Лима МорисЧеловек-энергия

Морис Лима

Человек-энергия

Пер. с французского А. Шаталов

Часть первая. Зевс

Глава 1

При звуке отдаленного раската грома Мартина выскочила из палатки. Задрав голову, она обеспокоенно смотрела на небо сквозь просветы в листве высоких деревьев, которые окружали поляну, где они расположились лагерем.

Вначале она подумала, что это просто грохот ракеты, отправляющейся по маршруту Земля - Луна, который иногда доносился до них с космодрома Бурже, находящегося относительно недалеко от леса Сенли, где они с Риком и Рене разбили свою палатку.

Она скорчила гримаску, придавшую ещё большую прелесть её юному лицу:

- Боже! Гроза начинается!

Это открытие несколько испортило ей настроение. Друзья решили использовать конец лета - лета тысяча девятьсот девяносто восьмого года, чтобы вырваться из душного города и немного поиграть в дикарей в этом величественном лесу. И надо же было, чтобы погода испортилась!

Вздохнув, Мартина вернулась в палатку. Она занялась приготовлением обеда, состоящего из консервов и витаминизированных бисквитов.

Как и многие другие, эти молодые люди конца двадцатого века нередко при первой же возможности оставляли на несколько дней или часов цивилизованный и механизированный мир, чтобы насладиться природой.

Рик и Рене вот уже целый час отсутствовали, отправившись за водой со старыми брезентовыми ведрами. Поскольку круглый год приходилось пользоваться почти дистиллированной водой из водопровода, да ещё без конца возникали все новые и новые облегчающие жизнь штучки, им хотелось попить настоящей, живой воды из родника.

Шутник Рене предлагал отказаться от всех благ цивилизации, даже от спичек, и добывать огонь для костра трением палочки о палочку, но, набив себе мозоли и не добыв ни малейшей искорки, оставил эту идею.

Снова раздался удар грома, уже гораздо ближе. Парни все не возвращались, и Мартина нервничала. Она даже стала ругать себя, что послала их за водой. Движения её стали резкими и неровными, и, открывая банку с консервами, она слегка порезала себе руку.

В тот момент, когда она, рассердившись на свою неловкость, стала искать аптечку, над лесом громыхнуло по-настоящему. Мартина вздрогнула, но тут же взяла себя в руки, приговаривая:

- Что-то я становлюсь пуглива, как девчонка... Вот ведь дура, даже грома боюсь!..

Конечно же, ранка, из которой сочилась кровь, испортившаяся погода, отсутствие ребят - все это действовало ей на нервы. Она закусила губу, чтобы успокоиться, однако ясно понимала, что отдых испорчен.

Где-то в стороне, с космодрома Бурже в вихре пламени поднимался звездолет.

Теперь Мартина четко улавливала разницу между грохотом двигателей корабля, уходящего в верхние слои атмосферы, и раскатами грома. Она проследила взглядом за взлетом. Ей никогда ещё не приходилось бывать на Луне, хотя межпланетные путешествия давно уже были не в диковинку и, конечно, она мечтала о них, как и многие молодые люди.

Небо совсем затянули страшные черные тучи. Как сквозь дымку Мартина увидела длинную стрелу молнии, пронесшуюся к земле.

Она кое-как забинтовала палец.

Гроза как будто стихала. Мартина вернулась в палатку. С неё градом катился пот, хотя на ней были только шорты да легкая блуза-болеро. По палатке застучали первые крупные капли дождя, и под ударами небесных копий глухо зашуршали сухие листья.

* * *

Совсем изнервничавшаяся Мартина села и закрыла лицо руками, и как раз в этот момент молния ударила совсем рядом. Вспышка её напоминала свечение расплавленного металла.

Дождь лил потоками, но это не приносило ни прохлады, ни свежести. Напротив, казалось, что лес окутывает пар. Впрочем, последние дни стояла такая сильная сушь, что соприкосновение влаги с почвой действительно могло сразу же вызвать испарение.

Мартина высунулась из палатки, кляня своих спутников на чем свет стоит. Молнии летели, как огненные стрелы, пробивая влажное покрывало, окутывающее лес.

В небе, высоко над Мартиной, смутно виднелись какие-то странные фигуры, казалось, что по небу мчатся орды проклятых богом и людьми существ. Мокрые волосы липли ко лбу девушки, и она постепенно потеряла ощущение того, что живет в цивилизованном мире... Сейчас существовали только силы природы. Как первобытный дикарь, она вздрагивала при каждом громогласном вопле-грохоте небес.

И тут она их увидела.

Они бежали рядом - высокий и крепкий блондин Рик, растрепанные волосы которого прилизал дождь, и более хрупкий и низкорослый, с короткими волосами Рене, без умолку хохотавший.

Они бежали с брезентовыми ведрами в руках, что-то крича, и Мартине казалось, что она слышит: "...зачем бежать за водой, когда её и так хватает с избытком..."

Или что-то в этом роде.

Молнии сверкали без перерыва, и один раз ударило где-то совсем близко.

Тут Мартина вспомнила, что при грозе следует соблюдать элементарную осторожность. Она выскочила из палатки и сразу промокла до костей. Сложив руки рупором, она прокричала:

- Не бегите!.. Не бегите!.. Молния!..

Но они мчались со всех ног, приближаясь к заветному укрытию. Мартина видела их словно вырезанные огненными ножницами силуэты, когда позади вспыхивала молния. Испугавшись при виде такой неосторожности, она ещё громче закричала:

- Да не бегите же!.. Ложитесь!..

Но ни Рик, ни Рене, казалось, не думали о том, что являются живыми мишенями для летящих из туч стрел. С них ручьями бежала вода, а мокрые рубахи и шорты прилипли к телу.

Они уже почти добрались до полянки и пробегали под огромным величественным вязом...

В этот момент полыхнул ослепительный свет, и одновременно раздался жуткий, умопомрачительный грохот. Мартина почувствовала, что она проваливается и падает в какую-то бездну, ей показалось, что молния попала прямо в нее.

Какое-то время она стояла ослепленная и оглушенная, пока к ней не вернулось нормальное зрение.

Впрочем, сказать, что совсем нормальное, было бы нельзя. Она различала окружающее ещё не очень четко, и именно поэтому ей было непонятно, почему она видит одного вместо двоих.

Сердце её судорожно заколотилось. Кто-то лежал, раскинувшись, под огромным вязом, а перевернувшееся ведро валялось рядом.

С криком Мартина бросилась в лес, мгновенно забыв о своих советах относительно поведения в грозу.

Однако, словно удовлетворившись содеянным, гроза перестала бушевать. Мартина же, добежав до вяза, увидела, что там действительно лежит только одно тело. Другое же...

Она попыталась найти его, обежала Рене, который лежал, уткнувшись в землю лицом. Она не осмеливалась коснуться его, заранее ужасаясь тому, что может обнаружить...

- Рик!.. Рик!.. Прошу тебя!..

Рик?

Эта какая-то бесформенная вещь - он? Нет, это не Рик, и даже не его труп. Это вообще ничто, если не считать одежды...

Ошеломленная Мартина коснулась легкой рубахи и голубых шорт. Зашнурованных сандалий... Краем глаза заметила блеснувший хронометр, который сама ему подарила сразу же после обручения...

Рик...

Но Рика больше не было. От его тела абсолютно ничего не осталось. Потом Мартина так и не могла вспомнить, сколько же времени она простояла на коленях перед одеждой Рика.

Затем, как бы ища защиты или, может быть, стремясь сама прийти на помощь, она бросилась к Рене, неподвижно лежащему в нескольких метрах.

Мартина коснулась его и почувствовала, что он жив. Она ничего не могла понять и захлебнулась в рыданиях, вспомнив о жутком исчезновении Рика, который, казалось, испарился, оставив одежду, часы и бумажник...

Рене вздохнул, и это принесло Мартине огромное облегчение. Единым усилием, даже не подозревая, что она может это сделать, Мартина перевернула его на бок. В этот момент он что-то забормотал. Потом открыл глаза, заморгал и наконец внятно спросил девушку:

- Мартина... что случилось? Где Рик?..

Она не ответила и немного отступила. Рене же, опершись на локоть, попытался подняться.

И тут Мартина увидела: рубаха Рене распахнулась и...

Она прямо-таки задохнулась. Несмотря на слабость, Рене дернулся, чтобы помочь ей. Она отшатнулась, но не могла сдвинуться с места, и только смотрела на его обнаженную грудь.

На ней четко и ясно виднелся отпечаток, как вечная виза, как отметка какого-то верховного существа.

Молния навечно отпечатала на груди Рене человеческий портрет.

Портрет Рика. Рика, который исчез почти что на глазах у Мартины.

Глава 2

Я ничего не понимаю. Ничего абсолютно...

Что со мной случилось?

Я пытаюсь сделать над собой усилие, но не могу понять, в какой момент "это" со мной произошло. И когда я говорю "это", я не знаю, что оно означает.

Совершенно ясно одно: в какой-то точке своего существования я начал изменяться в пространстве, напоминающем паровую баню. Это было несколько похоже на то, как если бы я нырнул в бассейн, наполненный облаками, в котором тело мое сладостно расслабляется, а сердце сжимается от невыразимого ужаса.

Сердце?

Это тот самый орган, где возникают малые и большие чувства, кусочек плоти, в котором хранится невидимая гордость человеческого духа. Оно устраивало со мной разные штучки за четверть века моего земного существования.

И из-за него я прикован к Мартине.

Прикован нежной цепью, которую ни в коем случае не хочу разорвать, хотя бы мне сулили за это все сокровища Галактики...

Да, я очень привязан к Мартине, как, впрочем, и к Рене. Мы самые верные друзья, какие только могут существовать.

Как много в этот момент я думал о них! Но сейчас я не могу понять, что случилось. Ни даже - когда это случилось.

Это вовсе не кошмар, ибо я не сплю, в этом я уверен. Мои мысли абсолютно ясны. Я здоров.

Однако...

Я пытаюсь припомнить, что же происходило, на манер, как это делают психоаналитики, вытягивая нить ваших воспоминаний.

Лес Сенли... Прибытие нашего электромобиля... Мы ставим палатку. Играем в первобытных людей... Мы с Рене отправляемся на поиски воды, оставив Мартину в лагере... Затем, во время нашего возвращения, происходит какое-то нарушение временных понятий... Все вокруг становится тяжелым, а атмосфера, по выражению Рене, какой-то напряженной... напряжение это чувствуется и в нас самих...

Когда мы добираемся до Мартины, гроза постепенно стихает. Мы уже видим Мартину. Идет сильный дождь, и она что-то кричит нам и машет руками. Должно быть, она хочет напомнить, что нельзя бежать... что следует лечь на землю... или что-то в этом духе...

Ах да! Я ещё помню, что мгновением раньше мы услышали, как взлетает корабль по маршруту Земля - Луна... Звездолет... И я ещё сказал Рене, что в наше свадебное путешествие мы с Мартиной отправимся на Венеру... Венера это планета влюбленных... Сюрприз, который я ей приготовил... А он мне ответил: "Старина, ты прав... Она просто умирает от желания совершить такое путешествие... Девушек в наше время уже не удовлетворяют электромобили или гелиоскутеры, как это было двадцать или тридцать лет назад, им теперь по меньшей мере нужен звездолет-люкс!"... Мы ещё посмеялись на этот счет: "Ах, мадемуазель, не желаете ли вы совершить небольшую поездку на Марс? - Ах! С удовольствием, месье... - И дело в шляпе..."

Гремел гром, и лил дождь. Молнии сверкали без перерыва, и мы почти ослепли. Рене крикнул, что в нас сейчас ударит молния. Я же об этом как-то не думал. Мне казалось, что такой душ даже приятен, было уж очень жарко!

Мы выбежали к поляне. В этот-то самый момент я и перестал слышать грозу... А может быть, это произошло несколько раньше? Нет, я неправильно выразился: раскаты грома просто перестали доходить до моего слуха... Подсознательно я ощущал, что грохотало. Я ощущал удары грома, но ни барабанная перепонка, ни евстахиева труба, ни слуховой нерв (я специально все это педантично перечисляю) в этом не участвовали.

Но ведь в то же время я слышал!

Впрочем, подобным же образом я и видел. Получалось так, что видел я как-то всем своим существом, а не глазами, к тому же не ощущая боли в них от близких молний.

Но я распознавал вспышки молний, как и грохот громовых раскатов. Происходило это тем не менее совершенно без участия моих органов чувств...

Как же это получалось?

Может быть, шок? Но ведь я не получал никакого удара, а в обычных случаях невозможно мгновенно перейти из одного состояния в другое, тем более в то, в котором я находился. Я отчетливо помню, что никакого грубого насилия не было. Я нормален... и в то же время как-то изменился, вот и все.

Надо сказать, что в целом я чувствовую себя достаточно хорошо, ощущается только некоторая расслабленность. Тело кажется невероятно легким. Но ни малейших болевых ощущений. Мне представляется, хотя сам я ранее такого не испытывал, что все это должно напоминать блаженство, которое испытывают во время своих галлюцинаций наркоманы.

Правда, наряду с этим сохраняется ощущение ужаса, затаившееся где-то глубоко внутри, в сердце...

Но я теперь никак не могу понять, где у меня располагается сердце. Да и не только сердце, но и все остальные органы.

Впрочем, это меня не смущает. Меня одолевают другие заботы.

Почему Мартина и Рене не хотят отвечать мне? Что означает их поведение после того, как Рене пришел в себя?

Я очень хорошо помню... Я видел Рене, лежащего ничком... и Мартину... Мартину, вопящую в отчаянии, с прилипшими ко лбу мокрыми волосами, пытающуюся поднять неподвижное тело.

Но вот смотрите-ка. Он приходит в себя! А что со мной? Я даже не пытаюсь ему помочь... Ни ему, ни Мартине...

Да. Именно в этот самый момент меня и охватил ужас. Точно... в этот самый момент... Рене ещё на земле, Мартина в панике... К тому же случилась совсем непонятная вещь: когда он стал подниматься, рубаха у него на груди распахнулась, и я увидел там свой портрет... Отпечаток вроде татуировки на коже Рене...

А что потом?.. Я хотел им помочь, но чувствовал, что не могу... Я что-то говорил им, но они не отвечали...

Более того, они меня просто игнорировали. Они даже не смотрели на меня...

Как будто бы я для них не существовал!

Ужас, ужас охватил меня!.. Да. Память возвращается ко мне, и я понял теперь, почему я несчастен.

Мартина меня игнорирует. Мартина мной пренебрегает. А я ничего не делаю, абсолютно ничего, чтобы помочь ей, даже тогда, когда она бьется под взбесившимся небом в этом затерянном лесном уголке над лежащим неподвижно Рене.

Рене, может быть, ранен... потерял сознание... или подвергся чьему-то нападению. Совершенно непонятно, почему он лежит, уткнувшись лицом в землю. А может быть, он споткнулся о камень или корень? Нет. Тут что-то другое.

Это "другое" ускользает от меня, но в нем-то и таится разгадка.

Я опять хочу броситься ему на помощь, но меня сбивает с толку мое собственное поведение, ибо я четко осознаю, что не смогу помочь ни ему, ни Мартине. Не смогу поднять лежащего под хлещущими струями дождя Рене. Не смогу поддержать, пока она ведет его, спотыкающегося на каждом шагу, к палатке. Похоже, что этот крепкий спортивный парень получил хороший удар чем-то тяжелым.

Потом они обмениваются несколькими словами, но не обо мне, а о моем портрете на груди Рене. Этот портрет приводит их в ужас. Я хорошо их слышу.

Затем я проникаю с ними в палатку. Рене оглушен, а Мартина словно под воздействием наркотиков и делает над собой усилие, чтобы помочь ему. Я слышу, как он ей говорит:

- Спасибо, Мартина... Скоро это пройдет... Радиопередатчик в электромобиле...

- Сейчас я туда схожу...

Она оставляет его, слабого, неподвижного, с перекошенным лицом, под тентом, а сама бежит к машине и возвращается с маленьким дюплексзистором, с помощью которого можно при необходимости установить связь. Я же все время подле них и пытаюсь выяснить, почему они мне не отвечают и даже не смотрят на меня. Оба они совершенно безразличны ко мне. Впрочем, движения их какие-то автоматические, действуют они и даже жестикулируют, как роботы.

С помощью дюплексзистора они, как мне кажется, посылают вызов на ближайший к Сенли полицейский пост.

И тут вдруг я обращаю внимание на то, чего не замечал раньше... Моя одежда валяется неподалеку от того места, где упал Рене. Я узнаю свою рубашку, шорты и сандалии. Вижу кусочек плавок, выглядывающий из шорт. Все насквозь промокло от дождя. Увидев свою одежду, я просто остолбенел. Я как-то даже не помнил, что разделся. К тому же я не мог понять, зачем я это сделал. Рене ещё шутил перед этим: "...прекрасный душ, как жаль, что мы одеты!" Но это ничего не объясняет.

Я абсолютно не отдаю себе отчета в своем состоянии. Я не мерзну, хотя дождь ещё продолжается, но и не задыхаюсь от жары в грозовом воздухе.

Нагой я или одетый, ясно, что они меня не видят или не хотят видеть.

Тут я замечаю, что подлетает небольшой полицейский вертолет. Это проиисходит буквально через несколько минут после вызова. Звучат какие-то сбивчивые объяснения Мартины, которые невнятно дополняет Рене. Наконец их заставляют проглотить успокаивающие таблетки витамина ХС, эффект которых проявляется почти сразу. Потом я сопровождаю их к тому месту, где земля ещё хранит отпечаток тела Рене.

Полицейские чины тоже игнорируют меня, как Мартина и Рене.

Они внимательно изучают мою одежду, но не трогают её. Они явно поражены. Я слышу отдельные их замечания, но не могу сказать, что понимаю их смысл. Я становлюсь каким-то безразличным и отстраненным. Их действия кажутся какими-то пустыми и ненужными. Я просто перестал придавать им значение. Я только думаю, упорно думаю о том, как получилось, что я оказался вычеркнутым из реальной жизни. Какая пропасть разверзлась между мной и Мартиной, мной и Рене...

Рене показывает ошеломленным полицейским свою обнаженную грудь...

А тем временем лес Сенли стал удаляться от меня и я оказываюсь где-то вверху, над этой небольшой группкой... над электромобилем... над палаткой...

Я чувствую себя свободным и необычайно легким. Мне нравится скользить между мокрыми купами громадных деревьев.

Становится светлее. Гром больше не ворчит, появиляются клочки ясного неба. Мне хочется погрузиться в этот необъятный океан и не ощущать ни забот, ни собственного веса. И я туда погружаюсь...

Вокруг меня роятся тучки. Я проскакиваю сквозь них, и вскоре они оказываются далеко внизу и выглядят как некая бесконечная софа для райских гурий из каких-нибудь персидских легенд. Мне чудится, что я тянусь все выше, пытаясь достичь лазурного свода, где пламенеет солнце.

Краски неба густеют, и наконец оно начинает сверкать ночными бриллиантами.

Медленно восходит луна... Этакий простой золотистый рожок, как хорошо подрумяненная булочка...

Я замечаю маленькую точку, небольшой небесный кораблик, и вспоминаю грохот, который недавно слышал. Это астробус, идущий по маршруту Бурже Море Дождей.

А вот сверкающий фонарик - Венера, последняя из освоенных человечеством планет, находящаяся в том состоянии, в каком была Земля в третичном периоде. С необычайно плодородными обработанными участками там ещё соседствуют райские островки на обширнейших болотах, в которых плещутся гигантские плезиозавры, а над ними бегут стаи облаков, в которых скрываются какие-то неведомые вампиры.

Туда собирался я отправиться с Мартиной в свадебное путешествие...

Мартина...

Какой далекой кажется она мне теперь... Мой ужас возвращается и растет, хотя я ещё нахожусь в каком-то эйфорическом состоянии... или не я, а мое физическое существо...

Мартина, почему ты мне не отвечаешь? Почему ты даже не хочешь меня видеть?

Мартина... Мартина... Рене... Почему вы, которых я так люблю, предали меня?

Мне кажется, что я продолжаю тянуться вверх... Я сладостно потягиваюсь, но почему испытываю такие ощущения - понять не могу... Однако я чувствую, что все поднимаюсь и поднимаюсь в головокружительные космические дали.

Глава 3

Господин Липензон отложил в сторону вещественные доказательства и со вздохом повернулся к расположенному на стене огромному экрану. На этом экране можно было видеть многое из того, что творилось в окружающем мире, ибо господин Липензон, крепкий коренастый человек лет пятидесяти, слава о проницательности которого гремела на всех колонизированных планетах, был не кем иным, как высшим руководителем Интерплана.

Интерплан - межпланетная полиция - был создан около десяти лет назад по принципу Интерпола. Целью его с самого начала являлась борьба с марсиано-земной, а затем венериано-земной контрабандой.

Ткани с Марса и наркотики с Земли, алкоголь с Венеры и геммы с Деймоса, даже живой товар - все шло в ход, все доставлялось контрабандным путем. С помощью своего экрана господин Липензон мог немедленно установить контакт со своими коллегами в шести мирах: на Земле, Луне, Марсе, двух его спутниках и Венере. Иногда, по привычке вздыхая, он говорил себе, что по мере разрастания связей с другими планетами работы прибавится.

Липензон нажал на несколько кнопок пульта управления. На экране возникло лицо офицера Интерплана.

- Мюска предупрежден? Чем он там сейчас занимается?

- Да. С ним поддерживается постоянный контакт. Сейчас он в Тананариве...

- Распутывает дело о радиоактивных камнях?

- Так точно, господин директор...

- Вы получили его последний доклад?

- Да, господин директор. Но он не совсем полон, хотя Мюска и его люди уверены, что речь идет о банде, действующей в районе Марса, со штаб-квартирой на звездолете, находящемся неподалеку от Фобоса...

- Ладно, хорошо. Держите дело под контролем... Но где сейчас сам Мюска?

- Я соединяю его с вами, господин директор. Мне доложили, что он уже в пути...

Экран несколько раз мигнул, затем по нему побежали цветные полосы, при виде которых директор опять тяжело вздохнул. Но вот на экране появился корабль, летящий в тридцати тысячах метров над Землей. На полной скорости он приближался к Парижу, где высился небоскреб Интерплана с его гигантскими антеннами и радарами на пятидесятом этаже.

Картинка сменилась. Теперь на экране появились внутренние помещения корабля и в частности небольшая отдельная каюта. В ней находился мужчина лет тридцати с энергичным, но не грубым лицом, на котором лежал отпечаток благожелательности и некоторой ироничности. Он с легкой улыбкой взглянул на директора и проговорил:

- Приветствую вас, шеф.

- А, Мюска... Здравствуйте... Рад вас видеть.

- Насколько я понимаю, господин директор, новое важное задание заставило вас прервать мою работу на Мадагаскаре...

Липензон стал пунцовым и даже стукнул в раздражении рукой по столу.

- Важное?! Ну, я бы так не сказал... Напротив. Самое что ни на есть дурацкое дело. Но, к сожалению, его повесили на Интерплан. И это несмотря на нашу занятость! Что может быть важнее радиоактивных камней! Но эти господа из правительства вбили себе в голову - бог знает почему, - что случившееся - дело рук юпитериан или меркуриан... или вообще неизвестно кого! Почему бы не предположить, что это работа каких-нибудь пришельцев из созвездия Секстанта?!

Мюска, казалось, заинтересовался.

- Черт возьми, господин директор! Небось запутанное дельце, если к нему приплели инопланетян... Но если это так, то оно действительно в нашей компетенции...

Липензон занервничал.

- Все это пока необоснованная и абсурдная гипотеза... Просто один тип неизвестно каким образом исчез в лесу Сенли. Ни местная полиция, ни Интерпол ничего в этом деле не поняли. Можно подумать, что впервые какой-нибудь тип удирает, не так ли? Ну и сразу - хоп! Валяйте ловите, ищите!... Не гангстеры ли с Полярной звезды здесь замешаны? Ну конечно. Оттуда они, оттуда...

Липензон снова тяжело вздохнул и даже заговорил об отставке. Мюска на это только улыбнулся.

- Господин директор, мы скоро выходим из стратосферы... так что минут через десять я буду у вас.

Липензон, прощаясь, махнул рукой своему инспектору, и изображение исчезло.

* * *

Пронзив как стрела облачный покров, астробус Тананариве - Париж спустился со стратосферных высот.

Робэн Мюска смотрел, как перед ним возникает сияющий Париж, готовящийся вступить в двадцать первый век. И вот посадка на площади Звезды, пересадка в полицейский вертолет, и четыре минуты спустя снова посадка, теперь уже на крыше небоскреба на Монмартре, где расположена штаб-квартира Интерплана. Магнитные двери, движущиеся ковры и лестницы, управляемые фотоэлементами, сопровождающие негромкие звонки, и вот он у дверей кабинета шефа.

- Входите, старина...

Липензон указал на кондиционированное кресло, в него и уселся межпланетный инспектор.

- Итак, господин директор...

- Подождите. Сначала взгляните на это... Так называемые вещественные доказательства!

- Гм... не вижу ничего особенного. Обычная мужская летняя одежда... В частности...

