"Запретное пламя" - читать интересную книгу автора (Бейкер Мэдлин)

ГЛАВА 16

Они были на тропе уже два дня, два долгих дня. Кэтлин ехала молча, углубившись в свои мысли. Рэйф отдал все деньги, которые у него были, Скотту и Нейту. Их было немного, но достаточно, чтобы помочь им оправиться и воз­вратиться на «Сэкл Си».

Кэтлин терзалась из-за состояния их с Рэйфом финансов. Она рассчитывала на деньги от продажи скота, а сейчас, вместо того, что­бы возвращаться домой с девятью тысячами долларов, они были разорены. Она несколь­ко раз едко высказалась об индейцах, кото­рые украли больше восьмисот голов превос­ходного скота и убили четырех человек, но Рэйф не разделял ее чувств. Он оплакивал потерю людей, но философски относился к потере стада.

– Они голодают, Кэтлин, – сказал он, как будто это все оправдывало.

– Мы, вероятнее всего, тоже будем голо­дать, – сказала Кэтлин без тени сочувствия.

Рэйф долго смотрел на нее с грустью в гла­зах.

– Я жил с лакота, Кэти, – напомнил он ей. – Бизоны исчезают. Люди голодны. Что бы ты делала, если бы твои дети плакали от голода, а родители умирали?

– Я бы нашла работу, – возразила Кэтлин, но она знала, что несправедлива. Тем не менее все это напоминало ей, что денег, на которые она рассчитывала, нет. «Сэкл Си» нуждается в ремонте, нужно вернуть банковский заем и нужно придумать, как это сделать.

Но сейчас эти мысли не очень отягощали ее. Она раз десять в течение часа незаметно рассматривала эту скво.

Летний Ветер была прекрасна. Ее черные волосы были густыми и блестящими, и от этого Кэтлин казалось, что ее собственные, светлые, выглядят полинявшими и безжизненными. У Летнего Ветра была гладкая кожа, красно-ко­ричневого цвета, большие темные глаза с чер­ными, как сажа, ресницами. Ее фигура – без­упречна. Она старалась держаться поближе к Рэйфу, используя каждую возможность, чтобы дотронуться до него. Они разговаривали на язы­ке лакота, потому что девушка почти не знала английского. Кэтлин чувствовала себя посторон­ней. В ее сердце росло негодование, когда она видела, как Летний Ветер улыбается Рэйфу. Ее возмущало присутствие скво в их с Рэйфом жизни. Но сильнее, чем негодование, была рев­ность, которая глубоко и горячо бурлила в ее крови, готовая вырваться наружу. Раньше она никогда ничего подобного не испытывала, и это мучило ее и вызывало отвращение к себе са­мой.

Рэйф хорошо понимал, какие чувства испытывает Кэтлин, но он не мог разобраться в своих. Он думал, что все его чувства к Летне­му Ветру умерли вместе с Горбатым Медведем, но обнаружил, что ее красота и улыбка обезо­руживают его. Она была первой женщиной, к которой он испытывал страсть, и он с удивле­нием понял, что она небезразлична ему, хотя Кэтлин он тоже любит, но любит по-другому. Сейчас у него не было времени разбираться в своих чувствах. Они шли по вражеской терри­тории, и нужно было все время быть начеку. Рэйф не мог ослабить бдительность раздумья­ми об этих двух очень разных женщинах, ехав­ших рядом с ним.

В этот вечер приготовление ужина взяла на себя Летний Ветер. Она привыкла к жизни в лесах и к еде, приготовленной на костре. Ког­да Летний Ветер взяла кролика из рук Рэйфа, он заметил гнев в глазах Кэтлин, хотя она и промолчала. Он уныло покачал головой, не понимая, как воины лакота, у которых было несколько жен, ухитрялись поддерживать мир в своем жилище.

Когда кролик был готов, Летний Ветер от­дала Крадущемуся Волку самую большую пор­цию, а остатки разделила между собой и Кэт­лин. Она знала, что белой женщине не нравится ее присутствие, и улыбнулась этой мысли. Кра­дущийся Волк должен принадлежать ей. Ког­да-то он любил ее, и это из-за нее он убил чело­века. Возможно, если повезет и если разумно вести себя, она сумеет отвоевать его.

Во время еды Рэйф сидел между двумя женщинами и ощущал растущее напряжение меж­ду ними. Летний Ветер рассыпалась в улыб­ках, когда они болтали о старых добрых вре­менах, и тепло смотрела на него своими сияющими темными глазами.

Кэтлин хранила угрюмое молчание. Каза­лось, она не обращает никакого внимания на Рэйфа и Летний Ветер, но на самом деле она остро ревновала к каждой улыбке, которая воз­никала между ними, и хорошо видела, что Летний Ветер ищет любого повода, чтобы при­коснуться к Рэйфу.

Кэтлин встала, не в силах смотреть на них.

– Извините, – холодно сказала она, повер­нулась и пошла в темноту. Слезы жгли ей гла­за и кипели в горле.

