"Эмануэль Сведенборг: Жизнь и труды. / Избранное." - читать интересную книгу автора (Зигстедт О. / Сведенборг Э.)

Однер Зигстедт

ЭМАНУЭЛЬ СВЕДЕНБОРГ: ЖИЗНЬ И ТРУДЫ

Перевод В. Малявина

Горное ведомство

Многочисленные петиции Сведенборга в Горное ведомство о действительности его назначения на службу покойным королем в конце концов были удовлетворены: в марте 1723 года он получил приглашение участвовать в заседаниях коллегии. Парламент к тому времени уже работал в полную силу, и Сведенборг мог вынести на его обсуждение вопрос об отказе признать его служащим ведомства. Когда члены Горного ведомства поняли это, они признали его экстраординарным асессором. Сведенборг по-прежнему не получал жалованья, но ему было обещано, что он займет очередную вакансию штатного служащего. Сведенборг все еще ждал места, когда через год получил письмо от Эрика Бензелиуса, в котором старый друг сообщал, что в университете Упсалы открылась вакансия на должность профессора математики. Нигде таланты Сведенборга не знали так хорошо, как в Упсале. В известном смысле он был основателем местного Литературного общества, поскольку его переписка с членами общества не прерывалась со времен поездки в Англию. Он преподнес обществу свои неизданные сочинения, а его опубликованные труды регулярно рецензировались в журнале общества. Как раз в то время он посылал им гранки трактата «О меди». Кроме того, должность профессора давала солидное жалованье, а Бензелиус и Анна были бы рады общению с Эмануэлем. Тем не менее Сведенборг отклонил это предложение. «В Упсале много прекрасных людей, способных занять кафедру математики», — написал он в письме Бензелиусу и пояснил: «Отказаться от того, что позволит мне сослужить добрую службу, было бы непростительно».

Наконец в июле 1724 года он получил должность управляющего рудниками с жалованьем 800 талеров, которое позднее было повышено до 1200 талеров. Сбылась старая шведская поговорка: «Тому, кто ждет чего-то хорошего, не приходится ждать слишком долго».

Так в жизни Сведенборга закончилась полоса праздности, которую ученый использовал для занятий, путешествий и публикаций. Ему уже исполнилось тридцать пять. В течение последующих десяти лет из-под его пера не вышел ни один памфлет, хотя он продолжал углубленные исследования и писал научные труды, которые получили завершение позднее. Прекратились даже петиции в Риксдаг.

Так началась служебная карьера, которая займет следующие двадцать пять лет его жизни. Почти до шестьдесяти, правда, временами продолжительно отсутствуя на службе, Сведенборг тянул лямку, как все, выполняя ежедневные обязанности, делая то, что ему приказывали, и вырабатывая суждения, которые появляются только в результате совместного труда с другими людьми и соблюдения служебной дисциплины. Можно сказать, что наконец-то он с удовольствием мог применить одно из тех «Правил жизни», которые особенно ценил: «Исполняй усердно обязанности службы и во всех делах будь полезен обществу».

Здание, в котором размещалось Горное ведомство, все еще стоит на своем месте, так что можно подняться по изъеденной временем лестнице между двумя классическими колоннами и даже представить себе, как в девять утра Сведенборг поднимался по ней и шел на службу. Дипломаты, агенты, рудокопы, владельцы рудников, дровосеки, плавильщики меди, с которыми ему приходилось иметь дело, мало знали и еще меньше интересовались космологическими или анатомическими теориями, зато они внимательно следили за докладами о сохранении лесов, подъемных машинах, плавильных печах и ценах на купорос.

Тогда, как и сейчас, большая доля богатства Швеции заключалась в рудниках. С давних времен последние находились под особым контролем двора, который всегда получал от них немалые доходы. По этой причине Горное ведомство подчинялось непосредственно Его Величеству.

Семь человек, составлявших ведомство, собирались каждый день и начинали свои заседания с переклички. Если кто-то отсутствовал, выяснялась причина неявки. Длительный отпуск давался только с разрешения короля. Председательствующий служащий именовался президентом, два старших члена — советниками, остальные — асессорами. Каждый член ведомства имел свое место и голос по порядку старшинства, так что старший асессор получал звание советника, когда освобождалась вакансия.

Во времена Сведенборга заседания коллегии начинались в сентябре и продолжались до середины июля с перерывом в одну или две недели на Рождество и Пасху. В летний период асессорам обычно вменялось в обязанность совершать инспекционные поездки по рудникам.

