"Всегда летальный диагноз" - читать интересную книгу автора (Серегин Михаил Георгиевич)Глава 16– Вот теперь возникает вопрос, как туда попасть? – заметил Чехов, разглядывая из окна «Москвича» серую стену добротного четырехэтажного дома напротив. – Будем врываться со стрельбой или предварительно созвонимся на предмет визита? Я невольно поежился и сказал: – Хорошо бы без стрельбы, Юрий Николаевич! Может быть, просто позвоним в дверь и спросим Грека? – Мысль хорошая, – кивнул Чехов. – Только, может, твой Грек не догадывается, что мы договорились сегодня не стрелять, – что тогда? – Тогда предлагай сам, Юрий Николаевич! – сказал я. – У меня не получится. – Ты хочешь сказать – не получится без стрельбы? – засмеялся Чехов. – Тогда давай попробуем сделать так… Он полез в карман и нашарил там телефонный жетон. Вместе с помятой бумажкой с записанным номером он передал его мне и проинструктировал: – Видишь на углу телефон-автомат? Как только я войду в подъезд, позвони по этому номеру и скажи, что хочешь встретиться. Мол, ты передумал и все такое… Говори что хочешь – главное, чтобы выманить кого-нибудь из квартиры. Как закончишь разговор, можешь присоединиться ко мне. Он выбрался из автомобиля и вразвалочку направился к ближайшему подъезду. Холодный ветер смешно топорщил волосы на его голове. Я еще раз перечитал номер, записанный на бумажке, сунул ее в карман и, сжимая в кулаке жетон, побежал к телефону-автомату. Нажимая на кнопки аппарата, я немного волновался – вчерашнее знакомство было еще свежо в памяти. Трубку к уху я прижимал с некоторой опаской, словно она могла выстрелить. После нескольких гудков в трубке раздался щелчок, и одновременно я услышал, как жетон звякнул в брюхе автомата. – Слушаю! – раздался незнакомый голос. – Грека можно? – торопливо сказал я. Ответ последовал не сразу. – Кто говорит? – требовательно спросили наконец на другом конце провода. Я не мог сообразить, как мне лучше представиться и поэтому задал наводящий вопрос: – Вы, простите, не были вчера на стройке? – Я не строитель! – отрезал невидимый собеседник. – Да я тоже не строитель, – поспешил ответить я. – Я врач. Но вчера мы с Греком были на стройке. – Постой, да ты тот чумной, который прыгал по балконам? – почти радостно воскликнули в трубке. – Ну да! – тоже обрадовался я. – Так, значит, ты был там? – Ну! – подтвердил собеседник. – Я за тобой хотел сигануть, но очко сыграло… Я же в цирке не работал! – Он заржал. – Так ты чего хочешь-то? – Мне Грек нужен. Дай ему трубку. – Да нету его. Скажи, чего надо, – я ему передам. – Тебя как зовут-то? – спросил я. – Ну Толян, – сказал он застенчиво. – А чего? – Так вот, Толян, это не телефонный разговор. Ты выйди, переговорим. – А ты рядом, что ли? – восхитился Толян. – Ну ты даешь! Только я у телефона должен быть, понял? Так что не получится… – Ну давай я к тебе заскочу! – предложил я. Толян весело засмеялся. – А тебя как звать, чума? – спросил он. – Вован, – ответил я. – Так вот, Вован, – важно изрек он. – Ты меня совсем за лопуха держишь? А если ты «хвоста» привел? – Чудак ты человек! – сказал я укоризненно. – Ну подумай сам, что ты плетешь? Если я знаю этот адрес и телефон, какая разница, привел я кого-нибудь или не привел. Толян озадаченно молчал. Не давая ему опомниться, я продолжал: – Между прочим, я действительно приехал с другом на оранжевом «Москвиче». Помнишь, Грек все про «Москвич» спрашивал? Вот он – напротив дома стоит! Можешь посмотреть в окно. – Сейчас посмотрю! – пообещал Толян, и я услышал стук трубки о какую-то поверхность. Через некоторое время он вернулся и разочарованно сообщил: – Не-а, мне отсюда не видно! – Может, деревья на тротуаре мешают? – предположил я. – Да нет, у нас вообще окна