"Давай согреем звезду (Дорога в ночь)" - читать интересную книгу автора (Абзалова Виктория Николаевна)Глава 4Лизелла была уверена, что Ансгар в конце концов душу из нее вытрясет, хотя его было по-человечески жаль: за два прошедших дня крепкий далеко не старый мужчина начал седеть. И утешительного сказать нечего: если принц Диант и правда в Степи, то надежда только на Дамира. Обычным способом к нему не успеть, а магия… Она замучилась объяснять, что не может сама перенестись к мальчику, не имея ни одного ориентира: что бы прыгнуть прямо к нему пришлось бы тщательно выверять тонкие пути по положению звезд и линий земли – кропотливая работа минимум на месяц для астрографа. Однако тем не менее, она покорно взялась за атласы, что бы хотя бы имитировать видимость деятельности и успокоить короля. Не помогало. На следующий день после совещания в Храме, поиск, который то и дело повторяла Лизелла, что бы убедиться что принц жив, еще показывал бредущего в окружении волков измученного мальчика. Однако на второй день почему-то зеркало не было уже столь щедро, показав Дианта лишь однажды и мельком. По счастью Лизелла успела приметить рядом Дамира и вздохнула с облегчением, поспешив сообщить королю. Ансгар только разошелся пуще прежнего: если темный нашел Дианта, то почему молчит, почему до сих пор не объявился? Волшебница сама терялась в догадках, но постаралась найти логическое объяснение. – Ваше Величество, принц Диант еще не умеет правильно перемещаться сам, а после всех перипетий у него и сил скорее всего не осталось. Лорд Дамир не может оставить мальчика и явиться для доклада! – кажется, и у нее начали сдавать нервы. – Кто поручится, что ваш «лорд» уже не отвез Дианта к своему господину?! – Если он поможет вашему сыну, то вы должны только радоваться! – отрезала совсем выведенная из себя Лизелла, – Если бы мальчик родился светлым, он бы давно начал обучение и уже знал бы элементарные правила безопасности… – Если бы его кто-нибудь еще убедил их соблюдать! – горько съязвил Ансгар. – Не сомневаюсь, что как и Владыка Дамон, лорд Дамир способен убедить соблюдать правила и вести себя разумно кого угодно, а не только ребенка! Они расстались оба недовольные друг другом. Лизелла поминала Дамира последними словами, несколько раз попыталась вызвать, но наткнулась на колющий льдом вихрь. Она уже тоже начинала не на шутку волноваться, когда он все-таки соизволил себя обнаружить. От его вызова затылок словно взорвало, и первое, что произнесла разбуженная девушка, еще не открывая глаз, было недовольное шипение: – Нельзя ли поосторожнее?! Однако следом распахнулась дверь и темный бесцеремонно валился в ее комнату, обойдясь без извинений и приветствий. Вообще-то была уже глубокая ночь, и спросонья Лизелла едва успела натянуть на себя одеяло, поплотнее прикрывшись. – Это традиция всех темных врываться посреди ночи в спальню к одинокой женщине? – раздраженно вырвалось у нее. – Я должен вернутся до утра, пока Диант не проснулся, – отозвался Дамир как ни в чем не бывало. Определенно, его порадовало, что она спит одна, но признаваться в этом даже себе он не спешил. – Собирайся, мне нужна твоя помощь там! Выбитая из равновесия неожиданной фамильярностью, Лизелла послушно вскочила, торопливо заметавшись. – Что с ним? Он сильно пострадал? Что мне брать? – Изголодался, обгорел, ноги сбил, – перечислил Дамир, мрачно и гневно завершив, – остальное сама увидишь! Папашу бы туда притащить, что б посмотрел, кретин коронованный! Лизелла поняла, что готовиться следует к худшему. – Да, его ж предупредить надо! – она метнулась в другую комнату к столу как была: в тонкой сорочке, ничего почти не скрывавшей, застегнутой на одну пуговицу юбке и чулке. Спохватившись, девушка прикрикнула на посторонившегося мага, прожигая его негодующим взглядом: – Ах, ты черт глазастый! – она запустила в него вторым чулком, – Хоть бы отвернулся для приличия! Кавалер… Орк неотесанный! Дамир подавил смешок: ну, забылся он немного, с кем не бывает! Особенно когда предстает такое изумительное зрелище. Выныривающая из-под одеяла Лизелла с распущенной по спине гривой в чем-то тоненьком, прозрачном, что едва держится на бретельках… А как она чулок натягивала, м-м-м… Развеселившийся молодой человек все-таки отвернулся, но ведь замечание относилось к нему, а не к Хагену. – А из тебя пернатый, чучело сделаю! – свирепо пообещала Лизелла, когда ворон в наглую перелетел перед ней и принялся наблюдать, как она застегивает блузку. Вроде бы и собирается она, конечно, и торопится, и за принца переживает, но ни о чем ином, кроме как о привалившимся у двери великолепном экземпляре мужской породы – голова думать решительно отказывалась! Ухмыляется, гад! Да, нынче он тебе стихов читать не будет, прижмет в уголочке и – хватит с тебя! Сама виновата, как еще он тебя определить должен? Хорошо еще если просто, как о девице свободного поведения думает! И сейчас, распрыгалась как коза на весеннем лугу… Но все-таки, ему понравилось то, что он увидел? Если б не понравилось, наверное, не смотрел бы… – Я готова, – голос прозвучал хрипловато. Его пальцы легли на запястье, отозвавшись горячей волной в теле, но Лизелла тут же поморщилась: Дамир едва не впечатал в несчастное сознание образ нужного места, куда им следует прибыть. А ведь это он еще и сдерживается! Когда Дамир с легкостью шагнул на пути прямо из ее спальни, начихав на все охранные барьеры Храма, как и чуть раньше своим появлением, Лизелла невольно поежилась: хорошо, однако, что ему Черный трон не нужен! Все-таки она была светлой волшебницей, и не могла отменить это свойство и все свое воспитание, только потому, что с чего-то почти спятила по поводу этого темного. В первый момент Лизелла была ошеломлена, ибо вначале на нее сходом селя с гор обрушились запахи: все многообразие жизнедеятельности кочевого стойбища – скота, шкур, приготовленной пищи и пищи уже употребленной местами… Переход так далеко тоже дался недешево: девушка пошатнулась, споткнулась, потеряла равновесие и едва не свалилась спиной в открытый колодец, показанный Дамиром. Он же ее и подхватил, отбрасывая черпак из которого пил. От рывка Лизелла с размаху ткнулась ему в грудь. …От него пахло иначе: кожей, лошадью, потом немного, а еще дымом, какими-то маслами, – она не узнавала ароматы, – и травами, солнцем… Сколько они так стояли, прижавшись друг к другу? Лизелла осторожно перевела дыхание: его ладони, обжигающие сквозь неплотную ткань, пришли в движение, медленно заскользив по спине… – Госпожа Лизелла, – шепнул молодой человек, почему-то снова переходя на вежливое «вы». Волосы девушки, выбившиеся из узла щекотали губы. Он нехотя убрал руки, и ей пришлось отстраниться, выпрямившись не без труда. – Да? – разочарованно протянула она. – Вы в порядке? – А? Да… – это было все, на что ее хватило. И как это ему удается сохранять такой невозмутимый вид?! У нее например, сердце в ушах колотится, а от бросившейся в лицо крови даже уши наверное факелами пылают… И, Светлое Небо! – она снова забыла от него закрыться! Ой, стыдно-то как!