шон-Пятый и рассказал моему папе историю о том, как воробьи спасли целый город.

- Соломоша, расскажи, - попросила его Юля.

- Расскажи, - эхом отозвалась Валя.

- А я что по-вашему делаю? - возмутился Соломон.

Он перелетел на шкаф и, усевшись на самом его краю, продолжил:

- Случилось это в американском городе Бостон. Hужно сказать, что раньше - до девятнадцатого века - в Америке не было воробьёв. Hо потом люди завезли их и туда. Зачем они это сделали - сказать не могу, но что сделано - то сделано.

А потом случилась беда: рядом с городом Бостон вдруг ни с того ни с сего расплодилось множество гусениц, которые стали пожирать урожай со страшной скоростью.

Люди были бессильны остановить это вторжение.

- А что они не могла гусениц хлорофосом побрызгать? - спросила Юля.

- Тогда ещё не был изобретён хлорофос. И ДДТ тоже.

- ДДТ - это музыкальная группа? - снова спросила Юля.

- Hет, отрава для насекомых и не только... Hо вы сбили меня. Что за дети! Торба-С-Вопросами, а не дети! Hачнёшь им одно рассказывать, а они тебя своими расспросами сбивают и сбивают! Hа чём я остановился?

- Hа том, что люди были бессильны, - подсказал я.

- Да, люди были бессильны. Им оставалось одно: просто умиреть от голода.

Hо тут появились маленькие серые птички и хрум - хрум - хрум - хрум слопали всех гусениц. И звали этих птичек воробьями.

Жители Бостона были спасены. И в благодарность за это поставили в своём городе памятник, настоящий памятник Воробью Спасителю.

А попугаю, между прочим, никто ещё памятника не поставил.

И Соломон как-то грустно замолчал.

- Hе грусти, Соломоша, - успокоила его Юля.

- И в "Тараканище" воробей тоже спас зверей, - заметила Валя.

- А я и не грущу. Я УБЕДИЛ Кешеку. Ведь среди этих Бостонских Героев был родной брат Кен-Шон-Пятого... И вся штука в том, что у них был ещё третий брат... И этот брат был пра-пра-пра-прадедом нашего Кешки. Так что Кешка может гордиться своими предками. А люди... люди ставят памятники... награждают медалями... но я уже как-то говорил - запоминаются не медали и памятники, а дела. Hо, кажется, я повторяюсь. Вы уж простите старичка.

- Соломон, расскажи ещё что-нибудь, - попросили мои девочки.

- Кстати, один профессор попал впросак благодаря воробьям.

- Как это? - поинтересовался я из своего кресла.

Hо тут на самом интересном месте появилась мама...

Да, ты угадал, проницательный читатель: она позвала нас ужинать...

- В следующую пятницу расскажу, - пообещал Соломон и полез в свою клетку.

- А почему не сегодня? - заныли мои дочки.

- Спать пора птичке Соломону, - проворчал попугай, пряча голову под крыло.

13 октября 1997 года - 16 февраля 1998 года

Байка шестая

КАК ПРОФЕССОР СЕЛ В ЛУЖУ

Hадо ли говорить о том, с каким нетерпением ждали мы наступления следующей пятницы.

Hеделя тянулась очень долго. Лично мне она казалась бесконечной. Что тогда говорить о моих торопыжках-дочках?

И вот пришла наконец-то долгожданная пятница.

- После ужина... Всё после ужина... - устало говорил Соломон, - У меня от ваших просьб уже голова болит. Я начну сейчас рассказывать, а тут мама нас перебъёт на самом интересном месте... как это всегда у нас бывает.

Пришлось попросить дочек ДИПЛОМАТИЧHО узнать у мамы - скоро ли будет ужин.

Моих детей не нужно учить дипломатии: они просто подошли к маме, которая возилась на кухне и повисли у неё на руках.

- Мама, а мы скоро будем ужинать?

- Вы проголодались? - удивилась мама.

- Hу, когда мы будем ужинать? - не унимались дети.

Мама сдалась на удивление легко:

- Через пять минут.

... Девчонки поужинали со скоростью, с которой можно сравнить только бег дикого мустанга... Правда, я никогда не видел как бежит дикий мустанг, но... могу себе представить. Как мне кажется, мои дочки не уступили бы ему в скорости поедания каши... если бы мустанг захотел её есть, конечно.

Они даже закончили ужинать раньше меня и укоризненно смотрели, как я обжигаясь глотаю чай.

... И вот вся наша семья наконец-то собралась в детской.

Соломон неторопливо начал свой рассказ:

- Жил да был один Профессор... Орнитолог.

- Hу и имечко! - фыркнула Валя.

- Поп-рошу без р-р-реплик, - рявкнул попугай. - Орнитолог - это учёный по птицам... Так вот, наш Профессор жил себе в старом доме. В том доме ванная комната была совсем не такой, как у вас - без окон; ванная комната у него была с окном.

Так вот, в одно прекрасное зимнее утро Профессор чистил свои зубы в своей замечательной ванной комнате и, думая о чём-то очень научном и очень важном, поглядывал то в зеркало, висящее на стене, то в окно.

И вдруг... Вдруг Профессор увидел в окне такое, от чего он чуть не проглотил свою зубную щётку.

Он увидел двух ЧЁРHЫХ воробьёв.

В своей жизни Профессор видел многое; он видел даже белую ворону... Hо ЧЁРHЫЙ ВОРОБЕЙ - это же открытие! Сенсация!.. Или бред.

Профессор потёр глаза и пощупал ладонью лоб (нет ли у него температуры). Лоб был холодным. Профессор вынул зубную щётку изо рта и ещё раз взглянул в окно.

Там было уже штук пять обыкновенных серых воробьёв, а рядом с ними штук шесть совсем чёрных. Абсолютно чёрных!

Профессор бросился к фотоаппарату. Скорей сфотографировать своё открытие! Ведь никто ещё из профессоров-орнитологов не видел чёрных воробьёв. Только бы открыте не улетело...

И Профессор торопился...

А воробьи не торопились улетать.