во двор выходят! – сказал простодушный Толян. Я представил, как злится и нервничает сейчас Чехов, и совсем уже решительно сказал: – В общем, ты как хочешь, а я сейчас к тебе приду! Если не откроешь, мы уедем и больше не появимся! Ты даже номер машины записать не сможешь. Будешь потом объяснять Греку, как ты лопухнулся. – А он не узнает! – захохотал Толян. – Еще как узнает! – возразил я. Толян примолк на минуту, а потом с неохотой сказал: – Ладно, подгребай! Только без шуток! У меня тут такая машинка: если что, я в тебе столько дырок сделаю – на сито похож будешь! – Он опять было загоготал, но вдруг смех оборвался, раздался какой-то шум, треск, а потом в трубке возник раздраженный голос Чехова: – Володя, ты, что ли? Жми сюда! Я, пока ты болтал, взял да дверь-то и открыл! А что делать? Я тебя замучился ждать! Мне не сразу удалось прийти в себя. Наконец я сказал: – Ну, это нечестно, Юрий Николаевич! Это не по плану! Я уж было совсем его уговорил дверь открыть, а теперь, выходит, вся слава тебе? – Пополам! – великодушно объявил Чехов. – Слава пополам! Ты его так заговорил, что он даже не заметил, как я у него за спиной оказался… Интересно, что за нежные слова ты ему шептал? – Мы вспоминали общих знакомых, – скромно сказал я. – Боюсь, теперь вам придется заняться этим снова, – сочувственно сказал Чехов. – После моего удара парень наверняка подрастерял память. – Будь осторожнее, – посоветовал я. – Он говорил о какой-то скорострельной машинке, которая есть в его распоряжении. – Вот она, я держу ее в руках, – самодовольно ответил Чехов. – А у твоего друга уже ничего нет. – Ну слава богу, – сказал я. – Тогда я иду к вам! – Давай поторапливайся! Потому что у нас еще куча дел! Я повесил трубку и направился к подъезду. Дверь явочной квартиры была приоткрыта. Я вошел внутрь – пахло табаком, мужским дезодорантом и пылью. На голой стене висела деревянная вешалка с десятком крючков. На одном из них болталась потертая кожаная куртка. – Иди сюда! – послышался голос Чехова. Я пошел на зов и увидел комнату, похожую на зал ожидания, с простенькими диванами, расставленными вдоль стен. На одном из диванов сидел Чехов, спокойно покуривающий папиросу. Рядом стоял стол с телефоном и лежал человек в черных брюках и коричневом свитере, надетом прямо на голое тело. Свитер немного задрался, и можно было видеть слегка заплывшую жирком поясницу лежащего человека. Зато лица его я не видел, потому что лежал он ничком. – Что ты сделал с Толяном? – спросил я с упреком. – О, вы, оказывается, уже познакомились? – удивился Чехов. – Разумеется! Мы даже почувствовали взаимную симпатию. А ты… – Да слегка стукнул его «макаровым» по затылку! – обиженно сказал Чехов. – Так, самую малость. – Ничего себе слегка! – заметил я. – Он до сих пор лежит. Он же может простудиться! – Не одному же тебе простужаться! – рассудительно заключил Чехов. – Пусть полежит. Все-таки я опустился около поверженного бандита на колени и перевернул его на спину. Его круглое, ничем не примечательное лицо я узнал сразу – только сегодня оно показалось мне чересчур бледным. Однако сердце у Толяна билось исправно, и я немного успокоился. – Может быть, побрызгать на него водой? – предложил Чехов. – А то сколько он собирается здесь отдыхать? Я отправился на кухню и без труда нашел пустой стакан – там весь стол был заставлен грязной посудой и пустыми бутылками. Набрав воды из-под крана, я вернулся в комнату и вылил на Толяна. Он зашевелился, захлопал глазами и слегка приподнял голову. – Ой-ей-ей, – запричитал он, хватаясь рукой за затылок. – Как больно! Что это было? Потом он увидел меня, засмущался и сел, продолжая держаться за голову. – Вот это шишман! – огорченно сообщил он, ощупывая