"Интерпол" - читать интересную книгу автора (Бреслер Фентон)

Глава 20 Преступность в «белых воротничках» и компьютерные преступления

Ранним утром, когда солнце еще только вставало над Средиземноморьем, группа вооруженных полицейских бесшумно окружила роскошную, излучающую розовый свет виллу, ценой не менее шести с половиной миллионов долларов. Редко доводилось видеть такое оживление здесь, в Мугэне, маленьком городке на юге Франции, расположенном высоко в горах за Каннами. Городок был знаменит тем, что здесь жил и умер Пикассо, а также избытком супербогачей на свои 10 000 жителей, да еще четырьмя славными ресторанами, отмеченными в путеводителях фирмы «Мишлен». Никто не ждал полицейской облавы в таком месте. Одновременно утренние обыски и проверки произошли в других городах Франции, Швейцарии и Западной Германии.

Тогда, в июле 1988 года, было арестовано 23 человека. И среди них импозантный и обаятельный 50-летний американец Томас Куинн, которого вместе с молодой гражданской женой Рошель Ротфляйш водворили в наручниках на заднее сиденье полицейской машины. Куинн, бывший ранее прокурором Нью-Йорка, отсидел шесть месяцев в американской тюрьме за махинации с акциями. И казалось бы, отчего, пройдя огонь и воду, не вести беззаботный образ жизни на своей прекрасной вилле, полагая, что он неуязвим? Лишь в прошлом году Куинн совещался с адвокатом, как бы ускользнуть от серьезных обвинений, предъявленных ему Комитетом по ценным бумагам и бирже США по поводу фиктивных продаж так называемых «горячих» акций.

И вот его везут в парижскую тюрьму Ла Санте, далеко не самую современную и комфортабельную в Европе.

А история началась девятнадцать месяцев назад, в январе 1987 года, с создания в Вадуце, столице Лихтенштейна, инвестиционной корпорации, ставшей центром планирования мошеннической операции, затронувшей пять континентов. Джозеф Грундфест, комиссар США по ценным бумагам и бирже, назвал ее «образцом истинно международного мошенничества».

Это была действительно славная афера на доверии, основанная на высочайшем профессионализме команды Куинна и, как это часто бывает, на алчности и легковерии его жертв.

Механизм был таков.

В различных странах, таких, как Швейцария, Великобритания, Соединенные Штаты Америки, Испания, Швеция, Бразилия, Австралия и Объединенные Арабские Эмираты, в солидных газетах и финансовых журналах появляются объявления, предлагающие «бесплатную пробную» подписку на инвестиционный информационный бюллетень. Одновременно рассылаются письма местным врачам, юристам, чиновникам и зажиточным пенсионерам с предложением той же самой услуги. После того как жертва один-два раза получит эту хитрую, внушительного вида публикацию, ему звонит по телефону некий коммерсант с хорошо подвешенным языком. Обычно он говорит с привлекательным английским или американским акцентом. Большую часть коммерсантов Куинн и его помощники изучают так же детально, как и намеченные жертвы. Далее они действуют по схеме, известной в торговле под названием «котельная»: маленькая группа энергичных торговцев снимает временный офис, проводит интенсивную обработку окружающего района и быстро переезжает.

«Все они носили имена типа Джеймса Бонда — Джеймс Черч, или Чарльз Сноу, или Флеминг Виндзор, — позднее рассказывал журналисту женевский адвокат, представлявший интересы 200 клиентов, заявивших о потере ценностей на общую сумму в 5 миллионов долларов. — Все они были очень обходительны и знали, как и чем прикрыть сделку». И это действительно так. Им удавалось завязать разговор с клиентом с предложением купить биржевые акции, а затем предложить нечто новое, уговаривая клиента вложить деньги в спекулятивные акции США. Типичная наживка состояла в том, что за предложением купить действительно ценные бумаги следовала фраза: «Кстати, мы могли бы вам предложить поучаствовать в весьма прибыльном деле и много заработать, конечно, есть некоторый риск»…

Действовали наверняка. Почти всегда жертвы клевали на это. Они покупали акции и регулярно получали за них официальные сертификаты и напечатанные на компьютере перечни их вкладов, но в действительности эти акции ничего не стоили: купленные буквально под прилавком, потому что ни один уважающий себя биржевой маклер не будет ими заниматься. На деле каждая вторая из этих компаний, не имея права торговать, являлась фиктивной.

