"Кот, который свихнулся на бананах" - читать интересную книгу автора (Браун Лилиан Джексон)

ЧЕТЫРЕ

В субботу утром Квиллер направился в книжный магазин – взять интервью у Лайзы Комптон. Путь его лежал через небольшой лесок, входящий в его владения, по Мейн-стрит и вокруг почтового двора. В Пикаксе, где большинство предпочитало ездить и летать, а не ходить пешком, его оранжевую бейсболку знали все от мала до велика. Она обеспечивала ему безопасность – не только на улицах и дорогах, но и в лесу, где какая-нибудь зловредная сова могла вдруг принять его густую шевелюру за мех ниспосланной ей добычи.

Книжный магазин выходил тыльной стороной к почтовому пакгаузу, а лицевой смотрел на Ореховую улицу – величественное здание в сероватой штукатурке, оно хорошо смотрелось рядом со столетними каменными постройками старого Пикакса. Двустворчатые двери вели в вестибюль с огромной циновкой на пороге, необходимой в городе, который называют «пряжкой снегового пояса». Носившая на себе следы от ног многочисленных посетителей, эта циновка приветствовала их отнюдь не радушным: «Добро пожаловать в "Сундук пирата"!» и не вежливым: «Пожалуйста, вытирайте ноги», а требовательным: «Внимание! Не выпустите на улицу кота!»

Из тех же соображений было решено при оформлении интерьера использовать не ярко-зелёные, а угольно-серые тона, оттенявшие магические глаза библиокота, а ярко-зелёные халаты персонала уравновесили цветовую гамму. В данный момент все в магазине занимались своим книжным делом, только Полли нигде не было видно. То ли она последовала его совету и отсыпалась дома, то ли, не вняв его совету, отдавала себя библиотеке.

Обе догадки оказались неверны.

– Миссис Дункан ушла в парикмахерскую, – сообщили ему. – Миссис Комптон ждёт вас внизу.

В книжном магазине Пикакса понятие «внизу» не несло в себе ничего унизительного. Напротив, неторопливо спускаясь по широкой удобной лестнице и любуясь закреплённым на стене сундуком пирата – подлинным сундуком, закопанным в этом самом месте в 1850-е, вы испытывали эмоциональный подъём.

Вправо удалялась анфилада залов для различных мероприятий; слева находился Центр Эдди Смита. Волонтёры в зелёных жилетах со значком ЦЭС возились у компьютера, лазали по стремянкам и занимались другими делами, вдохновляемые присутствием Данди. Представив Квиллеру своих помощников, Лайза увела его в один из залов, где он записал на диктофон следующее:

– Какая книга появилась в Мускаунти первой?

Твои предположения.

– По всей вероятности, молитвенник; принадлежавший пастору, который прибыл сюда вместе со своей паствой. Первые поселенцы были людьми мужественными и работящими, но мало кто владел грамотой. Даже во время строительного бума владелец всех лесопилок на побережье не умел ни читать, ни писать. В конце девятнадцатого века богатые семьи стали строить особняки, где одна из комнат отводилась под библиотеку – символ статуса в те дни. На полках теснились книги в кожаных переплётах с золотыми обрезами, только никто их не читал. Позднее, в двадцатом веке, появился средний класс и чтение вошло в моду.

– Что предпочитали читать?

– Классику, но также любовные романы, детективы, приключения. Покупали и книги по искусству, о поэзии и этикете. Отец Эддингтона Смита ходил с книгами по домам и продавал их буквально за медные гроши. Вот эти книги отдают сегодня в дар ЦЭС.

– Чем занимается ЦЭС?

– «Сундук пирата» предоставил ЦЭС половину цокольного этажа. Волонтёры и члены ЦЭС передают подаренные книги в магазин, а выручка от их продажи поступает в Литературный совет и идёт на ежегодные стипендии Эддингтона Смита.

– Достаточно ли книг поступает в ЦЭС?

