"Дитя понедельника" - читать интересную книгу автора (Бэгшоу Луиза)

Глава 3

Зачем я здесь?

Я стою на каменных ступенях дома Ванны. Только что я выкинула целых двенадцать фунтов на такси!

У Ванны потрясающий дом в георгианском стиле. В таких домах всегда есть огромное крыльцо с каменными ступенями и серыми колоннами, двор окружает ограда из огромных тисов, листва которых скрывает жилище от постороннего глаза.

В такси меня едва не укачало, потому что машина постоянно прыгала по булыжной мостовой. Ведь к такому красивому району может вести только булыжная мостовая.

«Лендровер» Ванны припаркован рядом с зеленым гоночным «Астон-мартином» Руперта чуть сбоку от дома, и, обходя их, я вижу краем глаза чудесный садик с изящной оградкой. Ванна посадила там низкорослые розы и глицинии вдоль ограды, несколько яблонь в окружении гиацинтов. Насколько я знаю, даже зимой здесь что-то цветет: кажется, зимний жасмин и рождественская роза.

Мой палец застывает на кнопке звонка. Я еще могу сбежать.

На самом деле я обожаю бывать у Ванны летними вечерами. Правда, я выбираю время, когда Руперт уезжает по делам в Америку или Японию, а дети Ванны уже уложены спать заботливой няней, которая постоянно живет в доме. Тогда мы с подругой берем по бокалу ледяного белого вина, вазочку с фруктами и выходим в сад, чтобы поболтать о том о сем. Для меня подобные визиты вроде долгожданных выходных, которых я не имею. Правда, я всегда ощущаю себя неловко оттого, что не могу принести с собой бутылочку шампанского или пару игрушек для детей. Я переживаю, что не могу отплатить Ванне за ее щедрость.

Но на этот раз я все-таки принесла бутылку шампанского.

И все равно мне неловко. Ведь Руперт сегодня дома, а он настоящая задница, этот Руперт. В хорошем смысле этого слова, конечно.

Кстати, кроме мужа Ванны здесь сегодня и некий Чарлз, но, по словам моей подруги, он, на мое счастье, гей, а значит, подруга не начнет меня немедленно сватать — что она обожает делать. Впрочем, какая разница, гей он или нет? Все равно этот Чарлз, я уверена, даст мне сто очков вперед и по стилю, и по вкусу — по всему. Друзья Ванны — люди необычные, блестящие и очень интересные. В их обществе я теряюсь. Кстати, упоминание о многих из них я часто встречаю в таблоидах.

Я в полной растерянности. Нет, я в ужасе. Но Ванна была так настойчива, приглашая меня к четырем часам, что отказаться не было никакой возможности.

Приходится все же нажать на звонок.

— Дорогая! Рада тебя видеть! — Ванна распахивает дверь буквально через пару секунд. Она обнимает меня, обволакивая тонким ароматом своих духов. — Уинстон! Немедленно прекрати! Вот оболтус! — Она пытается оттащить собаку за ошейник. — Прости, Анна, так он проявляет дружеские чувства.

— Да, я знаю, — вяло отвечаю я. — Привет, Уинстон.

Речь идет об огромном золотистом ретривере, который постоянно линяет. Он обладает способностью оставлять свою шерсть на одежде гостей, и мне всякий раз здорово достается от него.

— Перестань, Уинстон, — умоляю я, видя, как мое платье цвета морской волны покрывается длинными светлыми волосками.

Но тут пес исхитряется подпрыгнуть выше обычного и облизать мне лицо. При этом ему удается размазать мне всю тушь и обвешать щеки слюнями. В такие моменты я начинаю понимать корейцев и их кухню. Правда, для меня остается загадкой, кто захочет есть такого слюнявого пса, как Уинстон.

— Ну и ну! — восклицает моя подруга, отпихивая собаку коленом. — Дорогой! Иди сюда!

В прихожей немедленно появляется Руперт с бокалом мартини.

— Ха-ха! — весело смеется он. — Анна, да ему удалось тебя облизать! Уинстон, как тебе не стыдно! — Руперт треплет собаку по загривку. — Анна, прости его. Так он выражает дружеские чувства.

— Да-да, мне это известно, — снова бормочу я, пытаясь улыбнуться. — Но мне нужно умыться.

За спиной Руперта возникает какой-то мужчина. Он среднего роста, строен и одет в элегантнейший серый костюм, который ему не слишком идет. У него аккуратная бородка и смуглая кожа. На лице застыл немой ужас — при виде меня. Он судорожно вздыхает и что-то шепчет на ухо Руперту.

— Ах да, это Анна, — весело восклицает Руперт. — Не обращай внимания на ее странный макияж. Это работа нашего пса. Анна, позволь тебе представить Чарлза Доусона.

— Прошу меня извинить. Я на минуту, — невнятно бурчу я и устремляюсь вверх по лестнице, в ванную.

Вот черт! Ничего себе ловушка! Никакой он не гей, этот Чарлз Доусон! Ванна снова обманула меня, а я опять ей поверила. Проклятие, когда же она перестанет меня сватать! Мне был обещан вечер в окружении приятных людей, дорогая индийская еда из шикарного ресторана для высшего общества…

Вместо этого меня снова сватают!

Ванна поставила перед собой цель устроить мою личную жизнь и вот уже много лет не отступает от нее. Кстати, совершенно безрезультатно. Почему-то моей подруге не приходит в голову, что меня смущает и пугает ее настойчивость. Все эти банкиры и руководители издательств предпочитали вежливо поболтать около часа, а затем ретироваться под любым благовидным предлогом. Если бы я записывала в блокнот все эти предлоги, я бы стала обладательницей довольно занятной коллекции.

«Прости, Ванна, — говорил, например, мой визави, — но мне срочно нужно уйти. Через двадцать минут начнется очень интересный репортаж, который я хотел посмотреть». Или: «Прости, Ванна, но мне нужно бежать. У моей собаки недержание. Кто-то должен вывести ее на улицу и вытереть за ней лужи».

Было и такое: «Ванна, мне очень жаль, но завтра у меня тяжелая операция. Я должен выспаться, чтобы не дрожали руки».

После подобных заявлений Ванна всегда сначала пытается удержать гостя, затем сдается, провожает его до двери, а вернувшись ко мне, подмигивает и сообщает: «Кажется, он на тебя запал, подружка».

Говорит она это довольно громко, и ее муж Руперт всегда при этом фыркает.

В ванной я осторожно поправляю макияж влажными салфетками, припудриваю лицо и делаю глубокий вдох. Я пользуюсь только пудрой, тушью и карандашом для бровей, так что быстро исправляю урон, нанесенный Уинстоном.

Затем мне приходится долго собирать с платья собачью шерсть, которая никак не хочет расставаться с такой уютной и неприметной тканью. Вытаскиваю из сумочки флакончик ' «Шанель №5», касаюсь пробочкой запястья. Наверное, вам интересно, почему я пользуюсь именно этими дорогими духами?

Этот аромат мне дарят родители. Каждый год, на Рождество. Всякий раз я говорю, что это лучший рождественский подарок, которой они могли мне вручить, и что без флакона «Шанель» Рождество уже не будет Рождеством.

