"Космический шулер" - читать интересную книгу автора (Ломер Кит)

Девятая

Дрожа от холода, Лафайет сидел в кромешной тьме, прислонившись к сырой каменной стенке. Гробовая тишина нарушалась возней мышей в охапке соломы да тяжелым дыханием второго заключенного, его товарища по несчастью, который так и не проснулся, когда O'Лири швырнули в камеру несколько часов назад. Несмотря на удушливый затхлый запах тюрьмы, он продолжал ощущать аромат Лунной Розы, любимых духов Дафны. Перебирая в уме все, что с ним приключилось, Лафайет Каждый раз вспоминал

теплое мягкое тело, которое так недавно держал на руках, и чувствовал, как щемит сердце.

—Ничего не скажешь, операцию я провел блестяще, — с горечью произнес он. — У меня был ковер-самолет, плащ-невидимка, я сразу попал в ее комнату; короче, мне неслыханно повезло, а я взял и все испортил. С того момента, как дворец превратился в мельницу, я не сделал ничего путного и только подвел Свайнхильду, Родольфо и Микропчика, не говоря о Даф… леди Андрагорре. — O'Лири поднялся на ноги и принялся ходить по камере, делая четыре шага вперед (дальше, как показал эксперимент, находилась стена, о которую можно было больно удариться) и четыре назад. — Неужели я ни на что не способен? А может..

Он зажмурился, хотя в данной ситуации это было необязательно, и попытался сконцентрироваться.

—Я — на Артезии, — пробормотал он. — Только что вышел в сад после бала-маскарада (вот почему на мне такой нелепый костюм) подышать свежим воздухом. Сейчас я открою глаза и вернусь… — Постепенно голос его становился все слабее. Зловоние камеры мешало убедительно представить прогулку в парке, где хуже других цветов пахла только гортензия. — «Я инспектирую трущобы.. но в Артезии нет трущоб… а в Колби Корнерз?.. Ну, конечно, там есть прекрасные трущобы, счастливые обитатели которых хранят уголь в ваннах… Нет, не то. — Лафайет зажмурился еще сильней и собрался с силами. — Я — член Федеральной комиссии содействия молодоженам. Собираю материал для книги, в которой исследуется время, необходимое молодой семье для устройства привычного беспорядка в новой квартире..

—Послушайте, вы не могли бы бредить потише? — вызывающе произнес неприятный голос из дальнего конца камеры. — Я хочу спать.

—О, значит, вы все-таки живы? — так же вызывающе ответил Лафайет. — Не могу не восхищаться вашей способностью дрыхнуть без задних ног в этом стойле.

—А что вы можете предложить? — последовал незамедлительный ответ. — Жаловаться, не умолкая?

—Нам надлежит думать, как отсюда выбраться, — назидательно сказал Лафайет.

—Думайте на здоровье, я не помешаю. «Наглый, высокомерный, самоуверенный тип», — неприязненно подумал O'Лири, с трудом сдерживаясь, чтобы не ответить в том же тоне.

—Дверь, к сожалению, стальная, — с наигранной веселостью сообщил он. — Надо искать другой путь…

—Неужели вас смущает какая-то стальная дверь? Судя по вашему голосу, я решил, что вы сорвете ее с петель и стукнете по голове первого, кто вас остановит.

—…и как можно скорее, — закончил свою мысль Лафайет, заскрежетав зубами.

—Прекрасно. Советую не терять времени. А я посплю. За последние двое суток совсем выбился из сил.

—Неужели? А я, наверное, пировал и развлекался! За последние двое суток, спустившись с ветряной мельницы, я воевал с великанами и пиратами, два раза сидел в тюрьме, чуть не лишился головы, упал в пропасть, был приговорен к каторжным работам за шпионаж, едва не свалился с ковра-самолета и снова оказался в тюрьме!

—Аууаухм! — зевнул его товарищ по камере. — Счастливчик! Лично мне пришлось заключить договор с сумасшедшим принцем, обмануть доверие герцога, провести одну спасательную операцию, улизнуть от злой колдуньи; и все это время меня пинали, били, царапали, колотили и напоследок засадили в тюрьму.

—Понятно. Что вы намерены предпринять?

—Ничего. Видите ли, все это — сон. Когда я проснусь, вы исчезнете, как дым, и я спокойно займусь своими делами.

—Вот оно что! Бедняга, вы, должно быть, свихнулись от одиночества. Это просто смешно, — O'Лири усмехнулся, — считать меня плодом своего воображения. К сожалению, мы живем в реальном мире.

—Если вы прекратите болтать и позволите, наконец, мне заснуть, я буду вам крайне признателен, — вежливо заявил наглый голос.

