"Сонавайтесь, Флетч!" - читать интересную книгу автора (Макдональд Грегори)

ГЛАВА 15

«Восемнадцать, двадцать миль» до «Риц-Карлтона», находящегося в нескольких кварталах от его дома, Флетч прошел пешком.

Послонялся по вестибюлю, разглядывая книги в киоске, пока стрелки его часов не показали шесть тридцать пять.

Затем направился к бару.

Графиня Сильвия ди Грасси не могла пожаловаться на внимание официантов. Она уже допила бокал, но один из официантов протирал и так чистый столик, второй предлагал ей тарелочку с оливками, третий просто не мог оторвать от нее глаз.

Впрочем, у Сильвии было на что посмотреть. Взбитые осветленные волосы, правильные черты лица, великолепная кожа, самое глубокое в Бостоне декольте. По покрою платье предназначалось не для того, чтобы покрыть грудь, но чтобы поддержать ее. В итоге грудь как бы шла впереди Сильвии.

– А, Сильвия. Как долетели? – Флетч чмокнул ее в щечку. – Извините, что опоздал, – все трое официантов захотели отодвинуть ему стул. – Миссис Сэйер защемила ресницы дверцей холодильника.

– О чем вы? Какая миссис Сэйер? Какие ресницы?

Большие карие глаза Сильвии переполняла подозрительность.

– Как иначе я могу объяснить свое опоздание?

– Знаете, Флетч, мне сейчас не до ваших шуток. Нечего пользоваться тем, что я плохо понимаю английский. Мне нужна правда.

– Естественно. Что вы пьете?

– Кампари с содовой.

– Все еще бережете фигуру? Правильно, все так делают, – он посмотрел на всех трех официантов. – Кампари с содовой и «Барт Тауэл». Вы не хотите «Барт Тауэл», Сильвия? Отличный коктейль. Виски и вода. Так вы говорите, Сильвия, что намерены сказать мне правду. Почему вы в Бостоне?

– Я прилетела в Бостон, чтобы остановить вас. Вас и Анджелу. Я знаю, вы строите против меня козни. Хотите украсть у меня мои картины.

– Какая ерунда. Откуда у вас такие мысли?

– В комнате Анджелы я нашла ваши записи. Адрес, Бикон-стрит, дом 152. Телефон. Список картин.

– Ясно. И заключили из этого, что я отправился в Бостон за картинами?

– А зачем же еще?

– И последовали за мной?

– Я вылетела раньше вас. Из Рима в Нью-Йорк, затем в Бостон. Я хотела опередить вас. Хотела, чтобы вы увидели меня в аэропорту.

– Забавно. Что вам помешало?

– Не смогла вылететь вовремя из Нью-Йорка.

– То есть вы были в Бостоне во вторник?

– Да. Мой самолет приземлился в Бостоне в пять часов.

– О-го-го. А я – то думал, что в Бостоне у меня нет ни одной знакомой души. И чем вы потом занимались?

– Приехала в отель. Позвонила вам. К телефону никто не подошел.

– Я обедал вне дома.

– Позвонила на следующий день, попросила оставить вам записку. Вы мне так и не перезвонили.

– Ладно, значит, вы убили Рут Фрайер.

– О чем вы говорите? Я никого не убивала.

Сильвия подалась назад, грудь – следом за ней, освобождая место официанту, поставившему перед ней полный бокал.

– Какое еще убийство?

Флетч не притронулся к стоящему перед ним бокалу.

– Сильвия, картин у меня нет. Я никогда их не видел. Не знаю, где они сейчас. Я даже не уверен, все ли понял в той истории с картинами.

– Тогда почему вы в Бостоне со списком картин? Объясните мне.

– Я приехал в Бостон, потому что пишу книгу о творчестве американского художника Эдгара Артура Тарпа-младшего. Список мифических картин ди Грасси я привез на случай, что мне встретится упоминание о какой-либо из них. Бостон – большой культурный центр.

– Знаете, как говорят американцы? Дерьмо собачье, Флетч. Вы обручены с моей дочерью, Анджелой, намерены на ней жениться. А на следующий день после похорон ее отца садитесь в самолет со списком картин в кармане и летите в Соединенные Штаты, в Бостон. Какие еще мысли должны прийти мне в голову?

– С приемной дочерью. Анджела – ваша приемная дочь.

– Знаю. Я ее не рожала. Она собирается ограбить меня.

– Завещание Менти оглашено?

– Нет. Вонючие адвокаты вцепились в него мертвой хваткой. Много неясностей, говорят они. Полиция закрыла дело. Разрешила мне надеть траур. У адвокатов все наоборот. Траур, мол, носите, но завещание пусть полежит. Да еще вы с Анджелой грабите, грабите, грабите меня.

– Анджела говорила о картинах. Менти говорил о картинах. Вы говорите о картинах. Я же их в глаза не видел. Даже не уверен в их существовании.

– Они существуют! Я их видела! Теперь, после смерти Менти, это мои картины. Бедняжка Менти. После его кончины это все, что у меня есть. Он оставил их мне.

– Вы этого не знаете. Завещание не оглашено. Это картины семейства ди Грасси. Он мог оставить их дочери. Она же – ди Грасси. Он мог оставить их вам обеим. Вам известно, как трактует подобные ситуации итальянское законодательство? Возможно, в завещании нет упоминания о картинах. Он мог оставить их музею в Ливорно или в Риме.

– Чепуха! Менти никогда бы не пошел на такое! Менти любил меня. Он очень сожалел, что картин у нас больше нет. Он знал, как я любила эти картины.

– Разумеется, любили. Но почему вы решили, что картины в Бостоне?

– Потому что вы здесь. Улететь через день после похорон! Вы и Анджела заодно. Анджела хочет захапать эти картины. Мечтает ограбить меня!

