"Лэя" - читать интересную книгу автора (Кувшинов Виктор Юрьевич)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: РАБОТА НАД ОШИБКОЙ

ГЛАВА 10. СЕЙЛАР

Женька открыл глаза. В полуметре перед собой он увидел лицо спящей Лэи. Но полюбоваться им он не успел. По всем мышцам ударила боль залежавшегося тела.

Женька, привычными небольшими движениями, стал разгонять кровь. Лэины глаза напротив открылись, ее губы шевельнулись, но слов он не разобрал. Она сделала попытку встать, и он стал удерживать ее, предупредив:

— Не делай резких движений, может быть судорога! Шевелись потихоньку! — но изо рта вырвалась какая-то абракадабра.

Лэя, сначала испуганно, потом весело, слегка морщась от боли, посмотрела на Женьку и, медленно выговаривая слова, произнесла:

— Добро пожаловать на Сэйлар!

Голос Лэи остался тем же чистым и певучим, но звуки, произносимые ей, были чуждыми. И все-таки он понимал их, когда они с небольшой задержкой проявлялись в сознании. До Женьки дошло, что чужой язык, насильно втиснутый в его душу, не желает мгновенно активироваться, и он так же медленно повторил свои первые слова и поблагодарил Лэю за приглашение. Она, видимо поняла, так как успокоено легла и стала слегка двигать ногами и руками.

Буквально через десяток слов его речь и восприятие стали налаживаться. Так что, к тому времени, как они с Лэей смогли встать с неудобного ложа, он мог, хоть и медленно, но вполне сносно разговаривать. Оказалось, что Лэя произносит его имя, немного, как Жен или Женьа, а свое немного ближе к Леа, но такую мелочь можно было не брать во внимание. Жен так Жен — назвался груздем так и будь сморчком!

Скоро его сознание перестало аналитически относиться к слышимым словам и отдалось полностью на попечение мозга и тела.

Еще лежа и приходя в себя, он почувствовал, что жуткое любопытство стало буквально съедать его изнутри. Он первый раз в этом мире! Его интересовало буквально все! Начал он с Лэи, поскольку она была прямо перед ним, и для исследования не надо было прилагать никаких усилий. На внешний вид принцесса почти не отличалась от своего астрального образа. Если только чуть запачканной щекой и загадочно мерцающими в сумраке пещеры темно-изумрудными глазами. Женька протянул руку к ее лицу и тихонько коснулся щеки, потом погладил ее волосы, они были столь же мягко-шелковистые, как и в астрале. Лэя хихикнула, явно пытаясь скрыть свое смущение.

— Прости, я просто проверяю: ты и в самом деле такая же красивая, как в астрале?

— Ну и как?

— Нет! — Женька уже состроил хитрую рожу, но вдруг заметил в сумерках, как улыбка на Лэином лице потухла, а в ее глазах промелькнул отблеск испуга. И он тут же поспешил завершить фразу, поняв, что шутка вышла топорная. — Нет, ты гораздо красивее! — И заработал шутливый шлепок по плечу.

— Ах ты!.. Хорошо же, теперь я запомню, что в этом теле сидит безжалостный монстр!

— Сжалься, принцесса! Не монстр, а всего лишь глупая обезьяна! — он, наконец, встал и, взяв Лэю за руку, подвел ближе к выходу, где было больше света.

Они стояли напротив и с интересом всматривались, как бы заново изучая друг друга.

Женька с удивлением заметил, что Лэя стала меньше и хрупче. До него дошло, что Зар в реальности был на полголовы его выше, а в астрале пропорции дело десятое, и он просто не обратил на это внимание. Лэя же до рези в глазах всматривалась в лицо Зара. Внутри ее был полный сумбур. Не было никакого сомнения, что перед ней Зар, если взглянуть на него мельком. Но, как только этот новый Зар начинал говорить или даже двигаться, он превращался в Женю. А вот так, если стоять и пристально смотреть в глаза молчащего Жени-Зара, то можно было вообще сойти с ума от двойственности восприятия.

— Жуть! — поежившись, наконец, сказала Лэя. — Свихнуться можно. Может, тебя Жезаром назвать?! Нет, лучше оставайся Женей! Так хоть я буду всегда помнить, кто находится в теле Зара.

— Интересно, — нисколько не обиделся, привыкший вызывать чувство страха у принцессы, Женька. — Что такого моего ты видишь в Заре?

— Хм… — Лэя задумалась, потом уверенно кивнула и ответила. — Твою душу. Не твое земное тело, а именно душу. Ну или сознание, то есть чувства, привычки, поведение… не знаю, как это назвать… но ты, я думаю, и так понял — ты у нас умный! Мне кажется, я уже привыкаю видеть тебя в любом теле, так что твой вид становиться делом второстепенным. Лучше давай, начинай знакомиться с нашим миром!

— Да! Конечно! — Женька подпрыгнул от радости и больно влепился головой в потолок пещеры, бывший на высоте метра над его головой, чем вызвал приступ заразительного смеха у Лэи:

— Ты чего это, как необъезженный жеребенок брыкаешься?!

— Вот это да! — Женька сидел на пятой точке, озадаченно почесывая макушку и растерянно глядя вверх. — А вы тут, ребята посильнее нас будете! Я же забыл, что у вас сила тяжести на почти одну пятую меньше будет! Эко ж меня угораздило!

Пока он так приходил в себя от знакомства с силой тяжести на Сэйларе, в пещеру ввалилось мохнатое забавное создание, очень смахивающее на коалу-переростка.

— А это твой лонк? — ляпнул, не подумав, Женька.

— Чего это он, однако? — ворчливо спросил мохнатый гость у Лэи.

— Зар сильно головой ударился, вот и говорит какую-то ерунду! — успокоила его Лэя и, видимо, чтобы отвести мысли лонка и подсказать Жене, как зовут малыша, спросила. — Хлюп, ты поворачивал нас, когда мы спали?

— Конечно! Обижаешь, я всегда выполняю все поручения! — с важно независимым видом ответил Хлюп, сам незаметно подставляя голову под Лэину руку для ласки.

— Привет Хлюп! Как у тебя здесь дела шли? — спросил Женька.

— Зар, ты что, заболел? — озадачено спросил Хлюп в ответ.

