"Белая вода" - читать интересную книгу автора (Мерфи Уоррен, Сэпир Ричард)

Глава 29

В своем офисе на тридцать восьмом этаже небоскреба ООН, выходившем окнами на Ист-Ривер, Генеральный секретарь ООН Анвар Анвар-Садат безотрывно сидел на телефоне.

В мире происходили странные вещи. Его призыв сократить двухсотмильные зоны вызвал резонанс в некоторых столицах.

Из Аргентины голос с жутким акцентом сообщил, что это первое за многие десятилетия здравое мнение по этому вопросу.

Из Южной Кореи доносились рукоплескания. Заинтересовались японцы. Еще бы им не заинтересоваться! Их флотилии рыщут в семи морях и часто наталкиваются на сопротивление и санкции.

Конечно, из других представительств посыпались мрачные угрозы. Россия всегда заявляла довольно сомнительные права на спорные воды, и сейчас Москва проявила раздражение. И Бирма, или как там ее сейчас называют, ведущая борьбу за свои права прибрежного рыболовства, тоже удовольствия не выразила.

Особенно расстроилась представитель США в ООН, если можно было судить по ее телефонному визгу.

В середине этого неослабного потока едких слов Анвар-Садат извинился, прекратил разговор и встал.

Он понял, что настал поворотный момент, и это было странно. Единственное, что он сделал, так это произнес речь. Даже не самую лучшую, хотя и сказанную с убеждением. С силой. Очевидно, поэтому она так и отозвалась.

Вскоре после первой волны телефонных звонков ему позвонил старший помощник и сообщил:

– Какая-то мисс Кэлли хочет с вами говорить.

Анвар резко вскинул голову:

– В самом деле?

– Да. Ее нет в списке, но голос у нее такой уверенный, и я сказал, что проверю, на месте ли вы.

– Буду говорить! – с энтузиазмом откликнулся Генеральный секретарь.

Усевшись в свое кресло, он два раза прокашлялся, поскольку у него уже горло устало от разговоров, и снял трубку.

– С вами говорит Генеральный секретарь Анвар Анвар-Садат, – нежно промурлыкал он.

– Спасибо, что ты соизволил поговорить со мной, мой Анвар, – прозвучал суховатый женский голос.

Он только судорожно глотнул воздух.

– Это вы?

– Да, это я.

– Я так долго ждал этой минуты.

– И другой минуты, которая уже близка.

– Вы в Нью-Йорке? – радостно спросил он.

– Нет. Но ты приедешь ко мне.

– Я с нетерпением ожидаю нашей первой встречи и должен сказать, что несказанно восхищаюсь вашим голосом.

– А я твоим.

– Он такой... как это сказать... вдохновляющий, – пролепетал Анвар.

– Я принимаю это как комплимент джентльмена, но свое мнение высказывать воздержусь.

Она была очаровательна. Голос ее – хрипловатое контральто – был сексуальным, но не развратным. Он не очень подходил к мысленному образу золотоволосой богини, но так было даже лучше. Очень... очень талантливый голос.

– Я очень взволнован реакцией на мою речь, – сказал он.

– Весь мир повернул к тебе свои уши, мой Анвар.

– Хотя мой долг заставляет меня остаться здесь, я приеду в ваш город, где бы он ни был.

– Оттава. Приезжай сегодня вечером.

– Мы будем веселиться, мы будем танцевать, мы будем наслаждаться обществом друг друга, – лепетал Анвар.

– И еще мы проведем совещание с канадским министром рыбного хозяйства, – вставила Госпожа Кали.

Лицо Анвар-Садата дернулось, будто его ужалила пчела.

– Это звучит не очень... романтично.

– У нас с тобой будет своя романтика, поверь мне, – пообещала она. – Но твои слова затронули струны. Слова канадского министра затронули такие же струны в его народе. Я думаю, вам нужно встретиться.

– Ради чего?

– Построить вашу двойную стратегию.

– У меня нет двойной стратегии.

– Нет. У тебя единая стратегия. Моя стратегия.

– А после этой встречи – чего мне стоит ждать?

– Что было бы тебе приятно, мой Анвар?

– Что-нибудь новое. Что-нибудь экстраординарное.

– Я владею многими искусствами. И духовными, и чувственными. Я сотворю такое, что будет достойно нашей первой встречи.

– Договорились.

– Автомобиль будет ждать тебя в аэропорту Оттавы. Пожалуйста, поспеши. Земной шар захлестывают события. Мы должны овладеть ситуацией, если хотим извлечь из нее пользу.

– До вечера, – мурлыкнул Анвар Анвар-Садат и поцеловал трубку, получив в награду такой же чмок с придыханием.

Неохотно положив трубку, он вскочил и позвал:

– Кристос! Закажи мне билет на самый ранний рейс до Оттавы.

Кристос вошел в комнату, заметил неподобающий выступ в верхней части отлично сшитых брюк Анвар-Садата и отвернулся, густо покраснев.

– Сию минуту, господин Генеральный секретарь! – ответил он и четко отсалютовал.

Министр рыбного хозяйства Канады Гилберт Хьюгтон выступал с очередной речью там, где река Фрэйзер впадала в пролив Джорджия среди ветвистых сосен Британской Колумбии. Сверкающие на солнце небоскребы Ванкувера создавали впечатляющий задний план.

Канадская радиовещательная корпорация была уже на месте. И иностранная пресса тоже, в том числе, конечно, и специальный корреспондент американской Эй-би-си. Их главный был канадцем. Хорошо иметь такого человека в Нью-Йорке, когда надо проталкивать канадскую точку зрения.