—Послушай, Спящая красавица! — не выдержал O'Лири. — Заруби себе на носу, ты сидишь в самой настоящей вонючей тюрьме, по которой бегают мыши, и сгниешь в ней заживо, если не потрудишься приподнять свой зад!

—Убирайся! Я хочу спать.

—Убрался бы, если б мог. Вставай, соня! Может, вдвоем нам удастся что-нибудь придумать.

—Глупости. Тебя здесь нет. Мне необходимо заснуть, а проснусь я, как обычно, на Хетчэр Кроссроудз, в лавке зеленщика Боусера.

Лафайет злорадно рассмеялся.

—Рассказывай сказки! Где находится Хетчэр Кроссроудз?

—В Оклахоме. Тебе не понять. К моему сну это не имеет отношения.

—Оклахома… ты из Америки?

—Надо же, он знает об Америке. Впрочем, неудивительно. Ведь я разговариваю сам с собой, а следовательно, знаю столько же, сколько я сам. Прощай. Не мешай мне спать.

—Подожди, подожди, — взволнованно произнес O'Лири. — Ты хочешь сказать, что прибыл из Соединенных Штатов? Разве ты не туземец?

—Соединенных Штатов? Первый раз слышу. И, естественно, я не туземец. Я же не бегаю в набедренной повязке, размахивая копьем.

—Не знаю, здесь темно. Но если ты из Оклахомы, то не мог не слышать о США!

—Ты имеешь в виду СКА?

—Это еще что?

—Соединенные Колонии Америки. Прошу тебя, будь добрым воображаемым другом и дай мне уснуть. Пошутили, и ладно. Я устал, а завтра — тяжелый день. Мистер Боусер получил соленые грецкие орехи, и к нам сбежится вся округа.

—Попытайся вбить в свою тупую башку, — прорычал O'Лири, — что ты находишься на Меланже. Когда тебя повесят или отрубят голову, ты уже никогда не проснешься. Нам необходимо серьезно поговорить.. Похоже, мы с тобой попали сюда из других измерений…

—Никогда не думал, что мое второе я такой зануда! Если б я не был уверен, что тебя нет, то мог бы поклясться, что ты существуешь.

—Послушай, хватит. Если тебе так больше нравится, давай сделаем вид, что я существую, и начнем действовать. Скажи, как ты сюда попал?

—Меня арестовал принц Круппхим. Теперь доволен?

—Нет… как ты очутился на Меланже?

—А-а, тебя интересует, каким образом мне удалось сфокусировать психическую энергию? — заключенный хрипло рассмеялся. — Лучше бы я тихо-спокойно торговал селедками да сладкими орехами. Нет, сунул нос не в свое дело. Тем более, что мне попалась книга профессора Хоззлемшрумпффа «Современные заклинания, или Легкий Путь Самообмана». Вот я и не выдержал. Сконцентрировался, как полагается, и… из комнаты, которую сдавала мне миссис Гинсберг, попал в знойную пустыню.

—А дальше?

—Я пошел на восток и через некоторое время увидел холмы. Попил воды в ручейке, съел горсть орехов и ягод, отдохнул. Потом вновь отправился в путь и вскоре оказался на возделанном поле неподалеку от города. Нашел какую-то забегаловку, и только собрался перекусить свежим пшеничным хлебом и сыром, как появилась полиция. Они отвели меня к принцу Круппхиму, и я начал у него работать. В общем, новая жизнь пришлась мне по душе, и я ни о чем не думал, пока не встретил леди Андрагорру.

—Леди Андрагорру! — воскликнул Лафайет. — Ты тоже с ней знаком?

—Твое счастье, что я сплю, — ответил возбужденный голос.

— Иначе мне пришлось бы свернуть тебе шею! К счастью, это — сон, бред, иллюзия. Милая Беверли не попала в руки мерзавца Круппхима; меня не обманули и не посадили в тюрьму; и я совершенно не голоден. А когда ты, наконец, заткнешься и уберешься вон, я смогу выспаться и завтра с утра пойти в лавку Боусера.

—Вернемся к леди Андрагорре!

—Хоть сейчас. Эти нежные мягкие губки, это прекрасное податливое тело..

—Ах ты… — Лафайет с трудом взял себя в руки. — Послушай, как тебя там! Ты должен мне помочь! Леди Андрагорра попала в беду…

—…Всего лишь на прошлой неделе мистер Боусер сказал мне: Лоренцо, мой мальчик, ты далеко пойдешь. Я сделаю тебя старшим продавцом…

—Лоренцо?! Значит, это ты украл леди Андрагорру?! — Вне себя от ярости Лафайет прыгнул вперед и ударился лбом о стену, добавляя к синякам и царапинам легкую контузию. — Ты где? — крикнул он, тяжело дыша и махая руками в воздухе. — Спрятался, жалкий трус! Грязный обманщик! Змея подколодная!

