"Вокзал потерянных снов" - читать интересную книгу автора (Мьевилль Чайна)

Глава 30

Одна ночь в городе прошла относительно спокойно. Разумеется, не обошлось без заурядных происшествий, таких как бытовые ссоры и уличные драки, даже со смертельным исходом. Старые улицы были замараны кровью и блевотой. Кое-где выбили стекла. Над крышами носилась милиция, дирижабли взревывали, как чудовищные киты. В Ходой стороне волнами прибило к берегу изрезанный, с выколотыми глазами труп, в котором позже опознали Бенджамина Флекса.

Город тяжело шествовал через страну ночи, как делал уже на протяжении многих столетий. И пусть это был прерывистый сон — ничего, город к такому привык.

Однако на следующую ночь, когда Дэвид тайком побывал в районе красных фонарей, кое-что изменилось. Обычная ночь Нью-Кробюзона — это хаос шагов, стука и голосов; теперь же вплелась новая нота, напряженный шепчущий полутон, от которого даже небу становилось тошно.

В первую ночь напряжение в воздухе было слабым и робким, оно закрадывалось в умы граждан, бросало тени на лица спящих. Потом наступил день, и никто ничего не вспомнил, — разве что спалось нехорошо. А еще позже, когда вытянулись тени и упала температура воздуха, из подполья вернулась ночь, и в городе поселилось нечто новое и грозное.

По всему Нью-Кробюзону, от Плитнякового холма на севере до Барачного села под рекой, от пестрых пригородов худой стороны на востоке до варварских Промышленных трущоб Звонаря, в своих кроватях ворочались, метались и стонали люди.

Началось с детей. Они плакали, вонзали ногти в ладони; личики кривились в жутких гримасах. Дети обливались потом, от них шел дурной запах. И при этом дети не просыпались. Ближе к рассвету начали страдать и взрослые. Из глубины спящего сознания, сквозь пласты обычных, безобидных снов внезапно пошли наверх былые страхи и мании, таранным ударом снесли защитные стены психики. Друг за другом жуткие образы выскальзывали из потаенных недр разума, из залежей закоренелых страхов, из кладовых абсурдных и жутких банальностей; таких чудовищ, таких призраков воочию увидеть просто невозможно, и жертва кошмара, проснувшись, посмеялась бы приснится же! Многие и просыпались среди ночи от стонов и воплей своих спящих возлюбленных или от собственных глухих рыданий. Кому-то снились эротические, кому-то радостные сны, но они сделались вдруг гротесковыми, горячечными, страшными в своем неистовстве. Город метался и дрожал, как будто его грезы превратились в болезнь, в заразу, перебирающуюся от спящего к спящему. Дурные сны даже находили дорожку в умы бодрствующих — сторожей и сексотов, полуночных танцоров и загулявших студентов, в умы страдающих бессонницей. Вдруг теряется нить рассуждений, тебя затягивают мороки, и мысли уносятся в края фантасмагорий, галлюцинаций.

По всему городу вопли ночных мучеников раскалывали тишину. В Нью-Кробюзоне вспыхнула эпидемия кошмаров.

Над городом сгущалось лето. Ночной воздух был горяч и густ, словно только что покинул легкие некоего исполина. На большой высоте, между облаками и ландшафтом, витали твари. Они парили или махали огромными бесформенными крыльями, и каждое такое плавное движение посылало вниз сгустки воздуха. Сложного строения многочисленные конечности, напоминающие щупальца осьминога, клешни жука, человеческие руки, трепетали от возбуждения.

Существа раскрывали крикливые пасти, и длинные пернатые языки протягивались к крышам. Сам воздух был густо насыщен снами, и летучие создания жадно лакали питательные соки. Когда перья отяжелели от невидимого нектара, снова раскрылись рты, и языки свернулись, спрятались — твари смаковали добычу, скрежеща громадными зубами.

Набирая высоту, они одновременно испражнялись, исторгали непереваренную с прошлой трапезы пищу. В небе протянулся незримый след, психический ток, по которому липкими комками скользили фекалии в трещины этого измерения. Мерзость пронизывала эфир и заполняла город, забираясь в разумы жителей, портя им отдых, вызывая чудовищные видения. Спящему и бодрствующему казалось, будто у него вспенивается, взмучивается сознание.