- Никаких частностей, Мюска! Ничего специфического не нашли эти парни из Интерпола. Потому-то нам и спихнули это дело... И я вынужден был вызвать вас, ибо там наверху, - он снова тяжело вздохнул, - панически боятся всяких неведомых инопланетян... Приказали пустить по следу моего лучшего инспектора, - Липензон повел рукой в сторону Мюска, который шутливо поклонился. - И что же они нам предъявили? Шорты! Плавки! Рубашка-распашонка... сандалии... часы и бумажник некоего господина... А мы тут расхлебывай все это!

Робэн Мюска ещё раз внимательно оглядел одежду, но не нашел в ней ничего особенного. Липензон только развел руками:

- Сейчас я вам покажу место, где все это произошло.

В кабинете воцарился легкий полумрак. Засветился экран. Вид леса Сенли. Портреты Мартины и Рене, объемные и цветные. Затем фильм, дающий представление о Рике, предполагаемой жертве преступления. Снова лес, палатка, электромобиль и дюплексзистор, полиция...

Все это сопровождается речью диктора, который комментирует последовательность событий, описывает личности участников драмы и различные этапы расследования. Робэн Мюска увидел, как Рене расстегивает рубашку и показывает грудь, на которой молния запечатлела портрет Рика.

Теперь Робэн Мюска знал все, что было известно на Земле относительно исчезновения Рика Демаркэ, жениха Мартины Лассерр и близкого друга Рене Тимона - тех двоих, которые последними видели исчезнувшего.

- Итак, Мюска, каково же ваше мнение?

- Извините, господин директор, но провалиться мне на этом месте, если я понимаю, зачем сюда притягивать Юпитер или Сатурн.

- Ну вот видите, я же вам говорил... Это чьи-то грязные штучки. Они просто не любят нас и завидуют нашим успехам! Интерплан слишком занят! Интерплан слишком велик! Вот и подсовывают нам тухлое дельце, чтобы утопить...

Робэн Мюска вытащил из кармана пачку жевательной резинки.

- Гм... масштабы дела, конечно, невелики... Однако следует учесть, что до сего времени на различных планетах исчезали люди, но чтобы вот таким образом, как-то не припоминаю...

Липензон склонился над письменным столом:

- Мюска! Разберитесь с этим, прошу вас... Найдите этого проклятого Рика Демаркэ... или раскройте дело, если девица вместе с дружком ухлопали его... или он сам придумал все это, чтобы удрать куда-нибудь с другой... Готов держать пари, что все это выеденного яйца не стоит и достойно занять место в самом низу на шестой странице вечерней газеты...

- Я в этом не совсем уверен, господин директор. Итак, вы даете мне карт-бланш?

- Да, да. Даю, даю. Но не забывайте о своем докладе относительно контрабанды со спутников Марса...

- Он почти закончен. К тому же я рад вашему совету "искать женщину" во всей этой истории.

Липензон выдавил из себя несколько высокомерную улыбку: мол, вот так, учи вас всегда!

- Да, да. Я всегда мыслю здраво и практично, даже когда мчусь на звездолете из конца в конец Галактики...

- Конечно, конечно, господин директор. О'кей! Я сейчас же отправляюсь взглянуть на эту мадемуазель Лассерр. Должен сказать, что на экране она выглядит прехорошенькой...

Переложив жевательную резинку за другую щеку, Робэн Мюска попрощался с шефом.

Через пару минут он уже шагал по парижским улицам. Он всегда с удовольствием бродил по этому прекрасному городу. К тому же, как он считал, при ходьбе лучше думается. Затем заскочил в бистро, чтобы выпить стаканчик марсианского "зтакса", который хорошо взбадривает и прочищает мозги.

- Значит, рутинное дельце? - бормотал он себе под нос. - Ну, это мнение патрона... Мне кажется, что здесь нечто иное...

Чтобы лучше почувствовать прелесть ночного Парижа, он вошел в воздушный метрополитен, подвешенный на мощных опорах, и заскользил между небоскребами, островками зелени и старинными домами времен Великой выставки декоративных искусств, памятниками, ревностно хранимыми парижанами.

Неподалеку от дворца Шайо, обветшалого, но ещё прекрасного, он вышел и вошел в подъезд нового жилого дома.

Стоя перед световым табло, он проговорил:

- Мадемуазель Лассерр?

Достаточно было произнести имя, как на табло загорелся индикатор. Длилось все это с минуту, затем появилась надпись, что мадемуазель Лассерр нездорова и просит извинить за то, что не может принять.

Робэн Мюска нисколько не удивился и произнес магическое слово "полиция", приложив к окошечку свое удостоверение.

Снова загорелись огонек и надпись:

"Я устала. Что вам от меня нужно?"

Вежливым, но достаточно твердым голосом инспектор пояснил:

- Я хотел бы встретиться с вами, мадемуазель, неофициально, как друг. Большего я не прошу.

Чтобы покончить с колебаниями, ей понадобилось всего несколько секунд. На этот раз Мартина не стала использовать световое табло. Из динамика донесся её живой голос, и Робэн Мюска услышал:

- Поскольку вы называете себя моим другом, то я вас, конечно, приму. Но не теперь... Позже... Хотите завтра?

Робэн Мюска был в достаточной степени психологом, чтобы понять, что она расстроена и даже напугана. Полицейские, работающие в других мирах, неплохо в этом разбираются. Было такое чувство, что она хотела его принять, но что-то или кто-то мешал ей. А может быть, даже и угрожал.

Все это мгновенно пронеслось в мозгу инспектора Мюска, и он ответил:

- Я понимаю вас, мадемуазель Лассерр... Если вы не возражаете, то я зайду завтра. Предположим, в пять?

Он услышал слабое "спасибо", в котором звучало чувство признательности и облегчения. Связь отключилась.

Однако Робэн Мюска вовсе не собирался уходить. Он закурил сигарету и спокойно направился к лифту. Поднялся на нем до одиннадцатого, а потом ещё четыре этажа прошел пешком.

Мартина жила на пятнадцатом. Мюска шел по коридору и иногда поглядывал в окна на улицу, сохраняя на лице полное равнодушие.

Город сиял неоновыми огнями. Небоскребы вздымались ввысь, и их огни напоминали россыпи драгоценных камней. Не спеша инспектор добрался до квартиры Мартины. В его намерения входило сыграть до конца роль самого примитивного полицейского. Отказ Мартины, который он считал совершенно необоснованным, особенно если учесть её желание выяснить все об исчезновении Рика, заинтересовал его.

- Если она даже выйдет неожиданно, то что за важность. Она же не знает меня в лицо, - бормотал он себе под нос.

Действительно, они общались при помощи светового табло, но на дверях не было телеэкрана, как нередко устроено в нынешних домах.

А ещё он подумал про себя, что не такая уж она дурочка, ведь она сразу ухватилась за то, что он представился другом, и использовала возможность отказаться от встречи, поскольку речь шла о друге, а не просто о полицейском.

Вдруг он замер и напряженно прислушался.

Она не одна!.. Впрочем, это похоже на телевизор...

Действительно, у мадемуазель Лассерр кто-то разговаривал. Но разговор этот все время прерывался, шел в каком-то рваном ритме.

Нахмурив брови, Робэн Мюска приблизился к двери. Он тут же обратил внимание, что из квартиры кто-то посылает сигналы на световое табло, которое работает весьма необычно.

Красная вспышка - перерыв - красная, красная - длительный перерыв красная - перерыв - короткие красные, красные, красные, красные огоньки перерыв - снова красный и долгий перерыв...

- Ну-ка, ну-ка, - забормотал инспектор.

В мозгу его закружился вихрь мыслей, он попытался понять смысл этой таинственной игры.

В то же время его обостренный слух уловил звук голоса. Инспектор понял, что Мартина молчит, а в комнате просто работает телевизор и телепередача прерывается в каком-то капризном рваном ритме, как будто ребенок или животное играет с выключателем.

Однако Мюска заметил, что перерывы в передаче совершенно четко совпадают с миганием светового табло на входной двери квартиры.

"Так, так... Довольно любопытно... Похоже, что речь идет об азбуке морзе... или другом подобном послании на неких таинственных радиоволнах". Хотя если подобное объяснение можно отнести к телевизору, то уж никак не к световому табло, автономно расположенному на двери. И тем не менее что-то здесь есть общее...

Заинтригованный в высшей степени Робэн Мюска, больше не раздумывая, позвонил в дверь.

Глава 4

- Уходи!.. Умоляю тебя!.. Оставь меня!.. Уходи!..

Мало сказать, что Робэн Мюска был удивлен этими словами. Они его просто поразили. Выходит, Мартина Лассерр не одна. Он сразу понял, что она обращается к кому-то, находящемуся в квартире, и что она сильно напугана его звонком в дверь.

Почти тут же табло замигало в ускоренном режиме, и в перерывах послышались звуки какой-то искаженной телепередачи.

Он приложил ухо к двери. Несмотря на хорошую звукоизоляцию, он отчетливо услышал, как Мартина кричит:

- Уходи!.. Будь же милосерден ко мне!.. Кто-то пришел... Это, наверное, полиция!..

- Угу, - пробормотал Мюска, - она явно желает, чтобы этот некто убрался из квартиры... Она, пожалуй, догадалась, что я буду настойчив... Но как же этот тип может убраться, если не через дверь?

По своей профессиональной привычке он заранее выяснил, что квартира не имеет черного хода, а рядом с окнами нет пожарной лестницы. Таким образом, таинственный посетитель, которого выпроваживала Мартина, мог выйти действительно только через дверь.

А тут он и столкнулся бы лицом к лицу с Мюска.

Инспектор снова позвонил. На этот раз внутри наступила тишина. Мюска колебался, раздумывая, как себя вести, но табло загорелось ровным светом и больше не гасло. Возникла надпись: "Входите".

Отворилась дверь, и в проеме появилось лицо симпатичной двадцатилетней, тщательно причесанной девушки. У неё были прелестный носик и большие топазового цвета глаза. Она была очаровательна, эта Мартина, но казалась страшно взволнованной.

- Месье, э...

- Да, мадемуазель Мартина, вы правильно догадались... Это я, тот самый злой и настойчивый полицейский. Вопреки своему обещанию я поднялся сюда, но...

Он попытался исправить положение улыбкой, самой очаровательной из всего своего арсенала.

- Ни о чем не жалейте и не расстраивайтесь, я чувствую, что вы сейчас очень во мне нуждаетесь!

Она отступила с порога, пропуская его внутрь помещения. Взгляд его мгновенно обежал все вокруг. Пусто. Ничего необычного. Впрочем, одна деталь...

Мартина с любопытством посмотрела на него и проговорила с некоторой иронией:

- Вы полагаете, месье, что подобные полицейские методы помогут...

- ...пролить свет на исчезновение Рика Демаркэ? Вы это хотели сказать? А почему бы и нет?

Мартина указала ему на кресло. Несмотря на молодость, она прекрасно держала себя в руках.

Робэн же мучился вопросом, почему телевизор, новая модель с объемным изображением, из которого картинка должна была прямо-таки вылезать наружу из экрана, накрыт шалью. Причем шаль наброшена явно впопыхах.

Некоторое время Мартина и полицейский молчали. Она, казалось, пребывала в дурном настроении, но это было вполне объяснимо, учитывая, что он почти силой вломился к ней, несмотря на просьбу прийти на другой день. Она, конечно, впустила его, как законопослушная гражданка, но это ей явно не нравилось. Вторжение в частную жизнь, и так усложненную произошедшей недавно драмой...

Робэн Мюска раздумывал, как бы подступиться к разговору с ней.

Впрочем, она неожиданно сама помогла ему. Видя, как он осматривает помещение, она, не удержавшись, бросила:

- Как я полагаю, вы ищете, нет ли здесь кого-нибудь... Не возражайте! Я прочитала достаточное количество полицейских романов, да и подобных передач множество просмотрела... Так что я все прекрасно понимаю. Однако хочу заявить вам вполне откровенно, что я здесь одна... И вообще живу несколько уединенно после исчезновения моего жениха... Впрочем, смотрите сами...

Он хотел запротестовать, но она, мгновенно вскочив с кресла, открыла дверь в кухню и ванную. Других комнат не было, а там, где они находились, была не гостиная, а своего рода студия.

Робэн Мюска не стал даже приподниматься, чтобы посмотреть.

- Спасибо, спасибо. Я и так верю, что вы говорите правду.

Однако самому себе он мысленно задавал вопрос, где же прячется собеседник Мартины? И несколько насмешливо он все же проговорил:

- Но мне показалось... Да я просто убежден... что вы нуждаетесь в помощи... Видите ли, когда я шел по коридору... мне послышались голоса... Простите за нескромность, но уж такова моя профессия... Вроде бы у вас кричала женщина и просила кого-то убираться, оставить ее...

Никто не смог бы отрицать, что Робэн Мюска вызывал симпатию у собеседников. Инспекторы Интерплана подбирались самым тщательным образом. Выполнение особо важных заданий требовало от них больших способностей в самых разных областях, и они должны были уметь расположить к себе допрашиваемого или просто расспрашиваемого.

Но Мартина повела себя несколько странно. По мере того как он говорил своим мелодичным, обволакивающим голосом, кровь отливала у неё от лица. Он это видел, но тем не менее продолжал:

- Не вы ли это кричали, мадемуазель Лассерр? Наверное, вас взволновала какая-нибудь передача по телевизору... какая-нибудь странная передача?

- Но, инспектор...

- Робэн Мюска из Интерплана...

Она, казалось, была даже несколько ошеломлена, узнав, что ей нанес визит представитель межпланетной организации, а он продолжал, не давая ей прийти в себя:

- Вы, вероятно, большая поклонница цветного объемного телевидения? Слушали какую-нибудь полицейскую передачу?..

Мартина растерянно забормотала:

- Но я... Передача...

- Довольно странная, скажем так, передача, постоянно прерывающаяся, как будто происходили какие-то замыкания... Может быть, все дело в вашем приемнике?

Он вполне естественно поднялся и сделал шаг к аппарату, на который была накинута шаль.

- Нет, нет... Прошу вас...

Он остановился, не желая выглядеть излишне настойчивым.

- Вы считаете, что полицейский случайно не может быть ещё и техником? Я бы мог...

- Нет. Пожалуйста, не стоит беспокоиться. Садитесь... Может быть, выпьете "зтакс"?

- О! У вас даже есть марсианское виски! Вы бывали там?

Он задал свой вопрос небрежно и с ленцой, чтобы не насторожить её, но она вынуждена была на него так же прямо ответить.

- Нет... Я, знаете ли, ни разу не покидала Землю...

- Ну, будем надеяться, что у вас ещё все впереди.

- Мы говорили об этом с Риком... моим женихом... Я даже знала, что он от меня скрывает... Он хотел слетать со мной в свадебное путешествие на Венеру...

Проговорив это, она залилась горючими слезами. Посочувствовав ей в душе, Робэн Мюска сказал:

- Успокойтесь... Интерплан не собирается выпытывать ваши интимные тайны...

Он продолжал говорить в своей мягкой манере, а она продолжала рыдать, вытирая время от времени лицо платком. Но тут инспектор увидел какую-то бумажку и лежащую рядом шариковую ручку, вероятно отложенные, когда он позвонил.

То, что он увидел на бумажке, не было ни рисунком, ни письмом. Какие-то нервно нацарапанные точки и тире, причем разбросанные в полнейшем беспорядке.

Он так заинтересовался этим листочком, огромное значение которого интуитивно почувствовал, что на мгновение смолк. А Мартина подняла глаза и тут же перехватила его взгляд.

Мгновенно в её топазовых глазах отразился дикий ужас.

- Ах! Вы увидели этот листок... - вырвалось у нее. - Я...

- Да. Я вижу, что вы изучаете азбуку морзе.

Она не стала спорить, а просто кивнула головой.

Взяв в руки листок, он попытался расшифровать запись. Азбуку морзе он знал, изучив её несколько лет назад для какой-то частной надобности.

- Извините, я не очень-то хорошо ей владею, - солгал он. - Вероятно, это метод Воретца?

Мартина онемела. Воретц был изобретателем упрощенного варианта азбуки морзе, которым легко было пользоваться как землянам, так и марсианам с венерианами. Очень удобная штука, учитывая наличие многочисленных языков, диалектов и местных наречий у народов шести миров.

Он попытался читать, спрашивая себя, не поможет ли это ему в расследовании, если Мартина записала какие-то реальные фразы. Но чтобы выиграть время, одновременно говорил:

- Да, знание метода Воретца всегда полезно... Им можно воспользоваться в сотнях случаев... Даже можно переговариваться с кем-нибудь, скажем, находящимся в коридоре, с помощью светового табло...

Глаза Мартины расширились, и она изумленно произнесла:

- И это... вам тоже... известно?..

Поняв, что проговорилась, она закусила губу. Робэн наклонился к ней:

- Девочка, умоляю вас... Перед нами какой-то странный, выходящий из ряда вон случай... Загадка, с которой необходимо разобраться... Говорите... Скажите мне правду...

Она беззвучно плакала. Он взял её за руку.

- Итак, вы сознаетесь, что эта передача шла на ваш телевизор по методу Воретца? Да и все приборы в вашей студии находятся под воздействием чьей-то воли? Вы получили некое послание...

Слезы ручьем полились у неё из глаз. Робэн, невероятно заинтригованный, ещё ближе наклонился к ней.

- Видимо, ваш собеседник хотел связаться с вами любым способом... Он вовсе не здесь... Я хочу сказать - не в квартире... Здесь только мы двое: вы и я. Что же касается него...

Он был уверен, что в студии никого не было, по крайней мере никто не мог там прятаться. И тем не менее приборы словно сорвались с цепи в небольшой квартирке Мартины.

Играя с ней, как кошка с мышью, он в душе понимал, что ведет себя слишком жестоко с этим очаровательным ребенком, и потому мягко сказал:

- Возможно... я веду себя не слишком вежливо... Вы ведь предлагали мне "зтакс"? Я думаю, что этот напиток, изготовленный так далеко от Земли, придаст вам силы и бодрости...

Она вытерла мокрое от слез лицо, поднялась и пошла к маленькому шкафчику в стене. Нажала кнопку, раздался щелчок, и появился миниатюрный бар. Робэн смотрел, как она наливает "зтакс", и тут же опять заметил:

- А что, вам кто-то действительно пытается задавать разные вопросы?

У Мартины задрожали руки, и она вынуждена была поставить стакан, чтобы не выронить его.

- Инспектор, прошу вас...

- Однако не пытаетесь ли вы убедить меня, что передача шла по этому телевизору, который даже не включен в сеть?.. Ну а световое табло на двери? Оно что, работало самостоятельно? Разве не вы забавлялись, играя с ним?

Смертельно побледнев, девушка прошептала:

- Уходите... Прошу вас, уходите...

- Я, конечно, уйду, но раньше мне хотелось бы выяснить один вопрос кто связывался с вами по методу Воретца и спрашивал: "Скажи мне, Мартина... ты веришь, что это смерть?"

Девушка издала приглушенный крик, затрепетала и упала в обморок, он едва успел подхватить её на руки.

Вот тут-то на него и началась настоящая атака. В комнате атмосфера как будто сгустилась. Он, собственно, и раньше это чувствовал, когда разговаривал с Мартиной, но теперь воздух ощутимо нагревался, особенно стало тепло, когда он подхватил её на руки. Чувство было такое, что вот-вот начнется гроза, хотя за окном все было ясно и спокойно.

Может быть, атака началась потому, что он слишком нежно прижал девушку? Или потому, что он довел её до этого болезненного состояния?

Вдруг без всякой, казалось бы, причины заработали все электроприборы, причем даже и не включенные в сеть.

Заработал телевизор, загорелись настенные светильники и настольная лампа у изголовья софы. В кухне и ванной тоже зазвучали включившиеся сами по себе бытовые приборы: кухонный комбайн, магнитный мусоропровод, водонагревательная аппаратура и даже пылесос, мирно стоящий в углу. Засветился глазок у утюга, и вспыхнуло полное неоновое освещение, оживленное силой, не имеющей ничего общего ни с электросетью, ни с аккумуляторами.

Все, что могло светиться, пылало каким-то живым, вибрирующим светом. Было жутко видеть, как вся эта мертвая механика вдруг ожила сама по себе, как бы выйдя из-под контроля человека, словно в неё заронили некую животворящую искру, занесенную из другого мира. Из крана в ванной ударила струя кипящей воды, вылетая горячими брызгами на пол.

Лампы светились так, что больно было глазам.

Он положил Мартину на софу и озадаченно огляделся. Враг был невидим, хотя и вполне ощутим.

Жара становилась невыносимой, и Робэн догадывался, что все это происходит от огромного электрического потенциала в воздухе, который, вероятно, и послужил причиной того, что электроприборы зажили своей собственной жизнью.

На всякий случай инспектор выхватил из кармана пистолет, оружие достаточно эффективное в умелых руках.

Однако враг не объявлялся, он продолжал играть в жестокую и понятную только ему одному игру.

Робэн внимательно следил за маленькими искорками, которые стали появляться на металлических предметах и производить какое-то грозное шуршание. Он даже инстинктивно отбросил оружие, на котором тоже появились эти проклятые искорки, но, устыдившись этого, нагнулся, чтобы его поднять.

Тут лопнула одна из лампочек. Зловеще затрещали какие-то другие приборы.

Чтобы избавиться от всяких сомнений, Робэн посмотрел на электросчетчик. Его совершенно не удивило, что тот вращался еле-еле. Ведь практически ничего не было включено в сеть, а тем не менее функционировало, да так, что грозило вот-вот перегореть.

Он увидел, как задымились конфорки на плите, раскалившиеся докрасна.

Тут он рванулся к Мартине, чтобы поднять её и бежать из студии. С минуты на минуту мог вспыхнуть пожар.

Но невидимый враг как будто бы догадался о его намерении. Освещение замигало: темно - светло, темно - светло...

Робэн на мгновение заколебался и вдруг, подскочив к столику, схватил ручку и стал записывать.

Он наконец понял, чего хотел тот, другой.

Дрожащей рукой он ставил точки и тире, следуя заданному ритму.

Одновременно он расшифровывал послание:

"...Приказываю вам оставить ее... Горе вам, если..."

Мюска обвел комнату затравленным взглядом. Он отдал бы десять лет жизни, чтобы увидеть лицо противника, но понимал, что это невозможно.

Тот, другой, вероятно, ясно видел, что он колеблется, и снова включил свет, прекратив мигание.

Тут Робэна осенило. Он подошел к телевизору и сорвал с него шаль. Передача продолжалась, показывали мюзик-холл из Пекина. Самая что ни на есть обыкновенная передача, если не считать того, что телевизор вообще не был включен.

Напрягаясь изо всех сил, Робэн закричал:

- Эй вы, вы меня слышите?.. Я уверен, что слышите... Вы играете электромагнитными силами... Попытайтесь теперь это сделать с помощью телевизора... Перейдите в телевизор!.. Попытайтесь это сделать!.. Вам это должно быть просто...

Он отступил и стал ждать.

Мартина медленно открыла глаза. Она вздохнула и попыталась подняться, но тут увидела Робэна, стоящего у телевизора. Шаль больше не скрывала экран.

Телевизор продолжал работать, но казалось, что передача изменилась. Больше не было видно ни китайских девушек, ни экзотических декораций. Теперь там клубился какой-то туман. Время от времени были видны отдельные его слои и какие-то полосы.

Мартина, обезумев, вскочила и встала за спиной инспектора, глядя на экран.

Казалось, что теперь на экране кипит расплавленная магма. Поскольку телевизор давал стереоэффект, то все, казалось, висело перед экраном в пространстве. Бесформенную массу пересекали какие-то разноцветные молнии, словно плещущиеся в фантастическом океане рыбы. Постепенно изображение сделалось более четким, и мало-помалу стал рождаться контур человеческой головы. Наконец голова постепенно начала проявляться в трех измерениях.

Ошеломленные Робэн и Мартина стали различать лицо того, кто пытался невероятными усилиями вырваться из хаоса потустороннего мира.

Появился ещё не совсем четкий, но вполне узнаваемый человеческий торс.

Теперь это был человек с обнаженными плечами. Лицо его искажали страшные гримасы. Наконец на секунду он стал совершенно ясно видимым и узнаваемым, а затем опять растворился в кипящей магме.

- Рик! - истошно закричала Мартина.

Глава 5

Но вот он уже исчез в водоворотах таинственного мира, который открылся перед ними. Робэн Мюска догадался, что все это происходило на Земле, а вовсе не на какой-нибудь иной планете, но это было то, что гуманоиды называют "потусторонним миром". Тот, кто только что возник перед ними, принадлежал, говоря научным языком, к какому-то другому измерению, особому электрическому состоянию.

Робэн схватил Мартину за руку. Он хотел бы передать ей свою энергию, поддержать её.

- Успокойтесь! Будьте же благоразумны! - говорил он ей.

Но она была безутешна.

- Это же Рик, и мы ничего не можем для него сделать!

- Да нет же... Может быть, нам что-либо и удастся... Мы ведь уже сумели пообщаться с ним, а это большое дело...

