"Райский берег" - читать интересную книгу автора (Морган Мелани)

Глава 6

Оказавшись за столиком, уставленным экзотическими блюдами, Патрисия, к своему неудовольствию, обнаружила, что не голодна.

Даже обидно, такая вкуснятина! Брайан без устали набивал себе рот то салатом из овощей и морепродуктов, то рыбой, панированной, как значилось в меню, рисовой мукой, то свежими фруктами, которые сами по себе способны были составить великолепный натюрморт.

Пока рот у него был забит пищей, он даже перестал над ней издеваться. Лишь спросил, увидев, как она достает из сумки сережки, которые купила на рынке:

— Ты что, собираешься скопировать их форму? В этом и заключается твоя задача как дизайнера?

— Ты меня удивляешь. — По тону Патрисии можно было заключить, что она и впрямь удивлена. — Я даже разочарована. Никак не думала, что, собирая на меня досье, ты остановишься на полпути. На слухах о любовных похождениях моих родителей. Согласна, это, конечно, гораздо интереснее, чем разглядывать фотографии с теми ювелирными украшениями, которые я придумала. — Она приподняла сережку и поднесла ее к свету. Та заблестела. — Удивительная вещица, не правда ли?

Жаль, что сработаны они не очень тщательно, а то я приобрела бы небольшую партию для нашего магазина.

— Так найди того, кто их изготавливает, — предложил Брайан. — Договорись с ним. Увидев твою заинтересованность, он расстарается.

— Он? Что заставляет тебя предположить, что это мужчина? Почему не женщина? Или ты полагаешь, что женщины к ювелирному делу непригодны. Как и к любому другому?

— Ничего я не полагаю. А «он» сказал по привычке. Так же проще.

Патрисия рассмеялась.

— Да ладно тебе, хороша привычка! Тебе и в голову не пришло, что женщина в состоянии открыть ювелирную мастерскую и руководить изготовлением изделий, которые будут раскупаться. Ты плентозавр Брайан, но нельзя с этим просто так смириться! На дворе двадцатый век.

— Как скажешь. Спорим на сто баксов, что я прав?

Патрисия много путешествовала. Ей приходилось бывать и в Азии, и в Африке. По курортам вроде Синушари она не ездила, но в тех местах, которые ей удалось посетить, твердо уверилась в одном: всю тяжелую работу выполняют женщины. А мужчины лишь полеживают на солнышке и потягивают брагу. К тому же, между прочим, приготовленную их женами.

На Синушари все может быть совсем наоборот, но вероятность этого очень невелика.

— Идет! — азартно произнесла она.

Дело не в ста долларах, а в принципе. Выиграть у него спор — значит доказать ему, что и женщины кое на что способны.

— Отчасти ты прав, — заявила Патрисия. — Учитывая, какими примитивными инструментами приходится орудовать ювелиру, эти серьги настоящий шедевр. Если мы оснастим ее мастерскую современным оборудованием, она сможет изготавливать украшения, ни в чем не уступающие лучшим европейским образцам.

— Ты прямо-таки добрая фея, которая в трудную минуту приходит на помощь очередной Золушке.

— Разумеется. Помогай ближнему своему!

Патрисия решила, что идея, только что пришедшая ей в голову, и вправду заслуживает более пристального внимания. Почему бы и нет?

Может быть, и впрямь стоит попытать счастья в ювелирной мастерской? Так она и Брайану нос утрет, и Джессика будет довольна: Патрисия докажет свое право директорствовать в фирме.

Она встала, и Брайан поднялся следом: хорошие манеры у него в крови, как ни старайся он быть грубым, все равно отличное воспитание даст о себе знать.

— Сиди, сиди! — проговорила Патрисия. — Торт выглядит ужасно аппетитно, не хочу портить тебе десерт. Я скоро.

Сжимая в руках серьги, она подхватила сумку и направилась к рынку на поиски торговца ювелирными изделиями.

Нечего и говорить, что Брайан не остался сидеть на месте в обнимку с тортом. Процедив сквозь зубы что-то о женщинах в целом и Патрисии Кромптон в частности — что-то явно нелестное, — он бросил на тарелочку кипу банкнот, которых хватило бы на десять таких обедов, и бросился к выходу.