Пятеро мотыльков охотились.

В самом центре этого кипящего котла городских кошмаров каждая из темных тварей без труда различала змеящийся след. Мотыльки были непривередливы, обычно они терпеливо ждали, пока не почуют сильное душевное волнение, пока не выдаст себя щедрый на питательные выделения разум. Тогда ночные летуны разворачивались и пикировали, устремлялись на добычу. Скользкими руками отпирали окна на верхних этажах, подползали по залитым луной мансардам к спящим и выпивали их, мятущихся, досуха. Или хватали многочисленными отростками одиноких прохожих у реки и уносили свои заходящиеся криком жертвы во мглу.

Но когда они оставляли телесную оболочку корчиться, кататься и пускать слюни на утопающей в тенях мостовой, когда исчезал острый голод и поглощать пищу можно было уже медленней, ради удовольствия, крылатые существа становились любопытны.

Вот один из них задел тонкую психическую ниточку, протянувшуюся от стражника, который стоял возле своей клетки в Костяном городе и мечтал затащить в постель жену приятеля. Его вкусные грезы поплыли вверх и налипли на пульсирующий язык. Учуявшая стражника тварь круто развернулась в небе по хаотической траектории, точно обыкновенная бабочка или мотылек, и понеслась вниз, к Эховой трясине, на запах добычи.

Другой грандиозный небесный силуэт вдруг описал восьмерку в поисках источника знакомого раздражения, вдруг пробежавшего по вкусовым бугоркам. Именно этот нервный аромат проникал сквозь кокон окуклившихся монстров. Излучение было крайне слабым, едва уловимый, но циклопический зверь обладал завидным чутьем. Он сорвался в пике, помчался вниз, в сторону Мафатона. Он летел на соблазнительный запах мысли той самой женщины, которая следила за ростом гусениц. Он летел к Маджесте Барбайл.

Сморщенный недокормленный карлик, освободивший своих товарищей, тоже обнаружил знакомый след. Мозг его был развит хуже, вкусовые пупырышки малочувствительны. Он не мог найти по этому запаху добычу сверху, но все-таки решил попытаться. Вкус разума был таким знакомым, он окружал хилое существо, пока оно росло и обретало сознание, пока оно окукливалось и развивалось в шелковом коконе… Недоросток потерял след — и снова нашел. Но тут же потерял вновь.

Самый маленький и слабый из ночных охотников был тем не менее гораздо сильнее любого человека. Голодный, хищный, он рыскал в небе, пытаясь выйти на след Айзека дер Гримнебулина.

Айзек, Дерхан и Лемюэль Пиджин топтались на перекрестке, в дымном сиянии газового фонаря.

— Мать-мать-мать!.. Ну и где же твой приятель? прошипел Айзек.

— Опаздывает. Может, найти нас не смог. Я же сказал, глупый он, — спокойно ответил Лемюэль и, достав нож с выкидным лезвием, принялся чистить под ногтями.

— Зачем он нам нужен?

— Айзек, не прикидывайся наивным. Ты мастерски вовлек меня в дела, без которых я бы прекрасно обошелся, но есть же пределы! Я никогда не сунусь в авантюру, способную разозлить правительство, не прикрыв себе задницу. А господин Икс — это и есть прикрытие.

Айзек выругался про себя, но он понимал, что Лемюэль прав. Неприятно было услышать насчет авантюры, но ситуация сложилась очень уж быстро, не оставив Айзеку выбора. Дэвид явно не хотел помогать в поисках Маджесты Барбайл. Его как будто паралич разбил, он превратился в клубок беспомощных нервов. Айзек терпел, но терпение уже кончалось. Ему нужна поддержка, и он будет крайне обязан Дэвиду, если тот хотя бы пальцем шевельнет. Но сейчас не время для ссоры.