Робэн не ошибся. Опять начался процесс постепенного проявления Рика на экране. Мало-помалу с огромными трудностями стал вырисовываться смутный контур головы и торса. Рик, казалось, тонул в неведомых флюидах, в которых находился. Призыв Мюска к нему оказался верным ходом. Исчезнув во время грозы, Рик, перейдя в электрическое состояние, мог теперь зримо заявить о себе. Делал это он, правда, не имея достаточного опыта и движимый лишь непреодолимым желанием установить контакт с Мартиной.

Мартина и Робэн следили за его усилиями со все возрастающим ужасом. Инспектор напрягал всю свою волю, чтобы поддержать в девушке крохи оптимизма. Но все же и ему было тяжело видеть Рика, по-человечески бессильно бьющегося в невидимой тюрьме, в некой нематериальной клетке. Какие-то неведомые силы удерживали его, не давая вернуться в реальный мир и даже зафиксировать свое изображение на экране.

Мартина безудержно рыдала, захлебываясь слезами, а Робэн по-братски поддерживал её. Что ещё мог он сделать?

Рик отчаянно боролся. Робэн видел, как тот погружался и выныривал обратно, а сам он, казалось, был на каком-то возвышении и сверху глядел на барахтающегося Рика. Даже с этого "верха" "тело" Рика, кроме головы и плеч, плохо различалось...

Вдруг Мартина снова закричала:

- Рик!.. Рик!.. Ты же можешь вырваться оттуда!..

При этом крике Мартины Рик сделал невероятное усилие и уже почти оказался рядом с ними. Благодаря стереоэффекту он как бы вылезал из экрана, хотя и более похожий на медузу, чем на человека.

Рот его был едва намечен на лице, он пытался что-то говорить, но звуки его речи заглушались рыданиями Мартины, которая была на грани истерики.

Чтобы заставить её перестать плакать, Робэн сильно сжал её руку.

- Ради бога, перестаньте! Послушайте его... Он хочет говорить с вами...

Инстинктивно желая помочь Рику, инспектор так напрягся, что на лбу его выступили капли пота. Он пытался разобрать несущиеся с экрана звуки, а Мартина судорожно закрывала рот ладошкой.

Расплывающееся лицо Рика временами остановилось совсем человеческим, но звуки вырывались какие-то невнятные и неразборчивые.

Робэн подбадривал его, но в душе понимал, что разговор их похож на беседу с пловцом, находящимся под водой в прозрачном бассейне.

Хотя Рик временами как бы преодолевал экран и вылезал наружу, оставалось впечатление, что их разделяет прочное прозрачное стекло, в которое он упирается лбом и руками. Его призрачные ладони пытались сдвинуть эту невидимую границу.

- Он хочет выйти к нам, пытается разбить эту проклятую стену!..

Мартина снова чуть не потеряла сознание, и Робэн еле успел удержать её. Рик же, который теперь занял позицию перпендикулярно к экрану, выглядел как человек, пытающийся открыть головой тяжелый люк на потолке. Он изгибался дугой, насколько позволяла его нынешняя желеобразная мускулатура. Тут наконец лицо его стало совсем четким, губы задвигались и получилась фраза, в которой все слова были на месте:

- Если бы... я смог снова найти... свое... лицо...

Напряжение, с которым он произнес эти слова, оказалось фатальным. В студии раздался жуткий треск, затем дикий крик, долго ещё звучащий в ушах Мартины и Робэна, а затем изображение исчезло... Казалось, что этот крик отбросил его снова назад, в бездны небытия. Так мог кричать проклятый богами, который счел, что он наконец добрался до края своего ада, но был отброшен назад непреодолимым препятствием.

И в этот миг телевизор взорвался с громовым раскатом. Робэн инстинктивно прикрыл собой Мартину. Свет повсюду погас, и они очутились в полной темноте. Потом в студии воцарилась тишина.

Инспектор почувствовал, что Мартина вся дрожит.

Он прошептал:

- Не бойтесь... Я полагаю, что все кончилось... По крайней мере в настоящий момент...

Он не стал даже пытаться включить свет, прекрасно понимая, что все лампочки перегорели, а достал из кармана небольшой электрический фонарик, света которого оказалось вполне достаточно, чтобы осмотреть все вокруг. В студии был полнейший беспорядок. Экран телевизора разорвало, и он ещё дымился. Все электроприборы вышли из строя из-за электрического разряда огромной мощности.

Мартина больше не плакала. Подавленная случившимся, она полулежала в кресле. Робэн налил ей стаканчик "зтакса", и это немного привело её в чувство. Ожив после марсианского зелья, она повернулась к инспектору, и тот мягко ей сказал:

- Он ушел... Все взорвалось и принесло некоторые разрушения...

Она махнула рукой, как бы говоря, что все это не важно и не в этом сейчас дело, а потом спросила слабым голосом:

- Что это было?.. Вы понимаете?..

- Трудно сказать. Я могу только предполагать... Он как бы переродился по причине, мне неизвестной... Скорее всего, это произошло от удара молнии, из-за которого распались клетки его существа... Однако он не умер... Он жив и продолжает существовать в некой неизвестной нам форме.

Робэн взял листок с записями азбукой морзе по методу Воретца.

- Он задавал вам вопросы?.. Просил помочь понять, что случилось?

- Да, - вздохнув, ответила Мартина. - Он спрашивал меня... не мертв ли он.

Робэн Мюска уселся поудобнее, придвинув кресло ближе к Мартине.

- Ну хоть теперь-то вы понимаете, что я вам не враг? Что я пришел к вам для того, чтобы помочь разобраться со случившимся?

Она слабо улыбнулась и протянула ему руку.

А довольный Мюска между тем продолжал:

- Помочь вам... И ему тоже... Кто знает, может быть, ему удастся воссоединиться с нами, вернуться в свое нормальное состояние...

Лицо Мартины на мгновение осветилось надеждой.

- Как бы мне хотелось, чтобы это оказалось правдой! Но как все это осуществить?

- У меня возникла мысль кое с кем посоветоваться... Ну, например, с одним известным физиком... Как мне кажется, здесь речь идет о некоем электромагнитном эффекте. Конечно, наиредчайшем... может быть даже единственном в своем роде... Скажите-ка откровенно, когда я представился вам там, в подъезде, вы отказались принять меня из-за него?

Она только молча кивнула.

- Он попытался с вами связаться впервые?

- Нет. Он пытался это сделать уже трижды...

- Почему же вы об этом никому не сказали?

- Знаете, я очень испугалась... Вокруг меня все начинало вибрировать... Первый раз я просто испугалась до ужаса... А потом он стал использовать азбуку морзе, световое табло... В общем, я все это поняла с большим опозданием. Мы ведь работали с ним вместе, в одном институте, и он между делом обучал меня азбуке морзе... Просто так, ради интереса. И вот... Сначала послание было малопонятное, потом более четкое...

- Они у вас, записи этих посланий?

- Нет. Только то, что вы держите в руках. Другие я порвала.

- Вы боялись?

Она быстро взглянула на него.

- Ну да. Это теперь я ничего не боюсь, потому что вы сами были свидетелем всего происходящего... Но поймите... Тогда я боялась...

- Боялись, что вас сочтут сумасшедшей. Этого боялись?

Она молча кивнула. Робэн Мюска понял, что она теперь испытывает к нему больше доверия, поскольку он разделяет с ней эту жуткую тайну.

Чтобы её совсем успокоить, он мягко проговорил:

- Как хорошо, что я не согласился с вашим отказом... Да и мне тоже повезло, что он выдавал сигнал одновременно на телевизор и световое табло... Без этого я, наверное, ещё долго не смог бы ничего понять.

Мало-помалу гнетущая грозовая атмосфера в помещении несколько разрядилась. Фонарик спокойно и ровно освещал студию, причем Робэн расположил его так, чтобы Мартина видела минимум разрушений в помещении, ибо взорвавшийся и обгоревший телевизор сам по себе представлял довольно удручающее зрелище.

- Да, прямо как настоящая гроза прошла по комнате, - задумчиво произнес Робэн.

Будучи настоящим детективом, он использовал возникшее между ними доверие, чтобы выяснить ещё кое-что, и начал осторожно задавать вопросы.

- Каким же образом вы впервые поняли, что все это проделывает ваш жених?

- Понимаете, после случившейся драмы не было ни одной грозы в городе. А я с момента его исчезновения в лесу Сенли находилась здесь одна... Я просто не могла себя пересилить, чтобы приступить к работе... Единственное, что я сделала, - повидалась со своей семьей, а потом с Рене... Да, ещё приходили эти господа из полиции. А потом я вдруг почувствовала... что вот-вот разразится гроза...

- И она наконец разразилась, - пробурчал Робэн себе под нос.

Мартина продолжала:

- Тогда-то Рик впервые и дал о себе знать. Меня охватил страх... Но в глубине души я чувствовала, что это как-то связано с его исчезновением.

- Вы мне сказали, что при следующем визите он использовал систему Воретца?

- Да... Сначала я подумала, что это какая-то случайность... Ну, как с молнией... Я просто ничего не понимала... Потом решилась и сделала запись миганий...

- И что же он вам сказал?

- Сначала какие-то бессвязные фразы, потом свое имя... мое... Рене... Как я поняла, он просто пытался сообщить о своем присутствии... А потом...

Мартина замолчала и взглянула на останки телевизора.

- Он попытался вырваться из этих страшных волн...

- Вы его видели?

- Да, видела... Плохо, нечетко... Но видела...

- Так, как мы видели его сейчас?

- Нет, значительно хуже...

- Ну что ж, можно сказать, что есть определенный прогресс. Он привыкает управлять своим состоянием, дисциплинирует мало-помалу свои силы, чтобы лучше их использовать.

Помолчав, Робэн Мюска спросил:

- Поэтому-то вы и занавешивали телевизор?

- Конечно. Я просто... Я боялась, что он вновь появится...

- Вот тут вы не правы, - мягко попенял инспектор. - Зачем вам вообще было скрывать правду... Напротив, это свидетельство полностью бы вас оправдало...

Мартина всплеснула руками.

- Да, конечно же, так! Но не судите меня строго... Если бы вы знали, что я пережила!.. То его молниеносное исчезновение... То появление с того света...

- Да, я понимаю, но нельзя же приходить в отчаяние... И еще, нужно повидаться с вашим товарищем Рене Тимоном... Обязательно повидаться... А потом...

Тут он замолчал, ибо ход его рассуждений перебила неожиданная мысль.

- Надеюсь, что вы, как и я, слышали произнесенную им фразу...

- Да. Это была единственная четкая фраза: "...если бы я смог снова найти свое лицо..."

- Видите ли, мне это почему-то показалось самым важным... Из этого "ниоткуда" он говорил с нами, сообщил, что нуждается в фиксации черт своего лица... Вы поняли, как ему тяжело держать даже собственные контуры. Весь его облик расплывается, постоянно утопая то ли в каком-то тумане, то ли в магме... Как если бы... Как если бы он с огромным трудом вписывался в экран, выдираясь из хаотического движения частиц. Получается так, что Рик является сам какой-то составной частью грозы или, точнее, того, что называют молнией, электрическим разрядом...

Несмотря на охватившее её горе, Мартина слушала затаив дыхание, зачарованная этим волшебным сюжетом.

Робэн говорил как бы одновременно и для Мартины и для самого себя, стремясь обдумать то, что произошло. Наконец он опомнился и вернулся к более простым материям.

- Скажите, Мартина, а вот в этом новом состоянии, которое я бы назвал электростатическим, вам ничего не показалось странным в его характере, поведении?

- Знаете ли, он всегда был слишком нервным. Правда, занятия спортом помогли ему в какой-то степени преодолеть это... Мне показалось... что он... в ужасе... Он несколько раз задавал мне вопрос относительно своего состояния, которое сам не может ни понять, ни объяснить.

- Получается так, что он ничего не понимает...

- Он хотел узнать, верю ли я в то, что он умер... А я ему все кричала на это: "Нет, нет! Ты жив!"

- И вы совершенно правы. Он живет. Вы чувствуете его присутствие?

- Мне кажется, что он... становится... нежен, хотя и несет с собой грозу... какую-то атмосферу возбуждения... Особенно когда звонил телефон, хотя я и не собиралась брать трубку...

- Понятно. Все это объясняет его агрессивное поведение, когда вам стало плохо и я взял вас на руки. Но я возвращаюсь к своей мысли о его расплывчатых контурах. Было бы разумно сейчас собрать все его портреты, которые у вас есть. Ведь у вас наверняка есть не один его портрет?

- О да, конечно... Его фотографии... Там целая куча у меня на антресолях. Ох!..

Это "ох!" вырвалось у Мартины непроизвольно, когда она, вскочив, бросилась в первую очередь к фотографии Рика, стоявшей в рамке на ночном столике. И если рамка была совершенно цела, то самой фотографии не было. Она показала пальцем, а инспектор тоже вскочил и воскликнул:

- Боже мой! Фотография... Она же совсем обуглилась!

Они переглянулись. Действительно, фотографии больше не было. Осталось только несколько хлопьев пепла, которые держались благодаря стеклу.

- А другие фотографии?..

Мартина раскрыла свои альбомы, повыдвигала ящики. Полный провал... Все фотографии Рика постигла та же судьба. Даже на групповых фотографиях осталось выжженное пятно, как если бы к его лицу была приложена горящая сигарета. Все портреты Рика обуглились.

Она держала в дрожащих руках хлопья пепла, ошеломленная этим новым феноменом.

Робэн же, взяв себя в руки, обрел обычную доброжелательность и спокойствие.

- Он ищет свое лицо... Не бойтесь... Он таким образом пытается восстановить свой облик... Свой человеческий облик... Я вам обещаю, моя маленькая Мартина, что мы поможем ему... Мы спасем его!

Глава 6

Толпа все увеличивалась, и все чаще звучали недоуменные вопросы. Ждали прибытия полиции, которую наконец кто-то догадался вызвать. Нынешняя местная полиция представляла из себя нечто среднее между бывшими полицейско-жандармскими управлениями и армейскими подразделениями и занималась тем, что заставляла граждан соблюдать общественный порядок на планете.

Электромобиль прибыл несколько раньше, чем вертолет полиции. Из него вышли три человека. Один, похоже, был медэкспертом, у другого на груди была приколота карточка Интерплана, что сразу же вызвало в толпе кучу всяких мыслимых и немыслимых комментариев, высказываемых вполголоса или даже шепотом.

Третьим пассажиром электромобиля была женщина, следовавшая за своими спутниками как автомат и казавшаяся очень нервной.

Робэн Мюска, прибывший вместе с Мартиной и своим хорошим знакомым доктором Стивом, тоже сотрудником Интерплана, уже знал, что маленький домик в Медоне, где жил Рене Тимон, в течение уже полутора часов являлся ареной каких-то странных событий.

Прежде чем войти, он и Стив стали расспрашивать тех, кто стоял поблизости. Мартина же только слушала и все больше ужасалась.

- Когда все это началось?

- Да где-то около восьми... Сначала раздались удары грома. Тут все подумали, что что-то взрывается, или какой-то старый самолет преодолевает звуковой барьер, или вообще что-либо подобное...

Тут вмешался другой свидетель:

- Я... я видел...

- Что же вы видели?

- Молнию, черт побери!

- И я... я тоже, - раздались голоса.

Толпа любопытных, которая до этого находилась в некотором отдалении от дома, сомкнулась вокруг вновь прибывших.

Какая-то молодая женщина, размахивая руками, стала доказывать, что её ребенок боится грозы, а сама она является соседкой господина Рене... А потом она увидела, как сына её напугала молния... А потом...

Между тем мальчишка, её сын, протиснулся сквозь толпу и, оказавшись перед Робэном, заявил:

- Эх и здорово же треснуло! Вот такущая молния! И она ещё боксом занималась!..

Описание, конечно, впечатляло, но яснее дело не становилось. Впрочем, Робэн, который имел достаточный опыт в расследованиях, понимал, что не стоит с первых же шагов искать какие-то логические объяснения. И все же стоило внимательно выслушать мальчишку, ведь дети при всей их наивности далеко не всегда сильно привирают, ибо в отличие от взрослых не пытаются любой ценой использовать свои сообщения в собственных интересах.

- Что же ты этим хочешь сказать, парень?

Мальчишка раздулся от гордости.

- Так вот, месье... Когда происходит гроза, то молния никогда не бьет постоянно в одно и то же место... А вот у господина Тимона она все лупила в одну и ту же точку... Да и получалось все это с одинаковой силой.

Мартина смотрела на ребенка расширившимися от ужаса глазами. Она-то хорошо понимала, что тот хотел сказать. Да и доктор Стив был в курсе дела, поскольку Робэн, выйдя вчера вечером от Мартины, прямо направился к нему. Так что все они прекрасно понимали цветистый мальчишеский рассказ, который являлся тем не менее достаточно точным.

Собственно говоря, они собирались встретиться с Рене. Робэн ему позвонил и договорился, что они приедут утром. Мартина после всего пережитого решила не ночевать в своей разгромленной студии, а провела ночь у родственницы. Детектив и физик забрали её оттуда в восемь тридцать и отправились в Медон на автомобиле.

Прибыв на место, они обнаружили возбужденную толпу перед домом Рене.

Видимо, у друга Мартины случилось что-то необычное. Изнутри доносились удары грома. Свидетели говорили, что видели молнию. Сперва в одной, потом в другой комнате. Сначала на первом, затем на втором этаже. Мальчишка, поддерживаемый хором других свидетелей, рассказывал, что будто бы гроза перемещалась внутри дома из комнаты в комнату и с этажа на этаж.

Счастливый от того, что взрослые наверняка являлись важными шишками и тем не менее проявляли к нему интерес, пацан стал сбивчиво уверять слушателей:

- Точно так и было, господа... Казалось, что все, что находилось в доме... скакало и ходило ходуном... вместе с господином Рене!

В этот момент кто-то заметил вертолет полиции, летевший со стороны Версаля.

- Боюсь, как бы нас не опередили, - проворчал себе под нос Робэн. Нужно скорее проникнуть внутрь...

Толпа содрогнулась при мысли о том, что кто-то войдет в этот проклятый дом.

Робэн, Стив и Мартина между тем выбрались из людского скопища и через садик направились к дому, а вертолет в это время опустился где-то метрах в двухстах от них.

В этот момент на втором этаже грянул гром, и все трое стали свидетелями странного зрелища. Окно второго этажа осветилось изнутри ярким электрическим разрядом, очень напоминающим вспышку молнии. В тот же момент в окне лопнули стекла и посыпались вниз осколки. До них донесся сильных запах озона, но явно не с неба, которое оставалось совершенно ясным.

Тем временем полицейские выпрыгнули из вертолета и торопливо направились к дому, а спутники Робэна пулей влетели в подозрительное строение. В толпе тут же послышались взволнованные комментарии:

- Вы видели?

- Да. А вы слышали?

- Точно, это один из тех самых ударов грома...

- Да нет же... он там закричал...

- Кто закричал, я ничего не слышал...

- Это голос господина Тимона!

- Нет!

- Да!

- Это он!

- Он мертв!

- Да, нет... - все в том же духе.

Полиция с трудом протиснулась сквозь толпу. А в доме Мартина, Робэн и Стив взбежали на лестничную площадку второго этажа, где располагались три двери. Из-за одной до них донесся тихий стон. Мартина в ужасе громко закричала:

- Он там... там!

Робэн Мюска подскочил и толкнул дверь, но она оказалась запертой. Тогда инспектор, не раздумывая, выхватил из кармана свой пистолет-атомизатор, отрегулировал луч на несколько сантиметров, чтобы не поразить находившегося за дверью, и, пустив оружие в ход, за несколько секунд вырезал дверной замок.

- Там полно дыма, - прошептал Стив.

Действительно, из открывшейся двери клубами повалил дым. Что их встретит там? Робэн, на задаваясь подобным вопросом, вошел в комнату. За ним последовали Мартина и Стив.

В комнате было полно дыма. Мебель перевернута, и все вокруг было мокрым: стены, пол, мебель. Больше всего пострадали окна, там не осталось ни одного стекла.

- Займитесь им, - крикнул Робэн Мюска Стиву.

Тот с помощью Мартины поднял Рене. Робэн же с пистолетом в руке как болид пролетел по другим комнатам. Но вернулся в растерянности, поскольку никого не обнаружил. И мало того, не было ни единого электроинструмента, который бы мог создать подобного рода разряды.

Тут в дом проникли полицейские. Они вежливо раскланялись с Робэном и Стивом, которых прекрасно знали. Физик сразу же попросил их помочь перенести Рене в соседнюю комнату. Несчастного осторожно положили на диван. Там он потихоньку и стал приходить в себя. Стив наскоро его осмотрел, но не нашел ничего особенного, хотя молодой человек и постанывал, прижимая руку к левой стороне груди.

Стив осмотрел его ещё раз, более внимательно, пристально вглядываясь в портрет, так странно впечатавшийся в грудь под действием удара молнии в лесу Сенли. Но это тоже не дало ничего нового.

Рене продолжал стонать, а Стив, склонясь над ним, пытался разобрать, что тот говорит.

- Он... меня... грыз... пожирал... - бормотал несчастный, не открывая глаз.

Мартина, побледнев, перехватила взгляд Робэна Мюска, который, не отрываясь, смотрел на нее.

Им обоим сразу же пришла в голову одна и та же мысль, что тот, кто вызвал в доме грозу и пытался "пожрать" грудь Рене, был тем же самым, кто взорвал телевизор и устроил дикую пляску электроприборов в квартире Мартины.

Рене почти окончательно пришел в себя, напряжение в его мышцах спало... Лицо разгладилось... Стив дал ему понюхать пузырек с каким-то снадобьем, и молодой человек наконец открыл глаза.

Он удивился, увидев у себя в доме совершенно незнакомых людей, но сразу же успокоился, заметив Мартину.

- Рене, что с вами случилось?

Его рассказ об утреннем приключении, прерываемый иногда гримасами боли, ошеломил их.

Глава 7

Теперь Рене знал, с кем он имеет дело, кто были те люди, которые вторглись в его жилище. И он мог спокойно говорить. Говорил он, вдохновленный присутствием Мартины, снимая со своих плеч тяжкий груз ужасного происшествия.

- Я ждал вас сегодня утром, как договорились. Но уже ночью я почувствовал, что происходит нечто странное. Я как бы ощущал чье-то присутствие. Живу я один, я не трус. Прислушался - ничего не слышно. Все же внутреннее напряжение нарастало, и в конце концов я поднялся и, как был в пижаме, обошел дом... Все вроде бы было спокойно. Посмотрел в окно: ничего необычного не происходило ни у соседних домов, ни на опушке медонского леса.

Рене потер лицо слегка дрожащими руками.

- Убедившись, что в окрестностях тоже все в порядке, я даже стал корить себя за ту нервозность, которая возникла у меня после грозы в Сенли. Наверное, подумал я, где-то опять разразилась гроза. Но признаков её поблизости не было.

Этот рассказ не добавил ничего нового к тому, что уже знал Робэн Мюска, он только понял, что после визита к Мартине невидимка посетил и Рене. Детектив вспомнил, как он почувствовал ту же удушающую атмосферу, царившую в студии незадолго до нападения Рика.

А Рене тем временем продолжал:

- Длилось все это долго, час, а может быть, и два... Я не смотрел на часы... Выпил стакан холодной воды с парой капель "зтакса" и улегся спать. Правда, заснул только под утро. Впрочем, проснулся я рано, помня о нашем свидании. Стал потихоньку одеваться. Чувство ночного страха постепенно исчезло, и я подумал, что мне, может быть, все это приснилось. Просто разгулялись нервы после событий в лесу, когда...

- ...когда произошел несчастный случай, - подхватил доктор Стив.

- Да-да, - кивнул Рене, подтверждая, что хорошо помнит об исчезновении Рика.

Что это было - он не понимал: побег? дезинтеграция? или что-то иное?.. Они с Риком были как братья...

Робэн Мюска мягко попросил его продолжить рассказ.

- Итак, я вас ждал с Мартиной, господа... И вот часам к девяти, незадолго до того, как мы договорились встретиться...

- Да, мы несколько задержались из-за пробок на автостраде...

- Неважно... У меня вдруг снова возникло чувство, что приближается гроза. Я открыл окно, желая удостовериться... - движением подбородка он указал на окно. - Погода стояла прекрасная... Небо чистое и голубое... Ни облачка... Я замер в удивлении, потом вышел в сад...

- Вы почувствовали разницу в атмосфере, не правда ли? - спросил Стив.

Рене удивленно повернулся к физику, который был ещё достаточно молод, но совершенно лыс. На бледном лице его резко выделялись близорукие, блестящие от контактных линз глаза.

- Ну... да, - медленно подтвердил Рене. - Вы правильно догадались... Снаружи все было нормально, только чуть-чуть свежо... но, как только я вернулся в дом, меня снова охватило предчувствие грозы...

- Разрешите задать вам несколько вопросов, - вежливо перебил его Робэн.

- Прошу вас...

- А не казалось ли вам, что у вас просто некое болезненное состояние?.. Нет, поверьте, я не сомневаюсь в вашем чистосердечии, господин Тимон, но я полицейский и ничего не должен упустить... Так что поймите меня правильно...

- Господин Мюска, как я понимаю, - вмешался Стив, - хотел бы знать, не было ли у вас каких-нибудь зрительных галлюцинаций или каких-то электрических проявлений перед глазами... Правильно, Робэн?