Она шла долго, забыв о расстоянии и о том, что опасно уходить так далеко от стоянки. Ночь была теплая, темная, успокаивающая. Здесь она могла выплакаться без посторонних глаз. Она теряла, Рэйфа из-за индейской девчонки и не знала как этому противостоять. Возмож­но, никак. Рэйф говорил, что ему нравится жизнь с индейцами, возможно, он заберет эту скво и останется на Черных Холмах. К лакота он вернуться не мог, но его могло принять дру­гое племя.

Она услышала приглушенные шаги, появил­ся Рэйф и обнял ее за плечи.

– Возвращайся к костру, Кэти, – тихо ска­зал он, тепло дыша ей в ухо.

– Почему я должна возвращаться?

– Потому что я хочу, чтобы ты вернулась.

– Я тебе не нужна. Чтобы составить тебе компанию есть Летний Ветер.

– Ты моя жена, – напомнил он.

– А она об этом знает?

– Конечно, знает.

– Но ей все равно.

– Что ты имеешь в виду?

Глупый вопрос! Он прекрасно понимал, что она имеет в виду.

– Она заигрывает с тобой, прикасается к тебе, говорит с тобой на своем языке, чтобы я не мог­ла понять. Она все еще любит тебя, – с горечью сказала Кэтлин. – Это видно даже слепому.

– Она просто благодарна мне за то, что я спас ее от Бича, вот и все.

Кэтлин издала звук отвращения.

– Кэти…

– Прогони ее, Рэйф. Я не хочу, чтобы она ехала с нами.

– Я не могу, Кэти.

– Понятно, – она повернулась к нему ли­цом. – Ты все еще любишь ее.

– Нет, – Рэйф покачал головой. – Я не люб­лю ее так, как ты имеешь в виду. Я отвечаю за нее, и не могу просто так бросить ее.

– Прекрасно, – Кэтлин положила руки ему на грудь и оттолкнула его.

– Кэти…

– Я возвращаюсь обратно, – коротко сказа­ла она. – Я устала.

– Черт возьми, Кэтлин, почему ты не хо­чешь понять?

– Я слишком хорошо все понимаю, – возразила Кэтлин, хотя тихий внутренний голос со­ветовал ей молчать, подсказывая, что она толь­ко ухудшает положение. Если она будет так сварлива, Рэйф быстрее окажется в объятиях Летнего Ветра.

Высоко подняв голову, она пошла было к костру, но Рэйф не мог позволить ей уйти. Он схватил ее за волосы и дернул к себе. Она не­громко вскрикнула от боли, уверенная, что он вырвал ей клок волос. Но прежде, чем она ус­пела ударить его, он уже целовал ее, язык его был твердым, жестким, а руки держали креп­ко. Он целовал ее так, как будто хотел причи­нить боль, и он сделал ей больно, силой своего поцелуя прижав ее губы к зубам. Потом он погрузил свой язык, точно танцующий язык пламени, ей в рот, заставляя забыть обо всем остальном, отнимая все силы, делая податли­вой и гибкой в его руках.

Она была ошеломлена и почти не дышала, когда он оторвался от нее.

В его темных глазах горел огонь страсти и еще что-то таинственное, но она не могла по­нять, что это.

– Рэйф, – она пытливо посмотрела ему в глаза. – Скажи, что ты любишь меня, только меня.

– Крадущийся Волк? Ты здесь?

Рэйф чертыхнулся про себя, когда голос Летнего Ветра нарушил тишину. Он еще раз поцеловал Кэтлин легким многообещающим поцелуем и отпустил ее.

– Мы здесь, – отозвался он.

Летний Ветер пробиралась к ним среди де­ревьев. Как она и подозревала, он пошел не к лошадям, а к своей женщине. Она переводила взгляд с Крадущегося Волка на Кэтлин и чув­ствовала себя победительницей. Она помешала тому, что должно было случиться между ними.

– Мне стало страшно, – сказала Летний Ве­тер, скользнув рукой по руке Рэйфа и улыба­ясь ему. – Бич нашел меня ночью.

Рэйф кивнул.

– Давайте пойдем обратно к костру и не­много поспим. Кэти?

Она кивнула. Не обращая внимания на пред­ложенную руку, она пошла к стоянке, натяну­тая, как струна. У нее руки чесались отхлес­тать Летний Ветер по щекам. Страшно! Эта девка не побоится и двухголового змея.

Кэтлин мало спала этой ночью, и утром у нее под глазами были темные тени. Летний Ветер хорошо отдохнула и прекрасно выгляде­ла. Ее глаза сверкали, а на губах сияла улыб­ка, пока она готовила завтрак и относила его Рэйфу.

Кэтлин не разговаривала с Рэйфом целый день, хотя и понимала, что ведет себя по-дет­ски, и такое поведение еще больше отталкива­ет его. Но она боялась. Она очень боялась поте­рять его.

Страх, что Рэйф уйдет к Летнему Ветру, превратился в ужас, когда немного позже они поднялись на вершину невысокого холма и оказались в окружении дюжины индейских воинов.

Кэтлин в ужасе смотрела на их лица, ис­пещренные ужасной краской, на скальпы, ко­торые развевались на наконечниках их копий, и на перья, вплетенные в длинные черные во­лосы.

