"Встретимся в морге (Испытание злом)" - читать интересную книгу автора (Макдональд Росс)Глава 26Дача свидетельских показаний большому жюри заняла почти целое утро. Я сказал, что не верю в виновность Фреда Майнера, но о рыжеволосой женщине не упомянул. Ведь эти сведения я получил из вторых рук, поэтому решил подождать. Молли Фоон должна была давать показания днем. По линии, которую избрал для допроса окружной прокурор, и по замечаниям присяжных я понял, что виновность Фреда Майнера ни у кого не вызывает сомнений. Факт, что он умер страшной смертью, пытаясь ускользнуть от преследования, явился для судей лишним доказательством этого. А так как я был ответственен за его поведение, меня посчитали лицом заинтересованным. Это неудивительно. Выйдя из зала заседаний, я увидел поджидавшего меня Сэма Дрессена. А также его красный нос и слезящиеся от возбуждения глаза. За его спиной, на скамейке возле стены, сидела Эми Майнер вместе с надзирательницей. Дверь, шурша, закрылась за моей спиной. Сэм схватил меня за руку. — Хов, она сбежала. На мгновение мне показалось, что он говорит о Хелен: — Кто? — Молли Фоон. Я оставил ее здесь, под наблюдением миссис Йоханнесс, примерно с час назад. — Его палец обвиняюще уперся в надзирательницу. — Прокурор решил после миссис Майнер допросить Молли. Я буквально на одну минуточку спустился в свой офис, а когда вернулся — ее уже не было. — Это не моя вина, — проворчала надзирательница. — Мне поручено охранять Эми. Больше никто ничего и ни о ком не говорил. Девушка попросила разрешения спуститься в холл и вымыть руки. Я сказала — иди. — А чем, по-вашему, она здесь занималась? — вопросил Сэм. — Дышала свежим воздухом? — Это не мое дело. Вы ведь меня не предупредили. — Я тоже не пророк. — Он обернулся ко мне, и его глаза беспокойно забегали. — Весь вчерашний день она была тише воды ниже травы. Откуда ж мне было знать, что она только ищет удобного случая, чтобы дать деру. — Не майся, разыщем. Если начнут капать на мозги — вали все на меня. Надо было засадить ее, и вся недолга. — Конечно, — злобно встряла Эми Майнер. — Почему бы целую страну не упрятать за решетку, а? Это бы решило все ваши проблемы. Я взглянул на нее. Хотя скорбь и напряжение еще читались во взгляде, все равно она стала выглядеть намного спокойнее. Мышиного цвета волосы были гладко зачесаны, а рот слегка тронут помадой. И я в первый раз подумал о том, что когда-то она, по-видимому, была достаточно привлекательна. — Как дела, миссис Майнер? — Как и положено после уик-энда в вашей грязной тюряге. — Она не грязная, — оскорбилась надзирательница. — Хорошо, в негрязной. Я полюбила ее. Все было шикарно. Все. — Она посмотрела мне в лицо своими тяжелыми карими глазами. — Вы видели Фреда перед смертью? — Видел. — Он что-нибудь говорил обо мне? Не говорил, но я решил соврать. У нее больше ничего не оставалось... — Он передал, что любит вас. — Что, правда?! — Да. — Любит меня? — Именно так он и сказал. — Почему? Не понимаю... — Я тоже. Мне очень жаль... Она понизила голос: — Всем нам еще очень долго придется друг друга жалеть. — Когда они собираются вас освободить? — Сегодня. — Но свобода, похоже, не очень-то ее вдохновляла. — Прокурор обещал отпустить меня после выступления перед большим жюри. — Что вы намерены делать на свободе? — Пока не знаю. Фреда похороню. Миссис Джонсон разрешила мне жить в сторожке столько, сколько захочу. Но после всего происшедшего я вряд ли останусь в этом городе. Бейлиф распахнул дверь и сообщил надзирательнице: — Жюри готово. Введите миссис Майнер. Сэм подтолкнул меня под локоть. — Пора двигать, как ты считаешь? — И то верно. — Мы стали спускаться по лестнице. — Как она была одета в момент побега? — Так же, как и вчера: серое шерстяное платье, коричневое пальто. На голове желтый шарфик из искусственного шелка: ей моя жена одолжила. — Деньги у нее были? — Понятия не имею. Вчера вечером в киношку ее водили, а сегодня она, вишь, сбежала. Вот тебе и благодарность... — Свяжись по радиотелефону с дорожным патрулем и городской полицией: передай ее приметы. Не удивлюсь, услышав о том, что она ловит попутки в северном направлении. Если, конечно, сама не увела машину. — Думаю, у такой фигурки проблем с попутками не будет. А ты что намереваешься делать? — Отсидеться всласть. Мне до конца года хватит беготни, на которую я напоролся в этот уик-энд. Если что-нибудь прояснится, брякни мне в офис. — Сделаю. Через улицу находился ресторан, где обычно обедали судейские. Я чувствовал опустошение, и не физическое, а духовное. За последние два дня накопилось столько впечатлений, что мне нужно было время, чтобы все это переварить. Мои чувства находились в каком-то взвешенном состоянии, которое обычно предвещает резкий спад. Я ступил на тротуар под бой часов на здании суда. Четверть двенадцатого: слишком поздно для утреннего кофе, слишком рано для ленча. С души будто камень свалился. Ведь судейские ни за что не отстанут от меня, пока им не расскажу всю историю с начала и до конца, а я пока не знал, какой версии буду придерживаться. Я был недоволен своими показаниями большому жюри. У меня сложилась четкая картина и последовательность, в которой