"Время будущее" - читать интересную книгу автора (МакАртур Максин)

День второй, 3:00 ночи

Кольцевой лифт доставил меня почти к самому входу в зону Дыма, секцию кольца «Дельта», отведенную для существ, дышащих не кислородом. Ее неофициальное название происходит от кчерского прозвища инвиди.

Я решила не беспокоить Квотермейна. Было слишком поздно, и от Эна Барика мне хотелось добиться лишь одного – подтверждения того, что обнаруженное Мердоком устройство, взломавшее замок отсека, было создано на основе технологий инвиди и принадлежало ему самому. Инвиди не придерживаются суточного ритма, по которому живут люди, поэтому с ними можно встречаться в любое время. Кроме того, мне порядком надоело постоянное присутствие на наших переговорах Брина, который играл роль своеобразного буфера между инвиди и мной. Порой даже казалось, что чужеземец прячется за спину Квотермейна.

Я шла по полутемным коридорам Холма, и в моей душе росло чувство тревоги. До входа в зону Дыма оставалось миновать всего несколько проходов. Огни почти нигде не горели. Кто-то, должно быть, сейчас потреблял настолько большое количество электроэнергии, что напряжение в сети понизилось.

Вокруг стояла тишина. До моего слуха доносились лишь обрывки разговоров из-за дверей жилых блоков, мимо которых я проходила. Изредка я замечала темные силуэты случайных прохожих. Внезапно совсем рядом послышалось громкое проклятие, за которым последовал грохот падения какого-то металлического предмета.

Меня прошиб пот. Перед мысленным взором сразу же возникла страшная картина: разбросанные по отсеку части тела Кевета. Темнота, которая раньше в моем восприятии всего лишь скрывала грязь, теперь таила в себе неведомую опасность.

Я наконец добралась до главного воздушного шлюза. Раздался зуммер, и загорелись две лампочки предупреждения. Здесь существовал еще один индикатор, который люди не могли видеть. На станции обитают семь различных видов разумных существ, которые дышат иной, чем люди, смесью газов, и удовлетворение их потребности в собственной атмосфере очень осложняет работу службы, контролирующей окружающую среду. В чрезвычайной ситуации мы должны иметь возможность блокировать этот сектор в целях своей собственной безопасности и безопасности ее обитателей.

Я надела маску, как того требовали правила, хотя могла бы войти в секцию и без нее благодаря специальному устройству для дыхания, которое сэрасы имплантировали в мою шею при нашей первой встрече. Операция длилась недолго и прошла безболезненно, но доктор Джаго считала, что органическая технология, которую использовали сэрасы, позволяет устройству «расти» в теле реципиента. Оно не причиняло мне физической боли, когда я общалась с мирными сэрасами, сделавшими эту операцию, но сэрасы-захватчики, вторгшиеся в систему Абеляра, возможно преднамеренно вызывали в моем теле болевые ощущения или были не так опытны в общении. Наши врачи говорят, что не могут удалить имплантат, поскольку он находится в активном состоянии, поэтому он до сих пор выступает у меня под кожей – выше впадинки между ключицами. По форме имплантат напоминает морскую звезду.

Стоя в зоне Дыма, окруженная ядовитыми газами и, несмотря на это, все же целая и невредимая, я испытывала странное чувство, похожее на страх. Должно быть, то же самое ощущал человек, первым в истории Земли использовавший искусственные жабры, чтобы погрузиться в океан.

Главные коридоры зоны Дыма были наполнены газовой смесью, приемлемой для дыхания четырех из семи видов обитавших в этом секторе разумных существ. Здесь процветала своя субкультура с базарами, кафе, развлечениями. Однако большинство людей редко захаживали сюда, считая заведения Дыма слишком чуждыми. Коридоры за пределами воздушного шлюза, казалось, были погружены в туман. Я надела маску, которая отфильтровывала дымку.

