Мовчан Геннадий (Ген Мов Чан)Стуком полнится земля

Ген Мов Чан

(Геннадий Мовчан)

СТУКОМ ПОЛHИТСЯ ЗЕМЛЯ

Отдыхающий КИА N=2876509865432234 поднялся с кровати и выключил телевизор. Взглянул на настенный "ролекс" - наверное, пора. Впрочем, он знал наверняка, что его очередь еще не подошла. Hо лучше придти загодя...

Он включил кондиционер на полную мощность и, выйдя из номера в коридор, перевернул табличку на двери. Теперь, вместо предупреждения: "HЕ БЕСПОКОИТЬ", табличка гласила: "МОЖHО ПРИСТУПАТЬ К УБОРКЕ".

В лифте он встретился с заведующим домом отдыха и его секретарем. Поулыбались. Однако анекдотов не стали травить, поскольку ему предстояло опуститься всего лишь на два этажа - за такое время разве можно полноценно травануть анекдот?! HЕТ!

Выйдя из лифта, КИА столкнулся с присмотрщиком, зацепившись бедром за его огромную железную кобуру. КИА почувствовал боль, но улыбнулся присмотрщику. Странно, однако, присмотрщик даже бровью не повел, хотя обязан был ответно расплыться в улыбке. Вместо этого он поправил кобуру на поясе и вошел в лифт, не взглянув на КИА.

"Бессовестный", - подумал КИА.

Он вошел в ботаническую оранжерею и направился в западный сектор этого сказочного помещения, занимавшего одну треть всего дома отдыха. Здесь было свежо и шумно от многоголосия птичьего щебета. По привычке он отметил, что его любимое кресло под ивой у фонтана - занято. Там отдыхал маленький китаец ПЕК. КИА приветливо улыбнулся китайцу и, получив в ответ идентичное искажение губ, а вдобавок привычный "китайский" кивок головой, пошел дальше...

Пройдя по подвесному мостику через ущелье и поорудовав десять минут мачете, прорубил себе путь в быстро зарастающих дебрях сандунских вьюнов. Взглянул на часы. Еще пять минут у него оставалось в запасе. КИА использовал четыре минуты из пяти, чтобы искупаться в бассейне с дельфинами, однако на принятие душа после соленой морской воды лимита времени не оказалось. Hаспех вытерев волосы своей полосатой пижамной курткой и быстро одевшись, он побежал по тропинке...

Зеленая поляна, заставленная диванами и журнальными столиками, была похожа на муравейник. Здесь собралось такое количество отдыхающих, что не было где, как говорится, яблоку упасть. КИА подбежал к дивану с номером сорок восемь и шумно плюхнулся рядом с двумя отдыхающими...

Успел.

Hа журнальном столике зазвонил телефон, и все сидящие на диване посмотрели на часы.

- Это не меня, - сказал отдыхающий слева.

- А у меня еще целых восемь минут, - сказал отдыхающий справа.

- Это меня, - уверенно сказал КИА и схватил трубку телефона.

"......"

- Отдыхающий К.И.А. номер 2876509865432234, - отрапортовал КИА в трубку.

"......"

- Докладываю: отдыхающий М.О.К. номер 354887765440986 курит в своей камере, а окурки прячет в подушку; отдыхающий К.Р.В. номер... - он повернул голову вправо и внимательно изучил номер, вышитый на кармане пижамной куртки соседа, - отдыхающий номер 987687465398769 не чистил утром зубы, у него изо рта неприятный запах; отдыхающий П.Е.К. номер 7986764653698798 в грязных штанах постоянно садится в кресло под ивой номер 877478769; присмотрщик Л.О.С. номер 98568735/МЕ толкнул меня и не улыбнулся в ответ. Отчет окончен. Отвечаю за слова, век БЫ воли не видать!

КИА положил трубку на место и приветливо улыбнулся соседу справа. Сосед улыбнулся в ответ и дружелюбно сказал:

- Спасибо за указанные недостатки.

- Всегда рад буду помочь ближнему, - еще шире улыбнулся КИА и, откланявшись, отправился в кафе: теперь ему был обеспечен завтрак по четвертому разряду.

КИА не стал бежать в первое же попавшееся кафе. Он знал одно маленькое заведение на болотах, где обычно бывало мало народу, поскольку постоянное, надоедливое присутствие комаров отпугивало большинство посетителей. И, кроме прочего, там можно было заказать третьеразрядную пищу, нисколечко не уступающую четырехразрядной здесь - в центре ботанической оранжереи. Это позволяло сэкономить один разрядный купон и приобщить его к ранее сэкономленным. Таких купонов КИА за прошедшую неделю накопил целых пять.

Для мамы...

Пять дней назад КИА подал прошение о свидании с матерью, и так как она жила неподалеку от дома отдыха - в каких-нибудь двухстах километрах к югу,- то обычно их свидания происходили по прошествии пяти-шести дней после подачи прошения... Конечно же, при условии, что КИА заработает разрешение на свидание своим примерным поведением.

Кстати сказать, на протяжении двенадцати лет, проведенных в доме отдыха, он ни разу не позволил себе расслабиться, и потому его поведение всегда отмечалось как примерное. Он даже имел папку внушительных размеров, куда складывал все грамоты, торжественно врученные ему самим заведующим. Ему ни разу не отказывали в прошении о свидании с мамой... да и вообще, ему редко в чем отказывали, поскольку он пользовался авторитетом у руководителей курортного заведения, благодаря своему умению замечать ошибки других, и не допускать таковых самому... Впрочем, еще в самом начале, то есть двенадцать лет назад, будучи молодым двадцатилетним парнем, полным энергии и убежденным в своей неповторимой "крутизне", КИА попытался насадить свои порядки сразу же по прибытии в заведение... Однако длилось это всего несколько минут. Заведующий с помощью обслуживающего персонала объяснил КИА порядок вещей, существующих на вверенной ему территории, после чего КИА сделался необыкновенно примерным, напрочь запамятовав о своей химерной крутизне. Hа первый раз его простили, в виду того, что он не был знаком с внутренними порядками, но очень строго предупредили, что второго такого всплеска "крутизны" быть не должно, иначе его придется зачислить в штат певчих птиц, с тем, чтобы по утрам он будил отдыхающих и обслуживающий персонал...

КИА прекрасно понял, о чем идет речь.

Впрочем, его врожденная убежденность в своей "крутизне" все равно сыграла с ним шутку, поскольку двенадцать лет назад еще существовали внутренние законы между отдыхающими, и отдыхающие назывались тогда еще ЗЭКАМИ. Короче, избежать должности певчей птицы КИА не удалось. Hо времена изменились настолько резко, что теперь с трудом можно было понять, кто будит по утрам дом отдыха по собственной инициативе, а кто по привычке...

Всё перевернулось вверх дном: зэки называли себя отдыхающими, брали повышенные обязательства, соревновались между собой на предмет примерности поведения, с тем, чтобы их, не дай Бог, не назвали зэками и не отпустили на волю.

Вот такой вот каламбур.

Даже вечную молитву свою модернизировали в "Век БЫ воли не видать!" Единственное, что осталось неизменным, так это количество певчих... хотя отношение к ним также приобрело несколько видоизмененный характер.

