"Все вейры Перна" - читать интересную книгу автора (Маккефри Энн)

Глава 6

События последующих недель подтвердили, что бывший Главный арфист Перна, старый Предводитель Вейра и удалившийся на покой Оберегающий Руата поступили весьма дальновидно, назначив себя помощниками Айваса. Ни у кого не было поводов для недовольства – все трое уже давно прослыли людьми неподкупными и беспристрастными. Объединив свои знания, Главный арфист, Предводитель Вейра и Оберегающий направили их на восстановления Посадочной площадки и рациональную организацию работ.

Иные посетители, которых привело сюда исключительно любопытство, были разочарованы, обнаружив, что Айвас пропускает мимо ушей глупые или сугубо личные вопросы. Однако те, кто желал обрести новые знания, и был согласен усердно трудиться ради этого, оставались и включались в работу.

До того, как вступили в строй десять дополнительных рабочих мест, распорядители определяли очередность доступа к Айвасу, пропуская вперед тех, чьи вопросы требовали срочного ответа, ив то же время ухитряясь никого не обидеть. Поскольку отдых машине не требовался, самые насыщенные занятия – например лекции для мастера Олдайва и других целителей – назначались на раннее утро.

Но не только главные цеха посылали сюда своих представителей среди лордов стало считаться престижным направлять к Айвасу своих самых способных сыновей и дочерей, а также избранников из мелких холдов. Поначалу их скапливалось так много, и столь многие из них явно не подходили для того, чтоб сходу усваивать новые знания, что, дабы упростить дело, каждому из новичков стали предлагать испытание тест на пригодность, как его называл Айвас. Это помогало отсеивать лодырей и тех, кто не обладал необходимый подготовкой.

Лесса с Ф'ларом так и не научились как следует работать за пультом. И, как считал Главный арфист, в основном по той причине, что у них не было времени, чтобы твердо усвоить самые азы. Но основы поиска информации они оба все же поняли. Ф'нор не удосужился даже попробовать, но его супруга Брекки присоединилась к группе усердных помощников мастера Олдайва, которые стремились восстановить утраченные методы лечения. Миррим, не желавшая ни в чем отстать от Т'геллана, не отступала несмотря на то, что первые шаги давались ей с большим трудом, и в конце концов добилась успеха. К'ван так наловчился, что работал не хуже Джексома и Пьемура.

К удивлению и восторгу своих близких, хмурый молчун Лайтол постепенно пристрастился к работе с банками данных, извлекая из них сведения по самым разным темам. Он всегда брал последнюю смену – ему не требовалось для сна больше четырех часов. – Я знал, что Лайтол – очень глубокая натура с поистине железным характером. Как иначе бы ему удалось пережить все, что выпало на его долю? – отвечал Джексом, когда ему с недоумением докладывали о новой страсти бывшего опекуна. – Правда, я не понимаю, почему он так увлекся историей, сухими, давно забытыми фактами далекого прошлого. Ведь есть столько знаний, которые можно применить сегодня!

– Напротив, Джексом, – заметил Главный арфист, – может статься, что поиски Лайтола окажутся самыми важными.

– Важнее, чем Фандарелова силовая установка с водяными турбинами? Главный кузнец с несказанным удовольствием продемонстрировал модель будущего генератора. Работа в его кузнице кипела день и ночь – все спешили закончить изготовление деталей для настоящей турбины.

– Спору нет, сейчас для нас это очень важно, – ответил арфист, тщательно подбирая слова. – Но существует еще и другая проблема: как отнесутся к нашим новшествам люди.

Вокруг Айваса устроили новые учебные кабинеты, каждый из них был посвящен отдельной дисциплине. Две самые большие комнаты превратились в лаборатории, где ученики осваивали основы наук, которые Айвас считал необходимым преподавать в качестве вводного курса: химии, физики и биологии. Одно из помещений было отведено для кратких консультаций, другое – для общих занятий. Большой зал отдали целителям, стены его были увешаны большими схемами «самого устрашающего вида» – так считала Джейнсис. По настоянию Айваса, специальный кабинет оставили для особой группы, осваивающей усиленный курс по ряду дисциплин. В нее входили Джексом, Пьемур, Джейнсис, К'ван, Н'тон, Т'геллан, Миррим, Хэмиан, трое подмастерьев, ученик Хэмиана, еще четверо бронзовых всадников, двое коричневых, четверо голубых и трое зеленых. За ними должны последовать и другие всадники, как только в классах освободятся места: Вейры стремились в полной мере воспользоваться возможностями, которые сулил Айвас.

Робинтон любил время от времени пройтись по коридору, послушать, как идут занятия. Однажды, когда он заглянул в класс, где работали Джексом, Пьемур, Джейнсис и два кузнечных подмастерья, глазам его предстало поразительное зрелище.

В двух дюймах над столом висело тускло поблескивающее металлическое кольцо. Когда кто-то из учеников потянулся к нему, чтобы потрогать, оно, как будто на невидимых колесиках, заскользило прочь. Айвас тем временем продолжал объяснять:

– Магнитные силовые линии в этом кольце расположены таким образом, что ток в них направлен прямо противоположно создающим поле электромагнитам.

Робинтон вжался в притолоку, стараясь не помешать зачарованным ученикам.

– Такой эффект гораздо сильнее проявляется при низких температурах, когда электрическое сопротивление отсутствует – тогда кольца становятся сверхпроводящими и ток следует по ним без всяких потерь. Здесь нет подходящего устройства, чтобы продемонстрировать вам этот феномен, но через три-четыре недели мы будем готовы приступить к изучению сверхпроводимости… Джексом – даже раньше. А вот Пьемуру придется еще поработать над обмотками электромагнитов с тороидальными сердечниками. Ваши модели, подмастерье Манотти, еще не дотягивают до нужного уровня, но у вас есть еще целая неделя, чтобы улучшить их качества.

Робинтон тихонько удалился, не желая отвлекать учеников. Возвращаясь в вестибюль, он довольно улыбался: хороший учитель так и должен поступать – кого похвалить, кого подбодрить, а кого и отчитать.

В самых больших постройках из числа расчищенных на Посадочной площадке разместились мастерские: кузнечные, стекольные, столярные. В них деловито хлопотали мастера, подмастерья и ученики.

Однажды утром Лайтол с Робинтоном услышали громкий взрыв и бросились на звук, донесшийся из стеклодувной мастерской мастера Морилтона. Там они застали самого мастера, который помогал Джейнсис унять кровь, сочившуюся из порезов на лице Казелона, одного из учеников. Все вокруг было усеяно мельчайшими осколками стекла.

– Теперь вы понимаете, – спокойно проговорил мастер Морилтон, обращаясь ко всем, кто находился в мастерской, – почему так важно во время работы надевать защитные очки. Без них Казелон вполне мог остаться без глаз, когда термос взорвался. А так… – мастер вопросительно взглянул на Джейнсис.

– А так, – криво усмехнулась девушка, – он отделался только шрамами… Да не переживай ты, – добавила она, заметив, что юноша побледнел, – со временем все заживет, даже следа не останется. Кровь скоро остановится – я смазала тебя бальзамом.