затылок. – Это ты меня, Вован? Да нет, мы же с тобой базарили по телефону… – Это я тебя! – любезно подсказал Чехов. – Да ты не сиди на полу, вставай! Толян испуганно оглянулся, и лицо у него вытянулось. – А-а… друган твой! – понимающе протянул он. – Кинули, значит, вы меня! Понятно… Только я ни при чем! Мое дело маленькое… – Все так говорят! – сурово отрезал Чехов. Толян, кряхтя, встал и сел на один из диванов. Юрий Николаевич пошарил около себя рукой и показал ему черный маленький автомат с коротким стволом. – Видишь, что я у тебя нашел? – сказал он. – Ты за эту штучку лет пять получишь! Толян нашел в себе силы улыбнуться. – Да ладно! Сейчас ствол у каждого пятого, – заявил он. – Если каждого сажать… И потом, еще доказать нужно, что он мой! – Докажем! – заверил Юрий Николаевич. – Я чего хочешь докажу. Если надо, я докажу, что ты собственную бабушку зарезал! Вызову сейчас опергруппу, и начнем доказывать! Толян усмехнулся – не очень весело, впрочем. – У меня вообще-то обе бабки еще живы! – смущенно поведал он. – Придется чего-нибудь другое придумывать, начальник! – Придумаем! – пообещал Чехов. – Килограмм героина тебя устроит? Улыбка окончательно сползла с лица парня. Он посмотрел на Юрия Николаевича со смертельной обидой и сказал: – Да ладно! Чего я тебе сделал-то? Сам ворвался, башку чуть не проломил, а теперь – кило героина! – Ну-ну, не обижайся! – посмеиваясь, сказал Чехов. – Про героин я пошутил! Но хранение боевого оружия я на тебя повешу, не сомневайся! Толян бессильно сверкнул на него глазами и промолчал. Чехов тоже не торопился с продолжением. Он изучающе разглядывал парня и пускал изо рта кольца табачного дыма. – А чего – неохота в тюрьму? – поинтересовался он наконец. – А кому охота на нарах париться? -хмуро сказал Толян. – Да еще ни за что ни про что! – Как это ни за что? – прищурился Чехов. – А кто вчера участвовал в похищении человека? А чем ты вообще со своим Греком занимаешься? С девочек дань собираешь? Или порошком торгуете? Зачем ты в криминал пошел, а не на завод, к примеру? – Да, на завод! – презрительно заметил Толян. – С голоду сдохнешь на заводе на этом! – Ну ничего, в тюрьме тебя подкормят! – с удовлетворением сказал Чехов. Толян беспомощно посмотрел на меня, на Юрия Николаевича и, будто что-то сообразив, жалобно сказал: – Не пойму, куда ты клонишь, начальник? – Сейчас объясню! – деловито сказал Чехов. – Ты Малиновскую знаешь? – Сеструху Грека, что ли? – переспросил Толян. – Знаю так, на внешность… – На внешность мы сами знаем! – перебил его Чехов. – Нам ее адрес нужен! Толян развел руками. – Я к ней в гости не ходил, – сказал он. – Это только Грек знает. – А где он сейчас? – быстро спросил Чехов. Толян немного замялся. – Он сейчас делом занят. Бабки собирает… – Он посмотрел на меня, словно приглашая в свидетели. – Вчера у нас со Щукой чепуха получилась. Постреляли маленько. Щука обиделся, на Грека штраф наложил. К вечеру деньги отдавать надо. Грек злой как черт! Он сам вчера на пулю нарвался, а тут еще плати! – Когда же это он успел? – удивился я. – Вроде он при мне еще целый был! – А ты, Вован, только на балкон перепрыгнул, щукинские ребята на штурм пошли, – радостно объяснил парень. – Такую пальбу подняли – штурм рейхстага! Грека в плечо и клюнуло. Мы потом шли – гильзы под ногами хрустели! Хорошо отвязались! – Да уж, повеселились, – заметил мрачновато Чехов. – Ну что ж, думай, как нам Грека побыстрее отыскать! Толян наморщил лоб и принялся думать. Видимо, думалось ему плохо, потому что постепенно на лице у него появилось выражение полной безнадежности. Наконец он махнул рукой и сказал: – Не знаю я, как его отыскать! Сюда он сегодня вряд ли заедет. А где он мотается, разве угадаешь? Только если