Большинство дверей были закрыты, некоторые из них имели двойные и тройные тамбуры, обеспечивавшие поддержание определенной атмосферы. На подходе к жилому блоку Эна Барика я увидела телла, выкатившегося из-за угла коридора с противоположной стороны. Он тут же остановился, и я каким-то образом физически ощутила, как работает его мысль, пытаясь определить, что за существо находится перед ним. Я улыбнулась и прошла мимо него. Не могу сдержать улыбки, когда вижу теллов. Я очень люблю их. Теллы похожи на шары голубоватого пуха, без определенных черт и отличий. Они никому не причиняют зла и не делают добра и никогда ни на что не жалуются. Какой начальник станции не мечтает о таких обитателях?

Дойдя до комнаты Барика, я остановилась у двери. Я давно не общалась с ним. Инвиди любят поговорить, но редко отвечают на вопрос так, как вы этого ожидаете. Кроме того, их очень интересует то, что осталось за рамками слов.

У меня часто возникает такое чувство, будто они собирают свои наблюдения в одной базе данных, в которой сконцентрирована информация о людях. Несмотря на то что инвиди являются первыми инопланетянами, с которыми познакомились земляне, мы знаем о них намного меньше, чем они о нас. Возможно, так случилось из-за барьеров, воздвигнутых различиями в среде обитания: обычно инвиди предстают перед нами со специальными дыхательными аппаратами, позволяющими им дышать в нашей атмосфере. Это – одна из причин, побудивших меня встретиться с Бариком в привычной ему среде. Конечно, в физиологическом отношении я буду находиться в невыгодном положении, но зато смогу наблюдать за реакцией своего собеседника.

Дверь открылась. Комната была большой, под стать своему владельцу, и воздух здесь казался прозрачнее, чем снаружи. По человеческим меркам в помещении было довольно темно, и я включила инфракрасный фильтр в маске. Высокая, одетая в накидку с капюшоном фигура Барика отчетливо вырисовывалась на фоне неяркого зеленоватого света, исходившего от жаровни, стоящей у дальней стены комнаты. В моей памяти невольно всплыла хорошо знакомая с детства поэтическая строчка:

– Мир вам, – поздоровалась я, даже не пытаясь сделать положенные в этом случае приветственные жесты, поскольку, чтобы передать их должным образом, у меня все равно не хватило бы рук. – Надеюсь, вы пребываете в добром здравии, Мастер?

Эн Барик продолжал стоять все так же неподвижно.

– Комендант Хэлли? Он польщен вашим вниманием. А также обращением «Мастер», которого он недостоин.

Голос Барика отдавался эхом, поскольку транслировался через переводчик, расположенный у него на теле.

При общении с инвиди никогда не знаешь, как долго будет длиться обмен любезностями. Когда Эн Барик наконец переходит от пышных фраз к обыденному языку, это обычно означает, что он готов обсуждать конкретные вопросы. Но церемониал приветствия может занять несколько часов. Когда инвиди перейдет к делу, зависит от его настроения.

– Это я недостойна говорить с Мастером. Но я была бы благодарна за возможность побеседовать с вами.

Эн Барик выразительно фыркнул и медленно повернулся ко мне.

– У людей всегда возникают проблемы со временем. Вам следует заставить его обращаться с вами более бережно. Помните: «Время – стержень души».

Произнося эти слова, он плавно отступал назад. Нижняя часть высоких узловатых тел инвиди двигается наподобие гусеницы. По иронии судьбы в наружности инопланетян, первыми посетивших Землю и принесших нам наибольшую пользу, воплотились все страхи и кошмары землян, создававших в своем воображении устрашающий облик космических захватчиков. У инвиди нет отчетливо выраженной головы или лица, они наделены длинными щупальцами, блестящей зеленоватой кожей, местами морщинистой и бугристой, как у жабы. При первой встрече они производят ужасающее впечатление, даже их костюмы, похожие на змеиную кожу с металлическими драпировками, кажутся отталкивающими.

Я прошла за Эном Бариком в освещенную часть помещения, где находилась жаровня, игравшая церемониальную роль. Там стояли два похожих на табуреты приспособления, которые хозяин жилища держал у себя, зная, что более слабые виды разумных существ привыкли сидеть во время беседы.

– Чем он может быть вам полезен? – спросил Эн Барик.

