"Голый король шоу-бизнеса" - читать интересную книгу автора (Серова Марина)

Глава седьмая

Разумеется, я не собиралась вламываться в «Помпею» со стволом и, крича: «Руки за голову!», выяснять, что потребовалось данному заведению от моей скромной персоны. Я вообще не стала заходить в казино. Более того, я устроилась в своей машине чуть поодаль, так, чтобы не привлекать внимания и при этом хорошо видеть вход в здание и парковку. Я намеревалась выследить бармена, который так подло сдал меня службе безопасности «Помпеи», и задать ему несколько вопросов.

По моим расчетам, парень должен был появиться скоро, учитывая, что время близилось к утру. «Помпея» вскорости должна была закрыться, а сотрудники, естественно, разойтись по домам. Так что вряд ли я просижу здесь долго.

Конечно, я очень устала. Плюс прогулка по подмосковному лесу, удары по голове, встреча с Папой Митей... Мне вообще казалось, что с барменом я разговаривала давным-давно, а ведь с того момента прошло всегда несколько часов. Тем не менее я давно научилась в подобных ситуациях мобилизовывать все свои силы и волю. Я заставила свой организм научиться не чувствовать боли и усталости до того времени, пока можно будет полностью расслабиться.

Последние посетители покидали казино. Вид у всех был уставший, что неудивительно. Наконец появился и мой подопечный. Он спокойно прошел к припаркованному синему «Фиату», плюхнулся на сиденье и сразу же включил мотор. Машина плавно двинулась с места, я последовала за ней. Ехать пришлось совсем недолго по московским меркам, минут двадцать всего. Парень явно не обнаружил слежки, возможно, потому, что сильно устал, а скорее всего, ему просто в голову не могло прийти, что за ним следят.

Парень свернул во двор, образованный несколькими девятиэтажками, и заглушил мотор. Мне нужно было успеть перехватить его в тот момент, когда он откроет оснащенную домофоном подъездную дверь. На всякий случай я еще в машине собрала волосы в хвост и спрятала их под кепкой, а еще надела темные очки. Ну, а куртка у меня обычная для подобных дел, незаметная, не привлекающая внимания.

На всякий случай ступая очень осторожно, я двинулась за барменом.

Парень прижал ключ к замку домофона и потянул дверь на себя. Когда она уже готова была захлопнуться, я сунула в проем ногу и проскользнула в подъезд. Бармен не выказывал ни малейшего беспокойства или подозрения. Он поднимался по ступенькам к лифту. И тут я, в мгновение нагнав парня, схватила его сзади за горло, резко развернула и сильно двинула коленкой в пах. Парень охнул и согнулся от боли, и тут я сунула ему под ребра ствол.

– За что? – еле-еле выдавил бармен, хватая ртом воздух.

– За все хорошее, гад! – прошипела я. – Молчи лучше, урод, и даже не пытайся заорать – прострелю! Отвечай на вопросы тихо и честно. С кем живешь?

– Один, – хрипло ответил парень.

– Этаж, квартира, – продолжала я.

– Третий этаж, квартира восемьсот двадцать четыре, – проговорил бармен и попытался поднять голову, чтобы рассмотреть, кто его схватил.

Я рукояткой пистолета несильно тюкнула его по темени. Затем достала из кармана парня куртки ключи, снова развернула его лицом вперед и, легонько подтолкнув в спину, скомандовала:

– Поднимайся.

Я повела его по лестнице. Парень шел вроде бы послушно, но в то же время было заметно, что ему очень хочется избавиться от унизительного положения, в котором он сейчас находился. Однако я была уверена, что с этим товарищем легко справлюсь даже без пистолета. Мы подошли к двери с номером восемьсот двадцать четыре, я, прижав пистолет крепче к боку парня, сунула ему ключи и приказала:

– Открывай. Если соврал, что живешь один, лучше признайся сразу, а то потом будешь сильно жалеть.

– Один, – повторил бармен, поворачивая ключ в замке.

Я втолкнула его в прихожую. Света в квартире не было, я и не стала его включать. Не разуваясь, мы прошли дальше. Я заглянула поочередно в кухню, ванную и туалет, убедилась, что там никого нет, и отправилась в единственную комнату, подталкивая бармена перед собой. В слабом свете от окна я увидела мягкий диван у стены, кресло, небольшой шкаф и стол возле балконной двери. Рядом с дверью тянулась батарея центрального отопления.

– Вперед, – я подтолкнула парня к батарее.

На столе среди всякого мусора я обнаружила скотч, с помощью которого и привязала парня крепко-накрепко к батарее. Кириллу явно было неудобно, он сверлил меня ненавидящим взглядом, однако не сопротивлялся.

– Итак, дорогуша, сейчас ты будешь отвечать на мои вопросы, – переведя дух, сказала я, потирая руки.

– Ты кто? – разлепил губы парень. – Грабительница, что ли? У меня все равно ничего нет.

– Грабители, – назидательно проговорила я, чуть отходя, – это те, кто ночью в лесу деньги отбирает. А мне от тебя нужна только информация, Кирилл.

– Какая еще информация? – недоверчиво покосился на меня.

– Сам прекрасно понимаешь какая, – склонила я голову. – Или считаешь, что я совсем идиотка и ничего не понимаю?

Парень смотрел на меня, хлопая глазами и всем своим видом показывал, что понятия не имеет, о чем идет речь. Я подошла вплотную, наклонилась над ним и, глядя прямо в глаза, спросила:

– Какие у вашей службы безопасности претензии к Гольдбергу и Карпинскому?

Кирилл молчал, сохраняя на лице недоуменное выражение. Не выдержав, я пнула его в живот.

– И почему ты, сука, меня им сдал?

– Да ты что, сдурела, что ли? Ненормальная! – заорал в ответ парень, за что получил еще и пистолетом по голове.

– Прекрати ты, дура, больно же! – со слезами в голосе проговорил Кирилл. – Чего тебе надо-то?