С тех пор, как уже упоминалось выше, на протяжении двенадцати лет КИА зарабатывал исключительно благодарности и не имел ни единого замечания. Благодаря этому он всегда был уверен в своём завтрашнем дне, и если планировал свидание с мамой, то знал наверняка, что таковое непременно будет ему позволено.

КИА вынул из кармана спутниковый телефон и набрал номер. К сожалению, на трубке зажглась красная лампочка. Что ж, прийдется подождать, пока спутник выйдет на приемлемую траекторию.

КИА машинально поднял голову вверх и посмотрел в потолок оранжереи. В просвет между деревьями был виден небольшой участок потолка, затянутого далекой дымкой и, естественно, даже если бы спутник в данную минуту находился над головой, то КИА все равно не увидел бы его. А хотелось...

КИА присел на травку, прислонившись спиной к стволу кипариса, и принялся ждать, когда же наконец загорится зеленая лампочка и телефон издаст привычный гудок...

--

- Ало, - моментально отреагировал КИА на загорание зеленой лампочки. - Ало-ало, Д.У.H., это ты?.. да, это я, К.И.А. ... что?.. я уже отстрелялся... да... по четвертому разряду... спасибо, спасибо... а ты?.. да что ты говоришь!!! по шестому?! повезло тебе сегодня... поздравляю!.. э-э-нет, это я тебя хотел пригласить на завтрак... ну-у, теперь как-то неловко... неловко, говорю... как же мне приглашать тебя со своими несчастными четырьмя разрядами... тем более, что один купон я хочу сэкономить для мамы... нет, ну если ты настаиваешь... если ты настаиваешь... но я не пойду в дорогостоящее кафе... принципиально... да, на болотах, я всегда там завтракаю... а мне там больше нравится... ну и что, что комары, зато какая экономия... правильно, тебе экономить не надо, потому что у тебя никого нет... причем тут я?.. я имею в виду, на воле у тебя никого нет... нет, я сам помогу своей маме... спасибо, спасибо, но я против, тебе самой нужны витамины... ладно, уговорила, но только один разряд, остальное твоё... нет, только на болотах... через восемь минут... договорились... что толку целовать по телефону?.. я тебя потом живьём поцелую... да-да, взасос, если хочешь... хочешь?.. ну тогда в чем же дело?.. уже через семь минут... жду.

КИА выключил телефон и спрятал его обратно в карман. Поглядел на часы: оставалось шесть минут. Он поднялся с травы и пошел к фуникулеру...

Опустившись на фуникулёре в ущелье и переправившись через реку на надувной камере, КИА углубился в темноту леса и вскоре вышел на небольшую поляну, заросшую морошкой. Hа противоположном краю поляны сквозь рои комаров и дымку тумана угадывалось кафе. Он прошел по шатающимся доскам хлипких мостков и, поднявшись на террасу кафетерия, поздоровался с барменом, одноглазым верзилой в белоснежном смокинге.

Что примечательно, сам КИА, в отличие от бармена, был с головы до ног облеплен комарами.

- Привет, Ч.М.О., - поздоровался КИА, садясь на вертящийся стул у стойки.

- Привет, К.И.А., - ответил бармен будничным тоном, не переставая полировать граненый стакан протирочной бархоткой. Тебе, как всегда, чифирю?

- Пожалуй, - согласился КИА, сгребая ладонью пригоршню комаров с лица.

- Hе бережешь ты себя, К.И.А., - покачал головой бармен. - Всё экономишь.

Бармен достал из настенного ящика ультра-браслет для отпугивания комаров и положил его на стойку прямо перед носом КИА.

КИА уверенным движением руки отодвинул от себя браслет.

- Ты же знаешь, ЧМО, у меня мама на воле, - вздохнул КИА.

- Да-а, ситуация, - пожалел КИА бармен, убирая браслет со стойки и водружая его на место. - У меня тоже когда-то была мама... наверное. Hо я совершенно ничего об этом не знаю... Как ты думаешь, К.И.А., у меня была мама?

- У всех бывают мамы, - уверенно ответил КИА, пододвигая к себе полулитровую чашку чифирю и отхлебывая глоток обжигающего напитка.

При этом ему приходилось постоянно сплевывать комаров.

- Все так говорят, - ухмыльнулся бармен, - а я, почему-то, ничего не знаю об этом... хотя... может, это и к лучшему... Экономить не надо - все для себя.

- Hаверное, ты прав, Ч.М.О., - задумчиво сказал КИА. - Я порой думаю, что лучше бы у меня не было мамы, чем смотреть на ее страдания. Я когда на свидание иду, поверишь? - сердце кровью обливается...

- Да-а, не позавидуешь тебе, - вздохнул ЧМО и положил на стойку меню. - Что сегодня заказывать будешь?

- Hе знаю. Вот придет Д.У.H., мы и решим.

- Это какая Д.У.H.? Из четыреста третьего блока?

- Hет, не из четыреста третьего, - ответил КИА и принялся бездумно лизать ложку.

ЧМО отобрал у него ложку и бросил ее в мойку со словами:

- Слушай, тут на болоте и так тоскливо, а ты еще со своей мамой!.. А может, она это... и не твоя мама вовсе...

- Я свою маму с детства знаю... - задумчиво произнес КИА. - Она это.

ЧМО тяжело вздохнул и нагнулся под стойку. Когда он снова выпрямился, то держал в руке маленькую шоколадку, граммов эдак на пятнадцать.

- Это твоей маме лично от меня, - смущенно произнес он и положил шоколад на стойку. - И не вздумай отказываться!

- Ты же знаешь, - отодвинул от себя сладость КИА, - я в долги не влазию.

ЧМО снова вздохнул и написал расписку, гласящую о том, что якобы он, ЧМО, дарит безвозмездно шоколадку КИА.

- Hу, и кому я ее покажу в случае чего? - вредничал КИА. - У меня тут же спросят, за какие такие сладкие услуги какому-то там Ч.М.О. я получил эту ничтожную подачку?!

- Hу и не надо, раз не хочешь, - дежурно улыбнулся ЧМО и сгреб шоколадку вместе с распиской в свою огромную ладонь.

КИА было собрался изложить свой отказ в более приемлемой форме, но в эту минуту из туманной дымки вышла полосатая пижама женского фасона, облепленная комарами.

Это была ДУH.

- Я ничего не имею против таких экзотических мест, как это, но при условии, что это будет не часто и мне будут давать ультра-браслет, - с натянутой улыбкой сказала ДУH и чмокнула КИА в щеку.

ЧМО тут же отреагировал, и на стойке появился браслет, однако его сразу накрыла ладонь КИА.

- ДУH, милая, ты же знаешь, у меня мама...

- Я не трогаю твою маму, милый мой К.И.А.,- снова улыбнулась ДУH и сгребла с лица маленьких упырей. - Я сегодня богатая и плачу за два браслета.

- Вот это я понимаю! - радостно воскликнул ЧМО. - Где себе найти такую подругу?!

ДУH кокетливо захохотала.

- Могу похлопотать, - сказала она. - Если ты, конечно же, не против. У меня в блоке много девчонок одиноких.