Дерхан случайно узнала имя, которое очень смахивало на ключик к разгадке двух смыкающихся друг с дружкой тайн. А именно: появление тварей в небесах и допрос Бена Флекса милицией. Айзек отправил весточку Лемюэлю Пиджину, передал новую информацию: Мафатон, ученая, «Буйный бродяга». Присовокупил и деньги — несколько гиней (понимая при этом, что выданного Ягареком золота при таких тратах надолго не хватит). А еще добавил просьбу о содействии. Вот почему его сейчас злило опоздание господина Икса. Айзек демонстрировал недовольство — но ведь именно ради такой поддержки он обращался к Пиджину.

Лемюэля не пришлось особо уговаривать, чтобы он сопровождал Айзека с Дерхан в Мафатон. На все объяснения он реагировал подчеркнуто равнодушно — дескать, проблемы ваши мне по боку, но я на что угодно готов, лишь бы платили. Айзек ему не верил. Чувствовал: Лемюэль все глубже втягивается в интригу, его интерес растет.

Ягарек прийти отказался наотрез. Айзек недолго, но горячо его упрашивал, однако гаруда даже не ответил.

«Тогда какого черта ты тут маячишь?» — подмывало Айзека спросить, но он сдержался и разрешил Ягареку остаться в лаборатории. Может, ему нужно время, чтобы почувствовать себя членом коллектива? Айзек подождет.

Как раз перед появлением Дерхан ушла Лин. Не хотелось ей оставлять Айзека мрачным и озабоченным, но и она была как будто не в своей тарелке. Провела у Айзека лишь одну ночь, но при расставании пообещала вернуться, как только сможет. А на следующее утро он получил письмо с ее скорописью, дорогой курьерской доставкой.

Милое мое сердце!

Я боюсь, ты можешь разгневаться, можешь почувствовать себя обманутым. Но молю, будь снисходителен. Здесь меня ждало новое письмо от моего работодателя, от начальника, от покровителя, если угодно. Еще совсем недавно он утверждал, что в ближайшем будущем я ему не понадоблюсь. И вот требование прибыть на работу.

Понимаю, случилось это в самое неподходящее время. Но прошу поверить: я бы не подчинилась, если бы могла. Однако не могу. Не могу, Айзек. Постараюсь управиться как можно скорее, за неделю-другую, и сразу вернусь к тебе. Жди меня.

С любовью,

Лин.

Так что теперь на углу переулка Эддли, замаскированные светом полной луны, льющимся сквозь облака, и тенями деревьев парка Билли-Грин, стояли только Айзек, Дерхан и Лемюэль.

Все трое нервно топтались, оглядываясь на темные силуэты прохожих, вздрагивая от воображаемых шумов. Впрочем, хватало и реальных, из окрестных домов время от времени доносились поистине жуткие звуки — обитателям снились кошмары. При каждом таком диком стоне или вопле трое пугливо переглядывались.

— Вот черт, — в страхе и злости прошипел Лемюэль. — Что тут творится?

— Это там, в небе, — пробормотал Айзек и невидяще посмотрел вверх.

Словно мало было напряжения, Дерхан и Лемюэль, познакомившиеся накануне, быстро решили, что друг друга они могут только презирать. И с тех пор ни словом не перекинулись.

— Как тебе удалось адрес получить? — спросил Айзек, и Лемюэль раздраженно пожал плечами.

— Связи, Айзек. Связи и коррупция. А ты как думал? Два дня назад доктор Барбайл покинула место своего постоянного проживания и после этого была замечена в гораздо менее респектабельном месте. Правда, оно всего-то в трех улицах от ее бывшего дома. Нет у этой дамочки воображения. О… — Лемюэль хлопнул Айзека по руке и показал на другую сторону темной улицы. — Вот наш приятель.

Напротив из теней выделился огромный силуэт и вразвалку двинулся к ожидающим. Подойдя, зыркнул на Айзека и Дерхан, а потом кивнул Лемюэлю с показной до абсурда лихостью.

— Ну чё, Пиджин, все в ажуре? — слишком громко спросил он. — Раз так, зачем я понадобился?

— Не ори, — коротко приказал ему Лемюэль. Что принес?