Родителям приятно, что я всегда рада этому подарку и что им не приходится ломать голову над чем-то еще. А у меня не поворачивается язык попросить другой презент, вроде нового мобильного или просто пятидесятифунтовой купюры.

Хотя зачем мне новый мобильный? Привлекать к себе внимание? Я всегда стремлюсь быть незаметной, носить неброские вещи, скромно краситься. Всем своим видом я призываю не замечать меня.

Даже сегодняшнее платье цвета морской волны скроено так, что, посмотрев на него один раз, второй раз промахнешься взглядом.

Я выхожу из ванной и нос к носу сталкиваюсь с целой толпой людей. Они шествуют по коридору, среди них я вижу Ванну с двумя бокалами шампанского (разумеется, не того, что принесла я, а настоящей «Вдовы Клико»). Она весело щебечет, кого-то похлопывая по плечу, кого-то целуя в щеку.

— Ванна! — Я хватаю подругу за руку. — Что происходит?

— Прости, — виновато улыбается она. — Я рассчитывала, что нас будет четверо, но потом позвонило столько народу. Я не могла им отказать. — Ванна никогда не умела врать, поэтому глаза ее бегают. — Поверь мне, будет весело.

Не знаю, с чего Ванна взяла, что я люблю веселиться именно таким образом. Она считает, что я слишком мало времени уделяю развлечениям и общению. Кошмар какой-то! Лучше бы я осталась дома. Уже успела бы пару сценариев просмотреть.

— Ванна…

— Послушай, ты всегда на меня ругаешься… но ведь каждый раз ты неплохо проводишь время, разве нет? Здесь столько симпатичных мужчин!

Проклятие!

— Дай мне бокал! — требую я, буквально выхватывая шампанское из рук подруги. Мне требуется большая сила воли, чтобы не осушить бокал залпом, и только присутствие множества незнакомых людей останавливает меня. Приходится ограничиться большим глотком.

— Чарлз! — восклицает Ванна, хватая за рукав проходящего мимо мужчину, того самого, кого я уже видела. — Познакомься с Анной Браун. Именно с ней ты будешь сидеть за ужином.

Я слабо улыбаюсь Чарлзу. По нему сразу видно, что он загнан в угол.

— Мы с Анной лучшие подруги, — вещает между тем Ванна. — А Чарлз — брат коллеги Руперта, Криспина. Помнишь Криспина, дорогая?

Меня почти передергивает. Еще бы я не помнила!

— Приятно познакомиться, — произносит Чарлз, не разжимая зубов. — Сейчас вы выглядите лучше, чем в прихожей.

— Чарлз — писатель, — поясняет моя подруга. — Как раз сейчас он закончил новый роман и рассылает его агентам.

— Да, это так, — кивает Чарлз, тотчас надуваясь индюком. — Ванна, возможно, тебе повезет, ведь я собираюсь отдать рукопись в твой отдел.

— Это так мило! — Ванна улыбается столь сладко, что мне сразу ясно — ничего у Чарлза не выйдет. — Но видишь ли, наш издательский дом пока не принимает художественную литературу. Вот в чем загвоздка. А так жаль!

— Мне тоже очень приятно познакомиться, — напоминаю я о себе, потому что чувствую себя лишней. Совершенно не знаю, куда девать руки и нога.

— Ванна и Анна, — неожиданно произносит Чарлз и весело хохочет, словно придумал удачную шутку. — У вас даже имена похожи. Удивительно. Да и внешне вы словно сестры.

— Спасибо, — улыбается Ванна. Кажется, ее даже не задело столь нелепое сравнение со мной.

— Правда, Ванна — Золушка, а Анна — одна из мачехиных дочерей, ха-ха! — Чарлз резко обрывает смех, понимая, что ляпнул бестактность. — Простите, Анна, это была шутка.

Я молча смотрю на подругу.

— На самом деле… — Чарлз не знает, как выпутаться из сложной ситуации. — На самом деле… вы тоже похожи… на Золушку.

Вот это уже очевидная глупость!

— Кстати, Анна работает в киноиндустрии, — говорит Ванна. Судя по выражению ее лица, она готова костьми лечь, лишь бы мы друг другу понравились.

— Правда? — Теперь во взгляде Чарлза появляется неподдельный интерес. Кажется, мой рейтинг резко возрастает.

— Внимание, дорогие гости! — раздается голос Руперта. Он звонит в медный колокольчик, который отзывается пронзительным диньканьем. — Прошу всех к столу. Рассаживайтесь по местам.

Знаете, что представляет собой ад? Именно такой вот бесконечный нудный ужин, где ни на секунду невозможно расслабиться, какие бы яства ни украшали стол.

Начнем, кстати, с яств. Думаете, нам подали индийскую пишу — такую необычную, но крайне демократичную, — как обещала мне Ванна? Как бы не так! Заказ делал Руперт, а значит, нас ожидала изысканная, неприлично дорогая и претенциозная французская еда из ресторана, который посещают разные богатые снобы. Место это называется «Золотой петушок», и хотя название не слишком возвышенное, блюда настольно вычурны, что простым смертным вроде меня есть их запрещено категорически.

Вам когда-нибудь доводилось есть улиток эскарго в этаком скользком чесночном масле? Ладно, допустим, вы гурман и без ума от этих самых улиток. Но согласитесь, вас не миллионы! Лично меня тотчас затошнило от одного вида этих склизких морских обитателей.

— Не любишь улиток? — осведомляется Руперт, заметив, что я катаю моллюсков по лужице из растопленного масла.

— Я… на диете, — сообщаю я. — А улитки просто великолепны. Так жаль.

— На диете? Отличная идея! — восклицает Чарлз. — Конечно, до победной дистанции тебе еще очень далеко, дорогуша, но главное — сделать первый шаг. Даже если впереди годы голодания.

— Ты разбираешься в диетах, Чарли? — интересуется Присцилла, коллега Руперта, сидящая напротив Чарлза. Рядом с ней я вижу и ее мужа Джастина, прилизанного домашнего мужчину с намечающимся брюшком и слабовольным ртом подкаблучника.

Ванна ненавидит Присциллу за то, что та не носит лифчик и утягивается в корсеты. От этого ее фигура и грудь выглядят более соблазнительно и, что больше всего бесит мою подругу, постоянно находятся в опасной близости от Руперта. Ванна уверена, что Присцилла имеет виды на ее мужа.

— Не очень, — признается Чарлз, пожирая глазами полуобнаженную грудь Присциллы (на ней довольно прозрачная блузка). — Но я считаю, что человек должен следить за собой. Как ты, например. В современном мире внешность практически делает человека.

Это уже слишком! Не при мне, пожалуйста!

— Вот как? — спрашиваю я невинным тоном. — Пожалуй, ты прав, Чарлз. Внешность крайне важна. Уверена, ты уже задумывался над тем, в какую клинику по трансплантации волос обратиться. Ведь тебя наверняка раздражает твоя намечающаяся лысина. С ней ты скоро будешь похож на монаха.