Поравнявшись с нею, он заметил на ее лице удивление. Неужели она думала, что он оставит ее одну?

Жалкая притворщица!

— Зря ты торопишься, Брайан, — произнесла она с изысканной вежливостью. — Даже прожевать как следует не успел. У тебя будет несварение желудка.

Она подошла к торговцу, у которого купила серьги, извлекла из сумки блокнот, написала в нем свое имя и номер коттеджа, в котором они остановились, и протянула ему.

Торговец был явно озадачен.

— Бедняга не знает, что и думать, — заметил Брайан.

Патрисия потрясла серьгами, затем изобразила, как работает ювелир над своим изделием, и сказала:

— Мне нужно поговорить с тем, кто это сделал. — И указала на листочек из блокнота.

Торговец бессмысленно взирал на нее. Брайан, не успевший засунуть в карман бумажник, достал из него десятидолларовую бумажку и помахал ею перед его носом. Затем указал на сережки и на листок из блокнота Патрисии.

Торговец явно оживился, он что-то проговорил и энергично закивал.

— Деньги — язык, понятный каждому, — сказал Брайан.

— Может, он поймет, что нам нужно?

— Надо поговорить с портье в гостинице. Он наверняка знает, где разыскать переводчика.

— Верная мысль, — сказала Патрисия. — Тогда… займемся делом.

Брайан проследил за тем, куда был устремлен ее взгляд: она смотрела на фотографию, красовавшуюся у него в бумажнике. Он тут же его закрыл и засунул в карман брюк.

— Делом? — резко спросил он.

Патрисия кивнула.

— Каким делом?

— Пока не, знаю… — Казалось, она никак не может сосредоточиться на том, о чем шла речь всего несколько секунд назад. Ее взор был устремлен туда, куда отправился бумажник Брайана. — Мне бы хотелось взглянуть на мастерскую, где изготавливают эти изделия. — Она задумчиво посмотрела ему в лицо, явно желая о чем-то спросить. Но ничего не спросила.

— Зачем это тебе? — спросил он, чтобы отвлечь ее внимание.

Патрисия продолжала хмуриться.

— Тебе-то какая разница? — не отступал Брайан. — Закажи такие же сережки какой-то фабрике в Австралии или в Европе.

— Похоже, Брайан, ты не понимаешь даже основополагающих принципов, на которых построен наш бизнес.

— Да что ты!

— Когда ты в последний раз изучал товар?

— Давно, — сказал он. — В любом случае даже если бы я ежедневно забегал в магазин за покупками, то сережки приобретать не стал бы.

Они мне явно не к лицу.

Опять он начинает язвить.

— Естественно. Это же безделушки, бижутерия, не серебро и не золото. Разве можно их подарить женщинам, с которыми ты привык встречаться!

А тебе-то об этом что известно? — говорил его взгляд.

Патрисия в упор посмотрела на него, словно отвечая: еще скажи, что я не права!

Он оставил ее замечание без ответа.

— Такую вещицу с радостью купит молодая девушка — себе или подруге в подарок. Это что-то вроде сувенира, безделушка на память.

— Значит, эти серьги ты купила для своей сестры?

— Для Джессики? — вытаращилась на него Патрисия. — Господи, конечно же нет! Она такая утонченная, эти серьги будут выбиваться из стиля. Они для тех, кто моложе, кто не стесняется поразить окружающих. Кому это доставляет удовольствие.

— Ты с таким восторгом говоришь об этих серьгах, — заметил Брайан. — Как о восьмом чуде света.

— Мы всегда искали, чем бы привлечь в наш магазин молодых покупательниц.

— Думаешь, такие вещи будут покупать?

— Будут, если подать их как следует.

— Да ну? Ты, похоже, уверена в своей правоте. А я вот сомневаюсь. — Он остановился прямо посреди толпы, так что прохожим пришлось обходить их. — Примерь их.

— Что?

— Надень сережки, — сказал он. — Хочу убедиться, что ты права. Увидеть их на тебе.

