"Первозданный рай" - читать интересную книгу автора (Линдсей Джоанна)

Глава 19

Коринна внимательно изучала свое отражение в огромном овальном зеркале. На ней было изысканное платье из тонкого голубого поплина с белой кружевной отделкой. Свой гардероб она обновила полностью: в нем больше не осталось никаких свободных одежд местного колорита. Коринна хотела выглядеть так, будто она только что сошла с корабля, который привез ее из Америки.

— Какая прелесть! Ну, вы просто куколка, мисс! — восторженно заметила Флоренс, входя в комнату с корзиной только что срезанных цветов. — Ас чего это вы вдруг начали примерку?

Коринна сделала вид, что не расслышала вопроса, и продолжала разглядывать себя со всех сторон, поправляя на лбу короткую челку-Прическу она тоже изменила, но уже из чисто практических соображений: чтобы меньше страдать от жары, она гладко зачесывала волосы и стягивала их узлом на затылке.

— Посмотри-ка, Флоренс, ведь не зря я мучила себя бесконечными упражнениями. Фигура стала точно такой же, как и до родов. Это платье мне кроили по старому, которое я носила в Бостоне, и, смотри, оно мне впору.

— Ив груди совсем не жмет, правда? — с хитрой улыбкой спросила служанка.

— Ив груди в самый раз, хотя это довольно странно, — растерянно ответила Коринна.

— Ну, так скажите мне спасибо, мисс, — произнесла довольная Флоренс, — это я попросила портниху, чтобы она чуть расставила платье в груди.

— Ты и самом деле молодец, Флоренс, — засмеялась Коринна, — берешь бразды правления в свои руки? Тебе мало того спектакля, который вы с доктором Брайсоном разыграли?

— Не буду отрицать, что научилась вами управлять, мисс.

— Ах, Фло, что бы я без тебя делала! — вздохнула Коринна и поцеловала служанку в щеку.

Раньше такие нежности между ними не допускались, но теперь с каждым днем женщины становились друг другу все ближе: Коринна училась ценить преданность, с которой служила ей Флоренс.

— Ах, Фло, я так тебе благодарна! Ты ведь мне жизнь спасла своими примочками из кокосового масла и настоями. А ведь у меня был такой ужасный мастит!

— Ну будет, будет, мисс. Можно подумать, я только и делала, что прикладывала вам примочки.

— Ах, Фло, разве я смогу когда-нибудь отблагодарить тебя, как ты того заслуживаешь!

Они обнялись, но плач ребенка вернул их к действительности.

— Давайте я пойду, мисс, — предложила Флоренс.

— Нет, Фло, — улыбнулась Коринна, — скажи честно, ведь ты не ожидала, что я сумею так хорошо ухаживать за малышом. Конечно, мне приятно, когда ты помогаешь, но разве я могу отказаться от наслаждения быть рядом с моим любимым мальчиком?

— Настоящие леди из общества так не поступают, — проворчала Флоренс. — Ваша мать никогда с вами не возилась, разве когда гостям надо было вас показать. Всегда все нянька делала; и купала вас, и кормила, и гуляла.

— Ну, я совсем не похожа на свою мать. И я обожаю и купать, и кормить, и пеленать. Я никак не нарадуюсь на него, понимаешь?

— Да, понимаю я все, понимаю, мисс. Только все равно не положено. Дамы так не делают.

— Не ворчи, Фло. По-моему, ты просто ревнуешь. Хочешь, пойдем вдвоем? Он ведь любит, когда мы вместе около него.

Когда они вошли в комнату, Михаэль Сэмюэль Бёркетт уже не плакал, а с любопытством разглядывал из колыбельки игрушечную птичку, подвешенную под потолком прямо над ним. Легкий бриз шевелил занавески на окнах и заставлял птичку крутиться на нитке и помахивать крылышками.

— Смотри, как ему нравится твоя птичка, Фло! Он уже все замечает и понимает.