Отлично, сегодня инвиди быстро перешел к делу.

– Благодарю вас. – Я не стала садиться, не желая смотреть на него во время разговора снизу вверх, чтобы не испытывать физический и психологический дискомфорт. – Сегодня рано утром произошло убийство в центральных складских отсеках.

Малые щупальца Барика начали беспокойно подергиваться, и даже большие пришли в движение. Такая реакция свидетельствовала о том, что инвиди охватил испуг.

– Примите соболезнования, – сказал он.

Эта фраза Эна Барика была данью нашим обычаям. Мы понятия не имеем, как инвиди относятся к смерти или загробной жизни. Они скрытные существа, и мы ничего не знаем об их обычаях, связанных со смертью соплеменников: как они обращаются с телом умершего – хоронят ли его, кремируют, бросают на произвол судьбы, потребляют, ассимилируют. Вариантов существует столько же, сколько видов разумных существ по вселенной. Учитывая это, я ума не могла приложить, что нам делать с телом Кевета? У кчеров довольно сложные ритуалы прощания с теми, кто умирает до Великого Изменения, но я не знала, что они в себя включают. И Мердок не хотел отдавать тело погибшего до тех пор, пока все исследования не будут закончены.

– Спасибо, – поблагодарила я Эна Барика за выражение соболезнования. – Это был торговец, один из кчеров. Его звали Кевет. Вы были с ним знакомы?

– Нет, не был.

– Тело обнаружили в отсеке, который оказался открытым, хотя должен был быть запертым. Мы понятия не имеем, что Кевет там делал, но сканеры службы безопасности обнаружили небольшое устройство в системе замка, которое могло прервать сигнал тревоги при вскрытии двери. Судя по источнику энергии, это устройство изготовлено инвиди.

– Может он взглянуть на него?

– Боюсь, что нет. Оно исчезло.

– Какая жалость.

– Согласна с вами. Но ведь это характерно для некоторых технологий инвиди, не так ли?

Два малых щупальца Барика переплелись, что очень напоминало сцепленные пальцы человеческих рук, а пятна в нижней части его тела потемнели. Неплохо зная физиогномику инвиди, я поняла, что Эн Барик очень расстроен, но трудно было сказать, дурной ли вестью или чем-то другим.

– Это устройство принадлежало вам?

Инвиди не обладают тем, что люди называют «эго», и потому мой прямой вопрос не мог оскорбить его, однако все же следовало бы быть повежливее.

– Он не может ответить на этот вопрос.

– Но почему?

– Он не видел устройство, о котором идет речь, и поэтому не может дать ответ.

Я достала сканер службы безопасности и вывела на его экран лишь данные об источнике энергии таинственного устройства.

– Основываясь на этой информации, вы, несомненно, сможете сказать, было ли это ваше устройство?

Я протянула Барику сканер, и одно из его малых тонких щупальцев скользнуло по прибору. Вблизи щупальце было светло-зеленым, тыльную сторону покрывал пух из крошечных похожих на волосы рецепторов. Я смотрела на это щупальце как зачарованная. Интересно, как Барик «видит»? Может, он поглощает энергию непосредственно своим телом и различает крошечные электромагнитные колебания? А что, если инвиди сейчас дотронется до меня?

Я не думала, что Барик замешан в преступлении. Он жил на станции уже более двух лет. В отличие от своего предшественника на посту наблюдателя – кчера, который обычно пользовался любой возможностью, чтобы отлучиться в более цивилизованные внутренние сектора Конфедерации, – Эн Барик ни разу не покидал Иокасту с тех пор, как прибыл сюда. По всей видимости, он был очень исполнителен во всем, что касалось официальных обязанностей, живя в то же время уединенно в своем блоке. Вполне возможно, что кто-то украл замковое устройство из его дома.

Я решила поговорить с Квотермейном о необходимости усиления мер безопасности в жилой зоне инвиди. Строго говоря, Брин должен был присутствовать во время моей беседы с Бариком.

Эн Барик убрал щупальце, которым поглаживал сканер, и в устройстве, преобразующем звуковые сигналы, послышался шум, напоминающий обеспокоенное покашливание.