— Понимаешь, он так сильно ударился, что немного переменился и стал говорить по-другому и просит называть теперь его Женей! — объяснила Лэя.

— Так не бывает, однако! — настороженно сказал Хлюп.

— Бывает, бывает! — уверила его Лэя. Малышу оказалось достаточно этого убедительного довода. Видимо, он привык доверять хозяйке, а та знала, что и как сказать своему маленькому защитнику, чтобы тот с ней согласился. — Он так же тебя любит, даже больше, чем раньше, ты скоро это сам почувствуешь!

Женька озадаченно посмотрел на улыбающуюся ему Лэю и подумал, скривив шуточно страдательную гримасу: "Да, кажется, надо дорастать до выбранного образа спасителя!" — Ты чего рожу корчишь? Ну точно, заболел! — расстроено вздохнул Хлюп.

Женька посчитал вопрос исчерпанным и рванул из пещеры, на этот раз, учитывая свои силы и слабую силу тяжести. Он смотрел вокруг и впитывал этот мир всеми чувствами, какими только мог. Все было и таким и не таким как на Земле. Небо было гораздо синее, а солнце чуть больше и оранжевое. От этого все краски становились ярче, как на рекламном проспекте какой-нибудь турфирмы. Трава, в общем, была такой же зеленой, но немного с фиолетовым оттенком. "Наверно, антоцианов больше" — промелькнула биологическая мысль. Присмотревшись к растительности, он понял, что злаковыми травами там и не пахло, вместо этого в изобилии росли растения, напоминающие хвощовые по строению стебля, но цветущие как высшие растения на Земле. "Интересно, природа заполняет пустые экологические ниши функционально схожими, но зачастую, совершенно разными по анатомии и происхождению организмами. Да, Дарвин был бы доволен. Впрочем — я тоже, хоть и не Дарвин!" — Женька брел, не разбирая дороги, по горному цветущему лугу с травой по колено, любуясь на заснеженные вершины покатых гор и большущих птиц, парящих в вышине.

Ноги сами повернули к ближайшей опушке леса. Деревья тоже были похожи на Земные, но отличались, каждое по-своему. С большой долей фантазии, он нашел «иву», "дуб" и даже «сосну». Листья и кора на деревьях варьировали в широких пределах так что, при желании можно было найти почти что угодно. Почувствовав укус, он рефлекторно хлопнул себя по плечу и выскреб с загривка что-то вроде комара или мухи. "Надеюсь, не смертельно" — промелькнула мысль и тут же возникла другая "Экий у меня шерстяной загривок!". Его взгляд остановился на большой луже в лесу, которую образовал маленький запруженный ручеек. Не раздумывая, он подошел к воде и склонился над гладью воды.

Из воды на него выглядывало мужественное лицо Зара. Он ощупал нос и губы, проводил пальцами по темным бровям, серым бакам, светлому подбородку. В целом, окрас лица был темнее, и черты крупнее, чем у Лэи, отчего лицо производило впечатление силы. Он оглядел руки — они были тоже темнее от золотистого до коричневого оттенка, и шерсть на предплечье была пожестче. "Извини Зар за бестактность!" — подумал он и разделся догола. Его жутко интересовали сходства и различия в анатомии. Окрас тела в целом повторял Лэин, но белый цвет на груди был темнее, почти серым, а на спине тон доходил почти до черного. И волосы не были мелированными, как у Лэи, а просто меняли оттенок от каштанового до почти черного. Фигура была постройней человеческой, ноги чуть длинней, вообще, кости были потоньше — видимо сказывалась меньшая сила тяжести. Но мускулатура впечатляла — было видно, что Зар не был канцелярским работником. Ногти были длиннее и уже — немного хищные. Интересно, что он нашел вдобавок к двум соскам, как у человеческих мужчин, еще четыре крошечных пупырышка, расположенных по два ниже на груди и верху живота, но они были почти не видны из-под шерстяного покрова.

Ну и конечно уши и хвост. Если уши он хорошо разглядел в отражении воды, то для разглядывания хвоста пришлось изрядно вывернуться. В целом ими он остался очень даже доволен: уши были как у кошачьих, но из шевелюры виднелись только слегка закругленные кончики с небольшими кисточками чуть более густой и темной шерсти.

Хвост, видимо, получался из-за пары-тройки лишних позвонков в копчике, напоминая олений. Он был темный, как и спина, сверху, и светлый снизу. Так что, с боков виднелась красивая светлая окантовка. Ну и конечно, интересным оказалось, что орган размножения оказался почти там же где и у людей, но, как заметил Лен, был гораздо меньшим. А так же отсутствовали добавочные элементы, часто вызывающие ощущение звона у наиболее впечатлительных человеческих дам. Это надо было учесть в возможных драках: удар по мужскому достоинству, скорее всего, был неэффективным, а вот хвост надо было беречь — пожалуй, он был очень уязвим.

Легкий пинок снизу, и перелом основания хвоста обеспечен — не смертельно, конечно, но полная отключка и месяца два инвалидности почти наверняка обеспечены.

"Ну что ж, прекрасное тело — уважаемому гостю!" — Женька понял, что ему, действительно, не нужно никакой одежды, чтобы чувствовать себя комфортно. Он просто плюхнулся тут же, на опушке леса в траву и, лежа на спине, счастливо впитывал всеми фибрами новую реальность, чувствуя себя первопроходцем, инопланетянином, космонавтом и бог знает кем еще одновременно. Над головой колыхались большие, причудливо резные листья неизвестно какого дерева. В траве стрекотали и жужжали невидимые насекомые. В ярко-синих небесах проплывали столь же яркие белые облака. Воздух был насыщен сильными и странными ароматами неведомых трав.

Женька был счастлив. Он научился запоминать такие моменты. К счастью, у него был богатый опыт: первый выход из тела, первый осознанный выход в астрал, и вот теперь, первый выход на другую планету, затерянную где-то в бесконечной дали противоположной ветви галактики. Он чувствовал, как этот огромный мир замер на мгновение, приготовив для него море впечатлений и океан испытаний, но все это будет потом, а сейчас с ним было это мгновение, как первый поцелуй таинственной и своенравной незнакомки. Что у нее за пазухой — цветы, драгоценности или кинжал?