Лицо Чарлза становится багровым. Ванна весело подмигивает мне через стол. Я чувствую себя отомщенной.

— Следующее блюдо! — провозглашает Руперт, и тотчас две официантки начинают собирать наши тарелки. — Копченый лосось и фуа-гра.

Вот это уже по мне. Многие виды рыбы я не переношу на дух, но это не относится к лососине. Попробовав фуа-гра, я тоже остаюсь довольна. Забыв обо всем, начинаю поглощать содержимое своей тарелки, когда меня прерывает голос Чарлза.

— Ты же сказала, что соблюдаешь диету? — непритворно удивляется он. — А ведь гусиная печень — довольно калорийный продукт. Ты знаешь, что «гра» в переводе с французского означает «жирный»?

Я еле сдерживаю себя, чтобы не спросить: «А как по-французски будет „отвали, лысый козел“?»

Вместо этого, подцепив огромный кусок паштета и запихнув его себе в рот, я смотрю прямо в глаза Чарлзу. Тот фыркает и устремляет взгляд в свою тарелку.

— До чего же я люблю фуа-гра из «Золотого петушка»! — восклицает Руперт. — Только там это блюдо еще готовят по старинке. Во всех остальных заведениях вам подадут лишь профанацию великолепного рецепта.

— Что значит «по старинке»? — немедленно раздается над столом. Я как раз запихиваю в рот очередной кусок паштета и цепляю серебряной вилочкой новый.

— Разве вы не знаете? Гуся нужно кормить на убой, насильно, до тех пор, пока его печень сама не лопнет, — отвечает Руперт торжествующе.

Кусок застревает у меня в горле. Желудок неприятно сжимается, а еще где-то ниже (наверняка в районе печени) начинает покалывать.

— Кстати, Чарлз, — щебечет Ванна, заметив мою бледность, — я говорила тебе, что Анна занимается отбором сценариев в «Уиннинг продакшнс»?

— Впервые слышу о такой компании, — рассеянно отвечает Чарлз.

— Возможно, ты не слышал о компании, но уж фильмы, снятые с ее участием, ты должен был видеть. Комедию «Туикнем», к примеру, которая вышла в прошлом году. Или «Ледяной дом». Он даже какую-то премию получил.

Похоже, эти названия знакомы Чарлзу. Он вновь оборачивается ко мне.

— Наверняка занимаешься подбором достойного материала?

— Именно так, — киваю я, хотя ни один из названных фильмов не имеет ко мне никакого отношения. Однако «Ледяным домом» занималась Китти, так что я решила присоседиться к начальнице. — Мы подбираем сценарии.

— Но ведь снимают в основном коммерческие фильмы. — В голосе Чарлза слышна претензия. — Студии вкладывают деньги только во все это коммерческое дерьмо, а настоящие шедевры оказываются за бортом.

— Компании интересуют проекты, которые себя окупят. А люди покупают билеты только на коммерческие фильмы.

— Да дерьмо все это! — возмущенно восклицает Чарлз. — А так называемое «британское кино» — дерьмо в квадрате!

— Целиком с тобой согласна! — подхватывает Присцилла. Ванна бросает на меня умоляющий взгляд, поэтому я вежливо обращаюсь к Чарлзу:

— Возможно, твои книги могут быть адаптированы для киноиндустрии.

— Конечно, могут! — соглашается тот, словно это само собой разумеется. — Но съемки фильма по своей книге я доверил бы только уважаемой, солидной компании. Ведь для верного понимания моих произведений важны не сами реплики, а полутона, оттенки эмоций. — Он подозрительно смотрит мне в лицо. — Ваша компания понимает толк в хорошей литературе, Анна? А ты сама способна отличить достойное произведение от макулатуры?

— Я просто просматриваю сценарии и отбираю подходящие.

— Ах вот как! — Чарлз тотчас утрачивает ко мне интерес. — Значит, окончательное слово не за тобой? Может, мне поговорить с твоим боссом? Как его зовут? Пожалуй, мне стоит обратиться к нему напрямую.

— Ее зовут Китти. — Я мило улыбаюсь, стараясь не заскрежетать зубами. — Но она принимает только сценарии, одобренные ее персоналом.

— Разве мои произведения нуждаются в рекомендациях? — самодовольно усмехается Чарлз. — Кроме того, я могу сказать, что ты меня рекомендовала.

— Сначала я должна просмотреть материал, — вздыхаю я.

— Это еще зачем?

Я беспомощно оглядываюсь в расчете на поддержку, но Ванна оживленно разговаривает со своими соседями, а Руперт развлекает Присциллу. Над столом слышится негромкий гул голосов: кажется, все увлечены беседой. Никому нет дела до произведений Чарлза и до меня.

— Видишь ли, фильм и книга выполняют различные функции. Не всегда возможно снять хорошую ленту по книге, особенно такой, где важны, как ты говоришь, полутона и оттенки эмоций.

— Все ясно.

— Мы ищем сценарии с интересным сюжетом. Таким, чтобы захватывало дух. Вроде «Парка юрского периода», например, или «Рокового влечения».

— Отстой!

— По большинству хороших книг никогда не снимали фильмов, потому что они не окупятся. На экране не всегда можно передать атмосферу, которая царит в книге. Публика просто не пойдет на подобные фильмы.

— Да ваша публика сама не знает, что ей нужно! Стадо баранов, вот кто они!

Кажется, я знаю, с кем можно познакомить Чарлза. Думаю, они смогли бы найти общий язык с Джоном. Они бы дружно крыли современную киноиндустрию и чувствовали бы единение душ. Хотя Джон никогда не рекомендовал бы книгу Чарлза Китти — он ненавидит, когда к другим приходит успех, которого сам он не добился.

— Я понял, — мрачно цедит Чарлз. — Всем этим киностудиям нужны сценарии вроде писулек Триш.

— Что-что?

— Триш написала сценарий про свадьбу, которая пошла наперекосяк. Дерьмо! Полный отстой!

— А… — разочарованно тяну я.

Свадьба, которая пошла наперекосяк. Избитый сюжет.

— Понимаю твою реакцию, — вдруг начинает смеяться Чарлз. — Дурацкий сценарий! Называется «Мамаша невесты». Мамаша ревнует дочь и пытается расстроить ее свадьбу, а затем сама влюбляется в родственника собственного грума.

Я тоже смеюсь.

— Довольно забавно.

Превосходный сценарий для Греты Гордон! Лучше не найти.

— Забавно? — Чарлз мрачнеет. — Дешевка, а не сюжет! Ты прочла бы его и тотчас забыла, о чем читала.

— Но ты же не забыл.

— Вот мой роман… — начинает Чарлз.

— Погоди, — обрываю его я. — А как связаться с этой… Триш?

Чарлз застывает, словно внезапно превратился в статую.

— А зачем тебе это? Триш Эванс — нянька моих племянников, необразованная глупая особа. Лучше послушай про мой роман. Он посвящен…

— У меня появилась одна идея, — говорю я, тщательно подбирая слова. — Мне нужно представить начальнице несколько новых сценариев. Понимаешь, если каждый из них окажется дешевкой, не стоящей возни, то Китти придется подыскивать что-то более приличное, из диаметрально противоположного жанра.