происходили события. А значения их я все еще не понимал. Мне пришло в голову, что Молли могла понять и использовать то, что было недоступно мне. Я толкнул дверь ресторана. Мрачный интерьер и тошнотворная вонь прогорклого жира на сей раз не смогли повлиять на мой аппетит. Я сел на высокий стул возле стойки и заказал кофе. Зал был практически пуст, только в одной из кабинок сидела какая-то пара. Стоило моим глазам попривыкнуть к полумраку, как я тотчас узнал их: Энн Девон и Ларри Сайфель. В тот же самый момент Энн, сидевшая ко мне лицом, тоже заметила меня. Она махнула рукой и закричала: — Хов, давай сюда! Неохотно я подтащил себя и белую фарфоровую кружку к кабинке, где сидела эта пара. У меня не было никакого желания говорить с кем бы то ни было. С такой же неохотой Сайфель поднялся со своего места и пересел поближе к Энн. Я брякнулся напротив. — Раненько встаете, ребятишки. — Меня передернуло от того, насколько по-дурацки прозвучала эта фраза. Энн неверно истолковала мои слова. — Я вообще рано завтракаю, — сообщила она с некоторым смущением. — И вот Ларри захотел поговорить со мной. — Резонное желание. У него неплохой вкус. — Маразм крепчал. Трудно было забыть сцену, которую я наблюдал в покойницкой прошлой ночью. Сайфель выглядел усталым. Он самодовольно улыбнулся, но шарма это ему не прибавило. — Но вы ведь не станете возражать, а, Кросс? — С какой радости? У Энн свое личное расписание. — И все же я думаю, что вы будете возражать, как только узнаете, о чем именно я хотел поговорить с Энн. — Можете испытать меня на прочность. — Я настаивал на том, чтобы Энн ушла с работы. — Мы собираемся пожениться, — сказала девушка. — Ларри попросил меня стать его женой, и я согласилась. — Надеюсь, вы будете счастливы. По крайней мере выглядела она счастливой. Личико ее пылало, а глазки блестели. Она следила за Сайфелем как цветок, поворачивающийся за солнцем. Жених изо всех сил старался выглядеть радостным, но у него это плохо выходило. Этот человек жил своими горестями; всегда либо в прошлом, либо в мечтах о будущем, презирая настоящее, которое могло стать его спасением и которое зияло в его душе бездонной дырой. Он был похож на ненасытную нимфоманку. Сайфель проговорил сквозь гримасу боли: — Я иногда слышал и более сердечные поздравления. — Ну-ну. — Невеста потрепала жениха по руке. — Все будет не так быстро, так что, Хов, мы вполне успеем найти мне замену. — Может быть, после свадьбы ты захочешь остаться в департаменте? — Мы уже думали, Хов. Боюсь, это невозможно. Видишь ли, мы уезжаем... — И куда? — Может быть, в Сиэттл. Нам хочется чего-то нового, диаметрально противоположного. — Мне будет тебя не хватать... — И мамочке тоже, — встрял Сайфель. — Она-то останется здесь. Прошлой ночью мы обо всем договорились. Очень многое выяснилось. Энн опустила глаза и улыбнулась. — Ночью я также беседовал с Форестом, — продолжил адвокат. — Об отце. Форест пообещал, что приложит все силы к тому, чтобы история не просочилась в газеты. Надеюсь, он человек слова. Ради мамы... — А вы сами? — Слушайте, вы! Этот человек был моим отцом. Если кто-нибудь попытается что-нибудь... Энн мягко прервала его: — Никто не попытается, Ларри. Его свирепость прошла так же внезапно, как и началась. Он оперся на локти и с мальчишеской непосредственностью спросил: — Кто его, а, Кросс? Вы знаете человека, который убил моего отца? — Нет, не знаю. — И Форест тоже... Похоже, он даже не догадывается... Сказал, что такую пешню можно купить в любой скобяной или бакалейной лавке. — По лицу Сайфеля прошла тень ненависти, страха и скорби. — Вы не думаете, что это мама... — Разумеется, нет. — Простите. Я понимаю, как это глупо. Не нужно было этого говорить. Я с мамой провел несколько неприятных часов. Осточертело, что она проживает за меня мою жизнь. Все! Ухожу в криминальную практику. Надоело крутиться на поверхности. Единственное, что я вынес из этого кошмара, — уверенность в том, что теперь я трезво оцениваю собственные поступки. Я таскался по здешним вертепам, прожигая и вновь наживая деньги, кружил головы старухам... Теперь хватит! Жизнь можно прожить, а можно потерять. Я собираюсь ее прожить. — Впечатляющая речь. — Не речь, а руководство к действию! Говорю вам, Кросс — жизнь штука серьезная. — Не могу с этим не согласиться. Сайфель смачно клацнул зубами: я видел, как напряглись мышцы его рта. — На свете есть кучи вещей, в которые мне не хотелось бы влезать. Но кое-что все-таки скажу. Вчера, в пустыне, я совершил ошибку и теперь только об этом и думаю. — Прекратите. Все мы время от времени совершаем ошибки. Энн спросила: — Эй, о чем это вы? — Я тебе вчера говорил, что пальнул в Майнера. Если бы не мой выстрел, его бы взяли живым. — Может быть, — сказал я. — А может, ему же лучше, что он мертв. — Я допил свой кофе и поднялся. — Всего. Он встал, чтобы пожать мне руку. Каждый из нас постарался размолоть другому ладонь. Но ни ему, ни мне сделать этого не удалось. Энн, взбодренная утренним кофе и любовью, крикнула мне в спину: — Хов, а ты почему не женишься?! По-моему, все этим только и занимаются! Я сказал, что как раз собираюсь попробовать. Но никто этого не услышал. |
|
|