Свежие ветры Тихого океана холодными пальцами шевелили кудрявые волосы Хьюгтона. Раскрыв рот, он полной грудью вдохнул чистейший в мире воздух.

– Я приехал сюда, в нашу пятую провинцию, чтобы заявить резкий протест против пиратства и экологического разбоя!

Он достал из пакета дохлую рыбу. Она свесилась с его поднятой ладони.

– Это зеленый осетр. Храбрая, сильная и вкусная рыба. Здесь, в реке Фрэйзер, ее больше нет.

Он поднял другую рыбу, на этот раз белую.

– Если мы ничего не сделаем, ее брат, белый осетр, уйдет вслед за ней. Друзья мои, здесь, в Британской Колумбии, ожидается вымирание рыб, беспрецедентное в современной истории. Как вымерла севрюга, как истребляют китов, так исчезнут наши лососевые и осетровые рыбы. Этого нельзя допустить!

Сейчас уже ни для кого не секрет, что главная причина этого вымирания – хищнический вылов. И в этом мы, канадцы, должны признать свою долю вины.

В толпе засвистели. Свистели рыбаки, которым запрещали ловить рыбу в своих собственных водах. Для этих людей имя Гилберта Хьюгтона было как кость в горле.

– Одни говорят, что это сплав леса разрушает обиталища рыб. Другие кричат, что теплые воды течения Эль-Ниньо не дают лососям вернуться в реки. Да, эти причины тоже действуют, но есть куда большее зло. Лососи возвращаются в реку Фрэйзер и в другие реки Британской Колумбии на нерест. И если они не могут вернуться, то и нереста не будет. Не секрет, что практически все лососи в этой части океана – из Британской Колумбии. И не секрет, что они не могут вернуться ни во Фрэйзер, ни в другие реки потому, что их перехватывают по пути!

Он сделал паузу – и эти резкие слова повисли в воздухе.

– Рыбаки США, промышляющие в международных водах рядом с Британской Колумбией, вылавливают их в рекордных количествах. Они присваивают себе следующее поколение лосося раньше, чем оно успеет родиться. Присваивают нашу еду, нашу жизнь и наше будущее!

– Проклятые мерзавцы! – выкрикнул кто-то в толпе.

Гилберт Хьюгтон повернулся на голос. Это был типичный рыбак из Британской Колумбии. Но его лицо было выкрашено белым, а посредине был вляпан ярко-красный, как свежая кровь, кленовый лист Канады.

Хьюгтон подавил улыбку. Подсадная утка. Таких здесь было немало. Их рассыпали в толпе, чтобы телекамеры их не пропустили.

– В Атлантике мой предшественник принял меры, чтобы остановить тресковый кризис. Он был хорошим человеком, но слишком поздно начал действовать. Я принял меры, чтобы остановить лососевый кризис. За это меня подвергли грубой и несправедливой критике.

В толпе снова засвистели, но были и возгласы одобрения. От людей с выкрашенными лицами.

– Какой же смысл оберегать нерестовые реки Британской Колумбии, если идущую в них рыбу вылавливают, разделывают и пожирают еще по пути? Эта рыба родилась в Британской Колумбии. Она возвращается в Британскую Колумбию. Это не тихоокеанская рыба, а канадская. И в качестве таковой она заслуживает – нет, она просто требует нашей защиты!

Последние слова министра вызвали гул одобрения даже у тех рыбаков, которые сгрудились в центре толпы с плакатами «Объединенный профсоюз рыбаков и работников рыбной промышленности против вмешательства федеральных властей».

– С этого дня я брошу все силы, всю мощь моего министерства на защиту наших лососей. Может быть, уже поздно спасать осетровых, но лососевых мы еще можем спасти и спасем. Мой обет всем канадцам – победа будет за нами! Мы победим ко дню Победы!

Толпа зажглась. Она заорала. Выкрики и свист, вначале такие громкие, заглушили одобрительный рев толпы. И хотя они не стихли, операторы телевидения фиксировали только выкрики одобрения и поддержки в адрес Гилберта Хьюгтона, министра рыбного хозяйства, будущего премьер-министра Канады.

– Победа ко дню Победы! Победа ко дню Победы!

Сойдя с импровизированного помоста в громоносные аплодисменты своих соотечественников, Гилберт Хьюгтон был перехвачен своим помощником, зажавшим в руке мобильный телефон.

– Это вас, сэр.

– Не сейчас, – отмахнулся министр. – Я ошалел от популярности.

– Она говорит, что на ее звонок вы ответите.

– Она? Надеюсь, это не моя жена?

– Нет, сэр. Определенно это не ваша супруга.

Зажав одно ухо ладонью, Гил Хьюгтон вернулся к своей машине, закрыл дверь и ответил на звонок.

– Я должна видеть тебя, – послышалось хриплое контральто, от которого у министра перехватило дыхание.

– Это не так просто. Я сейчас в Британской Колумбии.

– Знаю. Я все видела.

– И вы одобряете?

– Я требую твоего присутствия, ничтожный червь.

– Да, Госпожа, – ответил Гил Хьюгтон с лицом, перекосившимся от страдания и удовольствия – двух чувств, доставлявших ему равное блаженство.

Господи, как эта женщина умеет заставить его корчиться от радости и желания!

– Я прямо к вам, Госпожа, – доложил он.

Отключив связь, он заметил, что его рука находится в карманах брюк, как у испорченного мальчишки.