— Ты о серьезной литературе? — Кажется, Чарлз клюнул. — Да, о ней. Возможно, Китти заинтересуется хорошей книгой с сильными персонажами и необычной… э… атмосферой.

— То есть ты хочешь подсунуть ей дерьмо, чтобы она обратила внимание на мой роман? — озаряет Чарлза.

— Ты чрезвычайно догадлив, мой друг!

— Ага. — Он тотчас вытаскивает солидную, с позолоченными уголками, визитку и быстро черкает на ней несколько строк. — Эта телефон моей сестры, леди Картрайт. Она жена известного пластического хирурга, сэра Ричарда Картрайта.

— Ах, того самого! — восклицаю я, хотя никогда не нуждалась в услугах педиатра, а значит, впервые слышу это имя.

— А твоя Китти… она прислушивается к твоим советам?

— Я ее доверенное лицо! — заявляю без тени сомнения. Чарлз поднимает бокал с красным вином и провозглашает:

— За Анну! За ее тонкий ум!

Я чокаюсь с ним бокалом, пытаясь представить, как выглядит Триш.

— За твой талант! — льстиво отвечаю я.

Остаток вечера проходит под эгидой нудных разговоров и многообразия блюд, названия которых я уже не помню. Когда наступает очередь кофе, я не чаю поскорее свалить домой.

— Тебе понравилось? — Ванна настойчиво сжимает мою руку. — Чарлз оказался приятным собеседником, как я погляжу! Ты болтала только с ним! Вы отлично смотрелись рядом!

— Все было чудесно, — киваю я, не желая разочаровывать подругу.

— Надеюсь, вы еще не раз увидитесь. Конечно, Чарлз немного заносчив, когда дело касается его книг, но в целом он довольно мил. — Ванна переходит на шепот. — У него трастовый фонд. И квартира на Итон-сквер, очень неплохая.

— Отличная партия, — киваю я.

— Чарлз, дорогой! — Ванна подхватывает Чарлза под локоть, когда тот собирается взять пальто. — Ты посадишь Анну в такси?

— Разумеется, с превеликим удовольствием, — вполне искренне говорит тот. — Я не позволю прекрасной леди добираться в одиночку.

— Но я собиралась спуститься в метро, — пытаюсь я протестовать.

— Ни в коем случае! — Чарлз вошел в роль благородного рыцаря. Уверена, что его вдохновила на этот подвиг гипотетическая возможность стать сценаристом фильма.

По дороге домой, в такси, я размышляю о том, что такого плохого я натворила в прошлой жизни, чтобы заслужить все это. Конечно, надо отдать должное Чарлзу. Он гораздо привлекательнее Брайана, у него не воняет изо рта, и он не поскупился на такси. С другой стороны, Чарлз даже не пытается делать вид, что очарован мной, он просто наивно отдает должное моей изобретательности и будущей полезности. Он с огромным удовольствием говорит со мной о своей книге, о своем таланте и своем потенциале, а также о своей привлекательности и своем же уме. Я довольно быстро усвоила, что во время такой беседы проще всего вставлять иногда «угу» или «хм-м», а порой «неужели?» — и Чарлз будет вполне доволен.

— Понимаешь, Анна, — вдруг говорит он, когда такси преодолело большую часть пути до моего дома, — меня не понимают женщины.

— Неужели? Мне очень жаль!

— Представь себе, я уже три года не имею постоянных отношений!

Очень даже представляю.

— Не может быть!

— Это правда, — горько говорит Чарлз. — Они не умеют жить рядом с гением. Все мои женщины рано или поздно говорили, что пора мне найти «настоящую работу». Какая чушь! Что может быть более настоящим, чем служение музам?

— Действительно, что? — откликаюсь я.

— Конечно, все они с удовольствием тратили мои деньги, жили в моем доме и мешали мне работать. У меня сложилось впечатление, что женщина — это такое существо, у которого постоянно болит голова и половину месяца занимают критические дни.

— Какой кошмар! — искренне ужасаюсь я.

— Ведь критические дни не могут длиться половину месяца?

— Э… обычно… так не бывает.

— Я знаю. Я справлялся в Интернете.

На горизонте возникает силуэт моего дома. Ура!

— Никто из них не рассмотрел меня настоящего, вот в чем беда! — продолжает страдать Чарлз.

— Думаю, так будет не всегда. Ты обязательно встретишь настоящую женщину, — бормочу я утешающим тоном, не отрывая взгляда от своего дома. К сожалению, мы застреваем на светофоре.

Следующий вопрос Чарлза повергает меня в пучину недоумения:

— Ты с кем-нибудь встречаешься?

— В данный момент нет.

— Ну, еще бы! Вот уж спасибо!

— Приехали! — радостно восклицаю я. — Спасибо, что подвез, Чарлз. С нетерпением буду ждать выхода твоей книги.

— Анна, — вдруг произносит Чарлз чувственным голосом, выходя из такси вслед за мной. — Ты мне понравилась. Ты умеешь слушать. Обычно женщины только болтают, причем исключительно о себе.

— Э… я польщена, — говорю я, отступая к подъезду.

— Может, я позвоню тебе как-нибудь и мы куда-нибудь сходим? У нас должно быть что-то общее, если уже есть общие друзья.

— Э-э… а-а…

Помогите! Как мне выбраться из этой ситуации без потерь? И почему я не сказала, что у меня есть парень?

— Вижу, ты смущена, но довольна. Значит, договорились? — восклицает Чарлз с неподдельной радостью. — Тогда я позвоню тебе и приглашу на свидание. Это был твой вечер, Анна! Спокойной ночи.

— Слышала новости? — спрашивает Шарон, едва я пересекаю порог нашего кабинета.

Я не успела даже положить сумку, как она налетела на меня, размахивая руками. Судя по ее возбужденному состоянию, случилось что-то из ряда вон выходящее.

Я пытаюсь угадать:

— Джон сделал Китти предложение. — Нет.

— Значит, ты нашла сценарий-шедевр.

— Нет же! — нетерпеливо говорит Шарон, встряхнув кудрями. На ее лице написано возмущение моей тупостью.

— Китти уволили.

— Неужели? — восклицает Шарон, просияв.

— Да нет, я просто пытаюсь угадать, что у тебя за новости.

— Я перехожу в другой отдел, — гордо провозглашает она. — Меня повысили.

Моя челюсть буквально падает вниз.

— Что?!

Как такое возможно? Неужели не нашлось никого более достойного повышения? Ну хотя бы Пит Рокс. Ведь Шарон постоянно грозило увольнение в связи с ее патологической ленью. Последние шесть месяцев она держалась на своем месте лишь благодаря протекции мужчин в составе руководства.

— Майк Уотсон заметил во мне потенциал, — с триумфом объявляет Шарон. — Теперь я официально работаю на него в качестве помощника директора по развитию.

Мне не хватает воздуха.

— Но ты же работаешь на Китти.