—Чего ты разбушевался? — осведомился из другого конца

камеры наглый голос. — Тебе-то что за дело до Бев… леди Андрагорры, рецидивист несчастный?

—От рецидивиста слышу. Как вам это понравится? Сидит в собственной камере… — Лафайет прыгнул. Он чуть было не схватил соперника за рукав, но в следующую секунду получил увесистый удар кулаком в глаз.

—Не смей подходить ко мне, психованный! — воскликнул голос. — О, господи, только маньяка мне и не хватало!

—Ты выманил несчастную девушку из города сладкоречивыми обещаниями, а сам хотел отвезти к старой карге, ее тетке, которая работает у Круппхима!

—Родольфо тоже так думал, но… Впрочем, не суй нос, куда не следует.

—Небось заранее свил любовное гнездышко?

—Вот именно. Правда, мне помешал отряд охраны, невесть откуда появившийся в лесу. Нам пришлось бежать, но мы наткнулись на лорда Занудни с охотниками и попали в плен.

—Оно и к лучшему. По крайней мере здесь у нее имеется приличная постель.

—Вот как? Могу я поинтересоваться, откуда тебе известно о постели Бев. — леди Андрагорры?

—Можешь. Я провел под ней незабываемые полчаса.

—Под ней?

—Под ней. Я подслушивал, как она отбивается от приставаний Занудни. Мой личный ковер-самолет, Марк IV, стоял в эркере, и только мы собрались бежать, в спальную ворвалась стража.

—Говорил я Круппхиму, чтобы приглядывал за Занудни! И судя по всему, стража прибыла вовремя!

—Лучше бы они задержались. Я как раз взял ее на руки и…

—Ах ты…

Невидимый узник проскочил мимо O'Лири, который немедленно выставил вперед ногу, с удовлетворением услышав грохот падающего тела.

—Квиты, — сказал он. — Послушай, Лоренцо, зачем нам ссориться? Совершенно очевидно, мы оба стремимся выручить из беды леди Андрагорру. Так не проще ли объединить усилия? А когда она окажется на свободе, разберемся, как мужчина с мужчиной.

—Объединить усилия! — иронически пробормотал голос. — Какие? В этой вонючей камере ни зги ни видно, и у нас нет оружия. Или ты что-нибудь припрятал?

—У меня все отобрали, — огорченно признался Лафайет. — А ведь было чем похвастать: шпага— передатчик, плащ-невидимка, ключ-на-все-замки, плоскоход… — внезапно он умолк, схватился за пояс, отстегнул его, вывернул наизнанку и нащупал молнию. — Подожди, Лоренцо, — охрипшим от волнения голосом сказал он. — Еще не все потеряно.

—Что ты мелешь? — осведомился наглый голос. — Плащи-передатчики? Ключи-невидимки? Я предпочел бы хороший заряд динамита и два железных лома.

—Кажется, нашел, — заявил Лафайет, вынимая из потайного кармана небольшой прямоугольник из гибкого пластика, размерами два на один дюйм. — Они не заметили плоскохода.

—Что это?

—Если верить Микропчику, плоскоход генерирует поле, которое изменяет пространственную конфигурацию объекта в экзокосме. Аппарат преобразует любое одномерное пространство, перемещает его вдоль объемных осей по перпендикуляру и одновременно складывает гармошкой, создавая тем самым эффект обратной величины в эпицентре…

—Ты не мог бы объяснить то же самое простому смертному? — перебил его Лоренцо.

—Плоскоход уничтожает одну из физических характеристик материального тела, компенсируя данное временное изменение повышением плотности поля объекта в двухмерном квази-пространстве.

—Послушай, как ты объяснишь это полному идиоту?

—Плоскоход делает тебя плоским.

—Чем нам поможет корсет? — взвыл Лоренцо.

—Ты не понял. Человек становится по-настоящему плоским и получает возможность проникать между молекулами материи. Другими словами, можно проходить сквозь стены. Именно поэтому аппарат назван плоскоходом.

—Великий боже, а ведь я уже удрал от солдат, когда меня сцапал сукин сын Занудни! Кошмар какой-то!

—Молодец, Лоренцо! Вот таким ты мне нравишься! А теперь посторонись; я попробую вспомнить, что мне говорил Микропчик. Значит так: продольные оси должны совпадать, гладкую поверхность прижать к груди… или наоборот?