— Что, прямо здесь? — удивилась Патрисия.

— Что тут такого? Я же не белье тебя прошу примерить.

Он подумал было, что она пошлет его куда подальше. Ей, вероятно, казалось так же, но она лишь пожала плечами и протянула ему серьги. Сама, наклоняя голову то влево, то вправо, сняла крохотные золотые сережки, украшавшие мочки ее ушей.

Да, от нижнего белья это далеко, но даже серьги она снимает обычно не на людях, а в тиши спальни. Где увидеть ее может лишь возлюбленный.

Движения Патрисии показались Брайану такими чувственными, интимными, будто она разоблачалась для него одного. Она положила свои серьги ему в руку, и он ощутил, что они еще несут тепло ее тела. Затем взяла из его ладони купленные серьги. Ее прикосновение было жарким, у Брайана было такое ощущение, словно кто-то открыл печной заслон и на него пахнуло жаром. Жаром, скрывавшимся за напускной холодностью.

Он затаил дыхание.

— Ну как? — спросила она, вставив серьги.

Брайан отреагировал не сразу.

— Дай присмотреться. — Он сжал кулак, в котором лежали ее крохотные сережки, и опустил их в карман. После чего взял Патрисию за руку и увлек к джипу, бросая на нее недоверчивые взгляды.

Сережки блестели в свете звезд и фонарей.

Надо же, ее шея кажется с этими сережками такой длинной, изящной! Да нет, серьгам это не под силу. Просто сама Патрисия высоко держит голову, чтобы он мог их получше рассмотреть. А может, он просто не замечал, какая у нее красивая шея, потому что раньше ничто не привлекало его внимания.

Патрисия обернулась, чтобы убедиться, что он смотрит на серьги. Увидев, что так оно и есть, машинально поднесла руку к уху. Раньше, встретившись с ним взглядом, она принималась теребить волосы. Теперь решила снять серьги. И только для того, чтобы не глядеть ему в глаза.

— Оставь, — резко сказал Брайан. — Не нужно снимать. — И, чтобы смягчить грубость тона, добавил:

— Лучше скажи, чем намереваешься заняться завтра. У тебя ведь уже составлен план?

— План — слишком сильно сказано. Скорее, у меня есть общее представление о том, куда бы мне хотелось пойти.

— Вот и отлично. Я же здесь для того, чтобы помогать тебе. Давай помогу выбрать мероприятия на завтра.

Патрисия искоса взглянула на него, чтобы понять, серьезно он говорит или нет. По всей видимости, она осталась довольна результатами, поскольку произнесла:

— Обожаю ремесленников. Мелкое производство меня подкупает: у них всегда есть что-нибудь интересное. Жаль, что в данном случае изделие выполнено несколько грубовато. Хотя, возможно, благодаря тебе мы сможем исправить этот недостаток.

— Благодаря мне?

— Ведь это ты сказал: человек, который занят этим ремеслом, постарается на славу, если обеспечить его надлежащими инструментами, создать ему подходящие условия труда. Может быть, обучить его чему-нибудь.

— А платить за все будет фирма? — поинтересовался Брайан.

— Почему это тебя удивляет? Первый закон бизнеса гласит: не умеешь изобретать, не сумеешь и заработать. — Она снова искоса взглянула на него, явно его провоцируя. — Ты же юрист Брайан, уж тебе ли не знать!

Конечно, он юрист! Юрист, а не торговец.

Семейство Лавджоев не привыкло заниматься такими мелочами, как серьги. Подробности того, как достаются деньги, их не интересовали. Для них важнее прибыль, звон монет. И неважно, откуда эти монеты берутся. Несколько крупных фирм, в основном английских, уже выходили на Брайана и его двоюродного брата Синклера с заманчивым предложением купить их знаменитый магазин в Сиднее и включить его в международную сеть.

Как только Лавджои завладеют фирмой, тут же сбудут ее с рук. За приличный куш, разумеется. И ни Патрисия Кромптон, ни ее взбалмошная сестрица и пикнуть не посмеют. Им останется лишь кусать локти от досады. И радоваться, если Синклер и Брайан поделятся с ними хотя бы скромной суммой, вырученной от продажи.