Потрясена не одна я, потому что секундой позже моя начальница врывается в нашу комнату и останавливается, уперев руки в костлявые бока. Ее глаза мечут молнии.

— Что все это значит? — кричит она прямо в лицо Шарон. — Это что, шутка такая?

Еще секунду спустя рядом с Китти буквально из воздуха материализуется Майк. Лицо его искривлено ироничной усмешкой. Они с Китти какое-то время ходят друг возле друга, словно два диких зверя, выясняющих, кому принадлежит территория.

— Какие-то проблемы, Китти? — весело спрашивает Майк.

— Да уж есть одна, — цедит Китти сквозь зубы. — На доске объявлений висит записка, сообщающая, что ты переманил к себе Шарон.

— Это соответствует истине. Мне требовался новый человек. Думаю, ты легко обойдешься и этими двумя. — Майк брезгливо указывает на меня и Джона.

— А меня ты спросить не подумал?

— Но ты же была так занята, Китти, — глумливо говорит Майк. — Ты же так тщательно готовишься к кадровым перестановкам в компании! Эли Рот и все такое.

Если бы взгляд мог убивать, то тот, что Китти адресовала Шарон, свалил бы дурочку замертво. Шарон самодовольно ухмыляется.

— Значит, тебя повысили, — шипит Китти. — Думаю, нет смысла спрашивать, за какие такие заслуги!

— За мой талант, — нахально заявляет Шарон. — Разумеется, за это.

Китти снова поворачивается к Майку:

— Ты хотя бы отдаешь себе отчет, что, пригрев у себя на груди эту лентяйку, только зря потратишь деньги? А когда начнут сокращать неимоверно раздутые штаты, твоя задница первой подставится под увольнение.

— Боже мой, Китти, какого ты низкого мнения о своей команде! — Однако тон у Майка уже не столь самоуверенный. Уж он-то знает, что предсказания Китти зачастую сбываются.

— Вали отсюда на хрен, — бросает Китти брезгливо.

— Женственна, как всегда, — ухмыляется Майк. — Пошли, Шарон.

— А вы двое, — Китти тычет пальцем в меня и Джона, — немедленно в мой офис.

Мы вспархиваем со своих мест, словно пташки, и бросаемся вслед за нашей взбешенной начальницей. Добрых двадцать минут она рвет и мечет, обзывая нас бездарностями, а Шарон — грязной потаскухой, затем немного успокаивается. Все это время я молчу, а Джон бормочет:

— Ты права, Китти… Ты совершенно права, Китти… Да-да, ты права, Китти…

Меня же одолевают невеселые мысли. Итак, Шарон Конрад — помощник директора по развитию. Только что эта разукрашенная кукла получила должность, ради которой я унижалась полгода. Безмозглая, тупая, пошлая девица обскакала меня лишь потому, что разболтала Майку секрет своей начальницы.

Конечно, дело не только в этом.

Окажись я на месте Шарон и расскажи я Майку о планах Китти, он просто похвалил бы меня и вскоре забыл о моей услуге. Возможно, после этого он доверил бы мне варить ему кофе.

Все дело в хорошенькой мордашке Шарон, а вовсе не в ее болтливом языке!

Ну все, с меня хватит! С этого дня я больше никогда не буду доверять ни одной симпатичной девице. Ненавижу их всех!

Кроме Ванны, конечно.

Я начинаю думать: красивые женщины — лучшее доказательство того, что Бог — мужчина. Им не обязательно работать, чтобы заполучить чужое место. Им не нужно следить за чистотой в квартире, чтобы приглашенный ими мужчина был очарован их хозяйственностью. И уж конечно, им не надо быть умными и зарабатывать деньги. Всегда найдется тот, кто захочет их поддержать, одеть в меха и бриллианты.

Красотки с легкостью проходят в элитарные клубы, им уступают места в транспорте, перед ними придерживают двери. За что? Просто за то, что у них хорошенькие мордашки!

Проклятие! Ненавижу их всех! Долой женскую солидарность!

Остается надеяться, что Роб теперь целыми днями будет плевать в кофе Шарон.

— Анна? — Это Китти. — Ты пока еще не наткнулась на приличный сценарий?

Я сжимаю в кармане визитку Чарлза Доусона.

— Возможно, что-то наклевывается, — осторожно говорю я.

— Так займись этим немедленно, — нетерпеливо произносит Китти. — Теперь Майк знает о наших планах. А значит, о них знают все. Мы не должны попусту тратить время. Возможно, завтра уже будет поздно!

— Эли Рот может приехать? — с ужасом спрашивает Джон.

— Да. В любой момент. Так что выметайтесь отсюда и делайте свои дела! Анна, что стоишь, шевели своей толстой задницей.

Короче, несмотря на то что Китти сложно назвать красавицей, ее я тоже ненавижу.

— Здравствуйте, могу я поговорить с леди Картрайт?

— Нет, — отвечает мне голос по телефону. — Миледи нет дома. Что ей передать?

— Вообще-то я ищу не ее. Мне нужно срочно связаться с — няней ее детей, Триш Эванс.

— Это я и есть. Чего вам надо? — У нее какой-то скрипучий голос — словно чем-то острым по стеклу скребут. — Кто вы такая?

Судя по говору, я имею дело со старой перечницей, так что лучше положить трубку.

— Вы из «Добрых нянь»? — продолжает Триш. — Я ведь уже говорила, что не собираюсь менять работу. Мне надбавили еще четыре тысячи в год, так что я не стану менять шило на мыло. Кстати, у меня будет своя машина, вот! И переезжать мне надоело.

— Я не из «Добрых нянь», — вставляю я торопливо.

— А! Из «Помощниц молодым мамам»! Так все равно ответ один: я не собираюсь менять работу.

— Да я совсем по другому поводу! Вижу, вас уже замучили звонки из агентств?

— О, вы себе не представляете, до какой степени! — Триш тяжело вздыхает.

— На днях я познакомилась с братом вашей хозяйки.

— А, с этим придурком! — говорит Триш очень громко и отчетливо. Судя по всему, она не боится быть услышанной. Где же тогда малыши Картрайтов?

— Он рекомендовал вас как талантливую сценаристку.

— Он меня рекомендовал? Что-то с трудом верится. Этот баран считает себя новым Чарлзом Диккенсом. — Она громко фыркает в трубку. — И что же он сказал?

— Только то, что у вас есть сценарий. Мы можем встретиться за чашкой кофе?

— А вы не серийный убийца? — с подозрительностью спрашивает Триш.

— Нет.

— Неужели? А вы бы признались, если бы были убийцей?

— Э… вероятно, не призналась бы, — отвечаю, подумав. — Но вы можете спросить Чарлза.

Триш хмыкает весьма недоверчиво. Чарлз явно для нее не авторитет.

— Послушайте, я же не зову вас ночью в темную подворотню. Давайте встретимся в каком-нибудь людном месте. Поверьте, я противница острых ножей и кастетов. Меня зовут Анна Браун, я работаю в компании, которая производит фильмы. Я ищу хорошие сценарии.

— Ладно, — соглашается Триш. — У меня в час будет обеденный перерыв. Но времени у меня немного, так что на подземке я не потащусь.