"Посмотрим!" — просто подумал Женька, тая в расслабленной дремоте. Пока что, незнакомка была с ним ласкова…

Сэйлар не разочаровывал Женьку и дальше. Его заостренное внимание ловило каждую мелочь, каждый оттенок ощущений. Он знал, что пройдет пару дней и ощущения притупятся — настанет пора здесь жить и действовать, но он не желал пропустить этот, волнующий период, когда он присматривался к новому миру, а тот, будто в ответ, присматривался к гостю. Он сразу столкнулся с множеством мелочей, которые по идее, Буль должен был впихнуть в его сознание, но, то ли эти мелочи сами не «всплывали», то ли Буль попросту о них забыл.

Так, он вдруг столкнулся с проблемой гигиены. Как ухаживать за этой прекрасной шкурой? Ему никак не хотелось запаршиветь. Да и все остальные мелочи типа чистки зубов, стрижки волос и даже хождения в туалет. Наступив на горло собственному стеснению, он ближе к вечеру, подловив момент, когда Хлюп умчался на разведку за грибами, собрался с духом и взмолился перед Лэей, скорчив уморительную, как ему показалось, гримасу:

— Лэя, милая, спасай инопланетянина!

Кажется, гримаса удалась, так как Лэя правильно восприняла вопрос, не бросившись сразу на помощь, а лукаво спросив:

— И отчего же так пропадает наш инопланетянин?!

— Да понимаешь, Буль не озаботился об элементарных правилах гигиены. Как вкушать ваших крабов на королевском приеме, я знаю, а как, извините, туалетом пользоваться, да и какие у вас туалеты или там ванные — не знаю. И вообще, как вы моете и чистите свой изумительный мех? Как чистите зубы? А может, еще что-нибудь требуется для гигиены?..

— Да, великий вопрос! — смеялась Лэя. — Ну, по кустам в походных условиях бегать, я тебя учить не буду, это уж точно! Потом поднялась, сбегала к сумкам, лежащим в пещере, и принесла один мешочек. — Придется в личных вещах Зара покопаться!

Забыли у него разрешения спросить, а теперь уже поздно. Смотри, что здесь полезного: зажигалка, фляга с земляным маслом для растапливания костра, фляга с мылом — его из корня одного растения варят, я потом покажу. Да, ничего по гигиене больше и нету,… погоди немножко! — Она опять убежала и вернулась с большей по размеру сумкой.

— Сразу видно настоящую девушку, заботящуюся о чистоте! — довольно заметил Женька.

Лэя, присела у костра и раскрыла свою «косметичку». В ней, кроме мыла, нашелся и зубной порошок, и зеркальце, и даже маленькие ножницы, мочалка, гребешок и специальная маленькая щетка для расчесывания шерстки. Лэя достала маленькую щетку для зубов, сделанную то ли из кости, то ли из темного прочного дерева и толстой жесткой щетины какого-то зверя, и, несколько стесняясь, сказала:

— Если не брезгуешь меня, то можешь воспользоваться моей щеткой. У меня с собой нет другой. Когда придем домой, я тебе подарю новую.

— Я-то не побрезгую, а вот тебе все-таки неприятно будет, — пытливо посмотрел Женька в глаза принцессе, понимая, что наверно и здесь не принято лазать в рот чужими щетками. — Как я понял, Зар не очень ухаживал за своим ртом?

— Понимаешь, крестьяне вообще не знают, что такое зубная щетка, а меня, как принцессу приучили к чистоплотности, вот и не могу не пользоваться.

— Ну, если Зар обходился, то и я обойдусь пару дней. Одолжи мне немножко порошка, я и этой щеткой обойдусь! — показав палец и изобразив, как он будет им чистить зубы, разрешил проблему Женька.

— А ванна сейчас самая лучшая в озере. Впереди большое лето — купайся и мойся хоть с утра до ночи! А так, конечно, можно воды согреть в бане и помыться.

— Постой, постой! Что это за большое лето? — Женькино внимание зацепилось за непонятную фразу.

— А ты не знаешь?! — удивилась Лэя. Странно, ведь ангелы, наверно, все тебе рассказали?

— Рассказать-то рассказали, но этого всего было так много, что, наверняка, много чего и упустили! Так что, жду с нетерпением твоих объяснений.

— В нашем мире, кроме годичного, есть еще четырехлетний цикл. И самое лучшее время этого цикла — большое лето. Оно длиться полтора года и сейчас только начинается. В противоположном полюсе этого цикла находится холодная зима со страшными морозами и жаркое засушливое лето. А между этими двумя полюсами по одному нормальному году.

— Постой, сейчас я вспомнил, что Навигатор или Лен говорили, что орбита Сэйлара колеблется в пределах одного или нескольких процентов между апогеем и перигеем, — кажется, он произнес много незнакомых слов на земном языке, так как Лэя озадаченно посмотрела на него и грустно усмехнулась. Опережая ее утверждение, что ей не понять его якобы умных речей, Женька тут же исправился. — Извини, это я имел в виду, что Сэйлар немного отходит и подходит ближе и дальше от Антара — вашего солнца. Если он ближе к солнцу летом, случается жара, если зимой — то зима становится теплой, как лето. А вообще, мне в голову пришла мысль, давай мы будем заниматься науками один час на дню, и ты быстро начнешь разбираться во всей этой белиберде, что я здесь несу!

— Ой, не знаю, сумею ли я! — притворно заскромничала Лэя, а у самой глаза так и загорелись любопытством.

— Тут нечего и уметь — это, примерно, еще пятая часть к твоим знаниям. Если отбросить всю шелуху и словоблудие, то ты через недели три будешь не хуже меня во всем разбираться! А сейчас, давай, нарисуем весь цикл Сэйлара. — Женька сдвинул прогоревшие сучья в костре и стал чертить палочкой на золе. Подумав над получившейся схемой, он сказал. — Да, точка апогея все время смещается, образуя четырехлетний цикл. Это может быть вызвано или притяжением газового гиганта, или смещенным центром тяжести в звезде или просто не устоявшейся орбитой планеты, что менее вероятно, — Женька со вздохом бросил палочку в костер и сказал: — Все это глупости. Главное — что жизнь на Сэйларе во многом загадочна и очень интересна! Это большое лето, действительно, лучшее время на Сэйларе?

