"Будь осторожен, незнакомец!" - читать интересную книгу автора (Маррелл Гленн)Глава 3. ПРОБУДИ СПЯЩИЕ ВОСПОМИНАНИЯПрежде чем кто-либо из представителей закона смог открыть рот, парикмахер заговорил первым: — Самооборона, — громогласно заявил он. — Убитый вынудил моего клиента — поднял на него револьвер. Ошеломленный Эмерик воспринял сказанное молча, все еще не отрывая глаз от лица Барта. Потом медленно повернулся и уставился на висящий на стене револьвер незнакомца. — Но как же?.. — начал он. — Потайной пистолет, — проворчал Барт, кивнув на столик Каттла. — Макнилл думал, что нападает на безоружного человека — только он малость ошибся на этот счет. — Потайной пистолет, а? — ехидно произнес Симс. Барт отвел глаза от шерифа и неторопливо смерил взглядом его бравого помощника. Симс слегка покраснел. Каттл нервно кашлянул и снова защелкал ножницами над головой Барта. Эмерик спокойно сказал: — Он охотился на вас, это точно. Приехал в город и начал вопросы задавать… — Я это предполагал, — пожал плечами Барт. — Что ж, вот он и перестал задавать вопросы… — И добавил с мрачной многозначительностью: — А я — не перестал. — И что это, черт тебя побери, должно означать? — вспыхнул Симс и сжал кулаки. Эмерик твердо взглянул на помощника. Барт зевнул, снова оглядел Симса с головы до пят и спросил: — Что это за дружок у тебя такой въедливый? — Мой помощник, — нахмурился Эмерик. — Помощник шерифа Симс. А я — шериф Эмерик. — Барт Конниган, — сказал Барт, сухо улыбнувшись. — Если вы еще не догадались. — Какого черта тебе надо в Каррсберге? — резко спросил Симс. — Полегче, Хэл, — негромко сказал Эмерик. — Вот именно, Хэл, — кивнул Барт. — Полегче, и здорово полегче. Эта жестяная звезда не дает тебе права орать на меня. Я свободный человек, у меня есть деньги в кармане. Я не объявлен в розыск, и ты не можешь запереть меня как бродягу. Так что набрось узду на свои нервы! — Ты что это… — начал Симс, шагнув вперед. — Хэл! — рявкнул Эмерик. — Прекрати! Каттл щелкнул ножницами мимо волос, упрямо пытаясь сосредоточить внимание на работе. Барт сидел свободно, не обращая внимания на взгляды людей, столпившихся в открытых дверях. Но в глубине души он испытывал жестокое удовольствие, рассматривая лица слуг закона: выражение вины — у Эмерика, явно загнанного человека, и выражение ненависти — у Симса. С чего вдруг? Он удивился. Где ж тут собака зарыта, а, Симс? Или Пит где-то перебежал тебе дорогу? Стоит разобраться, это может оказаться весьма интересным… — Конниган, — сказал хмуро Эмерик, — ваш брат постоянно вызывал неприятности… — Я бы сказал больше, — спокойно согласился Барт. — Пит был самый резвый баламут, какого я в жизни видел. — В таком случае, это для вас не должно было явиться неожиданностью, — пробормотал Эмерик и облизнул губы. — Я думаю, такой парень, как он, был обречен на подобный конец. — Вы подразумеваете убийство отрядом представителей закона? — с холодным вызовом спросил Барт. — Мы держали его под арестом в ожидании суда! — раздраженно закричал Симс. — Мы с ним обращались по справедливости, хотя и знали, что он виновен. Конечно, мы его застрелили. Но он был сбежавший заключенный. Он получил по заслугам. — Может и так, — задумчиво сказал Барт. — Может и так… — Ну, тогда вы удовлетворены? — предположил Эмерик. Барт сделал длинную паузу, чтобы дать им помучиться в ожидании ответа, а потом медленно покачал головой и сказал: — Нет. — Этот