В эту гигантскую аферу были вовлечены 10 000 инвесторов в 80 странах. Согласно доказательствам, предъявленным на суде в Париже, она принесла Куинну более 570 миллионов долларов (335 миллионов фунтов стерлингов) чистых доходов. Удивительно, что ни один вкладчик не получил своих денег. Когда они спрашивали о дивидендах, перед ними извинялись, их дурачили, объясняя, что эти деньги использованы для того, чтобы «купить» еще больше акций. Так не могло тянуться бесконечно. Когда-нибудь пузырь должен был лопнуть — и это произошло. Меньше чем через год сотнями потекли жалобы из стран со всего мира: из одной Швейцарии поступило 570 жалоб, а некий вкладчик из страны Персидского залива потерял 750 000 долларов.

Но к тому времени «котельные» испарились, бойкие коммерсанты исчезли, а все, что оставалось инвесторам — это цепочка взаимосвязанных подставных компаний с фиктивными акционерами. Вот на этой стадии и подключился Интерпол. Жорж Тремеак — главный инспектор французской полиции, работающий по контракту в Подотделе по борьбе с экономическими и финансовыми преступлениями, тогда располагавшемся в Сен-Клу, а сейчас в Лионе, рассказывает: «Наша роль состояла в том, чтобы помочь различным НЦБ, связанным с этим делом. Важно было проследить связь между аналогичными аферами в различных странах, дать им возможность взглянуть на их внутреннее расследование с международной точки зрения». Так и произошло. «Вскоре различные НЦБ стали сообщать о случаях подобного мошенничества в торговле акциями».

Ж.Тремеак составил по этому поводу служебную записку, где отметил сходство между случаями мошенничества в разных странах. Вскоре в Сен-Клу состоялось рабочее совещание всех основных следователей по данному делу.

К афере были подключены многие компании и подставные лица. Куинн полагал, что успешно замел следы. Как же тогда французской полиции удалось добраться до его виллы с ордером на арест? Тремеак отвечает в двух словах: «Был информатор». Кто-то донес на Куинна. Платный ли осведомитель или кто-то из команды Куинна выдал его, чтобы спасти свою шкуру, — на этот счет из Тремеака не удалось вытянуть ни слова.

10 июля 1991 года Куинн был осужден парижским судом за коммерческие махинации, незаконную торговлю акциями и использование поддельных паспортов. Его подругу оправдали, но сам он угодил за решетку на четыре года и оштрафован на 300 000 франков.

Так что не скоро Куинн сможет вновь отдыхать на своей розовой вилле с видом на Средиземное море. Уже ждут своей очереди и Швейцария, и Соединенные Штаты, чтобы притянуть его к суду, как только он освободится из французской тюрьмы.

Но не один Куинн коротает сейчас время в заключении. Большинство из 23 арестованных в июле 1988 года также находится за решеткой. Однако из 570 миллионов долларов почти ничего не найдено. Поиски награбленных мошенниками денег пришлось отложить до тех пор, пока они не освободятся. Генеральный секретариат Интерпола заверил Комитет по ценным бумагам и валютным операциям, что все материалы следствия «останутся в его распоряжении».

«30 процентов наших усилий здесь, в Лионе, направлены на международную преступность в «белых воротничках» (преступники от коммерции), — признался Сидней Рибейро Биттанкур, уругвайский полицейский, возглавляющий Подотдел по борьбе с экономическими и финансовыми преступлениями. — Мировая торговля наркотиками, конечно, требует огромного внимания, но и экономическая преступность — такая область международной криминальной деятельности, которая в последнее десятилетие нарастает бешеными темпами».

И он не переоценивает тяжести проблемы. «Скорость этого нарастания напрямую воздействует на экономическое состояние всех стран, особенно развивающихся, а также государств с нестабильной экономикой. Международные махинации с каждым днем все совершенствуются и сегодня начинают угрожать уже и политической стабильности стран. Чтобы иметь эффект, борьба должна быть более направленной и творческой. Необходимо полное и всеобъемлющее международное сотрудничество полиции. Ее успех будет зависеть от ее размаха».

Слова Рибейро Биттанкура запоминаются. Услышат ли их в его собственной полицейской организации, во всем полицейском мире, трудно сказать. Ведь с середины 80-х годов мало что изменилось. Еще в декабре 1986 года в Сен-Клу его предшественник Роберт Литтас говорил мне, что в среднем в мировых масштабах годовой размер ущерба от экономических преступлений тогда составлял «просто миллиарды и миллиарды долларов».