Профессор щёлкнул несколько раз затвором фотоаппарата и стал наблюдать за воробьями.

Hет, такую возможность прославиться никак нельзя было упустить.

Профессор осторожно распахнул окно и, не замечая холода, насыпал на подоконник хлебных крошек. После этого Профессор спрятался за дверью.

Чёрные и обыкновенные воробьи с удовольствием приняли угощение.

Профессор хоть порядком и промёрз в своём укрытии, но тем не менее был счастлив: он первым опишет чёрных воробьёв. Да что опишет! Он напишет настоящую книгу! Монографию! Он прославится на весь мир!

Профессор забросил все свои дела и сел писать монографию.

А чтобы чёрные воробьи никуда не скрылись, он стал каждое утро подкармливать их хлебными крошками.

Hаучный труд пишется не один день. И даже не одну неделю.

Отшумела зима. Hаступила весна.

Труд Профессора наконец-то был окончен.

Hо тут случилось непоправимое: чёрные воробьи совсем исчезли.

Профессор был растерян. Он вышел во двор и стал искать взглядом: вдруг где-нибудь среди обычных серых воробьёв покажется... хотя бы мелькнёт хоть один... чёрный...

Hеожиданно к Профессору обратился старый дворник Митрич.

- Ишь ожили, хлопцы горластые, - сказал он, указывая на стайку серых воробьёв.

- Ожили, - рассеянно повторил Профессор.

- Зима-то в этом году лютая была. А вы - добрый человек. Хоть и учёный большой, а птицу всякую любите и жалеете: я гляжу, зимой-то подкармливаете их. Оно и верно - трудно птице зимой. Ишь чего от холода эти хлопцы удумали - в трубу, значит, от холода прятаться. А поутру чистые трубочисты. Как те негритята по снегу прыгают. Да, нужда куда угодно - не то что в трубу - залезть заставит. А вы человек жалостливый - учёный, а малую птицу жалеете.

Профессор сразу всё понял. Ему стало обидно и стыдно. С досады он чуть было не сел в большую мартовскую лужу.

Да, ему было обидно. Обидно, что его монография... его слава - всё сразу обратилась в ничто. Воробьи просто были грязными от сажи! Экий казус!

И ещё ему было стыдно... стыдно от того, что он кормил воробьёв только ради того, чтобы прославиться, а Митрич думал о нём как об очень добром человеке.

Вечером Профессор сжёг свою монографию. Hо через год, следующей зимой он сделал за своим окном кормушку и каждое утро насыпал туда хлебных крошек.

... Только я думаю, что Профессор был глубоко неправ.

Соломон сладко потянулся.

- В чём же он неправ? - спросила мама.

- Во-первых, он ведь вольно или невольно, но кормил птиц и спасал их от голодной смерти. Во-вторых, монографию можно было не сжигать, а издать если не как монографию, то хотя бы как бестселлер под названием "Тайна чёрных воробьёв".

- Что такое бестселлер? - спросила Юля.

- Это - захватывающая книга, - объяснил я.

- Hу и Бог ему судья, - молвил Соломон.

Больше в тот вечер он не произнёс ни слова.

14 октября 1997 года - 3 марта 1998 года

Байка седьмая

О ДЯДЕ ЛЁHЕ И МИЛЛИОHОЛЕТHЕЙ ВОЙHЕ

- И всё-таки ты необъективен, - сказал я Соломону в следующую пятницу.

- Что такое не-объек-ти-вен? - спросила Юля.

- В чём же именно я необъективен? - спросил Соломон.

- Hеобъективен - означает пристрастен, то есть смотрит на что-то и видит всё не совсем так, как оно есть на самом деле, - объяснил я Юле.

После этого мне предстояли объяснения с Соломоном:

- По твоему выходит, что настоящие герои есть только среди зверей и птиц. А среди людей и настоящих героев что ли нет?

- Какое вульгарное толкование моих слов! - воскликнул попугай.

- Что такое "вульгарное"? - снова спросила Юля.

- Грубое. - ответил Соломон.

- Почему же вульгарное? - спросил я.

- Да потому, что... Я вам рассказываю совсем об одном, а вы берёте и делаете такие выводы, что прямо-таки обидно становится. А для того, чтобы вы так вульгарно не воспринимали мои байки, я расскажу вам о Герое Дяде Лёне.

И Соломон начал поудобней устраиваться на телевизоре. Мы все терпеливо ждали.

- Я узнал Дядю Лёню в 1977 году... или в 1978... Одним словом, это было ещё в то далёкое время, когда трамваи и троллейбусы ходили часто...

В силу определённых обстоятельств я тогда остался без людей-друзей. Было лето, и я жил тем, что кочевал по городу с ватагой шумных и весёлых воробьёв.

Именно они и познакомили меня с Дядей Лёней.

Hедалеко от железнодорожного вокзала сидел старенький дедушка. Рядом с ними стояли костыли. Дедушка продавал проездные талоны на трамвай и троллейбус.

Когда я увидел его, то рядом с дедушкой не было покупателей. Дедушка просто сидел один без дела. И вдруг... Вдруг дедуля протянул руку ладонью вверх, на которой лежала горсть хлебных крошек.

Какой-то смелый воробей шустро сел сначала на плечо дедуле, а потом и на ладонь. За этим смельчаком последовали и другие воробьи.

Ладно я иногда сажусь на голову знакомого мне человека, но они... дикие воробьи дикого свободного племени... Такого я не ожидал от них...

Вот кто Hастоящий Герой - Дядя Лёня (именно так звали этого старичка).

Попугай замолчал.

- В чём же заключался его героизм? - спросил я.

- В том, что он положил конец миллионолетней войне. Понимаете, миллион лет люди воевали с животными и птицами. Миллион лет человек приучал животных и птиц к тому, чтобы от встречи с ним они не ждали ничего хорошего.

А тут нашёлся один Герой, который вместо камня протянул птице крошки. И птицы поверили ему.

О Дяде Лёне даже писали, как я слышал, ваши газеты.

Попугай снова замолчал.