тоже затевает неприятности! — вскипел Симс. — В точности как его негодный братец! — Эмерик, — мягко сказал Барт, — если вы уже закончили расспросы насчет того, как был убит Макнилл, так почему бы вам не убраться отсюда и не забрать с собой этого вашего горячего помощника? Если он и дальше будет тут ошиваться и плескать своим дурацким языком насчет моего покойного брата… — Конечно, конечно… — понимающе закивал Эмерик. — Тут вы правы, Конниган. — Он повернулся и похлопал Симса по плечу. — Не следует говорить плохо о покойном, Хэл. Это нехорошо. Что случилось, то случилось. Он взял помощника за руку и увел. Барт и Каттл видели, как люди подняли тело Макнилла и унесли прочь. Зеваки разбрелись по одному. Каттл кончил приводить в порядок густую копну черных волос клиента и принялся намыливать ему лицо. Когда он начал править бритву, Барт задумчиво оглядел его и сказал: — Может, мне самому побриться, амиго? Как руки — дрожат малость? — Сейчас мне уже лучше, мистер Конниган. — Каттл нашел в себе силы слегка улыбнуться. — Не каждый день человек нарывается на пулю прямо в моей парикмахерской. Кажется, я был немного ошарашен. Он начал сбривать щетину со щек Барта. — Я ведь знал Пита, — поведал он. — Вот как? — Стриг его несколько раз — это случалось, когда он выигрывал… вы ведь понимаете, о чем я говорю? — Ага-а… Уж он любил играть… — Я был вроде как обязан ему. Он как-то спас мне жизнь. Каттл пустился описывать отважные действия Пита в тот раз, когда некто напился и размахивал револьвером. — Никогда я не верил всем этим гадостям, что люди про него рассказывали, — приговаривал он. — Я считаю, в нем можно было найти уйму хорошего. — Можно было, — сказал Барт сдержанно. — Конечно, похороны были малолюдные, — продолжал Каттл. — Самое одинокое погребение, какое я в жизни видел. Там были только Орин — он гробовщик, священник Кетч и старина Алби… — Да-да. Я уже познакомился с Алби. — Еще вдова Кит и я. А больше никого. Да, мистер Конниган… — Зовите меня Барт. — Хорошо, Барт. Как я уже сказал, это было поистине самое одинокое погребение. Барт хранил молчание пока Каттл не закончил бритье и сделал горячий компресс. А потом, выбираясь из кресла, он спросил о вдове Кит. — О… она? — Каттл нахмурился. — Ну… я не думаю, что она знала Пита, если вы меня понимаете… — Нет. Я не понимаю вас, амиго. Можете выразиться яснее, а? — Я вот что имею в виду: я никогда не видел их вместе. Алби говорит, Пит заходил к ней в лавку пару раз, покупал у нее что-то — ну, может, рубашку или там табак, такой вот товар. Мы с Алби так считаем, что она вроде как жалела его. — Вот как? — Барт рассеянно опустил пальцы в баночку с тальком и начал растирать тонкий порошок по ладони. — Выходит, некоторые люди относились к Питу хорошо. — Да-а, Барт. Миссис Кит — это леди с очень добрым сердцем. Позже слышал я разговоры, что это она заплатила Орину за погребение Пита — вместо полагающейся ему оплаты от округа. — Она заплатила за похороны Пита? — Барт повернулся и, сведя брови, пристально посмотрел на парикмахера. Каттл кивнул. — Ну вот… — он продолжал вспоминать, — если 6 это была вон та рыжая девчонка, что у Халлидея в баре работает, ну, это было бы понятно. Мисс Санни, она была, вроде как куча других баб в Каррсберге, малость влюблена в Пита, я так думаю. Но эта мисс Кит — да она вряд ли была с ним знакома. — Когда тебе надо что-нибудь узнать, — заметил Барт, — иди к