В начале 90-х годов Подотдел Рибейро Биттанкура испытывал огромные нагрузки. Датчанин Свен-Эрик Ладефогд, его правая рука, руководивший группой по борьбе с махинациями и экономическими преступлениями, безусловно, знает это лучше других и весьма расстроен данным фактом.

«В этой группе, кроме меня самого, есть еще трое постоянных сотрудников, — говорит он. — Это офицер германской полиции, француз из Канады и Жорж Тремеак. К нам прибыло еще два человека — из Зимбабве в Африке и из Французской Гвианы в Южной Америке. Но, честно говоря, когда к вам в маленькую группу поступают два новых офицера, возникает проблема их подготовки. Конечно, это не их вина, но они понятия не имеют об экономических преступлениях. Потребуется год или два, прежде чем они поймут, чем занимаются, а тут и уезжать пора. И все начинается сначала. Наркотиками, преступлениями против общего права может заниматься почти каждый хороший полицейский. Для расследования коммерческих преступлений требуются высокопрофессиональные сотрудники с экономическими знаниями. У нас это серьезнейшая проблема.

Нам нужны опытные офицеры, но пока мы берем то, что дают, и дело от этого страдает. А через две недели я ухожу. Возвращаюсь в Данию после почти шести лет работы в Интерполе. В Лион на замену прибудет датский офицер, но он специалист по наркотикам. И никто не знает, даже в эти последние дни, кто займет мое место… У нас сейчас исследуется не менее 200 уголовных дел в год по международной коммерческой преступности, и число это постоянно растет.

Да, это так: в международных махинациях участвуют миллиарды и миллиарды долларов. С этими цифрами мы сталкиваемся ежедневно. Но что нам эти миллиарды? Они ничего для нас не значат. Понятно, что наркотики считаются более важными, так как от них гибнут люди, а от экономических преступлений никто не умер. Вот почему у меня в группе только три постоянных сотрудника».

Дело Куинна было для группы Ладефогда «бриллиантом в короне». В основном же она тратит время на сбор оперативной информации по заурядным уголовным делам и на подготовку докладов для семинаров и международных конференций, анализирующих тенденции экономической преступности. За годы работы группа составила перечень более 30 видов международной коммерческой преступности: здесь и махинации с земельными участками и со срочными инвестициями[86] и мошенничество с телексными трансферами, и фальсификация товаров (об этом речь пойдет в следующей главе), и махинации с авиабилетами, и обман при совместной эксплуатации ЭВМ, при морских перевозках, и мошенничество с дорожными чеками и кредитными карточками (см. главу об организованной преступности), и манипуляции с акциями, и фиктивные высшие учебные заведения, и многое другое.

Этот перечень можно продолжать бесконечно. В Великобритании, например, мошенники на время «отпуска в Западной Европе» арендуют шикарные автомашины, доезжают на них до одной из стран Ближнего Востока, а там нелегально продают их местным процветающим бизнесменам, желающим приобрести престижную машину, но по более низкой цене. Южноамериканские аферисты оперируют фальшивыми еврочеками, якобы выпущенными каким-то бельгийским банком и подкрепленными соответствующими документами. В кинотеатрах многих стран демонстрируются фильмы, имеющие кассовый успех (японские, индийские, американские). Но мало кто знает, что эти киноленты нередко крадутся с применением оружия и воспроизводятся уже как видеофильмы.

Крупные международные корпорации получают по телетайпу почтовые извещения от некоего международного «издательства», обосновавшегося, как правило, в Лихтенштейне, о необходимости оплатить якобы помещенную в нем рекламу. И эти корпорации настолько богаты, что без проверки оплачивают счета, хотя никакой рекламы не размещали. Довольно частым явлением стало использование поддельных ювелирных изделий, драгоценных камней и металлов в качестве гарантии для крупных займов в обычных банках и в тех, что финансируют продажи в рассрочку. Поразительно, как легко можно одурачить даже практичного, трезвого бизнесмена. «Только что нам звонили из Норвегии, — говорит Ладефогд.

— Один банк предоставил очень крупный заем, как вы думаете, подо что? Под так называемые золотые слитки! Первые два слитка, которые им показали, были действительно из золота, но они даже не потрудились проверить остальные. Так происходит почти всегда. Приходит прекрасно одетый интеллигентный господин с двумя настоящими золотыми слитками в портфеле, — и просто невероятно, как люди быстро проникаются доверием к нему».