Так что нечего рассуждать тут о сережках, о ремесленниках и о прочей ерунде. Какое ему дело, на какие побрякушки — серебряные или платиновые — налетят молодые покупательницы? Лишь бы деньги платили!

— А второй? — спросил Брайан, пробираясь сквозь толпу к машине.

Патрисия даже остановилась от удивления.

— Кто второй?

— Второй закон бизнеса. Раз есть первый закон, должен быть и второй, разве не логично?

— Логично. Ты просто не слушаешь, что я тебе говорю. С той самой минуты, как мы встретились, я твержу: нужно во все совать свой нос.

Заботиться о малейшей детали, ибо от крохотных нюансов порой зависит успех или неуспех.

Да, перед нами превосходные серьги, они оригинальны, надолго запоминаются. К ним прекрасно подойдет пиджак из местной ткани, который я заказала у портного. Но ведь этого же не хватит! Нужны брюки или юбка, какая-то обувь. Скажем, узкие шелковые брюки пастельных тонов и сабо. — Патрисия замолчала, словно прикидывая, как будет смотреться ансамбль.

Затем взглянула на Брайана. — Теперь понимаешь? Ты приобретаешь эти сережки и думаешь: Господи, какая ерунда! Но под них приходится покупать все остальное.

— Значит, вот ты чем занимаешься! — сказал Брайан. — Смотришь, чтобы одно с другим сочеталось.

— Нет, за это отвечает Джессика. Под ее началом работают люди, которые поддерживают непосредственный контакт с производителями. Я лишь придумываю стиль новой коллекции.

— И во все суешь свой нос, — закончил Брайан. — Теперь понятно.

— Вижу, ты ничего не понял! — произнесла Патрисия резче, чем следовало. — Когда ты завладеешь фирмой, наверняка пойдешь по пути наименьшего сопротивления и серьги будешь заказывать на ювелирной фабрике?

— А что тут такого? — спросил Брайан с невинным видом и распахнул перед ней дверцу машины. Он даже и не подумал, что от этого в ней, того и гляди, снова взыграет феминистка.

А Патрисия была настолько возмущена его невежеством, что даже не потрудилась сказать ему спасибо.

— Как ты не понимаешь! — возмутилась Патрисия. — У нас же не дешевый супермаркет, где навалом всякого барахла. Каждая вещь, каждый предмет одежды, который у нас продается, уникален. — Она даже зарделась: видно, сама не ожидала, что так бурно отреагирует.

— Выпить не откажешься? — спросил Брайан, когда они вошли в холл.

— Откажусь! — бросила Патрисия. — Уже поздно.

— Ну что ты! Еще только одиннадцать.

— Да? — Она взглянула на часы и убедилась, что Брайан прав. — С этими перелетами никак не привыкну к местному времени! Ну что ж, пожалуй, я попробую виски с содовой.

Тогда ты Брайан, ступай в бар, а я спрошу у портье, не звонили ли мне, и присоединюсь к тебе.

На крутящемся табурете у стойки сидела давешняя брюнетка, по-прежнему ожидая кого-то. Она сменила брюки и однотонную розовую рубашку на вечернее платье, а в остальном выглядела так, будто не сходила с места.

— По крайней мере, — многозначительно добавила Патрисия, — тебе будет с кем поговорить.

Никаких новостей у портье для нее не было.

Она вернулась к Брайану, который по-прежнему стоял посреди холла.

— Что такое? У тебя деньги закончились?

— Просто вспомнил: ты завтра собиралась встать пораньше. Так что тебе пора баиньки.

Он взял ее под локоть и повел в бунгало.

У двери в спальню Патрисия остановилась и протянула руку.

— Ты не вернул мне сережки. — Пока она снимала рыночные серьги, он выудил из кармана ее крохотные золотые шарики. — Доволен прогулкой? Узнал для себя что-нибудь новое? — спросила она, разглядывая купленные серьги.

Узнал. Что у нее великолепная шелковая кожа. Что нелепые Серьги, болтавшиеся в ее ушах, чрезвычайно сексуальны. И что она дергается, стоит ему к ней прикоснуться.