Она перевела испуганные глаза на Рэйфа, сердце ее выбивало бешеную дробь. Эти индей­цы как две капли воды похоже на тех, что уби­ли братьев и отца.

Постигнет ли и ее такая же ужасная участь? Она остановила взгляд на скальпе с длинными светлыми волосами, так похожими на ее собст­венные, и почувствовала покалывание, когда представила, как один из воинов срезает ей волосы вместе с кожей и прикрепляет к копью рядом с другими скальпами.

Рэйф тоже почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом, когда их окружили воины. Они были из племени чеинн, союзни­ков лакота, но он не узнал никого из них. Он почувствовал укол ревности и страха, когда воины с восхищением уставились на Кэтлин и Летний Ветер. Индейцы были при оружии и в боевой раскраске. Они хорошо поживятся, если убьют его и захватят женщин.

Он поднял правую руку в традиционном мирном приветствии, но прежде, чем он успел что-либо сказать, Летний Ветер подъехала к одному из воинов.

– Хоу сикьеси, – сказала она, улыбаясь. – Здравствуй, двоюродный брат.

Шинте Галеска нахмурился, а потом улыб­нулся.

– Хоу ханкаси, – ответил он. – Ты ездишь далеко от дома.

– Я была в гостях, – приветливо ответила Летний Ветер. – А это мой муж, Крадущийся Волк.

Шинте Галеска коленями подогнал лошадь вперед, и двое мужчин обменялись приветст­виями.

– Кто эта белая женщина? – спросил Шин­те Галеска.

– Рабыня, – ответила Летний Ветер, мах­нув рукой. – Не обращайте внимания.

Рэйф предупреждающе посмотрел на Лет­ний Ветер, она только лукаво усмехнулась и стала расспрашивать двоюродного брата о семье.

Кэтлин тревожно смотрела на индейцев, пока Летний Ветер разговаривала с ними. Ее ладони вспотели, а во рту вдруг пересохло, когда Летний Ветер пренебрежительно махну­ла рукой в ее сторону. Кэтлин догадывалась, что стоит за неприятной улыбкой на лице скво.

Летний Ветер подъехала к воину, с кото­рым разговаривала, и они направились туда, откуда появились индейцы. Другие воины поскакали вперед, оставив Кэтлин и Рэйфа в хвосте.

– Что происходит? – нервно спросила Кэт­лин. – Куда мы едем?

– В их деревню.

– В их деревню! – воскликнула Кэтлин. – Зачем?

– Кажется, один из воинов двоюродный брат Летнего Ветра. Она сказала ему, что я ее муж и что мы ездили в гости.

– А что она сказала обо мне?

Рэйф закусил губу, прежде чем ответить.

– Она сказала ему, что ты – наша рабыня. Кэтлин свирепо посмотрела на Рэйфа, не веря своим ушам.

– Как ты мог позволить ей так соврать?

– Ты хотела бы, чтобы я назвал ее лгуньей перед двоюродным братом?

– Вообще-то не хотела бы, – пробормотала Кэтлин. Неудивительно, что Летний Ветер ка­залась такой самодовольной. Подумать толь­ко, рабыня!

Лагерь чеинн был расположен в виде боль­шого круга, состоящего из вигвамов разных размеров. Большая часть их была размалевана изображениями солнца или луны и грубыми рисунками, изображающими лошадей, людей, оленей или бизонов.

У Кэтлин рассеялся гнев на Рэйфа, когда ее окружили индейцы, и она держалась к нему поближе, чувствуя необходимость быть рядом и ощущать его силу. Конечно, он не позволит этим дикарям причинить ей вред.

– Расслабься, Кэти, – прошептал Рэйф, обод­ряюще дотронувшись до ее плеча. – Мы пробу­дем здесь день или два.

День или два, подумала Кэтлин. За эти день или два с ней могло случиться все, что угодно.

Индейцы разглядывали ее, удивляясь длин­ным светлым волосам и ярко-зеленым глазам. Они показывали на нее пальцами, как будто она была каким-нибудь редким животным, быстро переговаривались на своем неприятном гортанном языке, иногда трогали ее светлую кожу или волосы. Она ежилась от этих при­косновений, их смех унижал ее.

Шинте Галеска привел их в свое жилище и представил Рэйфа своей жене, Радуге, высо­кой худощавой женщине с огромными черны­ми глазами, высоким лбом и красивым ртом.

Летний Ветер и Радуга обнялись, потом сели на кучу шкур и начали приятный разговор о том, какие события произошли с тех пор, как они виделись в последний раз.

Шинте Галеска предложил Рэйфу сесть, ос­тавив Кэтлин одиноко стоять у входа.

– Садись, Кэти, – тихо сказал Рэйф. – Вот здесь, за мной. Не разговаривай.

Кэтлин бросила на него протестующий взгляд, но сделала, как он велел. Сесть было не на что, поэтому она села на голую землю, подогнув ноги и пытаясь уловить хоть какой-нибудь смысл в беседе Рэйфа и Шинте Галес­ка, но этот язык не был похож ни на один из тех, что она слышала раньше, и она удивля­лась, как его вообще можно понимать.