«Появилась новая тенденция в экономических преступлениях, — продажа одного и того же товара дважды или трижды, — рассказывает полицейский Роберт Кодер, француз из Канады. Несколько лет он специализировался на мошенничествах в своем родном Монреале, и сейчас единственный в группе Ладефогда, у кого прежняя работа совпадает с его нынешними обязанностями. — Часто в этих делах замешана Нигерия. В экономическом отношении это самая развитая в Африке страна после Южно-Африканской Республики. Ее преступные группировки причиняют много беспокойства ряду европейских государств, особенно Нидерландам. Партию сырой нефти мошенники продают, например, два-три раза различным покупателям. Груз приходит в Нидерланды, где считают, что товар куплен ими, но тут обнаруживается, что его продали еще куда-то!»

В начале 90-х годов Нигерия превратилась в серьезную силу в области международных коммерческих махинаций. В связи с этим в английской прессе стали появляться тревожные публикации. Например, в июле 1990 года «Санди тайме» опубликовала статью о том, что некоторые английские фирмы потеряли миллионы фунтов стерлингов. Они получали заказы от нигерийских покупателей, подкрепленных блестящими рекомендациями от коммерческих банков, чьи лондонские «отделения» впоследствии оказывались просто промежуточными почтовыми ящиками. Но пока это выяснялось, банковские чеки уже бывали отправлены как подтверждение хорошего финансового положения покупателя, а товары уходили по назначению. Обманутому английскому поставщику только и оставалось, что безуспешно пытаться обналичить поддельные чеки или получить деньги из несуществующего банка.

Восемнадцать месяцев спустя, в январе 1992 года, «Дейли мейл» сообщила о крупной коммерческой махинации с танкерами, якобы полными «дешевой» нефти. Бандиты пробирались на танкер и вынуждали владельца либо угрозой физической расправы, либо обещая подбросить на судно наркотики, которые их друзья из полиции обязательно «обнаружат», разрешить им использовать его факс или телекс. Далее они по факсу или телексу связывались с покупателем и договаривались о вполне реальном месте разгрузки. Пока все шло нормально. А суть аферы состояла в следующем: поступало требование предоплаты в размере, скажем, 250 000 долларов для того, чтобы решить фиктивные проблемы в порту разгрузки. Покупателя уверяли, что если кое-кого «смазать», все будет нормально. Зная, как ведется бизнес в его стране, покупатель принимал все за чистую монету и высылал деньги.

«Нигерийские преступники хорошо отработали все эти трюки, — говорит Кодер. — Нам уже пора организовать встречу рабочей группы в Лионе, чтобы заняться решением этой проблемы». Он приводит два примера крупных мошенничеств.

Первый пример. В настоящее время довольно много англичан работает в Нигерии. Итак, мошенники перехватывают банковскую корреспонденцию, поступающую из Великобритании (до сих пор многие банки упорно печатают свое название на конверте), и извлекают из нее все необходимые данные: номер банковского счета, остаток денег на счете и т. д. Затем они направляют заявку в этот банк, скажем, по факсу, с просьбой переслать такую-то сумму на такой-то счет, например, в Бельгию. Там у них есть сообщник, который снимает деньги с этого счета, как только они поступят. Все очень просто, а срабатывает в крупных масштабах. Когда имеешь дело с частными вкладчиками, суммы могут быть небольшими, но у нас известны случаи таких афер и с компаниями, и тогда пахнет миллионами.

Второй пример. Вам предлагают «комиссионные» в размере 30 процентов за помощь в вывозе, допустим, 5 миллионов долларов из Нигерии. Как и во многих странах «третьего мира», валюта в ней контролируется. Аферисты уверяют, что вывезти просто, потому что подкуплены какие-то чиновники в правительстве, и если знаешь Нигерию, этому не удивишься! Итак, вы даете согласие, и вам говорят: «Сообщите номер вашего телекса, факса, предоставьте четыре копии вашего незаполненного фирменного бланка и четыре формы извещений с печатью и подписью, чтобы мы могли оформить контракт (поддельный!) и утвердить его в министерстве. Нам нужна также детальная информация по вашему банку, чтобы перевести вам деньги, из которых вы вычтете свои комиссионные». Вы во всем этом не видите ничего криминального и делаете так, как вам говорят. Вот и все! Они вас поймали!

Мошенники тут же отправляют заявку в ваш банк, написанную на вашем бланке и подписанную вами, с распоряжением перевести такую-то сумму денег со счета вашей компании на указанный счет в Швейцарии, скажем, в Женеве. И таким путем зарабатывают миллионы фунтов! Просто смешно, как люди попадаются на эту удочку!»