— Еще бы! Полтора года ни холода, ни жары — вся природа просто сходит с ума! — восторженно воскликнув, Лэя вдруг потупилась, смутившись. Но Женька не заметил ее смущения, вернувшись к своим прямым шкурным интересам:

— Слушай, в вашем теле не заводятся какие-нибудь насекомые? Меня сегодня укусила какая-то муха!

— Если будешь пользоваться этим мылом, то никакие насекомые тебе не страшны! — засмеялась Лэя. — А мух немного, и только в сырых местах. Лучше опасаться ядовитых ящериц и землероек. Если те за ногу укусят, то день-два ходить не придется! А шерсть хорошо такой щеточкой разглаживать, особенно, когда в город пойдем. — Потом наклонилась ближе к Жене и, внимательно вглядевшись в его лицо, сказала. — Тебе обязательно надо научиться пользоваться ею. У тебя лицо меняется.

— Куда меняется? — не понял Женька. На что Лэя, подумав, ответила:

— Глаза! Зар так не смотрел. У тебя взгляд такой, что от него никуда не деться.

Ты, как будто насквозь видишь и еще у тебя искорки какие-то — как будто кто-то внутри тебя все время смеется! А такой взгляд неотвратимо меняет все лицо. Оно становиться умнее, что ли. Так что, тебе волей-неволей придется за ним следить.

Как-то смешно видеть такой взгляд с неумытой и нечесаной физиономии!

— Это ты зря! У нас на Земле некоторые нечесаные, вроде Эйнштейна, были самыми великими умами.

— Это у вас. А у нас, к сожалению, ум часто меряют красотой одежды да длинной пустых речей!

— Ну, на самом деле, на Земле то же самое в большинстве случаев, — пришлось признать Женьке. — Просто самые умные могут себе позволить вольности. Ну, а поскольку я рядовой сэйл, то обязуюсь следить за своей внешностью, но под твоим мудрым руководством!

— Слушай! А у вас бывают звездные рассветы?! — вдруг вспомнила Лэя.

— А что это?

— Ну тогда, этой ночью увидишь! — обрадовано пообещала Лэя. — Жаль, что мы не на берегу озера, но отсюда восток, как раз немного виден из-за горы. Только ждать надо будет до полуночи.

Они решили этот вечер дать Женьке привыкнуть к новому миру, и выступить к дому только на следующее утро. Так что у него было еще пол ночи на знакомство с необычными вещами, звуками и запахами. Что он и делал, знакомясь с грибами, принесенными Хлюпом, чем вызвал его недоумение. Лэя водила Женьку по окрестностям пещеры, знакомя с растительным и животным миром.

Сильное потрясение его ждало с наступлением темноты. Спустя некоторое время, после того, как теплое красное солнце окончательно скрылось за горизонтом, Женька заметил, что на небе не видно ни одной звезды. Отойдя от костра, он не мог сдержать изумленного возгласа, увидев абсолютно черное небо над головой.

Подошедшая, Лэя успокаивающе объяснила:

— Это просто безлунная и беззвездная ночь. Зела еще несколько дней назад убежала за горизонт, а Дала взойдет где-то через час.

Абсолютно черный силуэт Лэи был окружен тонким светящимся контуром, отражавшим свет оставшегося позади пламени костра. Женька заворожено глядел на ночную фею, вернее, на светящийся ореол ее волос. Видение было совершенно сюрреалистическое, так как даже пасмурная ночь на Земле не бывала столь черной.

— Ты прямо, как святая, с нимбом вокруг головы, спустившаяся в черноту нижних миров ада, — заворожено глядя, прошептал Женька. Говорить громко не давала абсолютная тишина, опустившаяся на мир вместе с темнотой.

— Может, ляжем спать? Хлюп уже, кажется, засыпает.

— Ты иди, ложись вместе с ним, а я подожду Далу и звездный рассвет. Мне все равно не уснуть — это моя первая ночь на Сэйларе!

— Ладно, я вернусь к костру, а ты приходи, как надоест в темноту таращиться! — мягко подшутила Лэя и вернулась к костру.

Лэя не выдержала усталости и уснула спустя полчаса, по привычке пристроившись под мохнатым боком у Хлюпа, а Женька остался наблюдать. Через некоторое время из-за восточного горизонта показалась большая оранжевая Дала и стала быстро карабкаться вверх, уменьшаясь в размерах и желтея, вскоре приняв размеры и цвет близкие к земной Луне. Женька наблюдал за этими перемещениями ночного светила, отойдя немного от костра, чтобы не упустить деталей. После восхода Далы в воздухе заметались какие-то тени, очень напоминающие летучих мышей, но скорее являющихся большими, тяжелыми ночными бабочками. Спустя какое-то время восток стал наливаться холодным серебристым сиянием и из-за горизонта показался контур огромной серебряной птицы.

— Лэя, это чудо! — не отрываясь от звездного зрелища, восторженно вскрикнул Женька, не в состоянии не поделиться восхитительным переживанием, и почувствовал на плече прикосновение легкой руки принцессы.

— Спасибо, что разбудил, — заспанным голосом прошептала принцесса, сама стоя, пошатываясь и опираясь на плечо Жени, чтобы не упасть, — Никогда не перестану любоваться этим зрелищем! Сейчас ты увидишь наши звезды!

— А разве это еще не все?! — удивился Женька.

— Ты что?! Это только звездный орел — предвестник звездного рассвета! Смотри дальше!

Женька, затаив дыхание ждал. И вот еще более мощное свечение стало подниматься из-за горизонта и вскоре, яркая полоса серебряного света залила весь восток.

Звезд было так много, что они сливались, образуя светлое марево.

— Я советую лечь спать, пока не стало совсем светло! Потом трудно будет уснуть, — шепотом посоветовала Лэя.

— Иди спать, принцесса! — ласково шепнул Женя, спасибо, что посоветовала подождать — это мой первый звездный рассвет в жизни. Так что я еще чуть-чуть полюбуюсь — я никогда не видел так много звезд в небе!