— Только то, что эти серьги и впрямь ничего. Ты, наверное, права. В Сиднее их мигом расхватают.

— Надо же, какой прогресс! Брайан, ты, оказывается, не безнадежен. Мне особенно нравится, что ты признал мою правоту. — Она взяла из его ладони свои сережки, а вместо них положила купленные. — Держи. Это тебе сувенир.

Как только у тебя возникнут сомнения в моей правоте, посмотри на них.

— Благодарю.

— Не стоит. Увидимся завтра.

— Наверняка! И ты расскажешь мне, куда совать свой нос, — с улыбкой произнес Брайан.

Патрисия нахмурилась.

— Что такое?

— Кажется, я оставила в машине свои покупки. Дай мне ключи, я сбегаю.

Брайан хотел было предложить сбегать и взять покупки, но поостерегся: у Патрисии как пить дать разыграется приступ феминизма. Поэтому он, не говоря ни слова, с улыбкой протянул ей ключи.

Вот ведь шутник! Хочет, чтобы она научила его совать во все свой нос. Как будто он и так не лезет, куда его не просят. Она тоже хороша!

Наплела ему с три короба про законы бизнеса, про необходимость во всем участвовать. Хотя сама терпеть не может, когда лезут в ее дела, будь то работа или личная жизнь.

Патрисия с отвращением взглянула на себя в зеркало и вставила сережку в правое ухо. Отличная сережка, маленькая, незаметная.

Неотъемлемая часть ее нового облика, над созданием которого пришлось попотеть, после того как роскошный образ жизни доказал ей свою несостоятельность. А ведь были времена, когда она делала для себя сережки сама.

Что это были за сережки! Мимо них нельзя было пройти не обернувшись. Ведь она использовала первое, что попадалось под руку: перышки, кусочки ткани, даже маленькие леденцы в яркой упаковке.

Ей казалось, что она подавила в себе стремление заниматься подобными глупостями. Но куда там! Сегодня, ощущая на себе пристальный взгляд Брайана, она отчетливо вспомнила, как возбуждающе действовали на мужчин ее серьги.

Серьги с подвесками, которые буквально заставляли мужчин прикоснуться к ее уху, дотронуться до подвески, чтобы та закачалась с едва слышным звоном.

Патрисия поежилась, словно от холода, и поскорее забралась под одеяло. Не стоит тревожить старые воспоминания, ведь вспоминает она не о былом счастье, а о личной трагедии.

Она устроилась поудобнее и закрыла глаза.

Но мозг упорно не желал успокаиваться. Ее прямо-таки распирало от мыслей. Вот бы сейчас поговорить с Джессикой, изложить ей свою идею насчет местных ювелиров. Согласится ли она их поддержать? Или ее реакция будет далека от восторга?

Пока они ехали в гостиницу, Брайан нарисовал перед ней ужасающую картину того, насколько трудно — по крайней мере, с юридической точки зрения — будет организовать на Синушари производственный филиал фирмы «Лавджой и Кромптон». Его слова не прибавили ей оптимизма, и все же Патрисия была ему благодарна: она теперь заранее знает о тех трудностях, о которых по приезде в Австралию будут твердить ее адвокаты.

Может, представить все в виде благотворительного фонда?

Надо будет спросить с утра у Брайана. Он же юрист и, возможно, захочет сам поучаствовать в его создании.

Почему бы и нет? Это ведь он навел ее на мысль о том, чтобы поддержать местных ювелиров, он явно не дурак. Да, ей не хочется, чтобы он увел у Джессики их фирму, но это не означает, что надо отказываться от его помощи там, где он действительно может помочь.

А еще эта великолепная ткань, которую делают местные ткачи! Вот это находка так находка! Ей обзавидуются лучшие итальянские и английские портные!

Вообще, она на Синушари недолго, но уже убедилась: здесь настоящий рай для туристов.

И она приехала сюда не зря, даже если ей и не удастся взглянуть на гробницу Нусанти-Хо.

