"Флетч" - читать интересную книгу автора (Макдональд Грегори)

Глава 7

Флетч сидел у стола Красавицы в Широкополой Шляпе, миссис Амелии Шэрклифф, редактора светской хроники. О мистере Шерклиффе в редакции никто никогда не слышал. Миссис Амелия выбивала на пишущей машинке фамилии присутствующих на последнем званом обеде и решивших связать себя узами Гименея.

Наконец, она соблаговолила заметить стошестидесятифунтовый объект, примостившийся у ее стола.

– О, Флетч! Ты просто красавец и всегда выглядишь, как того требует мода. Вылинявшие джинсы и тенниска. Даже без ботинок. Обувному институту не понравятся мои слова, и я, естественно, не собираюсь этого печатать, но общий стиль требует именно босых ног. Да, дорогой. Именно так!

– Вы, конечно, шутите.

– Отнюдь, дорогой.

– Скажите об этом Кларе Сноу.

– Клара Сноу. Да что она понимает! Раньше она занималась кулинарными рецептами и, между нами, дорогой, не слишком в них преуспела. Ты не пытался приготовить одно из ее «Рекомендованных блюд»?

– Как-то не приходилось.

– Ужасно, просто ужасно. Нелепая смесь цветов. Однажды ради забавы мы рискнули, я и мои друзья. Кончилось это тем, что на одной тарелке оказались желтый голландский соус, морковка и фиолетовые баклажаны. Такое вульгарное сочетание, что мы ели с закрытыми глазами. О вкусе я и не вспоминаю. По-моему, ее колонка могла иметь успех лишь у слепых полярных медведей.

– Видите ли, теперь она мой редактор.

– Да, я знаю, бедняжка. Если бы она не спала с Френком, ее давно бы выгнали. К сожалению, у Френка тоже отвратительный вкус. Розовые рубашки и алые помочи. Ты когда-нибудь видел его жену?

– Нет.

– Аляповато одетая старая карга. Напоминает мне эскимоса, объевшегося тушеным горохом.

– Вы когда-нибудь говорили ей об этом?

– О нет, дорогой, у меня и в мыслях не было. Я не могу оказаться в постели Френка из-за небольшого роста и избыточного веса, но это не значит, что я имею право оскорблять его жену. Не мое это дело. Честно говоря, дорогой, Френк для меня столь же привлекателен, что и похмелье. Мне нравятся такие, как ты, стройные, загорелые, модные.

– Меня ужасает сама мысль, что вы находите меня модным.

– Но это так, дорогой, честное слово.

– Ну, я в этом не уверен.

– Тебе надо почаще встречаться с Амелией Шэрклифф. Присмотрись к простоте своей одежды. Какие чистые линии. Джинсы и тенниска. Белое и синее. Трудно представить более благородное сочетание. И ты ходишь босиком даже в редакции. И можешь чувствовать пульс всего города. А одет ты так, словно собрался на сеновал. Очаровательно. Да именно то, что нужно.

– Я потрясен.

– Кто тебя стрижет?

– Никто.

– Как это никто?

– Когда волосы отрастают, я сам отрезаю лишние.

– Бесподобно. Ты просто душка.

Амелия Шэрклифф была в синем костюме и белой блузке. Корсета она не носила. От многочисленных ленчей и коктейлей у нее появился круглый животик. Крашенные хной волосы гармонировали с румянами на щеках.

– Ладно, Флетч, я понимаю, что ты пришел не для того, чтобы я восхищалась тобой. Кто тебя интересует?

– Алан Стэнвик.

– Джоан и Алан Стэнвик. Удивительная пара. Они прекрасны, умны, здоровы и богаты. Но, честно говоря, они не принимают участия в общественной жизни. Впрочeм, он женился на ней ради «Коллинз Авиэйшн».

– Вы так считаете?

– Ну, полагаю, кто-то должен был жениться на ней. А она даже привлекательна, если кому-то нравятся типичные американские блондинки с длинными ногами.

– Лично мне нравятся.

– Я в этом не сомневаюсь. Когда-то я была одной из них. Не очень длинноногой, разумеется, но более женственной. А Джоан Коллинз просто зануда. Да, она увлекается классической музыкой, раз в год устраивает благотворительный банкет в «Рэкетс-клабе», сбор от которого идет на обучение виолончелистов или на что-то еще, но не более. Они словно не умеют наслаждаться жизнью; приходят на обеды и коктейли, но никогда не заговорят первыми, пока ты к ним не обратишься. Будто отбывают ненужную, но необходимую повинность.

– Вы не правы, должны же они развлекаться.

– Нет, я думаю, что они слишком заняты для этого и чересчур серьезно воспринимают свое положение в обществе. Я знаю, Алан обожает летать. Но во всем остальном, теннисе или гонках под парусом, он ведет себя так, будто кто-то его заставляет. Быть может, на него давят деньги?

– Не исключино.

– Джон Коллинз, ее отец, очень интересный человек. Умница, красавец. Мне всегда казалось, что я немного влюблена в него. Разумеется, мы с ним принадлежим к одному поколению. Он один из тех, кому удается находить удовольствие в любом деле. К сожалению, его жена любит выпить. А потом начинает буянить. С каждым годом ее все реже выпускают из дому, поэтому Джону так дорога его дочь. Они появляются вместе на всех торжествах. Джоан и ее отец, а Алан Стэнвик, поглощенный работой, иногда приходит под самый конец. Джоан попала в трудное положение, между отцом и мужем. Возможно, поэтому ей так редко удается повеселиться.

– Она вынуждена исполнять роль хозяйки дома для каждого из них.