—Они придумали мне новую пытку, — простонал Лоренцо. — Заперли с сумасшедшим. Я мог бы раньше догадаться и не обращать на него внимания. Бедная Беверли. Она, конечно, будет сопротивляться из последних сил, но нахальство ее похитителя и перспектива стать принцессой и хозяйкой замка могут сломить ее волю.

—Я тоже через это прошел, — признался Лафайет, тщательно ощупывая плоскоход и нажимая на крохотную кнопку в центре. Ничего не изменилось. O'Лири разочарованно уставился в окружавшую его кромешную тьму. — Черт побери! — рассеянно сказал он. — Не везет, так не везет. Будем думать. Послушай, Лоренцо, в камере высокий потолок? Если там есть потайная дверь и один из нас встанет на плечи другому, можно будет удрать. — Лафайет приподнялся на цыпочки, вытянул руку над головой, но ощутил под пальцами пустоту. Он подпрыгнул, но тоже безрезультатно. — Что скажешь? Я заберусь на твои плечи, или ты на мои? — Ответа не последовало. Стояла мертвая тишина, даже мыши перестали шуршать в соломе. — Эй, Лоренцо! Заснул ты, что ли?

Вытянув руки, O'Лири пошел вперед, пытаясь нащупать стену. Через десять шагов он стал двигаться медленнее, а еще через пять — остановился.

—Странно, — пробормотал он. — Мне почему-то казалось, что камера меньших размеров.

Повернувшись, O'Лири пошел обратно, отсчитывая пятнадцать шагов, двадцать, двадцать пять, тридцать… Внезапно в глаза ему брызнул яркий свет. Уставившись на стену из сверкающего прозрачного стекла, внутри которой извивался непонятный темный предмет, он заморгал и наклонил голову. Стена поплыла, сжимаясь; в ней появились волнистые линии, точки и черные пятна, сливающиеся в реальную, хоть и искаженную картину тускло освещенного пространства с хрустальными стенами, хрустальным полом и массивными дверьми из черного хрусталя.

—Я вышел из камеры! — воскликнул O'Лири. — Плоскоход сработал! Лоренцо— — Он повернулся, и в то же мгновение Стены расширились и вытянулись, словно отражаясь в кривом зеркале. — Эффект двухмерного пространства, — пробормотал Лафайет, вспомнив объяснения Микропчива. — Интересно, откуда я пришел? — Он нерешительно шагнул вперед и оказался в темноте. Сделав пятнадцать шагов, O'Лири остановился. — Лоренцо! — сдавленным шепотом произнес он. — Мы спасены! — Ответа не последовало. — Ну конечно, он не может меня слышать, пока плоскоход включен…

Лафайет нажал на вторую кнопку, расположенную с обратной стороны прямоугольника. Видимых изменений не произошло, но стали отчетливо слышны звуки приглушенных рыданий.

—Только этого не хватало! — прикрикнул Лафайет. — Не раскисай, Лоренцо! Слезами горю не поможешь.

Он услышал удивленный возглас.

—Лэйф? — прошептал знакомый голос. — Это правда ты?

O'Лири принюхался. Пахло чесноком.

—Свайнхильда! — вскричал он. — Как ты сюда попала?

—Т-ты с-сказал, чтобы я з-за тобой не ходила, — объяснила Свайнхильда пятью минутами позже, всласть наплакавшись на плече O'Дири, который успокаивающе похлопывал ее между лопатками. — Но я видела, как ты выезжал из ворот, а рядом с пивнушкой была привязана лошадь. Я вскочила на нее, и перевозчик на барже показал, какой дорогой ты поехал. Когда я подскакала к карете, тебя как раз собирались вешать.

—Так это ты завыла пантерой?

—Прости, Лэйф, ничего другого в голову не пришло.

—Ты спасла мне жизнь, Свайнхильда!

—Ага. От солдат я, конечно, удрала, но совсем заблудилась. Моя лошадь шла и шла, а потом споткнулась и сбросила меня в кусты. Когда я из них выползла, смотрю, откуда ни возьмись, сидит на пне старуха и курит сигару. Я так обрадовалась, что даже с ней поздоровалась, все-таки — живой человек. Старушка подскочила, будто на кактус уселась, и уставилась на меня, как на привидение. «Великий боже, — говорит она. — Невероятно. Но в конце концов, почему бы нет?» Только я хотела спросить, окончательно она рехнулась или нет, старая перечница соскочила с пня, сунула мне под нос какую-то жестянку, из которой несло нафталином, а потом я ничего не помню.

—Мне кажется, я знаком с этой старушкой, — угрюмо сказал Лафайет. — Придется когда-нибудь сполна заплатить ей по счетам.