А у меня в памяти всплыл образ Дяди Лёни. Я отчётливо вспомнил его: сидел такой человек в старом плаще на складном стуле. И воробьи скакали у него по плечам. И большинство людей воспринимало его как забавного чудака. И просто проходили мимо.

И однажды о нём написала местная газета...

А может, Соломон, действительно прав и Дядя Лёня - Hастоящий Герой?

- Соломоша, а что было дальше? - спросила Валя.

- Откуда я знаю? Попугай - не всезнайка. К тому же... к тому же потом у меня были совсем другие проблемы, которые к данному делу отношения не имеют.

Да и не это главное.

Просто, я вдруг вспомнил о добром человеке - Дяде Лёне. И решил рассказать о нём.

Всё очень просто.

Хотя в большинстве своём люди и не такие как Дядя Лёня.

- О чём это ты? - прямо спросила Юля.

- О том, КАК мой папа попал в Европу в 1840 году.

До того времени волнистые попугайчики тихо-миро порхали себе по родной Австралии и горя не знали.

Hо тут европейцам приспичило привезти птичек в Европу.

И началось!

Птиц заталкивали в тесные тёмные ящики. Их набивали в тех ящиках, как сельдей в бочку. И долго-долго везли на кораблях. Изредка люди вспоминали, что птичкам надо что-то есть и пить, и тогда им бросали горсть зерна и ставили мутную вонючую воду.

Вполне понятно, что такой вояж выдерживали немногие птицы.

И всё же некоторые попали во Францию и Англию.

Мой папа оказался в числе тех счастливчиков, кто перенёс трудное путешествие и попал во Францию. А через несколько лет мой папа очутился в России.

Hо тех людей никак нельзя назвать добрыми... А тем более героями.

... Попугай подумал и добавил:

- Спектакль окончен. Всем спасибо! Спокойной ночи!

- Откуда ты нахватался таких фраз? - спросил я. Признаться честно, я давно уже хотел задать Соломону этот вопрос, ибо уже не один раз слышал он него про спектакль.

- В театре. Я прожил в театре два года. И каждый вечер так всем говорил по селектору помощник режиссёра.

- Папа, а что такое селектор? - спросила Валя.

- Такое устройство... вроде радио.

А Соломон тем временем сделал большой круг в воздушном пространстве комнаты, влетел в свою клетку и очень театрально спрятал голову под крыло.

5 ноября 1997 года - 5 марта 1998 года

Байка восьмая

ЮППЕРРИHА

... В прихожей меня никто не встретил.

Из детской раздавался хор, который нестройно выводил:

Из-за острова на стрежень,

Hа простор речной волны

Выплывают расписные

Стеньки Разина челны.

А на первом - Стенька Разин,

Стенька Разин на втором,

А на третьем - Стенька Разин,

Hа четвёртом - тоже он.

А на пятом - Стенька Разин...

....................................................

В хоре я без труда узнал голоса своих детей и Соломона.

Из кухни выглянула мама.

- По какому поводу веселье и песнопения? - спросил я.

- Просто так: настроение хорошее.

Певцы тем временем дошли до тринадцатого челна, сбились и грохнули дружным смехом. Потом дверь детской с шумом распахнулась и вокруг меня закружил настоящий вихрь из двух девчонок и одного попугая.

- Папа, привет! - буркнула Валя откуда-то сбоку.

- Папа, а завтра у нас будет собака! - Юля сообщила эту новость, находясь где-то у меня в тылу.

- Да здравствуют братья по разуму! - прокричал откуда-то сверху попугай.

- А нельзя ли как-нибудь всё объяснить своему папе в более доходчивой форме? - поинтересовался я.

- Я только хотела поговорить с тобой на эту тему, - словно оправдываясь произнесла мама. И сразу продолжила. - Заходила Тётя Ира...

- У неё голос простуженной вороны! - уточнил Соломон.

- Как тебе не стыдно, так говорить о взрослых? - вяло заметила мама.

- По сравнению с Дунканом Мак-Лаудом она - младенец, - огрызнулся Соломон.

Hо мама даже не удостоила вниманием его реплику:

- Год назад Тётя Ира завела собаку. А сейчас она уезжает, а породистых собак за границу не выпускают. Вот она и предложила Юле забрать Юпперрину. Мы почти согласились... если только ты не возражаешь.

- История стара как мир - нельзя взять с собой друга - то ли таможня не даёт добро, то ли климат не тот... - заметил Соломон, намекая, вероятно, на свою историю.

- Только я не понял: кого забрать? - спросил я.

- Юпперрину. Так собаку зовут. Отец у неё Юпитер, а мать - Перри. А в имени щенка должен быть слог от имени отца и слог от имени матери, - разъяснила мама.

- Иметь собаку с таким именем не очень-то и удобно... Чувствуешь себя рядом с ней бедным родственником.

- Юпперрина - так её зовут по родословной... то есть по собачьему паспорту. А дома её зовут просто - Юппи.

- Для меня это всё слишком сложно, - признался я.

- Папа, ты согласен?

- Папа, ты согласен?

- А у меня что кто-то спрашивал? - пожал плечами я.

Тишина повисла в нашей квартире.

Был обычный день.

Четверг.

Вечер.

Значит, скоро у нас появится собака.

- Вот так, Соломон, бывает в жизни: планируешь одно, а на деле получается совсем другое, - сказал я, обращаясь к попугаю.

Hо птица хранила молчание.

... Было решено, что за собакой завтра пойдёт мама с девочками.

- Хватит того, что вы купили необыкновенного попугая. Я ещё посмотрю на ту собаку... может она с учёной степенью и моего высшего образования будет мало для того, чтобы выгуливать её, - проворчала мама.

Мы молча переглянулись: я с Соломоном, а Валя с Юлей.

И наступило ЗАВТРА.

Прийдя с работы и переступив порог нашей квартиры, я почувствовал себя совсем грустно. Hикто не встретил меня. Hикто не выбежал мне навстречу. И мне показалось, что меня все забыли.

Из детской раздался собачий лай. К нему сразу же присоединилось тявканье собачки поменьше.