– Он не знает.

Барик слегка попятился.

Он явно лгал. У меня не было в этом ни тени сомнения.

Однажды я спросила Квотермейна, как ему удается даже без слов так хорошо понимать инвиди, да и своих соплеменников, людей, и он, смеясь, ответил:

– Вы делаете это не хуже меня, моя дорогая. – И, заметив мое замешательство, добавил: – Нутром, просто я чую их нутром. Забудьте хоть на минуту о своем аналитическом складе ума, и вы будете удивлены тем, какая необъятная вселенная откроется перед вами.

То, что инвиди мог солгать, казалось просто невероятным. Я доверяю им больше, чем многим людям. Возможно, мое внутреннее чутье подвело меня, но я вдруг почувствовала, как мои незыблемые представления о правдивости инвиди рухнули. Мы не знаем, как они мыслят. Не можем знать, как они чувствуют. Все, что нам известно о них, является суммой непосредственных наблюдений, отдельных случаев и примеров. Но каждое новое наблюдение меняет наши представления о них. Без цельного восприятия и взаимопонимания мы не можем утверждать, что инвиди в определенной ситуации будут действовать определенным образом. Сейчас возможно лишь признать следующее: вплоть до сегодняшнего дня мы видели, что большинство инвиди поступают так-то и так-то. Но если Барик мог солгать, то не способен ли он и на нечто более ужасное?

Молчание затягивалось, и я чувствовала себя полной идиоткой. Что еще сказать? Простите, но мне кажется, что вы – лжец? Может быть, инвиди вообще незнакомо понятие лжи. Внутренний голос коварно нашептывал мне: какое все это имеет значение? Эн Барик подсказал тебе выход из положения. Мердоку придется, конечно, еще немного поволноваться, но затем происшествие забудется. Ведь Кевет был всего лишь частным торговцем, а у тебя есть дела поважнее…

– Вы уверены в этом? Не могло ли случиться так, что это устройство у вас недавно украли?

Иногда я прислушиваюсь к своему внутреннему голосу, а иногда – нет.

– Нет, не украли.

– В таком случае, может быть, у вас есть какие-то свои объяснения случившегося? – не сдавалась я.

Он снова заколебался.

– Перед нами узел предельной эластичности.

– Узел? – переспросила я в недоумении.

Голос автоматического переводчика дрогнул на этом слове. Впечатление было такое, словно произошел сбой в программе прибора из-за каких-то помех.

Щупальца инвиди пришли в движение.

– Смысл выражения неясен? – наконец спросил он. – Это понятие знакомо вашим соплеменникам.

В смоделированном голосе слышался легкий упрек.

– Это выражение, должно быть, означает точку, из которой расходятся или в которой сходятся множество путей… Мастер, прошу вас, не забывайте, что я все воспринимаю во времени, линейно и ограниченно.

– Да. Он постарается ввести свое объяснение в рамки. Инвиди, насколько мы можем судить, способны видеть во времени так же ясно, как мы видим в пространстве. Они свободно идут по дороге, которую мы называем «будущее», хотя их взгляд ограничен горизонтами возможности и блокирован препятствиями выбора. Как они видят то, что мы называем прошлым, и отличается ли оно от остального времени, никто не знает. Неясно также, каким образом инвиди связывают пространство и время. Они смотрят на нас с жалостью, беспокойством и некоторой долей раздражения, как мы смотрели бы на того, кто движется во вселенной, обладая способностью видеть лишь на шаг впереди себя в одном измерении.

– Существует множество вероятных вариантов развития событий, – начал он терпеливо объяснять. – Он не может прямо сейчас решить, какой из них истинный.

Я потерла то место на шее, где был внедрен имплантат, проведя пальцами по его знакомым, хорошо прощупывавшимся под кожей формам.

– Вы говорите, что скоро нам предстоит пережить кризис?

– Скоро?

Барик хотел знать не семантику слова, а его точное содержание. Я отругала себя за то, что использовала довольно расплывчатое выражение, передававшее неопределенное временное отношение.