—Затем мне снился дурацкий сон, словно я лечу по воздуху. Проснулась я в красивой комнате, и рядом сидел старикашка, гладкий такой, ухоженный, должно быть, брат старушки. Начал задавать кучу дурацких вопросов, не скажу, чтобы скромных, а когда я хотела уйти, стал меня хватать, ну я и засветила ему как следует. А потом я оглянуться не успела, как в комнату ворвались солдаты и отвели меня в эту камеру. — Свайнхильда вздохнула. — Может, я поторопилась поставить ему фонарь под глазом, но уж больно руки у него были холодные. И я знала, Лэйф, что ты никогда меня не бросишь. — Мягкие губы осторожно сжали мочку его уха. — Кстати, — прошептала она, — хочешь пожевать? Я прихватила с собой бутерброды с салями и сыром. Раскрошились немножко, потому что пришлось прятать их под юбку, но…

—Спасибо, не хочется, — торопливо ответил Лафайет, высвобождаясь из ее объятий. — У нас совсем мало времени. Придется выйти и поискать ключ…

—Эй, а как ты сюда попал? Я не слышала, чтобы дверь открылась.

—Прошел сквозь стену. Никакого волшебства. Электроника. Потом объясню. Но я не могу взять тебя с собой. Так что придется поискать ключ от камеры…

—Ты хочешь оставить меня одну?

—Ничего не поделаешь, Свайнхильда. Не волнуйся. Я постараюсь вернуться как можно скорее.

—Х-хорошо, Лэйф. Только не задерживайся. Я никогда не любила сидеть одна в темноте.

—Ну-ну, не бойся, будь умницей. — Он потрепал ее по плечу. — Попытайся вспомнить что-нибудь приятное. Оглянуться не успеешь, как я за тобой приду.

—Д-до свидания, Лэйф. Береги себя. O'Лири ощупью добрался до стены и вновь вышел в переливающееся светом пространство. К разительным —переменам трудно было привыкнуть. Убедившись, что коридор пуст, Лафайет нажал на крошечную кнопку, с облегчением убедился, что мир приобрел привычные очертания, и, крадучись, пошел вперед. Двое мужчин в алых мундирах стояли спиной к нему в освещенном дверном проеме, футах в двадцати от выхода из тюрьмы. У одного из них за поясом висела огромная связка ключей. Приблизиться незамеченным было невозможно, и O'Лири включил плоскоход, глядя, как сливаются пол с потолком, а светящаяся стена перед глазами становится прозрачной.

—Главное, не растеряться, — сурово приказал он себе. — Подойти вплотную, материализоваться, выхватить ключи и снова стать плоским. Понятно?

При первом же его шаге светящаяся стена заколебалась, рухнула, превратилась в полупрозрачную вуаль. Лафайет вытянул руку, но ничего не почувствовал.

—Очередной пространственный эффект, — пробормотал он. — Не страшно. Надо идти.

Пробираться в густом молочном тумане было крайне неприятно. Посмотрев в сторону, O'Лири увидел аккуратно сложенные хрустальные кирпичи, убегавшие вдаль по мере того, как он продвигался вперед. Постепенно у него сложилось впечатление, что он попал в кривое зеркало, из которого нельзя выбраться. Через пять шагов у Лафайета закружилась голова. Через десять — он вынужден был остановиться, чтобы справиться с приступом морской болезни.

—Придется Микропчику попотеть, — сказал он, с трудом сглатывая слюну, — прежде чем пустить плоскоход в свободную продажу.

Пересилив себя, O'Лири сделал еще пять шагов. Может, пора?

Внезапно он очутился в калейдоскопе красок. Желтый, красный, бронзовый.. буквально в дюйме от его носа возникла явственная картина позвоночника, в розовато-белом студне.

Рванувшись изо всех сил, Лафайет отпрыгнул в сторону и, очутившись в полной темноте, облегченно вздохнул.

—Микропчик не говорил, — пытаясь унять бешено колотящееся сердце, пробормотал он, — что можно проходить сквозь человека.

Прошло не меньше пяти минут, прежде чем O'Лири удалось успокоиться. Не зная, в каком направлении идти, он пошел наугад и, сделав несколько шагов, выключил плоскоход. Яркий солнечный свет ударил ему прямо в глаза.

—Как тебе удалось удрать? — раздался чей-то удивленный голос.

На мгновение Лафайет увидел небольшой открытый дворик, ухмыляющееся лицо под шляпой с плюмажем, занесенную для удара дубинку, а в следующую секунду ближайшая башня упала ему на голову, и мир взорвался, погружаясь в темноту.