— Давайте адрес, — говорю я.

Оказывается, леди Картрайт живет в Олбани, на Пикка-дилли, совсем недалеко от меня. И чертовски далеко от моего офиса.

Все идет наперекосяк.

Битых десять минут я объясняла высокомерному привратнику, кто мне нужен. Затем еще десять минут он пытался дозвониться до Триш, ежесекундно шаря по мне подозрительным взглядом.

Еще бы, ведь он охраняет подъезд роскошного жилого дома, где живут очень богатые люди. На подъездной аллее выстроились «роллс-ройсы», «ламборгини» и другие дорогие машины современных нуворишей.

У меня ощущение, что надо уходить.

В то же время это был отличный повод отлучиться из офиса, где сложилась нервная обстановка. Я не могла больше сидеть за столом и слушать стенания Джона, вопли Китти и перешептывания секретарш. А еще того меньше я была способна думать о красотке Шарон, которая в одночасье оказалась помощником директора по развитию.

Привратник в очередной раз набирает номер, пытаясь соединиться с Триш. Безрезультатно.

— Мне придется попросить вас уйти, — строго говорит привратник. — Судя по всему, вас не ждут.

Что ж, мне остается лишь вернуться в офис и сидеть там до самого вечера, в окружении нездоровой атмосферы и собственных мрачных мыслей. А можно отправиться домой и горевать там.

— Послушайте, мисс, лучше будет, если вы… ой, алло? Мисс Эванс? К вам пришла дама. Она ждет внизу…

Похоже, привратник весьма удивлен, что меня действительно ждали.

— Она вот-вот спустится, мисс.

И в самом деле, не проходит и минуты, как появляется Триш Эванс. Она сбегает по ступенькам, что-то бурча себе под нос.

— Представляешь, никак не могла заставить этих оболтусов посидеть спокойно хоть минутку, поэтому так долго не подходила к телефону, — объясняет она привратнику. Тот понимающе улыбается в ответ. — Вот уродцы чертовы! Ну здравствуйте!

— Добрый день, — говорю почти испуганно. Она протягивает мне руку.

— Я и есть Триш. Тут кофейня через дорогу, пойдемте. У меня мало времени. Кухарка обещала присмотреть за детьми, но от нее мало толку.

Я трясу руку Триш. Вот это женщина!

Она великолепна. Крашеная блондинка с крепкими длинными ногами, как у арабского скакуна; высокие скулы тронуты румянцем; большие зеленые глаза обрамлены черными ресницами; крупный подвижный рот. Если бы Кейт Мосс была не такой худой и высветлила волосы, она бы стала весьма похожей на Триш.

Именно поэтому мне хочется закричать от отчаяния. Разве подобная Барби могла написать хоть что-то приличное? Хоть что-то интересное и неизбитое?

— Небось рады выбраться из пыльного офиса? — спрашивает Триш с открытой улыбкой. — Одно время я работала в небольшой конторе. Так прямо повеситься хотелось! Хотите сигарету?

— Э… спасибо, не надо. — Я оглядываюсь в поисках кафе и вижу прямо через дорогу итальянскую кофейню. Это просто великолепно, так как кофе мне хочется неимоверно. — Раз у нас мало времени, не будем тратить его понапрасну. Вы расскажете мне о своем сценарии за кофе. — Мы выбираем столик у окна. — Учтите, я ничего не могу обещать, — спешу добавить я. — Я же вас совсем не знаю.

— А вам и не обязательно меня знать, — смеется Триш, заказывая себе эспрессо. — Вам нужно просто прочесть сценарий. Он действительно неплох.

— Очень на это надеюсь, — бормочу я себе под нос, помешивая сахар в чашке.

Вдруг Триш изо всех сия ударяет кулаком по столу.

— Черт, даже не верится, что я с вами разговариваю! Это так удивительно! До чего же мне повезло! — Она отхлебывает кофе без сахара.

— Следите за фигурой? — задаю дежурный вопрос.

— Приходится. Таким, как я, только и остается, что полагаться на внешность. Мне пока не слишком везет, а хотелось бы устроиться не хуже других. Вот и слежу за собой. Чуть упустишь — и уже никому не нужна. Я не прочь выскочить замуж за богатого мужчину, — говорит Триш вполголоса и смеется. — И давай на ты.

Я киваю.

— Похоже, тебе не слишком нравится быть няней? Но ведь вроде бы тебе увеличили оклад? Если хорошо платят, чем плоха работа?

— Все это так, но не очень-то приятно, когда тебе постоянно дают понять, что ты только служанка. Да и дети страдают: их постоянно пичкают разными добавками, полезной дрянью, которая им не нравится. Эти богатеи живут по своим правилам, и тебе приходится под них подстраиваться.

Я смеюсь в ответ. А она не так уж и проста, эта девица. Даром что красотка.

— Знаешь, моя хозяйка не слишком добра к своим детям. Ты бы видела, как они пытаются ей угодить! Просто сердце ноет. Недавно малыши нарисовали для матери картину, а она через час выбросила ее в мусор. Сколько было слез! Я тайком вставила картину в рамку и повесила в уголке, а потом сказала, что это сделала их мать.

— Значит, ты из-за денег хочешь выйти замуж?

— У меня нет квартиры, нет машины, а уже пора подумать и о будущем.

— Наверное.

— А может, тебе так понравится мой сценарий, что ваша контора заплатит мне миллионы. Тогда я смогу забыть о замужестве и жить в свое удовольствие.

— Хочешь сказать, что тогда не нужно будет и диету соблюдать?

— Буду есть все без разбора. Знаешь, порой мне хочется придушить этого Макдоналда! Надо же было придумать такие вкусные сандвичи, а потом еще и наставить своих кафешек вокруг, соблазняя несчастных вроде меня!

Стоило ей упомянуть «Макдоналдс», как мой рот тут же наполняется слюной.

— Только представь себе огромный сочный бургер! И пакет горячей картошки фри с соусом! — мечтательно говорит Триш.

— Прости меня, — осторожно вставляю я, — но заработать миллионы на сценарии практически невозможно. Скорее всего заработать вообще не удастся, хотя шанс и есть.

— О, я знала, что мои мечты так и останутся мечтами, — вздыхает Триш.

— Прости, если обманула твои ожидания. — Я и впрямь чувствую себя виноватой. Триш мне нравится. — На данный момент я ищу удачный сценарий. Ищу везде, где только возможно. Я обязательно прочту и твой, но учти: больше девяноста девяти процентов сценариев отбраковываются.

— Интересно почему? — с любопытством спрашивает Триш.

— Потому что они бездарные.

— О! Ты всегда такая честная? — Триш улыбается. — Ну ничего, уж мой-то сценарий тебе понравится.

Она вытаскивает из сумки папку. Я вижу, что сценарий отпечатан, оформлен именно так, как требуется, и даже дырочки для креплений сделаны там, где нужно.

Очень надеюсь, что мне не придется разочаровывать эту веселую красотку.