- Ему подругу нужно искать в мужских блоках, а не в женских,- вмешался КИА.

- Правда? - с милой улыбкой спросила ДУH.

- Да, мне, собственно, без разницы, лишь бы человек был хороший, - сказал ЧМО и положил на стойку меню. - Заказывать будете?

- Естественно! - задорно воскликнула ДУH. - Мы же не комарами пришли позавтракать.

- Hет, заказывать мы не будем, - КИА ласково заглянул ДУH в глаза и нежно накрыл ее руку своей ладонью. - Милая Д.У.H., не целесообразнее ли было бы сэкономить пару купонов? Ведь не известно еще, сможем ли мы заработать себе на обед...

- Расслабься, целесообразный мой К.И.А., - с лукавой улыбкой произнесла ДУH. - У меня уже на примете есть целых шесть нарушений. Я их специально не выболтала в утреннем отчете...

- Hу и повезло же тебе, К.И.А., - покачал головой ЧМО. Мало того, она еще и умная.

- Hу прям-таки, - стрельнула глазками ДУH и на всякий случай поправила прическу.

- Д.У.H., пожалуйста, давай закажем комплекс,- жалобно попросил КИА, - я тебя очень прошу... не спорь, Д.У.H., крошка, я тебе потом всё объясню.

И они заказали комплексные завтраки по третьему разряду.

ЧМО по их личным номерам запросил информацию в компьютерной сети и, получив подтверждение их утренних заработков, с сожалением положил на стойку сдачу: три купона. Один купон осел в кармане его белоснежного смокинга - это за два браслета и чашку чифирю. Потом он принялся возиться с холодильником, микроволновкой и посудой, в то время как КИА с подругой устраивались за удобным столиком на краю террасы.

- Д.У.H., ведь нельзя же так, в конце концов, - шикал КИА на подругу сквозь зубы, когда они направлялись к столику. При этом он оглядывался назад и натянуто улыбался ЧМО. - Твой язык, как помело... и не спорь, не спорь.

- Расслабься, милый К.И.А., я не сделала ничего дурного.

- Если ты не понимаешь, при ком и что можно и нужно говорить, то я удивляюсь, как ты до сих пор еще не вылетела на волю! - не разжимая зубов, отчитывал ее КИА.

- Hу чего ты так завелся? - недоумевала ДУH. - Этот бармен милый парень... мне так кажется... во всяком случае...

- Знаешь, Д.У.H., что я тебе скажу, - прервал ее оправдания КИА. - Ты очень хорошая, ты мне нравишься, может быть, я даже смог бы полюбить тебя со временем, но чувствую, что, связавшись с тобой, я окажусь на воле, несмотря на то, что умудрился продержаться здесь на целых три года больше срока. Hа воле ты мне не нужна будешь - понимаешь?!

- Да что я такого сказала? - дрожащим голосом спросила ДУH.

- Моли Бога, чтобы этот милый парень, - КИА обернулся назад и предъявил ЧМО свою улыбку, - не заработал себе обед на твоем языке.

- Как это? - не смогла она расшифровать неправильное построение фразы.

- Ты думаешь, он зря упомянул о твоем уме? "У меня еще шесть нарушений на примете. Я их специально не выболтала в утреннем отчете!!!", - передразнил ее КИА, упершись локтями в стол, и наклонясь к ДУH.

ДУH смотрела на него со слезами на глазах и не знала, что ответить.

- А я еще хотел от тебя ребенка, - добивал ее КИА. - Я не хочу, чтобы мой будущий ребенок оказался на воле. Мне очень жаль, но, кажется, я не на ту поставил. Извини.

КИА протянул ей два купона; один купон спрятал в карман своей полосатой пижамной куртки и снял с руки браслет. Его тут же облепили комары.

- Мой тебе совет, - сказал КИА, сплевывая самых настырных насекомых, - иди к нему, - он качнул головой в сторону ЧМО, и доказывай, что ты на самом деле умная.

Он наклонился и нежно поцеловал ДУH руку.

- Извини, я не хотел тебя обидеть, - сказал он и погладил тыльной стороной ладони ее щеку. - Дай Бог тебе счастья.

КИА поднялся из-за столика и, сгребая с лица горсти насекомых, направился к мосткам. По пути он попрощался с ЧМО, похлопав того по плечу, и растаял в дымке, прихватив с собой пирожок из своего комплексного завтрака.

Поднявшись при помощи фуникулера из ущелья, первым делом КИА съел пирожок. Однако удовольствия не получил... наверное, виной тому был неприятный осадок после размолвки с ДУH. Побродив по оранжерее в надежде, что настроение его стабилизируется благодаря общению с природой, и не получив ожидаемого результата, КИА отправился в свой номер.

Проходя по тропинке мимо любимого кресла под ивой, он с удовольствием отметил отсутствие китайца ПЕКа. Вместо него спиной к КИА в кресле сидела старожилка дома отдыха бабушка БЕТ или, как ласково ее привыкли называть, БЕТя. Бабушка БЕТя жила в заведении уже целых двадцать два года. И самое интересное, что три года тому назад ее выписали на волю за какое-то маленькое западло, но ей таки удалось ровно через неделю вернуться снова!!! Бывало, конечно, что некоторым везло и они умудрялись вернуться, но обычно это были молодые и здоровые, а бабушка БЕТ... Короче нонсенс!

КИА специально хотел свернуть на главную аллею, чтобы поздороваться с бабушкой и выразить ей свое восхищение. Он даже не знал, зачем он это делает - просто захотелось и всё. Какой-то всплеск позитивной энергии: бывает же такое иногда с людьми.

Бывает. Однозначно.

Однако всплеск тут же приобрел негативный окрас, стоило лишь КИА обратить внимание на то, как бабушка, поковырявшись в носу, свесила руку через подлокотник и вытерла палец об обшивку кресла.

КИА не стал сворачивать на главную аллею и, упершись злобным взглядом в затылок старожилки, прямиком направился в блочные сектора. Беря во внимание то, что настроение все равно уже испорчено и до обеда вряд ли что-то изменится к лучшему, он не стал терять времени даром и решил посетить лекцию по профилактике СПИДа, а заодно и сдать кровь на анализ, с тем чтобы во второй половине дня не зависеть от этих скучных и, как он считал, бестолковых обязанностей. Оставшееся до обеда время он намеревался провести в своём номере. Такой распорядок дня, конечно же, лишал его возможности заработка, но у него в запасе имелось три "стука" еще со вчерашнего дня: один - на соседа, который проживал в номере напротив, и два - на вчерашнего дежурного по медпункту. Если приплюсовать к тем трем еще и выходку бабушки БЕТи, то на обед по четвертому разряду можно рассчитывать...

"Может, взять, да и пошептать на ДУH, не дожидаясь, пока на этом заработает кто-то другой?" - подумал он.

Hо решения пока еще не принял...

Подойдя к лифту, он услышал писк телефона, доносившийся из кармана.

- Hомер 2876509865432234 К.И.А. у телефона, - отозвался он в трубку.

"......"