Только теперь Патрисия поняла: впервые за весь вечер она вспомнила об истинной цеди своего визита. Разыгрывать перед Брайаном настоящую деловую женщину оказалось на удивление приятно. Но, вспоминая то, какие чувства охватили ее, когда он смотрел на нее, Патрисия ясно отдавала себе отчет в том, что столь активно реагирует она не на возможность проявить свои актерские способности, а на зрителя. На Брайана Лавджоя.

Кстати, о нем. Как он резко закрыл бумажник, стоило ей взглянуть на ту маленькую фотокарточку! С чего бы вдруг? Что там изображено? Светловолосый мальчуган лет пяти.

Мальчик с собакой. Вот и все.

Ну нет, с меня хватит, сказала себе Патрисия. И, отказавшись от попытки заснуть, вытащила из сумки бумаги и села за стол.

Патрисию бы, возможно, утешило известие о том, что Брайану тоже не спится. Он все размышлял о ее словах. О том, что надо во всем принимать участие, во все совать свой нос.

Надо признать, Патрисия действительно заботится о благосостоянии фирмы, делает для этого гораздо больше, чем сделал бы он. Да ему бы и не захотелось возиться со всякой ерундой.

Возможность сотрудничать с местными ювелирами привела ее в восторг. Но вовсе не потому, что она просто хочет заняться благотворительностью. Она понимает, какие возможности таит местное производство для развития их бизнеса.

Значит, когда они, Ладвжои, завладеют фирмой, не стоит сбрасывать Патрисию со счетов. Она им еще пригодится. У нее настоящий нюх на подобные вещи — где и что купить, что именно будет пользоваться спросом.

Конечно, Синклер имеет полное право возглавить фирму, но нельзя просто так ставить крест на таланте Патрисии. Из-за какого-то соглашения о партнерстве, которое писалось еще в прошлом веке. Когда и понятия были совсем другие.

Если мы завладеем фирмой, тогда Патрисию и всю ее семейку придется вышвырнуть на улицу, рассуждал Брайан. И нанять кого-то еще вместо нее. Но кого? Кто еще будет так трястись за каждую мелочь, совать во все свой нос?

Вот дьявол! Чертовка переманила меня на свою сторону. Я уже готов доказывать Синклеру, что ее увольнять никак нельзя.

Просто кошмар какой-то!

Перед его внутренним взором встала Патрисия. С какой утонченной женственностью вела она себя в комнатушке портного, когда тот снимал с нее мерки! Он глядел на нее и не мог оторваться.

Ему вспомнились серьги, которые она купила на рынке. Они мерцали при свете звезд, издавая легкий звон, подчеркивая изящество ее шеи и великолепную белую кожу. Интересно, на ощупь она такая же шелковистая, как на вид?

Мешковатая одежда, к которой она привыкла, оттеняет те особенности ее внешности, которые доступны лишь тонкому знатоку. А надень она дорогое платье, сделай модную прическу — и никто ничего не заметит.

Брайан вскочил с кровати. Нет, так невозможно! Эти мысли сведут его с ума.

Он натянул шорты и вышел на веранду. Холодный морской воздух приятно щекотал ноздри. Повернувшись направо, он заметил, что в окне Патрисии горит свет. Значит, ей тоже не спится?

Боже правый! На ней легкий халатик, волосы распущены и струятся шелковыми прядями по плечам, щекочут нежную кожу…

Это какой-то кошмар! Образ, который встал у него перед внутренним взором, неожиданно превратился в реальность.

Патрисия заметила его и обернулась. Только тут Брайан увидел, что перед ней стоит телефон. Боже, как он ошибся! Дело не в бессоннице, просто она решила доложить сестре обстановку, заверить ее, что все в порядке и этот осел Брайан ничего не понимает. А он-то думал!..

— Брайан, что случилось? Тебе что-то нужно?

Нужно. Мне тоже нужно было позвонить Синклеру.

Но что бы я ему сказал? Что Патрисия оказалась не такой простой? Что это не женщина, а загадка? И стоит ей надеть серебряные серьги, как он, Брайан Лавджой, едва сдерживается, чтобы не дотронуться до нее? И не только рукой, но и губами. Что ему хочется зарыться в ее волосы и ласкать их?