… Дамир отвернулся, нервно дернув себя за косу, и отошел на безопасное расстояние, для верности еще и обогнув колодец. Как от чумной, – с грустью сворачивая свою ауру, отметила Лизелла, – Как же, он-то ничего не забыл. Во всех смыслах. – Э-э, может мы к принцу… – выдал он нечто невразумительное. – А… ага… – и отчего это голова так плывет? Дамир с видимым облегчением зашагал, указывая дорогу. Лизелла понуро поплелась следом. Увидев стаю, она резко очнулась. – Что это? – Он боится… Не знаю чего, но боится, – сообщил молодой маг останавливаясь, и давая ей время оценить обстановку. Дамир медленно шел к шатру, позволяя волкам обнюхать себя и волшебницу, которую придерживал рядом за плечи. Он чувствовал, как напряглась девушка, и опасался, что от близости зверья у нее могут сдать нервы. К счастью, все быстро кончилось, и он приподнял полог. Лизелла перестроила зрение и чуть не села, увидев серое непонятное нечто вместо положенной ауры. Она бросила растерянный взгляд на Дамира, но тот лишь пожал плечами, как бы говоря, что тоже ничего не понимает, а затем, под ее удивленным взглядом он опустился на колени, возлагая руку на лоб мальчика и дополняя свечение своего раскрывающегося на свободу поля, полноценным заклятием сна. Лизелла даже поразилась, как аккуратно и осторожно это было сделано – мальчик не то что не ощутил беспокойства, но даже потянулся к нему с улыбкой, как будто увидел во сне нечто прекрасное и доброе. А уж о том, что маг мог как-нибудь навредить ребенку – нелепо было даже предположить. Она зажгла огонек, готовая приступить к исполнению своего долга, но задержалась, рассматривая беглеца уже обычным зрением. Так вот какой он оказывается, старший сын короля Ахайры, Его Высочество принц Диант: на устилающих землю шкурах было организовано ложе, на котором в уютном гнезде из подушек и тканых покрывал, свернулся хрупкий болезненного вида мальчик. От Ансгара он не взял почти ничего, оставаясь точной копией матери, каким ее образ хранили портреты: прямые черные волосы, чистое совершенство линий еще по-детски нежного лица, худощавое пропорциональное, хотя все же безусловно нездоровое сложение… Срочно следует обеспечить мальчишке физические занятия для полноценного развития, сделала себе заметку Лизелла, принимаясь за его обожженную степным солнцем кожу. Едва глянув на его ноги – ахнула, Дамир невесело усмехнулся. – Ничего, завтра к утру будет здоров, – прошептала волшебница, хотя знала, что после чар темного тот не проснулся бы играй здесь полковой оркестр в полном составе. Наградой стала одобрительная полуулыбка. Спустя некоторое время они незаметно и естественно, оказались уже сидящими рядом за на удивление мирной беседой. – Я не оправдываю его ни в коем случае, но подумай сам, какой у него был выбор? О том, что Диант темный, стало бы известно прямо на смотринах! – Король мог бы по крайней мере принять сторону сына, если уж его так любит! – упрямо повторял Дамир, все еще держащий спящего мальчика за руку, – А не отсылать к черту лысому! Лизелла чувствовала, что он за разговором продолжает потихоньку подпитывать Дианта, и совсем растаяла. Видели бы его сейчас Ансгар да и весь Светлый Совет! Первый бы ничего не понял, а вторые и тут усмотрели бы коварный умысел, отозвался трезвый голос. – Пусть помучается! – продолжал тем временем молодой маг без тени сожаления, – Ему полезно! Ты сама понимаешь, что сейчас Диант не сможет войти на Пути, да даже просто в седле я его не поволоку, пусть оклемается… Если хочешь, можешь сама объясняться с вашим королем, но я бы не советовал. Я за тобой не последую, что бы откачивать, когда ты в обморок грохнешься! Разговор неотвратимо сворачивал с мирной колеи, но Лизелла прикусила язык: Дамир был прав: это ему все нипочем, а она после прыжка, после целительных чар, в которых она не очень-то преуспела, и приходилось брать не умением, а тупо силой, – после второго прыжка на такое расстояние точно день пластом пролежит с жуткой головной болью. Не успело уныние завладеть ею полностью, как Дамир предложил, почему-то запнувшись: – Ты… Вы… Можешь отдохнуть и отоспаться у меня. Обещаю, что не буду будить на рассвете! Лизелла глупо хлопнула ресницами, потерявшись от внезапной смены тона на заботливую мягкость с толикой смущения. – Если не побрезгуешь, конечно, – добавил он несколько иначе, и все снова стало на свои места. Нет, видно один раз дается в жизни такой шанс, и упущенное нельзя вернуть… Тот романтический рыцарь, мечтавший о мире и читавший стихи… О! он не врывался бы в спальню (хотя это было волнительно), не говорил бы с ней так и проводил бы ее без всяких подначек… Что же ты тогда сделала, – и что же делает со всеми нами жизнь?! – Как Лизелла поднялась и вышла, быстрым шагом направившись к колодцу. Сама не понимая зачем… – Лиз… Такой… Какой? Сводящий с ума, родной, волнующий… Его голос! – Что?!! А он стоит так близко, что нужно только протянуть руку… – Ты опять забыла закрыться. Вот засада!!! Хотелось заплакать, как маленькой девочке. – Лиз… Его руки легли на плечи, и девушку качнуло назад. Дамир с наслаждением зарылся лицом ей в волосы, исполняя свою давнюю фантазию. – Лиз… Светлое небо, как он произносит ее имя – ноги подгибаются, и по всему телу пробегает дрожь. – Я тогда… я не хотела тебя… я такая дура! – она все-таки расплакалась. – Ш-ш… Я уже все понял! – в голосе Дамира звучала улыбка, легкое касание губ осушало слезы. Непонятным образом она уже опять оказалась прижатой к его груди, – и это что, поцелуй?! Вместо крови по жилам медленно поползла раскаленная лава, плавя слабое тело, а руки уже обвивали его за шею, согнав ворона. Дамир прервался только когда оба начали задыхаться, и только на один вздох. Позже никто из них не мог вспомнить каким образом они оказались в шатре. Барахтаясь среди покрывал и помогая ему избавиться от одежды, Лизелла немного отвлеклась, уловив треск своей сорочки, которую в данный момент он пытался стянуть. – А у тебя оказывается не так уж много сноровки в разоблачении дам, – дрожащим голосом выдала она, отбрасывая куда-то лишнюю деталь. – Лиз, черт, я тебя два года ждал! – Дамир едва ли не с рыком впился в подставленные полуоткрытые губы очередным поцелуем. «А я тебя всю жизнь!» – молча ответила она, запуская пальцы в черные волосы и направляя его ниже, откидываясь навзничь… Дамир выполнил обещание и не будил ее на рассвете, поскольку оба к тому времени просто еще и не засыпали, хотя приятная усталость все же взяла свое. Он баюкал в объятьях прильнувшую к нему возлюбленную и с удивлением прислушивался к необыкновенному ощущению цельности, завершенности, как будто обрел что-то важное, отсутствие чего ухитрялся раньше не замечать. Сунувшийся было с утра пораньше Ресс, был вознагражден метко запущенным сапогом, – но так что бы не побеспокоить задремавшую Лизеллу. Орк сверкнул на него зубами и пробурчал, что некоторые могли бы хоть полог ставить, раз такие щепетильные. Увы, Ресс был прав, и к своему огромному сожалению он не мог провести так весь день. Поднимаясь, Дамир улыбнулся потревоженной девушке: – Отдыхай. Я к Дианту. Хорошо, что он предусмотрительно отвел принцу отдельный шатер, а то ночью им пришлось бы довольствоваться парочкой шкур на голой земле. Завернувшись в узорчатое покрывало, Лизелла лениво наблюдала, как Дамир одевается: зрелище того стоило. При воспоминании о том, что он творил ночью, то дикий, необузданный, почти жестокий, то нежный, трепетный, – хотелось облизнуться как сытой кошке. Не хотелось думать ни о каких проблемах и обязанностях, ни о каких последствиях, хотелось