- Абсолютно точно. Может быть, искры какие-нибудь... на пылесосе или холодильнике?

- Ничего подобного.

Робэн Мюска задумался. Он не понимал, почему Рик - а для него не было никаких сомнений, что это проделки Рика, - демонстрировал себя у Рене несколько иначе, чем у Мартины.

Рене же, слегка раздраженный этими перерывами, продолжал:

- Нет. Ни один прибор не казался мне поврежденным или каким-нибудь необычным. Впрочем, это было бы просто невозможно. Я забыл вам сказать, что вчера у меня произошло короткое замыкание и я как раз собирался вызвать электромонтера.

- Ага, вот мы и добрались до этого... Как вы считаете, короткое замыкание произошло по какой-то конкретной причине или непонятно почему?

- Тут я ничего не могу сказать... Это случилось вчера... Часов в одиннадцать вечера... Я немного почитал в постели, не думая ни о чем постороннем... Впрочем, нет, я думал о вашей просьбе встретиться и снова вспоминал о таинственном исчезновении Рика. Потом я подумал, что, не дай бог, что-нибудь случится с Мартиной...

- Итак, вернемся к короткому замыканию...

- Ну, в этом-то не было ничего странного. Неожиданно погасла лампочка в изголовье... Я проверил счетчик и увидел, что перегорели пробки... впрочем, без всякой причины...

- Без всякой причины... - прошептал Стив.

А Рене продолжал:

- Я хотел исправить повреждение, но у меня ничего не получилось. Вот потому-то все в доме и оказалось обесточенным... Счетчик просто не выдерживал напряжения... Я ещё немного почитал при свете электрического фонарика... ну а остальное вы знаете...

- Скажите, а не чувствовали ли вы повышения температуры в доме в момент короткого замыкания? Или в последующие часы?

Рене скорчил гримасу.

- Что-то не помню... Нет... Пожалуй, нет...

- Ладно, - проговорил Стив, - мы к этому ещё вернемся. Ну... а не могли бы вы поподробнее описать утреннюю грозу... хотя бы самое основное...

У Рене слегка перекосилось лицо. Дрожащей рукой он смахнул со лба внезапно выступивший пот.

- Да, конечно, это главное, доктор...

Он побледнел и напрягся. Мартина осторожно подошла к нему.

- Расскажи нам все, как было, Рене. А потом я расскажу... Мне тоже вчера был нанесен визит... и это было ужасно...

- Мадемуазель Лассерр проявила большое мужество, - заметил Робэн Мюска. - Но мы вас слушаем, господин Тимон.

- Наверное, вы решите, что я сошел с ума, но тем не менее все было именно так, и я действительно пережил эти ужасные минуты... Утром я ещё был под впечатлением ночи и не мог проглотить даже чашки кофе. Мне показалось, что все вокруг меня как-то изменилось... На этот раз феномен проявился зрительно...

Рене сглотнул слюну. Он хотел выговориться, заставить их всех, Мартину, Робэна и Стива, выслушать себя. Поверят ли они ему?..

- Понимаете, сформировалось какое-то облако. Да, даже не облако, а тучка... Если бы это случилось снаружи, я бы не удивился... Но это произошло у меня в доме... внизу... на кухне... Сначала мне показалось, что у меня рябит в глазах, какой-то туман, что ли... Даже подумал, что, может быть, у меня начались галлюцинации... Но нет, это все было на самом деле... Тучка или облако парило у меня над головой, растянулось по потолку и стало сгущаться... Я сразу вспомнил о драме в лесу Сенли... Меня как будто кто-то пригвоздил к месту... А эта штука изменялась, раздувалась и вытягивалась...

- Эта ваша тучка или... облако, оно что, опускалось на вас?

- Нет. Оно просто все больше и больше расплывалось по потолку... Тут я опомнился и выскочил из комнаты...

- Дверь кухни выходит в прихожую?

- Да. Я бросился туда, а облако последовало за мной...

Наступила тишина. Рене переживал все происшедшее, а слушатели сидели, затаив дыхание.

- Облако кружило у меня над головой... Я выскочил в сад, но облако не отставало. Я вернулся в дом, а оно проникло за мной и снова перебралось на потолок... А потом следовало за мной во все комнаты, куда бы я ни пытался скрыться... И тут мне пришла в голову мысль, что я присутствую при феномене, связанном с исчезновением Рика. Что это за враг, - я не понимал. Единственным моим желанием было как-то от всего этого скрыться... Я уговаривал себя... Я знал, что скоро появитесь вы и, может быть, мне поможете... Становилось жарко... Температура все больше и больше повышалась... Тучка кружила у окон, застилая солнечный свет, а по стенам бегали какие-то странные тени...

Тут у Рене перехватило горло, и он попросил пить. Мартина быстро принесла воды. Рене выпил и продолжал:

- Это все, конечно, выглядит глупо... то, о чем я вам рассказываю... Но поверьте, мне становилось все хуже и хуже... В туче я увидел блеск молний и сразу вздрогнул. Грохот грома оказался настолько силен, что меня просто оглушило.

- Представляю себе, - прокомментировал Стив, - гроза в доме...

- И тут, - продолжал рассказчик, - мне пришла в голову ужасная мысль. Я стал спрашивать себя, не являюсь ли я жертвой неких сил, которые погубили Рика... Я вспомнил его одежду, валяющуюся на земле... А внутри - пустота... Я уже стал подумывать, что теперь пришла моя очередь... О! Извини, Мартина!

Девушка всхлипнула, но подавила рыдание. Робэн Мюска подал Рене знак продолжать рассказ.

- Я страшно испугался, и этот страх помог мне выйти из состояния ступора, в котором я находился... Я выбрался из столовой на первом этаже, где прятался... В этот самый момент и разразилась настоящая гроза. Молнии сверкали беспрерывно, хотя и не всегда сопровождались громом, как это бывает во время грозы. Я перебегал из комнаты в комнату, а дьявольская туча следовала за мной по пятам, выплескивая время от времени пламя и периодически рыча, как дикий зверь... Я задыхался не столько от жары, сколько от ужаса. Я выбрался на лестницу, но прекрасно понимал, что от тучи не скрыться... А она, как кошка, преследующая добычу, передвигалась медленно и неумолимо, уверенная, что жертва не ускользнет. Наконец она меня заперла, перегородив выход, и я зашатался под ударами молний, сыпавшихся с потолка.

- Видимо, это не совсем так, - мягко поправил его Стив. - Разряд идет к туче, но глаз ухватывает лишь обратное направление, хотя это и оптический обман...

Рене с досадой махнул рукой. Он все ещё переживал свое пребывание в помещении, где бесновалась туча и бесчинствовала гроза, а на физические законы ему было абсолютно наплевать.

- Я как бы плавал в сердце грозы, которая, как я догадывался, являлась вовсе не природным явлением, слепым и механическим действием электромагнитных сил, но чем-то иным... Мне казалось, что этими силами управляет чья-то воля... Короче говоря, у меня создалось впечатление, что я борюсь с чем-то живым...

Мартина кусала губы, чтобы не расплакаться. Мужчины внимательно слушали рассказ Рене и не обращали на неё никакого внимания.

- Так вот, - продолжал парень, - гроза была живая! Сколько она длилась? Не могу сказать... Однако вскоре я понял, что эта гроза не хочет сделать мне больно, как если бы она была мыслящей... Я застыл неподвижно... Выйти я не мог... Впрочем... В общем-то два или три раза мне приходила мысль удрать... Но едва я приближался к двери, как падающие дождем молнии преграждали мне путь!..

Он закрыл лицо руками. Стив ободряюще похлопал его по плечу, и Рене продолжал:

- Но, как бы то ни было, ситуация никак не разрешалась. Гроза кружила в комнате... У меня стало создаваться впечатление... Как бы это поточнее выразиться?.. Ну, что в общем-то это некая воля, которая не превосходит животный уровень... Как будто кто-то желал пообщаться со мной... что-то спросить... или что-то дать мне понять...

Мартина подняла голову и обменялась взглядом с Робэном Мюска. Стив подал им знак молчать и не вмешиваться.

А Рене продолжал:

- Эта ожившая гроза прыгала и кружилась вокруг меня, как большая собака, которая вьется возле своего хозяина, не в силах рассказать ему что-то важное. Понимаете?..

Он немного передохнул, удовлетворенный тем, что слушатели его не перебивают.

- И вот тогда гроза наконец сменила тактику. В моем мозгу стали возникать какие-то смутные мысли и образы... И стало окончательно ясно, что гроза не собирается нанести мне вред... Наконец раздался самый оглушительный раскат грома, и от вибрации вылетели стекла... А туча, казалось, ещё больше сконцентрировалась и... как бы вдруг прорвалась... протекла...

- Вы хотите сказать... - начал Робэн Мюска.

- Я хочу сказать, что пролился дождь... Да, туча именно пролилась дождем. Произошло это в одну минуту.. Как обыкновенная туча, она выдала огромную массу воды... И главное то, что дождь шел у меня в комнате. Я понимаю, что все это в достаточной мере абсурдно, как, впрочем, абсурдно и все остальное, но это факт!..

Доктор Стив успокоил его:

- Мы вам верим, да и комната залита водой. Все промокло насквозь...

- Итак, шел дождь, - удивленно протянул Робэн Мюска.

Мартина привстала, но вынуждена была снова сесть, так как ноги её не держали.

Вмешался доктор Стив:

- Итак, все это произошло незадолго до нашего появления. Потом мы услышали стоны господина Тимона. Затем обнаружили его лежащим на полу... без сознания...

Рене сделал над собой усилие, казалось, он что-то ещё вспомнил, заколебался и сжал кулаки...

- После грозы... после дождя... произошло ещё кое-что...

В голосе его прозвучали нотки горечи:

- Тут этот непонятный "он" напал на меня. Прямо-таки набросился... Мне трудно об этом говорить... Мне не хотелось бы кого-либо обвинять... он как-то смущенно посмотрел на Мартину и отвернулся - но этот "кто-то" доставил мне огромную боль... До этого меня пугали, но без боли... Эти силы казались мне далеко не враждебными... Но вот после дождя...

Он поднес руку к горлу, затем к груди. Жест этот никого не удивил, поскольку все уже знали, что он носит на груди несмываемый портрет Рика.

- "Он" сделал мне очень больно, - простонал Рене. - Было такое ощущение, что он пытается вырвать у меня куски мяса... хочет содрать с меня живого кожу... Однако...

- Но у вас ничего не повреждено... Я вас внимательно осмотрел, - живо вмешался доктор Стив.

- Тогда я ничего не понимаю... Мне в грудь как бы вонзились сотни острых скальпелей... словно меня хотели разрезать на куски... ободрать кожу с портретом Рика... Я страдал от боли и безнадежности положения...

- А мы как раз в этот момент и прибыли, - проговорил Робэн Мюска. После этого, как я понимаю, никаких проявлений не было...

- Да... Все разом кончилось... Больше я ничего не знаю... Возможно, от боли я потерял сознание...

Он стал белым как простыня, и пот ручьями потек по его лицу. Он понимал, что именно в этом и сконцентрирована его драма. Невидимка хотел заставить его что-то понять. Но что?

Стив протянул ему стакан воды со "зтаксом". Рене проглотил содержимое в два глотка, а потом сказал, что больше ничего рассказать не может.

Робэн спросил у Рене, есть ли у него фотографии Рика Демаркэ. Конечно, фотографии были, и Рене сразу же отправился за ними.

Робэн Мюска почти тут же услышал его недоуменное восклицание, но нисколько этому не удивился. Мгновение спустя присутствующие убедились, что все фотографии, на которых друзья были сфотографированы вместе - на некоторых с Мартиной, - затронул странный феномен. Лицо Рене повсюду было выжжено, исчезло.

Пока полиция обыскивала дом, Мартина рассказала Рене о своем вчерашнем приключении.

Робэн Мюска отозвал доктора Стива к окну и, водя пальцем по пустой раме, заговорил:

- Они в опасности... Оба... Каково ваше мнение?

- Не могу пока высказать никакого четкого мнения, Робэн...

- Но какие-то мысли у вас на этот счет есть?

- Есть-то есть, но очень нечеткие. Мне нужно ещё два-три дня на размышления.

- Но, дорогой мой доктор, нельзя же ждать два-три дня!

- В общем-то вы правы. Давайте поместим их в безопасное место, друг мой!..

- И куда же?

- В мою клинику... Я предоставлю в их распоряжение целое крыло и объясню, на каких условиях они должны там находиться, пока я постараюсь найти для них подходящий выход... Полагаю, что это самый простой и эффективный способ...

Через полчаса после того, как полиция прибыла в дом пострадавшего, Рене и Мартина в электромобиле вместе со Стивом и Робэном под напряженными взглядами толпы покинули место происшествия. Толпа же все ещё пыталась понять, что же в конце концов произошло.

Глава 8

Стив двумя пальцами поднял над головой лампочку. На его лице читалось явное удовлетворение. Робэн Мюска даже разглядел какой-то странный блеск в глазах физика, хотя это мог быть и отблеск в контактных линзах, которые Стив носил постоянно.

Впрочем, перед другом, приобретшим такую высокую репутацию в Интерплане, Стив вполне мог гордиться своим изобретением, которое он представил с законным удовольствием:

- Будь то человек, некая неведомая сила или даже бог, все равно я поймаю его в эту ловушку!

В комнате воцарилось молчание.

Робэн Мюска видел всего-навсего обыкновенную лампочку, выглядевшую не как какая-то удивительная машина, а как привычное всем гениальное изобретение Эдисона.

- Я же говорил вам, Робэн, что мне понадобится несколько дней. Так что поверьте теперь, что я совсем не хвастался... А чем в это время занимались вы?

- Ну, видите ли, на мне висит ещё одно темное дельце, связанное с межпланетной контрабандой... Так что необходимо было вернуться в Тананариве... Просто повезло, что ещё не нужно выезжать в командировку на Марс... Впрочем, помотаться придется. Так что прошу вас, Стив, информировать меня о новостях...

- Ну, что я могу сказать в отношении двух моих "узников"?.. Пока ничего нового. Таинственный феномен не проявлялся с тех пор, как они осели у меня... Живут они оба обычной рутинной жизнью. Люди они достаточно рассудительные, подчиняются дисциплине и всем моим требованиям...

- И чего же вы от них требуете?

- Во-первых, постоянного пребывания в своих комнатах... Правда, к своему великому сожалению, я вынужден разрешить им прогулки, по часу утром и вечером... Они гуляют по саду и практически доходят до опушки леса Шантийи. Но не дальше...

Стив жестом показал в окно на тонущие в сумерках зеленые заросли.

- Получается так, что или он потерял их след после того, как мы перевезли их сюда, или моя защитная сеть функционирует эффективно. Я могу утверждать, что мои предосторожности достаточно хороши, чтобы противостоять силе противника. Это - факт. Так что, как видите, новостей особых нет. Мартина Лессерр и Рене Тимон живут в двух комнатах, расположенных на одной лестничной площадке, что для них обоих достаточно удобно. Они часто встречаются, вместе обедают...

- Расскажите мне немного о своей защитной сети, Стив...

- Ну, это, как говорится, проще простого. Наш... я не осмеливаюсь сказать "враг", а скорее противник или - даже лучше - партнер настроен на электрический потенциал, а я некоторым образом заизолировал эту парочку. Заставил их жить под крышей, утыканной громоотводами... Комнаты изнутри обиты каучуком. Входы и выходы стеклянные, да ещё на фарфоровых изоляторах...

- Вижу, вижу... Кругом одни изоляторы!

- Следует помнить, что мы ведь боремся не против какой-то слепой силы. В таком случае все было бы очень просто. Никакая природная гроза не могла бы ничего им сделать в тех условиях, которые я создал. Но необходимо учитывать, что мы имеем дело с некой "волей", упорной и могучей, достаточно разумной, как хотелось бы верить... скажем прямо - с Риком Демаркэ, поскольку речь идет именно о нем. Он может проникнуть к Мартине и Рене, несмотря на все наши старания... Или, во всяком случае, попытается это сделать...

- Давайте-ка вернемся к этой лампочке-ловушке, Стив.

Физик положил прибор на стол, и шагая по кабинету, заговорил, обращаясь к детективу:

- Вы, прибыв на место происшествия, сразу догадались об истине, Робэн... Я согласен с вашим заключением. Человеческое тело Рика Демаркэ обрело электрическую природу. Что же произошло? В Сенли его поразила молния, когда он неосторожно устроил гонки во время грозы. Разряд молнии... и ничего нет! Человек просто дезинтегрирован, что в общем не является чем-то новым. Нетронутыми оказались одежда и все находящиеся при нем предметы. Хочу напомнить и обратить внимание, что в некоторых случаях все бывает наоборот...

- Да, да. Припоминаю... Была какая-то история с пастухом, которого молния "раздела", а сам он практически не пострадал.

- Вот именно, факт достаточно известный, хотя до сих пор остается не объясненным...

- Но Рик вовсе не является первым, кого... не хочется говорить "убила", а... скажем, "дезинтегрировала" молния...

- Конечно, в истории человечества известны факты, когда люди исчезали именно таким образом. Хотя я и говорю "исчезали", Робэн, но, поскольку они потом никогда не давали о себе знать, их считали умершими.

Произнеся эти последние слова, физик перестал мерить комнату шагами и остановился. Робэн задумчиво посмотрел на него и спросил:

- Объясните-ка мне это чуть поподробнее, прошу вас...

- Человек, - начал Стив, - как и все, что существует в космосе, от минералов до животных, состоит из атомов, которые как бы составляют первооснову всего, некий единый элемент. Вот ими-то Создатель и воспользовался для сотворения мира в его многообразии. Могу с полной уверенностью сказать, что наука раскрыла ещё далеко не все секреты Господа Бога. Основной секрет - это комбинация атомов. Кое-какие, конечно, стали известны, но ведь этих шифров бесчисленное множество. Бывает даже, что эти головоломки не слишком отличаются одна от другой, но тем не менее этот самый минимум отличий создает вещи совершенно несравнимые, как, например, газ и растение...

- Продолжайте, Стив. Я очень внимательно слежу за вашими рассуждениями.

- Ну а остальное достаточно просто. Атомы, как я уже говорил, располагаются соответственно частям головоломки того типа, к которому они принадлежат, на определенных расстояниях, часто довольно-таки значительных. Во Вселенной нет ничего, что бы в полном смысле слова являлось слитым, спрессованным воедино. И этот легион атомов, число которых велико, в то же время, конечно, находится в постоянном движении. Представим себе теперь, что одна из этих головоломок-шифров, известных лишь одному Господу и относящаяся к гуманоидным существам, подвергается некоему удару, который я бы назвал электрическим травматизмом... Потрясение в данном случае коснулось всех атомов одновременно и вызвало их распад... А точнее, раздвигание. Они отодвинулись друг от друга на более дальние расстояния...

- Кажется, я начинаю понимать, к чему вы клоните, - пробормотал Робэн.

- Итак, человек не убит в полном смысле этого слова. Божественная головоломка не дезинтегрировалась, а только расширилась в пространстве в таких пропорциях, что мы уже не можем её видеть простым глазом. Но она существует, как существует мир, состоящий из Солнца и других планет, удаленных одна от другой на фантастические расстояния. После огромного потрясения его существа Рик потерял привычные формы. Но ни одна из его частичек не потеряна. Они находятся, в связи между собой, как и раньше, когда образовывали клетки, мускулы, кости и все остальные составляющие человека.

- Извините, Стив, но я что-то не пойму, о каких связях вы говорите...

- В нормальном состоянии эти связи царят повсюду. И в равновесии звезд с их спутниками - то, что мы называем универсальной гравитацией, о которой старина Ньютон порассказал много интересного, и в сфере атомов, которые подчиняются тем же законам... Но для упрощения назовем эти связи электричеством...

- Но как же получается, что Рик живет?

- Это вопрос сложный. Но тем не менее мы можем констатировать, что он обладает собственной волей и изменения произошли только во внешней форме. Он может использовать теперь ионизацию атмосферы, по желанию создавать грозу и "оживлять" аппаратуру, питаемую электроэнергией...

Стив замолчал. Робэн вынул платок и вытер пот со лба, потом спросил:

- Вы это все рассказали Мартине и Рене?

- Нет еще. Вы первый. Может быть, и расскажем им это... но несколько позже...

Ученый перевел свой взгляд на лампочку-ловушку и оперся обеими руками о стол. Его фигура в белом халате четко выделялась на фоне темнеющего окна. Наверное, он думал о том, как залучить в изобретенную им ловушку существо-молнию.

Стив протянул руку и потрогал лампочку.

- Рик Демаркэ - просто человек, и не более того. По крайней мере сейчас. Его перебросило в некое состояние, которое - нельзя исключать - уже неоднократно наблюдалось людьми древних эпох. Они не нашли ничего лучшего, чем создать миф о Зевсе, Юпитере-громовержце. И теперь, в данном случае, Рик обрел определенное электрическое могущество...

- И вы хотите завлечь это могущественное существо в лампочку?

- Да. Речь идет о том, чтобы найти точку, в которой сконцентрируется эта громадная энергия, распространенная ныне в атмосфере и пространстве вообще, проникающая сквозь существа и вещи, ведь тела и металлы, в частности, хорошие проводники. Вернуть ему начальную форму? Я, конечно, не перестаю об этом думать, но все же не это волнует меня в первую очередь. Если мне удастся завлечь его в стеклянную лампочку-хранилище, то он лишится возможности наносить вред, даже по неловкости или случайности. Ну а уж после того, как это случится, будут оправданы любые надежды. Но вести себя ему придется разумно и дисциплинированно, хотя поначалу это вызовет у него страшное раздражение и даже могут последовать какие-нибудь грубые выходки. Тем не менее в конце концов мы сможем общаться с ним. А почему бы и нет? Сможем воззвать к его благоразумию и проявлению доброй воли...

Между тем ночь полностью окутала кабинет доктора Стива. Находившиеся в нем мужчины молчали, думая каждый о своем.

Глава 9

В другом конце здания клиники доктора Стива в своей комнате, а вернее, крепости, ощетинившейся громоотводами, смертельно скучал Рене.

Шел нудный дождь. Телевизор смотреть не хотелось, книга казалась пресной и скучной. Все опостылело.

Его нынешнее существование напоминало ему прозябание какой-то амфибии, зарывшейся в ил на дне. Всегда подвижный и динамичный, он с трудом переносил это состояние "спячки", но тем не менее вынужден был следовать добрым советам доктора Стива, которого во всем поддерживал Робэн Мюска. Мартина тоже расценивала свое добровольное заточение как временное, но необходимое. Они понимали, что упрямство Рика безгранично и все повторится снова, хотя и неизвестно, каким образом.

Рене так же, как и Мартина, знал, что Рик жив, но не искал объяснений тому, что произошло. После случившегося он ждал чего угодно, и предосторожности в виде громоотводов и изоляторов успокаивали его только наполовину.

У Мартины, конечно, был настоящий контакт с Риком, и тот, казалось, понял слова Робэна Мюска о возможности использовать для связи телевизор.

Но затем...

Приложив максимум усилий, чтобы установить контакт, человек-молния был ужасно возбужден. Рене до сих пор помнил, как что-то пыталось проникнуть ему в мышцы в месте рисунка, оставленного молнией.

Сейчас, на раздеваясь растянувшись на постели, Рене курил.

С самого начала пребывания в клинике доктора Стива Рене и Мартина только и говорили друг с другом о своем необычном приключении. Не зная о результатах работы, проведенной доктором Стивом, они пришли к неутешительному выводу. Девушка до сих пор носила траур по своему жениху, а Рене разделял её горе. Оплакивая мертвого, как им казалось, исчезнувшего навсегда, они в то же время опасались энергетического существа, легко приходящего в неистовство и не видящего, что оно сеет вокруг себя бесчисленные разрушения.

В мозгу Рене зрел некий план. Не будучи осведомлен о намерениях физика, он в то же время понимал, что действия полиции в какой-то степени должны быть направлены на поимку Рика. И вот однажды он сказал девушке:

- Моя маленькая Мартина, наше присутствие здесь имеет двойную цель. Нас здесь защищают от Рика, от его преследования... Это факт. Но с другой стороны, мы просто являемся наживкой, чтобы его как-то схватить, пленить те энергетические силы, с которыми эти господа борются...

Мартина была того же мнения, хотя, конечно, она предпочитала быть в клинике, нежели в своей разоренной и разрушенной студии. Там она постоянно испытывала бы ужас и чувствовала себя в опасности. Да и Рене не хотелось больше подвергать себя пыткам и дрожать при мысли, что некто сорвет мясо и кожу с его груди, на которой отпечатался ужасный портрет.

В то же время оба они понимали, что невозможно быть здесь вечно. Что они могут сделать против такого противника? Единственное, может быть, установить между ним и собой достаточно большое расстояние?

Конечно, ни Мартина, ни Рене не знали, на какое расстояние может осуществляться воздействие нынешнего Рика. Но они полагали, что существует какое-то единственное решение, единственный выход из ситуации, в которой они оказались.

Рене не однажды думал обо всем этом, лежа в своей комнате, которую лестничная площадка отделяла от комнаты Мартины.