— Ничего не случилось, — хрипло ответил Брайан. — Ничего.

Патрисия потянулась к заколке.

— Не делай этого! — вырвалось у него.

Она замерла. Слегка задравшийся рукав халата обнажил ее тонкие запястья.

— Выкинь свои заколки! — рявкнул Брайан.

Он не собирался грубить, все вышло как-то само собой.

— Выкинуть?

— Ко всем чертям! Никогда больше их не носи.

— Вы только послушайте: советы красоты от Брайана Лавджоя!

Он вспомнил о том мужчине, который просил ее не постригать волосы. Должно быть, этот мужчина причинил ей большую боль. Да, в этом нет сомнений!

— Прости, — смешался Брайан, — не знал, что это тебя заденет. Вообще, это не мое дело!

Патрисия пожала плечами. А Брайан сказал сам себе: тот придурок прав. У нее просто замечательные волосы. Может, красивее он даже не встречал.

Но какое до этого дело Синклеру? Ему подавай конкретику, а не рассуждения о женской внешности.

— Пойду на пляж немножко остыть. Я туда и собирался, да вот вышел на веранду, смотрю, у тебя свет горит. Дай, думаю, зайду, мало ли что… Но ты говоришь по телефону…

— Нет, просто…

Просто весь вечер Патрисия не могла отделаться от теней прошлого, которые вдруг ворвались в ее сознание и снова принялись ее терзать. Он так смотрел на нее, так прикасался к ней, так брал ее за руку, что ей вновь захотелось почувствовать себя красивой, особенной, желанной.

Патрисия прекрасно знала все приемы, к которым прибегают мужчины, чтобы завладеть женским сердцем. Брайан по этой части мастак.

И, хотя она раскусила его игру, сопротивляться она уже не в силах.

Когда он появился перед нею посреди ночи, она приготовилась к душещипательной сцене.

Это тоже классика жанра: несчастный красавец изливает душу случайно оказавшейся рядом девушке, которая смотрит на него сочувственным взглядом из-под длинных ресниц.

Но, подумала Патрисия, вспомнив фотокарточку, которую Брайан хранит в бумажнике, может, в его жизни и впрямь все складывалось не так гладко? Как бы ей хотелось знать!..

— Просто я собиралась позвонить Джесс, объяснила Патрисия. — Моей сестре. Объяснить, где я нахожусь и почему. Давно надо было с ней связаться.

— Что ж, не буду тебе мешать.

В темноте было не разобрать выражения его лица. Но голос — мягкий, сочувственный голос — она слышала отчетливо. И хотела броситься на шею его обладателю, чтобы тот приласкал ее.

— Вряд ли у тебя получится, — резко произнесла Патрисия, злясь на саму себя. — Ты смущаешь меня одним своим видом.

— Неужели? Я не нарочно.

— Вот в этом позволь усомниться.

— Смущать девиц не мое призвание. К тому же ты выглядишь вполне уравновешенной. — И, поглядев на трубку, которую Патрисия по-прежнему сжимала в руке, Брайан добавил:

— Валяй, звони. Сестра ждет не дождется, когда ты ей обо всем доложишь.

Нет, нет! Он знает, что она заметила фотографию. И решил, видно, что она торопится сообщить Джессике: представляешь, сестрица, у Брайана Лавджоя, оказывается, есть сын!

В материалах, подготовленных Джессикой, нет упоминания о сыне. Это его тайна… Пусть тайной и останется.

Патрисия нагнулась к тумбочке и положила трубку на рычаг.

— Подожди, Брайан! Я с тобой! — крикнула она. И повернувшись, увидела, что он исчез. — Брайан! — Патрисия бросилась к окну.

Брайан бежал по ступенькам к песчаному берегу. Словно спасался от нее бегством.

Она стерла пот со лба. Не ему одному нужно охладиться. Ей самой это просто необходимо: из-за всего происшедшего состояние у нее, как у парового котла, который вот-вот взорвется.

Боже, он сказал, что собирается остыть. Пойти на пляж. Уж не думает ли он плавать? Один, в море, ночью? Это же безумие!