своему парикмахеру и послушай, что он говорит. Все тайное станет явным. Он умышленно задержался в парикмахерской еще минут на пять, вызывая Каттла на разговор. К тому времени, когда он отправился в баньку, приютившуюся за парикмахерской, он уже знал довольно много о событиях, предшествующих смерти брата. Барт попросил парикмахера сходить купить ему чистую рубашку и штаны, пока он будет отмокать в лохани. Каттл с удовольствием согласился. Он повесил на дверь табличку «Скоро буду», рысцой побежал в лавку Лорэйн Кит и тут же сообщил ей новость о появлении Барта. Лорэйн сделала вид, что эта новость вызвала у нее лишь мимолетное любопытство, но сердце ее забилось учащенно. Кто-то из покупателей уже доложил ей о смерти ганфайтера. в парикмахерской и не преминул добавить, что вновь прибывший — «вылитая копия этого парня Коннигана, — небось, брат-близнец!» — Ему нужна рубашка — и новая пара брюк, — сказал Каттл, выкладывая на прилавок деньги Барта. — Обыкновенные, я думаю, он, по-моему, парень не из прихотливых. — Какой размер? — поинтересовалась Лорэйн. — Ну… — Каттл задумчиво улыбнулся, — он немного выше, чем Пит, и малость покрупнее вот тут, — он похлопал себя по груди и плечам. — Прикиньте… Лорэйн выбрала нужные вещи, завернула их и отсчитала сдачу. Парикмахер помедлил, выжидательно глядя на нее. — А что… э-э… а что, мистер Конниган похож на своего брата? — спросила она, стараясь, чтобы голос прозвучал небрежно. — Мэм… — Каттл покачал головой, пытаясь выразить изумление. — Так сказать — значит, ничего не сказать! Когда он зашел ко мне в заведение — святая Анна! — я чуть замертво не свалился с перепугу… — Он взял сверток и двинулся к двери. — Вы лучше соберитесь с духом, он к вам заглянет познакомиться. Попомните мои слова, мэм, вы точно будете потрясены! И ушел, прежде чем Лорэйн успела продолжить расспросы, — а вопросы вертелись у нее на языке и теснились в голове. Барт, вдоволь понежившись в бане, переоделся в новую одежду, свернул грязные вещи в узелок и возвратился в парикмахерскую. — Еще увидимся, — сказал он Каттлу, кладя деньги на стол. — Сдачи не надо. — Премного благодарен! — просиял Каттл. — Заходите в любое время! — Есть в этом городке хорошая кормушка? — спросил Барт, задержавшись в дверях. — Загляните к «Большой Анне», — посоветовал парикмахер. — Один квартал отсюда к центру. Она, небось, заговорит вас до посинения, но кормежка у нее хорошая. Барт поблагодарил его кивком, вышел на тротуар и остановился завязать сыромятные ремешки кобуры. Проходящий мимо человек заглянул ему в лицо и пробормотал: — Правду люди говорят! Вылитая копия! Ну, парень, ты меня напугал! — Что же вас обеспокоило? — спросил Барт спокойно. — Я — Каудри, гробовщик. Я зарыл вашего брата, мистер, и, позвольте сказать, нехорошо мне стало, когда я вас увидел, как вы тут вот идете, живехонький! — Да. Я на него похож, — кивнул Барт. — Это противоестественно, — бубнил Каудри, — это просто противоестественно! — Он вытер лоб носовым платком, потом нахмурился с опаской и спросил: — А что вам надо в Каррсберге? Хотите добраться до всех тех, кто участвовал в погоне? — Ну, это будет нелегкое дело, не так ли? — медленно улыбнулся Барт. — До меня дошли слухи, что за Питом из Каррсберга гналась добрая дюжина омбре… — Десятеро — я всех сосчитал, — заявил гробовщик. — Послушайте, мистер Конниган. Не надо только мстить им всем. — Я и не собирался, — заверил его