Пока Лайтол успокаивал сбежавшихся людей, Робинтон осмотрел помещение. Мастер Морилтон успел оборудовать отличную мастерскую. В углу причмокивал насос. К аппарату тянулась трубка, на конце у нее было кожаное кольцо, вокруг поблескивали остатки горлышка зеркального сосуда. Остальное превратилось в бесчисленные осколки, засыпавшие всю комнату.

– Проклятье, – пробормотал Казелон, стараясь не морщиться под ловкими руками Джейнсис. – Ведь это была двадцатая!

Только тогда Робинтон заметил девятнадцать зеркальных колб, аккуратно расставленных на той половине рабочего стола, которую занимал Казелон. На другой половине, принадлежавшей второму ученику, Вандентайну, стояло еще двенадцать. Как им удалось уцелеть под дождем стеклянных осколков – уму непостижимо!

– У нас ведь здесь не соревнование, Казелон, – строго сказал мастер Морилтон, погрозив пареньку пальцем. – Что все-таки приключилось? Я в этот миг наблюдал за работой Бенгела.

– Понятия не имею, – дернул плечом Казелон.

– А ты что скажешь, Айвас? – спросил мастер.

Стеклодувная мастерская была напрямую соединена с машиной.

– Готовя расплав, он не подверг его ультразвуковой обработке и даже не промешал, как ты его учил, чтобы удалить из массы пузырьки воздуха. Он был слишком озабочен тем, чтобы обогнать товарища. В стекле оказались пузырьки, и под действием вакуума они взорвались. Зато две его колбы теперь можно использовать для демонстрации свойств сжиженных газов. Мазь сделала свое дело, и кровь перестала сочиться из порезов на лице Казелона. Мастер Морилтон жестом велел ему и Вандентайну перейти в соседнюю комнату, Робинтон последовал за ними. В этом помещении тоже находился насос, но другой конструкции. Из покрытого инеем наконечника равномерно падали капли бледно-голубой жидкости, собираясь в толстостенной зеркальной колбе.

– Голубая жидкость – не что иное, как воздух – такой же, как в этой комнате, – продолжал Айвас, – который мы сначала сжимаем, а потом быстро расширяем, все больше и больше охлаждая, пока небольшая часть его не превратится в жидкость.

– Не прикасайтесь к клапанам радиатора, – предупредил мастер Морилтон, – иначе обожжете себе пальцы. – Вот это, мастер Робинтон, – сказал он, с улыбкой обращаясь к гостю, – многоступенчатый охладитель. Не правда ли, совсем не похож на тот, который вы используете у себя в Прибрежном для охлаждения напитков и фруктов? Робинтон молча кивнул.

– Последняя ступень – самая сложная, – проговорил Айвас, когда мастер сделал знак Казелону наполнить емкость. Сжиженный воздух потек в колбу Казелона, и комната наполнилась туманом. По полу побежали переливающиеся капли, и Робинтон невольно попятился. – А теперь, Казелон, возвращайся на свое место, – велел Айвас, – и понаблюдай за свойствами жидкого воздуха.

Казелон приступил к этому еще по дороге.

– А такие фокусы не опасны? – спросил пораженный Робинтон и заметил понимающую улыбку мастера.

– Этот сжиженный газ, – продолжал Айвас, – может течь в разных направлениях одновременно, вылезать из горлышка высокой бутылки, так что на дне ничего не останется, и просачиваться через узкие отверстия гораздо быстрее, чем через широкие. Ты можешь наполнить колбу жидким газом, мастер Робинтон, и поэкспериментировать самостоятельно. Это одно из самых опасных упражнений и, в то же время, одно из самых познавательных. Мастер Джейнсис, для вас тоже найдется колба. Вам этот эксперимент тоже важен. – По тому, как девушка с недоумением взглянула на монитор, Робинтон понял, что она не знает, в чем его важность. – Когда вы достаточно освоитесь с жидким воздухом, мы сможем перейти к исследованию особых свойств жидкого водорода и в особенности жидкого гелия.

– Зачем же нам проводить такой эксперимент, если он опасен? – спросил Главный арфист.

– Опасность тоже учит, – ответил Айвас. – Теперь навряд ли Казелон забудет, что, прежде чем выдувать стекло, нужно как следует промешать смесь.

Прошло не меньше часа, пока Робинтон и Лайтол, которого Главный арфист тоже заинтересовал экспериментами со сжиженными газами, вернулись к исполнению своих обычных обязанностей.

Все больше зданий на Посадочной площадке обретало новых хозяев. Многие из находок, так долго хранившихся в Пещерных складах, нашли свое применение, хотя распорядители издали указ: по одному образцу каждого изделия следует передавать в хранилище мастера Эсселина для выставки. Еще недавно заброшенная, Посадочная площадка снова превратилась в поселок, в котором кипела жизнь. Там, где дорожки и дворики были расчищены от мусора и камней, появились всходы свежей растительности.

– Разумно ли с нашей стороны возрождать здесь поселок? – спросила Лесса однажды вечером, когда они вместе с Ф'ларом ужинали в доме Айваса в компании Джексома, Робинтона, Д'рама, Лайтола, Пьемура и Джейнсис. – Чего доброго, снова случится извержение вулкана!

– Я уже говорил об этом с Айвасом, – сказал Лайтол. – Он ответил, что ведет непрерывные наблюдения на сейсмической активностью. Некоторые приборы, которые установил вулканолог во времена поселенцев, работают до сих пор. Он заверил меня, что в цепи вулканов наблюдается лишь очень слабая активность.

– Это точно? – недоверчиво прищурилась Лесса.

– Так говорит Айвас…

– До чего не хотелось бы терять все то, что мы здесь восстановили, – задумчиво произнес Ф'лар.

– К сожалению, – иронически усмехнувшись, заметил Лайтол, – Айваса невозможно стронуть с места.

– Давайте не будем заранее беспокоиться о том, что может никогда не случиться, – твердо сказал Робинтон. – У нас куда более насущных дел выше головы. Как, например, нам справиться с мастером Нористом? Вам известно, что он грозится лишить мастера Морилтона его звания и разогнать всех подмастерьев и учеников, которые производят стекло по … гм… незаконным и неправильным методам, которым учит Айвас?

– Он называет Айваса «мерзостью»! – издевательски хихикнул Пьемур.

– Айвас же сказал…

– Надеюсь, ты не доложил ему об этом? – спросила Джейнсис, возмущенная Пьемуровой бестактностью.

– Он не обиделся. Мне даже показалось, что его это позабавило.

Мастер Робинтон пристально взглянул на Пьемура.

– Скажи, у тебя никогда не возникало чувства, что временами Айвас словно посмеивается над нами?

– Возникало, и не раз – – не задумываясь, ответил молодой арфист.

– Конечно, он только машина… Но, поскольку я теперь разбираюсь в механизмах куда лучше прежнего, то могу сказать, что он – совсем неглупая машина. Он общается с людьми и, следовательно, должен обладать критериями, позволяющими распознавать шутки. Хотя он не валится с ног от смеха, когда я рассказываю ему анекдоты, ему как будто нравится их слушать.