– Зачем ты сдал меня службе безопасности? – повторила я.

– С чего это ты взяла? – воззрился он на меня. – Никому я тебя не сдавал, на фиг ты мне вообще нужна! Я сразу сказал, что я не при делах, про Гольдберга с Карпинским ничего не знаю, дел с ними не имею и иметь не хочу. Какие еще вопросы?

– А с чего же тогда эти двое из вашей службы безопасности – Портнов и Бобров – утащили меня в лес? Я чудом жива осталась! А это тебе не шуточки, и разобраться я хочу до конца!

– Слушай, я вообще не знаю, кто ты такая и знать не хочу! Но неприятности себе наживать ты, я так понимаю, умеешь, – глядя мне прямо в глаза, сказал Кирилл. – Я понятия не имею, зачем они тебя потащили в лес, может, лучше ты сама у них об этом спросишь? Мне они не докладывали, а раз потащили, значит, ты им нужна, а вовсе не мне! Что касается казино, то, насколько я знаю, у них никаких претензий ни к Гольдбергу, ни к Карпинскому нет. Насчет тебя не знаю. Но это не я. И вообще, я этих двоих уже давно в казино не видел.

– Как это? – удивилась я.

– А вот так, очень просто. Они у нас вообще только числятся в списках охраны службы безопасности!

Проговорив все это, Кирилл отвернулся. Я задумалась. Интересное получается кино! Если не Кирилл, то кто же сдал меня Лелеку и Болеку? И кто они вообще такие? Или наш бармен такой великий артист?

Я перевела взгляд на Кирилла. Вид у него был не ахти. Глаза на мокром месте, да и от страху он готов был в штаны наложить. Если это не он меня сдал, то... Получается новый интересный расклад. Получается, что сдать меня могли только Вишневецкий и Кейси. И почему я сразу не подумала об этой сладкой парочке? И куда это они так спешно исчезли из казино? Нигде поблизости я их не заметила, равно как и их машины. Значит, свалили по-шустрому.

– А давно ты знаешь Карпинского с Гольдбергом? – снова обратилась я к Кириллу.

– Давно, несколько лет, они всегда были не разлей вода, – он говорил, не отрывая от меня взгляда, надеялся, видно, что я поверю ему и оставлю в покое.

– А какие отношения были у этой парочки с Лелеком и Болеком, а также с композитором и певичкой?

– С какими еще Лелеком и Болеком? – не понял Кирилл.

– С Портновым и Бобровым, – усмехнувшись, пояснила я.

– Да тусовались они все вместе в нашем казино, привели их сюда как раз Портнов и Бобров, сами они какие-то приподнятые бандюганы. В казино числились, предоставляя крышу.

По-видимому, Лелек и Болек каким-то бизнесом занимались вместе с Карпинскими, Гольбдергами, Вишневецкими и прочими товарищами. И судя по тому, что Портнов с Бобровым ищут Карпинского и Гольдберга, деньги им давали именно они.

– А потом, видимо, они все переругались, – добавил Кирилл и вздохнул.

Меня сейчас больше всего волновал вопрос, каким же бизнесом они могли заниматься вместе, если те четверо имеют отношение к шоу-бизнесу, а Лелек и Болек еще и бандиты. Что могло их связывать?

– Теперь ты меня отвяжешь? – спросил Кирилл. – Я и так тебе все сказал, гадом буду! Знать я не знаю ни про какие их дела! У казино с Карпинским и Гольдбергом проблем не было, и никто их не искал из наших, тогда бы я точно знал. Это все частные разборки.

Я не стала больше его мучить, перерезала скотч, и парень тут же стал растирать затекшие руки.

– Больно, – пожаловался он мне.

– Ничего, пройдет, – махнула я рукой. – Извини, что так обошлась с тобой – издержки профессии. А теперь скажи-ка мне адрес Вишневецкого.

– Блин, да откуда я могу его знать? – возмутился Кирилл, который явно не мог дождаться, когда я покину его квартиру. – Ищите сами, не знаю я ничего!

– Ладно, пока, – с этими словами я двинулась к двери.

Уже на улице, сидя в машине, я подумала, что мне ничего не остается, как набрать номер мобильного Дениса Задорнова и рассчитывать, что тот скажет мне адрес Вишневецкого. Ничего не подозревающий о моих злоключениях Задорнов спросил, как прошел мой визит в «Помпею». По его довольно бодрому голосу в столь ранний час я поняла, что празднование дня рождения еще продолжается.

Я сказала, что визит прошел успешно, и спросила, где живет композитор. Задорнов, не задавая лишних вопросов, продиктовал мне адрес.

Вишневецкий жил в довольно непримечательной девятиэтажке в районе Новогиреева. Я не располагала сведениями, его ли это квартира или съемная, но, судя по антуражу двора и подъезда, композитор жил довольно скромно. Может быть, экономил, но, скорее всего, доходы его были не настолько высоки, чтобы шиковать. А ночные клубы, казино и тусовки у Задорнова – так это обыкновенные понты, соблюдение имиджа, так сказать. Куда же без него в этой среде?

Вместо того чтобы оголтело ломиться в подъезд или названивать в квартиру, я остановила машину и подумала. Действовать следовало, конечно, жестко, но не теряя головы. Все должно быть четко. Через некоторое время у меня был готов план действий. Заметив, как к подъезду не спеша направляется пожилая женщина в простой куртке-пуховике болотного цвета, с сумками в руках, я вышла из машины и двинулась за ней. Я не стала вступать в разговоры с женщиной, мне совсем не хотелось привлекать к себе внимание, поэтому я молча остановилась чуть-чуть позади и подождала, пока она откроет дверь подъезда. Затем спокойно прошла за ней. Женщина направилась к лифту, а я начала подниматься по лестнице, несмотря на то что квартира Артура находилась на восьмом этаже.

