"Дом на горе" - читать интересную книгу автора (Мусатов Алексей Иванович)

Глава 10. СЛОВО ОТЦОВ

Друзья не очень радовали Костю.

Паша Кивачев учился старательно, подолгу сидел над домашними заданиями, почти не появлялся по вечерам в сельском клубе, но больших успехов у него пока не было.

Васю Новоселова учителя считали способным учеником, но особым усердием он не отличался и также числился в «середнячках».

Но особенно не везло Алеше Прахову. После школы у него всегда находилось столько неотложных дел, что засесть толком за уроки никак не удавалось. Приводили в колхоз породистого быка, огромного, злого, с кольцом в ноздрях, и Алеша не мог отказать себе, чтобы не поглазеть на него. Начинали запрягать в тележку необъезженного жеребца Орлика, и вновь Алеша был тут как тут.

На преподавателей в классе Алеша обычно посматривал, как на грозовую тучу. Хорошо, если бы дождь прошел стороной и ему остаться сухим!

Мальчик старательно изучал особенности учителей. Про Клавдию Львовну, преподавательницу русского языка, например, рассказывали, что она спрашивает в первую очередь тех учеников, которые отводят глаза в сторону и ведут себя на уроке подозрительно тихо. И Алеша, подняв голову, не сводил глаз с учительницы, был оживлен и шумен. Наоборот, на уроках математики он вел себя тише воды, ниже травы. Нередко Алеша начинал заниматься сложными вычислениями: если его спросили на уроке сегодня, то следующая очередь дойдет не раньше как недели через две. Он даже составлял мало кому понятные «графики опасных дней».

Но учителя плохо считались с Алешиными «графиками» и нередко спрашивали уроки совершенно неожиданно. Двойки в Алешином табеле росли, как грибы после теплого дождика. «У меня голова с форточкой, всю теорию выдувает», – жаловался Прахов.

Учителя были недовольны ребятами и нередко спрашивали отстающих, что с ними происходит. За лето они хорошо отдохнули, подросли и если уж решили пойти в восьмой класс, так надо браться за учение по-серьезному.

– Зато они в агротехнике сильны, на мастеров высоких урожаев целят, – смеялся Витя. – И им, как членам бригады, по другим предметам скидка положена…

– Нам скидка не требуется. Нечего тень на бригаду наводить! – сердился Костя и, оставшись с приятелями наедине, требовал от них не позорить бригаду.

Проходил день, другой. Алеша получал очередную двойку, Вася Новоселов – замечания от учителей, и Витя, не утерпев, вновь подпускал шпильку:

– Ну как, мастера? Уже урожай собираете? По всем правилам агротехники,.. Богатый у вас год будет!

У Кости пересыхало в горле. Он сжимал кулаки в карманах, но Паша с Васей уводили его в угол.

– Кораблев брешет – ветер носит, – невозмутимо говорил Паша. – А ты – ноль внимания, уши ватой заткни.

Но не только в школе подстерегали Костю огорчения.

Началась пора родительских собраний. Школьники всегда ждали их с трепетом. По почину Федора Семеновича, собрания проводились не в школе, а по колхозам, где родители чувствовали себя свободнее. Учителя приходили. в сельский клуб или в правление и рассказывали родителям, как их дети учатся в школе, и, в свою очередь, просили взрослых поделиться тем, как ребята ведут себя дома, в семье и на улице.

И родители ничего не скрывали. В разговор вступали даже те колхозники, дети которых давно уже закончили школу.

Проводить родительское собрание в Высокове досталось Галине Никитичне.

– Рассказывай о школьниках откровенно, ничего не утаивай, – напутствовал ее Федор Семенович. – И сама слушай внимательно, что скажут о детях родители.

Когда Галина Никитична пришла на колхозное собрание, Сергей поднялся и освободил ей место за столом.

Все придвинулись ближе. Дед Новоселов протолкался к самому столу и, сняв полушубок, положил его под себя, как видно собираясь долго сидеть.

В дверь заглянул Костя с товарищами.

– Домой, други, домой! – сказал им Сергей. – Сегодня не требуетесь… Разговор без вас будет.

Ребята неохотно вышли на улицу. Накрапывал дождь, но по домам расходиться не хотелось.

– А знаете, почему не пускают? – слукавил Вася Новоселов. – Тесно в правлении – яблоку негде упасть. А в сенях слушай сколько угодно, не возбраняется. И под окном можно!

– Хитришь ты! – попыталась возразить Варя, хотя ей тоже очень хотелось послушать, что сегодня будут говорить о школьниках.

– Тогда слушайте там… и докладывайте по очереди, – приказал Костя Васе и Алеше Прахову.

Те подошли к раскрытому окну, а остальные школьники укрылись от дождя под ивой. Через несколько минут подбежал Вася и сообщил, что в правлении только что обсудили Митю Епифанцева. Колхозники вполне согласны с оценками учителей, а Яков Ефимович даже сказал, что Митя – передовик учебы, дельный комсомолец и побольше бы в школе таких ребят.

