"Свидание со смертью" - читать интересную книгу автора (Мерфи Уоррен, Сэпир Ричард)

Глава одиннадцатая

– Ну, вы даете, – в сотый раз повторил Сэм Уолфши, когда они подходили к вершине горы.

С тех пор, как им удалось избежать участи быть заживо погребенными, Чиун превратился для индейца в настоящего героя.

– Просто не могу прийти в себя, – сказал он. – Это ваше Синанджу – самое крутое, что я когда-либо видел. Научите меня, Чиун, хорошо?

– Не оскверняй величайшее из всех боевых искусств желанием иметь с ним что-то общее, – раздраженно ответил Чиун.

Но индеец не сдавался.

– Я даже заплачу вам за уроки, если вы согласитесь. Потом, конечно. Я вроде как возьму у вас взаймы немного информации.

– Искусство Синанджу требует гораздо, большего, чем просто немного информации, о пустая твоя башка, – сказал Чиун, выше поднимая голову. – Хотя в чем-то ты прав: я действительно был на высоте. Держать целого скалу, как держал ее я, – это свидетельство величайшего мастерства и самодисциплины, как физической, так и духовной. Если бы не мое точно рассчитанное дыхание и безупречная координация, мы были бы похоронены заживо.

Он потер ногти о рукав кимоно, придавая им блеск.

– Эй, кажется, это я вас спас, – проворчал Римо.

– Ах да, конечно, – согласился Чиун. – Ты действовал достаточно грамотно – для белого существа.

– Для белого...

– Посмотри на мое кимоно: оно все в лохмотьях. Римо, напомни мне заказать несколько новых, когда мы поедем в Синанджу.

– Вы хотите сказать, что такое место действительно существует? – воскликнул Уолфши, не веря своим ушам. – А можно и мне поехать?

– Конечно, нет, – отрезал Чиун. – Если я привезу тебя с собой, меня просто засмеют. К тому же с тобой мы заблудимся где-нибудь на полпути.

Впервые за все время их знакомства индеец растерялся.

– Но ведь это я обнаружил тропу, ведь так? – спросил он, вконец расстроенный.

– Выше голову, Сэм, – ободрил его Римо. – Синанджу – это далеко не рай на земле.

– Но я хочу увидеть это место. И научиться тому, что умеете вы. Я знаю...

– Давай не будем об этом. Лучше смотри, внимательнее на подъеме.

На зеленой вершине высилась монастырская колокольня. В самом центре обветшавшей внешней стены располагались ворота из грубо отесанных бревен на огромных железных засовах. Хотя когда-то эти стены вмещали святое братство, монастырь больше походил на крепость. Подобное ощущение усиливалось тем, что на стене было расставлено человек двенадцать одетых в черную форму часовых. Стволы их автоматов поблескивали на солнце.

Но там был и кто-то еще. Римо прищурился – приходилось смотреть против света.

– Кажется, там, на стене, женщина.

Маленькая обнаженная фигурка согнулась, обхватив себя руками.

– Да? Где? – спросил Уолфши, тщетно пытаясь что-либо разглядеть.

– Похоже, ее сильно избили, – заметил Чиун. – Скорее всего, это то, что мы ищем.

Из высокой травы донесся тихий стон.

– Попытайся проникнуть в монастырь, – сказал Римо Чиуну. – А ты, Сэм, прячься. Кажется, нас заметили.

Сам он нырнул в густую траву, пытаясь обнаружить, откуда раздался стон, и чуть не задохнулся, увидев Кейнса или, вернее, то, что от него осталось. Неестественно раскинутые руки и ноги были неподвижны; переломанные кости, прорвав черную ткань формы, торчали наружу. Кейнс закашлялся, и изо рта у него хлынула кровь.

– Господи! – прошептал Римо.

– Прости мне, отец небесный, мои грехи, – еле слышно вымолвил Кейнс.

Римо порылся в глубинах памяти, пытаясь найти слова утешения. Он воспитывался в католическом приюте, но не мог припомнить ничего, что облегчило бы смерть этому человеку.

– Он прощает тебя, – произнес Римо.

Он не был набожен, но и ему было трудно поверить, чтобы Бог мог отвернуться от человека в столь плачевном состоянии, в каком находился Кейнс.

– Спасибо, – пробормотал Кейнс, и изо рта у него вытекла струйка крови. – Я сделал это ради Консуэлы.

– Конечно, приятель, я понимаю, – сказал Римо.

– Но Квантрил все равно хочет ее убить.

При звуке этого имени Римо насторожился: уж слишком необычным и слишком знакомым оно ему показалось.

Кейнс, с трудом разлепив губы, проговорил:

– Квантрил – это босс. Богач.

– Майлс Квантрил? Миллионер?

– Он убийца, мистер. Вы должны его остановить. О, Консуэла...

– Не расстраивайся, – сказал Римо.

– Она была так красива.

– Я понимаю. Но тебе сейчас лучше помолчать.

– Я сделал все, что было в моих силах...

Римо склонился над умирающим.

– Этого было достаточно – она осталась жива.