Через несколько минут Радуга принесла Рэйфу и своему мужу чашки с тушеной олени­ной. Потом она дала такую же чашку Летнему Ветру и приготовилась снова сесть.

В животе у Кэтлин заурчало. Радуга нахму­рилась и посмотрела на Летний Ветер.

– Ты хочешь, чтобы я накормила ее?

Летний Ветер собралась сказать «нет», но заговорил Рэйф.

– Я был бы очень благодарен, если бы вы покормили белую женщину, – улыбаясь, ска­зал он. – Она хорошо работает, и я бы не хо­тел, чтобы ее силы истощились от недостатка пищи.

Радуга кивнула и нехотя дала Кэтлин чаш­ку с олениной. Она не любила белых, и ее раз­дражало, что приходится делиться едой с блед­нолицей.

После обеда женщины, сидя в дальнем углу жилища, тихо разговаривали, Шинте Галеска жаловался, что в этих местах становится все больше белых и что несколько дней назад бе­лые вырезали небольшую деревню Арапахо. Он рассказал о только что прошедшем Танце Солн­ца и выразил сожаление, что Крадущийся Волк его не видел.

Шинте Галеска снова предложил Рэйфу трубку, и потом они вышли. Радуга и Летний Ветер вымыли чашки и тоже ушли.

Кэтлин немного посидела, расстроенная, что Рэйф не обращает на нее внимания. Нахмурив­шись, она поднялась на ноги, намереваясь най­ти его и все высказать, но как только она вы­шла наружу, Летний Ветер приказала ей вернуться обратно.

– Ты, рабыня, – высокомерно сказала индеанка. – Оставайся внутри.

– Нет, – вскинула голову Кэтлин.

– Оставайся или у тебя будут большие неприятности, – прошипела Летний Ветер. – Здесь я жена Крадущегося Волка, а не ты.

Крадущийся Волк. Кэтлин повторила про себя это имя, свирепо глядя на Летний Ветер, слишком разозленная, чтобы заметить, что английская речь Летнего Ветра значительно улучшилась, как только Рэйф ушел.

Настроение у Кэтлин немного поднялось, когда она увидела возвращающегося Рэйфа.

– Что случилось? – спросил он тихо.

– Она не выпускает меня, – раздраженно ответила Кэтлин. – Она говорит, что это вызо­вет неприятности.

Рэйф глубоко вздохнул.

– Боюсь, она права, Кэти. На прошлой не­деле войска уничтожили деревню Арапахо, и сейчас обстановка накалена до предела. Тебе лучше не показываться им на глаза.

– Что ты собираешься делать?

– Один из воинов отмечает день рождения своего первенца сына. Меня пригласили на праздник, как гостя Шинте Галеска.

– А что делать мне?

– Оставайся здесь и сиди тихо. Я вернусь, как только мне удастся улизнуть оттуда.

Кэтлин посмотрела на Летний Ветер.

– А что будет делать она?

– Сидеть с женщинами.

Кэтлин печально поникла головой. Ей здесь не нравилось, она хотела домой. Не сказав ни слова, она повернулась, вошла в вигвам и усе­лась на пушистой бизоньей шкуре. Она ни за что не хотела смириться с тем, что осталась одна, и была до смерти напугана. В вигваме все было чужим и незнакомым: и запахи, и обстановка. Земля под шкурой была твердой. С улицы донеслись смех, пение и ритмичный стук барабана. Она слышала незнакомые голоса. Заскучав, Кэтлин встала и выглянула нару­жу, желая посмотреть, что из себя представля­ет индейский праздник.

Она сразу увидела Рэйфа. Он сидел рядом с Шинте Галеска, кивая ему при разговоре.

Барабанный бой изменился, один из индей­цев встал и вышел в центр круга. Сбросив с себя шкуру, он начал плясать вокруг костра. Она не понимала слов, но у нее создалось впе­чатление, что индеец рассказывает о том, как он сражался и убил трех вражеских воинов.

Кэтлин была удивлена, когда через несколь­ко минут встал Рэйф. Он не сказал ни слова, но ей не составило труда понять его действия. Понятными движениями и жестами он расска­зал об охоте лакота на бизона, как его лошадь провалилась в нору степного койота, и как она умерла под копытами стада. Он едва уцелел, а потом на себе нес большую бизониху, убитую единственной, но меткой стрелой.

Смотреть на него было одно удовольствие. Оде­тый только в брюки и мокасины, он заставлял ее затаить дыхание. Оранжевое пламя отбрасывало тени на смуглую кожу и иссиня-черные волосы, и от этого казалось, что все происходит во сне. Или в ночном кошмаре. В его волосах торчало орлиное перо, лицо раскрашено, на правом пред­плечье поблескивает медный браслет. Рэйф ничем не отличался от индейцев. Он был среди сво­их. Она смотрела, как танцуют другие мужчи­ны, все по-разному, поднимая пыль, а барабаны бьют все быстрее и быстрее.

Танцоры испускали возгласы и воинствен­ные крики, и зрители отвечали им тем же.