– Ладно, Сильвия. Я сдаюсь. Расскажите мне о картинах.

– Это коллекция ди Грасси. Девятнадцать картин. Некоторые Менти получил от родителей, другие купил сам. До второй мировой войны.

– А я подозревал, во время и после второй мировой войны.

– До, во время и после.

– Во время войны он был офицером итальянской армии?

– Менти не воевал. Ди Грасси переоборудовали свой дворец в госпиталь.

– Дворец? Большой старый дом.

– Они лечили итальянских солдат, мирных жителей, немецких солдат, американских... всех подряд. Менти говорил мне. Он потратил все свое состояние. Нанимал докторов, медицинских сестер.

– И приобретал кой-какие картины.

– Картины у него были. Он их не продавал. Даже после войны. Родилась Анджела. Он продал свои земли, участок за участком, но сохранил все картины. Вы знаете, какие. Список у вас.

– Да. И насколько мне удалось выяснить, о них нет никаких сведений. Нигде. Никто не знает об их существовании.

– Потому что они составляли частную коллекцию. Коллекцию ди Грасси. Вот видите! Вы их ищете!

– Я наводил справки, – признал Флетч.

– Сукин сын! Вы их ищете. И лгали мне!

– Энди дала мне список. Я пообещал что-либо узнать. И спросил одного торговца об одной картине. Пожалуйста, не называйте меня сукиным сыном. Я очень обидчивый.

– Я не позволю вам и Анджеле украсть мои картины!

– С этим мне все ясно. Вы обвиняете меня в воровстве. Вернемся к картинам. Когда их украли?

– Два года назад. Ночью. Все сразу.

– Из дома в Ливорно?

– Да.

– Разве там не было слуг?

– А, какой от них прок. Старые, сонные. Глухие и слепые. Риа и Пеп. Менти очень любил их. Последние слуги семейства ди Грасси. Я предупреждала его. Не следовало оставлять целое состояние на попечение дряхлых идиотов.

– Они ничего не видели и ничего не слышали?

– Прежде всего, они даже не поняли, что картины украдены, до тех пор, пока мы не вернулись в дом и не спросили: «А где картины?» Они привыкли к ним. Сжились с ними. И не заметили их отсутствия. Как оказалось, после нашего отъезда они не заходили в гостиные.

– И картины не были застрахованы?

– Нет. Эти глупые итальянские графы не страхуют вещи, которые всегда принадлежали им.

– Значит, Менти был старым глупым итальянским графом?

– Во всем, что касалось страховки, он ничем не отличался от других.

– Наверное, он не мог позволить себе ежегодные выплаты.

– Он не мог позволить себе эти выплаты. А потом в один день потерял все. Полиция не проявила особого интереса. Подумаешь, украли какие-то картины. И не одна большая страховая компания не собиралась заставить их разыскивать картины и людей, совершивших кражу.

– Вас не было в Ливорно, когда воры забрались в ваш дом?

– Это произошло во время нашего медового месяца. Мы с Менти уезжали в Австрию.

– Недалеко, – Флетч положил в рот одну из оливок. – Так где картины, Сильвия?

– Что означает ваше «Где картины, Сильвия?»

– Я думаю, вы их и украли. Не потому ли вы не хотите, чтобы я их нашел? Не потому ли вы здесь?

– Украла их сама?!

– Конечно. В тридцать с небольшим лет вы вышли замуж за шестидесятисемилетнего итальянского графа, с дворцом в Ливорно и квартирой в Риме. Вы – его третья жена. Он – ваш второй муж. Первым был бразилец, не так ли?

– Француз, – в голосе уже чувствовались отзвуки грозы. Впрочем, хватало и изумления.

– То есть вы имели международные связи. Вы становитесь женой старика. Уезжаете на медовый месяц. Узнаете, что он разорен. О, немного денег у него есть. Но не состояние, на которое вы рассчитывали. Вы понимаете, что все его богатство – это картины. Он на тридцать лет старше вас. Вы опасаетесь, что он может оставить картины дочери или музею. В конце концов, вы же сказали ему, что вышли за него по любви, не так ли? Потому вы позаботились о том, чтобы картины украли. А потом схоронили в каком-то укромном месте. Не вы ли подготовили похищение и убийство Менти? А теперь испугались того, что я могу вас разоблачить.

Лицо Сильвии исказилось.

– Я вас ненавижу.

– Потому что я прав.

– Я любила Менти. И никогда не причинила бы ему вреда. Картин я не крала.

– Но вы тоже покинули Рим через день после похорон.

– Чтобы поспеть за вами.

– Если будущий зять усопшего спешно уезжает, это одно. А вот скорбящая вдова – совсем иное.

– Если я кого-то убью, так только вас.

– Очень кстати вы вспомнили об убийствах, Сильвия. Вы приходили ко мне во вторник вечером? Вам открывала дверь обнаженная девушка, сказавшая, что ждет Барта Коннорса? А когда она не смогла ответить на ваши вопросы, вы, разъярившись, не ударили ее бутылкой виски по голове?

– Вы тоже не отвечаете на мои вопросы.

– Неужели?

– Вы же сказали, что ваша квартира в двадцати милях отсюда.

– Она совсем рядом, буквально за углом, Сильвия. И вы это знаете.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Сначала вы утверждаете, что я убила Менти. Затем – какую-то девушку. У вас что-то с головой?

– Сегодня я уже допускал, что такое возможно.

– С кем вы говорили насчет картин?

– Пусть это останется моим маленьким секретом.

Флетч встал и задвинул стул под столик.

– Благодарю за коктейль, Сильвия.

– Вы не собираетесь расплатиться?

– Меня приглашали вы. Тут совсем другой мир, бэби. Платить придется вам.