– Я говорю о периоде, простирающемся от настоящего момента в будущее и включающем неопределенный в нашем понимании промежуток, который может соответствовать приблизительно пятидесяти пяти планетарным вращениям.

– Разъяснение принято. Ответ: нет, не скоро.

Значит, по крайней мере в течение ближайшего месяца кризис нам не грозит. Хотя инвиди не отрицал, что он назревает. В который уже раз я спрашивала себя, почему Эн Барик не предупредил нас заранее о нападении сэрасов или по крайней мере не покинул заблаговременно станцию. Он обратился к нам с просьбой предоставить ему убежище и скрыть от сэрасов тот факт, что он находится на Иокасте, опасаясь, что захватчики заинтересуются технологиями инвиди. Я уже пострадала из-за этой тайны, а впоследствии могли пострадать и другие.

– Скажите, узел, о котором вы говорите, как-то связан со смертью Кевета? – Я пыталась вернуть его к настоящему.

Барик не ответил. Одно из его малых щупальцев ритмично двигалось вверх и вниз вдоль темного пятна на туловище, это было похоже на то, как моя рука потирает определенное место на шее. Да, инвиди, несомненно, солгал, сказав, что ничего не знает об устройстве в замке, но сделал он это, по всей видимости, не по злому умыслу, а из желания защитить себя, соблюсти культурные табу или потому, что был, возможно, не готов прямо ответить на мой вопрос. У меня сложилось впечатление, что Эн Барик искренне не понимал всей важности моих вопросов и необходимости безотлагательно найти ответы на них. Мне следовало обсудить это с офицером, ответственным за связи с инвиди.

Брин всегда говорил:

– Прежде всего винить надо программу переводного устройства. Затем необходимо проверить ваши аппаратные средства, уточнить вашу собственную интерпретацию и убедиться, что вы оба получаете одну и ту же информацию. И только после этого вы имеете право заподозрить, что столкнулись с непреодолимыми культурными различиями.

– Я поговорю с вами позже, – сказала я, – если вы, конечно, не возражаете.

– Позже?

– Через неопределенный промежуток времени, – торопливо уточнила я, – период, простирающийся с этого момента в неопределенное будущее и укладывающийся с большой долей вероятности в пределы одних суток.

– Определение принято.

Однако у меня имелся к нему еще один вопрос. Конечно, мы могли сами ответить на него, проанализировав данные датчика регистрации, но Мердок все равно решит допросить непосредственно Барика, и мне хотелось избавить инвиди от неприятной процедуры.

– Мастер Барик, скажите, находились ли вы последние двенадцать циклов станционного времени у себя в жилом блоке?

Понял ли он, что подразумевал мой вопрос?

– Он никуда не выходил. Передвижение было ограничено.

Да, действительно, ведь я сама предупредила Эна Барика о том, что ему следует оставаться в пределах наиболее защищенной части станции, чтобы сэрасы, если вздумают сканировать Иокасту, не заметили присутствия на ней инвиди.

– Спасибо. Я покидаю вас.

И не сказав больше ни слова, я вышла из помещения, оставив за своей спиной высокую асимметричную фигуру Барика.

Разговор явно не удался. Было такое чувство, как будто моя голова наполнена слизью. Черт возьми, я совсем забыла спросить Барика о членах экипажа «Калипсо», получивших, по их словам, помощь от инвиди много лет назад. Надо будет встретиться с Брином и попросить его выяснить этот вопрос.

К тому времени, когда я наконец добралась до своего жилого блока, я уже спала на ходу. Свет при моем появлении так и не зажегся, и я в темноте что-то нечаянно свалила со стола. Однако мне сейчас было не до этого. В синем освещении постель выглядела очень уютной. Марлена Альварес со снимка, стоявшего на полке, как будто строго вопрошала меня: «Что ты теперь собираешься делать?»

Я что-то пробормотала себе под нос и перевернула снимок так, чтобы Марлена не смотрела на меня. Я найду выход из этой ситуации. Но только не сегодня.

Одеяло пахло слизью. Я упала на него и провалилась в сон.