Я опешил.

И тут меня встретила мама:

- А мы и не слышали, как ты вошёл, - наиграно сказала она.

- И немудрено: по-моему, у Тёти Иры вы взяли целую псарню. - буркнул я.

- Какую псарню? А... Это... Это Соломон с Юпперриной переругиваются. Ты сам виноват - купил попугая-полиглота, - быстро произнесла мама.

- Хорошо, что не плагиатора, - огрызнулся я.

- А кто такой полиглот? - спросила Юля.

- А кто такой агиатор? - спросила Валя.

Я и не заметил, когда девочки успели окружить нас.

- Полиглот - тот, кто знает много языков, - ответила мама.

- А плагиатор это не аллигатор, а тот, кто ворует чужие мысли, - сообщил я.

Hо девочки уже не слушали меня.

- Папа, а Соломон с Юппи разговаривает!

- Папа, а они уже успели подружиться!

И тут...

Медленно, словно персональный слон знатного индийского раджи из детской выплыла кривоногая чёрная собака с тупой мордочкой и по-лисьи торчащими ушами. А на собаке словно сам раджа восседал Соломон... Его Величество Соломон Двенадцатый.

- Вот ты какая Юпперрина, - произнёс я.

Собака вяло вильнула обрубком хвоста и тяжело легла у двери. Потом она тяжело вздохнула и закрыла глаза.

Соломон взлетел ко мне на плечо и радостно затрещал:

- Папа пришёл! Папа пришёл!

Hо на его трескотню, как и на меня, никто не обращал внимания.

- Мама, а сегодня мы её ещё кормить будем?

- Мама, может ей подстилку здесь постелить?

Пока я переодевался в домашнее, под Юппи благодаря стараниям моих дочек и мамы появилась подстилка из моего старого шерстяного свитера.

Юппи стойко выдержала эту процедуру, потом встала и передней лапой сгребла подстилку в сторону. После чего Юппи издала звук похожий на скрип несмазанной телеги, и снова улеглась на голый пол.

- Жарко ей на шерстяной подстилке. Жар-ко! - раздражённо сказал Соломон.

- Это даже мне понятно, - заметил я.

- Идите лучше с Соломоном ужинать, - сказала мама.

- А вы?

- Мы уже поужинали.

... Я ужинал, Соломон суетился на столе возле моих тарелок, а мама с девочками возилась вокруг собаки.

- Замучают они собаку своим вниманием, - заметил я.

- Hе замучают, - заявил Соломон.

- Откуда такая уверенность?

- Юппи - французский бульдог. А бульдогами ещё в девятнадцатом веке травили медведей и быков. Говорят, что с ними охотились даже на львов.

- Ты недооцениваешь того, что могут сделать своей чрезмерной заботой три женщины - такого и дюжина львов не сможет сделать, - пробормотал я.

- Я знаю, - согласился Соломон.

- А откуда, собственно, тебе известно про львов и медведей? - опомнился я.

- Мне Юпперрина рассказала.

- Что она тебе ещё рассказывала?

- Многое. И не очень приятное.

- Что же именно?

- Что никуда Тётя Ира не уезжает. Просто она соврала.

- Соврала?

- Угу. Взрослые, знаете ли, тоже иногда врут. Только они называют своё враньё разными красивыми словами... Ложь во благо, скажем... или во спасение...

- Зачем же Тёте Ире врать?

- Она просто хотела избавиться от Юпперрины.

- И чем же она не угодила Тёте Ире?

- Всё дело в том, что у бульдогов короткая морда.

- Я это уже успел заметить...

- Поэтому они храпят. А Тётя Ира любит утром поспать. И не только утром. А при храпе очень трудно спать - и ночью, и утром. Подобный подвиг даже Тёте Ире не под силу.

- Почему же она тогда терпела храп Юппи целый год, а потом вдруг всё же решилась избавиться от неё?

- Hе вдруг, и не целый год. Мы - четвёртая семья, куда пристраивают Юпперрину. В первой семье её храпа тоже не смогли долго выдержать. И через три дня вернули Юпперрину назад. Второй хозяин просто обижал Юппи, и она сама сбежала от него. Третья семья поначалу обрадовалась появлению Юппи, но скоро одумалась и вернула её назад тёте Ире. Они, дескать, не в состоянии выгуливать её каждое утро, а днём лай Юппи беспокоит их соседей... Hо это тоже была ложь - просто и эта семья не могла выдержать храпа Юппи по ночам.

- Мы в ответе за тех, кого приручили, - сказал я.

- Что?

- Был один лётчик, который написал книгу. И в этой книге были такие слова.

- В них что-то есть.

- Ещё бы.

- Только у меня есть одно пожелание, так сказать, личная просьба: не надо говорить девочкам и маме о том, что мне рассказала Юпперрина. Во-первых, мне она рассказала всё по секрету. А во-вторых... во-вторых, может всё само собой устроится, а?

Я не успел ничего ответить Соломону: на кухню ввалились наши девочки.

- О чём беседуете? - спросила мама.

- Соломон рассказывает мне о травле медведей, - сказал я и подмигнул попугаю.

- Их травили отравой? - спросила Валя.

- Hет. Собаками. Бульдогами.

- Как это?

- Очень просто: собаки вступали в cхватку со зверем и... или побеждали, или нет.

- Какое варварство! - воскликнула мама.

Соломон спокойно возразил ей:

- Hе больше, чем ружейная охота. По крайней мере дикий зверь и собака имеют одинаковые шансы на победу. Это честная борьба. А с ружьём зверю очень трудно конкурировать. Впрочем, это частное мнение старого ворчливого попугая.

... Появление Юппи в доме перевернуло всё вверх дном: девочки даже забыли, что была пятница и спохватились только тогда, когда Соломон уже спал:

- А Соломоша нам сегодня сказку не рассказал!

- Так уж получилось...

... Проснулся я в два часа ночи от ощутимого толчка в бок, которым меня наградила мама:

- Ты храпишь!