Я слышала, как отворились дверцы лифта где-то на средних этажах, слышала, как хлопнула входная дверь, и решительно двинулась к квартире Вишневецкого. Я специально несколько раз сильно надавила на кнопку звонка и вскоре услышала быстрые шаги.

– Кто там, что там? – послышался недовольный и в то же время встревоженный голос композитора.

– Да открывайте скорее! – раздраженно крикнула я, стараясь изменить голос. – Или вы весь подъезд затопить хотите? У меня в ванной с потолка хлещет! До шестого этажа уже дошло!

Прием был старым, как мир, но тем не менее столь же надежным. Не раз меня выручала подобная инсценировка, не подвела она и на этот раз: Вишневецкий торопливо принялся отпирать замки. Едва только он отворил дверь, как я схватила его рукой за горло и втолкнула в коридор, одновременно зарядив коленкой в пах. Вишневецкий издал гортанный звук, согнулся в три погибели, а затем жалобно заскулил.

Видимо, поняв, что в прихожей творится что-то неладное, из комнаты вылетела Кейси. Она была в розовеньком халатике и с мокрыми волосами – очевидно, недавно принимала душ. Увидев стонущего любовника на полу, она завизжала, потом метнула взгляд в мою сторону и бросилась ко мне с видом разъяренной кошки.

– Ты что делаешь, сука! – заверещала она. – Ах ты тварь!

Я мигом перехватила ее ручонку и кулаком заткнула Кейси рот. Девица захлебнулась, из глаз ее брызнули слезы, но я не чувствовала в тот момент никакой жалости ни к ней, ни к ее поверженному бойфренду. Пусть знают, как сдавать нормальных людей бандитам! Я, во всяком случае, не сделала этой парочке ничего плохого, чтобы со мной так поступать.

– Стерва, гадина! – выпалила Кейси, извиваясь и пытаясь вырвать свое запястье из моей плотно сжатой руки.

Я влепила ей еще пару оплеух – несильно, просто чтобы она замолчала, – и толкнула Кейси в сторону комнаты.

– Не прекратишь голосить – вообще пристрелю! – сказала я, показав на всякий случай пистолет. – Так что сядь и помалкивай.

У певички глаза полезли на лоб, но мои действия возымели эффект: она замолчала и прошла в комнату. Не церемонясь, я пинками подняла Вишневецкого с пола, пару раз врезала ему ребром ладони по шее и, заведя его правую руку за спину, повела вперед. В комнате я толкнула его на диван и, переведя дух, сказала:

– Итак, девочки-мальчики, я прекрасно понимаю, что сделала вам больно. Но угрызений совести по этому поводу не испытываю и извиняться не собираюсь. Нехорошо сдавать людей бандитам, ой как нехорошо! Бандиты – они ведь и убить могут, а я вас только влегкую попинала. Так что это вы еще должны мне быть благодарны за мою мягкосердечность после столь вероломного поступка. Более того, обещаю, что сделаю вам обоим еще больнее, если вы сейчас же, немедленно не ответите на все мои вопросы. Вот тогда вы на своей шкуре узнаете, что такое бандитские методы и прогулки в багажнике по ночному лесу.

Я хотела деморализовать эту парочку, и мне это удалось. Во всяком случае, Кейси просто остолбенела. Она сидела с открытым ртом и хлопала глазами, периодически бросая робкие взгляды на своего дружка. Вид последнего вообще оставлял желать лучшего. Вишневецкий был просто жалок, и было понятно, что он готов ответить на любой мой вопрос.

– Да, – непривычным тонким тенорком проговорил наконец Артур. – Мы, конечно, виноваты перед вами, мы не отказываемся... Вы уж нас простите, так вышло... Дело в том, что мы сами пострадали.

– От кого пострадали? – спросила я.

– Да от этого вашего Карпинского! – с ненавистью выпалила Кейси. Видимо, негативные эмоции в адрес продюсера пересилили в ней антипатию ко мне настолько, что к ней вернулся дар речи. К тому же по тону Вишневецкого она поняла, что тот собирается все мне рассказать.

– В чем же он перед вами провинился? – прищурилась я, мысленно подсчитывая, перед сколькими же людьми успел провиниться несчастный Вячеслав Карпинский.

– Ой, да и не только перед нами! – махнула рукой Кейси.

Она, кажется, начала приходить в себя, во всяком случае, говорить стала уверенно и откровенно.

– А что, вы думаете, перед Андрюхой с Серегой они не виноваты, что ли? – запальчиво спросила Кейси. Она снова перешла в разговоре со мной на «вы».

Я поняла также, что под Андрюхой с Серегой подразумеваются Лелек и Болек.

– Что между ними общего, на чем не сошлись? – Я посмотрела на Кейси.

– Андрей и Сергей – мои знакомые, – принялся объяснять Вишневецкий. – Причем давние, земляки, можно сказать. Ну вот... А Кейси – она реально хотела работать. Не просто так, на подтанцовках выгибаться, а нормально выступать – чтобы имя было, репертуар, записи, гастроли... А для этого, как вы понимаете, нужна раскрутка. А для раскрутки нужны что? – Он внимательно посмотрел на меня, и я кивнула в знак понимания.

– Правильно, деньги, – продолжал Артур. – Для собственно самой раскрутки я обратился к Карпинскому с Гольдбергом. Точнее, к Гольдбергу, поскольку лучше его знал на тот момент. И мне он представлялся нормальным мужиком. Может, кстати, так оно и есть, – оговорился Вишневецкий. – Это Карпинский гад, а Анатолий ничего.

– Оба козлы! – в сердцах обронила Кейси.

Она вспомнила о своих недосушенных волосах, покосилась на лежащий рядом на столике бальзам, бросила взгляд на меня, получила молчаливое согласие и, взяв флакончик, принялась интенсивно втирать бальзам в корни волос.