Сегодня вдруг он почувствовал беспокойство. Оно было очень стойким, хотя в комнате не проявлялось никаких вибраций и не менялась температура воздуха. И все же Рене чувствовал, что он уже не один. Некоторое время он не шевелился, потом встал и погасил сигарету в пепельнице.

- Это ты, Рик?

Рене внимательно обследовал потолок. Там не было никакой тучки. Ничего не происходило и с бытовыми приборами.

Однако Рене был уверен, что, невзирая на изоляцию, установленную техниками - сотрудниками доктора Стива, Рик находится с ним, здесь.

Несмотря на все свое мужество, парень задрожал.

Тот, другой, был невидим и бестелесен. Тем не менее Рене инстинктивно, как слепой, пересек комнату, вытянув руки.

- Рик? Рик? Что ты от меня хочешь?

Он обернулся, и его искаженное страхом лицо отразилось в зеркале.

- Ну вот... Просто я настоящий идиот... Смотри-ка, даже побледнел... Не может же Рик прийти сюда, чтобы убить меня... Рик... мой дорогой Рик... Ты же не хочешь сделать мне больно?

Он говорил это вслух и слышал свой голос. И в то же время понимал, насколько это все звучит фальшиво, сколько страха в его голосе, страха, который он не сумел скрыть, хотя и говорил будто бы сердечно.

- Нет! Рик!.. Нет!!! Только не это!..

Нападение было неожиданным, и Рене резко поднес руки к груди.

Это было как раз то, чего он больше всего боялся. Пытка, электромагнитное воздействие на изображение, впечатанное ударом молнии. Даже не сама боль, а ожидание боли.

Он скорчился, хотел позвать на помощь, но не смог произнести ни звука. Однако, будучи человеком здравым и рассудительным, несмотря на ужас, охвативший его, он все же смог понять, что происходит.

Он не испытывал боли!

И в то же время Рик-энергия штурмовал его. Но на этот раз тактика его изменилась: Рене ощущал на груди какое-то щекотание, совсем не болезненное.

Рик в этот раз действовал очень мягко, как если бы понимал, что не следует причинять другу боли.

Рене замер. Он не совсем понимал, что с ним происходит. Возможно, что Рик только пытался дать знать о своем присутствии тем, которые его любили, когда он был человеком.

Рене снова глянул в зеркало на свое лицо, по которому струились ручейки пота, и тут ему в голову пришла одна идея.

Он расстегнул рубашку, снял майку и замер в мягком свете ночника.

Портрет Рика, отпечатанный в натуральную величину, совершенно четко и ясно отразился в зеркале.

Рене почувствовал, как по его коже как бы скользнула мягкая человеческая рука, и инстинктивно вздрогнул.

Изображение лица Рика дрожало, как настоящее человеческое, послужившее моделью рисунку.

Словно во сне, Рене видел, как лицо в зеркале оживало, причем на его собственной груди. Глаза Рика наполнились жизнью, мускулы щек задвигались, лоб покрылся морщинами...

И вот зашевелились губы...

Весь похолодев, но целиком захваченный этим зрелищем, Рене продолжал смотреть в зеркало. Это был Рик, фантастический Рик, Рик необычный, но живой, как в каком-то фильме...

Рене не чувствовал боли. Он слегка дрожал, а отражение Рика что-то неслышно шептало...

- Что? Что ты хочешь мне сказать?

Конечно, изображение не могло говорить, но губы явственно шевелились. Их артикуляция должна была обозначать какие-то фразы, слова...

Рене напрягся, как это делают глухие, когда по шевелению губ пытаются понять собеседника.

Постепенно, с пропусками, он начал кое-что понимать.

Волосы зашевелились у него на голове, когда он наконец осознал, чего хочет Рик...

* * *

Господин Липензон был доволен. Сидя в своем огромном кабинете и посасывая сигару, всесильный шеф межпланетной полицейской организации даже забывал вздыхать, как он это делал обычно.

Перед ним стоял энергичный и улыбающийся Робэн Мюска, который только что закончил свой доклад. Больше не о чем было беспокоиться. Благодаря этому ловкому полицейскому и некоторым другим сыщикам, переброшенным космическими кораблями с Земли на спутники Марса, Интерплан свою задачу выполнил, во всяком случае относительно того, что касалось межпланетной контрабанды.

Радиоактивные камни никогда больше тайно не пересекут космические бездны, и планетные правительства могут быть в этом отношении спокойны.

- Браво, Мюска, браво, старина... Теперь мы имеем право...

Его прервал сигнал на видео... Он сморщился, рассердился и, наклонившись, проворчал:

- Ну что там еще?

- Господин директор, срочное сообщение инспектору Мюска, который должен сейчас находиться у вас...

- Да, он у меня... И что же? Мы заняты.

- Господин директор, корреспондент настаивает...

Липензон вздохнул и взглянул на Робэна.

Тот очень спокойно проговорил:

- Может быть, действительно что-то срочное, а? Мало ли что случается, когда отсутствуешь...

- Кто там на связи? - спросил Липензон.

- Доктор Стив, господин директор.

Робэн слегка вздрогнул, а Липензон сморщил нос. Ему это ни о чем не говорило, поскольку расследование дела Рика Демаркэ уже недели полторы не двигалось с места, а инспектор в это время занимался земными и марсианскими контрабандистами.

- Ладно, давайте его, - живо скомандовал Липензон.

На видеоэкране появился доктор Стив.

Его лысая голова странно поблескивала в мягкой полутьме помещения, а скрытые контактными линзами блеклые глаза не выражали, как обычно, некоторую иронию и постоянный скепсис вечного исследователя. Напротив, на этот раз в них сквозило нечто вроде ужаса.

- Извините, господин директор, но мне необходимо срочно предупредить инспектора Мюска, как можно скорее... и вас тоже...

- Что случилось, Стив?

- Они исчезли... оба...

- Как, и Мартина, и Рене?.. Их что, похитили?..

Стив пробормотал что-то невнятное.

- Вначале я полагал, что именно так... Думал, что это какой-нибудь трюк нашего друга-врага... Считал, что они дезинтегрированы... и переброшены через пространство... или превращены в грозовые тучи... Нет! Это все оказалось глупее... глупее, чем можно себе представить...

Он резко махнул рукой, подчеркивая свое неприятие происшедшего.

- Они бежали... Ушли по собственной воле... Несмотря на наблюдение моих медсестер... Впрочем... это даже как-то трудно представить...

- Но в конце концов, - рассердился Липензон, - что вы сами конкретно обо всем этом думаете?.. Вы говорите, что они смогли сбежать по собственной воле... Но ведь они же находились в убежище и...

Стив вытащил из кармана письмо и приблизил его к экрану, чтобы директор и Робэн Мюска могли прочесть.

- Вот смотрите... Несколько строк и подписи обоих. Они действительно сбежали... Они считают, что находятся в опасности, несмотря на все наши предосторожности!.. Скрылись... И не оставили никаких следов. Они что, оба сошли с ума?! Я ничего не понимаю, но результат налицо...

Робэн Мюска пробежал письмо и воскликнул:

- Клянусь Зевсом!..

Но тут же смолк, ибо понял всю иронию подобного восклицания. А вот господин Липензон и доктор Стив не совсем поняли, почему Робэн Мюска решил ещё к тому же и прокомментировать свои слова.

- "Клянусь Зевсом"... это как раз подходящий случай именно для такого выражения...

Но тут директор Интерплана стукнул кулаком по столу и прорычал:

- И это в тот момент, когда Интерплан добился грандиозного успеха в деле с марсианской контрабандой!.. Нате вам - такая дурацкая история! Да нас просто засмеют! Их необходимо немедленно найти... Вы слышите меня, Мюска, немедленно... Даю вам карт-бланш... В вашем распоряжении любые средства...

Робэн Мюска молча поклонился и вышел. Он ещё не совсем понимал смысл происшедшего, но был убежден, что Мартину и Рене необходимо найти.

Найти любой ценой!

Часть вторая Ловушка

Глава 1

Они не ускользнут от меня...

О! Они полагают, что скрылись. Но они очень примитивно организовали свой побег. Конечно, им удалось сбить с толку охрану и нарушить планы доктора Стива и Робэна Мюска, которые, правду сказать, далеко не глупы...

Но я выше всего этого... Меня невозможно ни обойти, ни обмануть каким-либо способом. Я пришел к мысли - а если я мыслю, то, значит, существую, - что в состоянии понимать мыслеизлучения тех, кто меня интересует.

Конечно, мне достаточно сложно организовывать этот мыслеперехват, да и идет он односторонне. Я нахожусь в положении человека, который слушает радио или смотрит телепередачу. Я проникаю в чужие мысли, но не могу передать свои...

Это заставляет меня страдать. Я сержусь, но все напрасно. Я чувствую, как во мне нарастает гнев и постепенно охватывает все мое существо, не могу сказать "тело", даже если бы оно у меня было... Чувства мои сохранились: я вижу, слышу, дышу и знаю об этом. Но это же мозг в чистом виде! Или какой-то электрический глаз, а может быть, даже радар. Но тем не менее я не просто мозг и не машина.

Я существую, вот и все.

Я являюсь собственной мыслью. И несмотря на это, сохраняю некое впечатление "конечности" происходящего. Должна же существовать какая-то граница, хотя, может быть, и менее грубая, чем у человеческого тела... Я ощущаю себя необыкновенно легким... Состояние такое, как будто я плаваю в аквариуме, наполненном нежной и ласковой водой, где свет и мысль незаметно проникают друг в друга. И хотя я теперь возвышаюсь над миром, в котором рожден, я не могу покинуть то, что мне близко и дорого.

Конечно же, прежде всего я отправился к Мартине.

Я пытался говорить с ней, я звал её, но она меня не слышала, я окутывал её нежной невидимой субстанцией, ласкал таинственными волнами, более легкими, чем фотоны света. Я баюкал её на том, что было теперь моей грудью.

Безрезультатно.

Я задавался вопросом, а не умер ли я? Может, это и случилось со мной в лесу Сенли?

После порыва гнева начались страдания. Потом я попытался все проанализировать и классифицировать. В общем, задействовать тот механизм, который люди называют разумом. "Поразмыслив", я решил использовать другие средства, чтобы добраться сначала до Мартины, а потом и до Рене.

Поскольку я был трансформирован в энергию, в электромагнитный поток, то подумал: а почему бы мне не попытаться оживить изготовленные людьми аппараты или бытовые приборы, созданные для укрощения электрического тока?

Прежде всего я установил, что не являюсь рабом обыкновенного выключателя. Затем выяснил, что дерево, фарфор, стекло, каучук и пластмассы чужды мне. Так же, впрочем, как и ткани. А вот металл, наоборот, неодолимо притягивал меня. Так же, как дружеская мягкая земля или вода, которая стала теперь для меня благословенным убежищем. И тела, в которые незаметно и тайно я мог войти, дрожь которых чувствовал при проникновении...

Это я и проделал у Мартины, довольно, впрочем, неуклюже. Я только напугал её, и все. А затем, страдая от её ужаса, вместо того чтобы бежать навсегда, я вдруг вспомнил о нашей совместной работе в институте. Мы с ней изучали азбуку морзе по методу Воретца. Просто так, учитывая возможность будущих космических путешествий...

И я оживил её бытовую технику. Мартина далеко не глупа, и она, в конце концов поняв, стала записывать мои сигналы-послания. Итак, средство передачи было найдено.

Все испортил этот появившийся не вовремя полицейский.

Меня опять охватил гнев. Однако должен признать, что говорил он обо мне с симпатией. Я чувствовал, что он расположен ко мне, и сконцентрировался на цветном стереотелевизоре. Но опыт, несмотря на все мои усилия, не дал результата, к которому я стремился.

Я понял, что мне абсолютно необходимо обрести первоначальную человеческую форму, стать самим собой и вернуться в мир, к жизни, к Мартине. Я стал искать свои фотографии и различные портреты.

Но, к сожалению, я ещё не мог правильно регулировать свою мощь. Дело кончилось тем, что я пережег все приборы в студии Мартины, а кроме того, слишком рьяно набрасывался на свои изображения, по-идиотски сжигая их одно за другим.

То же самое повторилось и у Рене после напрасных попыток поговорить с ним. У него я даже пережег, уходя, пробки, отчего произошло короткое замыкание. Я вовсе не хотел пугать его, а тем более причинять ему боль. Я просто слишком к нему привязан и пытался привлечь внимание к своему присутствию.

Но все мои старания привели только к тому, что он возбудился и разнервничался.

Исчерпав все возможные аргументы, я сконденсировал в воздухе влагу, ионизировал частицы воздуха и вызвал грозу.

Я спорил сам с собой, в то время как Рене, совершенно обезумев, бегал из комнаты в комнату.

С этим нужно было кончать! Мой дорогой Рене! Могу ли я, твой лучший друг, причинить тебе хоть малейшее зло?! Да ещё по собственной воле?

И все же я сделал это, спровоцировав вокруг тебя этот ужасный феномен... Тогда, решив покончить со всем этим, я излился сильнейшим электрифицированным дождем...

Затем прибыли Робэн Мюска и доктор Стив, а с ними и все прочие. Рене рассказал им, что произошло... Надо заметить, что многое в его рассказе противоречило моему пониманию событий...

И вот теперь они с Мартиной решили бежать...

Мне не составляло труда следовать за ними...

В клинике доктора Стива было совсем другое дело. Даже если бы я захотел вызвать новую грозу, мне это не удалось бы, во всяком случае, она была бы совершенно не эффективной, ибо доктор Стив поставил довольно простую, но надежную систему изоляции. Для меня было опасно соприкасаться с громоотводом или стенами.

Я чувствовал, что в них таится ловушка. Мне кажется, что все мое огромное существо могло бы странным образом поместиться на кончике иглы, а гигантские размеры мгновенно превратились бы в бесконечно малые... Не знаю почему, но это меня пугало.

Необходимо было строго себя контролировать. Слишком поздно я спохватился, что разрушил все свои портреты.

В Интерплане был фильм-расследование, в котором снято место, где все произошло, и есть портреты участников. Я попытался туда проникнуть. Но в моем присутствии часть фильма, где было нужное изображение, просто расплавилась.

Я знаю, что существует ещё один мой портрет. Но в этом случае я должен быть крайне осторожен. Я уже и так совершил ряд неуклюжих попыток добраться до него, но только заставил страдать Рене.

Теперь я мало-помалу регулирую свою мощь и действую осторожно. Не имея возможности устроить грозу в клинике доктора Стива, которая является настоящей антигрозовой крепостью, я все же могу приблизиться к Рене, ведь мой портрет находится у него на груди.

Я использовал это изображение, созданию которого я обязан молнии. Он понял, но страшно дрожал, хотя я ему на этот раз не доставил ни малейшей боли, а просто пытался оживить свой портрет.

Он все прочел по моим губам, вернее, по движению губ моего портрета на своей груди... И страшно испугался того, что я у него просил...

Потом он напугал и Мартину. Страх объединил их.

И они бежали!

Теперь они добрались до Венеры. Впрочем, большого труда это не составляло. Ведь Рене работал переводчиком в Межпланетной транспортной компании, так что пару билетов на ближайший звездолет Земля - Венера он получил с ходу. Действия свои они скрупулезно просчитали ещё в клинике. А их отсутствие там заметили только много часов спустя. В это время они уже находились далеко от Земли.

Я прекрасно понимал, что никаких научных изысканий доктора Стива они не страшатся, да и полицейская проницательность Робэна Мюска их не волновала...

Это меня, меня они боялись...

Прежде я был довольно неуклюжим, так вот я и сейчас почти такой. Конечно, когда я преуспел в энергетическом проникновении в чужие мысли, действия мои стали более рациональными. Но я чувствую, что между мной и живыми людьми существует пропасть. Конечно, я тоже живой, я мыслю и существую, но несколько иначе.

Значит, я совершенно ясно должен дать понять Рене, что мне от него требуется. В конечном итоге я хочу обрести самого себя, вернувшись в прежнюю форму. Но поскольку я не могу сделать это сам, то нуждаюсь в помощи. Все свои портреты я уничтожил по собственной неловкости, и теперь остался только тот, который носит на груди Рене. Но он в ужасе от того, что я хочу использовать его тело как трамплин...

Я дал ему в конце концов понять, что если это невозможно, то я заберу к себе Мартину. Просто я не могу существовать без нее, и все! Но поскольку мы теперь принадлежим к разным природам, то или я стану, как был, человеком, или Мартина должна стать такой, как я... Каким образом? Этого я ещё пока не знаю... Но скорее всего, я сосредоточусь, соберу всю свою энергию и попытаюсь расщепить её, чтобы она стала такой же, как я... А потом в космических просторах мы обретем свое счастье...

Эта мысль, которую я старался передать Рене, просто привела его в ужас. И кто испугался - Рене! Мой лучший друг! Рене, которому я доверял во всем, не согласился со мной! Он боится отдать мне свою плоть, чтобы я смог вернуться в прежний мир... А ещё больше он испугался, когда я высказал свои планы в отношении Мартины! Но ведь я хочу, чтобы она стала легкой и воздушной, как я...

Нет, Рене меня больше не понимает!

Едва я передал свое послание, как он опрометью бросился к Мартине. Я проник в их мысли, они оба меня страшатся. При мне они и выработали свой план побега, изучили расписание звездолетов, чтобы как можно скорее добраться до Венеры...

Мне не хотелось покидать их. Они оба нужны мне. И Рене из-за моего портрета, и Мартина, чтобы превратить её в энергию.

Впрочем, в тот момент я вовсе не собирался их ещё больше пугать, но потом, на борту звездолета, мне захотелось подать знак о своем присутствии. И я стал воздействовать на бортовые приборы, на электроосвещение... Рене сразу же побелел как полотно, а с Мартиной чуть не сделалось дурно...

На борту звездолета поднялась паника. Командир объявил тревогу, забегал экипаж... Я прекрасно видел, что техники ничего не понимают в тех разнообразных коротких замыканиях, которые я устроил, сам того не желая...

Да. Пока я ещё не могу полностью себя контролировать, так что момент решающего эксперимента ещё не наступил...

Мартина и Рене как будто все поняли, но членам экипажа ничего не сообщили. Они, конечно, догадывались, почему вдруг разом замигали и стали перегорать лампочки, почему вдруг взбесились некоторые приборы... Но тем не менее секрет они сохранили...

И вот теперь беглецы на Венере. Они постарались как можно скорее высадиться в этом городе-грибе, который окружал космодром, и сразу окунулись в тропическую жару, царящую на этой планете - сестре Земли... В городе они не остались, а под каким-то предлогом получили электроавто, несмотря на то, что их отговаривали от поездки в отдаленные районы планеты, как они собирались сделать.

На Венере ещё множество неисследованных или недостаточно исследованных районов... Климат, флора и фауна напоминают земные в доисторический период. Часто случалось, что пионеры, поисковики и туристы гибли в этих районах, особенно там, где тянулись бесконечные болота.

Так что правильно их отговаривали, но они ничего не хотели слушать, что-то плели о срочных исследованиях и вообще несли полную чушь...

Наконец отбыли... и я за ними следом...

Я не хочу покидать их, не хочу упускать их из виду. Но делать сейчас что-либо в отношении них тоже не буду...

Случай на звездолете заставил меня серьезно задуматься.

Я - силен, очень силен... Даже слишком силен... Мне необходимо как-то дисциплинировать себя... тщательно отрегулировать силу своего воздействия... Только тогда я или попытаюсь реинкарнироваться, используя тело Рене, на котором находится мое единственное изображение, или впитаю Мартину в себя...

Сейчас я плыву в венерианских тучах и безотрывно преследую их...

Глава 2

Электромобиль мчался по пустынной дороге. Мартина смотрела на гигантские деревья, которых постепенно становились все меньше и меньше.

- Приближаются болота...

Рене поднял голову. Он очень аккуратно и старательно вел машину от самого венерианского космодрома. В принципе они собирались добраться до селения пионеров, находящегося в нескольких тысячах километров от основного города-базы, где первопроходцы корчевали деревья и обрабатывали площадки у отрогов гор Тмекс'кс, названных так на языке аборигенов, с которыми пионеры установили первые контакты на Венере.

Мартина и Рене считали, что в этом заброшенном дальнем поселении будут в безопасности. По сути дела это было даже не селение, а просто лагерь, ещё очень скромно оборудованный, несмотря на то, что туда были доставлены с космодрома предварительно изготовленные конструкции. Однако сообщение с центром было сильно затруднено, так что колонисты жили практически в условиях, не слишком отличающихся от тех, в которых жило местное население. Оно тоже называлось тмекс'ксами, было примитивно, но не враждебно, и равнодушно восприняло прибытие марсиан и землян пятью или шестью годами раньше.

Почва в тех местах была богата астралиумом - радиоактивным минералом, ещё не обнаруженным на других планетах, являвшимся идеальным топливом для звездолетов, позволявшим им развивать высокие скорости.

Прохождение маршрута Земля - Венера обычно длилось около десяти земных суток. Беглецы, применив хитрость, срочно покинули космодром и контору МТК, где Рене хорошо знали. И тот, и другая в глубине души надеялись, что их злоключения кончились или закончатся, когда они присоединятся к группе колонистов, живущих вдали от благ цивилизации в надежде заработать состояние, добывая астралиум. Правда, не все эти изыскатели могли потом использовать заработанное, поскольку радиационные излучения и климат этой планеты очень вредно влияли на здоровье.

И вот в этом-то убежище Мартина и Рене хотели обрести мир и покой. Здесь не было вездесущих электроприборов, если не считать автономного движка-генератора... И потом, находилось все это так далеко...

- Наверное, он все же последовал за нами, - еле слышно проговорила Мартина.

Рене, конечно, услышал её, но отвечать не стал. С него ручьями лил пот. Было безумно жарко. Впрочем, на Венере всегда было жарко. Облачный покров постоянно окутывал планету плотным ватным одеялом, создавая тепличный или, точнее, парниковый эффект. Нужны были ещё тысячелетия, чтобы гигантские растения и животные уступили место нормальным, с земной точки зрения, образцам. Люди здесь дышали более или менее нормально, но практически никогда не видели неба.

Мартина была одета в нейлоновый костюм, вызывающий в памяти пляжные бикини бабушек. На Рене были шорты и майка. Он бы, конечно, с удовольствием снял и майку, но ему не хотелось обнажать грудь перед Мартиной. Естественно, дело было не в стеснительности, а в портрете на груди.

И вот наконец показались болота, по краям которых высились гигантские хвощи и другие доисторические растения. Из прибрежной грязи вылетела вспугнутая птица-тюлень, хлопая по воздуху своими ластами-крыльями, так что ветерок долетел и до электромобиля.

- Может быть, действительно... следовало сфотографировать портрет... Рика... - запинаясь, проговорила Мартина, как бы рассуждая сама с собой.

Еще до их побега, о котором доктор Стив не мог и помыслить, он собирался сделать нечто подобное... Однако они понимали, что человек-энергия не может контролировать себя... Существо, которое прежде было Риком Демаркэ, как-то умственно деградировало. Ведь везде, где только можно, оно сожгло свои изображения, даже фильм, хранившийся в Интерплане... Вот поэтому-то он теперь пытался вырвать плоть у Рене. Доктор Стив полагал, что теперь взывать к разуму Рика - все равно что обращаться к разуму животного. Он считал бессмысленным ждать благоразумия от энергетического монстра. Ведь Рик-энергия не скрывал своих намерений. Поэтому доктор Стив полагал, что его на первое время следует нейтрализовать.

Мартину и Рика охватил ужас, когда доктор Стив стал высказывать им свои гипотезы, но тем не менее все это уж очень было похоже на то, что Рик передал с помощью портрета: или Рене отдает свою плоть и кожу для его возвращения, или он попытается дезинтегрировать Мартину, чтобы превратить её природу в подобие своей.

Вот потому Мартина и Рик покинули клинику доктора Стива. Они боялись Рене, но боялись и того, что, несмотря на свои добрые намерения, доктор использует их как наживку, а Рика как подопытную собачку.

Об этом они и думали, пока электромобиль добирался до болот.

Болота были в сущности грязевым океаном, на поверхности которого возвышались тысячи и тысячи грязевых островков, где переплетались корнями и стволами растения, кишел мир птиц-рыб, растений-насекомых, раковин-млекопитающих, гигантский хаос развивающейся жизни.

- Пожалуйста, карту, Мартина...

Она нажала кнопку на бортовом табло, и там появилась цветная рельефная карта. С помощью специального приспособления Мартина сориентировала её, а Рене быстро отметил место, где они находились.

- Да-а-а... - протянул он. - Нам нужно по меньшей мере двое суток...

Так оно и было, учитывая, что вращение Венеры в общем совпадает с движением её сестры-Земли...

Мартина слабо улыбнулась... Горы Тмекс'кс были ещё довольно далеко, и путь предстоял нелегкий. А взяли они с собой лишь самое необходимое и понимали, что придется вернуться к почти первобытному существованию. Но это было лучше, чем тот кошмар, который они пережили.

Обоим взгрустнулось, ибо они тут же подумали о Рике...

Сердце Мартины обливалось кровью, когда она вспоминала о счастливых часах, проведенных вместе с ним...