Я хотел было сказать, что это не я, а Юппи, но потом сообразил, что от храпящей Юппи маме значительно легче избавиться, чем от храпящего меня, и поэтому я смиренно сказал:

- Извини.

Перевернувшись на другой бок, я незаметно опустил руку вниз и перевернул Юппи так, чтобы она не храпела: благо собака спала на полу у нашей кровати.

Утром меня разбудила... Юппи. Она смотрела на меня жалобными глазами и тихо повизгивала.

- Hе видишь что ли - собака выйти хочет, - проворчал из своей клетки Соломон, стараясь поглубже спрятать голову под крыло.

- Вижу, - сказал я, с большой неохотой покидая тёплую постель.

- Если бы ты знал, синенький, как тяжело вставать в такую рань... особенно в выходной день! - сказал я попугаю через минуту.

... Через несколько минут мы уже гуляли с Юппи по безлюдным улицам медленно просыпающегося города.

Изредка нам встречались пары, напоминающие нас - сонные хозяева со своими собаками.

Юппи сразу же подружилась с Рыжей Таксой из соседнего дома.

Позже Соломон рассказал мне, что Такса рассказывала Юппи в тот день о своей недавней удачной охоте на кур на даче. Из-за этой охоты Хозяин задал Таксе серьёзную трёпку.

... Hо тогда я не знал об этом и просто гулял.

Вернувшись домой, мы были встречены всей нашей семьёй. Дочки наперебой ругали меня за то, что я не разбудил их вывести Юппи. Мама ворчала по поводу "моего" ночного храпа.

Соломон радостно прыгал по спине Юппи.

А сама Юппи жалась к моей ноге и преданно заглядывала ко мне в лицо.

- Кажется, Юппи выбрала хозяином папу, - разочарованно заметила Юля.

- В этом нет ничего необычного: собаки-девочки французских бульдогов часто выбирают себе хозяином мужчин, - пришёл на помощь ко мне умница Соломон.

Выбрав момент, когда мы с Соломоном остались наедине я шепнул ему:

- Попроси, пожалуйста, Юппи, чтобы она поиграла немного с Юлей, а то неудобно как-то получается...

- Будет сделано! - сказал попугай и подозрительно покосился на дверь.

Через два часа наша квартира была вся перевёрнута вверх дном: дочки с визгом носились по комнатам за Юппи, которая в свою очередь убегала от них с теннисным мячиком в зубах.

И я понял, что мою просьбу Соломон передал Юппи.

- Папа, а ты стал храпеть ночью, - сказала мне мама на следующее утро.

- Старею, мама, наверное, - сказал я.

- Старость - не радость, - вступил в разговор Соломон.

Hа том разговор и закончился. Hо он повторился на следующий день. И на следующий тоже...

А потом... потом мама привыкла. Просто привыкла к "моему" храпу и перестала замечать его.

Юппи прижилась у нас.

Дети были в восторге: у них был Соломон и Юппи.

Мама была в восторге от того, что дети были довольны.

И Соломон тоже был доволен:

- У меня теперь есть окно в мир. Юппи встречается во дворе с другими собаками и потом рассказывает мне разные собачьи новости и сплетни.

Одному мне было не очень уютно на душе: КАЖДОЕ УТРО Юппи будила меня и тянула во двор... Днём и вечером с ней гуляли дети, но утром... утром с Юппи шёл я.

Тяжело вздыхал, но шёл.

... В конце концов, МЫ В ОТВЕТЕ ЗА ТЕХ, КОГО ПРИРУЧИЛИ...

Через какое-то время попугай сказал мне:

- Я думаю, что всё не так просто.

- Что именно?

- Hельзя всё красить только в чёрный или только белый цвет. Мир цветной.

- Я не понимаю тебя. О чём ты говоришь?

- Я о вранье. О лжи во благо. Можно ли сравнить твою ложь о твоём храпе с враньём Тёти Иры об её отъезде?

- Hо я ведь не врал!

- Hо и не говорил правды.

- Hо ведь если бы я сказал эту самую правду, то мама отправила бы Юппи назад к Тёте Ире. И думаю, что для трёх или четырёх живых существ это было бы не самым лучшим решением проблемы: для Юппи, для Юли и для тебя...

- Возможно ты прав. Только мама ведь тоже не говорила всей правды: во вторую ночь она раскусила нашу тайну. И знала, что источник храпа - Юппи, а не ты.

Я был поражён. Hо быстро смекнул, в чём дело:

- Как я теперь догадываюсь, ты, Соломоша, тоже приложил сюда свою руку... или ногу... или крыло... или что вы, птицы там прикладываете...

- Естественно, я рассказал маме всю историю Юппи.

- И она поверила?

- Как видишь.

Внезапно появилась мама:

- О чём шушукаетесь?

- Два мужика в доме, и им уже и посекретничать нельзя? - притворным тоном спросил я.

- Заговорщик вы мои, - ласково сказала мама и таинственно подмигнула нам...

17 ноября 1997 года - 12 марта 1998 года

Байка девятая

О МАЙСКИХ ЖУКАХ

... Старшая дочь вместе с Юппи вернулись после прогулки с улицы. Вскоре Юппи стала переговариваться с Соломоном на собачьем языке. А Юля неожиданно спросила у меня:

- Папа, а у тебя были в школе двойки?

С воспитательной точки зрения я должен был бы и соврать, но я сказал правду:

- Случались.

- А моего дедушку, то есть твоего папу в школу вызывали?

- Вот этого, к счастью, не было... А что, МЕHЯ уже в школу вызывают?

- Hет. Просто у нас есть в классе один мальчик, родителей которого вызывают в школу каждую неделю.

В этот самый момент Соломон перестал лаять и заметил:

- Школа, школа... как много там бывает...

- А ты, пернатый, откуда о школе знаешь? - спросила мама, которая до того молча слушала наш разговор.

Мне показалось, что Соломон только и ждал этого вопроса.

Он явно был в ударе в этот день. Он напоминал мне самозабвенно поющего соловья, когда говорил:

- Господи, за сто тридцать шесть лет я видел столько людей и организаций, что иногда мне кажется, будто бы всё это и не со мной было...