Женщины танцевали более мягко. Среди них Кэтлин увидела Летний Ветер, и ее сердце наполнилось отчаянием. Девушка взяла у кого-то платье из оленьей кожи и красивую накид­ку, очень идущую ей. Она распустила длинные черные волосы и разделила их на прямой про­бор. В ушах покачивались огромные сережки, а шею украшало ожерелье из ракушек. Часть ее волос была выкрашена в ярко-красный цвет. Выглядела она как дикарка, но при этом каза­лась страстной и очень, очень красивой.

Барабан перестал бить, а когда начал снова, женщины выстроились в большой круг. Они медленно раскачивались из стороны в сторо­ну, а когда барабан утих, каждая из женщин подошла к мужчине, которого выбрала, и хлоп­нула его по руке.

Летний Ветер пошла прямо к Рэйфу, и ког­да хлопнула его по руке, он встал на ноги и вышел за ней в круг. Теперь мужчины и жен­щины стояли лицом друг к другу. Стук бара­бана возобновился, и начались танцы. Люди в парах не дотрагивались друг до друга, двига­ясь вправо, влево, вперед и назад, но в их дви­жениях чувствовался любовный призыв и ожи­дание встречи.

Кэтлин встала, чтобы лучше видеть, и в этот момент Летний Ветер улыбнулась Рэйфу. Ее глаза горели от возбуждения, и вся она лучи­лась от счастья.

Кэтлин больше не могла смотреть на это. Задернув полог, она откинулась на шкуру би­зона, чувствуя боль в сердце.

Она еще не спала, когда Рэйф и Летний Ветер часом позже вошли в вигвам вместе с Шинте Галеска и его женой.

Летний Ветер и Радуга обменялись несколь­кими словами, а потом Летний Ветер залезла под кучу шкур с левой стороны жилья. Кэт­лин чуть не задохнулась от гнева, когда Рэйф полез туда за ней.

Не в силах вынести мысль, что ее муж спит с другой женщиной, Кэтлин подумала, что этот маскарад зашел слишком далеко.

Она посмотрела на Рэйфа и увидела, как он покачал головой, предупреждая, чтобы она не устраивала сцену. Чувствуя себя несчастной, Кэтлин спрятала лицо, стараясь не слышать шепота Шинте Галеска и его жены, устраива­ющихся на ночь.

Она слышала, как Летний Ветер что-то про­шептала Рэйфу на языке лакота, и как он, по-ви­димому, велел ей замолчать. Наступила тишина. Но Кэтлин еще долго не могла заснуть.

Кто-то тряс ее за плечо, и она тихо застона­ла, когда открыла глаза. Все тело казалось де­ревянным и болело после почти бессонной ночи.

– Просыпайся, – сказал Рэйф.

– Что такое? – с тревогой спросила Кэтлин.

– Ничего. Шинте Галеска просит меня по­ехать вместе с ним на охоту.

– Ты не поедешь! – крикнула Кэтлин, испу­гавшись, что останется одна с индейцами.

– Надо ехать, Кэти. Это большая честь, что меня пригласили, и нет причин отказывать.

– А я не причина?

– Помни, что здесь ты рабыня. Не волнуй­ся, Летний Ветер присмотрит за тобой.

– Да, конечно, присмотрит, – саркастиче­ски пробормотала Кэтлин.

– Кэти… – он приложил палец к ее губам, когда увидел, что она собирается спорить с ним.

– Послушай меня, – настойчиво сказал он, понизив голос. – Я не хочу вызывать подозре­ния у Шинте Галеска. Лакота изгнали меня. Это как смертный приговор, Кэти. Единствен­ная причина, почему я до сих пор жив, – это то, что я убил Горбатого Медведя в честном бою, но все равно я убил индейца, факт остает­ся фактом. Если Шинте Галеска узнает, что я сделал, последствия могут быть самыми ужас­ными. У него горячий нрав. Я знаю, что тебе тяжело, но меня не будет всего один день, в крайнем случае – два дня. Пожалуйста, поверь мне, Кэти.

– Я верю. Но если здесь мы в опасности, то не разумнее было бы ехать отсюда прямо сей­час?

Рэйф вздохнул:

– Я пообещал Летнему Ветру, что мы проведем несколько дней с чеинн, если она будет хорошо себя вести.

– Она что, угрожает тебе?

– В некотором роде. Ей было плохо с Би­чом, и она снова хочет побыть со своими. Кто знает, может, она решится остаться здесь.

– Как она может остаться? Ведь предпо­лагается, что вы с ней женаты.

– Мы разведемся.

– Я не знала, что у индейцев есть развод.

– Есть, и им развестись легче, чем белым.

– Правда?

– Да. Если женщина хочет развестись с му­жем, она просто возвращается к своим родите­лям. В нашем случае Летний Ветер могла бы остаться с Шинте Галеска и объявить, что наш брак распался.

– А ты можешь сделать то же самое?

– Для мужчин это немного по-другому. Если он устает от своей жены или решает, что она ему не подходит, он ждет до следующих тан­цев и объявляет, что бросает свою жену, и ее может взять любой, кто хочет.

– Как это по-дикарски, – заметила Кэтлин, думая, что никогда не слышала ничего более странного. Брак – это священный союз, и к нему нельзя относиться так легкомысленно.

– Возможно, но вспомни, что большинство индейских браков устраивается родителями. Они не всегда удачны, и лучше быть дикарем, чем жить с человеком, который не подходит тебе.