Пост в Горном ведомстве не был синекурой. Ведомство решало, какие металлы следовало добывать и в каком количестве; улаживало споры между партнерами в горнорудном деле; надзирало за качеством железа, посылая своих служащих для проверок. В обязанности ведомства входило и соблюдение закона, в соответствии с которым десятая часть производимого в стране железа должна была поступать в распоряжение правительства. Кроме того, оно рассматривало назначения на низшие должности в ведомстве. Коллегии предписывалось также изыскивать способы совершенствовать плавку металлов. Ведомство устанавливало цены и контролировало взимание налогов с металлов. Каждое новое здание на руднике, даже хижина, строилось с согласия ведомства; то же касалось и применения новых машин. Ведомство решало, откуда подвозить уголь в места выплавки металла и кто должен иметь разрешение на его поставку. Предприятия, освобожденные от налогов, часто вели тяжбы с правительством, и каждый такой спор требовал многотомного делопроизводства. Малейшее нарушение распорядка на рудниках рассматривалось на заседании коллегии. На тех же заседаниях, а не в обычных судах, рассматривались и все тяжбы между хозяевами и работниками. Асессорам обычно поручали самые хлопотные дела — например, определение качества произведенного железа, особенно предназначенного для вывоза за границу.

За время своей службы Сведенборг семь раз выезжал в лет-ние инспекционные поездки по рудникам. Сохранились его отчеты о них, насчитывающие сотни страниц. К докладам прилагались подробные отчеты о расходах. Изучая эти доклады, можно проследить работу Сведенборга день заднем — как он ехал верхом многие мили через бесконечные леса, останавливаясь в крестьянских домах или на постоялых дворах, посещая заготовителей угля в их уединенных домиках или встречаясь с местными представителями ведомства и владельцами рудников в деревенской школе, улаживая споры между рабочими, устраивая приюты для осиротевших детей рудокопов. Мы можем даже представить, как, рискуя жизнью, он спускался в подземные пещеры, где люди добывали сокровища земных недр. Шаткие мостки вели в гулкие пустоты; ему приходилось лазить по грубым лестницам; наверх уходили корзины, наполненные рудой, а сверху по скользкому настилу спускались пустые; это было опасное предприятие для непривычного к рудникам человека.

В это время Сведенборг вновь заинтересовался моделями машин Польхема. Эти модели хранились в одной из комнат Горного ведомства, и здесь с помощью двух молодых соискателей должностей он осмотрел их и сообщил, что модели следует восстановить, для чего потребуется 50 талеров серебром, включая починку окон в комнате. Эти модели польхемовских машин, сохраненные Сведенборгом для потомства, теперь составляют ядро ценной исторической коллекции, выставленной в стокгольмском Музее техники и в Горнорудном музее в Фалуне.

Участие Сведенборга в работе Горного ведомства засвидетельствовано в томах его ежедневных протоколов. Тема эта, конечно, слишком обширна для того, чтобы рассматривать ее здесь, но несколько эпизодов следовало бы упомянуть, например, его доклад о сокрытии доходов и выдаче вознаграждения человеку, сообщившему об этом. В деле о краже медной руды неким рабочим Сведенборг показывает себя милосердным судьей, который стремится не только разобраться в составе преступления, но и понять намерения злоумышленника. Когда вдова владельца рудника попросила разрешения выплавить больше железа, чем позволялось лицензией, Сведенборг вынужден был ответить, что, поскольку она имеет достаточно железа и угля, только высшие правительственные органы могут удовлетворить ее просьбу. Был случай, когда кого-то обвинили в продаже некачественного железа. Сведенборг вместе с помощником проверил качество железа, после чего конфисковал его в пользу казны. Посещение Сведенборгом одного из рудников в Фалуне было сопряжено с риском для жизни: он сообщал ведомству об опасности обвала в руднике. Был в его практике и один драматический случай, касавшийся писаря ведомства по имени Йохан Дусе-ен. Последний был обвинен в пьянстве на службе и грубом обращении с коллегами. Государственный адвокат делал все возможное, чтобы молодой человек был наказан и потерял должность. Но Сведенборг, назначенный следователем по этому делу, установил, что пристрастие писаря к вину отчасти было вызвано наследственной душевной болезнью. Он постановил освободить писаря от должности, но ввиду болезни сохранить за ним часть жалованья.