— Конечно, мисс. А помните, какую панику вы подняли, когда решили, что он ничего не видит? Бедному доктору едва удалось вас урезонить.

Женщины склонились над Михаэлем, и он радостно улыбнулся.

— Смотри, Фло, он уже узнает нас.

— Ох, мисс, вечно вы спешите. А заметили, как быстро изменился цвет его глазок? Теперь они такие же зеленые, как и у вас. До чего же он будет красив, наш малыш! Совсем как его папаша.

— Ну уж нет! С отцом у него не будет ничего общего, — решительно возразила Коринна.

— Так уж и ничего!

— Вот увидишь, Михаэль — совсем особенный мальчик. Я это твердо знаю.

— Хорошо, хорошо. Пусть он будет особенный-разособенный, только сейчас его надо перепеленать. А то он лежит мокрый, как обычный младенец.

— Скажи, у нас осталась присыпка, которую доктор прописал против опрелостей?

— Уже кончилась, мисс, но мистер Брайсон обещал сегодня заехать. Только, кажется, это больше и не понадобится. Посмотрите, кожа совсем чистая.

— Знаешь, наверное, надо в комнате установить вентилятор. Боюсь, ребенку слишком жарко.

— Да зря вы так беспокоитесь, мисс. Ведь малыш родился на острове и привык к жаре с рождения. Он ее лучше переносит, чем мы с вами. Посмотрите — не ребенок, а одно загляденье!

— Ты права, Фло. Вот пусть таким и остается Коринна села у колыбельки и нежно улыбнулась сыну. Вот он лежит, ее ненаглядный ангел, и нежно воркует. Подумать только, едва не лишили, себя такого счастья! Никогда, никогда она не простит себе своих чудовищных намерений. Что за безумие охватило ее в те дни. Счастье, что Флоренс оказалась рядом.

Коринна больше не вспоминала, что это ребенок Джейрда. Малыш принадлежал ей, и только ей. Это был ее сын, и она сама его воспитает. Михаэль заменил Коринне весь мир, и для нее нет на свете никого дороже этого маленького человечка.

— Проголодался, солнышко ты мое, — Коринна взяла мальчика на руки. — Надо тебя покормить перед уходом.

— Куда это вы собрались, мисс? — недовольно нахмурилась Флоренс.

Коринна устроилась с ребенком к кресле-качалке и расстегнула платье на груди. Михаэль сладко причмокивал, а Флоренс вопрошающе смотрела на хозяйку.

— Пора начинать, — ответила Коринна, — Рассел сказал, что сегодня утром прибывает пароход из Штатов. Мы возьмем часть моего багажа и поедем в порт. Оттуда прямо в отель «Монарх», будто я только что приехала. Я зарегистрируюсь как миссис Бёркетт.

— Господи, мисс, так вы до сих пор не отказались от своего дурацкого плана? — сокрушенно вздохнула служанка. — А я-то думала, вы наконец образумились.

— Я люблю своего сына, но это вовсе не значит, что мне надо отказаться от того, зачем мы приехали сюда. Я ни на минуту об этом не забывала.

Флоренс была посвящена во все тайны своей хозяйки и искренне ей сочувствовала, но не могла взять в толк, зачем надо снова связываться с таким чудовищем, как этот Джейрд. Служанка надеялась, что материнские заботы заставят Коринну забыть о своей сумасбродной затее.

— Кори, послушайте! Михаэль уже достаточно подрос. Мы могли бы сесть на пароход и отправиться домой, в Штаты. Подумайте только, с каким нетерпением мистер Бэрроуз ожидает внука!

— Знаю, Фло, знаю. Но ему придется подождать еще несколько месяцев. Я не вернусь до тех пор, пока не отомщу Джейрду.

— Ну сколько можно. Кори! Дался вам этот гадкий тип. Да забудьте о нем, а то еще снова попадете в беду.