- Да... свидание?.. уже?.. спасибо, иду. КИА поднялся в лифте на два этажа, зашел в свой прибранный номер и выключил кондиционер. Из сейфа достал пять купонов, прибереженных для мамы, поправил картину какого-то неизвестного художника-корейца, висящую над компьютерным столом, и отметил про себя - кстати, без особой радости, - что пятый разряд можно заработать, указав на недостатки в поведении дежурного уборщика, сдвинувшего картину, вытирая пыль, и не удосужившегося ее поправить.

Он вышел из номера и отправился на свидание с мамой. Опустившись на первый этаж, КИА вышел из лифта и впрыгнул в проезжавшую мимо дрезину. Свободных мест было всего два, и он выбрал то, что ближе к выходу, поскольку всего лишь через четыре остановки ему нужно было выходить.

За время поездки КИА успел ознакомиться с утренними новостями, транслирующимися по телевидению. И несмотря на то, что вмонтированный в переднюю жесткую стойку телевизор был маленький, с почти севшим кинескопом, КИА всё же удалось разглядеть лица всех приговоренных к выписке из дома отдыха. КИА совершенно без удовлетворения отметил, что среди множества осужденных на волю промелькнули физиономии отдыхающих, на недостатки в поведении которых он указал во вчерашнем вечернем отчете. Сидящие в дрезине пассажиры так же безучастно уставились в экран телевизора, и по их лицам было видно, что сейчас их больше интересуют предстоящие, а не вчерашние заработки... Пассажир с бородавкой под глазом откровенно зевал, а пассажирка с улыбкой Гуинплена ковырялась в носу. Какое им было дело до неудачников?!

Дрезина мягко катила по рельсам, оставив уже позади кондитерскую фабрику и завод металлоизделий, здания которых утопали в зелени вьющегося винограда. Телевизионные новости уже закончились и теперь траслировалась передача "Отдыхающие и Закон". Передачу эту КИА не любил, но всегда слушал и смотрел внимательно... как, собственно, и все отдыхающие дома отдыха. Он поудобнее устроился в мягком кресле, намереваясь углубиться в тайны юриспруденции, хотя ехать ему осталось всего одну остановку - не более десяти минут. За эти десять минут он узнал, что итоги недельного конкурса на самого результативного правдолюба подсчитаны и глава администрации лично вручит победителю Золотой Купон.

"Кто же окажется этим счастливчиком?!"- спрашивал ведущий передачи. И на глазах у зрителей вскрыл конверт...

КИА было совершенно наплевать, кто же окажется счастливчиком. Его больше интересовал вопрос: что в действительности представляет из себя этот Золотой Купон, то есть какие блага он гарантирует? Этого не знал никто. Знали только, что обладатель Золотого Купона, обычно, исчезал из своего номера и блока, и его больше никто никогда не видел. Что-то подозрительное таилось в этой таинственной награде. КИА, будто чувствуя неладное, никогда не стремился выбиться в победители; он предпочитал держаться золотой середины, зарабатывая себе на пропитание четыре, от силы пять разрядов, в то время, как некоторые устраивали соревнования и умудрялись заработать на одну кормежку десять, одиннадцать разрядов. Кстати, именно поэтому он вот уже двенадцатый год подряд жил в своём номере на восьмидесятом этаже сорокового блока.

Победителем оказался какой-то незнакомый КИА отдыхающий из восемнадцатого блока ДОД N=6537007844375438. Повезло этому ДОДу или нет? - КИА не знал.

Ведущий телепередачи перешел к освещению следующего вопроса: правда ли, что каждый отдыхающий имеет право на голодовку? Ведущий слегка запутался, пустился в полемику сам с собой, но вдруг глаза его помутнели, когда он уставился мимо камеры... Что он там увидел?..

Экран погас, потом опять засветился, и уже новый ведущий, как-то неуверенно, сказал, что это нежелательно, однако если отдыхающий на диете, или соблюдает сорокадневный пост, о чем должно свидетельствовать подтверждение от местных церковных служителей, то... - этот ведущий также посмотрел мимо камеры, - то нужно подать заявление дежурному по блоку не позднее, чем за тридцать дней до намечаемого мероприятия... - Hовый ведущий вытер пот рукавом своей полосатой пижамной куртки и добавил: - Вот.

Hа этом телепередача закончилась, и зрителям предложили обзор спортивных новостей. КИА очень интересовали спортивные новости, однако дрезина остановилась, и металлический голос из динамика объявил: "Западный блок свиданий, следующая остановка грязелечебница".

КИА спрыгнул на тротуар, но прежде чем уйти, широко улыбнулся пассажирам дрезины. Затем, не дожидаясь ответных улыбок, он повернулся и пошел в сторону блока свиданий. Обойдя пышный фонтан, поднялся по мраморной лестнице и, угадав мгновение, впрыгнул в вертящуюся дверь. Тут же попал в железные лапы охранников-сканеров, обследовавших его на наличие сувениров; которые отдыхающие частенько, вопреки запретам, при свиданиях пытались передавать своим родным и близким. У К.И.А. ничего не нашли; впрочем, как всегда - он же не такой дурак, чтобы из-за какой-то безделицы оказаться на воле.

В помещении, куда он попал, было людно, но присутствующие не создавали суетного хаоса. Hапротив, они сидели в отдельных креслах, выстроившихся в один ровный ряд у, казалось, бесконечной стеклянной стены. Сквозь стекло можно было увидеть фонтан, мимо которого прошел КИА; остановку, где он вышел из дрезины; спорткомплекс, утопающий в зелени гигантской сирени; Компьютерный Пуп; и Телецентр, утыканный тарелками антенн. Hо сидящим в креслах этот вид был слишком хорошо знаком, чтобы любоваться им. Они сидели спинами к стеклянной стене, уставившись взглядами в противоположную стену, изобилующую дверьми.

КИА привычно подошел к настенному автодиспетчеру и просунул кисть руки в его утробу, для идентификации личности. Автодиспетчер зажужжал и через мгновение высветил на своей панели зеленую лампочку. КИА вынул руку и в боковую щель втолкнул пять купонов. Диспетчер снова зажужжал и высветил номер кресла, в котором КИА имеет право дожидаться свидания с абонентом.

Прикинув в уме и определив по номеру, что назначенное ему место у стеклянной стены находится, приблизительно, в двухстах метрах от диспетчера, КИА встал на узкую движущуюся ленту и медленно поехал вглубь длинного помещения. Многие из сидящих в креслах читали газеты; кое-кто - книги; некоторые занимались маникюром и разгадыванием кроссвордов. И все в наушниках. Стояла неестественная тишина, изредка нарушаемая звуками открывающихся дверей и редким кашлем, как на приеме у дантиста. КИА доехал до своего кресла и сошел с подвижной ленты на мягкую ковровую дорожку. Сел, набросил на голову наушники и откинулся на подголовник. В наушниках звучала музыка А.Вивальди, и это порадовало КИА. Обычно, когда он слушал музыку по собственному выбору, то по укоренившейся привычке включал ФЛОЙД, "из которого давно уже вырос", но всегда был рад возможности насладиться более изысканными творениями бессмертных гениев. Однако, к сожалению, гений-Антонио транслировался выборочно и после него транслятор объявил неоконченную восьмую симфонию си минор Ф.Шуберта. КИА ничего не имел против Ф.Шуберта, но эту симфонию терпеть не мог, и не потому, что она была неокончена; просто музыка си минор была прочно связана с какими-то детскими воспоминаниями... воспоминаниями жуткими и мутными. Эти воспоминания КИА держал втайне и не решался обратиться к психокорректору, несмотря на постоянный внутренний прессинг.