Что касается Рене, то он едва сдерживал слезы. То, что случилось с Риком, заставляло его страдать. Он слишком любил Рика.

Подтянув вверх колеса для передвижения по суше, электромобиль вырулил на поверхность болота на воздушной подушке.

- Мартина...

- Да, Рене...

- Вот ты говорила о фотографировании портрета Рика, но ведь доктор Стив сказал... помнишь?.. Рик снова будет набрасываться на свой портрет и все кончится безрезультатно... Стив заявил это совершенно убежденно. Чтобы обрести прежнюю природу, Рику нужно восстановить метаболизм, а для этого ему необходим ещё и своего рода трамплин. Иначе говоря, изображение лица не представляет для него самостоятельной ценности, оно должно быть связано с организмом другого человека. Так что я одновременно несу портрет, запечатленный грозой, и...

- Замолчи!!!

Она боялась разговоров на эту тему, боялась быть дезинтегрированной и превращенной в молнию, но и, естественно, вовсе не желала, чтобы погиб Рене.

Впрочем, оба они в ходе своего путешествия неоднократно задавались вопросом: стоит ли поддаваться панике?..

Ах! Если бы они могли полностью доверять доктору Стиву!..

Но, к сожалению, физик все рассматривал с точки зрения чистой науки. Он мечтал лишь о поимке человека-молнии...

А потом случилось нападение на них в звездолете. Конечно, эта атака Рика относилась к ним одним. Но сказать об этом они никому не осмелились.

Это стало концом их относительного спокойствия. Выходило, что Рик постоянно их преследовал, где бы они ни находились. Его распыленная сущность плыла с ними через космические бездны... Но время шло, и, поскольку ничего больше не происходило, они постепенно успокаивались. Может быть, рассуждали они про себя, в космическом корабле просто случилась какая-то поломка на электронно-командном пункте... Вот они ведь добрались до Венеры, и ничего больше не происходило. Можно было действительно считать, что все кончилось благополучно и Рик теперь оказался далеко от них.

Да, возможно, это был самый лучший вариант. Рик, конечно, привязан к ним, как и прежде, но нежность и любовь его - это нежность и любовь зверя. На их счет он безмятежно безжалостен: убьет Рене, чтобы воспользоваться его телом и отпечатком, или расщепит Мартину, чтобы слиться с ней в нынешнем энергетическом существовании...

Рене вздохнул. У него опять защипало глаза, и Мартина прекрасно его понимала. Она молча протянула ему солнцезащитные очки. Кабина электромобиля была прозрачной для лучшего обзора, но не могла защитить от лучей пурпурного солнца, бьющего прямо в глаза сквозь облачное покрывало...

Вспугнутые птицы-тюлени тяжело взлетали с островков грязи при их приближении. Два или три раза беглецы замечали на поверхности какие-то всплески, напоминающие блеск молний. Это вызывало неприятные воспоминания и заставляло их вздрагивать...

Впрочем, эти "молнии" имели животное происхождение. Это были амфибии, отчасти похожие на земных; они могли передвигаться также и по суше. Особенность заключалась в наличии специального органа, вырабатывающего электричество. Нечто подобное существует на Земле у ската или электрического угря. По-венериански этих животных звали вруулк. Это название чем-то напоминает сухое щелканье электроразряда, которым наносится удар по врагу или убивается добыча, поэтому земляне сохранили его в своем языке.

- Не дай бог, - пробормотала Мартина, - чтобы нам пришлось сражаться с этими чудовищами... Говорят, что они очень быстро двигаются.

- Наша машина даже не касается поверхности воды, - попытался успокоить её Рене, - так что мы ничем не рискуем...

Однако в глубине души он был неспокоен.

Тем временем солнце постепенно опускалось, и следовало подумать о ночлеге. Они решили остановиться на одном из окутанных пышной растительностью грязевых островков. Растительность на островках была настолько густой, что они казались просто кустами зелени, плавающими на поверхности воды. К тому же на них часто росли огромные, невообразимо яркие цветы.

Мартина задумалась и даже чуть-чуть отключилась. Побывать на Венере было её заветной мечтой. Она прекрасно знала, что таково же было и желание Рика. Он мечтал свозить её сюда после свадьбы, преподнеся таким образом своего рода свадебный подарок...

И вот она здесь, но в качестве беглянки. Они не могут осесть в более или менее обжитых местах планеты, а должны забраться в такую даль, куда не всегда рискнет поехать за мужем - искателем астралиума верная бесстрашная жена. И вдруг Мартина издала вопль ужаса. Рене про себя выругался, кляня все кометы космоса, и резко увеличил скорость электромобиля. Машина шла на небольшой высоте, всего около полуметра от поверхности воды, и слегка задела тяжелую массу, скользнувшую под днищем. К счастью, животное уже скрылось. Они могли теперь видеть его только в зеркале заднего обзора...

- Это вруулк?

- Пожалуй, нет. Тот бы устроил выброс молнии или по крайней мере снопа искр... Должно быть, это мки, венерианский гиппопотам, который использует в борьбе подвижные рога...

Мартина боязливо передернулась. Ей приходилось видеть фильмы, в которых показывали этих мки, и её пугала одна только мысль о столкновении с подобным толстокожим, ощетинившимся своими подвижными острыми выростами, которые он, как вилы, вонзал в противника.

Несколько дальше вода бурно кипела, покрываясь темно-красными разводами, ещё более четкими, чем пурпурные отблески заходящего солнца. Мириады огромных насекомых кружились над этим гигантским водоворотом. Рене сделал вираж и пронесся теперь над целым стадом мки, а сзади них из кипящей воды вырывались голубые и фиолетовые молнии и выскакивали на поверхность два гигантских, ударяющихся друг о друга огромных тела.

Охваченная ужасом, Мартина прижалась к спутнику. Слегка обернувшись, она все ещё видела сверкание зловещих молний.

- Пожалуй, теперь, - проговорил Рене, - это действительно вруулки...

Он снова сделал вираж, чтобы обогнуть стаю тяжело взлетевших птиц-тюленей, которые до того мирно спали на поверхности. Сражающиеся чудовища с их по-кабаньи вытянутыми мордами и разверстыми бездонными пастями скрылись вдали, и только чуть видны были скрещивающиеся, как мечи, вспышки голубых искр. Мартине стало нехорошо...

Рене прибавил скорость, обогнул один за другим несколько островков, и скоро не стало видно даже блеска разрядов этой чудовищной битвы.

- Не бойся, моя маленькая Мартина... Выбрось ты этих страшилищ из головы... Нам пора, пожалуй, подумать о месте ночлега...

Он спикировал на какой-то островок, покрытый пышной растительностью, колыхавшейся в вечернем воздухе. Солнце наполовину уже опустилось за горизонт.

Мартина поблагодарила Рене слабой улыбкой и с облегчением вздохнула. Облет островка показал, что никаких животных на его отмелях вроде бы нет.

В этот момент в радиоприемнике раздался сигнал. Бортовое радио посылало вызов. Рене и Мартина вздрогнули и переглянулись. Рене повернул переключатель. До них донесся искаженный помехами и шумами голос, тонущий в низком гудении:

- Марти... на... а... я здесь... люблю тебя... охраняю... ю... ю...

Окаменев и обливаясь холодным потом, они слушали голос Рика... Рика-молнии...

Теперь никаких сомнений не было: Рик проследовал за ними с одной планеты на другую. Он шел за ними, как привязанный.

Глава 3

Пала ночь. Ночь совершенно черная. Планета не обладала спутником, подобным земной Луне, который бы как-то смягчал сумрак. К тому же звезды были совсем не видны под облачным покрывалом.

Тем не менее эту всеобъемлющую тьму постепенно стало пронизывать какое-то призрачное смутное свечение. Оно наверняка побудило бы земных поэтов к созданию поэтических шедевров...

Рене не спалось, и он бродил по берегу островка. После той фразы Рика, которую они сумели разобрать, он чувствовал себя совершенно разбитым.

Мартина прошептала:

- Неужели, даже если мы улетим из нашей Галактики, он последует за нами?..

Их снедали беспокойство и страх. Стоило ли теперь пробираться дальше?

Наконец Мартина, сраженная всеми этими переживаниями, заснула, а Рене продолжал бродить, выкуривая сигарету за сигаретой.

Островок, на котором они устроились, был просто кучей грязи, которую растения держали своими цепкими корнями. Несколько украшала отмель каким-то чудом занесенная сюда полоска песка.

Крупные листья растений медленно колыхались от теплого ветерка. На Венере никогда не было резкой смены температур, так что ночь и день не слишком отличались. Огромные цветы издавали невообразимо нежные ароматы, а шелест листьев звучал волшебной музыкой.

"Рик уже добился того, что мы стали полусумасшедшими... Возможно, мы и на побег решились под влиянием его тайных импульсов... А теперь живем в постоянном страхе, и Мартина и я... Как бы этот адский климат вообще не довел нас до полного безумия..."

Так размышлял Рене. В окружающей его темноте то и дело что-то мерцало. Из плещущейся грязи вылетали разряды голубовато-фиолетовых молний, испускаемых вруулками. Рене вздрогнул, представив себе, что будет, если одному из этих монстров вдруг вздумается выбраться на бережок.

Он не так уж хорошо был знаком с венерианской фауной, но все же ему было известно, что эти животные периодически выходят на сушу.

В воздухе толклись светляки, ими же была усыпана и листва. Рене отмахивался, когда эти довольно крупные насекомые, некоторые из которых достигали размеров летучей мыши, слишком близко подлетали к его лицу.

Вруулки продолжали периодически метать свои стрелы, и ко всему прочему временами с разных сторон доносились какие-то крики, вопли и стоны от злобных до сладострастных, от мольбы о спасении до торжества победителя... Все эти звуки издавали представители венерианской фауны: насекомые, птицы, рыбы, млекопитающие, носящие странные варварские названия, которые им дали тмекс'ксы и к которым земляне не испытывали ничего, кроме отвращения.

Несколько раз Рене слышал у себя над головой тяжелый полет птиц-тюленей. Некоторые из этих созданий были покрыты светящимися насекомыми или окружены облаками зланов. Сотни зланов составляли просто гигантские образования и напоминали карикатуро-фантастических огненных птиц.

В зарослях зашуршало какое-то животное, может быть хищник, и Рене ухватился за рукоятку лучевого пистолета, готовый в любой момент открыть стрельбу. Вот из зарослей высунулась голова, её тут же окружили зланы, и она поспешила снова укрыться в листве.

Несколько раз Рене казалось, что он видит вдалеке какие-то вращающиеся столбы света, но он никак не мог понять, что же это такое: расстояние было слишком велико, да и столбы эти вскоре погасли...

Вдруг, словно по неслышной команде, танцы зланов прекратились и остались лишь посверкивания голубовато-фиолетовых молний вруулков, этих жутких кашалотов болотных глубин.

Рене зажег от окурка новую сигарету. Он курил непрестанно, поскольку ему казалось, что это несколько заглушает страх. И в этот самый момент зланы вновь взвились в воздух.

Рене вдруг показалось, что по груди его снова шарит невесомая и невидимая рука Рика-молнии. Затем это ощущение исчезло, и Рене подумал, что просто у него пошаливают нервы. Но тут возникло ощущение грозового присутствия в воздухе.

Он увидел, что над островом взлетела огромная туча зланов и, начав вращаться, образовала гигантскую спираль.

- Чем-то эти зланы похожи на наших пчел или муравьев, - пробормотал себе под нос Рене, - и напоминают их потому, что живут крупными сообществами... Может быть, сейчас они выбирают себе царицу-матку...

Конечно, приблизительные познания в венерианской энтомологии позволяли ему выдвигать подобные предположения, но вскоре даже он, слабо разбирающийся в этих вопросах, почувствовал, что здесь что-то не так. Зланы впали в какое-то яростное возбуждение и выглядели постоянно растущим облаком, никакой спирали уже не было.

Неожиданно в этом облаке стали образовываться пустоты, и, словно повинуясь неслышным командам, зланы начали выстраиваться в четкую длинную полосу.

Рене от удивления разинул рот и даже выронил сигарету, настолько это было для него неожиданно. Что означают эти построения на фоне бархатной венерианской ночи?

Тут откуда-то принеслась новая стая зланов. Эти не стали выстраиваться, а начали образовывать над полосой какие-то крючки и скобки. И вдруг в небе Венеры четко обозначилась заглавная буква "R", точно такая, как в световых рекламах на Земле и Марсе.

Пораженный Рене смотрел на это чудо и думал, не снится ли ему все это. Но нет, он вовсе не спал, и это была самая настоящая буква "R", самый настоящий шестнадцатый знак французского алфавита. Это была начальная буква его, Рене, имени!

Но зланы ещё не закончили своей работы. Что-то начала формировать новая группа насекомых. Рене стиснул зубы, он стал понимать происходящее.

Теперь он догадывался, что таким способом будет написано все его имя. Ему хотелось разбудить Мартину, но не терпелось самому расшифровать послание. Ибо он был твердо уверен, что это будет именно послание. В этот раз Рик воздействовал своим мощным полем на насекомых, найдя средство вновь обратиться к живым людям, к которым он был крепко привязан.

Рене, я здесь... я не хочу... тебе зла... Пусть Мартина спит... не буди ее...

Повинуясь воле человека-энергии, светлячки выписывали в небе строку за строкой. Рене стоял, сжимая кулаки и чувствуя, как по его спине струится холодный пот. Но что он мог поделать? Рик оказался сильнее, Рик с непоколебимой жестокостью писал светящимися буквами свою волю.

Помоги мне, Рене... Ты носишь на себе то, что было моим лицом... Мне необходимо восстановиться... Но я не хочу действовать без твоего согласия... Согласись, чтобы я начал работу над твоим телом, и я вернусь в свое прежнее состояние...

- Нет!.. Нет!.. - задыхаясь, проговорил Рик, отступая перед застывшим в воздухе посланием, к которому добавлялись все новые и новые фразы.

Он страшно боялся и понимал, что Рик быстро прогрессирует. Человек-энергия распространяет свое влияние на все, что является проводником электричества. Но в то же время, несмотря на свое нынешнее могущество, Рик не желает быть энергетическим потенциалом, а жаждет перевоплотиться, сконцентрировавшись на своем портрете, украшавшем грудь Рене.

- Нет! - ещё громче завопил Рене.

От его крика проснулась Мартина и в испуге выскочила из электромобиля. Увидев в воздухе светящиеся письмена и прочтя фантастическое послание, она перепугалась ещё больше. Она инстинктивно прильнула к Рене, стремясь ощутить его живое тепло, и оба они застыли в предчувствии беды. А Рик все писал и писал, настаивая на своем желании и обещая в противном случае забрать к себе Мартину, изменив её природу.

В трясине вдруг что-то захлюпало. Оттуда показалась бесформенная туша, и на берег хлынула волна грязи, образуя настоящий прилив. Мартина и Рене отступили. Возле них что-то полыхнуло и прогрохотало. Длинная голубовато-фиолетовая молния озарила ночь, мгновенно разрушив послание Рика. Это означало появление вруулка...

Явление повторялось несколько раз со все нарастающей силой. Грохот становился оглушающим, а молнии ослепляли. Прижавшись друг к другу, Мартина и Рене продолжали отступать.

При свете молнии они увидели, как на зыбкий берег выбирается обитатель грязевых бездн. Тяжело передвигаясь по небольшому участку суши, он двинулся к ним...

Земляне искали спасения от этого живого воплощения зла, но отступать было некуда...

Глава 4

У Мартины стучали зубы. Она вцепилась в руку Рене, как это делают утопающие, и пятилась с ним шаг за шагом, а он пытался прикрыть её своим телом. В руке он держал лучевой пистолет.

Конечно, это было страшное оружие, но чем оно могло помочь в борьбе с гигантским зверем?..

Вруулк наверняка был удивлен и рассержен, обнаружив двуногих, вторгшихся в его владения.

- Черт возьми... - бормотал, подталкивая вцепившуюся в него Мартину, Рене, - это чудовище не менее семи метров...

Монстр опять выбросил вверх сгусток энергии. Какие-то голубовато-фиолетовые ручейки струились по его бокам, а возле головы поблескивали чешуйки; тело довольно бесформенное и тяжелое, поддерживаемое подобиями ног-ластов. При вспышке молнии раздавался сухой и мощный грохот...

Отдавал ли себе отчет Рик-энергия, что беглецы находятся в самом что ни на есть бедственном положении?

Остатки рассыпавшихся букв послания являли собой фантастическое зрелище, а зланы роились теперь перед мордой чудовища, отчего стали четко видны его огромные фасетчатые глаза, близоруко уставившиеся на землян. Стоя под сенью листвы, Мартина и Рене старались не делать резких движений, чтобы не привлечь внимания вруулка; их тоже постепенно окружали светящиеся насекомые...

- Эти мерзкие букашки сейчас полностью высветят нас, - прошептал Рене, резко махнув рукой.

- Боже, какой отвратительный запах, - пробормотала Мартина.

От вруулка действительно несло мускусом и гнилью разложившихся растений. Гигантская рептилия, потеряв их на некоторое время из виду, закрутила головой. Должно быть, она обнаружила их, так как выбросила ещё один сноп света и медленно двинулась вперед...

- Рене... Рене... спаси меня!..

Рене потащил её в заросли. Сырая почва проваливалась под их ногами и тряслась от шагов монстра. С треском ломались какие-то корни. Вокруг кипела неведомая жизнь, но они видели только смутный свет, создаваемый зланами.

- Давай скорее туда, - указал Рене на какую-то выемку, подталкивая Мартину, а сам, заслонив её своим телом, выставил вперед излучатель. Тихо... не шевелись...

Но поможет ли сейчас это оружие? Во всяком случае он будет держаться до конца.

Вруулк продолжал продвигаться, шурша и треща ветками и безжалостно давя огромные, напоминающие орхидеи цветы.

И вдруг животное повернуло в другую сторону. Что это могло значить?

- Я пройду немного вперед... Посмотрю, что там такое, - прошептал Рене.

- Нет... нет... Не оставляй меня!

- Не беспокойся, малышка... У меня же излучатель... В крайнем случае выпалю в этого пожирателя грязевого супа... Но нужно знать, что там еще... Я сейчас вернусь...

Но она никак не хотела остаться одна и предпочитала пойти с ним в любом случае.

Они двинулись вперед, скользя между огромными стволами растений и гоня перед собой стаи настырных зланов.

Вруулк повернул к берегу.

- Боже мой! - простонал Рене. - Электромобиль...

Животное явно заинтересовалось этой странной яйцеобразной штуковиной. Рене боялся, что ударом лапы монстр сбросит авто в грязевую пучину. Это была бы настоящая катастрофа, ведь они оказались бы на маленьком островке, затерянном посреди грязевого океана, а островков таких здесь было бесчисленное множество. Обнаружить Мартину и Рене можно было бы тогда только чудом. Вряд ли это смогли бы сделать земляне, не говоря уже об аборигенах. Рене вовсе не радовало, что придется играть в Робинзонов в подобных условиях, и он уже совсем было собрался использовать поражающий луч, чтобы заставить монстра изменить направление.

Амфибия уже подняла левую лапу-ласт, намереваясь ударить по электромобилю. Мартина в испуге громко вскрикнула, и животное, заинтересовавшись резким звуком, повернуло снова к джунглям. На этот раз оно окончательно разъярилось. Искры беспрерывно взлетали вверх, а светящиеся фиолетовые ручейки стекали вниз по всему телу.

Рене и Мартине опять пришлось искать хоть какое-то убежище.

И тут вдруг в бесконечной ночи произошел мгновенный гигантский выброс энергии, ослепив землян. По шкуре вруулка пробежала волнообразная дрожь. Он почувствовал нового врага.

- Рене, что же... это такое?

- Откуда мне знать?!.. Наверное, ещё один какой-нибудь непонятный феномен этой дьявольской планеты...

Им обоим как-то сразу пришло в голову, что, удрав на эту страшную планету, они совершили явно сумасшедший поступок. Здесь они были в значительно меньшей степени защищены от Рика, чем на Земле.

Световой всплеск повторился. Он ударил в остров и заставил чудовище скорчиться. Рене и Мартина поспешно скрылись в зарослях. Но тут же почувствовали, что их касается что-то мягкое и скользкое. Мартина от страха и отвращения закричала, а Рене инстинктивно выхватил излучатель и выпалил. Раздался жалобный стон, и что-то тяжелое рухнуло, ломая ветви. Шатаясь и помогая друг другу, они бросились бежать. Внезапно ночь прорезал яркий свет, и они увидели перед собой мрачную поверхность грязевого океана. До него оставалось ещё метров десять, а отступать назад уже было невозможно.

Позади, путаясь в растительности, барахтался озверелый вруулк, загребая ластами так, как он это делал в водно-грязевой стихии.

Мартина и Рене выскочили на прибрежную отмель. Тут у Рене возникла новая идея:

- Давай-ка сделаем круг по острову... Ведь получается, что этот вруулк бегает не так быстро, как считалось... Обгоним его и доберемся до электромобиля... Вскочим в него и удерем... Куда-нибудь подальше...

- А если он отрежет нам отступление, Рене?

- Ну, тогда...

Новая вспышка позволила им увидеть полет стаи птиц-тюленей, которых вспугнули таинственные ночные события. Мартина поскользнулась, Рене поддержал её. И тут же он понял, что попытка их потерпит крах. Вруулк, который несколько раз менял направление, вдруг, обезумев от белого свечения, бросился напрямик сквозь листву и кустарник, чтобы отомстить этим двуногим козявкам, осмелившимся посягнуть на его остров. Остров должен принадлежать ему, и только ему!

- Пропали, - проговорил Рене. Это вырвалось у него как-то неожиданно.

Мартина остановилась, увидев, что остановился Рене. А тот уже поднимал излучатель.

Мощный луч поразил чудовище. Оно пошатнулось, но не упало. Наклонив голову, оно выбросило сноп пламени, и рядом с беглецами вспыхнули кусты. Над ними по-прежнему дрожал луч света, и, посмотрев в сторону, куда упала молния вруулка, они увидели, что стволы там обуглились.

- Боже, что было бы, если бы он угодил в нас! - воскликнул Рене.

Надежды на спасение оставалось все меньше. Вруулк постепенно настигал их. Что мог сделать излучатель против этого многометрового страшилища величиной с двух земных слонов, да ко всему прочему бывшего ходячей электростанцией?

Рене ещё дважды выстрелил, и это заставило монстра чуть отступить, но затем он снова упрямо двинулся на них.

- Проклятые чешуйки, они только плавятся под лучом... Если бы только я мог добраться до его сердца!..

Но, не зная анатомии венерианских чудовищ, Рене не мог нанести верный удар, а вруулк был совсем близко.

- Рене! Мартина!..

Их звали. Голос, казалось, доносился с неба. Потрясенные, они замерли. Неужели это Рик? Но нет... Голос исходил откуда-то из передатчика вдалеке от них.

- Нас зовут... Это какой-то кошмар... Или нам чудится?

Рене ещё раз выстрелил, целясь в грудь монстру, затем стал отступать, увлекая Мартину, но споткнулся, упал и выронил излучатель. Он попытался подняться, но берег был скользкий, и он снова упал.

Вруулк приближался. Он перестал извергать молнии, видимо решив, что добыча уже не ускользнет. Лапа чудовища поднялась в воздух.

Рене закричал. Вопль объятой ужасом Мартины прозвучал как эхо...

Рене откатился в сторону, и вруулк промахнулся. И тут Рене и Мартина услышали:

- Мартина, скорее в сторону! Мы сейчас будем стрелять в животное!

Она сразу не поняла и продолжала смотреть на Рене, возле которого пасть страшилища впилась в почву.

- Рене!.. Рене!.. А-а-а-а-а!..

Она почувствовала, что сейчас потеряет сознание: ей показалось, что в жутких челюстях хрустят кости Рене.

Белый свет стал ещё ближе, и сквозь весь этот кошмар Мартина как-то машинально отметила характерное гудение.

Но ведь Рене погиб! Все остальное для неё потеряло всякий смысл. Тут белый свет погас, и Мартина поняла, что наступает рассвет. Сквозь ватную атмосферу планеты пытались пробиться первые солнечные лучи. И вдруг сверху ударила огромная молния...

Мерзкое, жуткое чудище лежало неподвижно зловещей темной массой, а молния, осветившая весь островок, джунгли, застывшую Мартину, всех мки, вруулков, птиц-тюленей, всех животных и растения, начала медленно гаснуть, как бы растворяясь в свете нарождающегося дня...

Мартине показалось, что она видит в небе какую-то темную сферическую массу, но в глазах её ещё бегали искорки от вспышки молнии и она боялась ошибиться.

Тем не менее ясно было одно: молния поразила вруулка в тот момент, когда он уже был готов проглотить Рене.

Оглушенный и ослабевший вруулк, пошатываясь, стал подниматься, но поймать и съесть кого-либо он уже не пытался.

Вновь вспыхнул белый свет, и теперь стало совершенно ясно, что он исходит из темной сферы, которая, жужжа, опускается.

Упавшая на колени Мартина увидела зрелище, заставившее её забыть все события этой фантасмагорической ночи, которая наконец кончилась.