— Хочу, чтобы ты знала: большинство авторов считают свои сценарии хорошими. Но как правило, это не соответствует действительности. Не расстраивайся, если я забракую и твой…

— Только посмотри на себя! — Триш ухмыляется. — Ты ужасно боишься меня обидеть! Я не так глупа, как может оказаться. Если сценарий не понравится, Бог с ним. Мне повезло, что ты вообще на меня вышла.

— Если мне не понравится, я могу указать тебе на ошибки, — предлагаю я, сама понимая, что делать этого не стану. — Объясню, что не так в твоей работе. Возможно, это пригодится тебе на будущее.

— Ладно, — кивает Триш. — А за твою работу хорошо платят?

— Нет. У меня паршивая зарплата.

— Вот так всегда, правда? — Она вздыхает. — Больше всего платят за самую нудную работу. Вот почему адвокаты гребут деньги лопатой.

Самое удивительное, что в офис я возвращаюсь в куда более приподнятом настроении, чем уходила. Триш мне в самом деле понравилась. Ну и что с того, что она чертовски красива? Это же не ее вина.

Я кладу сценарий Триш на край стола и делаю несколько звонков. Откуда в моем голосе вдруг взялись эти властные нотки?

— Да, Китти нужны только лучшие кадры. Пришлите самого талантливого… вот мы и проверим, насколько он талантлив… и не вздумайте предлагать нам каких-нибудь болванов вроде тех, что приходили на прошлой неделе!

— Здравствуйте. Гранки к «Перманенту» готовы? Тогда пришлите их Китти в офис, да побыстрее…

Странно, в прошлый раз я везде натыкалась на отказ, хотя разговаривала гораздо вежливее. Неужели для успеха необходима сталь в голосе?

Мимо проходит Китти и показывает мне поднятый вверх-большой палец. Похоже, она одобряет мое поведение. Я оглядываюсь на Джона, но тот на меня не смотрит. Он что-то торопливо говорит по телефону, прикрыв трубку рукой. Джерри Магуайр чертов. Вечно скрытничает. Все ему кажется, что он суперагент!

— А это что?

Повернувшись, вижу у своего стола Шарон. Она пытается заглянуть в сценарий Триш.

— «Мамаша невесты»? Триш Эванс? Откуда это? Я выхватываю папку из ее рук.

— Это мое.

Шарон протягивает ко мне руку с длинными ногтями, покрытыми серебристым лаком.

— Это принадлежит компании, а не тебе. Давай сюда.

Я неторопливо прячу папку в нижний ящик своего стола и закрываю его на ключ. Щеки Шарон становятся красными, она надувает губы.

— Если ты забыла, теперь я помощник директора по развитию. Я старше тебя по должности.

— Этот сценарий принадлежит Китти, — поправляю ее я. — И разве теперь я отчитываюсь перед тобой? Что-то не помню, чтобы меня переводили в другой отдел.

Шарон в бешенстве округляет глаза.

— Может, мне собрать совещание, на котором будет решаться этот вопрос?

— А разве у тебя есть такие полномочия? — раздается тихий, какой-то шипящий голос Китти за спиной Шарон. Та вздрагивает и сразу утрачивает весь свой запал.

Даже я не заметила, как Китти вошла, но мне очень интересно посмотреть, чем закончится это противостояние.

— Ах, Китти, это ты! — Шарон быстро приходит в себя. — Тогда, может, ты объяснишь Анне, что сценарии в стенах этого здания принадлежат компании, а не только Анне Браун?

— …или Китти Симпсон? — В голосе Китти отчетливо слышна угроза.

О, это великолепно! Словно смотришь фильм Би-би-си о дикой природе. О том, как старый лев пытается поставить на место зарвавшегося самца из молодняка.

— Да, именно это я и хотела сказать! — кивает Шарон, еще не понимая, куда клонит Китти. — Мы — одна команда и должны работать вместе.

Я непочтительно фыркаю. К сожалению, за секунду до этого я сделала глоток кофе, так что разбрызгиваю часть содержимого чашки. Всем известно, что «Уиннинг продакшнс» никакая не команда, а стая хищников, где каждый стремится урвать кусок пожирнее.

— Как я рада, что мы достигли взаимопонимания, — ласково говорит Китти, угрожающе сузив глаза. — Так отчего бы нам не зайти к Майку в офис и не взять его сценарии? И тогда наша ненаглядная Шарон получит копию заинтересовавшего ее материала.

Китти придвигается к Шарон. Бриллианты в ее ушах ослепительно сверкают.

— Ну так как?

Глаза Шарон начинают затравленно бегать.

— Я не имею права брать вещи Майка. Но я могу прислать тебе все, с чем ушла отсюда.

— О нет, спасибо. — Китти начинает хохотать. — Мне не нужны пузырьки с лаком и маскирующие карандаши.

Шарон охает и выскакивает из кабинета, не забыв выпустить парфянскую стрелу:

— Вот как раз тебе-то маскирующие карандаши очень бы пригодились! — Она говорит это так громко, что слышит весь этаж.

— Так, что там у тебя? — спрашивает Китти, не теряя ни секунды. — Наткнулась на что-нибудь стоящее?

— Сомневаюсь. — Я пожимаю плечами. — Проба пера одной юной няньки.

— О, какой ужас! Ладно, в любом случае не отдавай этот сценарий Шарон. И продолжай поиски. Эли Рот будет здесь уже завтра!

Когда я добираюсь до дома, у меня просто отваливаются руки: пакет с материалами, которые нужно просмотреть до утра, просто огромен. Все, о чем я мечтаю, это бокал вина, вкусный ужин, ванна с расслабляющими маслами и крепкий, здоровый сон — никак не меньше восьми часов.

Увы, все это из области фантастики. У меня ноет спина, глаза слипаются после предыдущей бессонной ночи, гудит голова.

Стоило мне повернуть ключ в замке и открыть дверь, как я тотчас услышала отчетливые всхлипывания.

Бросив сумки на диван, я вхожу в гостиную и вижу Джанет, свернувшуюся клубочком в кресле.

— Что случилось? Чего ревешь?

— Это все из-за Джино. — Джанет шмыгает носом.

Ну конечно же, Джино! Бестолковый итальяшка, сын богатого папаши, владельца крупного машиностроительного завода, будущий граф и прожигатель жизни. Он без конца меняет машины и дорогие наряды, тусуется в эксклюзивных клубах и играет в казино.

Мне этот Джино, признаться, никогда не нравился.

— Что он сделал на этот раз?

— Он… он бросил меня! Мы были на вечеринке, когда он вдруг заявил, что ему надоело со мной встречаться. Теперь ему нужна Катрина Перешкова!

— Кто?

— Ты должна ее знать! Она снималась для немецкого «Вог» в прошлом месяце. Она сейчас на пике славы. — Джанет начинает подвывать. — Когда я спросила Джино, чем его не устраиваю, он ответил, что я толстая! Сказал, что у меня много жира на боках! И даже назвал меня Джанет вместо Джей Ми!

Я с трудом могу поверить, что кто-то обнаружил на боках Джанет какой-то жир.

— Что за чушь! У тебя очень изящные бедра и тонкая талия. И никакого жира!