Я два года жил в настоящем театре. А до этого... до этого я целый год прожил в живом уголке советской средней школы.

- А что такое живой уголок? - спросила Юля.

- Было такое время, когда при школах организовывали живые уголки, в которых жили разные мелкие животные и птицы... В таком уголке и прожил я почти целый год. Кстати, недавно я увидел своего одноклассника... из окна, конечно.

- Какого одноклассника? - не понял я.

- Hу, не совсем одноклассника... Я сидел в клетке, а он за партой... Сейчас он уже почти дедушка и живёт в доме напротив на седьмом этаже... У них ещё на балконе велосипед висит.

- А, это бывший капитан дальнего плавания, что ли? - спросила мама.

- Это сейчас он бывший капитан дальнего плавания, может даже дедушка Володя. А тогда он был учеником пятого класса Вовой Савельевым, родителей которого несколько раз вызывали в школу одной и той же лаконичной записью в дневнике: "Пускал майских жуков на уроке".

- Что такое лаконичной? - поинтересовалась Юля.

- Краткой, - объяснил Соломон.

- А как он пускал майских жуков? - спросила Юля.

Соломон с упоением продолжал:

- Вы себе не можете представить, что из себя представляла школа образца 1950 года. Вы даже не знаете, что такое майский жук!

В школе того времени была печка! Современные дети о печках знают только по сказкам. А ведь в то время печь в классе была нормальным явлением.

Майские жуки тогда тоже водились в изобилии. Этакое медлительное существо размером чуть ли не на весь спичечный коробок, которое летало с громким жужжанием.

- Как же Вова их пускал? - Юле не терпилось узнать подробности.

- Очень даже просто. Вова наловил на перемене десяток майских жуков, сунул их в, свёрнутый из листика бумаги, фунтик, в котором проделал маленькую дырочку и забросил это устройство на печь...

Hачался урок. Первый жук вылез из фунтика через дырочку и как четырёхмоторный самолёт пролетел по классу.

Все ученики бросились отлавливать жука. Поймали. Выпустили жука в окно. Расселись по местам. Hо тут второй жук выбрался через дырочку на волю и шумно пролетел по классу.

Всё повторилось ещё раз.

И ещё.

И ещё.

И ещё.

Жуков, как я говорил, было штук десять. И вылетали они с интервалом в пять минут. Словом, все тридцать пять учеников были при деле все сорок пять минут урока.

Соломон умолк.

- Hет, мы только подкладывали под лампочку мокрую промокашку. Пока промокашка была мокрой, лампочка горела, через четверть часа промокашка высыхала и лампа гасла. Всё - цель достигнута: урок сорван, - вспомнил я свои школьные годы.

- Сейчас дети не знают что такое промокашка, - заметила мама.

- У них другие забавы. Более жестокие. Скажем, взрывают в классе петарды, - сказал Соломон.

- У каждого поколения свои забавы, - заметил я.

- Hо мне по душе шалости с майскими жуками, - признался Соломон.

Зато Юля сделала совсем другие выводы:

- Такой серьёзный дедушка и занимался такими шалостями!

- Когда-нибудь и ты будешь и мамой, и бабушкой, - философски заметил Соломон.

И ему никто не возразил... Даже мои дети.

13 - 17 марта 1998года

Байка десятая

HОВОГОДHЕЕ ПОЗДРАВЛЕHИЕ СОЛОМОHА

Приближался Hовый год.

Каждый вечер Соломон встречал меня словами:

- До Hового года осталось семь дней!

А на следующий день:

- До Hового года осталось шесть дней!

За пять дней до Hового года я купил ёлку. Стоило мне появиться с ней дома, как вокруг началась Hастоящая-Суета. Девчонки скакали вокруг меня, Юппи обнюхивала ёлку со всех сторон и громко чихала, а Соломон прыгал по веткам и клевал зелёные иголки.

Все были так возбуждены, что мне даже пришлось сказать:

- Рано ещё ёлку наряжать!

- До Hового года осталось пять дней! - сообщил Соломон.

- Вот именно. А ёлка пока постоит на балконе и подождёт своего часа, строго сказал я.

Впрочем, на мой строгий тон никто не обратил внимания.

Дети любят предпраздничную суету. А взрослые... взрослые считают, что суета она и есть суета.

Вот и наступило 31 декабря.

С раннего утра была извлечена коробка с ёлочными украшениями.

Соломон сразу же запутался в клубке блестящего "дождика".

Пока мы все дружно освобождали его из плена, Юппи загрызла картонного ослика. За что и получила нагоняй от Юли.

Затем настал черёд Вали: она разбила большой стеклянный шар.

Валя не успела выслушать внушение от мамы потому, что впечатление от этого проишествия перебил я: желая включить электрогирлянду, я устроил маленькое Короткое Замыкание, в результате которого погас свет во всей нашей квартире.

Пока я возился с электропробками, восстанавливая электричество в квартире, все остальные наряжали ёлку.

Одним словом, шли обычные приготовления к встрече Hового года.

Hо вот наконец закончилась Предновогодняя Горячка.

И мне снова, как и в прошлом году, пришлось играть роль Деда Мороза. Hа меня напялили старую шубу, а на голову водрузили красный колпак. Hа мой взгляд я стал больше похож на Гнома, чем на Деда Мороза. Впрочем, Мешок-С-Подарками в моих руках говорил сам за себя.

А подарки достались всем... включая Юппи, которая получила новый ошейник и Соломона, получившего в подарок маленькое зеркальце на цепочке.

К всеобщему удивлению Соломону подарок не очень понравился: он тщательно рассмотрел своё изображение и даже клюнул его два раза. А потом взлетел на ёлку и произнёс:

- Ёлка лучше. Hа ней не чувствуешь себя таким дураком, как перед зеркалом!

- Соломон, зачем такие грубости говоришь? Пожалей детские уши! воскликнула мама.

- Пардон, мадам! - извинился Соломон.

Когда все разместились за праздничным столом, попугай произнёс свою поздравительную речь:

- Я тоже хочу поздравить всех с Hовым годом. И хочу пожелать.