Барт. — В этой погоне участвовало много хороших людей, — заявил Каудри. — Честные граждане, мои старые друзья. Не забывайте — они ведь считали, что ваш брат — опасный убийца. — Конечно, — кивнул Барт. — Это то, что я должен помнить. В любом случае, кто там был? — Я, гм-м, не уверен, что должен говорить это вам, — сказал Каудри, запинаясь. — А какая разница? — пожал плечами Барт. — Я ведь это могу выяснить разными путями. Могу спросить у Эмерика или повидаться с человеком, который выпускает вашу газету. — Да… — обеспокоенно протянул Каудри. — Вы, конечно, узнаете это так или иначе. Ну… смотрите, не обидьте Люка Браннока, слышите? Он мой зять и, к тому же, человек честный и прямой. Я бы не хотел, чтобы с ним что плохое приключилось. — Этот Браннок, — нахмурился Барт, — он участвовал в погоне? — Ну да… да… но не держите на него за это зла, мистер Конниган. Я ведь уже сказал, Люк — хороший человек. Он бы не стал… — Ладно, не тревожься за Люка, — успокоил его Барт. — Я вовсе не горю желанием причинить ему неприятности, но я бы хотел повидаться с ним и задать пару вопросов. Где его можно найти? Каудри какое-то время колебался, раздумывая, не слишком ли много он наболтал, но потом, ободренный спокойными манерами приезжего, рассказал, как пройти к конюшням зятя. Барт поблагодарил его и двинулся дальше. Люк Браннок. Это имя надо запомнить. Браннок принимал участие в погоне. В заведении «Кистри» он ухитрился уклониться от расспросов дородной хозяйки. «Большая Анна», особа, широко известная в Каррсберге и умеющая кому угодно влезть в душу своим любопытством, обнаружила в молчаливом незнакомце равного противника и, не впадая в уныние, признала свое поражение. — Надо отдать тебе должное, сынок, — хихикнула она. — Уж если ты решил держать рот на запоре, так заперт он у тебя крепко. — Я его еще открою, — пообещал Барт, — когда вы мне принесете чего-нибудь поесть. — Тушеная говядина подойдет? — Подойдет. — Хорошо. Присаживайтесь. Барт занял столик у переднего окна и положил шляпу под стул. Он отдыхал, лениво разглядывая залитую солнцем улицу, но чувствовал, что с него не сводит глаз невысокий толстячок, сидящий по соседству. Толстячок разглядывал его с беззастенчивым любопытством довольно долго, а потом, забрав свой прибор, перенес его на столик Барта. — Не возражаете, если я составлю вам компанию? — широко улыбнулся он, раскладывая на столе свои столовые принадлежности и умащивая грузные телеса на стуле напротив Барта. — Я вас сразу узнал, мистер Конниган. Вы, конечно, близнец Пита Коннигана? — Нет, старший брат, — уточнил Барт, разглядывая его. — Я — Нат Ролинз, издатель «Каррсбергского обозревателя». — Газетчик протянул пухлую руку, Барт пожал ее. — Естественно, меня интересует причина вашего приезда в наш маленький город. — Естественно, — кивнул Барт. Ролинз вытащил из внутреннего кармана блокнот. Потом, покопавшись в жилетном кармане, нашел карандаш и уставился на Барта в нетерпеливом ожидании. Барт невозмутимо протянул руку, мягко вытащил карандаш из правой руки Ролинза, блокнот — из левой и вернул то и другое на место. Ролинз печально поморгал и сказал: — Вот так, да? — Вот так, — буркнул Барт. — Ну, ладно, — Ролинз пожал плечами, сдаваясь — Кто не рискует, тот не выигрывает. Барт наблюдал за ним с возрастающим интересом. Редактор «Обозревателя» был коротенький лысеющий человечек, щедро облаченный избыточными слоями жира. Глаза