"Как бы не исхищрялись наши фантазеры в своих пирамидах, природа реала иногда, вот так, одним махом, переплевывает все их бурные фантазии!" — думал Женька, все никак не могущий налюбоваться на зрелище центра галактики, восходящего в небо, с которого словно кто-то невидимый и большой снимал черный полог космического занавеса…

Женька проснулся от поглаживания по голове. Рядом сидела Лэя и, улыбаясь, спросила:

— С добрым утром, пришелец. Сколько же ты спал? Часа два, наверно?

— Наверно, — пробормотал сонный Женька.

— Ну тогда спи дальше, сегодня спешить не надо — все равно, успеем только за два дня до дома дойти. Отдыхай, а мы пока с Хлюпом собирать лагерь будем.

Они уже пару дней жили в Лэином доме, готовясь к своему походу в Венлу. Сейчас Лэя, сидела на мостках, отдыхая после очередной боевой разминки с Женей. Он быстро восстановил все двигательные реакции, которые помнило тело Зара, и довольно неплохо научился владеть мечом, но воспроизведение новых приемов сражения на мечах не давалось им обоим легко, а рукопашный бой, разученный в астрале, вообще не получался поначалу. Женя сообразил, что тело к новой борьбе нужно приучать постепенно, чем они и занимались теперь по нескольку часов в день.

Остальное время уходило на выяснения уровня знаний Лэи и дополнения их Жениными.

Лэя с гордостью за себя заметила, что и Женя нуждался в ее помощи в пополнении его знаний по жизни и истории Сэйлара, а не только в вопросах гигиены и повседневной жизни.

Сейчас Лэя болтала ногами в воде, подсыхая под ласковым ветерком и теплым солнышком на мостках после купания. Она вспоминала обратный поход, когда Женя признал, что еще не может "по земному" спуститься со скального уступа и Лэя опять «придумала» лестницу. Но все равно, Женя связал их по-своему вместе, пропустив верхний конец веревки через деревянный клин, забитый в скальную расщелину, и постепенно стравливая веревку, которую держал в руке. Страховка тут же доказала свою эффективность, когда все еще, несколько неуклюже двигающийся, Женя оступился на полпути и начал заваливаться через перила. В результате он повис на веревке и, идущая следом, Лэя помогла ему выбраться обратно на лестницу, пока ее подстраховывал Хлюп, натянувший свой конец связки. Все-таки спуск был легче, чем подъем, да и провиант был подъеден почти весь. Так что, до равнины они добрались благополучно.

И все же, к дому они подошли только поздно вечером следующего дня. Женя постоянно останавливался, что-то рассматривая или вообще, вдруг устремлялся в сторону, завидев что-либо интересное, а этого интересного было для него столько, что Лэе надоело его все время звать и вытаскивать то из леса, то из болота. Она даже начала на него покрикивать, весело обзывая его всякими глупыми прозвищами, на что, впрочем, тот не обращал никакого внимания.

Самым сложным моментом оказалась встреча с сестрой Зара Ликой. Они, не подумав, радостно завалились во двор дома и принялись разгружаться, когда Лика, услышав шум, выбежала из кухни к ним навстречу. Женя-Зар, предупрежденный Лэей, радостно поприветствовал «сестру». Но Лика быстро почувствовала фальшь и настороженно уставилась на «брата». Лэе пришлось вступить в разговор с фразами типа: "с Заром что-то твориться" и "его какая-то муха укусила", а Женька стал разыгрывать больного. Вышло это преотвратительно. Поэтому Лэя быстренько затолкала «Зара» в его комнату и приказала отлеживаться. Женька все равно вылез через несколько минут, взмолившись, что он хочет помыться после долгого похода, и тут же убежал на берег озера.

Обдумывая ситуацию, Лэя пришла к выводу, что, в любом случае, все придется рассказать Илаиру, с чего и следует начинать. Поскольку было уже поздно, то они быстренько поужинали, и Лэя опять заперла Женьку до утра, наказав, чтобы он и утром никуда оттуда не выходил, пока она не вернется с Илаиром.

Самой же ей предстояла воистину нелегкая встреча. Как объяснить отцу, что в теле его сына поселилось создание из других миров? Лэя решила сказать, что Женя ангел с небес, пришедший спасать их мир. К счастью, ей не надо было скрывать все обстоятельства дела, так как, по их плану, Илаир должен был остаться в долине в роли гаранта, могущего повторить их выход в астрал, в случае их гибели в Эриане.

Почти три часа ушло на трудную беседу. К счастью, Илаир был преданным слугой отца и настоящим воином, сносящим любые удары судьбы, так что никакого мотания соплей на кулаки не произошло. Он только сосредоточенно молчал, пытаясь осмыслить, зачем Лэе и ангелам стало нужно менять сознание его сына на какого-то ангела из другого мира. Все-таки Лэе удалось представить дело так, что Зар в это время будет учиться многим полезным вещам на небесах, и даже посетит другие миры, и что все это пойдет ему только на пользу. В конце совещания они решили, что Илаир уведет под каким-нибудь предлогом из дома Лэи Лику, чтобы она не догадалась о причинах внутренней перемены в Заре.

Встреча «отца» с «сыном» прошла на удивление спокойно. Опять Лэя поразилась способности Жени чувствовать собеседника. Он не заострял внимания на больных вопросах, и несколько раз, как бы мельком, очень уважительно высказался о Заре, что не могло не обрадовать отца. Он, как уже не раз делал этот трюк с Лэей, очень естественно объяснил происшедший обмен местами с Заром тем, что астралу нужно совместно с Лэей определить и устранить опасность, угрожающую Сэйлару. А Зар очень великодушно предоставил свое тело ангелу, так как у них (ангелов) не было другого способа повлиять на ситуацию. И поэтому, весь астрал страшно благодарен такому великому сэйлу, совершившему благородный поступок. Лэя без сомнения, поверила бы этим рассказам, если бы не помнила Женино очень эмоциональное поведение, когда он гонял ангелов по астралу и кричал им, что он не отпустит юную неопытную принцессу одну с Заром на верную гибель.

— Сколько же у тебя правд на каждый случай? — спросила она укоризненно, когда они остались одни после ухода Илаира с дочерью.