Я поинтересовался, был ли кто-нибудь арестован по этим делам. «Было арестовано несколько нигерийцев в Англии, пытавшихся ускорить процедуру, — ответил Кодер. — Но ни одного человека в самой Нигерии! Есть, конечно, «следователи-любители, прилетающие из Европы в надежде вернуть деньги, но это им дорого обходится. В июле 1991 года Дейвид Роллингс, бизнесмен из Бристоля, 61 года, был найден убитым в своем номере гостиницы в Лагосе, столице Нигерии. Известный эксперт в такого рода делах, он прилетел в Лагос, чтобы помочь своему обманутому другу-бизнесмену вернуть два миллиона фунтов стерлингов. Обвинение в этом убийстве не было предъявлено никому».

И все-таки преступность в «белых воротничках» — на самом деле лишь усовершенствованная форма старого традиционного искусства мошенничества на доверии. А вот что действительно ново, так это компьютерная преступность.

Доктор Джеймс Гордон (имя изменено, поскольку дело до сих пор не закончено) — блестящий американский ученый, практикующий в качестве медицинского компьютерного консультанта. Ранее он работал во Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) ООН.

В начале 1989 года — ему было 39 лет — он решил вернуться в ВОЗ и обратился с заявлением, претендуя на должность в Специальной программе по СПИДу. И был жестоко разочарован, получив отказ.

Тогда доктор Гордон, задумав отомстить всем медицинским учреждениям сразу, предпринял самую крупную из известных сегодня в мире попыток компьютерного шантажа. В случае успеха это принесло бы ему кругленькую сумму в $ 7 560 000.

В декабре 1989 года в Лондоне намечалось провести международную медицинскую конференцию по СПИДу. Она широко рекламировалась, и доктору Гордону удалось разузнать имена 20 000 врачей, адреса клиник, университетов и коммерческих предприятий по всему миру, представленных на конференции или каким-то образом причастных к ней. Вскоре каждое лицо или организация получили привлекательно упакованную демонстрационную дискету, на которой якобы была записана реклама мощного новейшего средства, знаменующего собой прорыв в борьбе против СПИДа.

Получатели вставляли дискеты в свои компьютеры — и на мониторах появлялся текст, гласивший, что таким образом они заразили свою систему вирусом, который выведет ее из строя после ста дальнейших включений компьютера, безвозвратно будет потеряна вся имевшаяся в нем информация. Единственный выход из ситуации — сразу же оплатить «стоимость лицензии» в размере 378 долларов (225 фунтов стерлингов) за программу-антидот такой-то корпорации на почтовый ящик в г. Панаме, номер такой-то.

Что же делать получателям? Заявление доктора Гордона могло быть как правдой, так и блефом. Продолжать пользоваться своими компьютерами? Возможно, ничего и не случится. Но это был непозволительный риск. Некоторые быстро уплатили за «лицензию» и с нетерпением ожидали обещанный антидот. А другие направились прямиком в полицию — те, кому важно было работать без перерыва.

Дело это еще официально не закрыто и не все детали следствия нам доступны. Но с полной уверенностью мы можем сообщить, что фундамент был заложен Отделом по борьбе с компьютерной преступностью Нового Скотленд-Ярда в сотрудничестве с НЦБ-Лондон. Вскоре подключились Генеральный секретариат и НЦБ в Панаме и Вашингтоне. Но время шло: к середине января 1990 года некоторые компьютеры уже работали неудовлетворительно.

К счастью, в течение нескольких дней следователь лондонского суда на Боу-стрит выдал ордер на арест Джеймса Гордона. Срочное сообщение было направлено из НЦБ-Лондон в Вашингтон, и 2 февраля 1990 года в офис Гордона в США вошли агенты ФБР и арестовали его.

В марте 1991 года после 13-месячной волокиты с экстрадицией в США доктор Гордон сидел на скамье подсудимых на Боу-стрит, вынужденный отвечать по одиннадцати пунктам обвинения в шантаже. Процесс над ним проходил в Саусарк-Кроун-Корт.

Но 18 ноября 1991 года адвокат потребовал от судьи Джефри Ривлина из Королевского совета отложить рассмотрение дела на неопределенное время. У д-ра Гордона обнаружилось серьезное умственное расстройство: он вдруг начал надевать на себя картонную коробку, а завитки в своей бороде использовал для измерения радиоактивности. Судья Ривлин согласился приостановить процесс и вернуть обвиняемого домой в Америку на лечение. «Продолжать сейчас над ним суд означало бы лишь одно — устраивать спектакль перед публикой», — заявил он.