карие, как у самого Барта, и насмешливые. Он носил целлулоидный воротничок, на который свисали два гладко выбритых подбородка. Он как будто философски воспринял отказ Барта, и Барт в глубине души воздал ему должное. Толстяк какое-то время сидел, изучая его, потом улыбнулся и сказал: — Сходство действительно сильное — поразительное! Вы и в остальном на него похожи? Я имею в виду, в других отношениях… — Н-ну… — Барт раздумывал какое-то время, потом дал лаконичный ответ: — Я не припомню, чтобы за мной когда-нибудь гнался отряд во главе с шерифом и чтоб меня при этом убили. Ролинз воспринял это с добродушным смешком. Из кухни неспешно выплыла «Большая Анна» и поставила перед Бартом обед. Барт поблагодарил ее и потянулся за вилкой. Она сочувственно посмотрела на него и пробормотала: — Очень жаль твоего брата, сынок… И, клянусь всем святым, ты и в самом деле похож на него. Она вернулась к себе за стойку. Газетчик, нахмурясь, наблюдал, как Барт утоляет аппетит. — Вам это еще здорово надоест, — предсказал он. — Куда бы вы ни пришли в этом городе, везде люди будут вам говорить, что вы похожи на своего брата. — Мы с Питером к этому привыкли, — заверил его Барт. — Да… Думаю, вам пришлось привыкнуть, — кивнул Ролинз. — Вы… э-э… написали целую историю, — задумчиво сказал Барт. — О, вы читали мою статью о смерти вашего брата? — Ага-а… Здорово закручено, — многозначительно прибавил Барт. — А как оно было на самом деле? Ролинз мягко рассмеялся и сказал: — Не надо осуждать газетчика за преувеличения, мистер Конниган. — Да, конечно, — согласился Барт. — Но это был мой брат. И я, безусловно, хотел бы знать, что в действительности произошло. — Забавно, как все может обернуться, — подумал вслух Ролинз. — Я-то думал, что все будет наоборот. Это я собирался задавать вопросы. Ну ладно, мистер Конниган. Что вы хотели бы узнать? — Все, что вы сами знаете, — ответил Барт. — Простыми словами? — Самыми простыми и откровенными, если угодно. — Что ж, это будет справедливо. — Ролинз отодвинул тарелку, сложил руки на столе и заговорил, — Ваш брат был буян и баламут. Вам про это не надо рассказывать. К несчастью, он был безрассудный баламут — знаете, из тех, которые умеют наживать врагов среди опасных людей. К примеру, он настроил против себя Стива Уотлинга. Может быть, неумышленно, но… — Но как? — потребовал разъяснений Барт. — На чем он схлестнулся с этим Уотлингом? — Какое-то время он работал у Уотлинга на ранчо «Дубльве в рамке». Есть у Уотлинга жена… ей уже к сорока, но она все еще красотка. — Ролинз наклонился к нему поближе и понизил голос. — То, что я вам сейчас рассказываю… ну, оно никогда не попадало в мою газету — и никогда не попадет. Это было бы просто неразумно. Уотлинг в здешних краях — человек влиятельный. Как говорится, он отбрасывает большую тень. — Но Пит ведь на него работал, — сказал Барт. — Ну да. Только совсем недолго. Я слышал кое-какие слухи. Я слышал, как один из ковбоев с этого ранчо говорил, что Уотлинг с ума сходит от ревности, потому что Алисия Уотлинг вроде как голову потеряла из-за молодого Пита. Обратите внимание, тот же ковбой утверждал, что Пит не сделал ни одного неверного шага. — Это-то понятно, — нахмурился Барт. — Пит, конечно, был парень беспутный, но знал и получше занятия, чем гоняться за замужней женщиной. — Ну, я вам рассказываю все, что заслуживает внимания, — пожал плечами Ролинз. — Можно сказать, что Уотлинг