просто любить и наслаждаться близостью. Она потянулась в сладкой истоме и подмигнула вернувшемуся Хагену, после чего Дамир со стоном отчаяния выскочил из шатра, чтобы спастись от неодолимого искушения. Лизелла зарылась в подушки, устраивая себе гнездышко поудобнее: ложе выглядело так, словно здесь пронесся небольшой смерч. Обнаружив смятую рубашку, бездумно потерлась щекой – она пахла Ты сошла с ума. Окончательно и бесповоротно. Диант сидел у потухшего костра с волчицей у ног, завернувшись в одно из покрывал: надо будет найти ему что-нибудь приличное, отметил Дамир на ходу и свистнул одному из вечно чумазых, вездесущих, галдящих орчат, послав его к старухе Хатун. Узнав вызванное приближающимся человеком ощущение, мальчик поднял голову. … в его глазах – смесь страха и надежды, но Дамир не может этого отчетливо различить, не может уловить по голосу, пока мальчик молчит, – а Диант почему-то до сих пор не произнес ни слова. Ни слова, ни стона, ни крика… И вместо переливов ауры, которые молодой маг читает лучше чем любую книгу, – зеркальная гладь… Ну, и что он может сделать вслепую? – с досадой спросил себя Дамир. Мальчик не вздрогнул от отозвавшегося где-то в глубине его существа эха, но волчица насторожила уши и приподнялась. – Диант, – молодой человек осторожно присел рядом и коснулся его руки, объясняя, – я не злюсь и не сержусь. Я просто расстроен, что не могу видеть тебя полностью. Ты, как понимаю, уже различаешь ауру, но пока не читаешь ее… это нормально. Ты научишься. Под уверенным и ласковым тоном, мальчик выпрямился, расправляя плечи и доверчиво глядя на чародея. О чем именно он говорит, Диант не совсем понимал, но исполнился восхищения: его не удивляло, что синеглазый знает его имя – он же волшебник, и впечатлила уже не столько магическая мощь, сколько сила духа. Чародей лишний раз подтвердил его догадку о своей слепоте, и тем не менее он не взирая ни на какие обстоятельства, живет полной жизнью, так как ему вздумается… Принц не успел додумать эту мысль, поскольку Дамир продолжал: – Ты бы хотел учиться владеть магией? От этого вопроса мальчик разом вернулся с небес на землю: учиться… Тогда-то синеглазый и поймет, что он может лишь устраивать погромы, разочаруется, и что затем? Уйдет с пренебрежительной улыбкой, бросит – ведь чародей, кажется, не знает о том, что он принц… А если знает либо узнает? Вернет отцу? Или тоже сочтет, что подобные проявления способностей опасны для окружающих? Если и странный волшебник решит, что его следует изолировать, то Дианту не помогут даже волки! Дамир чуть не выругался – вот опять: только вроде бы что-то мелькнуло живое, как снова серый кокон стал тверже и плотнее, грозя едва ли не удушить мальчишку. Дианта даже затрясло. – Ди? Мальчик вскинул на него затравленный взгляд, потрясенный тем, что спустя долгих семь лет услышал забытое уменьшительное прозвище, данное матерью: Колокольчик Ди называла королева сына когда-то… Диант с трудом перевел дух: – Пойдем, ты наверняка проголодался… И поищем во что тебе переодеться, более удобное, – Дамир положил руку на плечо мальчика, ненавязчиво увлекая за собой, – Только вот твоим серым друзьям лучше остаться здесь, что бы никого не пугать… Диант послушно кивнул, но остававшаяся на чеку волчица пристально смотрела им вслед. Юный принц крепко вцепился уже в рукав своего негаданного покровителя, жался к нему, пока они шли через стойбище, и шел, опустив голову, не глядя по сторонам, кожей чувствуя направленные на него взгляды. – Ди, не бойся! – тихо ободрил его Дамир, – Ты гость, здесь никто не причинит тебе вреда. Диант поднял глаза и наткнулся на любопытный взгляд голенького карапуза, только что сосредоточенно рывшегося в пыли. На макушке обритой головы торчала пегая косичка, черные бусинки раскосых глаз таращились на принца, рот растянулся в улыбке до остреньких ушек, демонстрируя два прорезавшихся клыка. Диант растеряно улыбнулся в ответ. Перетиравшая невдалеке зерно орка, – толи мать, толи старшая сестра, – ни на мгновения не замедляя движение каменного жернова, поклонилась. Тоже сделала и вторая, выскочившая из юрты, и придержала перед гостями полог, прежде чем умчаться по делам. Войдя внутрь, поклонился уже Дамир, приложив левую руку к сердцу, – сморщенной старухе, с отсутствующим видом сосавшей трубку и изредка подгребавшей к себе когтистой костлявой лапой в браслетах пахучий дым из курильницы рядом. Подчиняясь едва заметному направляющему жесту, принц тоже неловко наклонился. По его мнению, старуха выглядела именно так, как в сказках описывались ведьмы, живущие в лесной чащобе и питающиеся заплутавшими детьми. После дозволяющего кивка трубкой чародей сел на подушку у стены и заговорил на гортанном, перемежаемом «аргх» и «эх», наречии. Когда он закончил, старуха рассмеялась, продемонстрировала мальчику желтые крепкие зубы с сильно выдающимися клыками, выплюнув короткую фразу, и многозначительно ткнула трубкой вверх. К удивлению Дианта, синеглазый чародей просто расцвел благодарной улыбкой и снова поклонился. – Ди, – принц с облегчением снова ощутил его сильные руки у себя на плечах, – Посиди пока у Хатун. Не бойся ее, она стара, но мудра… Она мать рода. Ее внучки тебя накормят, переоденут, а я сейчас подойду. Дамир намеренно обращался к мальчику этим прозвищем, потому что от каждого упоминания по серому зеркалу шла россыпь трещин, и оно вскипало волнами. Диант не без внутреннего трепета подчинился, сел у входа, провожая потерянным взглядом единственного человека, с которым чувствовал хоть какое-то родство до тех пор, пока фигура широко шагающего чародея не скрылась за одним из шатров. Вернулся он и правда очень быстро, – мальчик только успел натянуть выданные вещи, пережевывая лепешку, – и принц обомлел, когда у него на коленях оказался планшет с несколькими чистыми листами. Диант вспыхнул, принимая от чародея карандаш, как-будто это был самый драгоценный дар, какой только можно сделать: и об этом он знает? И не похоже, что бы собирался смеяться… Прижимая планшет к груди, мальчик хотел сказать спасибо, но понял, что не сможет, расплачется, – не сочтет ли его тогда волшебник истеричным нытиком?… В синих глазах мелькнула тень: – Ди, почему ты меня боишься? Я ничего плохого тебе не сделаю. Диант в панике закусил губы: ну вот, он все-таки оскорбил его и расстроил! Ну почему он такой неловкий и никчемный, даже поблагодарить не может… И в самом деле кому он нужен такой! – Ди, что с тобой… – Дамир даже не успел договорить, а не то что удержать, как мальчишка сорвался с места, бросившись обратно к одинокому шатру, где провел ночь. – Что-то я начинаю сомневаться, что у меня что-нибудь получится, – хмуро признался Дамир проснувшейся Лизелле. – Что случилось? – поинтересовалась она, легкомысленно болтая босыми пятками. – Диант любит рисовать. Я отнес ему бумагу и карандаш, а он сбежал обратно к стае. Не понимаю… То он держится за меня изо всех сил, то пугается! – Диант прятал рисунки, возможно, его испугало, что ты знаешь о его увлечении, – предположила Лизелла, принимаясь за предложенный очень поздний завтрак. – Возможно, – согласился Дамир, присоединяясь к ней, – Похоже, я поторопился. Но Дианта нужно уводить отсюда. – Почему? Ты же говорил, что его примут, – встревожилась девушка. – Примут. Этот клан и без меня не причинил