– Вообще-то да.

Рэйф взял руки Кэтлин в свои.

– С тобой все будет хорошо пока меня нет? Кэтлин пожала плечами.

– Думаю, что да, – она умоляла бы его не ехать, но мысль, что Летний Ветер, возможно, решит остаться с чеинн…

– Мне надо идти, – неохотно сказал Рэйф, – они ждут меня. – Я буду скучать по тебе, – прошептала он, погладил ее по спине, провел рукой по волосам, а потом нагнулся и горячо поцеловал.

– Возвращайся побыстрее, – сказала Кэт­лин, выдавливая улыбку.

Рэйф кивнул:

– Можешь рассчитывать на это.

Кэтлин пошла провожать его. Он снял ру­башку из оленьей кожи, и раннее утреннее солнце согревало его широкие плечи. Он был обут в мокасины, за поясом висел нож в чехле, а на голове – красная повязка. Кожа такая же темная, как у Шинте Галеска.

Летний Ветер вывела лошадь Рэйфа, и он вскочил в седло. Когда Шинте Галеска дал Рэйфу лук и колчан со стрелами, Кэтлин почув­ствовала приступ беспокойства. Теперь Рэйф выглядел совсем как индеец.

С полдюжины воинов в считанные секунды собрались у вигвама Шинте Галеска.

Рэйф послал Кэтлин длинный взгляд, мол­чаливо уверяя ее, что в его отсутствие все бу­дет нормально.

Летний Ветер дернула Рэйфа за руку, и он посмотрел на нее сверху.

– Доброй охоты, мой муж, – сказала она, улыбаясь ему.

– Заботься о Кэтлин, – сказал Рэйф.

Летний Ветер угрюмо кивнула. Если белая женщина исчезнет, тогда она и Крадущийся Волк смогут навсегда остаться с чеинн. Им бу­дет хорошо вместе, и она родит ему сыновей, много сыновей.

Если бы не эта белая женщина…

Рэйф легко потрепал Летний Ветер по пле­чу, но смотрел он в это время только на Кэт­лин. Он тепло улыбнулся ей на прощание и вместе с другими воинами поехал из деревни.

Радуга помахала рукой своему мужу и ста­ла рядом с Летним Ветром.

– Пошли, – сказала она, – надо найти дрова и принести воды.

– Пусть это сделает белая женщина, – ска­зала Летний Ветер.

Радуга улыбнулась в знак согласия. Она пошла в вигвам и вернулась с большой бутылью из тыквы, которую сунула в руки Кэтлин.

– Иди к реке и принеси воды, – повели­тельно сказала Летний Ветер. – И дров.

– Не пойду.

– Пойдешь, если хочешь есть, – огрызну­лась Летний Ветер. – Пошевеливайся.

Пробормотав совсем не подобающее леди ругательство, Кэтлин пошла к реке, измыш­ляя тысячи способов, как избавиться от Лет­него Ветра.

Встав на колено около реки, она наполнила бутыль, потом поставила ее на землю рядом с собой и уставилась вдаль. Она видела мальчи­шек, пускающих стрелы в шкуру медведя, прикрепленную к дереву, и дальше вниз по реке – трех девочек, плещущихся в воде.

Минут через двадцать она направилась к рощице, растущей неподалеку от реки. Если она убежит, скорее всего, никто не станет ее искать. Летний Ветер, конечно, обрадуется. Но Кэтлин не очень улыбалась мысль бродить од­ной по полям и лесам, быть добычей для хищ­ников и индейцев. Неизвестно, какие еще опас­ности подстерегают ее в этой глуши. «Лучше уж переносить напасти, к которым привыкла, чем искать новые», – решила она.

Набрать охапку хворосту было делом не­скольких минут, и потом, тяжело вздыхая, Кэтлин вернулась в вигвам Радуги.

После обеда женщины начали играть в ка­кую-то игру. У каждой было по четыре палки, выкрашенных с одной стороны черной, а с дру­гой белой краской. Кэтлин следила за играю­щими, пытаясь понять смысл игры. После не­скольких конов она поняла, что если все четыре палки падали вверх черной стороной, игроку засчитывалось два очка, если белой – одно, или очки вообще не засчитывались. Она с удивле­нием обнаружила, что индейские женщины страстные игроки: они ставили на кон шкуры, мокасины и домашнюю утварь.

Когда ставки повысились, к ним присоеди­нились два воина, и игра стала более шумной и напряженной.

Шло время, и Кэтлин заметила, что один из воинов часто поглядывает в ее сторону. Она видела, как он пошептался с Летним Ветром и та кивнула. Воин глянул на Кэтлин и улыб­нулся. Кэтлин внезапно почувствовала дрожь.

Ее беспокойство возросло, когда воин оста­вил игру, а потом вернулся, ведя на поводу гне­дую кобылу. Он указал на Кэтлин, а потом на лошадь, и хотя Кэтлин только догадывалась, о чем он говорит с Летним Ветром, она поняла, что он ставит свою лошадь на следующий бро­сок. Если он проиграет, у Летнего Ветра поя­вится новая лошадь, а если выиграет, у индей­ца будет новая рабыня.