был человеком, люто ненавидевшим вашего брата. — Ладно. А кто еще? — Халлидей — тип, который владеет самым большим салуном в городе. — Он тоже имел на Пита зуб? — Полную челюсть. Каждый раз, когда Пит бросал кости в игорном зале у Халлидея, играл в фараон или ставил в рулетку, ему неизменно везло. Халлидей постоянно на нем терял деньги — а Мэйс Халлидей, не забывайте этого, мистер Конниган, нелегко переносит проигрыш. — Продолжайте, — сказал Барт. — Ну, конечно, — улыбнулся Ролинз, — я и не думал, что вам надоест. — Теперь о погоне. — Погоня? Ну, погоня как погоня… — Уотлинг в ней участвовал? И Халлидей? — Да-а. Оба. Хэл Симс тоже. — А почему вы упомянули Симса? — насторожился Барт. — Как он мог не быть в этой группе? Он же помощник шерифа. — Симс… — Ролинз усмехнулся. — У меня есть все основания считать, что он ненавидел вашего брата так же сильно, как Уотлинг — или как Халлидей. — Но почему? — настаивал Барт. — Из-за Лорэйн Кит, — многозначительно сказал Ролинз. Барт воспринял это в каменном молчании, угрюмо доел жаркое и отодвинул пустую тарелку в сторону. Взял чашку, отпил кофе и вновь поднял взгляд на толстяка. — Я все время слышу об этой женщине, о миссис Кит, — задумчиво проговорил он. — Кто она такая? Парикмахер утверждает, что она была едва знакома с Питом. — Возможно, Джефф и прав, — спокойно кивнул Ролинз. — В этом округе мимо меня мало что может пройти, мистер Конниган… — Готов побиться об заклад, что очень мало. — Так что, если б миссис Кит воспылала страстью к вашему брату, уж я бы об этом узнал. Нет… Ничего такого не было. Насколько я знаю, они никогда не разговаривали друг с другом, разве что в тех редких случаях, когда Пит забредал к ней в лавку купить табаку. — Ладно — но, в таком случае, как она связана с этим делом? — Симс хочет на ней жениться, — объяснил ему Ролинз. — Всегда хотел, со дня смерти ее мужа. А у него общая слабость со Стивом Уотлингом — ревность. Этот тип как-то крепко полаялся с вашим братом у Халлидея. Я слышал, что Симс обвинял Пита, будто тот старается проводить время с миссис Кит. Пит рассмеялся ему в лицо и сказал, что он рехнулся. Барт угрюмо выплеснул остатки кофе, бросил на стол несколько монет и наклонился за шляпой. — Что-нибудь еще вам приходит в голову? — спросил он, поднимаясь. — Сейчас — нет, — сказал Ролинз. — Думаю, я уже вам дал достаточно пищи для размышлений. Вам пока это все переварить надо… Барт надел свой «стетсон», но. еще какое-то время стоял, хмуро глядя на толстяка сверху вниз. — Зачем вы мне все это рассказали, Ролинз? — Потому что вы спрашивали! — Ролинз поднял глаза и встретил подозрительный взгляд собеседника с видом оскорбленной невинности. — Не пытайтесь меня одурачить, — сухо улыбнулся Барт. — Вы что, надеялись, что меня устроит половина правды, а, Ролинз? — Честно говоря, да, — засмеялся Ролинз. — У вас, омбре, конечно, рот на замке, но, думаю, я понимаю, что у вас на уме. Вряд ли вы сюда приехали лишь затем, чтобы взглянуть на могилу брата. — Он поднял пухлый палец и ткнул им Барта в пряжку пояса. — Тут заварилась целая история, и вы, мой мальчик, собираетесь влезть в эту историю по самые уши! — А вы, — понимающе кивнул Барт, — собираетесь эту историю описать — А как же, черт возьми! Но тем временем, я полагаю, вы имеете право получить кое какие сведения, несколько фактов, чтобы понять, как карты легли. — Весьма обязан, — сказал Барт. — Искренне