– Так вот, – прокашлялся тем временем Вишневецкий. – Обратился я к Гольдбергу с просьбой помочь раскрутить Кейси, тот сказал, что в принципе не против, но должен переговорить с партнером – с Карпинским то есть. Славик заявил, что нужны деньги, и тогда я обратился уже к Андрею с Сергеем. Те согласились спонсировать проект, потому что, во-первых, между нами нормальные отношения были, ну, а во-вторых, я тоже не за спасибо их попросил – проценты от прибыли мы оговорили. Итак, вроде бы все было соблюдено, Кейси начала работать, диск даже записали...

– Я так старалась, ночами не спала, – плаксиво добавила певица. – И они сами сказали, что все получилось здорово! Я так радовалась, думала, ну вот, наконец-то пробилась, теперь начну с концертами ездить, выступать, денег заработаю, маме пошлю, квартиру куплю, шубу...

– Шуба у тебя есть, – остановил подругу композитор. – Дело не в этом.

– А в чем? – спросила я. С Вишневецким говорить мне было проще, чем с Кейси.

– Да в том, что Карпинский повел себя, как последняя сволочь! – позволил себе возмущенную реплику Артур. – Когда диск уже был готов, он вдруг заявил о том, что предыдущие условия его не устраивают.

– То есть? – уточнила я.

– Ну, он сказал, что Кейси пока еще рано выступать с гастролями и нужно пока посидеть здесь. В общем, нужно было посмотреть, как будут раскупаться диски, какой рейтинг будет в хит-парадах и прочую ерунду. К тому же главное, на что он напирал, – это то, что ему нужно больше денег. То есть он хотел более высокие проценты за свои услуги.

– Да не более высокие, а просто грабительские! – снова встряла Кейси. – Если бы я согласилась на его условия, так мне вообще одни гроши достались бы! А уж о том, чтобы рассчитываться с Серегой и Андрюхой, вообще говорить нечего! Получалось, что я за просто так должна была выступать! Знаете, как в разные фирмы народ нанимают якобы на испытательный срок за мизерную зарплату, которая потом должна резко возрасти, только никогда не возрастает! Человеку просто говорят, что он не справился, и увольняют, вот и все! Или он сам увольняется, потому что не хочет пахать за тарелку супа! Вот со мной они хотели так же поступить! Работай, девочка, пой! А в награду получишь только слова о том, какая ты молодец и определенно талантлива, но чтобы у тебя появились деньги, нужно еще немного подождать. Я им что, рабыня, что ли? – Кейси повысила голос до предела.

– Одним словом, получилось, что ни гастролей, ни диска, ни денег, – подытожил Вишневецкий. – Диск остался у Карпинского, деньги тоже, – естественно, он сказал, что все их вложил в проект и возвращать не собирается. А Кейси пока еще не оправдывает надежд, не дотягивает до уровня достойной певицы. Хотя, скажу вам откровенно, на эстраде полным-полно куда менее талантливых и просто откровенно бездарных певичек. Да и сами песни у нас лучше, чем у многих, это я вам как профессионал говорю.

– Уровнем выше. А я сижу теперь и ничего не делаю, – отозвалась Кейси. – Приходится на подтанцовках подрабатывать, благо внешность позволяет. Но это все ерунда, семечки. Если бы не Артур, я бы вообще пропала. Впору к маме возвращаться, а в нашем захолустье хорошо если в магазин устроишься, рыбой торговать!

В голосе певицы появились слезливые нотки.

– Так, с этим понятно, – кивнула я. – Но чего же вы против меня-то ополчились? Я, кажется, не имею отношения к махинациям господина Карпинского.

– Да мы не ополчались против вас, – прижал руки к груди Вишневецкий. – Мы просто решили – вернее, я решил, – что не мешало бы вас прощупать хорошенько на связь с продюсерами. Вы интересовались Гольдбергом. Зачем? Я не очень-то поверил в то, что вы сами хотите стать певицей, если честно. Не тот у вас вид, что у стандартных наивных провинциалок – поверьте, я их повидал. Да и возраст, уж простите меня, далек от девчоночьего.

«Ах ты, подлец, – мысленно усмехнулась я. – Вломить тебе, что ли, еще и за возраст?»

– В общем, я решил проверить, что вы знаете на самом деле, поскольку внезапное исчезновение этих продюсеров начало вызывать беспокойство не только у меня. Но и у более серьезных людей. А тут вдруг появляетесь вы и говорите, что ищете Гольдберга. Вот я и попросил Андрюху с Сергеем прощупать вас и выяснить, а неизвестно ли вам, где эти ребята, особенно Карпинский. Словом, узнать все, что вы знаете. Ну, а они парни простые, конкретные, дипломатическому этикету не обучены, у них одна методика работы, вот они и взяли вас сразу в оборот и решили вывезти в лес. Там люди становятся куда разговорчивее.

– Да уж, – усмехнулась я. – Правда, после таких методик разговорчивые люди в конце концов становятся немыми, причем навеки.

– Ну простите, – виновато вздохнул Вишневецкий, разводя руками. – Мы думали, что вы что-то знаете. Нам нужно было выяснить, кто вы и на кого работаете.

– А вам не надо ничего выяснять, – лучезарно улыбнулась я. – Меньше знаете – крепче спать будете. Могу только сказать, что мы с вами не враги и не конкуренты, поскольку я как раз занимаюсь поисками Карпинского и Гольдберга. И к вам обратилась в надежде, что вы поможете их найти. Я же с самого начала этого не скрывала!

– Ну откуда же мы знали, насколько вам можно доверять, – в сторону пробурчала Кейси.

– Так, ну с вами и вашими Лелеком – Болеком все ясно, – вздохнула я. – Они всего лишь хотели узнать, где продюсеры, да вот только не предполагали, что Папа Митя тоже в теме.

«Надо же! – Я чуть ли не с восхищением мысленно покачала головой. – Эти шустрые ребята умудрились кинуть всех – и творческую интеллигенцию, и такого крутого чела, как Папа Митя».

– Ну что ж, – подвела я итог беседы. – Вроде бы мы все выяснили, пора прощаться. Надеюсь, что вы были откровенны.