– Да. Вместо того, чтобы самой наслаждаться жизнью, Джоан работает и на одного и на другого.

– Амелия, читая ваши вырезки по Стэнвикам, нетрудно заметить, что в последние месяцы Джоан все реже и реже появляется в свете.

– Так оно и есть.

– Во всяком случае, ее имя почти не упоминается в вашей колонке.

– Ты абсолютно прав. Она сходит со сцены.

– Почему?

– Причин тут множество. У нее ребенок, маленькая девочка, требующая все больше времени и внимания. Возможно, Джоан беременна. Или тревожится о своем муже. Может, ей просто стало скучно. Наше общество ей не в диковинку. Она варится в нем с детства.

– Вы сказали, что она может тревожиьтся о муже. Что вы имели в виду?

– Но, дорогой, ее муж, Алан Стэнвик, руководит большой корпорацией и еще молод. Это огромная ответственность, и ему приходится много и долго работать. А тебе известно, что хлоднокровие и спокойствие на людях нередко даются таким, как Алан, только потому, что дома они обрушивают на жен громы и молнии. Если с ним что-то не так, она это знает.

– Вы хотите сказать, что он болен?

– Алан?

– Да.

– Едва ли. Он всегда казался мне олицетворением здоровья.

– Можно ли объяснить ее затворничество тяжелой болезнью мужа?

– Вполне. Он болен?

– Откуда мне знать?

– Ну, разумеется. Тут можно гадать до бесконечности. Возможно, она в ужасе от того, что он постоянно рискует жизнью, летая на этих самолетах.

– Амелия, вы думаете, Стэнвики любят друг друга?

– Я всегда так думаю, пока не узнаю обратное. Почему им не любить друг друга?

– Ну, она очень привязана к отцу, обаятельнейшему Джону Коллинзу. Мне кажется, что именно он подбирал мужа своей дочери. Алан Стэнвик женился на «Коллинз Авиэйшн», а не на девушке, которую звали Джоан Коллинз.

– Флетч, позволь мне сказать тебе что-то очень важное. Возможно, это главная истина, которую я уяснила для себя.

– Я весь внимание.

– Я пишу светскую хронику всю сознательную жизнь и пришла к однозначному выводу, что люди любят друг друга, если у них есть для этого хоть малейшее основание и когда от них этого никак не ожидают. Любовные связи, заключенные на небесах, ничуть не крепче тех, что скрепляются в больших кабинетах. Очевидно Джон Коллинз и Алан Стэнвик обо всем договорились сами, а Джоан поставили перед фактом. Тем не менее вполне возможно, что она очень любит Алана. Ты мне веришь?

– Если вы так говорите...

– Я не утверждаю, что это правда, Флетч. Я лишь говорю, что это возможно.

– У Алана может быть любовница?

– Конечно.

– Поймет ли его Джон Коллинз?

– Несомненно. Я уверена, что ни один из них не считает себя прикованным к супружескому ложу. Не тот сейчас век.

– И вы считаете, что Джон Коллинз не осудит поведение зятя?

– Дорогой, я могла бы рассказать тебе кое-что о Джоне Коллинзе. Он не только гнул пропеллеры в своем гараже.

– Мужчины круто меняются, когда дело касается их дочерей. Одно время у меня тоже был тесть.

– Но не Джон Коллинз.

– Еще один вопрос, Амелия. Почему на свадьбе не было родителей Алана?

– Дорогой, я вижу, ты ничего не упустишь. Понятия не имею. Возможно, они не хотели, чтобы их съели заживо.

– Съели заживо?

– Морально, дорогой. Они же провинциалы и чувствовали бы себя не в своей тарелке.

– Неужели люди все еще обращают на это внимание?

– Пожилые-да, дорогой. Увидишь сам.

– Я бы не пропустил свадьбы единственного сына.

– Возможно, наш молодой герой не пригласил их на свадьбу, полагая, что они будут позорить его. Может, они плохо говорят по-английски. Флетчер, у меня нет готовых ответов на все твои вопросы. Помнится, перед торжественной церемонией, шесть или семь лет назад, появления родителей Стэнвика ожидали не без интереса, но, как нам объяснили, они не смогли приехать. И интерес сразу угас.

– Большое спасибо, Амелия.

– Я с удовольствием слежу за твоими успехами, юный Флетчер, но иногда ты перегибаешь палку.

– Да?

– Я говорю о твоей заметке, опубликованной пару месяцев назад, этаком пустячке со свежим и оригинальным заголовком «Светское общество мертво».

– Вы же знаете, Амелия, что я не отвечаю за заголовки.

– Но ты отвечаешь за вздор, напечатанный ниже.

– Да. Частично.

– Ты написал чушь, Флетчер.

– Неужели?

– Светское общество живехонько. С ним ничего не сталось. И если ты нашел несколько внучатых племянников и племянниц уважаемых всеми людей, курящих марихуану или что-то еще и восклицающих, что им на все наплевать, это еще ничего не значит. Ты не читаешь мою колонку.

– Амелия, я не пропускаю ни одного написанного вами слова.

– Светское общество преображается, Флетчер, но не намного. Оно не умирает.

– Оно движется. Оно перетекает. Изменяется его форма, структура. Появляются новые лидеры и развлечения. Но светское общество будет всегда. До тех пор, пока в груди женщин и мужчин будет пылать жажда власти, останется и труднодоступный оазис, называемый Светским Обществом.

– А вместе с ним и колонка светской хроники, которую напишет нам репортер, называемый Амелией Шэрклифф.

– Дорогой, поскорее найди себе милую девушку и обязательно скажи, как я ей завидую.