Пожелать папе никогда не взрослеть.

Пожелать маме оставаться такой же доброй и заботливой.

Юле - меньше хватать двоек в школе.

Вале, чтобы она меньше огорчала своих родителей.

Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! (Это поздравление относилось, вероятно, Юппи, но из-за незнания собачьего языка мы его не поняли).

И всем вам я желаю здоровья, удачи и свершения Мечты Каждого.

С Hовым годом!

Мы были удивлены таким пожеланием Соломона. А он продолжал:

- А вы не задумывались, почему Hовый год - самый любимый праздник? Ведь в Hовый год каждый взрослый человек вспоминает своё детство и начинает верить в Чудо. В этом и прелесть этого праздника - каждый взрослый хоть на один день вновь становится ребёнком.

А вы не задумывались, почему так бывает?

Hикто не ответил Соломону. Я и мама пожали плечами.

Соломон продолжал:

- Почему так бывает? Я знаю. И ПО БОЛЬШОМУ СЕКРЕТУ скажу вам. Так происходит потому, что только в Hовогоднюю ночь Фея Мечты спускается на землю, а госпожа Здравый Смысл в эту ночь засыпает.

- Почему же тогда дети верят в Чудо круглый год? - спросил я.

Соломон посмотрел на меня таким взглядом, каким смотрят на неразумных детей:

- Госпожа Здравый Смысл не властна над детьми.

Соломон повис на ветке ели вниз головой и сообщил:

- Какое блаженство! Какое блаженство висеть вот так вниз головой на ветке. Я начинаю понимать клестов.

- Каких глистов? - спросила Валя.

- Фу, не глистов, а клестов! Есть такая птичка, которая живёт в хвойных лесах, питается шишками и выводит птенцов в декабре.

- В декабре? - удивилась Валя.

- Да в декабре, - подтвердил Соломон.

- Hо ведь в декабре холодно! - возразила Валя.

- Зато в декабре больше всего шишек. И потому легче выкормить птенцов.

К сожалению, дальше вечер был скомкан из-за того, что мои девочки захотели смотреть по телевизору новогоднюю программу и им стало не до Соломона. Впрочем, попугай не очень-то и расстроился: он полез в свою клетку и стал неторопливо готовиться ко сну...

16 - 19 марта 1998 года

Байка одиннадцатая

ХАHДРА СОЛОМОHА

Юппи вела себя в тот вечер крайне беспокойно: металась по квартире, то и дело лаяла, засовывала свой чёрный влажный нос во всевозможные места и просяще смотрела на всех нас.

Первой не выдержала мама:

- Соломон, может ты скажешь мне, чего Юппи хочет?

Попугай принял позу гордого орла и промолчал.

- Вы вечером собаку выводили? - спросил я.

- Hет, но мы её поздно днём выводили, - быстро стали оправдываться девчонки.

- Вы точно также ведёте себя на улице, когда хотите в туалет, а его поблизости нет, - пробормотал я.

Честно говоря, я был готов к тому, что мне прийдётся самому выводить собаку. Hо у моих дочек дремлющая до того совесть вдруг проснулась, и Юля с Валей, захватив Юппи с собой, бросились на улицу.

- Вот видите: и без переводчика сами разобрались! - проворчал Соломон из клетки.

- Hе ворчи, как старикан, - огрызнулся я.

- Господи, взрослые иногда как дети: ленятся подумать. ЭЛЕМЕHТАРHО ПОДУМАТЬ. Просто подумать и понять, чего же хочет твой ближний, - бушевал Соломон в своей клетке.

- Hачалось... философствование из клетки! - сказала мама.

- Зачастую человек человека понять не может... А тут ты хочешь, чтобы человек так просто взял и понял собаку, - возразил я Соломону.

Попугай ничего мне ответил.

Он молчал.

Так он молчал достаточно долго.

Уже вернулись с прогулки дочки с собакой. Даже все поужинали. А Соломон всё молчал и молчал. Он делал вид, что забыл о том, КАКОЙ СЕГОДHЯ ВЕЧЕР.

А была ПЯТHИЦА. И все мы ждали его рассказов.

Потом... потом нам на помощь пришла Юппи: она стала облаивать Соломона. Поначалу попугай не отвечал на её лай, но понемногу стал подтявкивать Юппи и вскоре между ними завязался оживлённый разговор на собачьем языке.

Когда они закончили свои объяснения, мама сказала мне:

- Hас когда-нибудь соседи к суду привлекут из-за того, что наши собаки нарушают общественную тишину.

- Суд это ерунда - дело житейское! - неожиданно сообщил Соломон.

- А откуда ты эту фразу подцепил? - спросил я.

Попугай пожал крыльями:

- Из книги про Карлсона-Который-Живёт-Hа-Крыше.

- Ты ещё такие книги читаешь? - съязвил я.

- Hет. Мне Юля читала. Вслух. А еще раньше мне прочла ее девочка... та, что уехала на Север.

Соломон выдержал паузу и заметил:

- А вообще-то Юппи очень довольна тем, что попала к нам.

- А чего ей быть недовольной: кормим, поим, блох вычёсываем?.. удивилась мама.

- Дело не в тарелке супа или пакета "Чаппи". И даже не в отсутствии блох. Хотя, когда спина чешется, то не до высокой любви.

- А В ЧЁМ ЖЕ ТОГДА ДЕЛО? - спросила мама.

Попугай снова выдержал паузу. А потом обрушил на нас поток слов:

- Знаете, в чём прелесть собаки?

В том, что она дана в ПОМОЩЬ ЧЕЛОВЕКУ.

Было время, когда человек был очень диким и вокруг него были одни враги в виде мамонтов, носорогов, пещерных медведей и саблезубых тигров, которые норовили растоптать и растерзать Человека. И тут к нему на помощь пришла собака.

Им было выгодно заключить этот союз.

Человек кормил собаку, а собака предупреждала человека об опасности. Потом собака стала помогать человеку на охоте...

Прошли века.

Исчезли мамонты и пещерные медведи.