бы ему вреда: Диант окружил себя волками, а волк общий тотем всего племенного союза, – объяснил суть проблемы Дамир, – Представь, из Степи появляется необыкновенный ребенок, который водит за собой целую стаю. Его уже назвали Белым волком, и стоило бы убрать мальчишку отсюда подальше, пока о нем не пронюхали вожди и не начали спорить о том, что же означает этот очевидный знак Высших сил и как им можно воспользоваться. С головы принца здесь и волос не упадет, он ведь посланник богов, но ставлю свою голову против линялой волчьей шкуры, что скоро начнутся конфликты и споры между кланами. Разумеется, это заденет и людские племена. А в Степи народ горячий, скорый на руку и охочий до боя. – Надо вернуть мальчика к отцу. К тому же, может быть в привычной обстановке Диант быстрее отойдет… – предположила Лизелла. – От этой «привычной обстановки» он рассудком и повредился! – отрезал Дамир, – И ему рано открывать пути, он еще не восстановился. – И не восстановится, если не разбить его «зеркало», – волшебница села, – я вспомнила, о чем-то похожем нам говорили на лекциях по технике безопасности. Больше всего это похоже на своеобразную инверсию защитного барьера, вызываемую тем, что травмирующая стрессовая ситуация длится слишком долгое время. Он защищает не столько тело, сколько разум, позволяет выжить, выдержать пытку либо другое суровое испытание. Диант ставил его неправильно, но прочно. Барьер реагирует на состояние его психики, но любое потрясение и волнение, подсознательно будет воспринято как угроза и вызовет лишь его уплотнение. Барьер его истощает, но снять его сам он не сможет, ведь ставил он его неосознанно, – очередной стресс… – И барьер крепнет, – обреченно продолжил Дамир. – Да. И силы мальчика вместо того, что бы восстанавливаться наоборот стремительно утекают на его поддержание. – Так, – похоронным тоном подвел итог напрягшийся Дамир, – И что вам говорили делать в таких случаях? – Ломать барьер и молиться. Это ведь тоже будет расценено как атака. – То есть, как я понял выбор у нас небольшой: либо наблюдать, как Диант медленно гаснет, либо ломать барьер – на что у меня сил точно хватит, – а вместе с этим и его сознание и молиться, что бы мальчишка выдержал… – Получается, что так, – грустно согласилась Лизелла. – Да уж, что лучше: утонуть или удавиться? – горько усмехнулся Дамир и поднялся, – Я хочу посоветоваться с мастером. – Он уже знает о Дианте? – обеспокоено вскинулась волшебница. – А что в этом такого? – в голосе Дамира снова проявилась резкость, – Разумеется, он его видел! – И? – настороженная Лизелла затаила дыхание: господин Черной Башни уже стал легендой, очень страшной легендой. Дамир не мог не ощутить ее недоверие и опасение. – Мастер Фейт, – в запале он даже назвал настоящее имя, – Не имеет привычки закусывать малолетними принцами, а так же услаждать свой взор зрелищем мук и воплями боли! Что бы о нем не плел наисветлейший Совет! Лизелла изумленно смотрела вслед выскочившему из шатра Дамиру: как видно, предубеждение против его наставника задевало его куда сильнее, чем против него самого, раз он так бурно отреагировал на вполне объяснимое беспокойство. Недовольство собой заглушало все остальные чувства: чего взбесился, – как будто впервые! Да Лизелла даже не знакома с мастером, с какой стати ее мнение должно сильно отличаться от общепринятого? Два года сомнительного мира слишком малый срок, что бы изменить веками складывавшиеся стереотипы. Не потому ли сорвался, что понял – обе Башни по-прежнему стоят между ними неодолимым барьером, и изменить это не получится и за тысячу ночей. Не потому ли, несмотря на всяческие заверения, в свое время он предпочел вольную жизнь среди кланов, слишком хорошо знакомому «цивилизованному» миру, статус уважаемого гостя, кровника, иногда советника, – положению вне закона… Вроде бы сам говорил, рвался, жаждал самой обычной жизни, а не смог как мастер! Не захотел скрывать свою суть, не захотел изо дня в день доказывать, что и ты человек. Не смог привыкнуть к висящему над головой наточенному мечу… Не захотел сражаться. Так какое право он теперь имеет лезть с советами и упреками, что может сказать Дианту, что предложить… Остаться среди орков? Тем самым согласившись с мнением, что да, они не такие как все, что только здесь им место, подальше от людей, что бы не приведи всевышние Силы не смутить честных обывателей… Мальчишка-то в чем виноват, не хватит ли с него мытарств! А для того, что бы ему помочь по-настоящему нужно придать ему уверенность в себе, научить прямо смотреть в глаза и друзьям, и врагам, не мучаясь никакой мнимой виной. Мастер прав, лучшим лекарством было бы примирение с семьей, возвращение положенного ему статуса, обстановка, в которой Диант не будет чувствовать себя уязвленным. И пока парнишка не привыкнет, не научится защищать себя сам, – держать удары вместо него. Изменить неписаный закон, объявляющий их изгоями! Дамир поморщился, представив скандал непременно последующий за открытым поселением в столице черного мага и его связи с принцем: эта война обещала быть долгой и отнюдь не легкой. За размышлениями ноги сами вынесли его к окруженному верными серыми стражами шатру, где юный принц с тоской наблюдал за оравой пацанов вдалеке, с увлечением гоняющих в какую-то шумную игру с собачьим черепом вместо мяча. При виде молодого мага, мальчик весь как-то поник, сжался. Такое впечатление, что каждый раз, как к нему обращаются, он ожидает удара, с неудовольствием подумал Дамир. Как поступить, как сделать так, что бы не ранить его исстрадавшееся сердечко еще больше? Подчиняясь безотчетному импульсу, он обнял мальчика и тот с облегчением опустил голову на колени волшебника, позволяя гладить себя по лбу, по волосам, по плечу. Прикосновение рук успокаивало: не сердится больше… – Ди, не убегай от меня, – попросил Дамир, – Я тебя не обижу. Верь мне, пожалуйста! Я тебе во всем помогу… Диант снова ощутил, что его окутывает мягкое тепло, и проклятая слабость, которая никак не желала проходить, опять отступила. Так удивительно было слышать, что кто-то искренне Дамир представил, что сейчас он вламывается в сознание мальчика, и его передернуло. Нет, определил он, нельзя применять к Дианту силу, что бы не говорили многомудрые учителя Лизеллы! Ко всему, что было связано с вторжением в разум, он испытывал понятное отвращение, а парнишке и так досталось, – исключительно из всяких благих побуждений. К тому же ведь вот, опять поплыла по «зеркалу» тонкая сеточка трещин, без всякого насилия и принуждения… Они что-нибудь придумают, обязательно! А время есть: пока он рядом, истощение мальчику не грозит. Странный шум и крики в становище отвлекли его от планов на будущее, и Дамир решительно поднялся, намереваясь выяснить причину переполоха, Хаген слетел с плеча. Подходя ближе, молодой человек с немалым удивлением осознал, что источник беспорядка находится кажется у самого его шатра, а происходящее вызвало непосредственное детское любопытство у орков от мала до велика. При виде него они откровенно хихикали, обмениваясь многозначительными взглядами, и поспешно расступались с ободряющими криками в его адрес. Все-таки пробравшись к своему шатру и оценив ситуацию, Дамир на мгновение остолбенел от неожиданности, а потом бросился между противниками. Лизелла как раз собиралась найти