Кейнс улыбнулся, будто увидел что-то вдали, а затем с его губ сорвался тихий гортанный звук, по телу прошла судорога, и он затих. Римо закрыл ему глаза.

Он еще не успел выпрямиться, как у самых его ног разорвалась граната, заставив проделать умопомрачительное сальто.

Он нырнул в заросли молодых сосен. Вдруг прямо возле него просвистела пуля, принеся с собой облачко пыли. Вслед за ней воздух прорезали еще несколько пуль, и с ближайшей сосны во все стороны посыпались щепки. Обнаженная девушка на монастырской стене пропала, а вместо нее появился взвод солдат в черном, подобно паукам, расползшихся по всему периметру зубчатой крыши.

Уворачиваясь от пуль, Римо выглянул в поисках Чиуна. Старый кореец находился уже возле главных ворот, шествуя с важностью и достоинством. За ним крался Сэм, согнувшись в тени хрупкой фигурки.

Старик вызывает огонь на себя, пронеслось у Римо в голове. Все правильно, Римо нужно, чтобы путь был свободен.

Словно стая ворон, на Чиуна с индейцем обрушилась с монастырской стены лавина ручных гранат. Не прилагая никаких усилий, Чиун ловил их прямо в воздухе и легким движением пальца отправлял назад.

Настала очередь Римо. Приготовившись, он изо всех сил рванул к монастырской стене, ощущая сопротивление ветра на губах и лице.

Сверху, с крыши, доносились женские крики, но это были крики страха, а не боли, и раздавались они совсем не там, куда Чиун метал пойманные гранаты.

Старик все учел, подумал Римо. Ближе к стене он уже не бежал, а почти летел. Не сбавляя скорости, он взбежал на стену и по инерции в том же темпе принялся двигаться вверх.

Он мог вскарабкаться по стене и не разбегаясь, но в таком случае требовалось как следует сохранять равновесие, медленно двигаясь по поверхности стены, что сделало бы его удобной мишенью. А при выбранном им способе восхождения солдаты на внешней стороне парапета увидят лишь смутное пятно, Римо же тем временем окажется на крыше. Еще не успев коснуться твердой поверхности, Римо уже вовсю работал руками, костяшками пальцев сломав шеи двух солдат.

Ему даже не надо было ничего видеть. С того момента, как он начал разбег у стен монастыря, все его привычные чувства были блокированы, уступив место ощущению занятого пространства. Он сам и солдаты были предметами, заполнившими это пространство. Все они имели массу, и Римо чувствовал, когда эта масса перемещалась, оказываясь возле него. Он нанес кому-то резкий удар ногой не потому, что услышал крадущуюся походку солдата или звук взводимого курка, но потому, что этот самый солдат вторгся в пространство у него за спиной. Удар пришелся солдату в живот. По тихому хрусту позвонков под ногой Римо понял, что у противника сломан позвоночник.

Без видимого усилия, не задумываясь, он поднял руку – она взметнулась быстрее молнии. Локоть угодил другому охраннику в челюсть, раздался хруст, и голова закрутилась, словно карусель. Римо не переставая работал руками. Постепенно окружающее пространство стало расчищаться, отовсюду слышались горловые хрипы умирающих и быстрая чечетка тяжелых солдатских ботинок по кафельному полу – это смертельно раненые бились в последних конвульсиях.

Тут раздались автоматные очереди, и Римо понял, что преодолел лишь первую линию обороны. Усилием воли заставив глаза смотреть, он разглядел еще одну группу солдат, вооруженных автоматами; они были выстроены по периметру крыши с трех сторон. У четвертой стены, за спиной у Римо, сгрудились в кучу плачущие женщины.

Римо не мог допустить, чтобы солдаты открыли по нему огонь. Сам он мог в крайнем случае увернуться от пуль, но женщины этого сделать не могли.

Тут вперед вышел командир, и автоматчики начали сжимать вокруг Римо кольцо.

– Цельсь! – скомандовал командир.

Солдаты сделали еще один шаг вперед.

В этот самый момент Римо увидел кусочек синей парчи, выглядывавший из-за надвигающейся стены солдат, и понял, что теперь его будет трудно остановить.

Он подпрыгнул, оторвавшись от земли настолько высоко, словно взлетел, а затем начал снижаться, согнувшись пополам и нацелившись ногами точно в грудь командира автоматчиков. Тот вскрикнул, выпустив из рук автомат. Толчок оказался настолько сильным, что командир отлетел к дальней стене, ударился о верхний край зубца, перевернулся в воздухе и полетел со стены головой вниз.

Остальные, удивленные странной траекторией полета своего командира, на какое-то мгновение задержались со стрельбой.

Но этого мгновения оказалось достаточно. В атаку пошел Чиун, огибая каждого солдата и сокрушая все на своем пути. Старец двигался так быстро, что даже Римо был не в состоянии уследить за мельканием его рук и ног. Но по четким, резким звукам он знал, что каждый удар попадает в цель.

Пока Чиун делал свое дело, Римо собрал женщин и незаметно повел их к выходу. Одна была настолько изранена, что не могла идти. Ее длинные черные волосы были в крови, лицо распухло, но все же Римо сумел разглядеть, что она настоящая красавица.