– Как тебе сказать… Чтобы поддержать инициативу дарителей, мы рассказали в газете о том, что один наш именитый горожанин пожертвовал для ЦЭС сто книг. И хотя не только его имени, но даже инициалов мы не назвали, все догадались, что это ты, и захотели принять участие. Кроме того, волонтёры обратились к своим знакомым, насобирали что могли, каталогизировали. В память об Эддингтоне Смите… этом чудесном человеке! Все горят желанием продолжать его дело!

– Не слишком ли огромную ношу, Лайза, вы на себя взяли, проводя такую кампанию?

– Одна я, конечно, не справилась бы; но совет управляющих помогает мне принимать решения, справляться с проблемами и поддерживать энтузиазм волонтёров. Бёрджесс Кэмпбелл, Мэгги Спренкл, доктор Эбернети и Вайолет Хиббард. Я им бесконечно благодарна за поддержку.

На этом Квиллер выключил диктофон.

– Мне так и не довелось познакомиться с Вайолет Хиббард, – сказал он удручённым тоном. Как журналисту, ему полагалось бы знать всех и вся в своей округе.

– Она – замечательная женщина; оставила работу совсем недавно: она преподавала английскую литературу в колледжах восточных штатов.

– Сколько ей лет?

– Она нашего возраста. И рано ушла на пенсию, когда стала наследницей поместья Хиббардов. Она – последняя в роду Хиббардов, а тут как раз один шустряк захотел купить их поместье, снести дом и построить коттеджи. Меня от одной мысли об этом дрожь пробирает! Ты видел поместье Хиббардов, Квилл?

– Я знаю, где оно, но бывать не бывал. По-моему, снимок появлялся в журналах.

– Да-да. В округе, где сплошь каменные здания, стоит Хиббардов особняк, построенный только из дерева, – он чудом уцелел среди лесных пожаров, поджогов и случайных искр от печек и каминов, которые топят дровами. Вайолет решила сохранить его как высококлассный пансион… Чем не сюжет для тебя, Квилл? Вайолет будет рада с тобой встретиться. Она в восторге от твоей колонки!

Квиллер нежно любил читателей, которые были в восторге от его колонки. Пожав плечами, он с деланным безразличием сказал:

– Позвони мне, когда она соберётся в магазин. Я заскочу.

Добравшись до полянки перед амбаром, Квиллер увидел, что Коко совершает пируэты у кухонного окна. Это означало, что на автоответчике оставлено сообщение. Красная лампочка подтверждала это: звонил Уэзерби Гуд, метеоролог (настоящее имя – Джо Банкер).

«Алло, Квилл! Это Джо. У нас в Индейской Деревне новости. Полли тебе рассказала? По дороге в редакцию я к тебе загляну, и мы с тобой покалякаем. Ты будешь дома в районе полчетвертого? Оставь твоё "да" или "нет" на автоответчике».

Квиллер ответил «да». Интересно, что это за новость, о которой Полли ему ничего не сообщила?

Индейской Деревней назывался элитный жилой комплекс за пределами города: коттеджи сельского типа и несколько кондоминиумов в лесистой местности за городом; здесь был свой бар и бридж-клуб, где от случая к случаю читались лекции и проходили заседания Общества любителей птиц. Рядом протекала живописная река Иттибиттивасси, по берегам которой были проложены дорожки для прогулок.

Зимой, когда яблочный амбар было сложно протопить, Квиллер жил в кондо под номером четыре на участке, получившем название «Ивы». Его ближайшим соседом был Уэзерби Гуд вместе с котом по кличке Гольф Стрим. Полли обитала в номере первом со своими питомцами – Брутом и Каттой. Какое-то время номер второй занимал некий алурофоб-кошконенавистник, но он внезапно отбыл. «Из-за аллергии на кошачью шерсть», – подмигивая друг другу, говорили его соседи. Копать глубже им не захотелось.