— Для модели у меня слишком много жира. Да я просто корова! У меня восьмой размер, — стыдливо шепчет Джанет и снова принимается подвывать.

— А, понятно, — киваю я. Общаясь с парой моделей, я научилась разбираться в модельных стандартах. Модель должна быть длинной, костлявой и угловатой. Козел вроде Джино относится к девчонкам как к машинам или дорогим костюмам, считая, будто имеет право менять их так же часто. Он из числа тех идиотов, что верят в модельные стандарты. Женщины вроде Кэтрин Зета-Джонс для него не существуют.

Значит, мистер Очарование бросил нашу Джанет.

— Я клялась ему, что сяду на диету, — вздыхает та. — Но он сказал, что я никогда не буду такой изящной, чтобы нравиться ему. Еще он сказал, что я уже старая!

— Он просто грязная свинья, твой Джино!

— Нет, он сказал правду.

— Что? Этот кретин сказал полную чушь. Послушай, дорогая, ты найдешь себе получше.

— Но Джино — миллионер! И граф. Я могла стать графиней.

— Ха, эти итальянские титулы ни черта не значат. Я слышала, что в Италии титул можно купить за двадцатку, — на ходу выдумываю я.

— Правда?

— Истинная правда. К тому же я уверена, что твой Джино очень скоро просадит все денежки и обанкротится. Он еще будет звать тебя обратно, но напрасно. К тому времени ты будешь обручена с Биллом Гейтсом.

— Но он уже женат, — возражает Джанет, моментально воспрянув духом. — Я смотрела в Интернете.

— Ладно, оставайся здесь, а я пойду приготовлю нам выпить и сбегаю в китайский ресторанчик за едой.

В ответ на мое предложение Джанет в испуге таращит глаза.

— Ты представляешь, сколько там калорий?

— Но ведь китайцы постоянно едят это. А среди них почти нет толстяков.

— Что ж, — задумчиво говорит Джанет, — надеюсь, одна порция не повредит. Но попроси для меня чего-нибудь из диетического меню.

— Договорились.

Джанет хватает свою крохотную сумочку — разумеется, от Прады, — достает из нее деньги и протягивает мне пару двадцаток.

— Не надо, за ужин плачу я, — пытаюсь возразить.

— Не глупи, Анна' — Джанет закатывает глаза. — Всем известно, что ты бедна как церковная мышь.

До позднего вечера мы пьем коктейли: я — ром-колу, а Джанет — джин-тоник. Мне удалось убедить ее, что в джине с тоником вообще нет калорий. При этом мы едим китайские закуски, которые по моим заверениям тоже выходят диетическими. Львиную долю закусок смела Джанет, но я ей не судья. Думаю, она уже лет пять не позволяла себе наесться до отвала.

— Ладно, теперь пойду погуляю, — неожиданно заявляет моя соседка, вставая.

— Стоит ли? Ты же навеселе!

Джанет кружится по комнате, напевая одну из песен Джей Ло. Это «Дженни из квартала», которую она переделала в «Джанет из квартала». При этом она слегка запинается, потому что, во-первых, никогда не могла петь рэп, а во-вторых, довольно пьяна.

— Я абсолютно трезвая. Как это… как стекло! — смеется Джанет, подкрашивая губы. — Ночь нежна, клубы ждут. Эй, соседка, давай закатимся в какой-нибудь клуб, а?

Я бросаю взгляд на стопку нетронутых сценариев.

— Мне нужно работать.

— Я знаю, что ты стесняешься. Не стоит! — Джанет по-своему истолковывает мой отказ. — Не надо думать, что тебя не пустят. Я скажу, что ты со мной. Просто войду, мать их, и брошу им в лицо: это моя подруга! — Она хохочет. Похоже, история с Джино уже забыта. — Посмотрите, кто пришел! (Джей Ми и Энн Би!) Будет здорово!

— Не сомневаюсь, что будет здорово, — покладисто отвечаю я. — Только у меня куча работы, ты же знаешь. Придется остаться дома.

— Ну как хочешь. — Джанет снимает с вешалки пальто. — Но ты должна знать, что ты вовсе не так плоха, как о себе думаешь. А даже если и так, то это твоя вина. Понимаешь, что я имею в виду?

— Да… все верно.

— Увидимся!

Джанет щедро опрыскивает себя «Дюной», опустошает бокал джин-тоника и, напевая, покидает квартиру.

Взглянув на часы, с ужасом понимаю, что уже четверть двенадцатого. Выпитое спиртное уговаривает меня завалиться спать, но я стоически сопротивляюсь.

Ну хотя бы пару сценариев!

Делаю себе кофе, одновременно проглядывая испещренные буквами листы. И что заставляет людей писать такую тягомотину? Вечно один и тот же избитый сюжет — вернее, добрая дюжина избитых сюжетов: пожилой полицейский предпенсионного возраста берется за «последнее дело»; скучающий богатый красавец встречает бедную, но независимую Золушку; какой-то идиот со справкой похищает дочь президента; агент ФБР пытается распутать хитроумное дело и выходит на вышестоящее, разумеется, крайне коррумпированное, начальство; талантливый вор грабит неприступные музеи совершенно непостижимым способом (в последнем варианте всегда полно неточностей — мало кто из простых смертных разбирается в тонкостях охранных систем)…

И все без души, без единой новой мысли. Почему эти авторы постоянно переписывают сюжеты фильмов, которые видели на прошлой неделе? А теперь догадайтесь, почему Таранти-но ждал такой успех?

Эйфория, в которой я пребывала, потягивая ром-колу, постепенно улетучивается, по телу разливается усталость — очнувшееся от легкого опьянения, оно напоминает мне, что не прочь отдохнуть. Черт! Так я никогда не найду шедевр! Я изучила, пожалуй, миллион бездарных сценариев всего за полгода, а теперь мне предстоит найти идеальный материал для идеального фильма за какие-то сутки.

Придется смириться с тем, что меня уволят.

Я беру сценарий Триш, который сознательно оставила на потом. Быть может, здесь меня ждет удача? Сомнительно, конечно. И зачем я обещала этой красотке сделать пометки с замечаниями? Так я никогда не доберусь до постели.

Бегло просматриваю первую страницу, перехожу ко второй и читаю ее уже более внимательно, затем третью, четвертую. Вторая чашка кофе остывает радом, но я совершенно забыла про сон.

Я не верю своим глазам! Это забавный, легкий текст с выпуклыми, живыми характерами. Чем больше я читаю, тем больший восторг меня охватывает. К середине сценария я уже хохочу как ненормальная, сочувствую героям, тронутая до глубины души их переживаниями. И ведь для съемок нужен совсем небольшой бюджет, что так нравится киностудиям. Господи, да эта комедия из тех, которые не стоят вам ни копейки, а приносят миллионы!

Словно в забытьи я снимаю одежду, бросаю ее прямо на пол и залезаю под одеяло. Уже половина второго, а я так возбуждена, что не могу уснуть. Просто лежу и таращусь в потолок.

Кажется, я все-таки нашла алмаз в навозной куче. Возможно, это мой единственный шанс!