"Смерть Хаоса" - читать интересную книгу автора (Модезитт Лиланд)VI Сигурн, Африт (Хамор)Поджарый лысый мужчина в желтовато-коричневом мундире выходит из экипажа, остановившегося у военных ворот дворца Его Императорского Величества Стистена, императора Хамора, регента Врат Океана, верховного владетеля Африта. Младший офицер слегка склоняет перед ним голову. – Маршал Дирсс, господин, не угодно ли проследовать за мной? Дирсс кивает, однако взгляд его рассеянно перебегает с зеленого мрамора дворцовых стен на гладь удерживаемой в русле мощными дамбами реки Сварт, несущей свои воды к расположенному более чем в пятидесяти кай от столицы великому имперскому порту Свартхедд. – Господин маршал? – Да, да, идем, – говорит Дирсс. – Не стоит заставлять императора ждать. – Это точно, господин. Кирсс говорил, что он не в духе. – И при этом желает видеть меня? – Так точно, господин. Вместе они входят в ворота, минуют караул из четырех облаченных в парадные мундиры и вооруженных ружьями с темными прикладами солдат и, постукивая сапогами по полированному камню, движутся через сводчатые залы из светлого мрамора. По коридорам снуют облаченные в белое дворцовые служители: они толкают тележки, от которых исходит запах приправленного пряностями мяса. При встрече с двумя военными одетый темную шерсть дипломат из Останны прикладывает руку ко лбу, а представитель провинции Меровей в белых шароварах и украшенном золотой тесьмой жилете персикового цвета склоняет бритую голову. Двое чиновников в оранжевых мундирах, с коричневыми кожаными портфелями отвешивают маршалу низкие поклоны. – Кирсс говорил, в чем дело? – спрашивает маршал, когда они уже приближаются к северной приемной. – Никак нет, господин. Они вступают под драпированный светло-коричневыми, с золотой бахромой, тканями свод, и навстречу им выступает грузный мужчина в ярко-синих брюках и голубой, им в тон, шелковой блузе. На его шее красуется тяжелая золотая цепь с медальоном. – Маршал Дирсс, император ждет тебя. – Я отправился в путь, как только получил вызов, но даже новейший речной пароход не мог доставить меня сюда мгновенно. – Император это понимает. – Кирсс, императору нет надобности так уж много понимать, – отзывается маршал. – Он просто отдает приказы. – Ты, как всегда, прав… я доложу о твоем прибытии. Вытерев лоб и влажные щеки большим хлопчатобумажным платком, Кирсс исчезает за маленькой угловой дверью. Младший офицер смотрит себе под ноги, на восьми угольные плитки пола. Оглядев переднюю и покачав головой, Дирсс кладет свой маршальский головной убор на полированную стойку возле большой парадной двери, по обе стороны которой застыли вооруженные мечами и облаченные в старинные, относящиеся еще ко времени основания империи, оранжевые с черным парадные мундиры. – Государь ждет! – объявляет вновь появившийся лорд Кирсс. Стражи распахивают массивные двери, пропуская маршала и Кирсса внутрь. – Ваше Величество, маршал Дирсс явился по вашему высокому повелению! – возглашает Кирсс писклявым фальцетом, и губы Дирсса едва заметно кривятся. Войдя в палату для аудиенций, маршал ступает на оранжевый ковер и отвешивает низкий поклон перед троном. – Лорд Кирсс, мы дозволяем тебе удалиться, – поразительно звучным голосом говорит худощавый человек с короткими, но густыми, седеющими волосами и узким крючковатым носом. Взгляд светло-зеленых глаз Стестена пронизывает насквозь. Стоящий позади маршала Кирсс кланяется и выходит боковую дверь. Дверь со стуком затворяется. В большой, добрых ста локтей в длину, палате нет никакой стражи, однако дюжина амбразур на верхней галерее и четыре в стене, образующей полукруг вокруг трона, свидетельствуют о ее незримом присутствии. – Маршал Дирсс, дозволяем тебе приблизиться. Лысый поджарый мужчина в желто-коричневом мундире идет вперед и, приблизившись к подножию пяти широких ступеней, кланяется снова. – Чем могу служить Вашему Величеству? – Тем, что получается у тебя лучше всего. – Счастлив служить Вашему Величеству, – отзывается Дирсс, кланяясь в третий раз. – Ты отправишься в Кандар, в Деллаш. Мы намерены завершить работу, которая затянулась слишком надолго. Слишком много веков, и слишком много оскорблений, нанесенных воплощению истинного величия, каковое есть Хамор! – Да, Ваше Величество. – Маршал, мне показалось, будто ты сомневаешься? – голос императора делается строже. – Желание Вашего Величества есть мое желание. Однако вы уже направили в Кандар двух послов. Мне непонятно, что добавит мое присутствие. – Те послы не обладают твоими военными познаниями. И, кроме того, не понимают, что Кандар представляет собой шаг к нашей долго откладывавшейся цели. Дирсс молча, с озадаченным видом разводит руками. – Тебе не было позволено задавать вопросы, – усмехается император, – но, будучи Дирссом, ты не мог не спросить. Потому ты маршал, а не посланник. В настоящее время Кандар пребывает в относительной гармонии, но меня, – следует смешок, – склоняют к мысли, что очень скоро положение может измениться. В силу переизбытка этой самой гармонии, каковой, возможно, мы им обеспечим. – Мы? Добавим им гармонии? – Скажем так, если мои ученые правы, а до сих пор они были правы, дела в Кандаре скоро осложнятся. И вот тут