Рене стонал, он был ранен. Особенно пострадала одна нога. Рядом с ним, так и не сумев встать, лежало пораженное молнией чудовище, напоминавшее сейчас огромную собаку, которая укусила хозяина и теперь, раскаиваясь, виновато облизывает свою жертву.

Глава 5

Робэн Мюска выпрыгнул первым, все ещё сжимая в руке свой лучевой пистолет. Он собирался снова выстрелить во вруулка, поверженного молнией и ставшего на удивление смирным. Но доктор Стив заорал во все горло:

- Нет!.. Мюска!.. Не стреляйте!.. Не смейте в него стрелять!..

Космический детектив удивленно обернулся к физику, который выскочил следом за ним из венерианской патрульной геликосферы, используемой колонистами для перелетов на дальние расстояния.

- Не стреляйте!.. Я потом вам все объясню... Теперь нет никакой опасности... По крайней мере сейчас... в данный момент...

Мартина не стала задаваться вопросом, как эти двое оказались здесь и к тому же в самый подходящий момент, несмотря на то, что они с Рене тайно покинули их на Земле, запутав свои следы. Сейчас её занимало только одно судьба Рене. Она была в состоянии полной растерянности, видя, как вруулк продолжает лизать своим огромным языком изуродованное колено Рене, а тот лежит неподвижно, словно тряпичная кукла. Тем не менее приблизиться она не осмеливалась.

А вот Робэн подошел, и Рене протянул ему свою дрожащую, слабую руку. Мартина услышала, как он простонал:

- Не оставляйте меня... Он меня только что...

Чудовищные ласки вруулка вызывали у него явное отвращение и страх.

Робэн Мюска заколебался: стрелять или не стрелять? А тут подбежал доктор Стив.

Первое, что он сделал ко всеобщему удивлению, стал командовать, обращаясь к вруулку:

- Назад!.. Отодвинься!.. Назад!.. Теперь лежать!

Можно было поклясться, что он разговаривает с собакой. Но самое поразительное было то, что вруулк беспрекословно ему повиновался. Он отодвинулся, убрал свой липкий язык, которым слюнявил окровавленную ногу Рене, и замер. Не обращая больше внимания на животное, Стив и Робэн наклонились над раненым.

- Эй! Скорее заберите его!

Из геликосферы появились трое местных полицейских с носилками. Они осторожно положили на них Рене, который тут же потерял сознание.

Робэн Мюска подошел, чтобы поддержать Мартину. Она стояла пошатываясь, совершенно ошеломленная, и бормотала:

- Боже мой!.. Боже мой!.. Я, наверное, сейчас сойду с ума!..

Представитель Интерплана вытряхнул из маленькой упаковки две пастилки:

- Возьмите, мадемуазель Лассерр...

Это были витамины ХС. Она беспрекословно их проглотила и через минуту почувствовала себя уже лучше. И тут у неё из глаз хлынули слезы. Она смотрела на несчастного Рене, которого собирались уносить. На доктора Стива она боялась даже взглянуть. Ведь они с Рене сбежали из его клиники, опасаясь стать приманкой для поимки Рика-энергии. И вот теперь такой ужасный финал.

- Успокойтесь. Поверьте мне, его спасут, - проговорил доктор Стив. На Венере прекрасные клиники...

Она подняла голову.

- Но... что же произошло?.. Почему?.. Чудовище его только что чуть ни убило?!.. Затем... молния... и теперь он...

Она с отвращением взглянула на лежащее животное. Стив мотнул головой:

- А вы повнимательней посмотрите на это!

В этом и заключался ответ. На все вопросы сразу.

Полицейские подняли носилки с Рене, на котором была легкая нейлоновая майка, ставшая от пота совершенно прозрачной. В свете венерианской зари Мартина сквозь мокрую ткань увидела портрет, нанесенный молнией на грудь Рене, портрет, за которым охотился Рик, память о лесе Сенли.

- Рик! Рик!..

Она посмотрела на доктора Стива, потом на Робэна. Оба дружно закивали головами.

Мартина поняла и повернулась к поверженному чудовищу, которое лежало позади них, не обнаруживая теперь никаких враждебных поползновений, а просто зализывая раны, нанесенные лучевым пистолетом Рене.

Девушка тут же отвернулась, не в силах вынести этого дикого зрелища, а больше всего страшась посмотреть правде в глаза.

Робэн и Стив между тем решили, что не могут больше терять времени. Они должны были до конца выполнить свою миссию, которая состояла в том, чтобы лишить человека-энергию возможности творить зло.

Но сейчас самым важным было другое - вылечить Рене.

Город, построенный землянами вокруг поселения тмекс'ксов, был ультрасовременным, и доктор Стив был уверен, что найдет там все необходимое для продолжения своей работы. Там он должен заняться Рене, которому вруулк буквально раздробил левую ногу и сломал несколько ребер.

Рене дышал с трудом, и Стив не скрывал своей обеспокоенности его состоянием. Мартина же готова была вот-вот опять упасть в обморок. Сейчас она вместе с полицейскими и Рене находилась в салоне геликосферы, держала своего друга за руку и молчала, а тот со слабой и печальной улыбкой смотрел на свою несчастную спутницу.

Доктор Стив сделал раненому инъекцию, чтобы облегчить его состояние на несколько часов, поскольку вылететь немедленно они не могли. Необходимо было решить ещё одну сверхсложную задачу.

Полицейские с лучевыми пистолетами в руках - значительно более мощными, чем тот, который был у Рене, - со всеми предосторожностями сопровождали физика и детектива, которые направились к поверженному вруулку. Тот все ещё зализывал раны, полузакрыв глаза, веки которых щетинились роговыми выростами, и положив вытянутую морду на лапы-ласты. Теперь он напоминал домашнее животное. При приближении доктора Стива и инспектора он, казалось, несколько обеспокоился, но они отнеслись к вруулку без малейших признаков страха. Полицейские же очень удивлялись этому и были жутко напряжены. Они прекрасно знали, что такое вруулк, поскольку неоднократно встречались с подобными страшилищами.

День быстро разгорался. Огромное красное пятно солнца поднималось в ватном небе, и становилось все жарче.

Доктор Стив торопился. С Земли он прихватил небольшой чемоданчик из черной пластмассы. Теперь он раскрыл его и вытащил целую связку проводов с электродами на концах и какой-то аппарат.

Полицейские, которые мало что понимали во всех этих приготовлениях и намерениях ученого, только удивленно смотрели, как ловко он оперирует разными кнопками и рукоятками.

Аппарат несколько напоминал радиоприемник, на верхней панели которого располагалась специальная лампочка, выглядевшая вполне обыкновенно. Но это была именно та лампочка, которую в качестве ловушки для Рика-энергии демонстрировал физик Робэну Мюска у себя в клинике.

Осторожно, но спокойно доктор Стив приблизился к лежащему вруулку, таща за собой электроды с проводами. Громадная венерианская амфибия перестала облизываться и уставилась на ученого, не шевелясь и без боязни.

Доктор Стив ещё раз внимательно её осмотрел своими блеклыми глазами, выражение которых скрывали контактные линзы. Вид у него был как у обычного врача, осматривающего больного. Он осторожно пропальпировал животное, а затем точными и умелыми движениями стал вонзать электроды за спинной плавник.

Сделав это, он отступил и с холодным удовлетворением полюбовался на дело рук своих. Шесть электродов были связаны с прибором из чемоданчика. Затем он медленно повернулся к Робэну Мюска.

Несмотря на все свое мужество, детектив был несколько бледен.

- Думаете, что вам это удастся, Стив?

- Полагаю, что да. Однако учтите, что это только первая, начальная стадия эксперимента. Пока я ещё не могу вернуть Рика Демаркэ в мир людей. Одному Богу известно, попадет ли он туда вообще когда-нибудь. Однако именно сейчас я уверен, что захвачу энергию, в которую он превратился, и загоню её в лампу-ловушку. Затем...

Тут он развел руками. Как и каждый шагнувший далеко вперед в своих знаниях ученый, он понимал, что есть такие моменты, когда наука может надеяться только на провидение.

Робэн стиснул зубы, заранее потрясенный тем, чего они оба ожидали; доктор Стив, склонившись над аппаратом, уверенно взялся за рычаги.

То, что произошло потом, выглядело совершенно простым и обычным, так что полицейские, готовые вмешаться в любой момент, ничего особенного не увидели. Стив нажал на включатель...

Несколько секунд все оставалось по-прежнему. Затем вруулк поднял голову и разинул свою огромную пасть, но это происходило не потому, что он угрожал, а просто ему было больно. По его мощному телу прокатилась волна дрожи, но на ноги он так и не поднялся. Его чешуйчатое тело, казалось, завибрировало, но ни одного движения в свою защиту, ни попытки бежать он не сделал.

"Наверняка, - подумал Мюска, - у вруулка восстанавливаются обычные животные рефлексы, и, не дай бог, он пошлет свою молнию в тех, кто доставляет ему боль".

Весь спинной плавник вруулка ощетинился электродами, вокруг которых роились маленькие искорки.

И вдруг лампочка-ловушка слегка засветилась. Робэн Мюска уже не смотрел на вруулка, взгляд его не отрывался от краснеющей спирали.

Красный свет постепенно стал белым, а потом засиял необычайно мощно. Чудовище сначала дико корчилось, но вскоре неподвижно замерло, вытаращив свои фасетчатые глаза. Затем Робэн Мюска и полицейские увидели, как оно безжизненно скатилось на бок. Лампочка вовсю полыхала ярчайшим огнем.

Доктор Стив держался с невозмутимым спокойствием, как врач-клиницист, наблюдающий за операцией. А полицейские стояли, нацелив на вруулка свои пистолеты-излучатели.

- Он мертв? - спросил Робэн.

- Да, мой друг... Не сомневайтесь... Животное не могло сопротивляться этому мощному насосу, "откачивающему" из него энергию.

- А... - произнес Робэн, которому не хватало слов. - А это... это Рик? - указал он на лампочку.

Стив выдавил из себя подобие улыбки и торжественно проговорил:

- Да... Смотрите!.. Он теперь находится там!..

Инспектор, забыв о вруулке, приблизился к лампочке-ловушке, сверкавшей на аппарате, как маленькое солнце. Он даже заморгал, поскольку свет был слишком ярок.

Стив сухо рассмеялся.

- Невероятно, правда ведь? Подумать только, что в этом небольшом сосуде находится в сконцентрированном виде энергетический потенциал неимоверной мощи!

Четким жестом он вытащил электроды из тела неподвижного монстра и захлопнул чемоданчик.

Робэн заморгал от удивления, не говоря уже о полицейских, которые были просто поражены этой лампочкой-ловушкой, свет которой отпечатался на сетчатке их глаз, как это бывает, когда долго смотришь на солнце.

Но чемоданчик был уже закрыт, и оттуда не пробивался ни один лучик света.

Через пару минут геликосфера уже летела к городу, унося Мартину, Рене, доктора Стива и Робэна Мюска. На борту корабля находился и странный маленький чемоданчик, в котором была спрятана лампочка-ловушка, ставшая тюрьмой для Рика-энергии.

А на берегу островка, затерянного в грязевом океане, остался лежать труп вруулка. На останки чудовища уже опускались птицы-тюлени, готовые приступить к так неожиданно подвернувшейся трапезе.

Глава 6

Настойчивость пионеров-переселенцев, добрая воля и помощь мирных тмекс'ксов, а также стандартные строительные конструкции, доставленные с Земли, превратили за несколько лет жалкое селение венерианских аборигенов в современный город, ставший очагом цивилизации среди доисторических декораций.

Венера-сити располагал не только крупными банками, прекрасными игорными залами с завлекательными автоматами, многозальными панорамными кинотеатрами и заводами с самой современной техникой, но и исследовательскими лабораториями, и великолепными, по последнему слову техники оборудованными клиниками.

В одну из таких лабораторий-клиник, которой руководил известнейший биолог и физик профессор Мак Грегор, изучающий образцы венерианской жизни, доктор Стив и получил доступ для продолжения своих опытов.

Решением административных вопросов занимался Робэн Мюска. В межпланетном союзе Земля играла главную роль. Центральное правительство улаживало всякого рода конфликты, и поэтому в отношении землян все формальности сводились к минимуму. Так что у Робэна Мюска и доктора Стива были практически неограниченные возможности. Кроме того, в их распоряжении находились все доступные Интерплану средства. Вот почему они так скоро обнаружили и настигли беглецов, ведь основной их целью являлся захват человека-энергии. Благодаря всему этому удалось без труда госпитализировать Рене и даже поместить с ним рядом Мартину, которая ни за что не хотела расставаться со своим другом. Таким образом, оба они оказались в великолепно оборудованной клинике профессора Мак Грегора.

Профессор, шестидесятилетний седовласый мужчина с лицом мечтателя и точными жестами хирурга, находился сейчас в обществе доктора Стива, инспектора и Мартины у постели Рене.

Раны, нанесенные Рене вруулком, оказались довольно серьезными. Если его туго перебинтованная грудь не вызывала особых опасений, то этого нельзя было сказать о левой ноге, буквально раздробленной чудовищем.

Ученые пришли к единому мнению, что ногу вряд ли удастся сохранить. В данный момент раненый держался в основном на антибиотиках, которые спасали его от гангрены.

Мартина настаивала на том, чтобы Рене сказали всю правду, однако Рене был крайне слаб, и к тому же его постоянно лихорадило. Поэтому пока решили не слишком его травмировать.

Ни Стив, ни Робэн Мюска не читали нравоучений молодым людям, хотя и пытались им кое-что объяснить.

- Ваш побег, - говорил физик, - явно свидетельствует о том, что вы находились в ненормальном состоянии... Вы, как говорите, не хотели стать приманкой... Что ж, возможно, и так... Оттого вы и двинули на другую планету... Но я все же считаю, что ваши домыслы о постоянном нападении на вас Рика-энергии являлись в основном результатом расстройства мышления... В некотором роде вы были перенапряжены... А ваш мозг под влиянием высокочастотных сверхмощных импульсов выдавал самые простые события за сверхсложные и искаженные... Отсюда и этот побег. Однако, - добавил он, вполне возможно, что Рик подводил вас к этому или, точнее сказать, подбивал вас на этот шаг... Пытался воздействовать на вас в этом плане. Сначала на Рене, а потом на Мартину... Он отдавал себе отчет, что в клинике в лесу Шантийи из-за расположенной там системы изоляторов он не сможет оказать воздействие на Рене или это воздействие будет незначительным... Так что не исключено, что он пытался извлечь вас оттуда.

Мартина запрещала себе думать о каком-то воздействии на них извне. Она доказывала себе, что Рик не пытался причинить им никакого зла в течение всего пути до Венеры.

Робэн Мюска как, впрочем, и доктор Стив, понимал, что она всеми силами защищает и оправдывает Рика. Он даже поругивал себя, что очень уж возмущался поступком Рене и особенно Мартины...

- Тем не менее, - пробормотал он, - вы сбежали, малышка Мартина... И Рене с вами... Не было ли у вас ощущения воздействия энергетической воли на ваше решение?

Лежавший Рене слабо застонал, и все четверо склонились к нему. На его обескровленном лице, бледность которого подчеркивала небритая щетина, медленно зашевелились губы:

- Нет... Просто изменилась вся природа Рика... И нас это пугало... Мы очень всего боялись...

- Ну а я что вам говорил? - поспешил заявить Стив.

- Но он же спас меня... спас меня от вруулка...

- Все правильно, - подтвердил физик. - В своей неосязаемой форме Рик следовал за вами с самой Земли... Он вовсе не собирался причинить вам зло... Он просто жаждал обрести свою прежнюю форму или заставить Мартину стать такой же, как он. Рика удивляло ваше сопротивление... Тем более что, обнаружив противодействие своим планам, он больше не стремился действовать силой. Он с уважением отнесся к вашей позиции. Из ваших рассказов мы знаем, что он пытался осуществить передачу своих мыслей с помощью светлячков-зланов... А тут произошла трагедия из-за неожиданного вмешательства вруулка. Когда Рик "увидел", если так можно выразиться, своего друга в беде, то включил свою молнию, используя ионизацию атмосферы. Молния поразила огромное страшилище, терзавшее Рене...

Стив приложил слегка дрожащую руку ко лбу. Он что-то обдумывал, сложное и ускользающее. Профессор Мак Грегор ущипнул себя за нос, что являлось у него признаком живейшего интереса, а Рене слегка пошевелился на подушке.

Робэн Мюска, который всегда являлся сторонником четких и ясных объяснений, спросил:

- О чем вы задумались, Стив? Давайте-ка ближе к делу... Как вы объясняете все остальное?

- Видите ли, мне кажется, я понял... Да, это, должно быть, происходило именно так...

Все со вниманием уставились на него. И тут Стив заговорил, хитро улыбнувшись:

- Я собирался поймать Рика в ловушку, в которой он сейчас и находится. Но в общем-то совершил эту поимку не я... Все получилось благодаря матушке-природе... Следите внимательно за моими рассуждениями... Рик-молния понимает, что Рене в смертельной опасности, и спешит оказать помощь всеми доступными ему средствами, то есть разрядившись молнией во вруулка. Он ударил всей своей силой, всей мощностью проник в животное. В данном случае получилось, что монстр оказался тем самым электробиологическим аппаратом. Что же произошло? Вам, конечно, известно, что электричество формально проявляется в системе плюс - минус или негатив - позитив. Рику, чтобы вызвать грозу по собственному желанию, необходимо было действовать таким же образом, как действуют атмосферные электростатические мощности, то есть использовать контакт с противоположным по знаку зарядом.

- Я понимаю так, - сказал Робэн, - что Рик использовал для этого контакта личность, если, конечно, так можно сказать, вруулка, воздействуя на его электромагнитные клетки...

- Вы правильно понимаете. Но имел ли Рик время на раздумья? Это сомнительно. Он бросился на помощь находящемуся в опасности другу... Действовал ли он тут сознательно или спонтанно, не рассуждая о последствиях своего поступка, остается только гадать... В любом случае вруулк-"контакт" явился катализатором. Да, именно тем самым катализатором, который я искал, чтобы завлечь Рика в мою лампочку-ловушку, тем самым катализатором, которым бы мог стать Рене из-за отпечатка портрета Рика на своей груди, от чего я пытался спасти его любой ценой. Теперь смотрите дальше! Рик буквально "вселился" во вруулка. Но сделал это так, что животное не погибло, поскольку стало "негативом" молнии-"позитива". Теперь в тупом, неразвитом мозгу доисторического животного действовал ещё и посторонний разум, и оно несло на своих нейронах гораздо большую нагрузку, чем ранее... Теперь мыслил Рик, а чудовище не в состоянии было этого делать... хотя кое-какие рефлексы и сохранились...

- Я поняла теперь, - воскликнула Мартина. - Именно поэтому монстр стал зализывать его раны и вести себя, как большая собака...

- Именно так... И потому я и кричал Робэну, чтобы он не стрелял, не убивал вруулка... Ядумал, что я понял случившееся, и боялся, что смерть вруулка может повлечь за собой окончательную гибель Рика... Затем я попытался провести опыт захвата электробиологической энергии вруулка... И вот результат...

Наступила тишина.

Все как-то разом подумали о лампочке-ловушке, испускающей яркий свет в комнате, соседней с палатой, где лежал Рене. Теперь Рик являлся зримой и постоянной формой, но по-прежнему не человеческой.

- Бедная зверюга даже не сопротивлялась... - снова заговорил Робэн.

- Конечно. Но эксперимент был для него фатальным. Не сомневайтесь, что паразитирующий на монстре Рик впитал всю его жизненную энергию. Сначала это происходило по причине превосходства человеческой мысли над животной, а затем по причине невероятной мощи, которую представлял из себя этот человек, превратившийся в энергетический потенциал. В тот момент, когда мои электроды "высосали" все электричество, которым был заряжен вруулк, тот рухнул замертво. Но Рик к тому времени оказался уже изъят из этой состоящей из груды мяса тюрьмы и освобожден от того неприятного состояния, в котором оказался с момента приключения в лесу Сенли.

- Ну, Стив, вы скажете - "освобожден", - не удержался Робэн Мюска. Это просто некий изящный эвфемизм... Наш несчастный Рик, конечно, жив, но далеко не освобожден, а, скорее, заключен в маленькой стеклянной камере, нисколько не уступающей тюремной..

Тут заговорил профессор Мак Грегор:

- Должен сказать, что меня очень заинтересовало это дело и доктор Стив посвятил меня в некоторые свои предположения и планируемые опыты. Могу вам подтвердить теперь, что мы вернем жениху мадемуазель Мартины его истинный облик...

Мартина при этих словах вновь залилась слезами.

Представитель Интерплана в упор посмотрел на профессора.

- Не покажется ли вам нескромным, если я спрошу, сколько времени придется ждать, пока вы проведете соответствующий эксперимент?

Нисколько не смутившись, профессор Мак Грегор ответил:

- Не могу сказать точно. Я предоставил свою лабораторию, аппаратуру, сотрудников и свои собственные скромные знания в распоряжение моего достопочтенного коллеги... Нам известно, что возвращение Рика Демаркэ или, по крайней мере, попытка возвращения его к нормальной жизни, зависит в основном от двух условий. Первое: Рик Демаркэ упорно стремится к точным линиям своего портрета. Вам должно быть известно, что человеческий ум фиксирует внешние стороны чего-либо достаточно приблизительно... Тем не менее если вы знакомы с кем-либо близко, то узнаете этого человека среди сотен других. Однако, если вас лишить фотографии или написанного портрета, уверены ли вы, что восстановите совершенно точно облик объекта в уме? Или сумеете описать его во всех тонкостях?

Очень редко случается - и господин Мюска это вам подтвердит, - что полицейский может получить от свидетеля совершенно точное и детальное описание преступника... Сколько раз ошибались даже родственники, родители и супруги! Рик Демаркэ, заброшенный в иное состояние молнией, больше не фиксируется по биологическим канонам. Вы ведь видели его безнадежно пытающимся восстановить черты своего лица в объемном цветном телевизоре. Они без конца расплывались и размывались. И все потому, что он, как и все остальные люди, привык видеть себя в зеркале, но никогда не придавал значения деталям, а тем более деталям в общем ансамбле... Всегда ли вы можете определить толщину своего уха или длину носа?

Попробуйте как-нибудь поразвлечься и порасспрашивать окружающих, могут ли они описать своих близких, которых, по их утверждениям, любят и знают больше всех. Попробуйте, и вы убедитесь, что опрашиваемые совершат грубейшие ошибки...

Так вот, теперь вы должны понять, в каких исключительно трудных условиях нам предстоит восстанавливать облик Рика Демаркэ. Ведь он сам, по собственной неосторожности и неуклюжести разрушил все свои портреты... Остался один-единственный...

Профессор Мак Грегор сделал паузу. Робэн Мюска закусил губу, а Мартина побледнела. Глаза доктора Стива замерли за контактными линзами.

Рене, как и все, внимательно слушавший, инстинктивно сделал легкое движение рукой к своей груди, на которой бинты скрывали отпечаток, сделанный молнией.

- Здесь, господин профессор, у меня находится точный портрет... изображение моего друга Рика...

Мак Грегор, прекрасно знавший об этом, обрадовался его словам.

- И вы окажете нам величайшую услугу, господин Тимон. Нам нужно будет сфотографировать этот любопытный электробиологический феномен, чтобы располагать точным портретом Рика Демаркэ, который мы и попытаемся использовать для нашего опыта. Поскольку, как я понимаю, этот портрет - в натуральную величину, он должен помочь воссоздать то, что первоначально было сотворено природой и Создателем.

- А подумали ли вы, профессор, о том, что касается тела Рика, ведь его изображением вы не располагаете. В таком случае при восстановлении могут возникнуть ошибки?

- То есть?

- То есть, - уточнил Робэн Мюска, - я хочу сказать, что, возвратившись к своей биологической форме, Рик мог бы обнаружить отличие своего тела от прежнего...

- Что ж, вполне возможно... Но, как мне представляется, и мадемуазель Мартина вполне с этим согласится, форма тела в данном случае значительно менее важна, чем лицо или голова в целом, которые более всего характеризуют личность... Рик Демаркэ вернется прекрасным, атлетически сложенным человеком... Его невеста простит нас, если он будет чуть-чуть другим, чем прежде... Впрочем, различия должны быть не слишком велики... Я ещё и ещё раз утверждаю, что самое важное в человеке - лицо, откуда и происходит слово "личность"... Именно оно является зеркалом души...

Мартина тут же закричала, что примет Рика таким, каким он восстановится, а на остальное ей наплевать...

Впрочем, оба физика считали, что, вернувшись в свое человеческое обличье, Рик почти совсем не изменится физически. В этом оба они были уверены, и это не вызывало у них никаких споров.

Задавая свои вопросы, Робэн Мюска как бы спрашивал о том, о чем молчали Мартина и Рене.

- Ну что же, это понятно, - проговорил он, - но позвольте узнать, каковыми должны быть базовые элементы?

- Самое простое решение - это плазма, точную формулу которой мы уже подобрали. Речь идет о некоем подобии плаценты, в которой восстановится Рик. Эта плацента будет находиться в ванне, связанной с необходимой аппаратурой и, конечно, с лампочкой-ловушкой, в которую временно заключен Рик-энергия.

