"Сознавайтесь, Флетч!" - читать интересную книгу автора (Макдональд Грегори)

ГЛАВА 19

Вслед за Флетчем детективы в штатском по запруженным транспортом улицам доехали до его дома на Бикон-стрит.

После общения с Уэйнрайтом Флетчу более всего хотелось встать под душ.

Захватив с собой последний выпуск «Бостон стар» (четверть первой страницы занимало убийство в ванной женщины – члена Городского совета), Флетч пешком поднялся по лестнице, огибающей шахту лифта и остановился перед дверью своей квартиры.

Миньон не залаял.

Помывшись, он вновь вышел в коридор, осторожно притворив за собой дверь.

Нажал кнопку вызова лифта. Скрипя, кабина поднялась на шестой этаж.

Открыл забранную железной решеткой дверь. С грохотом захлопнул. Выждав пару мгновений, позвонил в квартиру 6А.

Джоан Уинслоу потребовалось немного времени, чтобы добраться до двери и открыть ее.

– К сожалению, я захлопнул дверь, забыв ключи внутри, – Флетч изобразил на лице растерянность. У вас, случаем, нет ключа от 6В?

От Джоан пахло джином и освежителем воздуха. Изпод юбки выглядывал Миньон.

– Кто вы? – спросила Джоан.

– Питер Флетчер. Я живу в квартире Барта. Мы столкнулись вчера в лифте.

– О, да, – она повернулась к маленькому столику в прихожей. – Вы – тот человек, которому Барт подбросил тело.

– Простите?

В ящике столика лежало много ключей.

– Ко мне заходила полиция. Огромный мужик. Фамилия Уинн или что-то в этом роде.

– Флинн.

– Он говорил так тихо, что я едва разбирала слова. Приходил сегодня утром. Показал фотографию убитой девушки. Забыла, как ее звали.

– Рут Фрайер.

– Да.

Рука ее шарила по ящику.

– Нашли? – с надеждой спросил Флетчер.

Джоан вытащила ключ с белой биркой. На ней значилось: «Барт-6В».

– Держите.

Ее сильно качнуло, но она выпрямилась.

– Откройте дверь, а потом верните мне ключ, чтобы я могла дать его вам, если вы снова забудете свой.

– Вы впускали кого-нибудь в квартиру Барта во вторник вечером? – спросил Флетч, сжав в руке ключ.

– Нет. Разумеется, нет. Я никогда никого не впускала в квартиру. За исключением Барта. Люси. Теперь вас. И потом, во вторник вечером меня не было дома. Я встречалась с друзьями. Мы выпили по паре коктейлей. Потом пообедали.

– Где вы пили коктейли?

– В «Снегире». На другой стороне улицы.

– Понятно.

– Там я видела Барта. И девушку.

Флетч пересек холл и открыл дверь квартиры 6В ключом Джоан. Возвращая ключ, спросил: «С Бартом была та самая девушка, фотографию которой показывал вам сегодня Флинн?»

– Да, конечно.

– Вы сказали об этом Флинну?

– Естественно. Я сказала бы кому угодно.

Джоан отступила назад, едва не наступив на Миньона.

– Заходите. Самое время выпить.

– Благодарю.

– Вы не хотите выпить?

– Нет, нет, с удовольствием.

Флетч вновь пересек холл, закрыл дверь квартиры 6В, вернулся, переступил порог, закрыл за собой дверь, прошел в гостиную. Джоан ждала его у бара.

По размерам гостиная в точности соответствовала квартире Коннорса, но по обстановке чувствовалось, что живет тут женщина. Никакой кожи, темного дерева. В обивке преобладали белый, розовый, голубой цвета. Мебель легкая, светлая. На стенах тоже картины, несомненно, подлинники, но принадлежащие кисти современных авангардистов.

– Раз сегодня пятница, давайте выпьем «мартини», – предложила Джоан. – Почему бы вам не смешать его? У мужчин это получается лучше, чем у женщин.

– Неужели?

Джоан поставила ведерко со льдом на сервисный столик.

– А я принесу крекеры и сыр, – и двинулась на кухню.

Вернувшись, села на диван, взяла с блюда крекер. Флетч разлил по бокалам «мартини».

– Вы давно знакомы с Коннорсами?

– Очень давно. С самой их свадьбы. Мы въехали в этот дом практически одновременно. Они – после медового месяца. Я – после развода в Неваде.

– А раньше вы их не знали?

– Нет. Если б я встретила Барта Коннорса до того, как он женился на Люси, у нее не было бы ни единого шанса. Барт – такая душка. И со мной ему было бы лучше.

Она отпила из бокала.