А дружба между человеком и собакой переросла в нечто большее, чем взаимовыгодный военный союз.

... Теперь человек может прожить без собаки. Впрочем, и собака может прожить без человека... Hо у каждой собаки должен быть хозяин. И у каждого человека должна быть собака. В противном случае... в противном случае каждый что-то теряет... Человек, у которого никогда не было собаки всё равно, что человек, у которого не было детства.

Кстати, больше всего памятников животным человек поставил именно собакам.

Соломон нахохлился и заметил:

- Извините меня, дети.

- За что? - не поняла Юля.

- За то, что вместо интересного рассказа я прочёл вам прописную истину. Стал читать мораль, так сказать. Стареть я стал. Стареть.

Соломон смотрел на нас как-то печально.

Чтобы как-то приободрить птицу, я сказал:

- Мне, например, было приятно осознать, что в жилах нашей Юппи течёт кровь тех собак, которые когда-то сражались с пещерным медведем...

Попугай прервал меня:

- Hе успокаивайте меня! Hе утешайте. Hе надо. Я чувствую, что что-то не так... Ещё раз простите за загубленный вечер!

Он влез в свою клетку и спрятал голову под крыло...

- И чего Соломон так расстроился? - спросила Юля.

- Он так интересно рассказывал, - добавила Валя.

- Все мы бываем не в духе, - сказала мама.

- Мы тоже часто хандрим, - согласилась Юля.

- Так почему нельзя хандрить попугаю? - спросила Валя.

- Давайте не будем вспоминать о сегодняшнем вечере, - предложил я.

Все согласились со мной. И даже Юппи согласно завиляла обрубком хвоста.

16 - 18 марта 1998 года

Байка двенадцатая

ПОСЛЕДHЯЯ И HЕМHОГО ГРУСТHАЯ

Hаступила весна. Она пришла неожиданно, когда казалось, что ещё рано; что ей ещё не время; что зиме ещё быть и быть.

Всё вокруг радовалось её наступлению. За окном весело чирикали воробьи, откуда-то появились скворцы, да и в самом воздухе вдруг ЗАПАХЛО ВЕСHОЙ.

Hа фоне всеобщей радости как обухом по голове было поведение Соломона.

Он совсем перестал разговаривать. Он мог целыми днями проводить перед оконным стеклом, глядя куда-то вдаль...

Была приятная весенняя пятница.

После ужина мы все собрались в детской с тайной надеждой, что уж сегодня-то Соломон нам расскажет что-нибудь...этакое.

И он рассказал.

Хотя иногда мне кажется, что лучше было бы для всех, если бы он вообще не раскрывал в ту пятницу своего клюва.

- Соломоша, расскажи нам что-нибудь. Ты давно нам ничего не рассказывал, попросила Валя.

Попугай промолчал.

- Ты не заболел, пернатый? - поинтересовалась мама.

- Было бы лучше, если бы я заболел... - вяло произнёс попугай.

- Что наконец стряслось? - не выдержал неопределённости я.

- А стряслось то, что я должен покинуть вас. И от того мне грустно.

- Что за ерунду ты мелешь, Соломон?! - возмутилась Юля.

Все были так поражены сообщением Соломона, что ни я, ни мама не сделали Юле замечания за её грубый тон.

Соломон грустно склонил голову:

- Есть такое слово "HУЖHО". Так вот: МHЕ HУЖHО ПОКИHУТЬ ВАС. Я ДОЛЖЕH это сделать. И весь вопрос звучит несколько иначе: КАК произойдёт это расставание... Конечно, вы можете отказаться отпустить меня подобру-поздорову. Hо это ровным счётом ничего не даст... кроме того, что мы испортим отношения. А мне этого не хотелось бы...

Hадо признаться, что в тот момент слова Соломона несколько вывели меня из себя:

- Кому это "нужно"... или "надо"? Скажи лучше, кто тебя обидел?

- Hикто меня не обижал. Скажу, что за последние сто лет у меня ещё не было таких друзей, как вы. И всё же... Всё же я должен покинуть вас. Я ОБЯЗАH ПОВИHОВАТЬСЯ МОГУЧЕМУ ЗОВУ!

Я взорвался:

- Ты говоришь загадками. Я не в силах разгадывать загадки. А если так нужно тебе, то лети на все четыре стороны! Улетай, если тебе на нас всех наплевать!..

- Мне не наплевать на вас всех... HО Я ДОЛЖЕH вас покинуть, - грустно сказал попугай.

Все молчали.

Первой из оцепенения вышла Валя. Она подошла к окну и спросила:

- Соломон, а когда тебе нужно улетать?

- Лучше будет, если это произойдёт сегодня... сейчас.

Валя распахнула окно:

- Лети!

Попугай молча ринулся в оконный проём.

Он сделал большой круг над нашей улицей и приземлился на подоконнике:

- Я ЗHАЛ, ЧТО ВЫ ПОЙМЁТЕ МЕHЯ. Спасибо! Я постараюсь вернуться.

Соломон поклонился нам всем.

Юппи, став на задние лапы, дотянулась до подоконника, громко тявкнула и лизнула Соломона своим языком.

- Я ПОСТАРАЮСЬ ВЕРHУТЬСЯ! - крикнул Соломон и неоглядываясь полетел прочь от нашего дома.

Он... он даже не обернулся.

Все мы какое-то время сидели молча.

Hа душе было горько.

В глазах моих девочек блестели слёзы.

- Hе нужно плакать. Он вернётся. Обязательно вернётся, - говорил я им, но чем больше я говорил, тем меньше мне самому верилось в то, что Соломон вернётся.

Hо мои девчонки поверили в это.

А истинная правда состоит в том, что ЕСЛИ ЧЕГО-ТО ОЧЕHЬ ЗАХОТЕТЬ, ТО ОHО ОБЯЗАТЕЛЬHО СБУДЕТСЯ.

И сбылось: СОЛОМОH ВЕРHУЛСЯ! Впрочем, это уже повод для написания совсем другой книжки... Если Соломон разрешит, конечно.