позвонит… – Тут он вдруг и добавил: – Или ему позвонить можно! Точно! У него же мобильник! – Так что же ты молчишь, родной! – воскликнул Чехов. – Ты небось и номерок знаешь? – Знаю, конечно, – гордо сказал Толян. – Тогда подсаживайся поближе! – пригласил его Юрий Николаевич. – Садись-садись, не стесняйся! Сейчас текст придумаем, и ты хозяину позвонишь, ладно? – Ну ладно, – неуверенно пробормотал Толян, осторожно присаживаясь на краешек дивана. – Та-а-к! – протянул Чехов, вопросительно глядя на меня. – Чем же нам, Володя, приманить этого заковыристого Грека? Баб у него полно, «мерс» имеется, денежки тоже водятся… О! С деньгами у него сейчас как раз проблемы! Что мы ему можем предоставить в этом плане, какую услугу? Отсрочку платежа, может быть? – Недопонял, – признался я. – Каким образом? – Иллюзорную отсрочку, конечно, – пояснил Чехов. – Скажем, Щука передумал брать деньги. Из гуманных соображений. – Что-то больно уж неправдоподобно, – сказал я. – А вот если он хочет взамен денег получить что-то другое? Обычное дело! И требует, чтобы Грек прибыл на переговоры… – Сюда? – уточнил я. – Именно сюда, – подтвердил Чехов. – Ты со Щукой общался, какие-нибудь клички запомнил? Представиться ведь нужно. – Помню! – сказал я. – Леший, например. Он и вчера имел место. Руководил налетом. Не последний, наверное, человек. Можно попробовать даже голос его сымитировать… – Вот и отлично! – заявил Чехов. – Значит, сейчас звони и как можно строже пригласи его сюда, на Стрелецкую. Сильно не рассусоливай. Чем короче, тем внушительней! – Он обернулся к Толяну. – Ну давай набирай номер! И смотри, не ляпни чего-нибудь в трубку – шкуру спущу! Толян послушно кивнул и торопливо набрал нужную комбинацию цифр. Потом он почтительно протянул мне трубку. Я прижал ее к уху и услышал знакомый недовольный голос. – Грек нужен! – как можно внушительнее произнес я. – Ну я это! – хмуро сказал Грек. – Кто говорит? – Леший это! Щука велел тебе позвонить, – сказал я, подделываясь под интонации бандита. – До вечера ведь договаривались! – с некоторой тревогой проговорил Грек. – Щука передумал. Он с тобой говорить хочет. Немедленно приезжай к себе на Стрелецкую! – Тут я решил сымпровизировать и позволил себе капельку черного юмора: – Мы тебе устроим утро стрелецкой казни! – И я демонически захохотал. Поскольку Грек не поддержал веселья и в трубке царила тишина, я с угрозой добавил: – Ты там язык, что ли, проглотил? Мы тебя ждем! Не понял? – Да понял я! Еду, – безрадостно сказал Грек и отключился. Я развел руками и положил трубку на рычаг. Чехов сделал на лице скептическую мину и покачал головой. – Ну вы артисты! – восхищенно сказал Толян. – Это он артист! – проворчал Чехов. – Немирович-Данченко! – Хохол, что ли? – с уважением спросил Толян. – Еще какой! – уничтожающе ответил Чехов и спросил у меня: – Тебе зачем понадобилось острить? Ты с эстрады выступаешь, что ли? – Я думал, что так жизненнее получится, – попытался оправдаться я. – Жизненнее! Бандиты, знаешь, не шутят! У них все на полном серьезе, вон хоть у Толяна спроси! Как у вас с юмором, Толян? Часто шутки шутите? Толян задумался, привычно морща лоб. – Да нет, – сказал он наконец. – Не так чтобы очень… – Ну вот видишь! А Вован у нас пошутить любит! – Ага! Я заметил! – радостно подтвердил Толян. – Он и вчера… Грек ему по почкам пистолетом – а Вован знай себе шутит! Веселый мужик! Я вообще-то таких уважаю. – Уважаю! – передразнил его Чехов. – А небось приказали бы – сам его в шахту спихнул бы. – Конечно, спихнул бы! – с обидой сказал Толян. – А ты не спихнул бы? Чехов оценивающе посмотрел на меня и задумался. – А знаешь, – доверительно сказал он Толяну, – точно, спихнул бы. – Ну а я что говорю! – победоносно