Дамира, что бы объясниться. С одной стороны ей было неудобно за свою подозрительность: человек, который способен пробудить в ученике такую глубокую привязанность не может быть дурным. Но с другой – Черный трон это не школьная медаль за успеваемость! Переодевание заняло довольно значительное время, поскольку предметы дамского туалета обнаруживались в самых неожиданных местах либо не обнаруживались вовсе. Попутно Лизелла набиралась решимости, что бы наконец высунуть нос из шатра, показаться посреди орочьего становища и прогуляться по нему. Неуверенность приближалась к панике, но сидеть и трястись одной – было еще глупее. Раздраженно разыскивая чулки, Лизелла не сразу отреагировала на упавшую на нее тень, и повернулась только тогда, когда над ней раздался странный звук: нечто среднее между шипением очень большой и очень сердитой кошки, боевым воплем берсерка и рычанием тигра, у которого отняли добычу. Уточнять, что именно за девушка стоит у порога, испепеляя ее взглядом, было излишне. Так это значит и есть его любовница, – Лизелла окинула ее оценивающим взглядом, и не могла не признать, что со вкусом у Дамира все в порядке, – Красавица, хоть и степнячка! Она даже залюбовалась невольно: именно так, пожалуй, и должна выглядеть подруга Черного принца: горделивая осанка, гибкое сильное тело, волнующие изгибы которого не скрывают ни штаны, ни шитая шелком безрукавка, на пару с тяжелым монисто едва прикрывающая совершенную грудь… Черные змеи кос, перевитые золотыми нитями, со вплетенными монетами, и чехлами на концах. Огромные пылающие черные очи и чувственный изгиб пухлых губ, которые в данный момент кривились в кровожадном оскале. После секундной заминки, вереща нечто нечленораздельное, девица стремительным прыжком, которому позавидовал бы и мастер боевых искусств, кинулась на наглую соперницу, явно имея намерения куда более серьезные, чем повыдергать волосы и выцарапать глаза, поскольку в тонкой ручке, звеневшей браслетами, возник самый настоящий кинжал. Лизелла оказалась опрокинута на ковер и некоторое время шла отчаянная борьба: заглянувший на шум Ресс даже попятился, устрашенный зрелищем. Вначале растерянная от положения, в котором очутилась, Лизелла тоже разозлилась и отбросила от себя ополоумевшую жаждущую крови девицу простейшим заклинанием, – волшебница она или нет? Однако это лишь усилило бешенство оскорбленной красавицы. Лизелла, пыталась собраться с мыслями и вспомнить что-нибудь более действенное, но в следующем прыжке фурию перехватил уже сам виновник происшедшего, и ярость разбушевавшейся дочери степей обратилась на него. Вполне заслуженно, злорадно подумалось Лизелле. Дамир держал свою пассию крепко, но девица продолжала вырываться, вымещая на любовнике весь гнев с присущим ей темпераментом, – по счастью кинжал остался вне пределов досягаемости. Они еще и успевали переругиваться! К этому времени вокруг уже собралось все стойбище, наблюдая за бурным выяснением отношений с живейшим интересом. Наконец выведенный из себя Дамир, далеко не нежно стряхнул буйную красавицу и рявкнул короткую фразу, сплюнув в ее сторону и добавив еще несколько «теплых» слов. Зрители разразились смехом, шлепая себя по бедрам, бокам. Девица вскочила на ноги, как ошпаренная кошка, и не задержалась с ответом, тоже сопроводив его плевком, при этом тыча в сторону стоящей у шатра Лизеллы. Смех как отрезало. В полной тишине Дамир повторил свои слова, – дикая красотка хрястнула кнутовищем о колено, переломив его надвое, растолкала тех, кто не успел вовремя убраться с ее пути, и взвилась в седло: только пыль столбом. Поняв, что все любопытное уже закончилось, зрители стали потихоньку расходиться, косясь в сторону молодого человека и его гостьи. – Что это было? – рискнула спросить растрепанная Лизелла, когда почти никого вокруг не осталось. – Кажется, я только что получил развод, – хмуро пояснил Дамир, промокая пальцами кровь из глубоких царапин на шее и щеке. Прежде чем девушка успела что-либо высказать по этому поводу, он тоже оказался в седле и унесся к горизонту. Задавить или хотя бы смирить обиду оказалось необыкновенно сложно. Это как называется: трам-бам, – спасибо, мадам?! Вообще-то его «очаровательная» подруга ее чуть не убила! Мог бы хоть поинтересоваться, цела ли она, как чувствует себя, какого мнения по поводу приятного знакомства… А еще добавлялась здоровая злость на себя: стоило спросить думала ли она вчера хотя бы каким-нибудь местом! Если и думала, то вопрос каким именно отпадал сразу! Можно представить, что он ей предложение руки и сердца сделал! Наверно, на колено стал и сообщил, что последует за ней на край света! И ли хотя вообще сказал что-нибудь содержательное… Ночью, понятное дело, им не до бесед было, а в пылу страсти чего только не нашепчешь на ушко, но позже – ни намека, как будто так все и должно быть. Правда, он был занят принцем Диантом, а потом не вышло как-то, но мог бы… Мог бы – что? Ты его, собственно, и не спрашивала ни о чем, накинулась так, что вздумай он пойти на попятную и начать сопротивляться – не помогло бы! Конечно, мужчины хоть в Степи, хоть при дворе, – на такие вещи иначе смотрят, но было обидно почти до слез, что ее могли отнести к девушкам на один вечер. Из-за ее же небрежного поведения, – едва не скрипнула зубами Лизелла, окончательно осознавая, что свободные отношения без всяких обязательств и короткие романчики – относительно себя она не приемлет абсолютно. Либо все, либо ничего! Доведись ей оказаться на месте черноокой гурии, она разумеется не стала бы хвататься за холодное оружие, да и голос повышать она особо не любила, но без ругани и скандалов тоже можно прояснить все аспекты. Наверное, она бы просто ушла, стерла бы из своей жизни человека, способного на предательство. А не поступить ли так же и сейчас, – закралась крохотная мыслишка. Пока он не вернулся вместе со своей милой женушкой, придя ко взаимной любви и согласию, скрепив их… Так, о том, чем они могут быть сейчас заняты думать совершенно не стоит, иначе при появлении она все-таки расцарапает господину Неотразимому Покорителю Сердец остатки пострадавшей физиономии! Не так уж и безупречен оказался ее темный рыцарь, если крутит шашни с одной за спиной у другой. Так может уйти, просто прыгнуть обратно в Винтру, тем более, что она связана обязательствами… Лизелла тяжело вздохнула: неужели он все еще тебе нужен? Вот попала! Ну уж, нет! На этот раз прятаться она не станет, останется здесь и убедится в истинном положении вещей. По крайней мере, поговорит с ним, не откладывая еще на два года, что бы не оставлять больше недомолвок и неясностей. Правда как начать этот разговор Лизелла не представляла. Извини, ты знаешь, что я тебя люблю, зато я не знаю любишь ли меня ты, нет, я не навязываюсь, просто не знала, что ты женат, а на второе место никак не согласна, да и на первое, тоже, если оно не единственное, так что будь добр, объяснись, зачем еще и я тебе понадобилась… До чего оригинально и проникновенно! Однако, время шло, а Дамир все не возвращался. Лизелла сыпала проклятьями в его адрес, тем не менее сходя с ума от беспокойства: сам же говорил, что народ здесь жадный до драки. Может там его уже оскорбленные родственнички супруги поджидали с недвусмысленными намерениями! Ладно, Дамир за себя постоит, но добавлялась еще одна