Однер Зигстедт

ЭМАНУЭЛЬ СВЕДЕНБОРГ: ЖИЗНЬ И ТРУДЫ

Перевод В. Малявина

Ранняя философия

Летом 1721 года Сведенборг жил в Амстердаме, где решил опубликовать три своих трактата, переведенных им на латынь. Все сочинения были изданы анонимно, хотя, получив из печатни готовые книги, Сведенборг тут же отослал своим друзьям в Голландию два экземпляра с дарственной надписью. Возможно, Сведенборг решил не открывать своего имени, желая услышать как можно более беспристрастную критику ученого сообщества. Если он хотел именно этого, то своей цели не достиг, так как авторство изданных трактатов стало немедленно известно всей Европе. Сведенборг извлек урок из этого опыта: спустя много лет, напечатав анонимно свои теологические работы, он уже никого не посвящал в свою тайну.

8 декабря того же года Сведенборг и его спутник Гесселиус оказались свидетелями грандиозного праздника, устроенного в Амстердаме Петром I по случаю окончания двадцатилетней войны между Швецией и Россией. Играл военный оркестр, палили пушки со специально построенной для празднеств деревянной башни, украшенной огромным двуглавым орлом. Помимо шумного официального банкета посланники русского царя бесплатно поили вином всех прохожих и повеселили амстердамских обывателей красочным фейерверком. Воодушевленный этими торжествами, Сведенборг написал стихи во славу мира, восстановленного на Севере, где «реки крови сменились реками нектара» и где теперь «Марс закован в цепи и царствует Бахус».

В скором времени двое путешественников переехали из Амстердама в Экс-ля-Шапель, откуда Сведенборг в одиночку отправился в Кельн и Лейпциг. В апреле он опубликовал собрание своих научных статей под заголовком «Разные наблюдения», посвятив его новому президенту Горного ведомства графу Густаву Бонде. Путешествуя по Германии, Сведенборг посетил рудники Саксонии, побывал в горах и в Брунсвике, правитель которого, герцог Людвиг Рудольф, оказал шведскому ученому большие почести и наградил его золотой медалью. Не удивительно, что изданная вскоре четвертая часть «Разных наблюдений» была посвящена герцогу-меценату.

К этому времени мечты Сведенборга о всеевропейском признании начали сбываться. Ведущий журнал научной критики в тогдашней Европе, «Acta Eruditorium», издававшийся в Лейпциге, помещал на своих страницах один за другим пространные и в высшей степени одобрительные отклики на трактаты Сведенборга.

Сведенборг имел намерение посетить Италию, но письмо от отца заставило его изменить свои планы. Отец сообщал Эмануэлю, что некоторые наследники недавно умершего брата мачехи, Альбрехта де Бема, одного из богатейших людей Швеции, сочли свои права ущемленными и подали иск против семьи Сведенборгов. Эмануэль решил прервать путешествие и в июле 1722 года вернулся в Швецию.

* * *

Чтобы оценить положение Сведенборга в современном ему ученом мире, полезно вспомнить некоторые обстоятельства истории науки.

Вопрос о происхождении материи никогда не вызывал большого интереса широкой публики. Что делать с материалами, которыми мы обладаем, и каким образом получить их в большем количестве — вот что в первую очередь интересовало подавляющее большинство людей. Вопрос же о том, откуда все взялось, занимал умы лишь избранных философов. Многие столетия ответ «Это создание Божие» удовлетворял почти всех. Древние немало размышляли о происхождении вещей, и их размышления составили основу для современных взглядов на этот вопрос. Греки пришли к идее о том, что все сущее состоит из мельчайших непроницаемых частиц. Демокрит называл их «атомами». Он мыслил Вселенную как бесчисленное множество атомов, двигающихся в пустоте, или вакууме. Аристотель говорил: «Вся материя однородна; меняются лишь формы». И все эти выводы основывались лишь на доводах рассудка.