усмехнулся тот. Чехов вдруг посерьезнел, встал и вручил мне трофейный автомат. – Ты, Володя, посторожи тут пока, – сказал он. – И в случае чего не стесняйся – лупи во все, что движется! А я пойду «Москвич» отгоню, не то впросак попадем. Отсутствовал он не больше пяти минут, но я уже начал нервничать, представив себе, как неожиданно в квартиру вламывается Грек со своими подручными. Что бы я стал тогда делать? Лупить из автомата мне совсем не хотелось. Хорошо, что Толян об этом не мог догадаться. Ему самому, наверное, нравилось оружие и все, что с ним связано, и он ни секунды не сомневался, что я пущу его в ход при первом удобном случае. Поэтому вел он себя необыкновенно смирно и только сетовал на то, что Чехов разбил ему голову. – Вообще, башка у меня крепкая, – доверительно сказал он наконец. – Я один раз на пьянке с третьего этажа упал головой вниз – и ничего! – Да будет тебе заливать! – не поверил я. – Наверное, не головой, а чем-то другим? – Нет, головой, – серьезно сказал Толян. – Просто там внизу тент был натянут – летнее кафе было. Я его пробил… – Ну, тогда тебе нечего бояться! – сказал я. – Подумаешь, пистолетом по затылку получил! – Да, знаешь, как черепушка трещит?! – пожаловался Толян. – Тебя бы так! – Меня и не так еще прикладывали! – с достоинством сказал я. Толян опять призадумался, а потом неожиданно произнес с одобрением: – Вообще-то, да! Ты вообще-то крутой! Тебя на понт не возьмешь! Мне вчера понравилось, как Грек тебе по почкам навешивал! Получив этот сомнительный комплимент, я был вынужден прервать разговор, потому что вернулся Чехов. – Так, приступаем к работе! – деловито сказал он. – Каждый солдат должен знать свой маневр. Значит, как только появляется Грек, Толян открывает ему дверь! – Он строго посмотрел на парня и переспросил: – Ты понял меня, Толян? Открываешь дверь и уходишь в сторону! Иначе ты шишкой на башке не отделаешься, учти! – Да нет, все будет путем! – преданно заявил Толян. – Открываю и отхожу! Делов-то! – Я буду стоять вот здесь, в полумраке за дверью, – продолжал Чехов. – Едва Грек войдет, я приставлю ему пистолет к затылку… – А можно тоже – по черепу! – с надеждой предложил Толян. – Чтобы не обидно было… – Не перегибай палку, Толян! – поморщился Чехов. – Мне с твоим шефом побеседовать еще надо, а ты сразу – по черепу! – Ну смотри сам, начальник, – разочарованно сказал парень. – Грек, он ведь бешеный. Чуть что, за пистолет хватается… – А на этот случай у нас огневое прикрытие будет, – объяснил Чехов. – Ты, Володя, встанешь на кухне за дверью, и если не дай бог меня подстрелят – сразу кроши всех из автомата! И Толяна, и прочих… А то они тебя отсюда не выпустят! – Да я-то чего? – встревоженно спросил Толян. – Я все, как вы скажете… За что меня крошить? Чехов грозно посмотрел на него и сказал внушительно: – Я же говорю – это на крайний случай! – Ага, понял, – кивнул головой Толян, заметно успокоившись. Ждать нам однако пришлось еще долго. Прошло тридцать томительных минут, прежде чем в прихожей раздался требовательный, нетерпеливый звонок. Юрий Николаевич подскочил, точно подброшенный пружиной, и прошипел зловещим голосом: – Все по местам! Володя, на кухню! Толян, на выход! Он выхватил из-под пиджака пистолет и бесшумным шагом бросился в прихожую. Толян устремился за ним с испуганным выражением на лице. Я скрылся в кухне и осторожно выглянул из-за двери, держа автомат наготове. Толян заглянул в дверной глазок и панически прошептал: – Он не один! – Еще бы! – зло прошептал Чехов в ответ. – Открывай! Толян дрожащими руками повернул рычажок замка и отпрянул от двери, точно его ударило током. Грек шагнул через порог. Он действительно был зол как черт. – Они здесь? – отрывисто спросил