– Клянусь, мы все рассказали, – сложив ладони лодочкой, преданно посмотрела мне в глаза Кейси.

Я в этом и не сомневалась. Жалко только, что столько времени прошло впустую – я по-прежнему не приблизилась к выяснению того, где Гольдберг и кто мог убить Карпинского. Хотя, судя по тому, какой рискованный образ жизни вел Вячеслав, врагов у него было много, и смерти ему желал явно не один человек. Но в то же время возникал вопрос: а какой смысл кому-то из кредиторов убивать Карпинского? Какой смысл убивать должника? Чтобы запугать Гольдберга и таким образом заставить его вернуть деньги? Кстати, возможно. Наверное, именно поэтому Гольдберг и скрывается. Интуиция подсказывала мне, что Анатолий жив. Если бы их убили из мести, а не с целью вернуть деньги, то убили бы обоих. И труп Гольдберга не прятали бы.

Но его нигде нет. Следовательно, Гольдберг прячется. И еще один момент: смерть Карпинского пытались выдать за самоубийство. Гарик Папазян, например, даже в этом сомневался. Надо думать, что и другие опера убойного отдела поверили в самоубийство. Значит, это, скорее всего, была не месть. Убийства из мести чаще всего открытые, незамаскированные, а зачастую даже демонстративные. Здесь же иной случай.

Додумать все это предстояло в другой обстановке – спокойно, последовательно, не впопыхах. Сделать это я могла только дома, а сегодня... Сегодня я могла пообщаться с Элеонорой – столичной путаной, которая дарила свою любовь Карпинскому.

– Ну что ж, мне пора, – проговорила я, и Вишневецкий с Кейси вздохнули с облегчением. – Надеюсь, больше вы не станете натравливать на меня своих друзей?

– Что вы, что вы! – заверяли меня композитор и певичка, поднимаясь с дивана.

В этот момент в дверь настойчиво позвонили. Кейси и Вишневецкий вздрогнули – у них, видимо, выработался определенный рефлекс на звонки в дверь, не сулящие им ничего хорошего.

– Черт, не квартира, а проходной двор какой-то, – в сердцах проговорил Артур, подходя тем не менее к двери.

Сокрушительный удар в челюсть буквально отбросил композитора в угол прихожей. Артур ударился еще и о стену и бессильно сполз вниз. Кейси снова завизжала – удар явно превосходил по силе тот, которым я наградила Вишневецкого в начале встречи.

– Всем молчать! – прогремел голос, и я увидела высокого худощавого человека в вельветовой рубашке, с пистолетом в руке. На пистолет был наверчен глушитель.

– Всем молчать! – повторил незнакомец. – Если что – стреляю без предупреждения. Вперед!

Мы втроем попятились в комнату. Теперь на диване оказалась и я в компании Артура и Кейси. Однако трусить, как они, я не собиралась. Пока что я была просто удивлена произошедшим и даже решила немного разрядить обстановку.

– Ничего себе творческий коллектив у вас! – заметила я, обращаясь к Вишневецкому. – Постоянно бегают какие-то люди с пистолетами.

– Что вы хотите, это же шоу-бизнес, – поигрывая пистолетом, произнес незнакомец и откинул со лба рыжий завиток.

Однако я прекрасно понимала, что этот человек, судя по оружию, пришел сюда явно не шоу делать. Пока я особо не пугалась, имея собственный ствол, но все равно задерживаться в этой квартирке мне совсем не хотелось. А парень продолжал держать инициативу в своих руках.

– Сейчас я стану задавать вопросы, – просветил он нас. – И то, насколько вы хотите жить, зависит от того, насколько искренними будут ваши ответы.

– Так что же вас интересует, любезный? —Я старалась говорить уверенным, даже чуть насмешливым тоном, чтобы хоть как-то поддержать морально Вишневецкого и Кейси, которые, кажется, находились на грани нервного срыва.

Незнакомец посмотрел на меня пристальным взглядом и отчеканил:

– Меня интересует, где Гольдберг.

Вопрос мне понравился. Вернее, не своей простотой – ответа на него я не знала, – а тем, что он был интересен и мне. Я кашлянула и проговорила:

– Знаете, я задаюсь этим же вопросом уже несколько дней, но пока что ничего так и не узнала. С удовольствием поделилась бы с вами информацией, да, увы, нечем делиться. Так что я, с вашего позволения, пожалуй, пойду, – и слегка приподнялась с дивана.

– Сидеть! – Окрик и направленный на меня ствол подействовали отрезвляюще. – Еще раз повторяю – здесь распоряжаюсь я.

– Но мы правда ничего не знаем, ничего, мы уже все рассказали ей, сколько можно нас мучить! – Кейси все-таки не выдержала и понемногу стала впадать в истерику.

Я посмотрела на Артура – тот едва сдерживал слезы. От былого высокомерия не осталось и следа, рядом со мной сидел перепуганный насмерть человек, готовый на что угодно, лишь бы его оставили в живых.

– Что вы ей рассказали? – подозрительно спросил незнакомец у Кейси.

– Что мы ничего не знаем! Мы не знаем, где Гольдберг!

– Значит, она спрашивала, где Гольдберг? – уточнил рыжий и повернулся ко мне.

– Да и мне самой ничего не известно, – попробовала я обратиться к его логике.

– А зачем тебе Гольдберг? – притворно ласково спросил парень. – Кто тебя послал? – И, моментально сменив тон, жестко спросил: – На кого работаешь? – При этом он грубо ткнул пистолетом мне в лицо.

Я внутренне просто озверела. Ладно, там, в лесу, бандюганов было двое, а я была без оружия. Сейчас ситуация иная: у него ствол, но и у меня тоже имелось оружие. А справляться, я и не с такими справлялась. И, пользуясь тем, что парень подошел вплотную, а также уверен в своем превосходстве и не ожидает отпора, я моментально выбросила ногу вперед и вверх, попав в пах рыжего. Он сложился пополам, и я моментально двинула ему коленом в подбородок, причем изо всей силы. Рыжий отлетел к противоположной стене, а я вскочила с дивана и ногой выбила у него из руки пистолет. Оружие полетело в сторону дивана, и Вишневецкий с Кейси в ужасе подскочили.