причина для волнения – Диант. День уже к концу подходил: догадался ли хоть кто-нибудь о нем позаботиться, и как сам мальчик на попытки реагировал? Лизелла все-таки выбралась из шатра, надеясь, что ее положение – хм! – женщины Дамира оградит ее от всех возможных происшествий. К ее удивлению у Дианта были гости: такое впечатление, что сюда собрался весь клан, точнее мужская его часть. Рядом с принцем, усаженным на яркий роскошно-алый ковер, сидел орк, который когда-то приезжал с Дамиром на переговоры, и подкладывал в блюдо у него на коленях лучшие куски, приговаривая: – Ешь, маленький Волк, любую силу надо питать. Ты брат волкам, а волки наши братья. Ешь, это честь для нас. Судя по тому, что Диант не отпустил от себя стаю далеко, а у ног его расположилась троица матерых хищников, он не чувствовал себя спокойно от гостеприимства зеленокожих. На плечах у него была наброшена белая шкура, а лоб украшала кожаная повязка с хвостами по бокам, напротив сидел немолодой шаман, и его пристальный взгляд, направленный на принца, волшебнице совсем не понравился. – Огонь, у которого ты сядешь, запылает ярче, род который ты изберешь – возвысится… В одном Дамир уже оказался прав: мальчика следовало немедленно увозить, пока его еще не сделали знаменем в разборках между кланами. Чувствуя, как внутри все скручивается в тугую спираль, Лизелла шагнула к костру, и Диант резко вскинул в голову в ее сторону. Кого он ждал и надеялся увидеть – было очевидно, и появление у степного костра девушки, более соответствующей привычному, оставленному им миру, чем нынешнее окружение, его не обнадежило. Лизелла улыбнулась в испуганные и потрясенные серые глаза, придав улыбке заговорщический оттенок. – Он скоро придет, Ди. Ласковое прозвище стало паролем, – глаза мальчика расширились в ответ. Он даже подался в сторону, освобождая ей место рядом с собой. – Я бы не был в том так уверен, – подал голос Ресс, – Луноликая Юлдуз-ханым давно мечтает свести Белого ворона, как лучшего жеребца из табуна! Судя по тому, как дружно грянул смех, многие здесь понимали общий. – Что-то не встречала жеребца, которому по нраву шпоры! – зло процедила в ответ Лизелла, опускаясь рядом с принцем и делая при этом жест, как-будто выпускала когти. Новый взрыв смеха. – Верно, сахарок всяко слаще! – орк кивнул на волосы молодой волшебницы. Ко всеобщему веселью не присоединился только шаман. Признаться, от его взгляда по спине шел неприятный холодок: орк не сомневался в том, что они противники, Лизелла – тоже. Единственная женщина на этом сборище, она сидела с каменным лицом, наблюдая, как в ход пошли уже мехи и тыквенные бутыли, как появились барабаны и бубны, а взгляд старого шамана напротив – парализовывал и притягивал… Молчаливый поединок сквозь высокое пламя костра отнимал все возможные силы. К тому времени, как дело дошло до плясок, Лизелла уже сама себе поражалась. Случись что, она даже не сможет толком защитить мальчика, она же не боевой маг! Она и не целительница, просто школьная учительница, чародей широкого профиля, то есть никто… Ночь упала на них незаметно. Скосив глаза на принца, даже несмотря на отблески пламени, она заметила, что мальчик становится все бледнее. – Ди, ты очень устал? – что за вопрос! Конечно, он устал, напуган, растерян и прочее, прочее… Диант бросил на нее один короткий взгляд, и Лизелла просто взяла его за запястье. Пальцы легли на нужные точки – он вздрогнул, но потом заметно расслабился: ощущение было совсем другим, нежели от присутствия синеглазого, но стало легче. Волшебница тихонечко про себя молилась, что бы пережить эту ночь без последствий и потрясений. На чем держался Диант – не понятно! Скорее всего боялся разочаровать своих новых друзей и знакомых. Он уже не только не выдергивал руку, но сам вцепился в Лизеллу, как в единственный надежный ориентир. Когда из ночи соткалась одинокая фигура, оба почувствовали лишь неимоверное облегчение. Появление Дамира было в полной мере неожиданным: Лизелла не слышала, а еще вернее, не была в состоянии слышать стук копыт – виски раскалывали проклятые барабаны. Молодой человек без слов подхватил почти теряющего сознание Дианта, и девушка последовала за ним, крепко держась за куртку: попробуй еще сбежать! – Какого черта здесь творится? – обвинительным тоном поинтересовался Дамир, неся успокоившегося мальчика к своему жилищу. – Ты у меня спрашиваешь?! – Лизелла задохнулась от возмущения, в свете подобных претензий разом избавляясь от признательности и радости, вызванными его долгожданным возвращением, – А тебя где дьяволы носили? Пока ты со своей горячей подружкой миловался, второго воплощения Черного мастера дождаться можно! Дамир не ответил ей, дернув плечом, из-за чего ворон раздраженно каркнул. – Спи, Ди, я никуда больше не уйду, – шепнул он, укладывая Дианта на свою постель, снимая хвостатое украшение, и был вознагражден сияющим взглядом слипающихся глаз. Мальчик уснул раньше, чем Дамир его отпустил, и молодой человек присел у откинутого полога, прислушиваясь к продолжающемуся разгулу. О чем бы он не думал, но веселого в его мыслях было мало. – Ты права. Извини, – признал он все-таки после долгого молчания. Лизелла погрустнела: вот как, права, значит… – Кажется, я окончательно испортила тебе жизнь? – Оказывается, мир так мал! – раздражение прорвалось наружу, – И с этим приходится мириться… – Ничего, кто быстро вскипает, быстро отходит… Помиритесь. Ей его еще и утешать приходится! Оставалось только поражаться собственному великодушию. – Лиз, – Дамир наконец повернулся, и она смогла разглядеть, что он не только расстроен, раздосадован, но и немало смущен, – Я виноват перед тобой за прошлую ночь… Наверное, я действительно порядком здесь одичал! Значит, это теперь так называется! Лизелла не знала: толи оскорбиться, толи возмутиться, толи заплакать от обиды. Прежде, чем она что-нибудь смогла произнести, подобрать слова, хоть как-то выражающие, что именно она сейчас ощущала, Дамир продолжил с грустной усмешкой. – В свое оправдание могу лишь сказать, что совершенно потерял от тебя голову! Она тоже в его присутствии теряет голову, – сокрушенно кивнула девушка, – И если бы не контекст, от такого признания лишилась бы ее раз и навсегда. – И… – Дамир неловко спотыкаясь торопился объяснить, – Я все равно собирался поговорить с Юлдуз… Не надо думать, что я кого-то обманывал! Собственно, я не совсем женат… Я не платил за нее калым, и как видишь, общего очага мы тоже не разжигали! Но… мы давно вместе, и об этом все знают. Не буду врать, нам было совсем неплохо! Он вскочил, постукивая кулаком по ближайшему опорному шесту. – Я никогда ей ничего не обещал, – закончил свою речь молодой человек, – И не давал повода надеяться на нечто большее! Последние слова прозвучали предупреждением, и Лизелла приняла его к сведению. – Тогда чего ты так забеспокоился? Я тоже не жду от тебя больше, чем получила! В конце концов, у нее есть гордость! Была… Помнится, где-то точно была… Дамир стоял к ней в пол оборота, и лица она его не видела, только как сжался на мгновение кулак. – Что ж, значит, мы опять друг друга не поняли, – он спокойно завершил поднятую тему, – Не беспокойся, мои проблемы больше тебя не коснутся! Завтра я разберусь с делами здесь, и вплотную займусь Диантом. Если получится, то завтра же мы и уедем. Если