– М-м, вкусно. Да, в приготовлении «мартини» мужчинам нет равных среди женщин.

– Я добавил немного вермута.

– Видите ли... как вас зовут, Питер? Не очень-то вам подходит, но уж буду вас так называть. Они привыкали к семейной жизни, я – к холостяцкой. Мой муж, инженер-строитель, годом раньше уехал по контракту в Коста-Рику, это в Центральной Америке. Этот пустоголоный болван нашел себе там другую жену. Я узнала об этом несколько месяцев спустя. И мне не осталось ничего другого, как развестись. Не отправлять же человека в тюрьму только потому, что он – болван? Как по-вашему, я поступила правильно?

– Абсолютно, – без малейшего колебания ответил Флетч.

– Только Коннорсы так и не смогли привыкнуть к семейной жизни, – одним глотком она опустошила бокал наполовину. – А я – к холостяцкой.

Джоан было чуть больше сорока. Похоже, не так давно она привлекала мужчин, своей беззащитностью, женственностью. Возможно, привлекла бы и сейчас, если бы бросила пить.

– Они не знали дома, не знали района. В Люси было что-то отталкивающее. Уборщицы, мусорщики, никто не хотел иметь с ней дела. Частенько мне приходилось уговаривать их сделать что-либо для Коннорсов.

Джоан допила бокал. Флетч не спешил наполнить его вновь.

– Через год с небольшим стало ясно, что и с Бартом у нее полный разлад. Когда я приглашала гостей, в их число всегда входили Коннорсы. И они приглашали меня, одну, или с кавалером, если устраивали вечеринку. Другого быть и не могло, правда? На этаже только две квартиры, мы были друзьями.

Джоан вновь наполнила бокал.

– Однажды вечером, после того, как все мои гости разошлись, Барт вновь заглянул ко мне. Мы пропустили по рюмочке. Потом по второй. В общем, набрались крепко. Он сказал, что Люси фригидна. И была такой всегда. Во всяком случае, с ним.

Год она ходила к психоаналитику. Все это время я была психоаналитиком для Барта. Он приходил по вечерам. Мы выпивали. Потом разговаривали. Люси, естественно, заметно охладела ко мне. То ли потому, что мне стали известны семейные секреты, то ли из-за повышенного внимания, которое уделял мне Барт. Но вот что я вам скажу. Весь этот период, довольно длительный, Барт хранил верность Люси. Если бы он с кем переспал, я бы знала об этом. Я была его лучшим другом. Он поверял мне все.

Потом Люси отказалась от услуг психоаналитика. Барт нашел ей другого. Но она не пошла и к нему. Я думаю, к тому времени она поняла, в чем суть ее «болезни».

Тогда же я заметила молодую женщину, входящую и выходящую из нашего дома. Меня это удивило, поскольку я знала, что новых жильцов у нас нет. Встречала я ее только днем. Как-то раз мы вместе поднялись на шестой этаж, и она позвонила к Коннорсам. Я решила, что эта женщина – давняя подруга Люси. Наконец, мы встретились с ней на вечеринке у Коннорсов. Ее звали Марша Гауптманн. Мне сказали, что Марша и Люси собираются открыть антикварный магазин. Как хорошо, подумала я.

И я находилась в неведении до тех пор, пока приходящая уборщица, она убирала в обеих наших квартирах, как и миссис Сэйер сейчас, ко мне она приходит по вторникам и пятницам, к вам – по средам и субботам, – не сказала мне, что Люси и Марша вместе принимают душ!

Более того, спят в одной постели.

К слову, я тут же уволила эту уборщицу. Не след ей сплетничать о людях, у которых работаешь. Честно говоря, я не хотела ничего знать. Вы мне верите?

– Конечно, – заверил ее Флетч.

– А потом я повела себя довольно глупо. Ничего не сказала Барту. Мы всегда были с ним предельно откровенны, но у меня просто не поворачивался язык сказать ему такое. Я подумала, что, услышь об этом от меня, он потеряет веру в себя, как в мужчину. Надеюсь, вы меня понимаете. Вместо этого я подтолкнула его на измену жене.

– С вами?

– Я полюбила Барта. Пожалуйста, налейте мне еще.

Флетч наполнил ее бокал.

– Теперь я стыжусь того, что сделала. Я никогда не была соблазнительницей, хотя меня соблазняли не раз.

И, боюсь, мое поведение показалось Барту нелепым. Может, он и не понял, чего я добивалась. Он считал меня подругой Люси. А для него я была духовником. И, внезапно, такая жаркая страсть. Я дала ему понять, как пылаю, как хочу его.

Он меня отверг. Иначе и не скажешь.