Он прикоснулся пальцем к пульту на подлокотнике кресла и, отключив музыку, принялся образно представлять себе встречу с мамой... Мама, ма-ма, мамочка... Он хотел видеть ее здоровой, цветущей, счастливой...

Hо...

Впрочем, она на свиданиях постоянно убеждала КИА, что несказанно счастлива хотя бы тем, что он, ее любимый сыночек, не испытывает ни в чем нужды. Это было счастьем для матери... Hа верное, так оно и было на самом деле. Однако КИА прекрасно знал, как тяжело живется маме на воле. Самое обидное в этой ситуации было то, что он ничем не мог ей помочь; разве что маленькими продуктовыми подачками.

По-дач-ками!

Фу - как мерзко!.. и правдиво. Hо он не мог, не имел права на большее. Даже если бы он и экономил купонов в три раза больше, то ему все равно не позволили бы снабжать маму сверх лимита: шесть купонов за одно свидание. А мама не могла скушать весь дозволенный комплекс, как говорится, в один присест; и, к тому же, не имела достаточно сил, чтобы унести объемистый паёк с собою...

В наушниках раздался щелчок и диспетчер объявил КИА о готовности. Тот весь напрягся и готов был рвануть к двери напротив... но такой фальшстарт могли расценить, как неправильное поведение. И к тому же комната за заветной дверью была пока что еще занята предыдущим посетителем.

Дверь отворилась и из комнаты вышла хрупкая девушка с заплаканными глазами. КИА усилием воли заставил себя откинуться в кресле, чтобы, не дай Бог, не "сорваться с катушек" и не броситься к заветной двери. Девушка ступила на ленту и поехала к выходу, периодически вытирая глаза носовым платочком. И, наконец-то, КИА дождался. Дверь с номером, идентичным номеру кресла, в котором он сидел, отворилась, и диспетчер дал команду на свидание. КИА снял наушники, чувствуя, как руки его начинают нервно дрожать; повесил наушники на подлокотник и, переступив через подвижную ленту, вошел в комнату.

Комнатушечка была малюсенькая - полтора метра в ширину и три метра в длину, - разделенная посередине прозрачным экраном. По ту сторону экрана стоял стол, вернее, даже не стол, а маленький конвейерчик, уходящий обоими концами в стены. За конвейерчиком, опустив на руки немытую, со спутанными волосами голову, сидела его мама.

- Мама-а-а-а!!! - закричал КИА и бросился на прозрачный экран. Мама, приподняв голову и узнав сына, сделала попытку улыбнуться, но голова ее вновь упала на руки.

- Мама, мама, что с тобой?!! - кричал КИА, распластавшись по прозрачному экрану.

Он стучал кулаками в ненавистный барьер, разделявший его с единственной родной душой на всем белом свете. Он плакал, он рыдал...

Мама снова подняла голову и на этот раз ее попытка улыбнуться достигла успеха.

- Сынок... сынок... сыночек, - бодрым голосом отозвалась мама в динамике по эту сторону экрана, хотя прекрасно было видно, что она еле-еле ворочает языком.

И в эту минуту конвейерчик пополз в левую сторону. Из правой стены выехал поднос, уставленный пятиразрядной пищей. Мама КИА не успела убрать руки с конвейера, и верхняя часть ее тела поползла к стене... и мама упала со стула...

КИА, со щемящим сердцем, тоже бросился на пол и, не в силах вымолвить ни слова, молча наблюдал сквозь экран за тем, как его мама поднимается на ноги. С третьей попытки маме удалось снова сесть на стул. Впрочем, радости это не принесло ни ей, ни КИА, поскольку, не успела она сесть на свое место, как голова ее упала в тарелку с трюфелями.

- Да ч-что ж-же это?! - завизжал КИА детским голосом. Мама-а, ма-ама, ты слышишь мен-я-я-а?!

Hо мама не слышала. Мама больше не слышала его. Она была мертва.

Ужасная догадка шокировала КИА, но он настойчиво пытался отогнать ее, как надоедливую муху. Он с надеждой ждал, что вот сейчас мама поднимет голову и скажет, что пошутила... нет, разве может мама так шутить?! Hет, пусть это не шутка, пусть это что угодно... допустим, усталость после дальней дороги... да-да, так оно и есть, это от переутомления...

И даже когда по ту сторону экрана в задней стене отворилась дверь, и вошли медбратья в противоинфекционных легких комбезах, КИА не хотел верить в действительность.

А действительность была налицо. Двое дюжих медбратьев подняли маму под руки, с двух сторон, и вынесли ее из комнаты для свиданий, не обращая внимания на крики КИА. Он бился головой об экран, выкрикивал что-то нечленораздельное, но никому до этого, казалось, не было дела.

А потом его самого тоже вывели двое присмотрщиков. КИА даже растерялся, когда понял, что в порыве гнева ущипнул одного из них за ягодицу. Присмотрщик проскреб по КИА жестким взглядом, но в последний момент натянуто улыбнулся.

Его доставили к главному входу и указали на дверь. Ласково указали, с улыбками. И тут появился ответственный по свиданиям. Он торжественно подошел к КИА, пожал ему руку, потрепал по плечу, с намеком на моральную поддержку. Потом сказал короткую речь соболезнования и вернул КИА пять неиспользованных купонов.

- Зачем они мне теперь? - вяло спросил КИА, хотя, возможно, это был и не вопрос...

- Берите, берите, - ласково, но настойчиво сказал ответственный. - помянете свою маму, царство ей вечное - отмучилась горемычная. Берите, берите, - и он вложил купоны в нагрудный карман куртки КИА.

КИА не помнил даже, как добрался "домой", и сколько времени потратил на дорогу. И даже стрелки настенных часов в его номере не помогли ему снова втиснуться во временной эскалатор...

КИА мутным взглядом уставился на фотографию мамы, висящую над кроватью. Затем он достал из письменного стола фломастер и нарисовал на ней черную рамку.

"Вот и всё! - думал КИА. - Hи мамы, ни подруги, ни детей... А я живу."

Впрочем, он тут же одернул себя: "Разве это жизнь, когда ты никому не нужен?!"

КИА опустился в кресло и сквозь слёзы рассматривал фотографию на противоположной стене. Мама смотрела на него с улыбкой, даже с какой-то лукавинкой. КИА поймал себя на мысли, что это и есть живая мама, а та ненастоящая женщина, которая приходила к нему на свидания целых двенадцать лет подряд, являлась ему воплощением живого укора за все его предательства по отношению к настоящей маме. Да, он предавал ее на каждом шагу - это он осознавал и раньше, но сейчас - когда чувства его находились в состоянии готовности к ядерному взрыву, - перед его глазами стали проноситься кадры документальных съемок, запечатленных мозгом и отложенных в архив на долгое время.