Главный арфист неуверенно хмыкнул.

– Ладно, вернемся к Нористу. Как законно избранного Главного мастера Цеха стеклодувов заменить его можно только решением Совета мастеров. К сожалению, Цех стеклодувов невелик, и большинство его мастеров – такие же упрямцы, как и сам Норист. С другой стороны, я не собираюсь сидеть сложа руки и наблюдать, как мастера Морилтона смещают, унижают или изводят только за то, что он захотел узнать нечто новое, нечто такое, чему Норист не смог его научить. Он доказал, что успешно осваивает новые приемы.

– Норист, к тому же, начал прижимать беднягу Вансора, – заметил Лайтол.

К счастью, Вансор не замечал этих выпадов, и ему в голову не приходило, что к нему могут применить такие же меры, как к Морилтону. Несмотря на запрет Нориста, Морилтон ухитрился сманить нескольких подмастерьев и учеников, которые давно хотели вырваться из-под тяжелой руки Главного мастера, заставлявшего их ни на шаг не отступать от правил, занесенных в Летописи цеха.

– Если Норист прижимает Вансора, почему бы нам не прижать его самого? – предложил Джексом.

– Это я беру на себя, – усмехнулся Лайтол. – Причем с удовольствием. Человек, не желающий видеть дальше своего носа, не имеет права быть цеховым мастером! – его лицо приняло строгое выражение.

– А ведь он дело говорит! – поддержал друга Робинтон.

– Еще я слышал, что Норист запрещает Морилтону пользоваться лучшими запасами песка, – хмурясь, предложил Лайтол.

– Ну, уж это и вовсе пустяки, – вмешался Пьемур. – На побережье песка хватит на всех.

– Ты просто дурень. Морской песок не годится для изготовления стекла, – недовольно одернул приятеля Джексом. – Нужное сырье добывают в карьерах Исты и Айгена.

– Именно там Норист и запретил Морилтону брать песок, – пояснил Лайтол.

– Но он не запретил этого лорду Джексому из холда Руат!

– И Д'раму! – не менее твердо, чем лорд-правитель, заявил старый бронзовый всадник. – Вы же знаете, что для микроскопов требуется стекло самого высокого качества.

Даже Лайтол усмехнулся, как ловко им удалось обойти запреты Нориста.

– В любом случае, я не считаю, что тут будут какие-либо осложнения, – переглянувшись с Джексомом, продолжал Д'рам. – Я уверен, что ни Тирот, ни Рут не откажутся от небольшой прогулки. – Джексом согласно кивнул. – Ты отправляйся в Исту, а я загляну в Айген.

– А на картах поселенцев не отмечены более близкие запасы подходящего песка? – спросил Ф'лар. – Это помогло бы сократить время на доставку.

Робинтон поднял вверх палец.

– Сейчас спросим. – И он проворно отстучал вопрос на находившейся в комнате клавиатуре.

Из прорези принтера немедленно появился листок с перечнем месторождений и указанием типа в каждом из них. Залежи, которые подходили для производства стекла для линз, были помечены звездочками. Особенно Айвас рекомендовал месторождение в районе Райской реки и карьер в глубине материка, неподалеку от места, где когда-то располагался поселок Кардиф. Д'рам вызвался отправиться в кардифский карьер: он знал, что Джексом охотно воспользуется случаем повидать Джейда и Арамину, чей холд располагался у Райской реки.

– Гм-м-м, – промычал Главный арфист, глядя на экран, – Айвас напоминает мне, что в качестве новых учеников ему нужны зеленые и бронзовые всадники.

– А пара крупных коричневых ему не подойдет? – спросил Ф'лар. – Несколько коричневых всадников уже выразили желание приступить к учебе. У меня сложилось впечатление, что Айвас с предубеждением относится к драконам средних размеров. – Я уже задавал ему этот вопрос, – сказал Д'рам. – Мне и самому показалось странным, что он выбирает только самых больших и самых маленьких. Он ответил, что для дела ему нужны именно они, но подробно не стал распространяться. Сказал только, что у него должно быть достаточно кандидатов, чтобы выбрать тех, кто сумеет справиться с заданием, и достаточное количество подготовленных дублеров. – Драм развел руками, сожалея, что не может объяснить более подробно.

– Мне бы хотелось, – заметила Лесса, – чтобы он хотя бы иногда говорил более определенно. Тогда мы могли бы как-то объяснить людям отказ, не очень их разочаровывая. Я не хочу, чтобы всадники обижались. Хотя, должна отметить, что моральный дух в Вейрах поднялся. – состроив гримаску, добавила она. – Все Вейры Перна, как один, хотят принять участие в нашем деле.

– Айвас говорил, что молодые всадники более восприимчивы к обучению, – продолжал Д'рам. – Ведь у них меньше предвзятых понятий. Хотя, конечно, бывают и исключения, – с довольной усмешкой добавил он. – Я вам больше не нужен? – спросил Джексом. – Тогда я лучше вернусь в Руат, – смущенно пояснил он. – Песок с Райской реки я привезу завтра, а сейчас мне пора бы наведаться домой.

– Боишься, Шарра даст взбучку? – с нахальной ухмылкой поинтересовался Пьемур.

Джексом не удостоил его ответом, а Джейнсис толкнула молодого арфиста локтем в бок.

– Тогда ступай, – сказал Ф'лар, покосившись на Лессу.

– Я сейчас попрошу Айваса напечатать карту с изображением карьера, – проговорил Д'рам, поднимаясь вслед за молодым лордом.

Когда они оба вышли, Лайтол слегка нахмурился.

– Да не волнуйся ты, Лайтол, – сказала Лесса, желая успокоить старика. – Шарра имеет все основания проявлять недовольство – ведь Джексом действительно проводит здесь все время.

– Особенно если учесть, что она сама просто умирает от желания поучиться вместе с другими целителями, – заметила Джейнсис. – Послушай, Пьемур, ты заметил, что стоит Джексому пропустить день, как Айвас сразу спрашивает, куда он делся?

– Да, есть такое дело, – ответил Пьемур, после секундного размышления. И тут же добавил с обычной беспечностью: – Но Айвас и гоняет Джексома по всем предметам больше, чем остальных. Кроме, пожалуй, Миррим и С'лена.

– С'лен? – переспросил Ф'лар. – Молодой зеленый всадник из Форта?

– Он самый. А Миррим Айвас заставляет так много работать, чтобы она поскорее догнала нас, – ответил Пьемур.

– Почему же Айвас предпочитает зеленых драконов? – с недоумением спросила Лесса.

– Потому что они маленькие, вот почему, – – заявил Пьемур.

– Маленькие?

– Ну, да это моя догадка. А Рут – меньше всех, – самодовольно продолжал Пьемур. – Помяните мое слово: им предстоит сыграть особую роль в Великом Айвасовом плане.

Лесса и Лайтол недоверчиво переглянулись.

– О Джексоме нечего волноваться, – беззаботно продолжал Пьемур, он всех за пояс заткнет. А уж в навигационных вычислениях, которыми нас без устали пичкает Айвас, он поднаторел лучше всех.