он, сверля Толяна взглядом. Следом за ним в квартиру шагнул было Лева, но в этот момент Чехов метнулся вперед и, шарахнув дверь плечом, приставил к затылку Грека дуло пистолета. Дверь врезалась ничего не подозревающему Леве в лоб – он вскрикнул и отпрянул назад. Чехов, не оборачиваясь, повторно толкнул дверь ногой, и она захлопнулась, отрезав сопровождающих от своего шефа. Грек не пошевелился. Он стоял под дулом пистолета как вкопанный и лишь разглядывал ненавидящим взглядом смущенную физиономию Толяна. Я обратил внимание, что плащ Грека просто накинут на плечи, а правая рука покоится на перевязи – значит, он и в самом деле был ранен. Тем временем опешившие спутники Грека принялись звонить и ломиться в дверь как бешеные. – Скажи своим придуркам, чтобы угомонились, – попросил Чехов. – Невозможно в таком шуме работать, палец сам просится нажать на крючок. Ноздри Грека раздулись, а глаза побелели, но он сдержался. – Ты пожалеешь! – коротко сказал он. – Придется отчасти последовать совету, – озабоченно пробормотал Чехов и что есть силы двинул Грека по простреленному плечу. Тот дико вскрикнул, пошатнулся и медленно осел на пол. Глаза его закатились под самый лоб. Юрий Николаевич посмотрел по сторонам и сказал: – Толян, объясни дружкам, что твой шеф у нас в руках и, если они не успокоятся, ему будет очень плохо… Тот сделал понимающее лицо и бочком подобрался к двери. – Лева! – заорал он внезапно диким голосом. – Тихо! Люди с Греком разговаривать будут! Стук внезапно оборвался, и грубый голос из-за двери произнес: – Открывай, падла! У тебя что – крыша съехала? – Да не могу я открывать – мы на мушке! – отчаянно возопил Толян. Люди за дверью примолкли и принялись совещаться. Чехов тем временем обыскал потерявшего сознание Грека и вытащил у него из заднего кармана небольшой пистолет. – Волоки своего босса в комнату! – приказал он Толяну. – Не в коридоре же разговаривать! Тот с энтузиазмом принялся выполнять команду и, подхватив неподвижное тело Грека под мышки, оттащил его в комнату. Я тоже покинул свою позицию, поинтересовавшись у Чехова: – Вода не требуется? Но удалось обойти без воды. Грек очухался самостоятельно. Прежде всего он злобно выругался, а потом сел, помогая себе здоровой рукой. На нас он не смотрел, видимо, не желая себя лишний раз травмировать. Это была своего рода защитная реакция. Я вспомнил, что время идет, а мне отпущен Мариной всего один день. Поэтому, не откладывая, я приступил к делу и сказал: – Вчера нам помешали, и я всю ночь не спал от огорчения. Ты ведь так и не узнал, кто ездил со мной на «Москвиче», который ты почему-то назвал желтым. «Москвич» на самом деле оранжевый, а его хозяин перед тобой. За его плечами служба в РУОПе, как я тебе и обещал. Теперь мы все в сборе и можем спокойно поговорить. Конечно, неприятно, что у тебя не все в порядке со здоровьем, но ведь и у меня до сих пор ломит поясницу… Так что мы квиты в этом смысле. Но я надеюсь на твою ответную откровенность. Грек медленно поднял на меня глаза. Кроме отвращения, я ничего в них не увидел. Ответом он меня не удостоил. Чувствовалось, что в голове он напряженно прокручивает варианты спасения. – Подожди, Володя! – рассудительно сказал Чехов. – Ты не даешь нашему гостю опомниться. Не перегружай слишком его мозги. У этой публики это самое слабое место… Он уселся напротив Грека на диван, небрежно закинул ногу на ногу и закурил папиросу. Сутенер был вынужден смотреть на него снизу вверх, и это ему совсем не нравилось. – Ну-ка, помоги мне встать! – прикрикнул он на Толяна. Тот подбежал с подобострастным выражением на лице и с превеликой аккуратностью поддерживал хозяина, пока тот поднимался с пола. Чехов наблюдал за ними с загадочной усмешкой, а