надеюсь, что не разочарую вас, приятель. — Интуиция подсказывает мне, что такого не случится, — заявил Ролинз. Барт вышел, Ролинз проводил его взглядом. Когда он достиг улицы, Ролинз пересел на другое место, и следил через окно за этим высоким парнем, идущим вдоль Мэйн-стрит, пока тот не скрылся из виду. А потом, удовлетворенно переведя дух, газетчик сложил руки на столе и кивнул «Большой Анне», чтобы принесла еще чашку кофе. — Это был страшно сонный и скучный городишко, Анна, — задумчиво сказал он, когда она принесла заказ. — Но он пробудился, когда сюда приехал Пит Конниган. — Это уж точно, — согласилась хозяйка. — Но, — продолжал Ролинз, — с тех пор, как Пита убили в этой погоне… — Дела снова пошли скучно, — усмехнулась «Большая Анна». — Ага-а… Скучно, Анна… — Ролинз подмигнул и улыбнулся мудрой улыбкой. — Но когда под поверхностью все еще булькает глубинное течение зла и насилия, так и жди, что закипит! — Опять ты со своими книжными словечками, — пожала плечами Анна. — Что бы тебе не говорить по-простому, Нат, чтоб человек мог сообразить, про что ты там болтаешь? — Попомни мои слова, — горячо зашептал Ролинз. — Мы еще увидим финал дела Коннигана. Ты хорошо разглядела брата? — Этот длинный омбре — Барт? Будь уверен, я его разглядела! Красавчик-парень! В точности как его малыш братец, я бы сказала. — В чем-то — может быть, — нахмурился Ролинз. — В другом — нет. Как ты думаешь, Анна, Пит был крутой парень? — Ого! Здорово крутой. — Так вот, бьюсь об заклад, что этот приятель — еще круче. И у него есть мозги, Анна! — А разве не у каждого есть мозги? — Не такие, как у Барта Коннигана. Барт уже думает — вертит в мыслях всю эту грязную историю то туда, то сюда. Я это вижу. И знаешь что, Анна? Он вовсе не удовлетворен. Он подозревает, что тут не обошлось без какого-то жульнического крючкотворства. — Крю — чего? — захлопала глазами Анна. — Ладно, всё, — вздохнул Ролинз. — Все. «Универсальный магазин» вдовы Кит, на взгляд Барта, выглядел довольно убого по сравнению с более крупными торговыми заведениями города. Но все же выходящие на улицу витрины были со вкусом оформлены имеющимися в продаже товарами, внутри магазинчик был чистенький, прибранный, полы аккуратно подметены. Он зашел внутрь, оперся локтем о прилавок и принялся сворачивать послеобеденную сигарету. У дальнего конца прилавка красивая темноволосая женщина, лет на пять моложе него, разгоряченно спорила о чем-то с маленькой девочкой. Барту потребовалось заметное усилие, чтобы оторвать глаза от лица женщины и посмотреть на ребенка. Для своих лет дочь Лорэйн Кит была довольно маленькой, но то, чего она недобрала в дюймах, с лихвой возмещалось темпераментом. Начиная с макушки, поросшей похожими на паклю лохмами, и кончая каблуками махоньких башмачков Дженни-Мей. Кит была исступленной бунтовщицей. Она бунтовала, как отметил Барт, и в данный момент. Мать напоминала ей, что она только что съела отличный обед и что на ужин ее ожидает Двойная порция яблочного пирога, а вот между обедом и ужином все порядочные и послушные дети должны быть в школе. Если Дженни-Мей опоздает на дневные уроки, то Дженни-Мей попадет в немилость к учительнице, — а от этого у мамы просто сердце разорвется… Барт признал убедительность последнего довода и отметил про себя, что будь у него такая красивая мать, ей бы никогда не пришлось вымаливать у него послушания. «Счастливая малышка», — подумал он, все