Роберт Кодер, который единственный в группе Ладефогда занимается компьютерной преступностью, говорит следующее: «Нам не так уж часто НЦБ сообщают о таких делах, да и их не так уж часто об этом оповещают. Банки, расчетные палаты, крупные корпорации и т. д., составляющие основную часть жертв компьютерной преступности, редко обращаются по этому поводу в полицию. Полагая, что это отразится на их репутации, они не оповещают клиентов, что их корпорацию одурачили.

Но в деле Гордона ситуация была другой. Жертвам терять было нечего в случае публичной известности. Полагаю, это был единственный случай, сообщенный в Генеральный секретариат, когда подозреваемый был действительно арестован в связи с международным компьютерным преступлением».

Впервые идея программируемого электронного компьютера была сформулирована профессором Максом Нейманом еще в годы Второй мировой войны, когда в декабре 1943 года английская разведка пыталась разобраться с шифром, использовавшимся германской шифровальной машиной «Энигма». Но по-настоящему широкое коммерческое и бытовое применение он получил лишь в начале 70-х годов, когда были сконструированы и усовершенствованы микросхемы.

Это событие произвело революцию в технологии связи и хранения накопленной информации. Компьютеры и персональные компьютеры стали реальностью современной жизни: ими пользуются и крупные корпорации, и школьники. По подсчетам, только в США насчитывается около 30 миллионов персональных компьютеров.

Но компьютеризация, как и многое в нашей жизни, имеет свою теневую сторону. Офицер финской полиции приводит в интерполовском издании «Обзор Международной криминальной полиции» такие данные: в 1958 году произошло первое в мире зарегистрированное компьютерное преступление; было предъявлено первое в США федеральное обвинение по делу фальсификации в 1966 году в Миннеаполисе документов, а в феврале 1968 года в Финляндии первое обвинение было связано с делом о краже математического обеспечения.

К сожалению, он не описывает детали по этим делам.

В наши дни проблема приобрела другие особенности. Сейчас это уже не единичное чрезвычайное событие. Каждый день, каждую неделю в мире кто-то проворачивает крупную аферу, а жертвы в основном предпочитают сами зализывать раны и латать свои финансовые прорехи. Оказались пророческими слова полицейского из Норвегии на первой пресс-конференции Интерпола по компьютерной преступности, состоявшейся в Сен-Клу в декабре 1979 года: «Возник новый вид международной преступности, поражающий разум своими электронными масштабами».

В 1989 году в своем «Руководстве компьютерного взломщика» Хьюго Корнуолл, ссылаясь на авторитетные источники, приводит следующие данные: в махинации с компьютерами тогда вовлекалось 3 миллиарда долларов в год, а сообщено в полицию только на сумму 100 миллионов долларов. В одной Великобритании ежегодный ущерб составляет до 2,5 миллиарда фунтов стерлингов в год. Бывший глава Отдела компьютерной безопасности в армии США считает, что выявляется только один случай этой разновидности преступности из ста, из тех, что выявлены, сообщается только о 15 процентах и менее случаев, а из сообщенных наказывается по закону только один из тридцати трех случаев. Так что коэффициент раскрываемости составляет один к 22 000.

И все это легко осуществимо, несмотря на сегодняшние усовершенствованные системы защиты. Как писал французский суперинтендант Дж. С.Беллур в «Обзоре Международной криминальной полиции»: «Для мошенника компьютер — человеческий мозг, только лишенный способности определять разницу между воображаемым и реальным, а потому он является превосходной жертвой. Все, что он может, — это зарегистрировать данные, введенные в него, а затем выдать их снова в виде распечаток. Поэтому, чтобы совершить мошенничество, обман, преступнику надо только изменить инструкции, вводимые в компьютер».

Существуют два способа «взлома» чужой компьютерной системы и ввода своих команд. Либо вы подсовываете своим жертвам зараженный диск, и они, не ведая, что он фальсифицирован, сами вводят его содержимое в свою систему, как это произошло с жертвами д-ра Гордона в великой афере со СПИДом. Либо, и так происходит чаще, вы не полагаетесь на случайный шанс, что хозяева сами внесут вирус. Вы сами вводите его в их систему. А это невероятно просто. Все связанные между собой частные и коммерческие системы тем или иным образом имеют выход на обычную телефонную сеть — и в этом их слабость. Если компьютер имеет доступ к внешнему миру, то и внешний мир имеет доступ к нему самому.