– Однако же, Айвас предложил хоть что-то конкретное? – спросила Лесса Робинтона и Лайтола. Оба покачали головами.

Потом Робинтон вдруг усмехнулся.

– Могу привести древнее изречение: «Есть время для каждой вещи и каждого дела, время для больших дел и для малых дел». Остается предположить, что сейчас время для малых дел, вроде организации учебных групп, тогда как от времени больших дел нас по-прежнему отделяет четыре года, семь месяцев и немало дней.

– Это тебе сказал Айвас? – недоуменно переспросил Ф'лар. Его переговоры с машиной обычно касались чисто практических вопросов: тактики сражений с Нитями, расчетов траекторий будущих Падений, лечения драконов. Хотя сам он и не занимался целительством, но неизменно был в курсе советов Айваса по этой части.

– Вот именно. Конечно, Айвас сам признает, что выбирает то, что должно мне понравиться, и все же могу предположить – предки оставили нам столь удивительное и на редкость разнообразное литературное наследие, относящееся к самым разным культурам и эпохам, что наше собственное не идет с ним ни в какое сравнение. Некоторые из наших эпических сказаний он назвал переложением земных оригиналов. Просто поразительно!

– Мои исследования принесли такие же захватывающие результаты, – облокотясь на стол, заметил Лайтол; лицо его сияло неподдельной увлеченностью. – Скажем, вряд ли кто-нибудь на Перне знает, что наше современное политическое устройство восходит к той самой хартии, которую предки привезли с собой с Земли. Айвас сказал, что с исторической точки зрения это весьма необычно.

– Ну и почему же? – удивился Ф'лар. – Такой уклад позволяет Вейрам, холдам и цехам жить и развиваться, не мешая друг другу.

– Все дело в том, что именно взаимное вмешательство было основной особенностью политической жизни Земли, – пояснил Лайтол. – Причина же крылась в необходимости расширять свои территории, а зачастую – просто в алчности.

Лесса встала, торопясь прервать очередной экскурс в историю, которыми их в последнее время часто потчевал Лайтол.

– Нам пора возвращаться в Вейр, – сказала она, кивая Робинтону и молодым подмастерьям. – Айвас дал мне новое целебное снадобье для крыла Лизата, а то оно никак не желает заживать.

«Я предупредил Арамину, что мы к ним собираемся, – сказал Рут, когда Джексом оседлал его шею. – Ты же знаешь, она любит знать о гостях заранее», – доверительным тоном добавил он.

Джексом пожалел об этой поспешности Рута: теперь им придется обязательно навестить Арамину и Джейда, а ему хотелось сразу же вернуться в Руат – ведь утром ждали новые дела.

– Только учти, мы буквально на минутку, – сказал он, похлопав дракона по плечу.

Рут был без ума от молодой женщины, которая с детства так хорошо слышала драконов, что умолила Джейда, молодого торговца из клана Лилкамп и своего друга, увезти ее на другой конец света, подальше от них, дабы сохранить разум. По пути на южный материк молодые супруги потерпели кораблекрушение, но их спасли потомки земных дельфинов, некогда запущенных в океаны Перна. Добравшись до берега, Джейд и Арамина обнаружили древние постройки и восстановили их, еще не представляя, насколько важна их находка. Затем на этот поселок наткнулся Пьемур, занимавшийся картированием побережья. Спустя Оборот-другой Джейд получил права на открытые им земли и стал именоваться холдером Райской реки – по древнему названию этой местности. Холд его постепенно расширялся, в его состав вошла рыбачья артель. Бывший торговец был искренне удивлен, когда Пьемур и Джейнсис рассказали о предке по отцовской линии, носившем фамилию Лилиенкамп, который сыграл столь важную роль в сохранении множества полезных материалов и инструментов, найденных в Пещерном складе.

Следуя наставлениям Айваса, Джексом с Рутом вынырнули из Промежутка над лугом, на первый взгляд ничем не примечательным. Только когда они облетели его несколько раз, Джексом заметил откос, густо поросший травой и кустарником, где сквозь буйную зелень что-то белело. Приземлившись, они с трудом продрались через заросли, и Джексом зачерпнул пригоршню песка – белого и мелкого, как пыль. Вспотев от усилий, он наполнил большие мешки, которые прихватил с собой. Наконец, усталый и разгоряченный, он снова забрался на шею Рута.

К тому времени, когда Рут плавно опустился перед входом в изящный старинный дом, в котором располагался холд Райской реки, Джексом успел остыть.

– День добрый, лорд Джексом, и тебе, Рут, – приветствовал их Джейд, спускаясь с просторного крыльца. – Ара начала выжимать сок из свежих фруктов, как только Рут сообщил ей, что вы к нам заглянете. И я рад вас видеть – есть о чем поговорить!

«Я отправляюсь купаться. Файры обещали потереть мне спину», – заявил Рут, радостно вращая ярко-зелеными глазами. Получив разрешение Джексома, белый дракон подпрыгнул и спланировал прямо в реку, сопровождаемый восторженными кувырками стаи файров, среди которых были и помеченные и дикие.

– Не терпится искупаться? – спросил Джейд. Он был среднего роста, дочерна загорелая обнаженная грудь была куда темнее, чем ноги. На смуглом лице выделялись необычные глаза – зеленые с золотистыми крапинками; выражение их говорило о сильном характере и внутреннем покое обладателя. Правда, когда Джейд вместе с Джексомом направился к тенистому крыльцу, его широкий лоб прорезала морщинка. – Рад, что ты навестил нас, Джексом. Как ты умудрился так вспотеть в Промежутке?

– Песок воровал.

– Вот оно что… – Джейд задумчиво посмотрел на гостя. – И зачем тебе понадобился песок с Райской реки? Я уверен, ты все равно расскажешь. – Он жестом пригласил Джексома опуститься в гамак, а сам, скрестив руки на груди, прислонился к перилам крыльца.

– У поселенцев был карьер – там подальше, в зарослях. Они очень ценили здешний песок – он подходит для изготовления стекла.

– Да, и у нас его предостаточно. Как там Пьемур с Джейнсис – пригодились им эти … как бишь их?

– Микросхемы? Чипы? – улыбаясь, подсказал Джексом.

– Вот-вот, чипы!

– Нам удалось выбрать годные транзисторы и конденсаторы, но пока мы еще не успели пустить их в дело.

Джейд смерил гостя пристальным, чуть недоверчивым взглядом, потом усмехнулся.

– Ну-Ну!

В этот миг малыш Райдис, одетый только в короткую рубашонку, вышел на крыльцо, сонно протирая глаза. Взгляд его упал на Джексома.

– А Рут?

Джексом махнул рукой в ту сторону, где на мелководье, окруженный хлопотливыми файрами, плескался белый дракон.

– Он за мной присмотрит, ведь правда? – спросил Райдис, откидывая головку и сразу становясь похожим на отца.

– Ты же видишь, Рут купается. К тому же я хочу, чтобы ты рассказал лорду Джексому о том, что на днях произошло с тобой и Алеми.

