"Греховные тайны" - читать интересную книгу автора (Хейз Мэри-Роуз)

Глава 3

Известная писательница Арран Уинтер провела первую половину дня за беседой с начальником Управления пожарной охраны Сан-Франциско Руфусом Махоуни в гриль-баре на площади Вашингтона.

Сорокапятилетний Руфус Махоуни весил больше двухсот фунтов при росте шесть футов и пять дюймов.

Сейчас он поглощал пищу с нескрываемым наслаждением и точно так же, по-видимому, наслаждался беседой.

Арран пристально смотрела на него своими большими серьезными глазами.

— Если жильцы находятся на верхнем этаже в задней части здания, а тремя этажами ниже бушует пожар и нет доступа ни к пожарной лестнице, ни к обычной, как вы сможете их спасти?., Они уже обсудили почти все аспекты борьбы с пожаром на примере конкретного случая — старого деревянного четырехэтажного здания многоквартирного дома.

Арран успела записать несколько профессиональных выражений типа «вентилировать крышу», «перегретые газы». Сейчас Махоуни объяснял механизм использования специальной пожарной лестницы. Он даже нарисовал ее в записной книжке Арран.

— Это такое длинное устройство в форме рыбьей кости. Оно закрепляется за край крыши. Вот так.

Махоуни пообещал ей организовать посещение пожарной станции, где Арран сама сможет осмотреть оборудование и почувствовать атмосферу.

— Мне это доставит удовольствие. Помогу вам, чем смогу.

Он отечески похлопал ее по плечу.

Арран вздохнула. Он уже восхищался тем, какая она умная, что написала столько книг. А ведь, наверное, не намного старше его дочери Морин, которая сейчас еще учится в школе. Услышав эти слова, Арран в который раз испытала чувство, близкое к отчаянию. Она ненавидела свою внешность. Этот ясный гладкий лоб без единой морщинки, чистый, типично английский цвет лица, большие выразительные глаза цвета дождя, мягкие, как у ребенка, волосы, с которыми невозможно ничего сделать. Ей уже исполнилось тридцать, но можно дать и шестнадцать. Такая задумчивая, немного застенчивая девочка-студентка… Для того чтобы выглядеть хоть немного старше, она купила очки с простыми стеклами в тяжелой черепаховой оправе. Но это ничего не изменило. Теперь она выглядела застенчивой девочкой-студенткой в очках. Циничные бармены не раз просили ее предъявить документы. Однако в очках она чувствовала себя увереннее, разговаривая с людьми старшего возраста, такими, как, например, этот огромный пожарник-ветеран, сидящий напротив и широко улыбающийся ей.

Арран до сих пор все еще поражалась тому, что серьезные люди, специалисты своего дела, охотно уделяют ей время и внимание, отвечают на ее дурацкие вопросы только для того, чтобы она во всем разобралась. Но еще больше ее изумляло то, что они сами, кажется, получают от этого удовольствие.

Руфус Махоуни отвез ее домой в своем начальственном красном пожарном автомобиле. Арран чисто по-детски радовалась этому. Хорошо бы он еще включил сирену и красные мигалки.

Он исчез, крепко пожав ей руку и дружески помахав вслед. Арран поднялась по грязным ступеням к себе на четвертый этаж. Остальную часть дня она проведет за машинкой, печатая сегодняшние заметки.

Арран снимала верхний этаж старого викторианского дома в конце улицы Телеграф-Хилл. На первом этаже размещался темный, но уютный бар, где по пятницам и субботам вечерами играл джаз. На высоких табуретах со стаканами в руках сидели постаревшие битники пятидесятых годов, которые до глубокой ночи предавались воспоминаниям о прошедших днях.

Второй этаж занимали миссис Джанкаччио — старуха с бакенбардами — и восьмидесятилетний Роури Галэйн по кличке «кролик», в прошлом букмекер. На третьем этаже в одной квартире жили пять серьезно настроенных студентов из Азии, другую занимал человек, работавший зазывалой в одном из клубов Норт-Бич, в котором показывали стриптиз. В дневное время он посещал местный колледж, где изучал программирование на компьютере.

Вначале Арран жила на верхнем этаже не одна, но со временем, когда пришел успех, а с ним и благосостояние, после выезда прежних жильцов она заняла и вторую квартиру и уговорила хозяина пробить между ними дверь.

Здание явно пришло в упадок. Срочно требовался ремонт, замена сантехники и электропроводки. Окна выходили на шумную улицу, и вид из них открывался соответствующий. Арран могла бы позволить себе снять квартиру получше. На самом деле она могла бы даже купить особняк на «Тихоокеанских высотах». Но ей и в голову не приходило, что можно переехать. Этот дом был ее приютом и убежищем и в хорошие времена, и в плохие. По ночам в баре она с удовольствием выслушивала истории о Ленни Брюсе, Морте Зале и Джеке Керуаке. Ей нравилось пить виски из пластмассовых стаканов в компании с «кроликом» Галэйном, слушая, как тот разливается соловьем, вспоминая скачки из давнего прошлого. Она даже не возражала против того, чтобы приносить для миссис Джанкаччио лекарства из аптеки, хотя вместо благодарности чаще всего слышала в ответ маразматическую ругань.