когда Толян отступил, оставив Грека на своих двоих, Юрий Николаевич неожиданно вытянул ногу и сделал подсечку. Не ожидавший этого Грек потерял равновесие и, взмахнув рукой, с коротким криком опять рухнул на пол. Ему удалось не задеть при падении простреленную руку, но ударился он крепко. Несколько секунд он лежал, не шевелясь, с лицом, побелевшим от боли и унижения. Толян смотрел на него, раскрыв от изумления рот. Чехов неторопливо встал, подошел к Греку вплотную и бесцеремонно стряхнул на него пепел со своей папиросы. Грек, вне себя от ярости, вознамерился тут же встать, но в этот момент Чехов наступил каблуком на его прижатую к полу ладонь и перенес на эту ногу всю тяжесть своего тела. Грек сжал зубы и в отчаянии ударился лбом об пол. – Вот-вот, постучи! – холодно сказал Чехов. – Может быть, в голове у тебя что-то прояснится… – Юрий Николаевич! – негромко сказал я, укоризненно кивая на раздавленного Грека. – Не волнуйся, Володя, – сказал Чехов. – Иначе с ним не договоришься. Слова для него ничего не значат. Вот когда я сломаю ему пару костей, он заговорит… – Что тебе нужно, мусор? – прошипел сквозь зубы Грек. – Ничего особенного, – сказал Юрий Николаевич с улыбкой. – Адрес твоей сестры. Грек ответил продолжительной тирадой, сплошь состоявшей из нецензурных ругательств. – Ты все равно мне все скажешь, – убежденно заявил Чехов. – Поэтому не тяни время и не изображай из себя крутого парня, все равно ты сейчас похож на кусок дерьма! Ну, я жду! Не выводи меня из терпения. – Да что ты мне можешь сделать, мусор! – с усилием проговорил Грек. – Ты сам еще пожалеешь, что со мной связался! Ты еще сам пойдешь под суд за незаконное проникновение в жилище, истязания и… – Кого это я истязал? – удивился Чехов. – Ах, вот оно что! Я нечаянно наступил тебе на руку! Извини! – Он отступил на шаг в сторону. – Надеюсь, теперь у тебя нет никаких претензий? Грек одернул раздавленную руку и быстро поднялся – взгляд у него был такой, что я удивился, как Юрий Николаевич остался жив после этого взгляда. Но тот как ни в чем не бывало затянулся папиросой и невозмутимо сказал: – А насчет того, что я не могу тебе ничего сделать, ты жестоко ошибаешься, щенок! Дело в том, что из милиции я уволился, детей у меня нет и жизненные планы очень скромные. Поэтому в случае чего я пристукну тебя и не поморщусь. Так что не обольщайся! Он внимательно и твердо посмотрел Греку в его сумасшедшие глаза, и тот, не выдержав, отвел взгляд. – Но не будем о грустном! – продолжал Чехов. – У меня нет желания марать о тебя руки. Я намерен сделать по-другому… Говорят, ты должен представить Щуке некоторую сумму сегодня вечером? Грек быстро посмотрел на него, а потом на Толяна. – Язык тебе отрежу, сука! – сказал он тихо. Толян побледнел и хотел что-то сказать, но Юрий Николаевич перебил его: – Не будем отвлекаться! Я хочу донести до вас суть своего плана. Итак, Грек, ты должен сообщить нам адрес своей сестренки, и не только сообщить, но и проводить нас туда, чтобы мы не дай бог чего не перепутали. Тогда мы тебя отпускаем, и ты спокойно выполняешь свои обязательства перед достопочтенным Щукой… Грек впервые посмотрел на Чехова с некоторой неуверенностью и переступил с ноги на ногу. Юрий Николаевич усмехнулся и продолжил: – Ну а если ты будешь хранить молчание, мы просто останемся здесь. Может быть, до утра… Как ты думаешь, кто навестит тебя утром? – Он замолчал и, наслаждаясь произведенным эффектом, полез за новой папиросой. – Юрий Николаевич! – предостерегающе сказал я. – Это которая по счету? – Уже сбился, – добродушно ответил Чехов. – День сегодня нервный. Грек деревянными шагами подошел к дивану и сел. Теперь взгляд его сделался пустым и усталым. Он повернул голову в