ты, конечно, не пожелаешь сделать это немедленно – задерживать я не вправе! Прошу извинить, что сегодня развлечь не смогу, вынужден удалиться. Дамир отвесил изысканно-небрежный поклон, выглядевший в степном антураже неуместно, и резко развернувшись, направился в сторону разошедшихся орков. Этой ночью оба думали примерно об одном: что может быть глупее, чем на основании одной короткой встречи, придумать себе идеальный образ, мечту, – и влюбиться в нее? Наверное, только упрямо держаться за придуманное, наперекор всему игнорируя суровую реальность. И жгло сейчас не столько оскорбленное самолюбие и уязвленная гордость, сколько разочарование. От него сложнее всего оправится. Иногда оно убивает. Редко тело, чаще душу. Чаще часть, – и очень важную часть, каким бы сильным человек не был. То, благодаря чему мы умеем мечтать и верить, и стремиться к мечтам, и воплощать веру… Лизелла не спала, но успешно притворилась спящей, когда на рассвете Дамир осторожно вошел в шатер и стал тихо собираться. Она различила звяканье ножен, слышала, как он переговаривается с кем-то, ржание лошадей и не выдержала. Увидев неподалеку у коновязи Ресса, – решительно окликнула. – Что происходит? Куда вы собираетесь? – Навестить Алдар-бату, – орк продемонстрировал клыки. Внушительные, надо сказать. Лизелла обернулась на Дамира, снова ныряющего в шатер и, – не узнала: куда делся, ставший уже привычным образ кочевника! Разве что неизменный Хаген остался от прежнего облика: косы исчезли, черные волосы были распущены, и лоб охватывал тонкий гладкий серебряный обруч. Потертую куртку сменил черный же шелк, а сабли – шпага и дага в изумительной работы ножнах у драгоценного пояса. Черное корзно с роскошной вышивкой было сколото на плече массивной фибулой в виде оскаленной волчьей головы… Признаться, впечатляло! Даже какого-то величия в осанке прибавилось. Принц Черного трона! Явись он таким перед Советом – они никогда не согласились бы ни на какие условия. – Кого? – переспросила потрясенная и даже немного испуганная переменой девушка. – Алдар-бату – брат Юлдуз-ханым и глава Союза басканов. Лизелла приподняла брови: понятно, принц едет в гости к оскорбленной степной княжне и ее брату, князю. – Зачем? – Вчера, когда Белый ворон объявил, что Юлдуз-ханым не жена ему и сказал, что ни один мужчина не возьмет себе такую капризную и сварливую женщину, – скалясь пояснил Ресс, – Юлдуз-ханым подтвердила, что он ей не муж и обвинила его в бесплодии. Такое нельзя оставлять! Того, кто не способен зачать ребенка ни одной из своих жен, -будут уважать меньше, чем паршивого шакала. Лизелла уже хотела съязвить по поводу подтверждения мужественности, когда до нее дошло еще кое-что. – Жен?! Орк повернулся к ней с непередаваемо-хитрым выражением раскосых глаз: Лизелла закрыла рот и сорвалась обратно в шатер. – «Жена»? – прошипела она, стараясь не потревожить безмятежно спящего Дианта, столкнувшись в проеме с Дамиром. – Вчера я сказал Юлдуз, что ты уже два года моя жена и живешь в доме моего отца, – безразлично сообщил он, поднимая упавшие дары, которые выбрал: свои собственные сабли и затканный золотом плащ, – не иначе наведался ночью в сокровищницу Башни. – Извини, если тебя это задевает, но сегодня я подтвержу наш «брак» перед Алдаром, что бы не оскорбить своего кровного брата и его род пренебрежением. Это они поймут, и Юлдуз слишком горда, что бы быть младшей… Для тебя это ничего не повлечет. – Ты признаешь их законы? – ошеломленная Лизелла шла за ним, пытаясь собраться с мыслями. – Я живу здесь. – Но тогда ты подтвердишь, что… – она покраснела. – Если не я, тогда Юлдуз! – отрезал Дамир, – И эта дурочка может распрощаться с возможностью выйти замуж, даже если Алдар отдаст за нею все свои табуны. Плодовитость – ценится здесь превыше всего, означает благословление богов. Бесплодие – позор, последний батрак не примет ее к своему очагу! А если я скажу правду – это будет еще худшим оскорблением и кощунством… – Правду? – девушка обошла его и заглянула в лицо. – Лиз, ты будешь немного удивлена, но плодить ублюдков по всему свету несколько противоречит моим принципам! – отрезал теряющий терпение Дамир вырывая у нее поводья, и взлетая в седло, – Или ты думаешь, что я смог бы спокойно жить, зная, что где-то, неизвестно как, растет мой сын или дочь? Лизелла едва успела отшатнуться, когда он с места пустил жеребца в галоп. Ресс и еще несколько молодых воинов последовали за ним в качестве полагающейся свиты. Маясь вынужденным бездельем и ожиданием, Лизелла с интересом наблюдала за притихшим принцем: мальчик все же принял планшет и сейчас сосредоточенно что-то рисовал, склонив голову к плечу. Взявшись за карандаш, он невольно проявил еще один свой неоспоримый «порок»: Диант оказался левшой. При письме его скорее всего переучили, но рисовал он именно так как ему было удобнее от природы. Девушка улыбнулась – Дамир оказался прав и в этом: мальчик был спокоен, даже умиротворен, ожившее лицо осветилось удовольствием и счастьем, а взгляд стал вдумчивым и серьезным. Диант отдавал своему увлечению всю душу, и наверняка предпочел бы подобное занятие всем коронам мира. Славный парнишка! У него начал возвращаться интерес к жизни: еще с утра скованный и настороженный, он уже с любопытством поглядывал на коллекцию оружия Дамира, вывешенную на кошме, правда пока только когда думал, что на него никто не смотрит. Перестал смущаться волшебницу и даже не вызвал к себе ни одного волка, похоже окончательно причислив девушку к своим друзьям и защитникам. Правда, когда она осторожно подсела рядом и попросила разрешения посмотреть его рисунок, личико мальчика снова утратило все краски. Диант даже дышать перестал, прижимая бумагу к груди, а потом протянул планшет так, словно вырывал у себя сердце и виновато опустил голову. Потрясенная Лизелла не сразу решилась взглянуть на наброски, а когда взглянула – слезы навернулись на глаза: сквозь пламя костра на нее снова смотрел шаман… Следующий лист – Дамир, его улыбка… И волки – от первых неуверенных штрихов до… – У меня бы никогда так не вышло! – искренне восхитилась волшебница, – У тебя дар, Ди! Не потеряй его… Диант, ошеломленный подаренной вдруг надеждой, вскинул на нее глаза, которые казались необыкновенно большими на осунувшемся лице. Он все еще молчал, но взгляд передавал то, что не смогли бы описать любые слова. Будучи не в силах тоже произнести что-либо, Лизелла обняла его, и внезапно серый зеркальный барьер выгнулся навстречу, натянувшись до предела, что бы тут же рикошетом пойти обратно – тоже до предела… Мальчик охнул и осел. Нашлась, чародейка хренова, – отчаянно ругалась на себя Лизелла, тщетно пытаясь привести Дианта в чувство, – Грош тебе цена! Что ты можешь вообще… Фокусы балаганные показывать, да занудным тоном формулы объяснять, которые сама ни беса не понимаешь! Диант – не реагировал. Пульс бился под пальцами обезумевшей птицей в клетке… Горло не успевало пропускать вздох. В панике выскочив из шатра, она растеряно озиралась, не зная, что еще может предпринять для спасения: все ее старания не дали результата, ни практика, ни хорошо подзабытая теория – ничем не могли помочь. Ее удивленно окликнули, и Лизелла схватила проходившую мимо орку, втаскивая ее внутрь. Орка – прижала ладони к щекам, звеня крупными височными кольцами и