– Су-ка! – завывал рыжий, катаясь по полу и зажимая руки между ног.

Мой ствол был в сумочке, и я решила, что пора его достать. Я принялась расстегивать замок, однако недооценила силы противника: едва я отвлеклась, доставая пистолет, как парень успел среагировать, дотянувшись до своего ствола. Не поднимаясь, он выстрелил прямо с пола, и я рухнула за диван. Вишневецкий с Кейси издали такой истошный визг, что у меня чуть не заложило уши.

Я выстрелила из своего укрытия. Парень выругался, не ожидая, что я буду стрелять. Пару секунд я наблюдала, как он колебался, а потом вдруг резко, пулей рванул к выходу. Я услышала только, как громыхают по лестнице его ботинки...

Едва переведя дух, я кинулась за ним следом, причем лифт также проигнорировала. От души надеясь, что рыжий не станет стрелять в подъезде, я тем не менее держала свой пистолет наготове. Картина, наверное, была еще та: по лестнице обычного мирного девятиэтажного дома бежит мужик с пистолетом в руке. Отставая на несколько пролетов, за ним несется девушка также с пистолетом.

Вылетев на улицу, выругалась: за угол дома заворачивал синий «Фольксваген-гольф», за рулем сидел рыжий. Спрятав пистолет, я вернулась в квартиру Вишневецкого. Там мне представилась невеселая картина: Артур, закрыв лицо ладонями, глухо всхлипывал. Перед ним на коленях стояла Кейси и трясущимися руками гладила своего приятеля по голове. При моем появлении Артур поднял глаза и простонал:

– Господи, закончится это сегодня или нет?!

И, резко дернувшись, рванул в сторону ванной комнаты. Кейси тоже захлюпала носом, а потом, не сдерживаясь, разревелась в голос.

– Я сейчас уйду, – мягко сказала я. – Не волнуйтесь. Рыжий, скорее всего, больше не появится. Но на всякий случай дверь не открывайте. И вообще, лучше пересидите сегодня у кого-нибудь.

– Господи, за что нам все это, за что?! – причитала Кейси.

Я похлопала ее по плечу.

– Кто это был? Вы знаете этого человека? – спросила я.

– Не знаю! – прокричала Кейси. – Ничего я не знаю!

Через некоторое время из ванной появился Артур.

– Вы знаете этого человека и что ему от вас нужно? – обратилась я уже к нему.

– Понятия не имею, – буркнул Вишневецкий. – Никогда его раньше не видел!

«А вот я, помнится, видела», – подумала я про себя.

На этом я попрощалась с творческой парочкой, повторив на прощание напутствие быть настороже и не открывать дверь кому попало.

Было ясно, что Москву желательно покинуть как можно быстрее. Но оставалась еще «элитная» проститутка с красивым именем Элеонора, и к ней я все же решила заехать во что бы то ни стало, от души надеясь, что хоть там на меня никто не наведет ствол. Однако подстраховаться все-таки не мешало. И первым делом я обратилась к своим верным двенадцатигранникам, с которыми не общалась уже очень давно. Достав свой любимый замшевый мешочек, я любовно погладила косточки и задержала их в ладони. Потом высыпала на сиденье машины рядом с собой.

11+36+17 – Как бы плохо вы ни думали о женщинах, любая женщина может подумать о вас еще хуже.

«О как! – усмехнулась я. – Это что, к вопросу о том, что я думаю о проститутках? У меня интерес к ним чисто профессиональный, так что из-за этого уж точно не должно возникнуть никаких недоразумений».

Я решительно направила машину на улицу Песчаную. Элеонора проживала на третьем этаже красивой двенадцатиэтажки, украшенной башенками, балкончиками и витыми лесенками.

«А проститутки-то покруче композиторов устраиваются, – усмехнулась я. – На то она, видно, и древнейшая профессия – надежная такая, доходная».

Но я тут же взяла себя в руки, вспомнив о справедливом предупреждении костей, и прекратила иронизировать. Я поднялась на третий этаж и просто позвонила в дверь.

– Кто-о? Кто? – пропел мелодичный голос. Хозяйка квартиры, однако, не стала дожидаться моего ответа, поскольку вслед за вопросом я тут же услышала, как открывается замок, а следом показалась и Элеонора.

– Ой, а вам кого? – удивленно подняла она красивые черные, словно нарисованные, брови.

– Мне Элеонору.

– Я Элеонора, – с легким кокетством сказала девушка, поправляя изящный локон на щеке и улыбаясь.

– Вот и славно, а я Татьяна, – приняла я ее миролюбивый тон. – Вы позволите мне с вами пообщаться?

– Как-то не привыкла я видеть женщин среди своих гостей, – хихикнула Элеонора, пропуская меня в квартиру.

– Я по делу. У меня свой профессиональный интерес. Я частный детектив.

– Ой, как интересно! – всплеснула руками Элеонора и заулыбалась еще шире: – Вы проходите, проходите.

Мне понравилось такое начало: Элеонора не задавала вопросов, не чуралась, не пугалась и не ждала, видимо, от меня ничего плохого.

– Правда, женских тапочек у меня нет, – развела она руками.

– Ничего страшного, – заверила я ее, разуваясь и проходя в комнату.

Комнат в квартире Элеоноры было две. Мы расположились в гостиной, а дверь в спальню была открыта настежь, так что первым делом я могла лицезреть выдающихся размеров кровать овальной формы, покрытую розовым покрывалом. Мягкие подушки в виде сердечек, в рюшечках и оборочках, а также большое зеркало напротив кровати довершали картину любовного гнездышка. Правда, наличествовал еще туалетный столик у кровати с множеством различных флакончиков. Больше в спальне из обстановки ничего не было.