– Качать передовиков учебы! – крикнул кто-то из мальчишек.

– Да будет вам! Еще зазнаюсь! – отмахнулся Митя.

– Тогда давайте так, – предложил Костя: – кого очень хвалить будут – под дождь ставить. Чтобы не зазнавался!

– Правильно! Под дождь! – захохотали школьники.

– Тихо вы! – зашикал Паша. – Вон Прахов бежитСлушайте!

– Ребята, там Витьку Кораблева обсуждают! – возбужденно сообщил Алеша.

– Ну и как? – спросил Костя. – Все, конечно, исправно: и по учению и по поведению?

– Исправно-то исправно, да не совсем. Колхозники вопросики всякие задают. А сейчас дядя Яков высказывается… Хотите послушать?

Все бросились к окнам.

Яков Ефимович в комбинезоне – на собрание он пришел прямо из кузницы – стоял у двери.

– За школу Вите честь и хвала, – говорил он. – Но, коли парень по учению один из первых, пусть это звание и дома бережет и на улице. А то что ж получается, граждане: в классе он в одну одежду рядится, дома – в другую…

– Любишь ты в чужие окна заглядывать! – недовольно перебил его Никита Кузьмич. – А только мы с матерью сынком довольны, не жалуемся.

– Может, кто и доволен, да только не Анна Денисовна, – многозначительно заметил Яков Ефимович.

– Мать, да скажи ты ему! – взмолился Никита Кузьмич, толкая жену в бок. – Зачем он в чужой дом ломится? Это уж наше дело, семейное, как мы о сыне печемся. В артельном уставе про то не записано.

– Обождите, Никита Кузьмич, – сказал Сергей. – Устав… его ведь как прочитать… Там, по-моему, обо всем сказано.

Анна Денисовна подняла голову и сквозь сизую табачную дымку встретила глаза дочери. Она туже затянула под горлом уголки темного платка и поднялась.

– Ладно, отец, скажу… Шила в мешке все равно не утаишь. Я, конечно, радуюсь, что Витя учится исправно. А вот дома его порой и не узнать. Все швырком да броском, доброго слова не услышишь. Все ему подай, все приготовь. Третьего дня дужка у ведра отвалилась. «Ты бы, говорю, сынок, починил ведерко-то, дело же нехитрое». – «Не стоит возиться, отвечает, лучше новое купить. Ему и цена-то грош ломаный».

Никита Кузьмич дернул жену за руку:

– Да ты, Анна, в своем уме? Не угорела часом? Кому это интересно про наши семейные дела знать! Сядь скорее, не срамись перед народом.

– Погоди, отец! – остановила его Галина Никитична. – Пусть мама до конца выскажется.

Анну Денисовну поддержали колхозники:

– Она дело говорит!

– Чересчур балуете вы своего наследника!

– Правильно, Денисовна! По шерстке сына погладить каждая может. А вот встречь шерстки – на это сила нужна.

Колхозники один за другим припоминали Витины проступки: то он надерзил старшим, то обидел малышей, то не уступил в клубе место деду Новоселову.

– У меня такая просьба к учителям будет, – обратилась мать к дочери: – построже там, в школе, с сынка-то взыскивайте… И как он дома себя ведет, тоже в расчет берите.

– Это что ж такое, граждане? – вышел из себя Никита Кузьмич. – Родная мать да родному сыну дорогу перебегает!.. Ну нет, не желаю я всякие поклепы слушать!.. – Он поднялся и, протолкавшись к двери, присел у порога.

Школьники отпрянули от окна и вновь спрятались от дождя под иву.

– Вот так тихая тетя Анна! – проговорил Митя. – Сказанула словечко…

И каждый из школьников невольно проникся уважением к этой маленькой, подвижной женщине, которая просыпалась чуть свет, вечно куда-то торопилась, никогда не сидела без дела и казалась покорной и безответной.

– Витьке бы еще и не так надо! – вслух подумала Варя.

– Чего ты бурчишь там? – обернулся к ней Костя.

– Да так… Молодец, говорю, тетя Анна!

– Ох и достанется ей теперь от дяди Никиты! – вздохнула Катя.

– А чего ей бояться? – возразил Костя. – Не где-нибудь живет – в колхозе!

– Известное дело, – согласился Паша. – У нее трудодней побольше, чем у дяди Никиты.

Еще раз подбежали Вася и Алеша.

– Теперь о ком речь? – спросил Костя.

– Понимаешь, какое дело… – помявшись, признался Вася. – Нашу четверку на собрание кличут… желают с глазу на глаз говорить…

Костя нахмурился и повернул голову к Мите. И хотя было темно, но тот почувствовал это движение.

– Идите, раз зовут, – шепнул он. – Мы подождем.