– Ты только для этого приехал? – В улыбке малыша мелькнуло сознание своей значимости. Внезапно Джексом почувствовал, как соскучился по своему первенцу Джеролу, которому едва минуло два Оборота.

– И для этого тоже, – соврал он. – Ну, выкладывай, что там приключилось с тобой и с Алеми?

Из дома вышла Арамина. Под мышкой и у нее извивалась дочка, в свободной руке был поднос. Джейд попытался избавить ее от подноса, но она вместо этого вручила ему Аранью, а сама поставила перед Джексомом охлажденный напиток в высоком стакане и блюдо со свежей, только что испеченной сдобой. Прошло несколько минут, пока Райдиса удалось усадить на стул, соблазнив его булочками и сладким питьем. Арамина устроилась рядом, и мальчуган взглянул на отца, ожидая сигнала начинать.

– Три дня назад дядя Алеми взял меня с собой на рыбалку. Мы вышли на его ялике. Краснохвостки так и шныряли вокруг, – Райдис махнул загорелой ручонкой в северном направлении. – Но мы хотели наловить рыбы покрупнее, чтобы зажарить – в тот день были именины Сваки. На беду нам попадалась одна мелочь. И вдруг дядин крючок заглотила здоровенная рыбина, – глаза мальчугана вспыхнули при воспоминании о пережитых волнениях, – и потащила лодку за собой, прямо туда, где проходит течение! Но дядя Алеми оказался сильнее и вытащил ее на борт. Она была во-о-от такущая, – он развел руки как можно шире. – Честно!

– мальчик покосился на отца, который прикрыл рот рукой, пряча усмешку. – Ну и громадная же была рыбина! Спросите у Алеми! Я помогал ему втаскивать ее в лодку. Потом у меня клюнуло, и пришлось нам с дядей Алеми заняться этой рыбой. Так мы и не заметили, что надвигается шторм.

Джексом обменялся взглядами с Джейдом и Араминой. Алеми – отличный моряк и никогда не стал бы подвергать жизнь мальчугана опасности.

– Это был не просто шторм, а целая буря, – выпятив подбородок, продолжал Райдис, подражая завзятому рассказчику. – Нас носило по морю, как щепку, и крутило в водоворотах: ведь парус-то мы не могли поставить, такой был ветрище! И вдруг огромная волна опрокинула наш ялик! Я вынырнул, стал кашлять, а дядя Алеми так вцепился в мою руку, что чуть не сломал. – Зеленоватые глаза мальчика серьезно глядели на Джексома. – Не стану врать, я слегка перетрусил. Небо почернело, как ночью, а дождь хлестал так, что берег был не виден. Но я хорошо плаваю и теперь мне понятно, почему дядя Алеми всегда натирает мне спину… Вот, посмотри! – Он повернулся и поднял руки, чтобы показать Джексому зажившие ссадины подмышками. – Тут-то это и случилось!

– Что случилось? – спросил Джексом, почувствовав, что мальчуган ожидает от него этого вопроса.

– Я вытянул руки вперед, стараясь держать голову над водой, и вдруг что-то ткнулось мне в ладонь. И стало меня тащить! Дядя Алеми крикнул мне, чтоб я не боялся, что мы спасены. И велел мне крепко держаться.

– Морские спутники? Рыбы? – недоверчиво спросил Джексом, взглянув на родителей мальчика. Он знал, что Джейд и Арамина именно им были обязаны своим спасением. Сам мастер Идаролан клялся, что эти стремительные морские твари могут спасти человека, попавшего в шторм. – Целая стая! – гордо ответил Райдис. – Каждый раз, когда моя рука срывалась, рядом выныривала следующая рыба и подставляла мне спину. Дядя Алеми говорит, что их было двадцать, а то и тридцать. Они тянули нас почти до самого берега, пока не увидели, что мы справимся сами. А на следующее утро, – закончил он, сделав выразительную паузу, – наш ялик нашли у Рыбачьего холда, как будто рыбы знали, где мы живем.

– Занятная история, юный Райдис. Ты просто прирожденный арфист. Чудесное спасение, ничего не скажешь! – вполне искренне проговорил Джексом. Он взглянул на Джейда, и тот согласно кивнул. – А скажи, краснохвосток в лодке случайно не оказалось?

– Не-а, – отмахнулся Райдис. – Они утонули. Так что пришлось нам вместо свежей жареной рыбы жевать старую жесткую птицу. А знаешь что еще?

– Ну? – с готовностью поинтересовался Джексом.

– Пока эти рыбы нас спасали, они все время с нами разговаривали. Дядя Алеми тоже слышал.

– И что же они вам говорили?

Райдис сосредоточенно нахмурился.

– Слов я точно не запомнил. И потом, ветер так завывал… Только знаю, что они на нас покрикивали, старались ободрить.

Сначала Джексом подумал, что Райдис это придумал, чтобы приукрасить историю об удивительном спасении, но, встретившись взглядом с Джейдом, заметил, как то кивнул, подтверждая правдивость рассказа.

– А теперь, Райдис, беги, проследи, чтобы файры как следует поскребли Руту спину, – предложил сыну Джейд.

Карапуз охотно вскочил.

– А можно? Правда? – он одарил Джексома сияющей улыбкой.

– Конечно, правда, – заверил его Джексом, а сам подумал: будет ли его Джерол таким же забавным, когда ему минет пять Оборотов?

– Ого-го! – закричал Райдис, сбегая на берег, где Рут в компании ящерок наслаждался купаньем.

– Так это все действительно произошло с ним и Алеми? – спросил Джексом.

– Малыш ничего не придумал, – произнесла Арамина, явно гордясь смышленым сынишкой. – Алеми сказал, что Райдис не впал в панику и во всем слушался его. А иначе… – голос ее сорвался, лицо под слоем загара заметно побледнело.

Джейд наклонился к Джексому.

– Не мог бы ты спросить вашего Айваса, что ему известно об этих рыбах? Алеми тоже клянется, что они разговаривали, хотя из-за ветра и плеска волн он не смог в точности разобрать слова. Он думает, что рыбы указывали им направление и ободряли. Пьемур как-то упоминал, что Айвас говорил вскользь про больших рыб – кажется, он называет их дель-фи-ны, которых поселенцы привезли с собой с Земли. Я просил его уточнить, но, боюсь, у него давно вылетело из головы.

В последнее время Джексом повадился носить в сумке на поясе карандаш и маленький блокнот.

– Зато я не забуду, – заверил он Джейда, – сделав пометку, и похлопал по сумке, куда убрал блокнот и карандаш.

Как только Рут обсох на солнце, Джексом позвал его к себе. Райдис визжал от восторга; дракон позволил ему взобраться к себе на спину, чтобы совершить эту короткую прогулку верхом. Арамина приготовила Джексому полную сетку фруктов для Шарры и Джерола, и он долго ее благодарил.

Когда Рут поднялся на достаточную высоту, Джексом спохватился, что снова – уже в который раз! – слишком задержался вдали от дома. «Слушай, Рут, давай срежем три часика. Это совсем не опасно, и мы будем в Руате утром – все только что встанут».

«Ты же знаешь, Лесса не любит шуток со временем».