Во времена Сведенборга идея атомов развивалась в двух разных направлениях, заданных Декартом и Ньютоном. Для Декарта любая теория происхождения Вселенной должна была основываться на принципе движения. Первичное движение повлекло за собой формирование разнообразных вращающихся сфер, напоминающих водовороты. Так Декарт объяснял происхождение Солнечной системы, где звезда является центром мелких частиц, двигающихся с большой скоростью. Материю, из которой состоит Земля, он трактовал, как скопление более твердых частиц, каждая из которых имеет свою скорость.

Для Декарта не существовало понятия вакуума, поскольку пространство между любыми двумя частицами, по его теории, немедленно заполнялось еще более мелкими частицами, и так до бесконечности. Следовательно, по Декарту, существует только один вид материи, тождественный пространству.

Картезианская теория получила признание по всей Европе за исключением Англии, где Исаак Ньютон разработал другую идею материальных частиц, из которых состоит мир. «Представляется вероятным, — говорил Ньютон, — что Бог в начале создал материю из твердых, непроницаемых, движущихся частиц... настолько твердых, что они никогда не исчезают и не распадаются; никакая обыкновенная сила не способна разделить то, что Бог создал при сотворении мира». Ньютоновские твердые частицы предположительно двигались в вакууме. Этим объясняется долгое нежелание научных кругов признать учение Ньютона о силе тяготения, которое основывалось на идее взаимного притяжения материальных тел. Считалось невозможным, чтобы планеты могли воздействовать друг на друга в вакууме, без соединяющей их атмосферы.

Оценивая отношение Сведенборга к Декарту и Ньютону, нельзя забывать о Кристофере Польхеме. У идей есть своя родословная, и если Декарт оказал сильное влияние на мышление Сведенборга, то механический гений Польхема во многом сформировал взгляды Сведенборга на физический мир. Польхем восхищался работами Ньютона, хотя чтение их «доставляло ему головную боль», ибо Ньютон писал чересчур сложно.

Что касается взглядов самого Польхема, то он соглашался с Декартом в том, что материя возникла из движения. Польхем различал шесть видов частиц, которые имели сферическую форму. Основа всех живых существ, писал он, г- «бесчисленное множество маленьких живых частиц, форма и величина которых не поддаются описанию, если не дать им общее наименование движения». Польхем думал, что многое в теории Декарта придется, вероятно, изменить в результате полученных опытов. Но более всего его поражало то, что у Декарта «все свойства природы основываются на принципах математики и механики».

Сведенборг хорошо сознавал различие между идеями Декарта и Ньютона. Как мы видели, его взгляды поначалу были очень близки взглядам Польхема. Как и его учитель, он отвергал Ньютоновы идеи вакуума и всемирного тяготения. Он принимал картезианский принцип воронки и идею движения как единой основы всех материальных частиц. Но, подобно Польхему, не соглашался с Декартом в вопросе о природе материи. Он утверждал, что всякую вещь можно объяснить при помощи принципов геометрии и механики. Все разнообразные свойства материи, настаивал он, зависят от форм и размеров частиц, из которых она состоит, от их движений, образуемых последовательными изменениями в последовательно отвердевающей субстанции. Сколь бы ограниченными ни выглядели представления Сведенборга в свете позднейшего развития науки, нужно ли говорить, что он был на правильном пути? В течение целого столетия после него научный прогресс основывался на тезисе о том, что внутренние связи в материи зависят от геометрических расположений. Но будем помнить — единство и простота теории Сведенборга основывались на идее Бесконечного Творца.

Так была открыта дверь, которая выводила из лабиринта смутных мистических рассуждений алхимиков на ясный свет современной науки. Многие задавали вопрос: что такое химическое взаимодействие? «Таинственное влечение», — говорили алхимики. «Действие электричества», — сказал Ньютон. «То же, что гравитация», — утверждал позже Бюффон. Сведенборг объяснял его в категориях давления.

