"Последние похождения Арсена Люпэна. Часть II: Три убийства Арсена Люпэна" - читать интересную книгу автора (Леблан Морис)IVКак и в других случаях, сразу после возвращения в камеру Люпэн лег и, широко зевая, продолжал размышлять: «Буду справедливым, мое нынешнее существование весьма удобно для ведения моих дел. Каждый день мне удается чуть-чуть подтолкнуть машину, и остается лишь подождать до следующего дня, чтобы двинуть ее еще дальше. События происходят сами собой. Какой прекрасный отдых для измотанного жизнью человека!» И подумал, поворачиваясь к стене: «Штейнвег, если только хочешь жить, не умирай еще! Потерпи немного, прояви капельку доброй воли! Делай, как я: поспи». Если не считать времени ужина, Люпэн опять проспал до утра. Только скрежет отпираемого замка и отодвигаемых засовов смог его разбудить. — Подъем! — скомандовал надзиратель. — Одевайтесь. Дело срочное. Господин Вебер и его люди встретили его в коридоре и отвели к экипажу. — На виллу Дюпон, кучер! — сказал Люпэн, усаживаясь. — Да побыстрее! — Ого! Вы знаете, куда мы едем? — воскликнул заместитель шефа. — Конечно, знаю. Ведь я вчера назначил там встречу господину Формери, ровно в десять утра. Если Люпэн сказал, дело должно быть сделано. Что и требовалось доказать… Еще с улицы Перголез строжайшие меры предосторожности, предпринятые полицией, возбудили у арестанта радость. Бригады полицейских заполнили улицы. Доступ к вилле был наглухо перекрыт. — Осадное положение! — злорадствовал Люпэн. — Вебер, раздашь за мой счет по луидору всем этим беднягам, которых ты потревожил без всякой надобности. Какая мобилизация сил! Еще немного — и ты наденешь на меня наручники! — Для этого я ждал только твоего пожелания, — отозвался господин Вебер. — Давай, старина. Надо же нам с тобой сыграть на равных! Подумать только, ведь вас сегодня — всего сотни три! Закованный в стальные браслеты, Люпэн вышел из пролетки перед парадным входом. Его сразу повели в помещение, где стоял уже господин Формери. Полицейские вышли. Остался только Вебер. — Прошу прощения, господин следователь, — поклонился Люпэн, — за минуту или две, на которые я запоздал. В другой раз, уверяю вас, такое не повторится… Господин Формери был бледен, как стена. Его била нервная дрожь. Он едва выговорил: — Сударь… Госпожа Формери… Он не смог продолжать, — его горло сдавили спазмы. — Как здоровье милой госпожи Формери? — с интересом спросил Люпэн. — Я имел честь станцевать с нею вальс минувшей зимой, на балу в мэрии. И это приятное воспоминание… — Мсье, — перебил его следователь, — мсье, госпожа Формери… Вчера вечером позвонила ее мать, попросив срочно к ней зайти. Госпожа Формери тут же к ней отправилась, к несчастью — в мое отсутствие, так как я как раз в это время изучал ваше дело… — Изучали мое дело? Хорошая работенка! — заметил Люпэн. — Так вот, к полуночи, видя, что госпожа Формери не возвращается, начав уже беспокоиться, я поспешил к ее матери; госпожи Формери там не оказалось. Мать ей, оказывается, не звонила. Все оказалось самой отвратительной из ловушек. В этот час госпожа Формери еще не вернулась. — Ах! — с возмущением произнес Люпэн. И, немного подумав, добавил: — Насколько мне помнится, госпожа Формери очень хороша собой? Следователь, казалось, не понимал. Он подошел ближе и сказал голосом, полным тревоги, несколько театральным тоном: — Мсье, в это утро меня предупредили письмом, что жена будет мне немедленно возвращена, как только найдут Штейнвега. Вот это письмо. Оно подписано Люпэном. Его послали вы? Люпэн посмотрел на письмо и серьезным тоном подтвердил: — Да, его послал я. — Отсюда следует, что вы хотите добиться от меня, путем принуждения, права повести поиск названного Штейнвега? — Я этого требую. — И моя