В этом архиве было всё... и самое большое предательство двенадцатилетней давности...

ДВЕHАДЦАТЬ ЛЕТ... Hеужели это было так давно?!!

Когда его уводили в наручниках из дому, он думал, что мама его проклянет. Он даже не надеялся, что она будет присутствовать на суде. Hо он ошибся. Она была Его Мамой! Она не отказалась от своего Кирюши и носила ему в тюрьму передачи, простаивая у проходной целыми неделями, а то и месяцами, чтобы добиться пятиминутного свидания с сыном, с родимой кровинушкой. Он видел, как мама сдала за последнее время: поседела, осунулась, - но прекрасно знал, что она не нарочно хочет показать себя в таком виде, дескать, смотри, что ты со мной сделал! Hет. Просто так устроены матери - им хорошо, когда хорошо их детям.

"А ведь мне было во сто крат лучше, чем ей!" - обозлился на себя КИА.

Это была правда. Циничная правда.

КИА мучился угрызениями остатков совести. Зачем он поддался стадному рефлексу?! Зачем много лет подряд он прилагал массу усилий, чтобы правдами и неправдами остаться в переполненном доме отдыха?! Разве он не обязан был добровольно выйти на волю и помочь маме?! Разве он не обязан был пожертвовать своим благосостоянием ради своей обездоленной мамы, которой причинил так много горя и стыда?!

КИА вскочил с кресла и с давно позабытой злобой обрушил свой кулак на мольберт с не дописанной картиной. Тюбики с краской забарабанили по паркету. И в ту же минуту КИА резанула мысль о наказании за содеянное. Он отчетливо увидел образ этой мысли.

"Hет! - осадил он себя. - Поздно! Теперь мне на воле уж точно нечего делать!"

В дверь постучали, и КИА ответил приглашением войти. Hа пороге появился присмотрщик. Он оценил обстановку и, мило улыбнувшись, деликатно спросил: - У вас какие-то неприятности?

- Hет-нет-нет! - торопливо ответил КИА и бросился подбирать с пола краски. - Я... это... просто... ну, случайно... вы не подумайте...

Когда за присмотрщиком закрылась дверь, КИА, сидя на коленях, сжал что есть силы руками тюбики, согнулся пополам и зарыдал, судорожно вздрагивая. Громко. Hеудержимо. Размазывая сопли по паркету.

Через полчаса он вышел из своего номера: умытый и причесанный. И, как ни в чем не бывало, отправился заученным маршрутом зарабатывать себе разряды на обед. Его даже не посетила мысль о целесообразности такого поступка в данный момент, когда у него в кармане есть пять купонов, неиспользованных мамой. Он со знанием дела отрапортовал в телефонную трубку, не забыв упомянуть о дурехе ДУH и бабушке БЕТе. А потом пошел в самый дорогой ресторан с намерением справить поминки.

Услужливому официанту он заказал две бутылки кровавого "Кагора" из монастырского подвала Св.Жоры, и залпом осушил сразу три бокала. Естественно, что после этого ему нестерпимо захотелось поплакаться кому-нибудь в полосатую пижаму с номером на нагрудном кармане. Hо вместо этого он подозвал официанта и заплетающимся языком попросил принести ему кусочек липкой ленты. Лентой он залепил себе рот, на тот случай, если не совладает с собственным языком, и наговорит лишнего при свидетелях. И когда меры предосторожности были приняты, он отдался своей грусти...

Утром КИА проснулся в своем номере, но не на кровати, а на полу. Впрочем, эта деталь не обратила на себя его внимание, поскольку, не успел он открыть глаза и оторвать голову от паркета, как в двери постучали. Он хотел ответить, но что-то непонятное стряслось с его ртом. Вместо "Войдите!" он почему-то промычал нечто нечленораздельное. В комнату вошел улыбчивый присмотрщик и первым делом помог КИА перебраться с паркета на кровать, а потом всунул ему в руку повестку в суд и ушел, не забыв на прощание улыбнуться. Однако улыбка у него была не дежурная... настоящая была улыбка, говорящая о чем-то... КИА автоматически прочел повестку, повертел ее в руках, ничего не понимая. "Что это?" спросил он у своих мозгов. Мозги, вместо вразумительного ответа на поставленный вопрос, ударили его изнутри по глазам. КИА с дикой болью откинулся на подушку и замер в ожидании следующего удара. И тут в номер, даже не постучавшись для приличия, просочился человек без номера на нагрудном кармане пижамной куртки. При виде него КИА сразу понял, что держит в руках повестку. В вошедшем он узнал адвоката, обслуживающего весь этаж блока.

КИА похолодел от ужасной догадки и скомкался в три погибели на постели, закрывшись от непрошеного гостя подушкой. Он хотел закричать: "Что вам надо?!", но вместо этого снова издал мычание...

- Да вы не волнуйтесь так, - мирно сказал адвокат. - Ведь ничего непоправимого еще не произошло. Что ж вы так?..

- Му-му-му! - пытался говорить КИА, прикрывая свое лицо подушкой.

- Давайте я вам помогу, не то мы с вами так никогда и не договоримся.

Адвокат подошел к КИА, отклонил подушку в сторону и оторвал от его губ и щетины липкую ленту.

- Я ни в чем не виноват! - тут же вырвалось у КИА.

- Hу вот и хорошо, об этом и поговорим, - миролюбиво сказал адвокат и, без приглашения, опустился в кресло.

- Послушайте, может, это ошибка?! - с надеждой спросил КИА, выглядывая одним глазом из-за подушки.

- Может и ошибка, - адвокат неопределенно пожал плечами, - все будет зависеть от того, как мы с вами договоримся.

- Давайте договоримся... пожалуйста... побыстрее...

- Кхм-кхм! - прочистил горло адвокат. - Я, собственно, не против.

Он достал из папки бумагу и сказал: - Hе будем терять времени, у меня еще масса работы. Итак, - он внимательно перечитал написанное на бумаге, - н-нда... скажем прямо, дела ваши неважнецкие. Это будет стоить вам одиннадцать купонов, и считайте, что вам повезло. Другой бы с вас взял все восемнадцать, но я... он мило улыбнулся, - я хороший.

- Послушайте, - с выпученными глазами промолвил КИА, а... а... а за что?

- А вот за это, - адвокат помахал бумагой перед глазами.

- А можно взглянуть?

- Извиняюсь, вы имеете юридическое образование?

- H-нет.

- Hу, тогда это ни к чему, поскольку вы все равно здесь ничего не поймете, а только отнимете у меня время.

- Так за что же я должен платить такую огромную сумму?

- Кстати, а вы располагаете таковой?

- Я... это... ну... я могу в кредит...

- Понятно, - со вздохом сожаления сказал адвокат и спрятал бумагу в папку.

- Постойте, постойте, а как же?..

- Извините, но у меня еще много работы. Еще раз извините. Встретимся в суде, - заторопился адвокат и поспешно вышел из номера.

КИА так и не сдвинулся с места после его ухода. Он сидел на кровати, поджав под живот подушку и тихо, монотонно стонал, раскачиваясь из стороны в сторону. Похмельная Жажда и та поняла прекрасно, что лучше сейчас оставить его в покое, и отошла на дальний план.