Обыкновенная соль, полагал он, возникла в результате давления в огромном первозданном океане, покрывавшем всю планету. Давление гигантской массы воды приводило к распаду некоторых ее частиц. Распавшиеся частицы были стиснуты в пространстве таким образом, что одна частица соли держала вместе шесть частиц воды. «Если древний океан находился намного выше нынешней суши, — писал Сведенборг, — и если суша обязана своей формой и в известном смысле своим происхождением этому родителю, то необходимо заключить, что соляные горы должны были возникнуть на дне океана».

В своем химическом трактате он высказывает и сомнения в прежнем своем отождествлении океана с великим потопом. «Обстоятельства, описанные здесь, могли вызвать потоп, но вряд ли они имели место именно во времена Ноева потопа, ибо последний продолжался только один год».

Это была опасная почва. Подобные рассуждения могли привести к отрицанию библейской истории Творения. Сведенборг быстро нашел способ избежать этой опасности, прибегая к символическому истолкованию библейских сюжетов. Так, в одном из писем Бензелиусу он утверждает, что огонь, который доставляет мучения душам грешников в аду, не может быть материальным, поскольку этот огонь не уничтожает их. Его следует понимать скорее как угрызения совести. «Я надеюсь, — прибавляет он, — что это суждение не воспримут как попытку умствовать о сем предмете. Слово Божие — основа всему» (письмо от 26 ноября 1719 года).

Интерес Сведенборга к огню был тогда особенно велик, ибо он только что закончил свой доклад о плавильных печах в Швеции — плод трехлетней работы. Загадка огня продолжала волновать его и позднее. В трактате «Химия» он признается, что «ни один предмет не вселяет столько недоумения, как внутренний механизм огня и природа его частиц». Он утверждает в той же книге, что «частицы огня суть в точности пузырьки», что они «малы и утонченны» и «на поверхности выглядят как математические точки». Надо сказать, что в своих ранних работах Сведенборг высказывал более правильное мнение о природе огня, отождествляя пламя с «эфиром», что ближе современным представлениям.

По возвращении на родину Сведенборг обнаружил, что его теории встретили сопротивление. Трактат «Об определении долготы на суше и море посредством луны», опубликованный на латыни, не вызвал никакого интереса. Зато в иностранной печати он был отмечен без каких-либо отрицательных комментариев. Однако в университете Лунда Конрад Квенсель напечатал весьма критическую статью в номере шведского журнала «Acta Literaria» за январь—март 1722 года. Вскоре в том же журнале появился и ответ на критику Квенселя, предположительно написанный «в отсутствие автора его другом».

Письма Сведенборга того времени свидетельствуют о том, что этим другом автора был он сам.

«Разные наблюдения» тоже были отмечены лейпцигским журналом, оценившим книгу как «собрание наблюдений и опытов, единственное назначение которых — надежда на рост знания». Совсем иную оценку этот сборник получил в новом немецком журнале «История науки нашего времени». Он издавался анонимно и претендовал на роль ведущего научного журнала в Европе. Неизвестные авторы рецензии отметили обилие типографских ошибок в книге, ее недостаточно изящный стиль и заключили, что автор явно не имел желания приобрести репутацию знатока тайн высшей геометрии. Они критиковали физические теории Сведенборга, которые «основываются на воображении их открывателя». Рецензенты решительно не соглашались со Сведенборгом в том, что движение воды на дне Мирового океана могло создать гигантские гряды гравия — предположение, противоречащее всем законам гидростатики. Они, разумеется, тоже не догадывались, что имеют дело с результатом движения ледника.