Все эти люди стали для Арран почти семьей, а старое здание было ее домом.

Сейчас она жила именно так, как ей хотелось, — среди разрозненных предметов мебели и беспорядочных гор книг, наваленных повсюду. Много работала. Лишь раз в неделю в квартире устанавливалась видимость какого-то порядка. Происходило это благодаря уборщице Рите, менявшей постельное белье, стиравшей, отчищавшей кухню и ванную, покупавшей необходимые вещи, о которых Арран без нее и не вспомнила бы. Рита появилась в квартире против желания Арран, лишь по настоянию Изабель, не раз ужасавшейся по поводу беспорядочного образа жизни сестры.

Здесь Арран чувствовала себя в безопасности. Ей было хорошо и спокойно. Наконец-то ее жизнь потекла гладко, и все благодаря неустанному труду. И еще благодаря неслыханной удаче: она встретила Дэлвина, который принес умиротворение в ее душу, избавил ее от этих ужасных приступов унизительной потребности, что налетали на нее, словно фурии, в периоды стресса и требовали немедленного удовлетворения.

В пять часов вечера Арран закончила печатать заметки о борьбе с пожаром. Внезапно, по-видимому, от непривычно плотного ленча с вином она почувствовала сонливость и решила прилечь. Дважды звонил телефон, но она не брала трубку.

В начале восьмого Арран встала, выпила кофе и включила автоответчик. Услышав голос Изабель, почувствовала, что мир вокруг нее рушится. Когда перестали дрожать руки, позвонила Дэлвину.

Дэлвин был стержнем ее существования. «Звони мне в любое время», — повторял он, улыбаясь своей особенной улыбкой, говорившей, что он видит людей насквозь, видит и хорошее и плохое в них. Еще эта улыбка говорила, что больше его уже ничем не удивить и что, если поискать хорошенько, можно найти радость в самых неожиданных местах, в самых неожиданных ситуациях. Для Арран Дэлвин был единственной надеждой. «Я не шучу, — говорил он, — звони в любое время дня и ночи».

Он дал ей номер своего личного телефона.

Арран знала, что разыскать его в это время практически невозможно. Она попыталась вызвать в памяти его образ. Как он выглядел в тот первый вечер, который они провели вместе. Пили пиво в мексиканском ресторанчике, где рождественские украшения не снимались со стен, наверное, круглый год. Дэв поглядывал на нее с озорной, чуть насмешливой улыбкой, и лицо его выглядело таким мальчишеским, таким гладким под шапкой густых, почти белых волос. А темные, мудрые, какие-то древние глаза смотрели так по-доброму.

Арран ему нравилась. Она в этом не сомневалась. Ей казалось, что по-своему он даже увлечен ею. Позже в его обшарпанном «фольксвагене» она кинулась ему на шею, прижалась всем телом, впилась в него жадными губами.

Когда прошел первый шок, он отстранился, сжал ее руки с силой, неожиданной для такого не слишком крупного мужчины.

— Ты прекрасная девушка, Арран, — произнес он абсолютно спокойно. — Невероятно привлекательная девушка. И совсем-совсем пьяная. Сейчас я отвезу тебя домой. Ты хорошенько выспишься. А завтра или в какой-нибудь другой день, когда тебе захочется, мы встретимся и поговорим.

В голосе его не было ни отвращения, ни осуждения.

Только доброта, забота и понимание. Он как будто знал по опыту, какие дьявольские эмоции ее обуревают. Знал всех ее демонов.

В ту ночь Арран хорошо спала, потому что Дэв так велел.

Если бы только удалось найти его сейчас. Он ей так нужен! «Мне страшно, Дэв, — мысленно говорила она ему. — Я боюсь самой себя. Я надеялась, что все изменилось, что я изменилась. Но нет, все по-прежнему. Хуже, чем когда-либо… — Руки ее снова начали дрожать, жар охватил все тело. В голове появились знакомые образы, привычные и ненавистные. — Дэв, помоги мне!»

Но его нигде не было. Ни в офисе, ни в клинике, ни в управлении. Она оставила экстренные сообщения на всех автоответчиках, с каждым звонком чувствуя, как растет отчаяние.

Когда телефон наконец зазвонил, Арран вскочила с чувством невероятного облегчения. Но это снова была Изабель. Она сообщила о том, что заказала билеты и забронировала номер в отеле. Изабель не в состоянии помочь, даже если бы Арран и решилась признаться ей, чего она, конечно же, никогда не сделает. Как может она открыть постыдную тайну своей прекрасной, знаменитой, всеми обожаемой старшей сестре! Она представила себе презрительное выражение лица Изабель, отвращение в ее великолепных голубых глазах. Ей даже в голову не приходило, что Изабель могла бы понять ее лучше, чем кто-либо другой, что и у Изабель тоже могут быть свои постыдные тайны.