Вот почему базы данных Интерпола и всех других правоохранительных органов остаются неуязвимыми. Они соединены с телефонными линиями, которые зарезервированы исключительно для нужд полиции. Они не имеют связи с внешним миром, и, следовательно, внешний мир не может добраться до них.

В воображении обывателя взломщик — это нечто. эксцентричное, чуть ли не забавное, эрудированный пришелец, использующий свою электронную технологию, чтобы проникнуть внутрь компьютерной системы и по-своему повеселиться. Таким, например, было дело Кевина Митника из Лос-Анджелеса. Он начал заниматься взломом, еще будучи подростком, увлеченным атмосферой «Космических пришельцев». В двадцать пять он уже раскатывал по свету на спине могучего электрона, роясь в далеких от него по расстоянию научно-исследовательских компьютерах, обеспечивая четырехзначные платежные счета за телефон несуществующим абонентам и воруя программы для развлечения. В числе его жертв оказался даже главный компьютер университета города Лидса. Наконец в 1989 году его поймали — после того как он нанес ущерб в 4,5 миллиона долларов научно-исследовательскому компьютеру в Массачусетсе.

А вот еще два примера.

В 70-х годах, когда американские студенты выполняли свои задания на персональных компьютерах, объединенных в единую университетскую сеть, на экранах стало появляться слово «cookie». При этом медленно стиралась вся предыдущая работа. Затем на экране начинали часто вспыхивать слова: «Печенье, печенье, дай мне печенье». Какое-то время весь экран пульсировал этим текстом. Когда он наконец успокаивался и «монстр» исчезал с него, то оставалась фраза: «Я, в общем-то, и не хотел печенья». И он, сворачиваясь, исчезал, чтобы появиться где-нибудь вновь. От «монстра» можно было спастись, напечатав слово «Печенье», на что он отвечал: «Благодарю», а потом пропадал.

В марте 1992 года весь мир был встревожен появлением этого пагубного вируса, который, как предполагается, зародился в Австралии. Он содержался в зараженных дискетах и угрожал стереть «память» десятков тысяч компьютеров по всему миру и в результате выдать абракадабру на мониторах 6 марта — это была годовщина со дня рождения Микеланджело. Специалисты по компьютерной технике вместе с работниками правоохранительных органов ломали головы в поисках решения. Наилучшая идея исходила от группы Скотленд-Ярда, занимавшейся компьютерной преступностью: передвинуть во всех компьютерах часы на сутки вперед, на 7 марта, обойдя таким образом грозную дату.

В большинстве стран такие выходки до сих пор неподвластны закону, если только не наносят ущерба оборудованию или программам. Только в Великобритании, США, Канаде, Германии, Швеции, Австралии и еще в нескольких странах вторжение в чужой компьютер с любой целью — с преступным умыслом (или повреждением) или без него — преступление само по себе.

И все-таки настоящим компьютерным преступником становится не взломщик, каким бы крупным вредителем он ни был, а предприимчивый или чем-то недовольный работник вычислительного центра, который может и не обладать высокой квалификацией в электронике. Ему не нужно взламывать систему извне. Он уже находится в ней: это или банковский служащий, или какой-нибудь младший клерк, имеющий свой пароль или ставший каким-то образом обладателем других паролей.

Это тот вид преступления, о котором в случае обнаружения не сообщают в полицию. Довольно часто его даже не обнаруживают. Так, например, в Лондоне в 1988 году попытка украсть 38 миллионов фунтов стерлингов из швейцарского банка в Сити была предотвращена лишь в последний момент, когда банковские компьютеры вышли из строя.

Бывший заместитель главного констебля Манчестера недавно писал в книжном обзоре, что расследования убийств «в основном завершаются быстро путем стандартного сочетания удачи и упорного труда». В компьютерных же преступлениях просчет со стороны преступника играет куда более важную роль в его поимке, чем упорная работа полиции.

Обратите внимание на эти две типичные истории, рассказанные на подготовительных семинарах Интерпола:

Программист, работающий в одном из американских банков, решил, что изобрел абсолютно надежную схему мошенничества. На самом деле это был давно известный классический прием «салями»: от многих отдельных сумм «отрезаются» маленькие кусочки и переводятся на один большой счет. В данном случае программист брал по 10 центов с каждого платежа величиной менее 10 долларов, взимавшегося его нанимателями, и по 1 доллару с каждого платежа, превышающего 10 долларов, а затем переводил эти суммы на свой счет, открытый в этом же банке на необычное имя «Цвик» (Zzwicke).