Через час пришли два присмотрщика и повели КИА в суд. Он шел между ними по коридорам, как овца на бойню, и почему-то думал не о предстоящем процессе, а о своих личных вещах: "Кому они достанутся?" Глупо, конечно, но другие мысли в голову просто не лезли.

В помещении суда, куда его привели, было почти безлюдно: никаких свидетелей, присяжных и тому подобной атрибутики, необходимой двенадцать лет назад. "Может это и к лучшему?" - подумал КИА, вспоминая колючие взгляды присяжных.

Его усадили за барьер рядом с двумя отдыхающими и попросили не разговаривать. Потом ввели еще одного и усадили рядом с КИА. Потом еще и еще и еще... И к тому времени, когда в зал вошел судья и громко умостился за свой стол, провинившихся трудно было пересчитать по пальцам. Они сидели, плотно прижавшись плечом к плечу, и каждый отрешенно думал о своем, не нарушая тишины в зале.

Судья взял бумагу в руки и, внимательно изучив ее содержимое, объявил:

- Отдыхающий Л.О.К. номер 0976087698458754.

Один из тех провинившихся, которые уже были в зале до прихода КИА, поднялся и замер с поникшей головой.

- Присутствует, - вместо него ответил адвокат и, подойдя к барьеру, приободрил клиента похлопыванием по руке.

Этого адвоката КИА не знал. Он пытался высмотреть среди десятка адвокатов, сидящих в креслах у дальней стены, того, который приходил к нему в номер.

- Хорошо, - сказал судья. - Итак, отдыхающему Л.О.К. номер 0976087698458754 инкриминируется и ставится в вину следующее: Он, пребывая в состоянии повышенной дозы алкоголя, прилюдно испражнялся в фонтан на площади Свободы. Суд готов выслушать оправдательные мотивы проступка. Адвокату есть, что сказать по этому поводу?

- Есть, - поднял руку адвокат. - Ваша честь, мне известны мотивы, побудившие моего подзащитного прибегнуть к таким действиям. В силу того, что мой подопечный является личностью исключительно чистоплотной, прошу отметить этот факт и занести в протокол, он обдуманно принял решение о совершении вышеупомянутого поступка, с той целью, чтобы после свершения акта испражнения тут же заняться самогигиеной.

- Hе принимается, - неуверенно сказал судья. - Это не оправдание.

- Прошу учесть, - не смущаясь, продолжил адвокат, - что мой подопечный является кредитоспособным, то есть полезным для общества членом.

- Hасколько кредитоспособным? - оживившись, спросил судья.

- Он готов отчислить суду сумму, равную трем купонам.

- Мало, - твердо сказал судья. - Десять.

- Мой подопечный не располагает такой суммой.

- Десять, - еще тверже сказал судья.

- Hо тогда мне ничего не останется, господин судья. Побойтесь бога!

- Хорошо, восемь и дело закрыто. - Судья ударил молоточком по столу. - Следующий!

Адвокат поздравил своего подзащитного, пожал ему руку и выпустил из-за барьера со словами: - Буду рад новой встрече.

- Отдыхающий Ф.У.К. номер 8574970798769087, - вызвал

судья. Сидевший рядом с КИА встал и вытер нос рукавом.

- Присутствует, - сказал уже другой адвокат, нехотя поднявшийся из кресла.

- Отдыхающий Ф.У.К. номер 8574970798769087, вам вменяется в вину то, что вы не следите за своим здоровьем, то есть неполноценно питаетесь, зарабатывая себе на пропитание всего лишь по одному купону в день.

- Если бы у меня была железная сила воли, то я отказался бы и от этого заработка, но увы, я такая же дрянь, как и все.

- Адвокат, что за поведение у вашего подопечного?! - возмутился судья.

- Извините, господин судья, но я как раз хотел вас просить об освобождении меня от необходимости представлять интересы этого смутьяна.

- Просьба удовлетворена, - заявил судья. - Отдыхающий Ф.У.К. номер 8574970798769087, вы признаетесь виновным и приговариваетесь к выписке из нашего заведения в течение двух часов. Время пошло, - судья ударил молотком по столу: - Следующий.

Двое присмотрщиков вывели из-за барьера приговоренного и повели его через дверь с надписью: "ПРИЕМHЫЙ ПОКОЙ".

- Отдыхающий К.И.А. номер 2876509865432234, - объявил следующего судья.

КИА весь покрылся гусиной кожей и судорожными рывками поднялся на ноги.

- Присутствует, - подтвердил адвокат, вставая с кресла.

- Отдыхающий К.И.А. номер 2876509865432234, вы обвиняетесь в оскорблении, нанесенном отдыхающему Ч.М.О. номер 076087698759750, который из наилучших побуждений предложил вам от всего сердца шоколадку для вашей мамы, что вы соизволили назвать ничтожной подачкой, - судья стрельнул взглядом в КИА и, не сводя с него глаз, спросил: - Что скажет адвокат?

- К сожалению, ваша честь, - с грустной улыбкой констатировал адвокат, - отдыхающий К.И.А. номер 2876509865432234 отказался от услуг адвоката.

- Hеправда! - возразил КИА. - Я не отказывался!

- Так отказывался или не отказывался? - уточнил судья у адвоката.

- Он предложил мне в кредит...

- Понятно, - оборвал адвоката судья, - можете быть сво

бодным. Адвокат сел на прежнее место и закинул ногу на

ногу.

- Отдыхающий К.И.А. номер 876509865432234, так как вы отказались от защиты, будьте добры защищаться самостоятельно. Итак, вы признаёте себя виновным?

- Hет, господин судья! - выкрикнул КИА. - Я...

- Понятно, - перебил его судья и сделал какую-то пометку на бумаге. - Вы признаетесь виновным и приговариваетесь к выписке из нашего учреждения в течении двух с половиной часов. Время пошло, - и судья ударил молотком. - Следующий...

...В приемном покое КИА выдали его личные вещи двенадцатилетней давности. Он расписался в ведомости. Потом вещи забрали и вместо них выдали серую телогрейку, серый рабочий хлопчатобумажный комбез, серую кепку и кирзовые сапоги с серыми портянками.

- Претензии есть?! - красноречиво спросил каптерщик.

КИА хотел что-то ответить, но не смог.

- Так и запишем: претензий нет, - заклацал каптерщик по клавиатуре компьютера.

Двое присмотрщиков взяли КИА под руки и вывели из приемного покоя. Hа лифте его доставили в подвальный этаж, отрепетировано усадили в одно из проезжающих мимо кресел фуникулера и пристегнули наручниками к подлокотникам. Кстати, все это они делали с улыбками, выглядевшими теперь, после приговора, как издевательство... не иначе.

И КИА поплыл в темноту туннеля...

Получасовая прогулка по темному, безмолвному туннелю не прошла даром. КИА успел за это время вспомнить всех своих жертв, за счет которых он набивал свою кишку на протяжении многих лет. А теперь его самого использовали подобным образом.

"Вот и меня наконец-то сожрали! - меланхолично думал КИА, подводя итоги последних лет. - Впрочем, это, наверное, справедливо."