браслетами, замахала руками и побежала за помощью. Лизелла знала, кого она приведет, но явись сейчас сам создатель Башни – упала бы к его ногам, умоляя спасти мальчика. – Успокойся, уважаемая, – обратился к ней на чистом общем явившийся шаман клана: тот самый. При этом, натирая мальчику виски каким-то ароматным снадобьем, – Он не умрет сейчас. Успокоил!! – Лже-Тьма съедает его изнутри. Не истинная, другая… – орк кинул в курильницу несколько зерен и немедленно поплыл вокруг горький дым, – Не-Тьма окутывает его дух. Мы должны ждать: либо дух его одолеет ее и укрепится, либо исчезнет в голодной пасти Матери Демонов… – Разве никто не может ему помочь?! – выкрикнула Лизелла. – Есть битвы, женщина, в которых нет союзников, – орк наградил ее пронизывающим взглядом и стал отряхивать пространство вокруг распростертого Дианта кисточкой, то и дело смачивая ее в чаше с очередной пахучей дрянью, – Слабый лишь приведет за собой смерть для более сильных, сильный – сможет защитить слабых… Иди женщина! Он – не принадлежит тебе… У него душа волка. Он не принадлежит никому, кроме себя… – Ему всего двенадцать лет! – Есть битвы, – в которых нет детей… Шаман постепенно перешел на невнятное бормотание, сопровождая его негромким рокотом бубна. Лизелла, напротив, села у изголовья: что бы не говорил зеленокожий, по крайней мере одно она может сделать – дать Дианту силы для борьбы. К вечеру, спустя бесконечные томительные часы бдения над вытянувшимся на ложе мальчиком, белым, как простыни привередливой принцессы, – волшебница все больше скатывалась в глубь тихой неотвратимой обреченности. Ведь сама же расписывала Дамиру (кстати, куда он запропастился, когда так нужен?!), что «зеркало» реагирует на сильные эмоции… На На пару с шаманом им кое-как удалось привести парнишку в чувство, и Диант пришел в себя, но ему по-прежнему было скверно: он едва сохранял сознание, и все снадобья старого орка не смогли облегчить ему дыхания. Лизелла промокала ему виски и лоб всученной резко воняющей дрянью, тем не менее возвращающей ясность соображения даже ей, поила настоем и специально для него приготовленным мясным отваром, решительно пресекая попытки влить в и без того несчастного ребенка кобылье молоко с кровью. – Все будет хорошо, Ди… Ты поправишься… – твердила она, сама себе не веря. Даже будь Дамир здесь, а не у своих «родственников», что они смогли бы сделать? Все, что она отдала мальчику, утекало на проклятый барьер, а начни Дамир ломать защиту, обернувшуюся смертельной удавкой, – от такой нагрузки у Дианта просто не выдержит сердце. Голос волшебницы звучал спокойно и убедительно, но она видела, что мальчик ей тоже не верит. И это было совсем плохо ведь для того, что бы жить – нужна прежде всего воля. – Ди, не сдавайся! Все зависит от тебя, – уговаривала его Лизелла, – Если ты не захочешь, даже Дамир не сможет тебе помочь. Упоминание о маге сделало больше, чем все старания чародейки и шамана: Диант немного расслабился и даже задышал ровнее – конечно, он поможет, когда он рядом и правда все хорошо… Если только ему не надоест возиться с ни на что не пригодным мальчишкой. Юному принцу становилось все хуже, он дрожал, как будто лежал на снегу, и временами проваливался в забытье. Краски перед глазами расплывались и сливались в одно неразборчивое пятно, легкие болели. Он уже не чувствовал, не понимал где он, и только знакомый встревоженный голос вернул его из муторной засасывающей трясины. – Ди! – возвратившийся наконец Дамир опустился рядом, сменяя облегченно отползающую Лизеллу. До того момента, как встретился с укке Дайком, он был в прекраснейшем настроении по поводу того, что конфликт с Юлдуз удалось разрешить с минимальными уроном для обеих сторон. Все-таки, хотя мировоззрение и менталитет формируются традициями, в которых вырос человек, Алдар всегда отличался острым умом и умением видеть суть вопроса, – иначе бы вожди девяти племен не выбрали бы его главой, несмотря на молодость. А еще он был человеком чести, как это не странно звучит в отношении кочевника, из почитаемых дикарями и варварами степняков. Характер его сестренки не был ни для кого секретом, и понимая в какую ситуацию она себя поставила, он тем не менее не мог допустить бесчестья для своего побратима. Тем более, что тот настолько чтил род своего кровного брата и друга, что готов был пожертвовать своим именем, ради будущего глупой, легкой на язык женщины. Льстило самолюбию и вызывало немалое уважение и то, что колдун, которому достаточно было щелкнуть пальцами, что бы посмевшие его задеть обратились в прах, признавал их обычаи. Так что, когда Алдар-бату продумал свою тактику до конца, получилось, что явившись на судилище, Дамир встретил не жаждущего возмездия за оскорбление вождя, а мудрого союзника, с которым они разыграли партию так, словно репетировали минимум год. Лизелла наверняка бы взбесилась не меньше Юлдуз, если бы знала, что он опять отговорился ее именем, преподнеся их мнимый брак еще и как политический союз, призванный подкрепить перемирие, в связи с чем он не может полностью располагать собой. К тому же, жена колдунья -… И даже воспоминание об очередной размолвке, не могло ему досадить: что бы она не говорила, но тогда у колодца – ею двигало не только желание, а значит можно еще побороться за свою мечту. Ну и что, что мечта сопротивляется? Ничего не бывает, что бы все и сразу! С такими мыслями Дамир и возвращался в становище, и сразу же обратил внимание на одно обстоятельство – волки исчезли. Лишь одна волчица жалобно скулила у шатра. Выслушав же все, что описал ему укке Дайк, молодой человек метнулся к своему шатру, и зрелище измученной девушки рядом с обессиленным мальчиком совершенно не обнадеживало. – Ди… – каким-то чудом ему удалось совладать с голосом и не выдать растерянности. Мальчик слабо улыбнулся в потемневшие от волнения синие глаза, хотя и знал, что они его не увидят. Дамир содрогнулся: разливался соловьем, что Диант важнее всего, а сам? Он был честен, когда торопился! Но что поделать, если Диант его не дождался… Он все же попробовал войти в его сознание, но при первой же попытке мальчик всхлипнул и выгнулся от боли. – «Радугу» сделаешь? – хрипло обратился Дамир к вошедшей обратно Лизелле и мотнул головой в сторону небольшого сундучка. Та кивнула и поплелась исполнять поручение. – Ди, – он снова приложил холодную руку к своему виску, – Попробуй, дотянись до меня сам! Времени на это понадобилось немало, – Лизелла успела вернуться с эликсиром. – Молодец, давай… еще чуть-чуть… Умница, – подбадривал Дамир, прежде чем смог все-таки уловить и закрепить хрупкую, то и дело ускользающую связь, и попросил, – Верь мне, Ди! – Что ты задумал? – холодея от тягостного предчувствия, выговорила Лизелла, когда он взял ее за руку. Она и не подумала закрывать сознание, когда он брал из ее памяти то, что нужно. – Иди за мной и держи «Радугу» наготове, – коротко распорядился чародей, и волшебница с нарастающим ужасом увидела, что он начинает открывать тонкие пути, медленно, но верно увлекая за собой Дианта. – Идем со мной, Ди… – звал Дамир не только вслух, но и посылая по установившейся связи приказ, которому нельзя было не следовать. Он надеялся, что смог найти лазейку в стене обстоятельств и условий. – Опомнись… Поздно! Ничего не оставалось, как прыгать вслед за ним. |
|
|