Но однажды банк, приступая к реализации общественной программы, решил преподнести приятный подарок первому и последнему клиентам в алфавитном списке — и, конечно же, последним оказался вымышленный «господин Цвик». В конце концов по красному извещению Интерпола он предстал перед судом.

А это еще один незадачливый американский банковский служащий. Он послал в компьютер команду перевести 1 миллион долларов на некий счет в швейцарский банк. Затем в ближайший час он отправился на самолете из Нью-Йорка в Цюрих, где купил на эти деньги бриллианты. Мошенник намеревался провезти их в США и продать с очень приличной прибылью. Таким образом он вернул бы миллион и уничтожил в компьютере все следы «займа».

Неплохому замыслу не суждено было осуществиться: бдительный таможенник в аэропорту Кеннеди остановил афериста, пытавшегося ввезти бриллианты в США, не заявив их в декларации.

Вероятно, самые успешные компьютерные преступления совершаются тогда, когда объединяются профессионал со стороны и служащий компании. Каждый использует свой опыт. И тогда пределом для них может быть лишь небо. Это не каламбур. В 1986 году группа западногерманских энтузиастов-взломщиков проникла в SPAN (Сеть космического физического анализа) — всемирную сеть, объединяющую Аэрокосмическое агентство NASA с более чем 1500 научно-исследовательскими центрами в Великобритании, Германии, Франции, Швейцарии и Японии. Скорее всего, этого невозможно достичь без чьей-либо помощи внутри системы, а они получили доступ к 135 компьютерам в этой сети. До сего дня неизвестно, удалось ли им выкрасть что-нибудь из секретных космических программ США. «Мы знаем, что по нашей сети невозможно добраться до секретной информации», — лаконично заявил пресс-атташе NASA.

Но кто знает? Гамбургский клуб «Компьютерного хаоса», связанный со взломщиками компьютеров, заявил, что в его распоряжении находятся 250 страниц распечаток секретных материалов, не предназначенных для опубликования.

В октябре 1990 года английская газета «Индепендент он сандей» сообщала:

«По крайней мере, четыре банка безналичного расчета и один коммерческий банк в Сити подверглись шантажу таинственной группы компьютерных взломщиков, которым в последние шесть месяцев удалось проникнуть в банковскую центральную компьютерную систему. Возможно, это самые значительные и самые хитроумные нарушения безопасности в системе ЭВМ даже среди банков Великобритании.

Электронный взлом может вызвать хаос среди банков, подключенных к данной системе. Оказавшись внутри системы, взломщики способны выкрасть ценную информацию либо вывести компьютеры из строя, введя ложную информацию или программы, уничтожающие базу данных компьютера. Однако маловероятно, чтобы взломщики имели возможность красть деньги.

До сих пор они довольствуются тем, что требуют крупные суммы денег в обмен на ознакомление банкиров со своими методами проникновения. Но пока еще ни один банк не уступил их требованиям».

Очевидно, что для такой операции необходима помощь изнутри. Служба безопасности систем управления (не полицейское учреждение), частная фирма, ведущая расследование в этой сфере и принадлежащая банку (Hambros), подтвердила: да, помощь была оказана. Уплатили ли деньги шантажистам? Все держат язык за зубами. Но обвинение в преступлении никому не предъявлено.

Положение стало столь угрожающим, что к концу 1990 года восемь ведущих английских банков создали небольшое Центральное подразделение связи по махинациям для сбора и координации информации внутри своей отрасли экономики. Оно прошло испытательный срок в 12 месяцев, затем было переименовано в Подразделение по сбору разведданных по махинациям, принадлежащее Ассоциации британских банкиров (ВВА), и получило постоянный статус. ВВА сотрудничает с полицией и другими органами охраны правопорядка, но остается частным сыскным подразделением, имеющим право хранить свои секреты.

А что же Интерпол? Насколько неприступна и находится ли в безопасности самая всеобъемлющая база данных в мире? Роберт Кодер говорит, что «уверен на 100 процентов» — она защищена от проникновения со стороны, потому что система не связана с внешним миром. Но он соглашается: «Внутренними мерами можно лишь снизить степень риска. Я не верю, что это когда-нибудь произойдет, но проникнуть изнутри — да, такое вполне вероятно. В любом офисе не составляет труда выведать чей-то пароль. Что касается нас, мы меняем пароль каждые 30 дней, но стопроцентной гарантии не существует. У нас взлом не исключается».