Здоровяк прижал к губам палец, дескать, понял намек, отвел полу куртки, показал два кремневых пистолета. Их величина Айзека ошеломила. И он сам, и Дерхан были вооружены, но не такими «пушками».

Лемюэль одобрительно кивнул:

— Отлично. Могут и не понадобиться, но кто знает. Молчок, Понял? — Великан кивнул. — И ничего не слышал. Понял? Нет у тебя сегодня ушей.

Здоровяк опять кивнул. Лемюэль повернулся к Айзеку и Дерхан:

— Вы хотите потолковать с той чудачкой. Мы, когда можно, просто тени. Но у нас есть основания считать, что этим делом интересуется милиция. А значит, игра идет серьезная. Если малютка заупрямится, придется на нее надавить.

— Пытки? — фыркнул Айзек. — Что за бандитские замашки?

Лемюэль холодно взглянул на него:

— Ошибаешься, бандитские замашки тут ни при чем. Это не моя прихоть. Времени в обрез, и я не желаю, чтобы моя задница пострадала, поэтому не буду беречь задницу Маджесты Барбайл. Ты платишь, я дело делаю. Проблемы? — Ответа не последовало. Отлично. Улица Военного дока вон там, справа.

Пробираясь закоулками, они не встретили ни одного запоздалого прохожего. Лемюэлев подручный шел твердым бесстрашным шагом, как будто не чувствуя затаившейся в ночном небе кошмарной опасности. Сам Лемюэль без конца оглядывался на темные дверные проемы, а Айзек с Дерхан семенили нервозно, вздрагивая от каждого звука.

На у лице Военного дока они остановились у двери Маджесты Барбайл. Лемюэль повернулся и дал Айзеку знак идти вперед, но Дерхан первой взобралась на крыльцо.

— Предоставьте это мне! — яростным шепотом потребовала она.

Остальные промолчали. Дерхан шагнула в глубь дверной ниши и потянула за шнурок звонка.

Довольно долго не происходило ничего. Потом раздались шаги — кто-то медленно спустился по лестнице и приблизился к двери. Остановился с той стороны. Дерхан ждала, маша спутникам руками, чтобы не двигались.

Наконец из-за двери донеслось:

— Кто?

Дерхан заговорила быстро и мягко:

— Доктор Барбайл, меня зовут Дерхан Блудей. Нам очень нужно с вами поговорить.

Айзек огляделся — не приближаются ли по улице огни. Остался удовлетворен — похоже, ночные пришельцы никем не замечены. Маджеста Барбайл, судя по голосу, была до крайности перепугана.

— Я… не уверена… время не очень подходящее…

— Доктор Барбайл, Маджеста… — тихо уговаривала Дерхан. — Вы должны отпереть дверь. Мы поможем вам. А ну, отпирай, дура! Сейчас же!

Снова молчание за дверью. Но наконец щелкнула задвижка, и дверь приотворилась. Дерхан была уже готова рвануть ее на себя и устремиться в дом, как вдруг обмерла — Барбайл держала в руках ружье. Сама при этом выглядела крайне испуганной и растерянной. Судя по всему, обращаться с оружием не умела. Но тем не менее ствол был направлен в живот Дерхан.

— Я вас не знаю… — начала было Маджеста, но в тот же миг громадный приятель Лемюэля едва уловимым движением проскользну л в дверь и схватился за ружье.

Доктор Барбайл нажала на спусковой крючок. Но вместо выстрела услышала короткое шипение господина Икса — его ладонь оказалась между кремнем и огнивной пластинкой. Он рванул ружье кверху, и Барбайл отлетела на лестницу.

Пока она поднималась на ноги, господин Икс вошел в дом, остальные — следом.

Дерхан не протестовала против жестокого обращения с Барбайл. Лемюэль прав — некогда церемониться. Господин Икс уже держал хозяйку дома. Держал спокойно, хотя она изо всех сил дергалась и жутко мычала сквозь его ладонь. Глаза были круглы и белы от истерики.