Мартина, Робэн и Рене одновременно подумали о сказочной фантастичности подобного эксперимента. Но затем Робэн спросил:

- Вы сказали, что в первую очередь для Рика необходимы точные черты его лица. С плазмой вы тоже решили. Но какое же второе основное условие?..

На этот раз Стив и Мак Грегор переглянулись, как бы испытывая некоторые затруднения.

- Да, вы правы, существует и второе главное условие. Оно чисто физического порядка... Речь идет об изменении электрического потенциала, частоты и мощности, то есть у Рика-молнии должен будет измениться метаболизм и нынешние его молекулы должны претерпеть в плазменной ванне радикальную трансформацию. Проще говоря, это будут ионы, которые послужат способом перевода катода-плаценты в человеческие клетки... Процесс сложный и комплексный. Вы знаете, электричеству, молнии необходимы определенные условия, чтобы проявить себя. Вспомните, как на проводах иногда образуется вольтова дуга. Нужна своего рода пластина, как бы "контакт" одного проводника, чтобы подключить все то электричество, которым сейчас является Рик... Сама по себе плазменная ванна инертна, а потому нужно ещё нечто, что сыграло бы роль вруулка, нечто промежуточное...

Долго ещё двое ученых, Мартина и детектив беседовали, стоя у постели Рене. Чувствовалось, что их разговоры утомили раненого, несмотря на те сильные лекарства, которыми пичкали его медики. И тогда все, кроме Мартины, покинули помещение, оставив Рене на попечение сиделок. Мартина же ни на минуту не отходила от раненого.

А Рене трепала лихорадка, и в душе он не питал никаких иллюзий. Он считал, что погибнет или по крайней мере ему ампутируют ногу. Рене, этот крепкий, атлетически сложенный парень, чувствовал, как его охватывает отчаяние.

Полузакрытыми глазами он смотрел на Мартину, которая пыталась подбадривающе улыбнуться ему. Однако в его воспаленном мозгу постоянно звучали слова ученых. Ведь эта "конференция" у его изголовья была проведена по его просьбе.

Думал он не только о себе, но и о том горе и несчастьях, которые перенесла девушка.

- Бедная Мартина... - прошептал он наконец.

Мартина схватила и сжала его горячую руку.

- Прости, Рене, я все время плачу... Мне больно за тебя и за Рика... Мне все время кажется, что Рик жив, Рик мыслит и тоже страдает... Я не стала любить его меньше из-за того, что он превратился в некую опасную силу...

- Физики его вернут, Мартина...

Она снова заплакала.

- Но когда же, когда они найдут окончательное решение? Пока только одни разговоры, а он заключен в стеклянную лампочку... Ванну с плазмой они приготовят, конечно... Ту, где должна произойти трансмутация атомов... Но ведь этого ещё недостаточно... Нужен ещё портрет-фиксатор... Конечно, они переснимут его с твоей груди. Но...

- Да. Но нужны ещё и другие условия, иначе все это будет не полным. Я это хорошо понял, - прошептал Рене. - Нужно еще...

Он смолк, сжав иссушенные лихорадкой губы. Мартина склонилась над ним, стирая пот, оросивший его лоб. Затем она погасила верхний свет и зажгла настольную лампу. Она знала, что ученые пришли к общему выводу: для того, чтобы спасти жизнь Рене, необходима ампутация.

- Тебе что-нибудь нужно, Рене?

Он не ответил. Глаза его были закрыты, и казалось, что он спит.

Опершись на локоть, она смотрела на него, грустно думая о том, что может потерять такого верного и преданного друга, а Рик, может быть, так никогда и не вернется в нормальное человеческое состояние...

Но Рене не спал. Он просто очень устал и чувствовал, что жизнь медленно, капля за каплей, уходит из него.

Огненный вихрь мыслей кружился у него в голове. Думал он в основном о Мартине и Рике. Ведь он всегда мечтал побывать на их свадьбе... Размышлял он и о том, что может сделать для них, прежде чем умрет... Ведь Рик продолжал жить в своей лампе-ловушке...

Постепенно, несмотря на лихорадку, он дисциплинировал свои мысли и принял окончательное решение.

Глава 7

Мартина, как зачарованная, рассматривала лампочку-ловушку. Свет в ней действительно был невыносимый, но Мартина не могла оторвать от неё глаз. Она даже отказалась от темных очков, предложенных ей профессором Мак Грегором. Ей хотелось с начала до конца наблюдать за ходом опыта, быть свидетелем этой попытки трансмутации, от которой зависело возвращение Рика в реальный биологический мир.

Жизнь и счастье Мартины зависели теперь от этого опыта, первого опыта подобного рода.

Однако она заставила себя абстрагироваться от всех своих эмоций. В этой атмосфере высшей науки она чувствовала себя ассистенткой в операционной рядом с двумя крупнейшими биофизиками, которые пытались изменить созданный природой феномен, сложить по прежнему образцу головоломку, которую природа разбросала по-новому, расположить атомы так, чтобы создалось существо, могущее по-человечески жить, развиваться, страдать и любить...

Профессор, доктор Стив и Робэн Мюска стояли возле аппарата, изготовленного в лаборатории Мак Грегора.

Лампочка-ловушка капризно мигала в ритме мыслей Рика, который был заключен внутри.

Оба ученых и Робэн Мюска сильно беспокоились о том, как пройдет опыт. Удастся ли им то, что они задумали? Они не скрывали опасений, что Рик может и не вернуться в прежнее состояние, если использовать только портрет.

Но тем не менее сам портрет был уже изготовлен - прекрасное рельефное цветное изображение на серебряной пластине.

Мартина смотрела на этот портрет из металла, слегка наклоненный к овальной пластиковой ванне, прозрачной и заполненной пурпурной жидкостью плазмой.

Это и была напоминающая природную колыбель для восстановления. Ванна имела в длину два метра и могла вместить целиком взрослого человека, соответствующего росту Рика.

Внутренне похолодев, но внешне спокойная, девушка разглядывала эту кровавую ванну - источник жизни, - с помощью которой ученые хотели создать благоприятную среду для второго рождения человека-энергии.

На одном конце её располагался портрет, а на другом аппарат-чемоданчик. Вокруг находились прочие приборы, и весь этот ансамбль венчала лампочка-ловушка, яркое свечение которой бросало дрожащие отсветы на белые стены помещения, где производился опыт.

Пучки проводов, люминесцентные лампочки, сигнальные глазки, прозрачные трубочки и прочее оборудование... Все это слегка вибрировало, производя тихий звук, похожий на шепот, одновременно убаюкивающий и беспокойный. Этому порождению человеческой фантазии остро позавидовал бы сам создатель небезызвестного Франкенштейна.

Итак, Мак Грегор создал ванну с плазмой и окружающие приборы, доктор Стив сумел захватить и поместить в свою ловушку Рика, благодаря "содействию" вруулка, заплатившего за это жизнью. Теперь оба ученых переходили от аппарата к аппарату, мягко и четко манипулируя кнопками и рукоятками.

Рик все это знал. В своей стеклянной капсуле он разразился настоящей грозой в миниатюре. Стив, обратив на это внимание, созвал всех, и они склонились над лампочкой. Внутри неё действительно происходила мини-гроза. В верхней части была видна клубящаяся субстанция, концентрирующая влагу, из неё лил дождь и вылетали малюсенькие молнии. Все это было очень миниатюрным, но достаточно впечатляющим.

- Он сильно рассержен, просто в гневе, - тихо проговорил Робэн Мюска, который, несмотря на все свое хладнокровие, испытывал сильное сердцебиение. Доктор Стив и профессор Мак Грегор обменялись взглядами.

- Готово?

- О'кей.

Они одновременно повернули рукоятки. Машина сильно вздрогнула, и на некоторых стержнях аппаратов возникли маленькие искорки. Потом вся система как бы успокоилась и заурчала, словно довольный кот.

В течение нескольких минут все присутствующие молчали, не осмеливаясь произнести ни слова, а удивительное изобретение Мак Грегора и Стива продолжало свое легкое жужжание, которое свидетельствовало о том, что процесс пошел. Он начался...

Рик буквально осатанел в своей лампочке, ибо грозовые явления опасно усилились. Миниатюрные молнии беспрерывно бросали блики на лица людей, а рельефный портрет Рика, казалось, ожил...

И тут наступил новый этап.

Мак Грегор подал всем знак приблизиться.

Они подошли, испытывая некоторую дрожь, и вместе с ним склонились над ванной.

Поверхность красной жидкости потеряла свою зеркальную неподвижность. Недавно ровная и спокойная, она теперь вспучивалась и рябила, по ней пробегали волны дрожи. Без всякого сомнения, эта предбиологическая масса оживала.

Местами кроваво-красная жидкость бурлила, вздымалась гейзерами, а кое-где образовывались воронки и водовороты. Откуда-то снизу поднимались пузыри и громко лопались на поверхности.

Поскольку ванна была прозрачна, присутствующие могли видеть, что бурные волнения происходят не только на поверхности, но и внутри жидкости, по всей толще слоя плазмы-плаценты.

К ним возвращалась надежда на благополучный исход эксперимента, потому что Рик, находящийся в лампочке, со своей стороны как бы помогал им, ибо вспышки света участились, энергия стала оплодотворять плаценту.

Провода с электродами, по которым в свое время шла откачка электроэнергии из тела вруулка, были размещены теперь так, что касались кровавой поверхности жидкости, и на их концах были уже видны маленькие искорки, подобные тем, которые возникали на бытовых приборах в студии Мартины в Париже и на лучевом пистолете Робэна Мюска.

Захваченные и пораженные этим необыкновенным зрелищем участники и свидетели опыта увидели, что плазма постепенно перестает быть просто жидкостью. Она как бы концентрируется и принимает определенные формы, будто какой-то невидимый скульптор, работающий с твердеющей кроваво-красной массой, постепенно придает ей своими волшебными пальцами человеческие формы.

Правда, формы эти пока были нечеткими, расплывчатыми, чем-то вроде чернового наброска, но вполне узнаваемыми.

Все молча ждали продолжения чуда. Материализуется ли Рик?

Робэн Мюска первым перевел взгляд на металлический портрет, о котором остальные как-то забыли. Но они тоже посмотрели туда, следуя за его взглядом.

Все дружно вздрогнули, заметив, что лицо оживает, гримасничает и искажается.

У Мартины вырвался резкий крик, и другие бросились её успокаивать. Но она громко заговорила, обращаясь к Рику. Она говорила о своей любви к нему, о своей вере в него...

- Борись... Борись же... Ты сейчас к нам вернешься... Возвращайся, Рик!.. Вернись ко мне!.. Я люблю тебя!..

Зараженные её энтузиазмом, детектив и оба ученых тоже кричали, подбадривали его, подхватывая слова Мартины о необходимости напрячь усилия.

Сможет ли лампочка-ловушка вернуть человеческий облик в соответствии с портретом?.. Плазма принимала формы человеческого тела. Оно ещё сохраняло яркий пурпурный цвет, но уже казалось, что некий невидимый демиург приступает к тщательной отделке своего произведения, полируя и оттачивая его. Формы тела становились все четче и правильнее. Уже ясно был виден атлетический торс Рика.

- Еще одно усилие, Рик!.. Пожалуйста!.. Мужайся!..

Робэн Мюска как сумасшедший кричал, что он верит в возможности Рика, что Рик способен пересилить свою природу... Тогда, проявившись в стереотелевизоре Мартины, Рик не смог восстановить свой облик из-за отсутствия уточняющего его черты портрета. Теперь же все было по-другому. Тело свое он восстановил, как оказалось, без помощи всякого изображения, что и предвидели физики. Но его биологический облик в настоящее время ещё как бы не был персонифицирован, если считать, что основу человеческой личности или хотя бы внешнего облика составляет лицо.

Мартина сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. В ней все больше и больше росла надежда. Рик сумеет восстановиться. Рик вернется к ней. Она совершенно забыла о былом кошмаре и уже видела, что Рик вот-вот оживет и станет двигаться, а главное - жить... жить...

Бесформенная масса уже частично превратилась в крупное мужское тело. Оставалось восстановить голову и черты лица, что, конечно, требовало от Рика сверхчеловеческих сил.

О его усилиях свидетельствовали резкие вспышки ослепительного света в лампочке-ловушке, где ещё находилась значительная часть Рика. Необходимо было перенести эту часть с помощью портрета в тело.

- Он возвращается... возвращается... к нам...

Слезы радости струились по щекам Мартины.

И тут... гораздо более яркая, чем прежние, молния сверкнула в лампочке-ловушке, так что все присутствующие на секунду зажмурились, совершенно ослепленные...

Жужжание аппаратуры резко оборвалось, а по лаборатории разнесся сильный и неприятный запах гари.

Робэн Мюска едва успел подхватить падающую Мартину. В его голове мелькнула мысль, что произошла катастрофа. Он увидел, что ученые, разом потеряв свое спокойствие и невозмутимость, бросились к приборам, ощупывая детали и манипулируя кнопками. Но все было безрезультатно.

Лампочка ещё светилась, но теперь уже ровным светом, как будто человек-энергия, достигнув пика своих усилий, перестал напрягаться и расслабился.

Мак Грегор сокрушенно развел руками. Он был обескуражен. Аппаратура больше не действовала, вернее, остановился весь процесс.

Мартина тихонько всхлипывала, но теперь уже от горя. Доктор Стив кивком подбородка указал Робэну Мюска на ванну. Там все снова превратилось в красную жидкость, то есть вернулось к своему первоначальному состоянию.

Но, боже! Что же случилось с портретом? Он представлял теперь из себя обгорелые осколки, которые ещё продолжали дымиться... Они разом горестно вздохнули. Впрочем, в том, что случилось, не было ничего неожиданного. Рик в своем страстном желании восстановиться воспользовался портретом, но не смог скоординировать свои действия с оживлением плаценты. Он, без сомнения, перенес всю свою оставшуюся мощь на серебряную пластинку, поразив клише молнией, превратившей металл в обгоревшие обломки.

Первым заговорил профессор Мак Грегор:

- Мы повторим все снова, - проговорил он размеренным и педантичным тоном, как будто читал лекцию. - Первая наша попытка потерпела крах, но приговор не является окончательным. Эксперимент будет продолжен. К тому же я должен констатировать, что промежуточного результата мы достигли. Кроме того, наш объект - посмотрите на него - вновь занял место в лампочке-ловушке. Он просто не сумел соразмерить в нужный момент свои усилия, которые мы же и просили его предпринять, чтобы успешно вернуться в биологическую форму. Но он привыкнет, он сможет управлять своим поведением... Вспомните-ка, как все протекало с момента, когда господин Рик Демаркэ был превращен ударом молнии в электрический потенциал! Сначала, по свидетельствам очевидцев, он действовал, пытаясь связаться с людьми, грубыми и неуклюжими методами, но постепенно его действия упорядочились. Даже если в его первых посланиях мадемуазель Лассерр с помощью азбуки морзе вначале шли какие-то бессмысленные и разрозненные фразы, проще говоря, невнятное бормотание, то в последующем он стал более четко выражать свои мысли. Он даже стал экспериментировать, сделав выводы из своей попытки проникнуть в телевизор. На Венере мадемуазель Мартина и Рене Тимон стали свидетелями дальнейшей эволюции Рика Демаркэ, когда он для связи с ними изобретательно использовал зланов, этих роящихся насекомых-светлячков. Он становится как бы их хозяином и пишет в небесах светящееся послание... Наконец, спасение господина Рене, на которого напал вруулк... На этот раз у Рика-энергии даже не было времени на размышления и подготовку... Ему было необходимо одним ударом расправиться с монстром, хотя после этого он и оказался внутри зверя, захваченный биологическим электричеством последнего...

Тут вмешался Робэн Мюска, спросив:

- Так каково же ваше заключение, профессор?

- Мой вывод состоит в том, что после нескольких проведенных нами экспериментов Рик-молния сможет материализоваться и закрепиться в плазме-плаценте, после того как мы создадим новые его портреты-клише... Часть из них он в своем неистовстве разрушит, а потом наконец сможет себя контролировать. Он подберет в себе самом подходящую частоту, чтобы суметь закрепиться в фокальной точке, соотносящейся с его клеточным равновесием, тогда он и вернется к вам, мадемуазель Мартина...

- Нет, профессор, из этого у вас ничего не выйдет...

Слабый голос, убежденно произнесший эти слова, как бы пригвоздил к месту всех, стоящих вокруг фантастической аппаратуры. Они резко обернулись и увидели Рене Тимона, бледного и шатающегося, опирающегося на костыли.

Появление раненого их просто ошеломило, так что они сразу даже не смогли на это отреагировать. Первым опомнился профессор Мак Грегор, заявивший, что такое поведение может быть фатальным для Рене. Но тот ответил:

- Профессор, дело не в этом... Вы же, как и я, прекрасно понимаете, что эксперимент провалился. Ничего из этого не получится... Ваша аппаратура не спасет Рика, если не найти подходящую "пластину"-контакт для электронов, из которых сейчас состоит его тело, чтобы потом их биологически трансмутировать...

- Рене Тимон, вы сошли с ума, - начал доктор Стив. - Встать в вашем состоянии!.. Вы отдаете себе отчет?..

Рене заковылял на своих пластмассовых костылях, подволакивая безжизненную ногу и опираясь на здоровую. Он уже был теперь возле них.

- Успокойтесь, доктор... Моя жизнь и так висит на волоске. Если во мне и оставалось немного энергии, то я уже почти целиком использовал её, чтобы добраться сюда... Вы ведь попытались провести эксперимент без меня, а это нехорошо и нечестно...

- Но, Рене, - воскликнула Мартина, - ты же слаб и ранен! Это было просто невозможно...

- Я имею право находиться здесь, - упрямо продолжал Рене. - Я просто обязан был здесь находиться. Эти господа прекрасно понимают: без меня возвращение Рика к биологической жизни просто невозможно... А что до фокальной точки, о которой вы, профессор, только что сказали, она здесь... Я ношу её на себе... Она впечатана в мое тело... И Рику известно это... Если он и не хочет мучить меня, воспользоваться мной, чтобы реинкарнироваться, то это только потому, что даже в своем фантастическом теперешнем состоянии он способен испытывать чувства дружбы и любви... И он наверняка горько сожалеет о своих грубых и не всегда продуманных действиях. И даже если бы он не попался в подстроенную вами ловушку, он все равно оставил бы меня в покое, чтобы не убить...

- Рене!

- Молчи, Мартина! Эти господа лукавят... Они, конечно, щепетильны, надо сказать, к их чести... Им очень бы хотелось провести эксперимент, не используя меня, а просто заменив мое тело несколькими литрами плазмы и металлическим портретом... Но это же бесполезно!.. При таких исходных данных нечего и думать об успехе...

Мак Грегор задумчиво проговорил:

- Я ведь только что пытался объяснить, что мы, вероятно, сможем добиться успеха после ряда экспериментов...

- Нет... нет... не получится...

Рене был бледен, и на лбу его блестели бисеринки пота. Ему ведь только что пришлось совершить отчаянное усилие, чтобы спуститься с кровати и добраться до лаборатории. Теперь он опирался о край ванны и торжественно говорил, запинаясь, с усилиями, как это делают очень больные люди:

- Без меня... вы ничего не сможете... Без моей прямой помощи... Рик пропал...

Он отставил костыли и держался теперь только за ванну, опираясь о неё одной рукой. Свободной рукой он отстранил их, когда они хотели приблизиться к нему, чтобы отнести его обратно в постель.

Мартина заламывала руки, крича:

- Рене, дорогой... я прошу тебя... будь благоразумен...

- Я и так долго был благоразумен, Мартина... Жизнь по капле уходит из меня, малышка... А я хочу, чтобы ещё осталось немного времени...

Свободной рукой он сорвал с себя пижамную куртку.

Стив проворчал:

- Рене, что же вы наделали... Вы сняли повязки... Вы ведете себя хуже ребенка...

Действительно. Повязка со сломанных ребер исчезла. Рене стоял полуобнаженный, и было видно его исхудавшее тело, а на груди четко проступал портрет Рика Демаркэ.

Рене стиснул зубы. Должно быть, он жестоко страдал. Все четверо кинулись к нему, но он опять остановил их жестом.

- Прошу вас... не приближайтесь... подождите минутку...

В его голосе было столько твердости и силы, что они повиновались.

А Рене между тем уже тихо и как-то обреченно проговорил:

- Рик... Ты слышишь меня, Рик?.. Рик... Ты должен ожить... Рик... Сейчас я тебе помогу...

Понял ли его Рик-энергия? Пожалуй, что так, ибо лампочка-ловушка, горевшая ровным светом после провала эксперимента, вдруг замигала и стала выдавать резкие вспышки.

- Рик... - снова позвал Рене, и голос его надломился.

Держась одной рукой за ванну, чтобы не упасть, он выхватил один из электродов, висящих на конце провода и связанных с лампочкой-ловушкой, который до этого был погружен в плазму.

Прежде чем они смогли помешать ему, Рене крепко прижал электрод к груди, на уровне портрета Рика. Жест его был настолько резок, что металлическое острие вонзилось в тело и потекла струйка крови.

Раздался общий вскрик, отозвавшийся эхом под сводами лаборатории. Мартина, Робэн и оба ученых все поняли, но было уже поздно...

С громовым раскатом лопнула лампочка-ловушка, так что осколки разлетелись во все стороны. В ванне возник кипящий водоворот плазмы, которая, казалось, сама ожила. Рене покачнулся и замертво рухнул на пол.

Доктор Стив, глаза которого дико сверкнули под контактными линзами, сумел подавить в себе чувство ученого-экспериментатора и склонился над телом Рене, приложив ухо к его груди. Затем он бросил потухший взгляд на Робэна Мюска, подтвердив кивком то, в чем представителю Интерплана хотелось бы усомниться.

Тут раздался крик Мартины. Доктор Стив и Робэн Мюска обернулись. В овальной ванне лежало, вытянувшись, обнаженное тело, тело молодого атлета, а черты его лица полностью соответствовали облику Рика Демаркэ, жениха Мартины.

Его друг Рене отдал ему последнюю искру своей жизни, которая ещё оставалась в его израненном теле.

У Мартины стучали зубы, и она молча тянула дрожащую руку к Рику, который постепенно оживал.

Вот он пошевелился, вот уже открывает глаза...

Мак Грегор смотрел то на возвращающегося к нормальному существованию Рика, то на мертвого Рене.

- Смотрите-ка, - вдруг пораженно воскликнул он, - портрет исчез! - И он указал на грудь мертвеца.

Глава 8

В звездолете, улетавшем на планету Земля, возвращались Робэн Мюска, Стив, Мартина и Рик.

Доктор Стив дружески распрощался при отлете со своим коллегой Мак Грегором, и спутники практически его почти не видели во время всего путешествия. Он проводил время у себя в каюте, разбираясь с заметками, которые делал по ходу эксперимента по восстановлению Рика. Он хотел подготовиться к докладу перед учеными коллегами.

В выводах его доклада говорилось, что ряд таинственных исчезновений людей вовсе не свидетельствует об их биологической смерти или, по крайней мере, не является доказательством таковой. При этом он ссылался на пример Рика, который смог существовать в некоем энергетическом состоянии. Поэтому во Вселенной, по мнению доктора Стива, вполне могут существовать и другие подобные жизнеспособные образцы.

Рик и Мартина разговаривали между собой мало. Их чувства восстановятся и расцветут несколько позже. Все равно жизнь вступит в свои права. Пока же они горько оплакивали Рене, который своей смертью связал их самыми прочными узами.

Временами к ним присоединялся Робэн Мюска. Тогда Рик начинал мучиться угрызениями совести и каяться. Он обвинял себя в эгоизме и грубости прошлых поступков. Разве не требовал он жертв со стороны Рене, видя, что не может объясниться с Мартиной?

- Разве я не думал в тот момент только о себе? - каялся он. - Только о своей беде? Разве не пытался внушить ему, что только он может стать тем трамплином, который возвратит меня к жизни? Разве не требовал, чтобы Мартина присоединилась ко мне? Разделила мою судьбу?.. Я ведь помню, о чем я тогда думал... Вроде бы я все соображал, но это было как-то теоретически...

- Именно это и извиняет вас, - отвечал Робэн Мюска. - Тем не менее вы постепенно становились все благоразумнее и рассудительнее, даже можно сказать - благороднее... Более того, когда вруулк напал на Рене, вы без раздумий и колебаний бросились ему на помощь.

- Все это так. Но ведь Рене мертв. Он умер, чтобы спасти меня и вернуть Мартине... Мне стыдно, горько и больно...

- Не мучайтесь так и не стыдитесь. Рене умер бы в любом случае. А его последний жест был величественным и благородным. Он отдал остатки жизни за счастье вас обоих. Примите это с благодарностью. Вы нанесли бы ему глубочайшее оскорбление и причинили большое горе, отказавшись от такого дара...

А затем, глядя в бархатные звездные глубины черной бесконечности, инспектор Интерплана пробормотал как бы про себя:

- Да... Он больше не существует биологически... Он даже не похож на прошлое состояние Рика, когда тот являлся сгустком энергии... Однако кто знает, может быть, это не мешает сейчас ему видеть и любить вас...

Конец