– Так вы и есть Консуэла? – спросил он, бережно поднимая ее с земли.

Девушка кивнула, изо всех сил пытаясь открыть заплывшие от побоев глаза.

– Там, внизу, лежит человек, который вас любил, – начал он, но осекся.

С колокольни донесся звук, который он не мог спутать ни с чем – это был стрекот вертолета.

Забыв, что держит на руках девушку, Римо попытался увидеть, что происходит на колокольне. В большой, выкрашенный ярко-синей краской вертолет садились два человека. Один из них был в гражданском, другой в черной форме, как солдаты, охранявшие монастырь. Гражданский забрался в машину, даже не оглянувшись; второй быстро обернулся назад, отвернулся, затем вдруг словно замер и снова поглядел назад. Он узнал Римо.

И Римо тоже вспомнил это лицо, лицо пыток и смерти, оторванных рук и умирающих детей. Для Римо война имела лицо майора Дика Бауэра.

Внезапно в памяти Римо всколыхнулся вихрь забытых образов и ощущений: зажаренная на вертеле птица – ее белое оперение развевается на поднявшемся перед тропическим ливнем ветерке; подвешенные на проволоке тела, словно вытанцовывающие зловещую джигу в первых утренних лучах; запах разлагающихся, гниющих тел.

С губ его сорвался слабый стон. Сверхчеловеческие рефлексы, выработавшиеся в нем за десять лет работы с Чиуном, куда-то пропали. Для него больше не существовало Синанджу, не существовало ничего, кроме войны и бесконечной, бессмысленной комедии на холме.

Словно в замедленной съемке, он наблюдал, как Бауэр достает автомат.

«Завтра прилетит вертолет с продовольствием...» – произнес позабытый голос из глубин памяти.

«Я захватил эту высоту и буду ее удерживать, и мне плевать, пусть хоть все вы подохнете здесь...»

«Протяните еще одну проволоку. Мы им покажем, как связываться с армией США!»

– Ложись! – внезапно прервал его размышления чей-то истошный крик, и Римо вместе с рыдающей девушкой на руках бросился на землю.

Сэм стоял, вытянув руки. Вдруг Римо услыхал свист пуль, и индеец свалился на Римо, истекая кровью.

– О Боже! – воскликнул Римо, приходя в себя. – Сэм!

Винты вертолета разрезали воздух. Он плавно поднялся, немного повисел и, быстро набирая скорость, скрылся за горизонтом.

Покончив с солдатами, к ним подошел Чиун и ловко поставил индейца на ноги. У Сэма была почти оторвана рука. Старый кореец быстро перевязал его, использовав вместо бинта шелковую полосу, оторванную от кимоно.

– Будет жить, – наконец сказал он. – Правда, не знаю, сколько именно, но какое-то время уж точно. Но в таком состоянии он вряд ли сможет спуститься с горы, даже если мы его понесем.

Римо, потрясенный, продолжал лежать. Вдруг он смутно почувствовал, что девушка выскользнула у него из рук.

– Он спас нам жизнь, – произнесла Консуэла. – Иначе пули...

– Да, я видел, – сказал Чиун, глядя на раненого индейца. – Я сразу почувствовал, что в нем есть что-то героическое, – с нежностью добавил он.

Губы Уолфши дрогнули в улыбке, и он медленно открыл глаза.

– Я все слышал, – прошептал он. – Может, теперь научите меня приемам Синанджу.

Чиун положил свою прохладную руку Сэму на лоб.

– Сын мой, храбрость, подобная твоей, превыше любого учения.

Римо отвернулся. Он видел лицо врага, этот взгляд чуть не стоил Сэму Уолфши жизни. Это был непростительный грех, и Римо его совершил. Он забыл о Синанджу.

Во всем виноват вертолет, сказал он себе. Проклятый вертолет.

И вдруг он вновь услышал его, угрожающий и неумолимый, этот живущий у него в подсознании звук, который сведет его с ума.

Но нет, это не галлюцинации. Внезапно Консуэла разразилась тирадой по-испански, указывая на восток.

Римо тоже увидел его. Он летел со стороны, противоположной той, куда улетел Бауэр. По мере приближения машины Римо разглядел, что и знаки на нем были другие. Это был полицейский вертолет.

– Карен! – выдохнула Консуэла. – Она, должно быть, успела перед смертью связаться с полицией.

– Ваша белокурая подруга в кабине, – улыбнулся Чиун.

– Какое же должно быть зрение, чтобы видеть на таком расстоянии! – поразилась мексиканка.

– И не спрашивай, – ответил ей Сэм.

Но кореец уже был на ногах.

– Нам надо спешить. Полиция позаботится о лекарстве и месте для тебя, сынок, только ни в коем случае не говори, что я и Римо были с тобой.

– А почему? Ведь вы.

– Наш император желает, чтобы мы оставались инкогнито. Скажешь властям, что действовал один. – Он кинул прощальный взгляд на Консуэлу. – И попроси женщин одеться. Это неприлично!

Подняв Римо за ребра, он кинул его в сторону лестницы. Когда полиция в сопровождении Карен Локвуд появилась в монастыре, их уже и след простыл.