Месяц проходил за месяцем. Мы не приглашали друг друга на вечеринки. По вечерам Барт больше не приходил ко мне пропустить рюмочку.

Наверное, она-таки сказала ему, что уходит к другой женщине. Бедняга не мог оправиться от шока.

– Почему Люси так долго не разводилась с Бартом, осознав, что она – лесбиянка? – спросил Флетч.

– Полагаю, требовалось время, чтобы свыкнуться с этим. Поначалу это могло показаться ей случайностью. Ей же постоянно твердили, что она фригидна, и Барт, и психоаналитик. И вот выясняется, что ничто человеческое ей не чуждо. Только возбудить ее может другая женщина.

– Кроме того, – продолжала Джоан, – у Люси не было ни гроша, а Барт – очень богат. Его отец создал «Уэрдор-Рэнд», знаете ли. Барт унаследовал большую часть состояния. Вы обратили внимание на картины? Их не купишь за десяток-другой долларов. Его отец был нашим послом в Австралии.

– Понятно, – кивнул Флетч. – Так вы полагаете, она сказала ему правду?

– Полагаю, что да. Можете себе представить, что значит для мужчины услышать такие слова? Осознать, что он женат на женщине, которая в сексуальном плане не испытывает к нему ни малейшего влечения. Ведь каждый мужчина хочет верить, что женат на секс-бомбе, которая считает его суперменом, во всяком случае, в постели. Такое было и с моим мужем. Похоже, дважды. А узнать, что ваша жена предпочитает женщин, да еще покидает вас ради женщины... Какой же это удар для мужского самолюбия, каких бы прогрессивных взглядов вы ни придерживались.

– Вы, разумеется, правы. Эта история стала достоянием общественности?

– Об этом все знали. В нашем кругу, разумеется.

– Должно быть, Барт чувствовал себя круглым дураком.

– Вы знаете, он оказался таким наивным. Да и где ему было набираться житейской мудрости. Учился в колледже. В армии не служил. В Гарварде не поднимал головы от учебников. Потом работа в конторе. Отец умер. Я не удивлюсь, если Люси была у него первой женщиной.

– Теперь-то наивности у него не осталось.

Она предложила Флетчу блюдо с крекерами. Тот покачал головой.

– Вы все еще ненавидите Барта? – спросил он.

– Ненавижу? Я сказала, что ненавижу его? Наверное, да.

После того, как они с Люси объяснились, я ждала его, но он не пришел.

Однажды я услышала, что он в холле. Открыла дверь, протянула к нему руки. Наверное, я плакала. Дело было утром. «О, Барт, – воскликнула я. – Я так сожалею о случившемся». Я попыталась обнять его. Но он отбросил мои руки.

– Он вновь отверг вас.

– Даже сказал, что мне надо меньше пить. И это после стольких вечеров, проведенных вместе за бутылкой. Такое не прощается.

– Мне кажется, бедняга просто возненавидел женскую половину человечества.

– Не скажите, – из ее глаз покатились крупные, с горошину, слезы. – Он отвергнул меня не только как женщину. Это я могла бы понять. Он отвергнул меня как друга.

– Это ужасно.

Джоан продолжала говорить, не обращая внимания на слезы.

– А потом женщины пошли бесконечной чередой. С конскими хвостами. С химической завивкой. В джинсах. В мини-юбках. Так продолжалось из месяца в месяц.

– И вы думаете, что в конце концов он убил одну из них? – ввернул Флетч.

– Разумеется, убил. Мерзавец.

Джоан наклонилась вперед, схватила бутылку джина, плеснула в бокал, выпила.

– Он убивал не эту девушку. Не Рути... как ее там. Он убивал Люси. Только Люси.

Флетч промолчал. Миньон, сидя на диване, озабоченно смотрел на свою хозяйку.

– Могу я что-нибудь сделать для вас? – спросил наконец Флетч.

– Нет, – она откинула со лба прядь волос. – Я приму ванну, а потом лягу спать.

– Без ужина?

– Я слишком устала.

Флетч положил ее ключ от квартиры Барта на кофейный столик.

– Мы можем съесть по сандвичу. Еще не так поздно. Как насчет бара, о котором вы говорили? На другой стороне улицы.

– Нет, я никуда не пойду. Полиция была здесь утром. Спрашивала о Барте.

– Я понимаю, – Флетч встал. – Как-нибудь я с удовольствием выгуляю Миньона.

– Он не станет возражать.

Джоан Уинслоу проводила его до двери. Выглядела она ужасно.

Только у своей двери Флетч вспомнил, что у него вроде бы нет ключа.

Дверь Джоан уже закрылась.

Пожав плечами, он достал из кармана свой ключ и вошел в квартиру.