— Ну, у меня еще не много, у ангелов побольше — они еще свободнее, поэтому бессовестнее. Хм… — рассуждал Женька. — Здесь есть какой-то парадокс. Чем человек свободнее внутри, тем он в принципе лучше. Но если свобода доходит до того, что ему становиться все равно за последствия своих действий, то он становиться бессовестным. Чем, кстати, частенько грешат ангелы в своей бессовестной доброте. Ведь совесть приобретается вместе с реальными переживаниями и страданиями в жизни на Земле или Сэйларе. Ну, как можно быть совестливым, если тебе все по барабану!

— Значит, ты бессовестно обманывал Илаира, а раньше и меня.

— Нет! — испуганно воскликнул Женька. — Мне еще далеко до настоящего ангела! И я не обманывал Илаира, и ни за что не стану обманывать тебя… ну, по крайней мере, без крайней на то нужды. Понимаешь, в мире нет истины в последней инстанции.

Меня хорошо этому научил Буль. Любая вещь, явление или поступок могут не только выглядеть, но и быть совершенно различными, в зависимости от точки зрения. Так что, мой рассказ для Илаира, является правдой, просто не всей правдой. А всей правды никто и не знает, так как ее, попросту, нет.

— Слушай, а не бредишь ли ты? — усомнилась в здравомыслии Жени Лэя.

— Почти те же слова высказал Булю Федька, когда тот объяснял относительность мироздания! А на самом деле все очень просто, и не надо усложнять мир. Надо всего-навсего принимать мир таким, какой он для тебя есть в данный момент.

Разница в том, как ты воспринимаешь его. Со скольких точек зрения ты можешь смотреть на явление, человека или факт, то есть, сколькими степенями свободы ты обладаешь. Чем их больше, тем ты лучше видишь картинку или чувствуешь событие или понимаешь сэйла или человека. Но слишком большое количество степеней свободы начинает отрывать тебя от действительности, ты перестаешь сопереживать и становишься бесчувственным и, как результат, бессовестным. Эдаким всезнающим нахалом. Мне кажется, самая большая мудрость состоит в том, чтобы поймать золотую середину, обретя достаточную независимость, но сохранив эмоциональное и чувственное отношение к миру и окружающим. И если мы с тобой пытаемся освободиться, то лучшие ангелы, вроде Буля пытаются очеловечиться и стать несвободными от сопереживаний. Ты бы видела неописуемую радость Буля, когда я ему предложил пожить в моем теле на Земле — как он желал потерять все свои степени свободы! Я надеюсь, что он приобретет массу переживаний взамен утерянной независимости. Лишь бы мое несчастное земное тело выдержало!

На несколько мгновений воцарилась тишина. Они стояли вдвоем на опустевшем дворе дома. Лэя не спешила возобновлять разговор. Досада на Женькину словесную ловкость растаяла. Вместо этого душу осветило какое-то великое и простое понимание и согласие: "Как оказывается все просто! Надо только помнить, что у каждого своя правда, и если ты обладаешь достаточной степенью свободы, чтобы встать на противоположную сторону, то сможешь увидеть эту другую правду, как это только что проделал с Илаиром Женя. Он просто умеет взглянуть на вещи глазами собеседника, но в отличие от ангела, он способен сочувствовать этому собеседнику.

И она тоже этому обязательно научится!

— Спасибо, — тихо и уже совсем не по-боевому ответила Лэя.

— За что? — не понял Женька, по-видимому, уже и забывший о чем говорил.

— За то, что ты есть, — просто ответила Лэя, не зная сама, как и за что выказать ему свое чувство благодарности и, кажется, опять удивила Женьку до предела, так как он даже замер на мгновение, пытаясь прочувствовать ее слова и тихо сказал:

— Ты говоришь словами убеленного сединами мудреца. Откуда в тебе это?

— Ах, ты меня с седой старухой сравниваешь?! — вскрикнула веселым разбойным голосом Лэя, и они естественно перешли к импровизированному тренингу кулачного боя…

За последние дни Женя восстановил полный контакт со своим новым телом и даже сумел вместе с Лэей разучить некоторые новые приемы борьбы, вытаптывая остатки травы на их дворе. Наступило время серьезной подготовки к походу. Сегодня вечером они ждали Илаира для военного совета. Женя предложил Лэе не обмениваться заранее своими предложениями, и сейчас каждый самостоятельно продумывал детали предстоящей операции, от задач до возможных проколов и неувязок. Илаиру Женя отводил роль судьи, способного на основе своего опыта адекватно оценить предлагаемые действия.

Подсохнув на солнце, Лэя отправилась готовить рабочий ужин. Женя уже был на кухне. Он, в отличие от Зара, не делил дела на женские и мужские, ухаживая за лошадьми, нося воду и прибираясь во дворе с равным удовольствием. А на кухне он, кажется, был просто в восторге от возможности готовить пищу из неизвестных ему продуктов, пребывая чуть ли не в эйфории от каждого нового удачного вкусового или обонятельного ощущения. Вот и сейчас он уже пытался изобразить что-то новое, смешивая, казалось бы несмешиваемые продукты. И хотя он, зачастую, получал неплохие результаты, сегодня удача его, по всей вероятности, покинула, и до Лэи донесся воистину непереносимый запах.

— Перестань переводить продукты! — с порога крикнула ему Лэя, чуть не задыхаясь от запаха какой-то тухлятины.

— Помилуй своего неуклюжего слугу, моя принцесса! Я только хотел изобразить одно блюдо, которое весьма популярно у нас на Земле. Только этот ваш овощ, так похожий на наш помидор, почему-то при нагревании со сметаной выдал такую вонищу!

— Но его же только в сыром виде едят!

— Прости, я забыл! Выручай, что бы такого, просто и быстро приготовить, а то неудобно «папу» оставлять голодным!

Лэя, смилостивившись, отослала Женьку выкинуть, куда подальше, зловонный продукт его творчества, и велела накрывать на стол, а сама решила быстренько приготовить салат из копченой рыбы и овощей. Остальную сервировку можно было довершить и из колбас с гарниром из овощных да грибных маринадов. Действительно, без помощи Лики, было трудновато везде успеть, но и тайну Жениной персоны надо было сохранять. А на счет способности своей подружки хранить секреты Лэя сильно сомневалась.