сторону Толяна и бесцветно сказал: – Дай сигарету! Тот поспешно бросился исполнять приказание. Грек сжал губами длинную сигарету, потянулся к огню зажигалки, которую поднес ему Толян, пыхнул дымом и угрюмо спросил: – Зачем вам моя сестра? – Будто ты сам не знаешь! – презрительно сказал Чехов. – Или ты сам замаран в этой истории? – Я в дела Юльки не лезу! – предупредил Грек. – Как и она в мои. Единственное, что она просила, – избавить ее от соглядатая. От этого вот! – Он мрачно кивнул в мою сторону. – А я человек нервный. Когда моих родных обижают, я замочить влегкую могу! – Так, может, ты и замочил кого по ее просьбе? – спросил Чехов. – Тогда понятно, чего ты так суетишься! – Могу – это еще не значит сделал! – сердито ответил Грек. – У меня нормальный бизнес. Все расписано от и до. Кому положено – отстегиваю. Кому положено – мне отстегивают. Разборок у нас не бывает. Почти. А чем там сестренка занимается – это ее печаль. – А за нее отдуваться – твоя печаль? – поинтересовался Чехов. – Я думал, ты деловой человек, а ты – так, попрыгунчик с пушкой! Ты из-за нее уже влез в неприятности и еще глубже влезешь! Знаешь, что с тобой сделают, если ты к вечеру не заплатишь штраф Щуке? – Что же мне теперь – сеструху сдавать? – с тоской спросил Грек. – Ну и сдашь, чего особенного? – успокаивающе сказал Юрий Николаевич. – Отсидит лет семь – может, поумнеет! Зато ты – свободен! Или ты все-таки с ней на пару работал? – прищурившись, спросил он угрожающе. – Да не знаю я ее дел! – взорвался Грек. – Сто раз ей говорил – живи тихо! Найди мужика с «Мерседесом» и кайфуй себе! Нет, у нее характер, самостоятельная! – Эмансипация, – философски заметил Чехов. – Кстати, «Мерседес» не «Мерседес», а мужика с «Тойотой» она себе нашла-таки! Ты его случайно не знаешь? – Видел пару раз, – неохотно ответил Грек. – За ручку не знакомился. Я же говорю, она меня не больно-то к себе допускала. Это поначалу я ей хату нашел, на работу пристроил… Потом она сама раскрутилась. Теперь он выглядел расстроенным и не таким наглым, как обычно. Чехов посмотрел на меня, постучал ногтем по стеклу наручных часов и сказал: – Так что – мы едем? Грек сумрачно посмотрел на него и сказал в ответ: – Ладно, ваша взяла, едем! А не боитесь, что мои люди меня отобьют? – А ты им скажи, чтобы не отбивали, – спокойно ответил Чехов. – А то, знаешь, как в суматохе бывает? Один ударил, другой ответил, третий сгоряча выстрелил… Грек усмехнулся. – Неужели выстрелишь? – спросил он. – В тебя-то? – удивился Чехов. – С удовольствием. Мы направились к выходу. Юрий Николаевич придерживал Грека за локоть, незаметно направляя его движения дулом пистолета. Грек шел спокойно, не дергаясь. Толян посмотрел нам вслед и растерянно спросил: – А мне что делать? – Ты же на телефоне! – сказал Чехов. – Вот и продолжай нести службу… Володя, оставь ему автомат! Не идти же нам по улице с этой игрушкой! – Ага! – сказал я и оглянулся по сторонам. Взгляд мой наткнулся на батарею парового отопления. Я подошел к окну, просунул ствол автомата между секциями и, с силой надавив, погнул его градусов на тридцать от исходного. В таком виде я без опаски вручил оружие Толяну, сказав при этом: – Теперь ты можешь стрелять из-за угла. При твоей профессии это первое дело. Он машинально взял оружие в руки и с изумлением уставился на погнутый ствол. Я тут же повернулся и поспешил за Юрием Николаевичем. – Бери его за другую руку! – распорядился Чехов. – Выходим! Мы, точно троица загулявших приятелей, вывалились на лестничную площадку. В ту же секунду в лоб нам нацелились стволы. Лева и еще один стриженый красавец были настроены крайне решительно. – Уберите пушки! – ровным голосом сказал Грек. – Ждать меня здесь! Скоро буду. |
||
|