Летний Ветер через плечо взглянула на бе­лую женщину. Можно ли принять ставку Тонкаллы? Она представила себе гнев Крадущего­ся Волка, когда он узнает, что она избавилась от белой женщины. Не важно, что Кэтлин ей не принадлежала. Она была белой, а значит – врагом.

Летний Ветер повернулась к Тонкалле.

– Идет, – сказала она и бросила палки.

– О нет, – прошептала Кэтлин, когда все четыре палки выпали белой стороной.

На лице Тонкаллы дрогнули мускулы, когда настал его черед. Кэтлин казалось, что палки вертятся в воздухе слишком медленно. Воин ис­пустил громкий победный возглас, когда все че­тыре палки упали черной стороной. Он победил.

Кэтлин замотала головой, когда он пошел к ней.

– Нет, – сказала она, отступая от него, – я не принадлежу тебе.

Страх сковал ее, разрушая напускное спо­койствие, когда воин взял ее за руку.

– Нет! – крикнула она. – Оставь меня в по­кое!

Летний Ветер вскочила на ноги и дала воину ремень из сыромятной кожи.

– Нет, – всхлипывала Кэтлин, когда воин связывал ей руки за спиной. – Нет, вы не по­нимаете. Я – жена Рэйфа.

Но ее протесты были напрасными. Воин не понимал по-английски, ее слова ничего для него не значили. Она безуспешно вырывалась, пока он тащил ее через деревню к своему виг­ваму, а потом втолкнул внутрь.

Кэтлин упала на пол. Встав на колени, она забилась в дальний угол, сердце колотилось от страха, но воин не подошел к ней. Жестом при­казав ей оставаться здесь, он вернулся к игре.

Время текло медленно. Всякий раз, когда Кэтлин слышала шаги рядом с вигвамом, она замирала в ужасном ожидании, но никто не входил. Она слышала, как индейцы занима­лись своими делами: женщины смеялись и зва­ли детей, маленькие девочки визжали, маль­чишки кричали, где-то тихо плакал ребенок. Собаки, казалось, не переставали лаять.

В страхе она закрыла глаза и молила Бога, чтобы Рэйф поскорее приехал.

Охота прошла удачно. Шинте Галеска на­шел небольшое стадо бизонов, которое паслось на лугу недалеко от деревни, и теперь каждый воин вез с собой одну или две туши этих боль­ших косматых зверей.

Рэйф наслаждался каждой минутой охоты, ее волнением, радостью погони. Снова пресле­довать пте (бизона), чувствуя под собой упру­гую силу коня, слышать свист тетивы, когда пускаешь стрелу, и издавать древний побед­ный клич! Он вез свою добычу – крупную бизониху.

Воины устроили пиршество из отборных кусков бизоньего мяса, причмокивая губами от вкуса свежей печенки и языка. Так как с ними не было женщин, мужчины сами освежевали и разделали туши и сложили мясо в шкуры. Когда они вернутся в деревню, будет большой праздник, с песнями и танцами, и еды будет вдоволь для всех.

Рэйф чувствовал ликование, когда через два дня они вернулись в деревню. Он ехал, разыс­кивая глазами Кэтлин. Но навстречу ему с при­ветливой улыбкой выбежала Летний Ветер и взяла лошадь за поводья.

– Охота была удачная, – заметила она.

– Очень. Где Кэтлин?

Летний Ветер опустила взгляд.

– Я сделала ужасную вещь, – прошептала она.

– О чем ты говоришь? Какую ужасную вещь?

– Я позволила Радуге увлечь себя игрой в палки, – сказала она, избегая его взгляда. – Один из воинов предложил хорошую гнедую кобылу против белой женщины. Я была увере­на, что выиграю и что лошадь будет моей. Но… Она замолчала, чувствуя возраставшее на­пряжение Крадущегося Волка, когда тот начал наконец понимать, что случилось, и внезапная мысль о том, что сейчас на нее обрушится его гнев, стала невыносимой.

– Продолжай, – сказал Рэйф, слезая с ло­шади.

– Я проиграла.

– Где она?

– В жилище Тонкаллы.

– Проклятие!

Рэйф повернулся и пошел по деревне.

– Куда ты? – крикнула Летний Ветер.

– Узнать, смогу ли я выкупить ее обратно, – грубо ответил ей Рэйф.

Огромным усилием он подавил ярость, ког­да шел к вигваму Тонкаллы. Глубоко вздох­нув, чтобы успокоиться, он поскреб о полог вигвама рукой.

– Входи, – пригласил Тонкалла, и Рэйф нырнул внутрь. Он сразу же увидел Кэтлин. Она сидела в дальнем углу со спутанными во­лосами, лицо бледное и искаженное страхом, в глазах – слезы. Он слегка качнул головой, пред­упреждая, чтобы она оставалась спокойной.

Тонкалла улыбнулся и пригласил Рэйфа присесть.

– Ты голоден, брат мой? – спросил воин.

– Да, немного, – ответил Рэйф, зная, что нарушит этикет, если не примет гостеприим­ства хозяина.

