"Как вырвать киту коренной зуб" - читать интересную книгу автора (Поледнякова Мария)

Вторая главная репетиция окончилась в три часа, двадцать минут длилось обсуждение, и когда Анна наконец приняла душ, было уже без четверти четыре. Она быстро натянула на себя блузку, торопливо застегнула пуговицы на коричневой твидовой юбке: надо успеть с Вашеком в кино на полшестого. В перерыве она сбегала за билетами на Вацлавскую площадь, потому что бессонной ночью решила, что будет лучше, если Вашеку ничего не объяснять, а им обоим все поскорее забыть.

– Знаешь, кто позвонил мне сегодня утром? – В ее уборную вошел Индржих и закрыл за собою дверь. – Твоя мать.

Анна, развешивая мокрые полотенца, недоверчиво оглянулась, но, взвесив все, поняла, что Индржиху нет смысла выдумывать такое.

– Ты даже не спросишь, чего она от меня хотела?

– Могу себе представить, – сказала Анна и потянулась к кушетке за халатом. – Чтобы ты развелся.

– РАЗВЕЛСЯ? – удивленно повторил Индржих.

Анна ответила не сразу. Ей не хотелось оправдываться.

– Иногда приходится лгать и родителям, чтоб оставили в покое, – наконец сказала она. – Иначе я не смогла бы избавиться от досужих расспросов, почему ты на мне не женишься. Моя мать слишком старомодна, знаешь?

Анна сама себе удивлялась: так беззаботно говорить о вещах, мучивших ее столько лет! Верно, это потому, что я чувствую себя лгуньей, пойманной с поличным.

– Значит, она будет рада, если мы поженимся, – заключил Индржих. – Я правильно понял?

– Какое это имеет значение? – нетерпеливо бросила Анна. Господи, куда запропастились эти проклятые билеты? Она уже обшарила сумку, корзинку, туалетный столик.

– А ты бы хотела? – спросил Индржих, обняв ее сзади за талию.

– Четыре года назад я ни о чем лучшем и не мечтала, – ответила Анна с иронией и попыталась отстраниться от него, но Индржих не отпускал ее.

– А сейчас? – Он помолчал. – Уже не хочешь?

– Боже мой! – взмолилась Анна. – И обо всем этом надо говорить непременно теперь? – Резким движением она вырвалась из рук Индржиха. – Мало мы наобнимались за время репетиций!

В большом зеркале она увидела, как Индржих стоит, опершись о стену возле двери.

Наконец-то! Вот они где, злополучные билеты! Она потянулась, чтобы вытащить их, и тут стукнула дверь. Анна резко обернулась. Зеркало не обманывало. Они стояли здесь оба, каждый по другую сторону открытых дверей.

– Я ждал у школы два часа, – проговорил глухим голосом Любош. Руки его были засунуты в карманы, пальто насквозь промокло, с волос стекала вода.

– И что? – нервно спросила Анна.

– Ничего, – ответил Любош. Его не очень-то устраивало, что они тут не одни.

– Я тебя предупреждала, – укоризненно проговорила Анна и с несчастным видом тряхнула головой. В нерешительности умолкла, и Индржих наконец-то сдвинулся с места. – Я ведь знала, что Вашек этого не поймет.

Она видела, как они расходились у двери, ни один не глянул на другого. Любош подождал и закрыл за Индржихом дверь.

– Мне можно к вам прийти?

Анна не отвечала. В душе она злилась на себя, что не догадалась их представить.

– В половине шестого, – настаивал Любош. – Или в шесть?

– Тебя не интересует, кто это был? – спросила она многозначительно.

Нет, Любоша не интересовало.

– Значит, я приду вечером. – Он шагнул к ней.

В Анне поднималась волна гнева, все в ней вдруг перевернулось.

– Я тебя не знаю! – почти закричала она. – Ты обо мне тоже ничего не знаешь! А дурачишь мальчика, что мы будем жить вместе!

– Боюсь, что он теперь не захочет со мной разговаривать, – вдруг признался Любош.

– И тебя это удивляет? Мог бы проявить интерес и раньше! И написать бы мог! Хотя бы для приличия!

Анна раздраженно бросала вещи в сумку. Если она сию же минуту не уйдет, то домой попадет поздно и не успеет с Вашеком в кино!

– Почему ты не написала мне, что ждешь ребенка?

– Куда? – спросила Анна, обернувшись. – В Азию? Лагерь номер четыре? Или пять?

Ей вспомнилось, как она каждый день высматривала почтальона, а если утром приходилось выйти в город, то никак не могла дождаться вечера, чтобы заглянуть в почтовый ящик и наконец-то обнаружить там письмо…

– У тебя ведь был мой адрес? Или нет?

– Но я же вернулся! – сказал Любош, словно бы не слыша ее слов, и присел на обтянутый красным плюшем табурет.

– О твоем возвращении я прочитала в газетах. Вашеку было два месяца и семь дней, – сухо проговорила Анна, задергивая молнию на сумке.

Любош крепко схватил ее за руку.

– Почему тебе хотелось, чтобы Вашек никогда не узнал обо мне? Что я тебе сделал?

Он усадил ее напротив и только после этого отпустил руку. Анна не пыталась встать, но так и не взглянула на него. Пальцы ее ощупывали ноющее запястье.

– В ту ночь, когда вы вернулись из Гигантского карьера, ты казался мне героем, – сказала она тихо, чувствуя на себе пристальный взгляд Любоша. – Я думала, ты обрадуешься нам, когда вернешься с Гималаев.

Что она должна была ему рассказать? Да, все оказались правы: он забыл ее уже в ту минуту, когда она махала ему на вокзале.

– Я воображала, ты обрадуешься, что я смогла быть такой же мужественной, как и ты. Что сохранила ребенка. Что мне вопреки всему удалось его сберечь.

Любош смущенно запротестовал:

– Но если бы ты написала мне, что мальчик появился на свет…

– Да ты обо мне и то не вспомнил. И был бы вне себя от счастья, узнав, что у меня ребенок?

Анна поднялась. Достала из шкафа пальто и зонт. Вспомнилось совершенно ясно, как всякий раз при телефонном звонке у нее начинало бешено колотиться сердце. Вспомнилось все то отчаяние, те бесконечные часы, дни и недели, когда она еще надеялась на чудо. Но чуда не произошло.

– Когда ты уезжаешь?

– Через четыре дня, – пробормотал Любош. Он так и остался сидеть на табурете, даже глаза на нее не поднял.

– Вашеку понадобится время, чтобы все пережить.

Анна вышла из комнаты и закрыла за собою дверь.