Элеонора усадила меня на мягкий диван ярко-красного цвета, сама устроилась рядом и положила ногу на ногу. Хозяйка квартиры оказалась пышногрудой блондинкой, весьма симпатичной и сексапильной – яркой, голубоглазой и улыбчивой, с ямочками на круглых щеках. На ней был надет темно-бордовый атласный халат, который то и дело распахивался, обнажая стройные ноги девушки. Судя по ее певучему голосу и характерному выговору, она была родом с Украины. А имя у нее, скорее всего, вымышленное – для довершения имиджа, так сказать.

– Так о чем вы хотели со мной поговорить, частный детектив Татьяна? – весело спросила Элеонора.

– Об одном вашем хорошем знакомом. Точнее, о двух, – хитро прищурилась я.

– Да хоть о десятерых, – засмеялась девушка. – У меня этих знакомых знаете сколько? Я ведь правильно понимаю, что вас мужчины интересуют?

– Правильно понимаете, – улыбнулась я, поскольку утверждение Элеоноры прозвучало несколько двусмысленно.

– Ну и кто именно? – полюбопытствовала она, в очередной раз запахивая разошедшиеся полы халата.

Надо сказать, делала она все это изящно, кокетливо, с неуловимой грацией – видимо, сказывалась профессиональная привычка производить впечатление на мужчин. Мне, естественно, все эти женские штучки-дрючки были по барабану.

– Вячеслав Карпинский и Анатолий Гольдберг, – сказала я.

– А-а-а, – как-то многозначительно произнесла Элеонора, затем придвинула ближе стоявшую на журнальном столике хрустальную пепельницу. – Закурите? – предложила она мне.

– Нет, спасибо, я недавно бросила, – отрицательно покачала я головой.

– А я вот не собираюсь. Да и работа не позволяет, – притворно вздохнула Элеонора и достала пачку тоненьких дамских сигарет. Закурила и сразу же стала стряхивать пепел ухоженным белым пальчиком.

– Так чего вы можете о них сказать? – повторила я.

– Да много что! Все-таки долгое время вместе работать приходилось, – неожиданно выдала Элеонора.

– Вот как? Это в каком же смысле? – удивилась я, грешным делом заподозрив Вячеслава Карпинского еще и в сутенерстве.

– Да в прямом! Думаете, зачем я из Запорожья сюда приехала? Чтобы на сцене выступать. Я же певица!

«Где-то я это уже слышала», – усмехнулась я, но вслух ничего комментировать не стала.

– Так что Карпинского с Гольдбергом знаю отлично, они же продюсерами моими были. Только не сразу, – вздохнула Элеонора. – Я-то думала, как в Москву приеду, так все сразу мой талант заметят, оценят, известной стану... А оказалось, тут только и норовят тебя использовать, никакие твои таланты на фиг никому не нужны. В общем, помыкалась-помыкалась я, потом с девчонками познакомилась, они меня на работу устроили в одну контору. Так я год прожила. А что? Ничего, нормально, человек ко всему привыкает, – махнула она рукой. – Зато квартиру себе сняла, цацек всяких полно – я их обожаю просто! А потом меня познакомили с Карпинским. Ну, я и повелась на его предложение стать солисткой. Давай, говорит, петь будешь, а не мужиков обслуживать, вся страна тебя узнает. Я, естественно, согласилась, он еще нескольких девчонок набрал, стали диски записывать, даже гастрольные туры у нас были. Я поначалу думала – ну ва-аще класс! Значит, действительно мечты сбываются. А потом пошло так, что они с Анатолием нас просто использовали и в хвост и в гриву. Ну, Анатолий, правда, не такой все же, а вот Славик не стеснялся!

– Что же произошло? – уточнила я.

– Что, что! Диск записали – нам прибыли никакой. По пятьсот баксов выдал каждой, и все! Мне, правда, как солистке, штуку подкинул. Но это же просто смешно! А уж как на гастроли начали ездить – мама родная! Наличными денег он нам не платил вообще! То есть нам оплачивали гостиницу – самую дешевую, между прочим, – кормили, ну, костюмы концертные выдавали. И все! Да к тому же Слава постоянно старался еще и на нас подзаработать, предлагая всяким козлам вонючим! Один раз меня под такого подложить попытался – меня чуть не стошнило! А он и шепчет мне на ухо, дескать, что ты ломаешься, знаешь, сколько он платит, дура? Ага, думаю, нашел дуру! Не такая уж я и дура! Платит он! Заплатит – а Слава все себе в карман положит, а мне разве что на мороженое подкинет! Ха-ха-ха! – Несмотря на возмущенную тираду, Элеонора вдруг заразительно расхохоталась. – О-о-ох! – промокая уголки глаз платком, покачала она головой. – Этот Слава Карпинский – такой прохиндей! Вечно он кому-нибудь должен был, вечно пытался себе еще больше загрести. – И никакой злости или ненависти по отношению к прохиндею Славе Карпинскому в голосе Элеоноры не наблюдалось. – А сами они с Гольдбергом и так почти все деньги себе загребали. Девчонки даже сбегать начали из группы. Реально, просто брали и сбегали. А за что там держаться-то? Ни денег, ни популярности! А то, что он пел соловьем – вся страна вас узнает, – так это все басни Крылова, мы только перед всякими пьяными рожами и выступали. Ну, в конце концов и я сбежала, – подытожила она. – Помыкалась-помыкалась, да и вернулась в контору, решила былым ремеслом заняться. А что? Это дело, во всяком случае, уж куда прибыльнее.

– И что же, вы с тех пор не видели ни Карпинского, ни Гольдберга? – попыталась я скрыть свое разочарование.