— О том, что с Флексом случилось, я совсем недавно узнала. — Маджеста, сгорбившись, сидела на диване, держала чашку остывшего чая. Позади нее зеркало занимало чуть ли не всю стену. — За новостями я вообще-то не слежу. Дня два назад была назначена встреча, а он не пришел, ну, тут я и испугалась. А потом еще услышала о происшествии в Собачьем болоте, о том, как милиция подавляла бунт…

«Не было никакого бунта!» — чуть было не выкрика Дерхан, но она понимала, что надо себя контролировать. Неизвестно, по какой причине Маджеста Барбайл поделилась своей тайной с Беном, но уж явно не из-за политического инакомыслия.

— Так вот, пошли эти слухи, — продолжала Барбайл,- я сложила два и два, ну и… ну и…

— Ну и решили спрятаться, — сказала Дерхан.

Барбайл кивнула.

— Вот что … — Молчавший до сих пор Айзек зыркнул на скукожившуюся Маджесту. Она в страхе посмотрела на него. — Доктор Барбайл, — выровнял он тон — кое-кто поедает умы. Он съел и разум моего приятеля. Потом рейд милиции, разгром «Буйного бродяги». И воздух, которым мы дышим, прокисает, как суп на жаре… Что происходит? Какая связь с сонной дурью?

Барбайл заплакала. Айзек чуть не взвыл от бешенства, отвернулся от нее, беспомощно развел руками. Но тут же повернулся обратно. Она заговорила сквозь рыдания:

— Я сразу поняла: это может плохо кончиться…

Говорила им: нужна предельная осторожность, надо контролировать эксперимент… — Речь была едва разборчивой, сбивчивой, прерывалась всхлипами. — Но все равно это бы недолго продолжалось… Не надо было им этого делать…

— Чего им не надо было делать? — спросила Дерхан. — И что они сделали? Бену вы о чем рассказали?

— О передаче подопытных, — всхлипнула Барбайл. — Мы еще не закончили, и вдруг нам заявляют, что проект сворачивается… А вскоре один из нас узнает, что происходит на самом деле. Наших подопытных продают каким -то преступникам…

— Что за подопытные? — спросил Айзек, но Барбайл будто не услышала. Повторять он не стал. Пускай исповедуется так, как ей легче.

— Но спонсоров наших сроки не устраивали, понимаете? Они… занервничали. С теми областями применения, которые планировались… война… психоразмерности… Мы пробуем — ничего не получается… Объекты непостижимы, мало того — контролю не поддаются… — Она повышала тон, не прекращая плакать, и смотрела вверх. Спохватившись, сделала паузу, а потом заговорила тише: — Мы бы смогли добиться каких-нибудь результатов, но на это требовалось много времени. А те, кто деньги давал… распсиховались. Вот руководитель проекта и говорит нам: все, закрываемся, подопытных уничтожаем… Но это была неправда. Все понимали. Не первый же проект…

У Айзека и Дерхан брови дружно поползли на лоб, но оба смолчали.

— Нам уже был известен способ, совершенно надежный, деньги на них сделать. Должно быть, наших подопытных продали тому, кто предложил больше всего денег, наркодельцам. То есть спонсоры покрывают свои убытки, а директор продолжает работать, уже с торговцем наркотиками. Но так же нельзя!.. Разве может правительство делать деньги на наркотиках да еще и проекты наши гробить…

Барбайл перестала плакать. Сидела, глядя в одну точку, и бормотала. Ее не перебивали.

— Остальным было все равно, а я злилась… Не видела, как эти твари вылуплялись, не стремилась узнать то, что мне знать необязательно… А теперь какой-то негодяй будет на них наживаться…

Вот, значит, кто у Бена информатором был. Ученая средней руки, обманутая в лучших чувствах нечистоплотными дельцами. И она, чтобы отомстить, получила доказательство участия правительства в афере, навлекла на свою голову гнев милиции. Дерхан не очень-то верилось в такую наивность.

— Барбайл, — обратился к ней, на этот раз гораздо тише и спокойнее, Айзек, — что они из себя представляют?

Барбайл подняла на него непонимающий взгляд.

— Кто — они? — переспросила растерянно. В смысле, сбежавшие твари? Или организаторы проекта? Если вы про тварей, то это мотыльки…