"Карл Ругер. Боец" - читать интересную книгу автора (Мах Макс)

6.

Время прошло незаметно. Не то, чтобы Карл не ощущал его хода, но занятый своими мыслями, почти внезапно обнаружил, что солнце склоняется к закату, а Испытания завершились. Прошедшие их участники уже покинули Гончее поле. В полночь они станут истинными сыновьями и дочерьми кланов, или получат свидетельства о поступлении на службу. Неудачники, те, кто Испытания не прошел, остались сидеть на своих скамьях, еще более одинокие, чем несколькими часами ранее. И Карл тоже был с ними, но он был сам по себе. Как всегда.

Карл был единственным, кто не ощущал горечи поражения, прежде всего потому, что он не участвовал в Испытании, и, значит, не мог проиграть. Одиночество, то абсолютное одиночество отвергнутых и отверженных, которое тяжким бременем легло на плечи оставшихся на скамье, не тяготило его. Одиночество было частью его жизни, не отделимой от всего остального, хорошего и плохого, что составляло жизнь Карла Ругера. Тем более его не мучил страх перед будущим. Оно еще не состоялось это будущее — это, или какое либо другое — и, значит, объективно, не существовало. До полуночи было еще много времени, и многое могло за это время случиться, даже то, о чем не предполагает ни один из присутствующих здесь и сейчас людей, есть у них Дар, или нет. Возможно, об этом не знал и сам Карл. Как можно знать то, чего нет? Никак.

Карл был спокоен. Он снова достал трубку и стал неторопливо набивать ее табаком. Запах загорского табака всецело завладел его обонянием, отбросив прочь, все множество разнообразных запахов, витавших вокруг Карла, даже запах ужаса, доминировавший в этой пестрой палитре еще мгновение назад. Он набивал трубку, лениво думая о самых разных вещах, и единственное, что мешало ему всецело отдаться тихой радости покоя среди взбаламученного противоречивыми эмоциями мира, было пристальное внимание двух женщин из Семейной ложи, уже который час, не выпускавших его из вида. Такое внимание было не объяснимо, тем более что, как он подозревал, каждая из них имела свою особую причину интересоваться совершенно не знакомым ей человеком. Ему было любопытно, что у них на уме, что ими движет, что в нем привлекло их капризное внимание? Однако он знал, что рано или поздно, но получит ответы и на эти вопросы, как всегда получал ответы на все разумные вопросы, на которые так щедра была его бродяжья жизнь. Или не получит, но, с другой стороны, женщины смотрели на него с таким напряжением, которое явно усилилось в последние минуты, что Карл склонен был полагать, что никуда они ни денутся — ни женщины, ни вопросы — и любопытство его, так или иначе, но будет удовлетворено.

А вот Дебора на него не смотрела. Сидела на передней скамье, с которой встала лишь однажды, два часа назад, чтобы через считанные минуты вернуться обратно с выражением потрясения на прекрасном лице, сидела выпрямив спину и высоко подняв голову, и не разу не повернулась, чтобы посмотреть на Карла. И то сказать, с чего бы ей на него смотреть? Кто он ей? Что, кроме стечения обстоятельств, их связывает? Вероятно, она, как и большинство людей на ее месте, смотрела сейчас в свое будущее, каким нарисовали ей его жестокие законы Сдома и собственное воображение. Карл видел ее напряженную спину, золото ее вьющихся волос, и едва ли не физически ощущал охватившее ее отчаяние. Впрочем, аура отчаяния, плотная, как туман над болотом, давно уже висела над скамьями проигравших и отверженных.

Судьи ушли. И служители, стоявшие с краю Беговой тропы во все время Испытаний, готовые тут же выполнить любое поручение судей, исчезли тоже. На всем Гончем поле, сталась лишь группа несчастных потерянных людей, сидящих на скамьях участников Фестиваля. Приближалась развязка. Карл чувствовал, как подходят к ним сзади стражники, охватывая их скамьи полукольцом. Он не стал оглядываться, как сделали это некоторые другие. Оглянувшись, он, наверняка, не увидел бы ничего для себя нового, так имело ли смысл суетиться?

Карл усмехнулся, хотя веселья в его усмешке не было вовсе, и, достав огниво, закурил. Закуривая, он смотрел вперед, на залитую лучами заходящего солнца Семейную ложу. К сожалению, как ни сильны были его глаза, рассмотреть выражение лиц и глаз двух едва ему знакомых черноволосых красавиц, Карл не мог.

— Следуйте за мной, — равнодушно сказал появившийся откуда-то сбоку офицер, и неторопливо пошел в сторону княжеской ложи.

Он не оглядывался. Он знал, что они пойдут за ним, потому что больше им ничего не оставалось, оставшимся в одиночестве под взглядами горожан, смотревших на не прошедших Испытание с притихших трибун ипподрома. Разве могли эти жалкие люди — практически, уже рабы Сдома — не подчиниться воле города, прозвучавшей из уст офицера? И они встали со своих скамей, и пошли за офицером. Пошел с ними и Карл.

Начиналась финальная часть Фестиваля. Без нее, как понимал Карл, праздник не был бы праздником, а зрелище зрелищем.