Жена Тонкаллы предложила Рэйфу кусок копченого бизоньего мяса и вышла из вигва­ма. Рэйф ел, почти не чувствуя вкуса; он пы­тался обдумать, как лучше объяснить причи­ну своего визита.

Потом Тонкалла предложил Рэйфу трубки, они курили и разговаривали об охоте. Посте­пенно разговор стих, и Тонкалла выжидатель­но посмотрел на Рэйфа.

Рэйф откашлялся.

– Я хочу выкупить обратно белую женщину, которую ты выиграл у Летнего Ветра, – сказал он, решив, что лучше идти напрямик. – Лет­ний Ветер ревнует к светловолосой женщине, и она проиграла ее без моего разрешения.

Тонкалла покачал головой.

– Я не хочу расставаться с ней. Моя жена, Маленький Олень, скоро родит. Ее мать ото­шла в страну духов, и у меня нет родственниц, чтобы помочь ей. Ей нужна будет помощница в домашней работе, когда родится ребенок.

Рэйф сочувственно кивнул.

– Я понимаю. Но я очень привязался к бе­лой женщине. Она так хороша под бизоньими шкурами.

Тонкалла усмехнулся, а Рэйф чертыхнулся про себя, подумав, что выбрал неправильные слова.

Чтобы вернуть Кэтлин, не следовало гово­рить, что она хороша в постели. Большинство мужчин-индейцев переставали жить со свои­ми женами после того, как ребенка отнимали от груди.

– Это еще одна причина, почему я хочу ос­тавить у себя белую женщину, – признался Тонкалла, с вожделением взглянув на Кэт­лин. – От рабыни меньше беспокойства, чем от второй жены, и от нее легче избавиться, если она вызовет неприятности.

Рэйф кивнул, благодаря Бога, что Кэтлин не понимает языка чеинн.

– Я дам тебе лошадь и винтовку за эту жен­щину, – сказал он.

Тонкалла задумчиво наморщил лоб. Новая винтовка – это соблазнительно, но не менее соблазнительна женщина с белой кожей и со светлыми волосами.

– Я оставлю женщину себе, – сказал воин громко, и было видно, что это его окончатель­ное решение.

Рэйф выругался про себя. Встав, он посмот­рел на Кэтлин, а потом на Тонкаллу.

– Могу я поговорить с ней?

– Конечно, – любезно согласился Тонкал­ла. – Я оставлю вас наедине, чтобы вы могли попрощаться.

– Ле пила мита, – пробормотал Рэйф. – Спа­сибо.

Когда они остались одни, Рэйф опустился перед Кэтлин на колени и взял ее за плечи.

– С тобой все в порядке, Кэти?

Она кивнула, не в силах говорить из-за слез, душивших ее.

– Кэти, извини, – он обнял ее, легко погла­живая спину. Он чувствовал, как она дрожит, и проклинал Летний Ветер за вероломство.

– Я пытался выкупить тебя, – сказал он, – но Тонкалла отказал мне.

– Но ты же не хочешь бросить меня здесь! – воскликнула Кэтлин.

– Конечно, нет, – он крепче обнял ее. – Не волнуйся, я что-нибудь придумаю. А пока де­лай все, что велит Тонкалла.

– Ты хочешь, чтобы я и спала с ним? – спро­сила Кэтлин, отталкивая его.

– Не будь глупой.

– Рэйф, я боюсь. Я хочу уехать домой сей­час же.

– Кэти, пожалуйста, потерпи. Я не могу так просто уйти отсюда вмести с тобой средь бела дня.

– А когда?

– Сегодня ночью, если получится.

Кэтлин кивнула, и глаза ее наполнились слезами.

– Я заберу тебя отсюда как только смогу, – спокойно сказал Рэйф. – Обещаю.

Она ничего не сказала, только стояла и смот­рела на него затуманенными от слез глазами.

– Кэти, Кэти… – он крепко обнял ее. Легко представить, как ей страшно без него. Он по­чувствовал вину, когда понял, что пока он раз­влекался на охоте, Кэтлин сидела в вигваме Тонкаллы, одинокая и испуганная.

– Мне лучше уйти, – неохотно сказал он. – Не бойся. Тонкалла не причинит тебе вреда.

Кэтлин сглотнула слезы.

– Сегодня ночью, – напомнила она, – я буду ждать.

– Я приду за тобой, – потом он поцеловал ее, наслаждаясь вкусом ее губ. Он знал, что убьет Тонкаллу и любого другого, кто осмелит­ся притронуться к ней.

Рэйф вышел наружу и увидел, что к нему идет Шинте Галеска с широкой улыбкой на лице.

– Моя жена рассказала мне о твоей утра­те, – сказал воин, усмехаясь. – Иногда две жен­щины в одном вигваме приносят большие хло­поты, и, кажется, Летний Ветер решила за тебя эту проблему.

– Да, – согласился Рэйф, выдавливая улыб­ку.

Шинте Галеска хлопнул Рэйфа по плечу.

– Я знаю, что ты намеревался покинуть нас завтра, но ты должен остаться на праздник. Женщины уже стали готовить еду.

Рэйф согласно кивнул. Он не собирался по­кидать деревню чеинн без Кэтлин.