«Мы уж сколько Оборотов этим пользуемся»!

«Шарра все равно узнает».

«Я уверен, она так обрадуется, что не станет сердиться – во всяком случае, сегодня. – Джексом покровительственно потрепал Рута по шее. – Со своей супругой я как-нибудь разберусь. Ведь мы не собираемся обманывать Шарру. Просто хочется в кои-то веки вернуться домой пораньше. Не такое уж это большое дело!»

«Ладно, так и быть. Хорошо, что я всегда знаю, какое у нас время».

Но когда они оказались над Руатом, Джексом пожалел, что вернулся домой ранним утром. Холд был почти не виден из-за густой метели, которую нес с гор пронизывающий ветер.

«А еще лучше, что я всегда знаю, где нахожусь», – заметил Рут, изогнув шею и моргая, чтобы в фасеточные глаза не попал снег. «Ты видишь, где нам приземлиться, Рут? Мне как-то в голову не пришло узнать, какая здесь погода». – Джексом прикрыл щеки руками, затянутыми в толстые перчатки, чувствуя, как даже через плотную летную тунику холод пробирает его до костей. Ноги, одетые в легкие брюки, как того требовало южное лето, заледенели, словно сосульки.

«Мне тоже, – виновато ответил Рут. – Потерпи еще пару секунд, я уже над самым двором».

Он раскинул крылья и приземлился с необычно сильно толчком.

«Извини, это сугроб виноват».

Не теряя ни минуты, Джексом скатился со спины дракона, но путь к массивным дверям, ведущим в вейр Рута, преграждали высокие сугробы. Пришлось отгребать снег, чтобы открыть одну створку. Затем Рут просунул внутрь передние лапы, поднатужился, и тяжелые створки распахнулись, сметая снежные наносы.

«Входи, не мешкай», – скомандовал Рут своему всаднику.

Оказавшись в вейре, где было не так холодно лишь потому, что сюда не проникали пронизывающие порывы ветра, дракон и всадник поспешили закрыть двери. Энергично растирая закоченевшие ноги, Джексом вприпрыжку подбежал к большому очагу, где была приготовлена растопка. Пальцы не сгибались, так что ему с трудом удалось разжечь огонь – и вот уже веселое пламя жадно пожирает сухие дрова. Наконец-то можно согреться!

– Вообще-то я не против холода, – сказал Джексом, снимая куртку и отряхивая ее от снега. – Просто такая резкая перемена после дивной погоды на Южном…

«Мийр говорит, что у Джерола сильная простуда. Шарра не спала всю ночь и очень устала», – сообщил Рут другу, глаза его пожелтели, выдавая беспокойство.

– В такую погоду маленькие дети часто простужаются, – ответил Джексом, хотя знал, что за эту зиму Джеролу нездоровится уже не в первый раз. Бедняжка Шарра совсем измоталась с ним – она никого из посторонних не желала подпускать к своему первенцу. – Иногда, Рут, я веду себя, как последний дурак, – сокрушенно воскликнул он. – Ну почему, во имя Первого Яйца, Шарра тоже не может перебраться на юг, жить там в тепле и покое и учиться у Айваса!

«Каким образом? Ведь ей нельзя лететь через Промежуток – у нее скоро будет маленький!»

– Но она может приплыть на корабле. Нужно только узнать у мастера Идаролана, когда он собирается на Южный, – пусть захватит ее с собой, они уже много раз плавали вместе… – Джексом на миг задумался. – Решено, так я и сделаю! Мы все перебираемся на Южный! В эту пору здесь не так много дел, и Бранд отлично справится без меня.

Ему сразу стало легче. И когда он отыскал в теплой спальне Шарру, укачивающую их капризничающего сына, она отнеслась к его идее с таким же энтузиазмом. Так что вопрос о его неожиданном появлении даже не встал. А как только Джерола удалось укачать и положить в колыбель, Шарра, к восторгу Джексома, доказала, как она счастлива видеть мужа дома и… в своей постели.

Арфист-подмастерье Тагетарл вышел из учебных классов Айваса и с озабоченным видом направился в вестибюль, где находился стол мастера Робинтона.

– Айвас хотел бы побеседовать с тобой, учитель, и с Сибелом в любое удобное для вас время, – объявил он.

– Ну, что он еще затевает? – спросил Главный арфист, заметив на лице подмастерья явное беспокойство.

– Он хочет, чтобы в Цехе арфистов построили печатную мастерскую! со стоном выпалил Тагетарл, резким движением откидывая назад волосы.

– Печатную мастерскую! – вздохнул Робинтон и протянул руку, чтобы растормошить дремлющего на его плече бронзового файра. – Заир, будь любезен, разыщи Сибела и попроси его присоединиться к нам.

Бронзовый сонно чирикнул, но послушно размотал хвост, обвитый вокруг шеи арфиста. По руке Робинтона он спустился на стол, потянулся и выпорхнул в открытую дверь.

– Заир не ушел в промежуток, значит Сибел где-то поблизости, – заметил Робинтон. – Подкрепись кла, пока мы ждем, он тебе явно не повредит. С чего это Айвас вдруг решил, что цеху арфистов нужна печатная мастерская?

Тагетарл с благодарностью наполнил кружку кла, пододвинул к столу учителя стул и снова пригладил свои длинные темные волосы, на этот раз уже спокойнее.

– Я спросил его, нельзя ли распечатать нотную запись струнного квартета, который он исполнял вчера вечером. Домису не терпится получить экземпляр. 0н говорит, что ему надоело слушать наши восторги по поводу старинной музыки. И еще Домис сказал, – Тагетарл натянуто улыбнулся, – что здесь толчется столько мастеров и подмастерьев из нашего цеха, что он не может себе позволить приехать и послушать собственными ушами.

Робинтон усмехнулся, догадываясь, что юноша скорее всего изрядно смягчил ехидные высказывания мастера.

– На что Айвас ответил, что он должен беречь остатки бумаги и что он не считает музыку неотложным делом с точки зрения использования его ресурсов. У него осталось всего два рулона. И он считает, что нам нужно завести собственные множительные машины. – Тагетарл выжидательно улыбался.

– Гмм… Разумно, ничего не скажешь, – Робинтон попытался изобразить энтузиазм, поскольку Тагетарла явно увлек этот замысел. Правда, сам он весьма сомневался – где же предел «необходимой» механизации, которую они постоянно продолжают развивать? Ведь сколько людей из разных цехов в поте лица уже трудятся над полдюжиной срочных проектов! – Спору нет, нам необходимо распространять много разнообразной информации, особенно для отдаленных мастерских и холдов, которые сами не могут прислать сюда своих представителей.

Вернулся Заир. Судя по его радостному чириканью, он успешно справился с поручением. Не успел файр снова устроиться на плече у Робинтона, как в вестибюль ворвался Сибел. Было видно, что он одевался наспех, в волосах блестели капли воды.

– Потише, Сибел, никакой спешки нет, – поднимая руку, проговорил мастер. Робинтон, спеша успокоить своего преемника. – Надеюсь, это не Заир так тебя переполошил?