– Тю-у! – махнула ладонью в мою сторону Элеонора. – Как не видать! Слава же сам ко мне пришел. Сначала вроде бы журить меня принялся, мол, как же ты так, поганка такая, мы ж к тебе как родные, а ты с нами вон как... Подождала бы еще чуть-чуть – в золоте бы купалась. Ну и прочую чушь всякую. Я кивала и улыбалась, понимала прекрасно, что не за этим он пришел. Он еще давно на меня глаз положил, но я ему тогда твердо сказала: за это – отдельная такса. Наличными. Он и отказался, с другими девчонками пробовал договариваться. Уж не знаю, до чего договорился, он вообще до баб охочий. Только жадный. А уж на этот раз, когда здесь он меня нашел, то не стал долго ломаться, а сразу предложил. Я цену назвала, он согласился. Видимо, ему мой женский талант важнее певческого оказался, – снова рассмеялась Элеонора. – Во всяком случае, тут уже он платил исправно, а я, зная его характер, сразу предупредила – деньги вперед!

– А Гольдберг? Он, простите, тоже пользовался вашими услугами? – спросила я.

– Не-ет, – качая головой, ответила Элеонора. – Даже не предлагал никогда. Хотя, если честно... – Она наклонила головку ко мне и заговорщицки-доверительно понизила голос, словно мы были не одни в квартире: – Я бы лучше Гольдбергу дала, честное слово. Может, даже бесплатно разок.

– Почему? – лукаво улыбнувшись, спросила я.

– Потому что он как мужчина симпатичнее, – обнажила Элеонора ровные белые зубы. – Обходительный такой, вежливый. Да и выглядит более мужественно. Слава, хоть и смазливый, а какой-то... Немужественный, одним словом. Да и как человек Анатолий намного порядочней. Ведь всеми финансовыми делами Слава заправлял, а Анатолий – он больше творчеством занимался, вообще талантливый человек. Слава тоже по-своему талантливый, – усмехнувшись, добавила она. – Обмишурить стольких людей – это тоже надо уметь. Не каждый так сможет, даже если захочет.

– Что ж, вы, Элеонора, похоже, очередная жертва их жульнических талантов, – со вздохом сказала я. – А вот скажите, когда у вас Вячеслав Карпинский был в последний раз?

– О-о-ой... – Элеонора наморщила лобик. – Да давненько уже. Месяца два точно не появлялся. Я еще подумала – с гастролями, наверное, куда-то снова укатили. А Гольдберга я вообще не видела с тех пор, как сбежала из их группы.

Рассказ Элеоноры подтверждал уже известные мне факты: Карпинский с Гольдбергом самым наглым образом кидали людей. Вполне возможно, что рыжий парень с пистолетом, появившийся в квартире у Вишневецкого, тоже разыскивает их на предмет возвращения денег.

– Скажите, Элеонора, а между Карпинским и Гольдбергом не было разногласий финансового характера? Не пытались они кидать один другого?

– Не-ет, – уверенно замотала головой девушка. – Между собой они очень хорошо ладили. Только Анатолий не такой рисковый, осторожный человек. Если бы не Слава, он, скорее всего, вообще честно бы работал. Ну, по возможности, конечно. Правда, наверное, не зарабатывал бы столько. Кто сейчас честным трудом много зарабатывает? – со вздохом задала она риторический вопрос. – Да и как им было не ладить, они же друзья не разлей вода, почти родственники, чего им делить? Деньги в один карман...

Зазвонил телефон, и Элеонора, не закончив фразы, подскочила с дивана и пошла к аппарату.

– Алло, – ее голос просто медовым ручейком полился в трубку. – Да, сегодня в девять совершенно свободна. Конечно, дорогой, я всегда тебе рада. Жду, солнце, жду.

К дивану она вернулась довольная, видимо, договорившись о встрече со щедрым клиентом на сегодняшний вечер.

– Что ж, Элеонора, спасибо вам за откровенный разговор, – поблагодарила я ее, поднимаясь. – Желаю вам удачи в вашем нелегком труде.

– Да пропади он пропадом! – в сердцах проговорила Элеонора, взмахивая рукой. – Вот накоплю денег – и уеду к себе назад, в Запорожье. Знаете, какие у нас места красивые? Просто мама родная!

– Удачи, – еще раз с улыбкой пожелала я, проходя к двери.

Комментировать последнее заявление Элеоноры я посчитала бессмысленным: понятно, что все это только в ее мечтах, которые никогда не осуществятся. Да она и сама никогда на это не согласится. И не нужны ей никакие красивые запорожские места, а нужна столица. И эта контора, которая, хоть и «будь она неладна», все равно нужна. И другой жизни Элеонора себе уже не представляет.

– А что вы все-таки ими интересовались-то? – напоследок полюбопытствовала она.

– Ну, я же говорила, что не вы одна жертва их махинаций. Слишком много людей на них зуб имеют.

Я уже спускалась по лестнице, когда Элеонора крикнула вдогонку:

– А может, Славе что-нибудь передать, когда он появится?

Я на пару секунд задержалась на ступеньке и сказала, обернувшись:

– Слава больше не появится у вас. Он умер.

И, оставив Элеонору стоять с раскрытым ртом, вышла на улицу. Села в свою машину и повернула в сторону МКАД, собираясь возвращаться домой.

По дороге я упорно и подробно анализировала московские приключения, вспоминала всех персонажей, разговоры с ними... Безусловно, поездку никак нельзя было назвать пустой и нерезультативной... И в то же время ответов на главные вопросы я не получила. Собственно, главных вопросов было три: где Гольдберг, где деньги и кто убил Карпинского? Если Гольдберг и убил, то тогда и деньги там же, где и он. В принципе деньги могли быть при нем, даже если он и не убивал Карпинского. В любом случае нужно искать Гольдберга, который уже выведет на деньги. Где же может скрываться этот воротила шоу-бизнеса?

Задумалась я крепко и надолго, практически все время размышляла, не забывая сосредоточенно следить за дорогой. И уже подъезжая к родному городу, знала, куда направлюсь в первую очередь по приезде.