жена сразу после этого будет освобождена? — Совершенно верно. — Даже в том случае, если поиск окажется безрезультатным? — Подобный случай исключен. — А если я откажусь? — воскликнул Формери в неожиданной вспышке возмущения. Люпэн тихо сказал: — Ваш отказ может иметь серьезные последствия… Госпожа Формери — красивая женщина… — Хорошо. Ищите… Вы — хозяин положения… — скрипнул зубами господин Формери. И скрестил на груди руки, как мужчина, умеющий, при случае, примириться с суровой необходимостью. Господин Вебер не произнес при этом ни слова, но в ярости покусывал все время ус, и чувствовалось, какой он должен был испытывать гнев, вынужденный лишний раз подчиниться капризам побежденного, но тем не менее — неизменно побеждавшего их противника. — Поднимемся наверх, — сказал Люпэн. Все последовали за ним. — Откройте дверь в эту комнату! Дверь отворили. — Снимите с меня наручники! Мгновенное колебание. Господа Формери и Вебер обменялись взглядами, советуясь. — Пусть с меня снимут наручники! — повторил Люпэн. — Под мою ответственность, — сказал заместитель шефа Сюрте. И, подав знак восьми полицейским, которые его сопровождали: — Взвести курки! При первой команде — огонь! Его люди вынули револьверы. — Долой оружие! — приказал Люпэн. — Руки — в карманы! И, видя колебание окружающих, с силой добавил: — Клянусь честью, что я нахожусь здесь, чтобы спасти жизнь человеку, который, вероятно, уже в агонии, и не попытаюсь совершить побег. — Честь Люпэна… — пробормотал один из полицейских. Резкий удар по ноге исторг у него крик боли. Его товарищи подскочили, дрожа от злости. — Стойте! — закричал господин Вебер, бросаясь между ними и арестантом. — Давай, Люпэн, даю тебе час времени… И если через час… — Никаких условий, — с непреклонностью сказал Люпэн. — Эх! Делай, что хочешь, скотина, — вне себя от ярости проворчал заместитель шефа. И отступил, отводя с собой в сторону своих людей. — Замечательно, — сказал Люпэн. — Теперь можно спокойно поработать. Он устроился в покойном кресле, спросил сигарету, закурил и принялся выпускать к потолку кольца дыма, тогда как остальные ждали, не стараясь скрыть до предела возбужденное любопытство. Минуту спустя он сказал: — Отодвиньте кровать. Кровать отодвинули. — Снимите все занавески в алькове. Занавески удалили. Наступила долгая тишина. Казалось, идет сеанс гипноза, из тех, на которых присутствуешь с насмешливым недоверием, смешанным, однако, с тревогой, со смутным страхом перед теми таинственными явлениями, которые могут произойти. Может, на виду у всех сейчас появится покойник, вызванный из пространства всесильным заклинанием колдуна. Может быть, появится… — Что? Уже?! — воскликнул господин Формери. — Почти что, — сказал Люпэн. — Может быть вы, господин следователь, считали, что я ни о чем не думал в моей камере и заставил вас привезти меня сюда, не имея отчетливого представления о том, что надо делать? — Что же дальше? — спросил господин Вебер. — Пошли одного из твоих людей к доске электрических звонков. Она должна быть где-то возле кухни. Один из полицейских удалился. — А теперь — нажми на кнопку звонка вон там, в алькове, на уровне кровати… Так… Жми сильнее… Не отпускай… Довольно. А теперь — позови обратно субъекта, которого туда послал. Минуту спустя полицейский поднялся наверх. — Ну, ты, артист, ты слышал звонок? — Нет. — Какой-нибудь из номеров на доске засветился? — Нет. — Отлично, значит — я не ошибся, — объявил Люпэн. — Будь любезен, Вебер, отвинти этот звонок; как видишь, он — ложный… Так… И начинай вывинчивать фарфоровый колокольчик, в который вставлена кнопка… Отлично… Что ты видишь теперь? — Какую-то воронку… Кажется, конец какой-то трубы… — Нагнись… Приложи губы к этой трубе, как к рупору. — Сделано. — Теперь