От него можно всего ожидать, будь он проклят, ублюдок несчастный!

— Ну и ну, Флоренс! Я еще ни разу от тебя не слышала таких выражений. А кто мне говорил, что ругаться нехорошо? — Коринна была очень удивлена.

— Ас кем поведешься, от того и наберешься, мисс. Сколько лет я вас слушаю? Вольно же было мистеру Бэрроузу таскать вас с собой на верфи. А теперь как начинаете сердиться, так хоть святых выноси. А отец ваш еще удивляется, где вы всего этого набрались.

— Он всегда хотел, чтобы я заинтересовалась его делом. Папе нравилось, что я знаю обо всех делах на верфях. Он показывал мне, как строятся корабли, как они выходят в море.

— Ну и какая от всего этого польза? Много вы делом занимались? Зато манеры у вас стали, как у портового грузчика. Вот что я скажу, Коринна Бэрроуз, уж больно много воли давал вам отец.

— Я уже давно Бёркетт, а не Бэрроуз, — напомнила Коринна служанке. — А потом, я ведь никогда не произношу бранных слов нарочно. Они сами у меня вылетают, когда я злюсь.

— Вот-вот, а злитесь вы довольно часто.

— Скажи честно, Фло, много я ругалась за последние два месяца?

— Что правда, то правда. С тех пор, как родился ваш Михаэль, вы малость поутихли. Но стоит вам встретиться с этим чертом, и все опять начнется сначала.

— Не начнется, не бойся. Я вовсе не хочу встречаться с Джейрдом, мне только надо, чтобы до него дошли слухи о моем «беспутстве», а тогда можно и уезжать. Он ничего не сможет сделать. Ему не удастся сыграть роль разгневанного мужа. Об этом я позаботилась заранее.

— Ах, Кори, мне это совсем не нравится. — Флоренс была крайне обеспокоена намерениями хозяйки и не скрывала этого. — Вспомните, как он обвел вас вокруг пальца. Он и меня очаровал, а что из всего этого получилось?

— Не отговаривай меня, Фло. Бесполезно. Пока не выполню задуманного, я отсюда не уеду.

— А как же Михаэль? С ним что будете делать? В этом гадком отеле прятать, а сами по городу разъезжать!

— Да нет же, Фло. И ты, и малыш, вы оба останетесь здесь, в доме. Я не собираюсь жить в отеле. Я хочу появляться там время от времени, вот и все. Большую часть времени я буду проводить дома.

— А что, если Джейрд выследит? Если он узнает про сына? Что тогда?

— Этого не случится, Фло, не бойся. Но даже если он меня выследит, ничего страшного. Мы скажем ему, что Михаэль — твой сын.

— Да что это вы еще выдумали, мисс! Я ведь даже не замужем! — возмутилась Флоренс.

— А кто об этом знает? Скажем, что ты вдова, миссис Меррил, а сын у тебя родился еще в Бостоне. Ведь все будут думать, что мы приехали на остров только сегодня. Скажем, что Михаэль на месяц старше.

— Ох, Кори, как же ты все усложняешь! Зачем столько вранья?

— Я не хочу, чтобы Джейрд догадался. Один только доктор знает, что Михаэля родила я и случилось это четырнадцатого июня. А ведь он считает меня миссис Дрейтон. Не думаю, что они с Джейрдом знакомы, но даже если это и так, доктор вряд ли догадается, что миссис Дрейтон и скандально известная миссис Бёркетт — одно и то же лицо.

— Ох, как мне все это не нравится, Кори! Ненавижу вранье. Никогда не врала, и сейчас у меня ничего не получится.

— А тебе и не придется. Я буду очень осторожна. Меня никто не выследит. И потом, почему мы должны пускать Джейрда в дом? Не надо беспокоиться, Фло, все будет хорошо.

— Ох, мягко вы стелете, да, боюсь, жестко будете спать. Это надо же было такого напридумывать! Когда же наконец Господь вас образумит?