В смятении Арран расхаживала по комнате. Мысли путались. «Где же ты, Дэв? Я больше не могу ждать». Она физически ощущала, как внутри поднимается гигантская волна. Сейчас ее накроет с головой.

Конечно, она всегда знала, что отец закончит жизнь именно так. Для него это закономерный конец. Но как же это ужасно — убедиться, что ты оказалась права. Тоска и отчаяние поднимались из глубины ее существа. Какая-то темная сила, грозившая завладеть ею, поглотить всю целиком, увлечь вниз, в преисподнюю.

Да, она обречена. Ничего другого не остается.

Арран даже не стала переодеваться. Кинула в сумочку все наличные деньги, какие у нее были. Потом, повинуясь какому-то импульсу, сунула паспорт и выбежала из дома в своем лучшем сером костюме, купленном для нее Изабель в прошлом месяце у Сен-Лорана. В нем она ходила на встречу с начальником управления пожарной охраны.

Арран пробежала по аллее, вывела из гаража машину, безуспешно пытаясь уговорить себя ехать осторожнее. Рывком обогнула угол и понеслась вниз по Бродвею, по направлению к Эмбаркадеро. Осторожнее, говорил слабый голос благоразумия, не будь идиоткой, попадешь в аварию. Погибнешь.

К тому времени как Арран миновала спуск на Сэнсом-стрит, ей уже хотелось умереть. Похоже, это единственный выход для нее. Единственный способ удержать себя от того, что она собирается сделать. Не ехать туда, куда она направляется. Плача от ярости, от собственной беспомощности, Арран резко свернула направо, на Эмбаркадеро, к Южному рынку.

Как посмел отец так поступить с ней! Она сама убила бы его, если бы он не поторопился это сделать. В следующий момент до нее дошла злая ирония этих мыслей.

Когда Арран припарковала свою побитую «тойоту» на свободной площадке на Одиннадцатой улице, она была почти в истерике.

Дрожащими пальцами она нажала скрытую в стене кнопку звонка, к которой не прикасалась уже год. Она знала, что холодные изучающие глаза рассматривают ее сейчас на видеоэкране.

Прямо над головой прозвучал металлический голос:

— Извините, у нас закрыто на ремонт.

— Да бросьте вы!

В панике Арран почувствовала, что из-за сумятицы в голове не может вспомнить свой членский номер.

— Это я! Арран…

— Ничем не могу помочь. Сожалею. Закрыто на…

— Да заткнись ты! Это я! Номер… 576!

Господи, сделай так, чтобы она не ошиблась.

— Ну, открывай же свою дерьмовую дверь!

Наступило молчание. Арран думала о том, что же ей делать, если дверь не откроют. Однако уже в следующую секунду раздался звук зуммера, и Арран почти упала в маленький темный холл. Чуть впереди крутые каменные ступени вели в подвал, откуда виднелся красноватый свет. В этом подвале, расположенном под двумя примыкающими друг к другу складами размещалось много комнат. Арран хорошо знала, что происходит в каждой из них. Ниже находился еще один подвал со звуконепроницаемой дверью. Там Арран еще ни разу не бывала. То, что могло происходить за той дверью, одновременно и завораживало ее воображение и вселяло ужас.

Широкоплечий человек, сидевший за столом, поднял на нее взгляд.

— А, это ты! Давненько же ты у нас не была.

— Да.

Арран кивнула и почувствовала, что немного успокаивается. Дыхание стало ровнее. Она стояла неподвижно, впитывая атмосферу этого заведения. Все точно так же, как и раньше. Нереальный фантастический мир с блуждающими огнями, тяжеловатым запахом, приглушенными звуками — отдаленной пульсирующей музыкой, бормотанием, шорохами, шепотом, невнятными стонами. Обнаженная плоть в момент совокупления…

Мимо прошел огромный мужчина, абсолютно голый, если не считать узкой черной кожаной полоски и лошадиной упряжи. Мышцы перекатывались, как у борца, под блестящей, будто смазанной жиром кожей. Голова побрита наголо.

Арран обернулась.

— Да, — произнес человек за столом. — Гас все еще здесь. Хочешь Гаса? Ты его еще помнишь?

Арран кивнула. Облизала пересохшие губы.

Он взглянул на список, лежавший перед ним.

— У нас появился новый парень — мексиканец.

Знает массу всяких трюков. Настоящий сукин сын. Как раз то, что ты любишь. Хочешь попробовать его после Гаса? А я пока подберу кого-нибудь еще.

— Хорошо.

Арран почувствовала, как напряжение постепенно спадает, уступая место знакомому всепоглощающему ощущению предвкушения. Она возьмет их всех. Одного за другим…

— Для начала пятьсот. Можно кредитной карточкой. Подойдет «Виза» или «Мастер-кард».

Арран пошла раздеваться. Он провожал ее взглядом, качая головой. Боже правый, кто только этим не занимается!