Сибел приветствовал учителя и, переведя дух, улыбнулся.

– Я так привык являться по твоему первому зову, мастер, что никак не могу избавиться от этой привычки.

– Даже теперь, когда ты стал Главным арфистом Перна? – лукаво усмехнулся Робинтон. – Нет, теперь когда ты Главный арфист, ты имеешь полное право сначала покончить с утренним омовением.

– Не желаешь ли кла? – спросил Тагетарл и, заметив утвердительный кивок Сибела, наполнил кружку.

– Я только что закончил принимать душ, – сказал Сибел, беря кружку из рук подмастерья. – Ну, теперь, когда я здесь, чем могу быть вам полезен?

Робинтон сделал знак Тагетарлу.

– На самом деле это Айвас хочет поговорить с тобой и мастером Робинтоном, – сказал подмастерье. – Ему нужна печатная мастерская, и он говорит, что за ее создание должен взяться цех арфистов. Сибел молча кивнул. Робинтон узнал свою привычку: он сам тоже так делал, когда к нему обращались с неожиданной просьбой.

– Он прав, распространение сведений в любом виде входит в обязанности нашего цеха. А что такое печатная мастерская?

– Машины, которые – я на это горячо надеюсь – будут более совершенны, чем корявый почерк мастера Арнора, – беспечным тоном ответил Робинтон. Оба его собеседника закатили глаза к потолку. – А если их продукция будет хотя бы отдаленно походить на то, что печатает для нас Айвас, это станет огромным достижением.

– По-моему, Айвас единственный на всей планете без труда разбирает Арноровы каракули. Ну, и за чем же дело стало? – спросил Тагетарла Сибел.

– Домис просто замучил меня – требует, чтобы я достал ему копии той великолепной музыки, которую исполнял для нас Айвас.

Сибел понимающе кивнул.

– Этого следовало ожидать.. И его просьба вполне законна: ему пришлось взять на себя все управление Цехом, чтобы мы могли находиться здесь.

– Только не позволяйте Домису донимать тебя всякими хитроумными замыслами, – предупредил Робинтон, грозя ученикам пальцем. – А струнную музыку он найдет совершенно очаровательной, я в этом просто уверен.

– Как и мы все, – поднимаясь, сказал Сибел. – Давайте взглянем, что конкретно включает в себя организация печатной мастерской. Спору нет, наш цех не особенно силен в механике, хоть мы и сами изготавливаем свои инструменты.

И трое арфистов отправились к Айвасу за разъяснениями.

– Пусть арфисты и не сильны в механике, – ответил Айвас, когда Сибел высказал ему свои сомнения, – зато, мастер Сибел, вас отличает ум и сноровка. Размножение или копирование рукописных материалов может быть достигнуто разными методами. Из них переписывание от руки наиболее чревато ошибками. используя старинные машины и детали, сохранившиеся в Пещерах, можно наладить более целесообразную технологию многократного копирования необходимой информации, в том числе и нот, которые требуют ваши коллеги.

Из прорези принтера выскочили листки, которые ловко подхватил Тагетарл.

– На чертеже изображены детали, которые вам предстоит разыскать в пещерах, и те немногие части, которые придется изготовить дня вас мастеру Фандарелу. Это сотрудничество и в его интересах тоже. – Последовала одна из пауз, которые Робинтон предпочитал истолковывать как проявления Айвасова юмора. Он был уверен, что в данном случае машина хочет намекнуть, как много выгод успел получить Цех кузнецов благодаря его, Айваса помощи. – Несомненно, вы успеете разыскать и собрать нужное оборудование к тому времени, когда мастер Фандарел закончит установку водяной турбины. Тогда у вас будет достаточно энергии, чтобы запустить печатный станок. Мастер Бендарек достиг замечательных успехов в производстве длинных рулонов бумаги, которые необходимы для этого процесса. Изготовить отдельные буквы и цифры, чтобы получился четкий типографский шрифт, а также музыкальные значки и научные символы, не так трудно для того, кто обладает хорошими профессиональными навыками. – Появилась следующая страница, на которой был изображен четкий шрифт. – Подмастерье Тагетарл – искусный резчик. – Эти слова несказанно удивили Тагетарла, который не мог представить, как Айвас прознал про его умение. – Думаю, найдутся и другие, не менее способные, которые смогут ему помочь.

– А нет ли в Пещерном складе готового печатного станка? – задумчиво спросил Сибел.

– К сожалению, нет. Размножение и хранение данных во времена ваших предков уже не требовало столь допотопных устройств. Однако для ваших нужд этот способ вполне сгодится, во всяком случае, на первое время. Сибел взял у Тагетарла листок с образцом шрифта.

– До чего приятно – – ни щуриться не нужно, ни разглядывать в увеличительное стекло… – Он одобрительно покачал головой. – Только, боюсь, мастеру Арнору это не понравится.

Робинтон поморщился и тяжело вздохнул.

– Наверно, его время вышло. Ты же знаешь, он почти совсем ослеп. И негодники-школяры этим пользуются. Менолли рассказывала мне о случае, который произошел только на прошлой неделе. Один наглый юнец сдал ему непристойный стишок вместо заданной баллады, и бедный мастер Арнор его похвалил.

Тагетарл спрятал усмешку.

– Мастер Арнор уже не впервые попадается на эту удочку.

– Скажи Айвас, печатная мастерская поможет сохранить твои запасы бумаги?

– Да, но не это главная причина, по которой вам предлагается усовершенствовать процесс обработки данных. Вы сами увидите, что вскоре вам будет мало одного станка, поэтому было бы разумно усвоить принцип, чтобы потом при необходимости расширить производство.

– Мне кажется, – сказал Робинтон и взглянул на Сибела, словно испрашивая прощения за то, что вмешивается в прерогативы нового Главного арфиста, – что первый печатный станок стоит собрать здесь, на Посадочной площадке.

Сибел кивнул, догадавшись, чем продиктовано предложение его учителя.

– Да, так мы меньше рискуем обидеть мастера Арнора. – Вместе с Тагетарлом он снова склонился над листком со шрифтом. – Дулкан уже здесь, он выполнял очень искусную работу по латуни для наших арф. Еще четверо старших учеников ожидают своей очереди прослушать общий курс. Пока они свободны, можно их использовать.

Робинтон с улыбкой взглянул на молодых арфистов – его радовало, с какой готовностью они восприняли предстоящий проект.

– Терри сейчас как раз в пещерах. Если мы поспешим, он сможет дать нам немало полезных советов, – с горячностью сказал Тагетарл.

Учтиво распрощавшись с Робинтоном, молодые люди вышли из дома, на ходу обмениваясь мнениями о том, с чего начать.

Робинтон медленно опустился на ближайший стул.