Они с Женей все же справились с задачей быстрого приготовления ужина, и к приходу Илаира стол был накрыт. Некоторую убогость закусок Лэя решила скрасить хорошим вином — заодно и Жене, наверно, будет интересно отведать их горячительных напитков.

— Есть ли кто дома?! — с порога позвал Илаир, и Лэя тут же бросилась ему навстречу, подбежав и крепко обняв ветерана. Она переживала за отца Зара и хотела хоть так выразить свою признательность и сочувствие. Женя обменялся со своим «отцом» сдержанным похлопыванием по плечам, заменяющим рукопожатие на Сэйларе, и участники совещания прошли к столу. Женя решил сразу организовать совещание на современный земной манер и предложил:

— Давайте, распределим роли, чтобы было легче совещаться. Я себе возьму роль секретаря — буду делать себе пометки, на память. А вот роль председателя собрания, то есть того, кто будет принимать окончательные решения, — Женька хитро посмотрел на собеседников и продолжил. — Как бы ни хотелось оставить себе, как пришельцу, или отдать Илаиру, как самому опытному, полагаю, будет честнее всего, отдать нашей принцессе. И не потому, что она принцесса, а потому, что она продолжает поражать меня силой своего ума и интуиции. А для тебя Илаир предлагаю роль судьи. Мы с Лэей будем высказывать предложения, а ты говорить, годятся ли они или нет, и потом предлагать свои варианты. Ну что, начнем?

Собеседники согласно кивнули, но Лэя добавила:

— Давайте только, хотя бы вина себе налейте, если кушать сразу не хотите!

Женька, налив всем вина, приступил к ведению собрания:

— Во-первых, обсудим цель путешествия. Все ангелы просят ликвидировать непосредственную угрозу Сэйлару, то есть физически устранить следующего возможного правителя Эрианы. Здесь есть одна неясность. Наследников престола несколько, в том числе и Лэя. Но наиболее вероятным кандидатом на роль сокрушителя мира, ангелы считают Ренка или его младших сестру и брата. — Женька хитро взглянул на Лэю и, подмигнув, ободрил приунывшую принцессу. — Попробовали бы они мне хоть словом намекнуть на тебя! В общем, сразу скажу, мне не хочется никого убивать. Твое слово принцесса — что будем делать?

— Я… — Лэя собралась с мыслями. — Я бы попробовала найти Ренка и его брата и постаралась посмотреть их будущее, а затем уже решать, что делать. Надо с ними поговорить, ведь они дети и, возможно, мы что-нибудь сможем сделать без убийств.

Ведь это же ужасно — убивать, а убивать за то, что ребенок еще и не совершал в жизни — не укладывается в голове.

— Не знаю, — Илаир только крякнул от досады. — Не хотел влезать в обсуждение, но вынужден заметить, что при дележе престола, случались и худшие преступления.

— Так, — пытался обобщить Женька. — Первая цель похода ясна — пытаемся определить наследника, представляющего наиболее вероятную угрозу. Вот затем неясно, что будем с ним делать?

— Давай поговорим с ним, а потом решим. Мне кажется, что если мы расскажем ему правду, он не станет разрушать свой мир. В крайнем случае, приведем к пещере и заставим с ангелами пообщаться, — подвела итог Лэя.

— Хорошо, по этому вопросу решение принято, — резюмировал Женька и продолжил. — Как я понял, денежный вопрос для нас не проблема, так что переходим к следующему пункту. Какую легенду мы себе сочиним? И нужны ли какие-либо документы для перемещения по Эриане? У меня на этот счет самые расплывчатые представления.

Может представиться парой купеческих детей, едущих, например, на обучение в столицу?

— Не пару, а троих! — возразила Лэя.

— Как это? — не понял Женька.

— Ты про Хлюпа забыл. Я его не могу оставить дольше, чем на пару дней. А на неделю — он наверняка заболеет!

— Да, придется целым семейством выдвигаться! — озаботился Женька.

— Вы забываете, лонк будет сразу выдавать вас, как очень состоятельных людей! И если в самой Венле, разгуливающий лонк не такая уж редкость, то за ее пределами, поверьте, никто мимо не пройдет, чтобы на вас не оглянуться! — добавил сомнений Илаир.

— Ничего, у меня есть один трюк! Илаир, помнишь того молодого человека, который вас здесь посетил?! — Лэя многозначительно улыбалась.

— Да, долго еще я этого не забуду! Понятно, Хлюпа ты сделаешь сэйлом. Но еще нужны документы и адрес, куда вы идете…

В результате долгих обсуждений, протянувшихся чуть не до полуночи, план был составлен. Трое детей одного помещика довольно благородных кровей поедут в Венлу из маленького городка Рестана, который находился в трех днях пути от долины. У них будет письмо кузену Илаира с просьбой помочь обустроиться в городе.

Документы на них были изготовлены еще давно Илаиром вместе с Саларом на всякий случай. Слава богу, описания в них были самыми общими, а о фотографии на Сэйларе еще сотню лет будут, если только мечтать. Ехать путники будут на трех лучших скакунах Илаира. Лэя изменит образ Хлюпа под сэйла, а свой слегка «испортит», чтобы не привлекать лишнего внимания своей красотой.

Выезжать решили через день. Сколько Женька не уговаривал Илаира остаться в долине, служа гарантом единственного шанса на повторение операции, в случае их провала, тот сказал, как отрезал, что он проводит троицу до Рестана, где почти пропадает действие гравитационной линзы и ведьм уже не ищут с таким усердием.

Хорошо еще, что после того, как Женька три раза подряд выбивал меч из рук Илаира на тренировке, тот больше не настаивал на необходимости сопровождения путешественников до столицы. К тому же, Илаир был знаком многим из придворного общества, а это могло сослужить плохую службу. Три основных опасности могли подстерегать их на пути: инквизиция, королевские охранные патрули и разбойники.

Необходимо было тщательно скрывать Лэино происхождение и способности, так же как и сущность Хлюпа. Имена по документам у них были, Зар, Лэя и Лин, а фамилия ни о чем не говорила.