зови: «Штейнвег! Эй! Штейнвег!» Не надо так кричать… Просто говори… Ну что? — Никто не отвечает. — Тем хуже. Значит, он либо умер… Либо не может уже отвечать. Господин Формери не выдержал: — Значит, все пропало! — Ничто не пропало, — возразил Люпэн, — но дело может затянуться. У этой трубки, как у всех трубок, два конца; надо добраться до второго. — Но для этого придется разрушить весь дом… — Вовсе нет… Сейчас увидите… Он взялся за дело сам, окруженный всеми полицейскими, которые, правда, больше глазели, чем стерегли своего пленника. Люпэн прошел в другую комнату и сразу же, как и предвидел, обнаружил свинцовую трубу, которая выходила из стены в углу и поднималась затем к потолку. — Ага! — сказал Люпэн, — эта штука поднимается вверх! Неглупо придумано! Ищут ведь обычно в погребах! Ниточка вышла на свет, оставалось только последовать за нею. Они поднялись на третий этаж, потом — на четвертый, затем — к мансардам. И увидели вскоре, что потолок одной из мансард был пробит и труба сквозь него уходила дальше, проникая в низкий чердак, который в верхней части тоже был пробит. А над ним была уже только крыша. Они приставили лестницу и вылезли наружу через слуховое окно. Кровля здесь была из жестяных листов. — Разве вы не видите, — спросил господин Формери, — что это ложный след? Люпэн пожал плечами. — Вовсе нет. — Ну конечно! Труба кончается под кровельным листом! — И это доказывает, что между листами жести и верхней частью чердака остается свободное пространство, где мы найдем… Того, кого ищем. — Невозможно! — Сейчас посмотрим. Пусть ваши люди приподнимут листы… Нет, не там… Труба должна оканчиваться вот тут. Трое полицейских выполнили приказание. И один из них воскликнул: — Ах! Вот оно! Все нагнулись. Люпэн был прав. Под жестью, поддерживавшейся переплетением деревянных, полусгнивших досок, оказалась пустота высотой не более метра. Первый полицейский, который в нее проник, пробил своим весом пол и свалился на чердак. Пришлось продвигаться дальше с особой осторожностью, постепенно поднимая жестяные листы. Немного дальше им встретилась печная труба. Люпэн, шедший впереди и следивший за работой полицейских, остановился и сказал: — Вот он. Человек, скорее — труп, лежал там; при ярком свете дня они увидели его смертельно бледное, искаженное страданием лицо. Он был прикован цепями к кольцам, вмурованным в кладку трубы. Возле него стояли две миски. — Он мертв, — сказал следователь. — Что вы об этом знаете! — возразил Люпэн. Он проскользнул внутрь, попробовал ногой пол, который в этом месте показался ему прочнее, и приблизился к телу. Господин Формери и заместитель шефа Сюрте последовали за ним. Присмотревшись, Люпэн произнес: — Он дышит. — Да, — подтвердил господин Формери. — Сердце бьется слабо, но бьется. По-вашему, его еще можно спасти? — Конечно, — с величайшей уверенностью отозвался Люпэн. — Поскольку он не умер до сих пор… И скомандовал: — Молока ему! Сейчас же! Молока с добавкой минеральной воды Виши. Бегом! За все отвечаю я! Двадцать минут спустя старик Швейнвег открыл глаза. Люпэн, стоя возле него на коленях, прошептал — медленно и отчетливо, чтобы его слова как следует запечатлелись в мозгу пострадавшего: — Послушай, Штейнвег. Никому не открывай тайны Пьера Ледюка. Я, Арсен Люпэн, покупаю ее у тебя по любой цене, которую ни запросишь. Только не мешай мне действовать. Следователь взял за локоть Люпэна и озабоченно спросил: — А госпожа Формери? — Госпожа Формери свободна. И с нетерпением вас ждет. — Как вас понять? — Очень просто, господин следователь. Я заранее знал, что вы согласитесь на предложенную мною маленькую экспедицию. Отказ с вашей стороны был бы немыслим. — Почему? — Госпожа Формери слишком хороша собой… |
||
|