еще глядя на ребенка. — «Но слишком уж упрямая, чтобы это понимать». Интересно, какова будет реакция Дженни-Мей… Реакция была та еще. Дженни-Мей абсолютно не взволновали доводы в пользу образования. Дженни-Мей была твердо настроена поступить по-своему и полна непреклонной решимости уклониться от школы в сторону речки, ибо «Элмо Каттл говорит, треска так клюет, чуть не лопается от жадности». — Дженни-Мей! — пришла в ужас Лорэйн. — Элмо не может повести тебя на рыбалку в такой день, когда в школе уроки! Я позволю тебе пойти с ним в субботу — если ты будешь хорошей девочкой. А теперь — больше никаких пререканий! Отправляйся! Дитя сложило руки за спиной, выпятило нижнюю губу, сощурилось и произнесло два слова. В словах этих прозвучали решительные нотки, которые давали понять, что даже все шерифы Небраски вместе взятые не отвратят ее от принятого решения. Слова эти были: «Не пойду!» Лорэйн задохнулась от негодования и прижала ладони ко лбу. И тут от другого конца прилавка донесся мягкий голос человека, которого она до сих пор не заметила. — Дженни-Мей! Дженни-Мей резко повернулась к незнакомцу, который поднял руку и поманил ее согнутым пальцем. Она подозрительно оглядела его, потом подошла поближе — а ее мать стояла безмолвная, чуть бледнее обычного, глядя на незнакомца так изумленно, как будто увидела явление мессии. Но пока что Барт намеренно не замечал женщину, а все свое внимание обратил на маленькую мятежницу. — Дженни-Мей, — сказал он с печальным упреком в голосе, — ты меня страшно расстроила. — Почему? — спросила Дженни-Мей. — Потому что только девочки локо прогуливают уроки. — А что это — «локо»? — Мексиканское слово, детка. Означает — дурачок, помешанный. — Ни черта я не дурочка помешанная! — ощетинилась девчонка. — Я этого не утверждал, — заметил Барт. — Ещё бы! — хмыкнула кроха. — Ну-ну, — Барт скорбно покачал головой, — ты обязательно станешь такой, если будешь и дальше прогуливать уроки. Ты когда-нибудь обращала внимание на свою маму — какая она красивая, культурная, как разговаривает грамотно? Ты думаешь, она такой стала, прогуливая уроки? Черта с два! Могу спорить, она ни одного дня не пропустила! Ну, а ты? Хочешь стать такой как мама — или ты хочешь быть просто дурочкой? Мятежница какое-то время разглядывала этого высокого дядю, потом повернула лохматую голову, чтобы взглянуть на молчащую мать, потом снова подвергла Барта взыскательному изучению. — Ну, — настаивал он. — Так как оно будет? — Ладно, — нехотя решилась она. — Я пойду обратно в школу. — Она попятилась к дверям, все еще наблюдая за ним. — Только лучше бы я пошла на рыбалку с Элмо Каттлом. — Уже в дверях она остановилась и сообщила: — А у нас на ужин яблочный пирог! — Счастливая ты, — сказал Барт. — А вот некоторые люди давным-давно не ели яблочного пирога. — А ты любишь яблочный пирог? — Еще как, Дженни-Мей! — Ну тогда… э-э… почему бы тебе не прийти на ужин к нам с мамой? — Дженни-Мей! — наконец-то обрела голос Лорэйн. Девочка оглянулась на нее, удивленно подняв брови, и спросила: — А что? Ему что, нельзя? — Мы с твоей мамой это обсудим, — улыбнулся Барт. — А пока — марш в школу! Мятежница состроила гримасу, услышав это отвратительное слово, презрительно фыркнула и удрала. Барт повернулся, приподнял шляпу перед дамой и сказал: — Добрый день, мэм. Я слышал, вы заплатили за похороны моего брата — и мне интересно узнать, почему вы это сделали. |
||
|