Служба в Горном ведомстве, несомненно, значительно расширила жизненный кругозор ученого. Он встречался и работал с самыми разными людьми, учился собирать сведения и извлекать главное; государственная служба еще более развивала в нем способность к наблюдениям, а также многие другие качества, столь пригодившиеся ему впоследствии.

Особенно интересно знакомиться с деятельностью Сведенборга на поприще юриспруденции, ведь именно склонность приходить к объективным и взвешенным суждениям благоприятствовала развитию его ума. Ум его формировали не мечты и фантазии, не мистические созерцания, а занятие практическими вопросами и отправление правосудия. Сведенборг был служащим, в течение тридцати лет исправно выполнявшим свои обязанности в государственном учреждении. Когда факты его жизни рассматриваются в хронологическом порядке, в его жизненном пути прослеживается удивительная последовательность.

* * *

В мае 1724 года, возвращаясь из Аксмара в Стокгольм, Сведенборг остановился в Упсале у Бензелиусов. Здесь он впервые попал на заседание Литературного общества, с которым давно поддерживал заочные связи. Вернувшись в Стокгольм, он застал там своего младшего брата Еспера, который сам только что вернулся на родину, проведя девять лет в качестве пастора в поселениях Делавара.

Еспер был совсем не похож на старшего брата. Как и отец, он был седьмым ребенком в семье и поэтому, подобно своему отцу, получил имя Еспер. В молодые годы отец называл Еспера «диковатым» и отмечал его страстное желание посмотреть мир. Склонности Еспера к наукам были выбиты из него излишне суровым учителем (кузеном Андреасом Гесселиусом), отвратившим его от учености.

Одно время Еспер служил в армии Карла XII, затем отец послал его в Англию учиться лоцманскому делу, а потом и в Америку — обучаться дисциплине и порядку.

Теперь, после девяти лет жизни в Пенсильвании, Еспер решил проведать родных. Америка пришлась ему по душе, и он вроде бы собирался поселиться там навсегда. В этой далекой стране язычников и христиан разной веры Еспер Сведенборг познал Бога и самого себя. Кормился он преподаванием в школе для детей шведских переселенцев. Эти люди жили праведной христианской жизнью во многом благодаря хорошим священникам и книгам, которые посылал им епископ Сведенборг. Индейцы любили шведов, и Еспер утверждал, что, не будь в той местности шведского поселения, индейцы уже давно прогнали бы со своих земель всех христиан.

Как было бы интересно поприсутствовать на встрече двух братьев, проживших такие разные жизни, и послушать их разговор в неповторимом темпераментно-возвышенном стиле того времени! Эмануэль вполне мог воспользоваться случаем расспросить брата о производстве железа в Новом Свете, ведь крупнейшие железоделательные заводы Америки находились тогда как раз на берегах реки Делавар. Еспер мог рассказать Эмануэлю о многих неделях, проведенных в открытом море, о нарастающей с каждым днем тоске по суше и радости, охватывающей мореплавателей, когда они видят наконец в туманной дымке берег Англии.

Еспера на родине поджидал сюрприз: Эмануэль вручил ему четыре с половиной тысячи талеров — его долю из наследства мачехи. Спустя год Еспер вновь отплыл в Америку, женился, но вскоре возвратился в Швецию и купил маленькую ферму, где и прожил до конца своих дней. В его семействе родилось десять детей, один из которых положил начало сохранившейся до наших дней ветви Сведенборгов. Почему же сам Эмануэль не женился и не устроил свой быт на обычный семейный лад? Этот вопрос, кажется, уже всерьез беспокоил его родственников.

«Я прошу тебя обдумать, почему ты упустил столько возможностей устроить хороший брак, — писал Эмануэлю отец в марте 1729 года. — Ради Бога, собери свое мужество и доверься Его милосердному Провидению. На долгие раздумья нет времени, промедление смерти подобно».

Мы не знаем, как отнесся к этому совету Сведенборг. Но нам известно, что за три года до этого он сделал предложение Стине Майе, дочери епископа карлштадтского Йонса Стей-хюса, которой тогда исполнилось семнадцать лет. Но и эта избранница Эмануэля предпочла другого. Правда, неудачное сватовство, кажется, не смутило его. Известно, что осенью 1726-го он снял квартиру в Стокгольме и нанял слугу, явно предполагая жить собственным домом. Но хозяйки в его доме так и не появилось.