В последний вечер перед выходом в поход, Женька не выдержал гнета своих сомнений и после ужина и других мелких хлопот, когда оказалось, что все мелочи продуманы и все вещи собраны, он взял Лэю за руку и, усадив ту в библиотеке за стол, где они обычно занимались, уселся напротив и сказал:

— У нас, принято присесть на дорожку, перед выходом в долгий путь. А если серьезно, я хочу, чтобы у нас не осталось недоговоренностей. То есть, мы должны чувствовать плечо друг друга в любой ситуации. — Женька вздохнул. — В общем, мне нужно признаться, что на Земле я никогда никого не убивал. Я не могу сказать, что не дрался, но ничего страшнее кухонного ножа или колуна в руках не держал, и вся моя практика борьбы и владения холодным оружием происходила на твоих глазах.

— Но ведь ты прекрасно освоил технику сражений! Ты сегодня уже мог бы почти мгновенно выбить меч из рук у любого сэйла. А то, что не убивал, так это, по-моему, только плюс. Зар, кстати, тоже еще никого не убивал. Сэйлы, вообще довольно мирные. Ты не смотри, что мой дядюшка-деспот все вооружается, этого не было еще десять лет назад.

— Спасибо за утешение. Но я хотел сказать, что даже если я и труслив, то за тебя полезу в любую драку! — подумав, Женька добавил. — И если придется кого-то досрочно отправить на небеса, то отправлю! Так что, не жалей, что я вместо Зара в этой шкуре!

— А с чего ты взял, что я жалею?! — удивилась Лэя.

— Ну, мало ли…

— Слушай, выбрось это из головы. Я чувствую себя рядом с тобой, как за каменной стеной. И не благодаря Заровой силе, а потому что ты, хотя и даешь мне право решать, что и когда делать, в любой критической ситуации готов взять все на себя и вытащить всех нас со всем Сэйларом в придачу из любой беды. Ты можешь городить любые свои шуточки и сюсюканья, можешь обманывать себя, но я колдунья и я знаю, что внутри тебя стальной стержень, который проявляется очень редко — только когда иначе нельзя. Поэтому, брось эти причитания!

— Ты не колдунья! — улыбнулся Женька. — Сколько раз говорить, что ты фея?!

— Это, смотря для кого. В отличие от тебя, на моей душе есть грех убийства. И убийства именно колдовского! — Лэино лицо омрачилось от воспоминания, и Женька не решился спрашивать принцессу, переведя разговор на другую тему:

— Слушай, у меня еще одна настоящая трагедия! Я не могу без рыдания смотреть на твое новое походное лицо! Ты не могла бы иногда становиться собой, ну хотя бы, когда мы будем оставаться одни?

— А ты уверен, что оно не настоящее? Я же ведьма! Может я, в самом деле, такая страшненькая, а до этого прикидывалась красавицей?

— Ой, не подумал! — скривился испуганно Женька, потом вдруг сообразил. — Нетушки!

Меня не проведешь! Я помню, как ты в астрал выходила! А когда в астрал выходишь, то принимаешь свой естественный вид. Так, что придется тебе оставаться прекрасной сказочной принцессой!

— Кстати, интересно — ты ведь почти неделю на планете. Как, сказочность не исчезла еще в ощущениях?

Женька уже привык, что на Сэйларе десятидневная неделя и десять месяцев по три недели каждый.

— Да ты что?! Сказочности только прибавляется! Все так необычно и интригующе! А твою сказочность вообще не могу описать. Ты дашь иногда тебя пальчиком трогать?

Честно признаюсь, у тебя такая шелковая шерстка, что мне уже во снах сниться, что я все пытаюсь тебя погладить, а ты убегаешь!

— Да ладно, гладь сколько угодно, держи руку! Лэя протянула Жене руку и вдруг опечалилась. Даже слезы заблестели в гостях.

— Ой, извини, если чем обидел! — принял ее грусть на свой счет Женька.

— Да нет! Это ты прости, просто я еще дите, наверно… Вспомнила папу с мамой, они так меня по голове гладили! — сказала Лэя, закрыв глаза и грустно улыбаясь.

— Если бы ты знал, как мне их не хватает здесь!

Женька, ничего не говоря, пересел к опечалившейся девушке и стал тихонько гладить ее шелковые волосы. Она, не сопротивляясь, и даже, тихонько хлюпнув носом, прислонилась к его плечу.

— Бедная девочка, сколько же на тебя горя свалилось? Можно, я тебе буду немного, как родитель, ну, или хотя бы, как дядя? — Женька на самом деле не мог разобраться в своих чувствах, ему было до боли жаль одинокую принцессу и, действительно, ему казалось, что он испытывал к ней какие-то почти родительские чувства. Но он не переставал восхищаться ее красотой, и чувствовал, что в этом теле ему все труднее относиться к ней, как к инопланетянке. Он с ужасом и недовольством заметил, что тело Зара начало реагировать на близость красавицы, как тому и было положено природой. Усилием воли он задавил эти животные происки его лохматой шкуры. Он чувствовал, что такой реакцией тела он оскорбляет ее, почти детское доверие к нему. "Однако физиология у нас и действительно близкая!" — ехидно отметили про себя его тараканы, вечно копошащиеся на задворках сознания.

Непонятно сколько они так просидели в надвигающихся сумерках, когда внизу послышался хлопок входной двери, потом по лестнице протопотали чьи-то ноги и Женька почувствовал толчок под локоть. Под его рукой оказалась лохматая плюшевая голова Хлюпа.

— Все ее гладишь, а меня забыл? — тихонько проворчал малыш.

Женька с радостью обнял Хлюпа и прижал к себе, так и оставшись с двумя инопланетными детьми подмышками. Это был первый раз, когда Хлюп попросил у Женьки ласки. Лэя удивленно и радостно выглядывала из-за плеча Жени. Она понимала, что происходит что-то невероятное. Никогда Хлюп не ластился ни к кому, кроме Лэи. На ее глазах лонк чуть не впервые за всю историю сам искал ласки у кого-то еще, кроме своего хозяина. А может, Хлюп тоже чувствовал в Заре инопланетного ангела и интуитивно тянулся к его мудрой доброте? Так же, как тянулась она.

Женька мечтательно улыбался: "Да! Только ради одного такого момента стоило лететь на другой конец галактики!"