мы сможем привнести туда собственную форму гармонии. – Великий Флот? Не дождавшись ответа, Дирсс делает паузу, но не утирает пота со лба. – Ваше Величество, но вам ведомо… Вы знаете… Сил, как я указывал, в настоящее время недостаточно. – Это так, но пока ты будешь выполнять приказы Ригнелджио или его преемника со всем надлежащим рвением. – Как будет угодно Вашему Величеству. – Моему Величеству так угодно! Помни, невозможно уничтожить гнездо гадюк, не расшевелив его и не проследив, широко ли они расползутся. Что будет, если я отправлю туда Великий Флот прямо сейчас? – Весь Кандар подчинится. Или… – Или кандарские правители отбросят свои мелкие раздоры? Не исключено, хотя я сомневаюсь, что кто-нибудь, кроме самодержицы Кифроса, окажется столь восприимчив. Но лучше нам продолжить нынешнюю политику. Кандар будет сдаваться постепенно, и тогда… тогда черным дьяволам будет некуда деваться. – Да, государь. – Конечно, можно и сейчас нанести удар тяжким молотом. – С трона донесся вздох. – Но молот лучше поберечь до поры, когда появится возможность обрушить его на черных дьяволов. Тем паче, что для подчинения Кандара Великого Флота не потребуется. Не так ли, маршал Дирсс? – Думаю, вы правы. Но потребуется не менее двадцати военных кораблей, способных пересечь Западный океан. – Ты их получишь. Их, но не Великий Флот. Можешь ли ты представить себе, с какой гордостью взирал бы на этот флот мой дед? А еще больше он был бы рад стать свидетелем обстрела города черных дьяволов. – Да, государь. Император вздыхает снова, нарочито громко. – Вижу, даже премудрому Дирссу необходимо кое-что растолковать. Все просто. Ты должен подчинить Кандар. Господин Ригнелджио уже начал соответствующую работу с герцогом Фритауна. Поддержи его с моря. Во-первых, отрезав торговцам с Кандара путь к Отшельничьему острову. Во-вторых, лишив Отшельничий возможности оказать поддержку Кандару. – Но черные колдуны вышлют собственные корабли. – Это мало кому известно, но таких кораблей у них всего три. – Три корабля! И мы так долго и так сильно тревожимся из-за Отшельничьего? – Не забывай, эти корабли уже потопили не одну дюжину наших лучших судов: они чрезвычайно быстроходны и, вдобавок, невидимы. По этой причине все и считают, что их гораздо больше, но у нас, маршал, превосходные источники информации. Кораблей всего три. Каждый из них великолепен, но они не способны патрулировать побережье целого континента. Дирсс отвечает хмурым кивком. – Вижу, ты начинаешь понимать. Хорошо. Средоточием могущества Отшельничьего острова является черный город Найлан. Падение Найлана станет падении Отшельничьего. А если мы превратим Найлан в кучу черного гравия… ты меня понял? – Я понял, государь, что Найлан и Отшельничий должны пасть. – Хорошо. Тем временем Ригнелджио и Лейтррс продолжат свои усилия в Кандаре. Беда в том, что, по моему разумению, и они, и большая часть знати Хамора не осознали, какая угроза исходит из-за Восточного океана. Ты поддержишь их своим умением, а потом я предоставлю тебе все необходимое для уничтожения Найлана и Отшельничьего. Дирсс ощущает сухость во рту, но облизать губы не решается. – Знать Хамора позабыла о том, – продолжает император, – что черный остров лишил нас двух Великих Флотов еще до появления новых кораблей. – Государь, верно ли я понял, что мне надлежит во всем поддерживать ваших посланников, хотя вы не верите в то, что они добьются успеха? Я воин, – он отвешивает поклон, – и готов исполнить свой долг до последнего вздоха, но при этом мне хотелось бы знать, в чем этот самый долг состоит. В таком деле я не могу полагаться на собственные догадки относительно вашей воли. – Дирсс, моя воля выражена весьма просто: сокруши Отшельничий. Мои посланники заинтересованы в том, чтобы богатеть за счет Кандара и предпринимать якобы значимые усилия, направленные против черного острова. Рано или поздно Отшельничий остров их прихлопнет, и вот тогда я смогу наделить тебя всей полнотой власти. Чего не имею возможности предоставить тебя сейчас, когда угроза не столь очевидна. Увы, даже императорам приходится считаться с настроениями знати. – Государь, теперь я понял, в чем состоит мой долг, и сделаю все, дабы исполнить вашу волю. Однако вы сами указали, что никому еще не удавалось совладать с черными кораблями, пусть их даже всего три. А ведь на острове есть еще и чародеи. Как прикажете против них действовать? – У тебя репутация хорошего полководца. Неужто я должен растолковывать тебе каждую деталь? – Я сделаю все, что в моих силах. С трона снова слышится вздох. – Когда все остальные провалятся, я вручу тебе высшее командование и ты поведешь против Отшельничьего все силы Хамора. А таких сил – сотен кораблей из укрепленной гармонией черной стали, пяти– и даже десятизарядных пушек – не имел в своем распоряжении еще никто. Что же до черных колдунов, то они тоже не всесильны. Их никогда не было много, и этой горстки не хватит, чтобы устоять против столь великой силы и подобного средоточия порядка. Теперь ты понял, в чем твой долг? – Да, государь. – В таком случае я рассчитываю на твое усердие. Ты можешь идти. Дирсс с поклоном покидает палату. И лишь оказавшись снаружи, осмеливается утереть взмокший лоб. |
||
|