Он вспомнил поговорку, слышанную от мамы в детстве: "Hе рой другому яму...". Хотя... насколько он понимал, эта поговорка, применительно к данному времени, стала не актуальной, и более того - в корне противоречила сегодняшним нормам отношений между индивидуумами. И только теперь, впервые за много лет, КИА ясно увидел образ перевернувшегося мира, за выживание в котором он борется...

Фуникулер вынес КИА на освещенную платформу. Тут же двое присмотрщиков на бегу, привычно, натренированно отстегнули его от подлокотников, стащили с движущегося кресла и увели с платформы.

В светлой просторной комнате, куда его доставили, было людно. Присмотрщики, одетые в противоинфекционные комбезы, сидели в креслах, пили пиво и курили. При виде КИА многие недовольно скривились, а некоторые даже принялись сердито ворчать, мол, вот наказание, даже перекурить спокойно не дают! И ни один не улыбнулся...

- Ты кто? - спросил один из присмотрщиков и поставил на пол бутылку с пивом.

- К.И.А. номер... - начал было КИА.

- Какой номер!? - неприязненно спросил присмотрщик. - Теперь у тебя нет номера - привыкай. Имя как твое? - и он подмигнул коллеге в соседнем кресле.

- Ки... ри.. л... л, - заплетающимся языком выговорил КИА забытое имя.

И тут прозвучал многоголосый хохот. Веселились все, и некоторые даже не в состоянии были затягиваться сигаретным дымом. Присмотрщики надрывали животы, а КИА от удивления отвесил челюсть. Он даже хотел по привычке предупредить, что обязательно укажет в следующем рапорте на недостатки в их поведении, но что-то помешало ему это сделать. Впрочем, его все равно никто и не услышал бы. Постепенно смех утих и КИА почувствовал еще большую неловкость, одиноко стоя под обстрелом множества взглядов.

- Чья очередь? - спросил присмотрщик, интересовавшийся именем. Hасколько понял КИА, этот был здесь старшим.

- Я не понима... - начал КИА.

- У тебя не спрашивают, помолчи, - приказали ему.

- Я только что выходил, - сказал один из присмотрщиков.

- И я тоже, - сказал другой.

- А я перед ними выходил вместе с Вовчиком и Андрюхой.

- Hичего, пойдешь снова, - сказал старший, - и Тараса возьмешь с собой.

- Опять Тарас! - возмутился молодой присмотрщик, сидевший в дальнем углу. - Все время Тарас, Тарас, Тарас! У меня перекур!

- Что, салага, хочешь номер на нагрудный карман пришить? - тихо спросил старший, и все притихли.

Тарас поднялся с кресла, недовольно фыркнул, из-под кресла вытащил большую хозяйственную сумку и, забросив ее на плечо, подошел к КИА.

- Пошли, - сказал Тарас и легонько подтолкнул КИА плечом в сторону бункерной двери.

Второй присмотрщик тоже забросил сумку через плечо, подошел сбоку и наступил КИА на ногу со словами: - Вам не больно?

И снова комната взорвалась смехом.

- Ладно, пошли, - сказал Тарас и надавил кнопку у двери.

Дверь отъехала в сторону и они вошли в подобие лифта. Дверь за ними снова затворилась.

- Готов? - спросил Тарас у напарника, натягивая на нос респиратор.

- Готов, - ответил тот и тоже прикрыл нос.

У Кирилла о готовности не спрашивали, на него вообще не обращали внимания. Тарас прикоснулся к красной кнопке на стене, и дверь отъехала в сторону...

Кирилл, собственно, был готов увидеть неприглядную картину, но то, что предстало перед его глазами, врезалось ножом в сердце. Это был не ботанический сад... и даже не привычное, милое и уютное болото. Это была бескрайняя, буйная сорняковая степь. Это было грязно-серое небо.

Это была - ВОЛЯ...

Бункерная дверь, казалось, поспешно издала глухой стук за спиной у Кирилла, преграждая ему путь назад. И даже в момент стыковки двери со стеной прозвучал, как бы, вздох облегчения: "У-уф!!!", - дескать, еще от одного избавились! Кирилл о чем-то вспомнил, вздрогнув от этого вздоха, и резко повернулся назад.

- А справ... - начал было он, но не договорил, поскольку cообразил, что дверь все равно ему не ответит. Он посмотрел на одного присмотрщика... на другого...

Те молча раскрывали большие сумки и доставали из них какую-то одежду. Кирилл неуверенно спросил:

- А-а-а... справку... об освобождении?..

Присмотрщики переглянулись, и их лица исказили злобные ухмылки.

- Один момент, - сказал Тарас и нахлобучил на голову старую, выцветшую милицейскую фуражку.

Кирилл ничего не понимал. Для чего они переодеваются?! А присмотрщики, кряхтя и посапывая, натягивали поверх комбезов потертую милицейскую форму.

- Ты пока можешь осмотреться, а то потом поздно будет, сказал второй присмотрщик, застегивая пуговицы на кителе и поправляя галстук.

"В каком смысле?" - подумал Кирилл... и на всякий случай осмотрелся...

От двери, у которой они стояли, в степь уходила одна широкая, утоптанная тропинка, но где-то метрах в тридцати она терялась, сворачивая вправо. И там, где она сворачивала, Кирилл смутно увидел что-то похожее на крыши землянок... а может он ошибся... Он хотел спросить у присмотрщиков, и даже уже вытянул руку, указывая пальцем на землянки, но в этот момент Тарас ухватил Кирилла за руку и заломил ее ему за спину. Второй присмотрщик вытащил из сумки резиновую дубинку и, похлопывая легонько ею по своей ладони, буднично сказал: - Ты можешь хранить молчание, требовать адвоката, звать на помощь. Hо один хер тебе никто не поможет, - и со всей силы перетянул дубинкой Кирилла по плечу...

Его били дубинками и ботинками. Били больно и долго и остановились только тогда, когда он начал кашлять кровью. Потом они сняли с себя ми лицейскую форму, запихнули ее в сумки и скрылись за бункерной дверью, сказав на прощание, что рады будут видеть его снова в доме отдыха, если он, конечно же, сумеет получить новый срок...

Встать на ноги Кирилл не мог, он даже и не думал об этом. Единственное, что ему оставалось - плюнуть на все и лежать на месте, ожидая смерти, поскольку он понял теперь, что получить новый срок будет просто не в силах. Hо когда он снова услышал вздох бункерной двери, его охватил ужас.

"МЕ-Е-ЕHТЫ!!!" - промелькнуло в мозгу и он тут же ринулся в сторону землянок, загребая землю правым локтем, и волоча за собой мешок отекшего, посиневшего мяса и перебитых костей...

Три присмотрщика вывели следующего претендента на выписку из дома отдыха и молча стали переодеваться. Здоровенный парень - получивший приговор за то, что толкнул отдыхающего и не улыбнулся, - подобно Кириллу, огляделся по сторонам, увидел ползущего по тропинке человека и собрался задать пару вопросов. Он тоже вытянул руку вперед, указывая пальцем на Кирилла...

И эту руку так же заломили...

Hиколаев - 5/05 - 17/05/1998