Иногда их энергия, вместо того, чтобы придавать ему сил, была несколько утомительной. Впрочем, нельзя сказать, чтобы его не радовала перспектива создания печатной машины. Возможность получать множество копий текста – серьезное дело! Это вам не шуточки! Его поражало, сколько новых механизмов появилось в последнее время – машин, потребность в которых раньше даже не возникала. И влияние, которые они окажут на жизнь цехов, холдов и Вейров, влияние, которое пока еще едва ощутимо, трудно измерить словами. Лайтол, углубившийся в изучение истории и политики далеких предков, уже высказывал свое беспокойство по поводу разрушения ценностей и ниспровержения традиций под напором новых идей. Обещание покончить с Нитями – вернее, возможность, поправил себя Главный арфист, – воодушевляло всех, за исключением горсти отщепенцев. Даже наиболее косные из оставшихся в живых Древних всадников выступили в поддержку вождей Бендена. Но что останется делать драконам и их отважным седокам, когда сам смысл существования Вейров будет утрачен? Робинтон знал, хоть это и хранилось в тайне, что Ф'лар с Лессой собираются предъявить свои права на часть обширных земель Южного. Только вот как отнесутся к их притязаниям лорды-правители, которые и сами алчно поглядывают на бескрайние просторы благодатного материка? И честолюбивый Торик, который отлично сознает, что в его владения входит лишь ничтожная часть южных земель. Робинтон придерживался мнения, что века самоотверженной службы дают Вейрам право получить все, что они пожелают. Но согласятся ли с этим холды и цеха? Вот что беспокоило его больше всего. Правда, сами Предводители Бендена, казалось, ничуть не тревожились на этот счет. А что, если через четыре Оборота, десять месяцев и три дня, которые дал им Айвас, их попытка закончится крахом? Что будет тогда?

Может быть, – он слегка повеселел, – новые технологии наполнят новым смыслом жизнь холдов и цехов… но не Вейров. Цеха и холды всегда умудрялись забывать о Вейрах в интервалы между Прохождениями. Возможно, новшества, вроде силовых установок и печатных машин действительно необходимы – и не только для явных целей, но и для более скрытых.

– Айвас, – проговорил Робинтон, тщательно прикрывая за собой дверь, – я к тебе на несколько слов… – Он откашлялся, внутренне недоумевая: до каких пор эта древняя машина одним своим присутствием будет повергать его в трепет, как несмышленого школяра? – Я по поводу печатной мастерской…

– Вы не согласны с тем, что это необходимо, мастер?

– Напротив, я полностью за.

– Что же тогда вас беспокоит? Мои аудиодатчики улавливают в вашем голосе оттенок неуверенности.

– Видишь ли, Айвас, когда мы впервые осознали, что ты значишь для нас с точки зрения получения новых знаний, мы и понятия не имели, сколь многое было потеряно за истекшие столетия. Но сейчас редко выдается день, чтобы в списке первоочередных дел не появилось какое-нибудь новое устройство. Наши искусные ремесленники получили достаточно заданий, чтобы работать не покладая рук на протяжение всего Прохождения. Скажи откровенно, неужели все эти машины действительно необходимы?

– Если судить с точки зрения той жизни, которую вы еще так недавно вели, то, конечно, нет. Но чтобы осуществить цель, к которой стремится большинство населения Перна – уничтожить Нитей – необходимы знания. Ваши предки не использовали передовых технологий, доступные в их эпоху; они предпочитали самый скромный уровень, позволявший достигать желаемых результатов. Именно этот уровень мы сейчас и пытаемся восстановить. Вы же сами попросили об этом при нашей первой беседе. «Интересно, действительно н тоне Айваса прозвучал мягкий упрек или мне это только почудилось»? – подумал Робинтон.

– Энергия движущейся воды… начал он.

– Она когда-то уже была вам доступна.

– А печатные машины?

– Ваши Летописи раньше печатались, но столь трудоемким и несовершенным способом, что, к сожалению, в них неизменно вкрадывались ошибки.

Робинтон задумчиво подергал себя за ухо и произнес:

– Значит, главное все-таки – обучение…

– Можно сказать и так. Вы, арфисты, тоже учите по заранее разработанным методикам. И Цеха Перна уже многого достигли – даже ухитрились изобрести способ изготовления бумаги еще до того, как получили доступ к моим файлам. Большинство методов ее производства – лишь усовершенствование тех процессов, которые уже применяются вами. А простейшие машины только облегчат этот труд, причем они ничуть не сложнее тех, которые ваши предки когда-то привезли с собой. Мы всего лишь исправляем накопившиеся ошибки и заблуждения; дух первых колонистов еще жив. Даже тот путь, которым будет произведена коррекция орбиты блуждающей планеты, не выходит за пределы запланированного вашими предками уровня пасторальной цивилизации. – Айвас сделал паузу, словно размышляя о чем-то, затем продолжил: – Наверняка существуют новые, гораздо более эффективные методы, разработанные учеными Земли, которые можно было бы использовать, если бы не прервалась связь между вашей планетой и Землей. К тому времени, когда корабли колонистов покинули Солнечную систему, развитие науки предвещало большие успехи в космологии. Однако сведения об этом в памяти данной системы отсутствуют. Когда же вы вновь обретете необходимый уровень знаний, только от вас будет зависеть выбор: идти дальше или остановится на достигнутом.

Робинтон задумчиво потер подбородок. Разве можно винить Айваса в том, что он пытается исполнить свое предназначение? Кроме того, совершенно очевидно, что древняя машина возрождает только самое необходимое для достижения главной цели. Просто тяжело осознавать, сколь многое оказалось утраченным…

– Ваш мир выжил, мастер Робинтон, проявив при этом гораздо больше чести и достоинства, чем вы можете предположить, – так считает Лайтол, исследующий глубины истории.

– Возможно, я уделял его изысканиям слишком мало внимания…

– Лорд-Оберегающий пришел к такому заключению на основе своих личных исследований, мастер Робинтон.

– Совпадает ли его вывод с твоим беспристрастным суждением?

– Загляните в историю, мастер Робинтон, и у вас появится собственный ответ. – Снова последовала одна из загадочных Айвасовых пауз. – А печатные книги значительно упростят этот процесс.

Робинтон поглядел на зеленый огонек на экране и в который уже раз зады себе вопрос: что же это такое – искусственный интеллект? В ответ на его прямые вопросы Айвас неизменно расшифровывал свое сокращенное название. Теперь Робинтон понимал, что есть вопросы, на которые Айвас либо не может ответить, либо не должен – так уж составлена его программа.

– Да, печатные книги существенно упростят дело, – согласился он.

– Но, судя по тому, что ты нам показывал, у поселенцев были и другие приспособления, куда более компактные.

– Этот метод слишком сложен, чтобы его можно было обсуждать в настоящее время. К тому же, он предполагает процессы, которые пока выходят за пределы ваших возможностей и потребностей.

– Что ж, тогда я голосую за книги.

– Весьма благоразумно с вашей стороны.

– А ты в свою очередь тоже будешь благоразумен, планируя то, что нам необходимо воссоздать?

– Это неотъемлемое качество данной системы.

Робинтон был вынужден удовлетворится этим ответом. Уже взявшись за ручку двери он обернулся.

– А ноты эта печатная машина тоже сможет печатать?

– Да.

– Это существенно облегчило бы жизнь нашего Цеха, – сказал арфист. Сейчас, шагая по коридору, Робинтон ощущал такой прилив энергии, что даже стал насвистывать.