Костя с приятелями направился к правлению. На крыльце они отряхнулись от дождя и очистили сапоги от грязи. У Васи нашлась расческа, и ребята наспех расчесали мокрые волосы.

– Ручей, – шепнул Алеша, – может, мне лучше не показываться?

– Это еще почему? Все пойдем!..

Приятели вошли в правление. Колхозники расступились, словно встречали какую-нибудь почетную делегацию.

– Явились, Сергей Григорьевич! – сказал дед Новоселов.

– Я же знал, что они неподалеку кружат, – усмехнулся Сергей и подозвал ребят к столу. – Доложила нам сейчас Галина Никитична, как вы учитесь. Прямо скажу: плохо у вас дело идет. Хлопцы вы будто с головой, слово нам дали насчет учения, сейчас в комсомол собрались – а в классе в хвосте плететесь. С чего бы так? Ну, кто из вас, объяснит?.. Костя, ты, что ли?

Мальчик пожал плечами – не так это просто объяснить!

– Заклинило у хлопцев! – насмешливо сказал дед Новоселов. – Где-где бойки, а тут языки проглотили.

– Сам-то Костя учится неплохо, – заметила Галина Никитична. – Учителя им довольны. Нас особенно Алеша Прахов беспокоит…

– Да, браток! – обратился к нему Сергей. – Ты, оказывается, рекордсмен по двойкам… В чем дело-то?

– Память у меня слабая… Да и работы по горло… бригада, теплица, то, се… – заюлил Алеша, но, заметив недоумевающий взгляд Кости, замолчал и спрятался за спину Паши Кивачева.

Дед Новоселов с досадой ударил ладонью по колену:

– Говорил же я: зарвутся козыри, запустят учение!

– И я предупреждал! – подал голос Никита Кузьмич. – Не за свое дело взялись школяры. Три гектара земли им выделили – шутка ли!..

Сергей вновь посмотрел на ребят:

– Выходит, что школьная бригада мешает вам? Если такое дело, ее и распустить нетрудно!

– Что ты! – Костя испуганно рванулся к брату. – Бригада сама по себе… Просто мы еще не раскачались!

И он обрушился на Алешу: в бригаде тот работает меньше всех, а болтает такие слова, сбивает с толку людей. Где у него совесть?

Алеша, не зная, как отвязаться от Кости, ежился, пыхтел и в душе проклинал себя. И зачем он только пришел в правление!

– Да это я так сказал… не подумал! – наконец виновато признался Алеша.

Но Костя, забыв, что он находится на собрании, продолжал ругать приятеля.

– Тихо вы, угомонитесь! – подошел к ребятам Яков Ефимович. – Я лучше вам про одного человека расскажу. Заявился он к нам в село лет тридцать тому назад. Человек отзывчивый, добрый… Люди это увидели и потянулись к нему: кто с бедой, кто с радостью. Одному помощь нужна, другому – слово твердое. И что ни год, а народ все больше к тому человеку льнет. Видит он, что на старом запасе не проживешь, и припал к наукам да знаниям. Ни время, ни усталость – ничто ему не помеха. Нужно людям, так он и зоотехник, и садовод, и кирпичное дело понимает, и как маслобойку наладить подскажет, и электростанцию… Скажи ему: завтра, мол, золото в Чернушке добывать собираемся – так он и по этому вопросу все растолкует. Смекаете, о ком речь лдет?

– Смекаем… – сказал Паша. – О Федоре Семеновиче говорите.

– Вот и мотайте на ус! Был он учителем в младших классах, потом заочно институт окончил, теперь вам математику преподает. У человека седина в волосах, а жадности к учению и сейчас хоть отбавляй. Вам бы десятую долю той жадности перенять!..

– Как же все-таки насчет школьной бригады решать будем? – перебил Якова Ефимовича Сергей.

– Отобрать пока у ребят землю – вот и вся недолга, – сказал дед Новоселов.

– Вот именно! – поддержал его Никита Кузьмич. – Все равно ни в районе, ни в области затею со школьной бригадой не одобрят. Придется учителям отбой бить.

– То есть как это – не одобрят?! – вспыхнув, поднялась Галина Никитична. – Ты, отец, лучше газеты почитай!.. Такие бригады, как у нас, уже и в других школах возникают!

И она принялась с жаром доказывать, что работа в бригаде отнимает у ребят совсем немного времени и причина неуспеваемости не в этом. Действительно, школьники все еще раскачиваются и не взялись как следует за учение…

В защиту бригады выступил и Яков Ефимович.

– Землю отобрать мы всегда сумеем, – сказал он, – а пока торопиться не будем. Дадим ребятам сроку до весны, а там видно будет…

Колхозники согласились с этим, и разговор на собрании закончился довольно мирно.

И все же Костя так накалился, что, выйдя на улицу, решил немедля поговорить с Алешей с глазу на глаз. Но тот выскочил из правления первым и сразу же исчез в темноте.