Наибольший интерес представляет критика в рецензии математической основы теорий Сведенборга. Например, относительно происхождения материи Сведенборг писал следующее: «Если природа частиц происходит из того же начала, что и геометрия, то откуда берется линия? Не из бесконечности ли точек, ее составляющих? И откуда берется плоскость, как не из бесконечности линий, образующей ширину? Откуда берется тело, как не из бесконечности плоскостей, образующих глубину? Так же обстоит дело, если мы предположим, что в начале вещей существовали только математические точки, лишенные формы, измерений или геометрических свойств; и затем допустим существование движения между этими точками».

На это рецензенты отвечали, что между математическими точками не может быть пространства для движения. «Это, по крайней мере, нам известно... не существует линии, состоящей из точек, не существует плоскости, состоящей из линий, и не существует тела, состоящего из плоскостей... Математические точки — это не части, а только знаки начала или конца линии... неделимый знак, существующий только в воображении. Когда говорят, что движение точки описывает линию, эта линия существует только в воображении... Физик или математик, любящий точность, не скажет, что математические тела действительно состоят из точек, линий и плоскостей, как они описываются в математике».

Но представлял ли когда-либо Сведенборг Творение в понятиях математических точек? Сразу после пассажа, процитированного выше, он пишет: «Здесь, однако, читатель возразит, что не может быть движения до тех пор, пока из бесконечности не возникнет плоскость или тело. Я отвечаю, что принимаю на веру принцип движения... Но если кто-нибудь спросит о причине этого движения, я скажу ему, что никакой конечный ум не может проникнуть в это. Ибо первичное движение, очевидно, должно происходить от Верховного Движителя, от Бога, Творца всех вещей...» Выходит, критики Сведенборга не заметили, что он уже предвосхитил их возражения. Он пояснил, что его точки не были лишены качества, но были наделены Творцом определенными качествами. Позднее Сведенборг существенно уточнит свои аргументы, касающиеся природы «точек». В одной из богословских работ он укажет на бесплодность рассуждений о первичной субстанции и форме без ясной идеи Бога. Такие рассуждения, скажет он, будут фантазией, которая побудит разум выводить творение мировой субстанции из «точек», а затем геометрических линий, которые «по существу своему являют собой ничто, ибо им нельзя приписать никаких свойств».

Но вернемся к критической статье в «Истории науки»:

«Нам стоит только рассмотреть вкратце природу воздушных частиц у Сведенборга. Как уже говорилось, они представляют собой мельчайшие пузырьки, но их внешняя оболочка состоит из чистых частиц огня. В соответствии с воображением автора, эти частицы огня круглы, тверды и пропорционально малы. Вот почему в нашем подлунном мире огонь не может существовать без воздуха... Но как, согласно этой теории, твердые, непохожие на пузырьки частицы огня возникают из математических точек? И каким образом воздушные пузырьки оказываются окруженными блестящими маленькими огненными шариками?..»

Ответом Сведенборга на эту критику стала статья, опубликованная им в журнале «Acta Literaria Suecia», озаглавленная «Закон гидростатики». В этой статье он указал на отзыв, напечатанный в лейпцигском журнале, и заметил, что «в своем предисловии авторы сообщают нам, что пишут анонимно, не имеют ни вождя, ни закона между собой; что один автор не знает другого и тем не менее благодаря вдохновению они каждый год публикуют том своего журнала под таким названием. Кто они — сие нас не касается, но, поскольку они анонимы и не имеют ни закона, ни вождя, чтобы, не подвергая себя опасности, лежать в засаде и внезапно нападать на прохожих, мы хотим уведомить их, что не считаем благоразумным вступать с ними в какой бы то ни было спор».

Критики Сведенборга не заметили, что воображение, вообще говоря, есть способность более высокая, чем наблюдение, и столь же необходимая философу, как и художнику, и деловому человеку. Если бы Сведенборг не имел воображения, он едва ли был бы назван в наши дни предшественником Джозефа Пристли в открытии кислорода или, как отозвался о нем известный французский химик Жан Дюма, основателем кристаллографии, поскольку он применял геометрию для объяснения законов внутренней природы.