Когда в половине четвёртого Уэзерби «заглянул» в яблочный амбар, они с Квиллером уселись за барной стойкой, и Квиллер, налив гостю пива, а себе имбирного эля, спросил:

– Ты был вчера вечером на премьере, Джо?

– Был, был! Классно сыграли! Могу себе представить, какой это для актёров крепкий орешек, но Кэрол – великий режиссёр.

– А ты слышал перепалку в зале в самом начале?

– А как же! Только у Эрни Кемпла и могло хватить духу как следует припечатать эту публику. Ну и голосище у него – прямо иерихонская труба.

– А ведь виновники скандала явно обиделись, – заметил Квиллер. – После антракта они не вернулись.

– Что тут скажешь, Квилл. Люди привыкли смотреть телевизор и разговаривать, вот и считают, что ничего такого, если так же вести себя и в театре. А ушли они потому, что Кемпл не позволил им комментировать всё и вся.

Тут Коко прыгнул на стоящий у бара табурет, словно тоже хотел принять участие в разговоре.

– Как поживает Гольф Сгрим? – спросил Квиллер.

– Интересуется, когда вы, ребятки, переедете в Деревню.

– Как всегда, первого ноября… А что это за потрясающая новость? Неужели любители птиц засекли желтобрюхого дятла?

– Разнёсся слух, что на номер второй нашёлся покупатель – Олден Уэйд! Так что ты свою любезную лучше запри! У него слава неотразимого сердцееда.

Почему Полли ничего ему об этом не сказала? Странно. Кто-кто, а уж она всегда в курсе, о чём судачат кругом. Однако он спокойно сказал:

– Давно пора найти покупателя на номер второй. Когда дом в кондоминиуме долго пустует, это обесценивает и все соседние… Налить ещё, Джо?

– Нет, спасибо. Мне ведь ещё на радио.

– Надеюсь, наш новый совладелец любит кошек, – заметил Квиллер, показывая, что новое соседство его не очень беспокоит.

Неужели, размышлял он, когда Уэзерби уехал, это Полли подсказала купить номер второй обольстительному вдовцу, который решил поработать в книжном магазине и который, как гласит молва, такой неотразимый сердцеед? Уэзерби был уроженцем Локмастера. Кому и знать, как не ему.

Сиамцы стояли плечом к плечу, дружно махая хвостами, – вежливое напоминание, что настало время обеда.

– Как вам, ребятки, если мы в этом году двинем в Деревню пораньше?

Вечер он провёл, готовя рецензию для очередного выпуска «Всякой всячины», стараясь поровну разделить комплименты между парой актеров из Локмастера и своими доморощенными гениями из Театрального клуба. И то и дело поглядывал на часы.

В десять он позвонил Полли. Ответа не было. Он оставил сообщение.

Он уже покормил сиамцев на сон грядущий и сопроводил их до места ночного обитания на третьем балконе, когда позвонила Полли. Она была в очень приподнятом настроении – прежнюю её усталость как рукой сняло.

– Квилл! Отгадай, где я сегодня вечером была! В театре! Так как Олден, один из наших сотрудников, играет в спектакле, я сочла уместным сводить «зелёные халаты», как мы называем наших девочек, на «Как важно быть серьёзным». За мой счёт! Как им понравилось! Они все читали твою колонку, и она подогрела их интерес.

Полли остановилась, переводя дыхание.

Тогда он сказал:

– Рад, что ты на таком подъёме, вчерашней депрессии как не бывало. Кому мы этим обязаны – Оскару Уайльду или твоему парикмахеру?

– Обоим, – отвечала она, заливаясь звонким смехом, какого он давно не слышал – с тех пор, как она засела за многомудрые пособия, обучающие искусству управления книжным магазином. И прежде чем он успел сказать что-то в ответ, спросила: – А как прошло твоё интервью с Лайзой Комптон?

– Весьма познавательно. Кое-что я хотел бы обсудить с тобой. Как насчёт воскресенья? Пообедаем в «Типси», а потом послушаем музыку в моём амбаре. У меня есть новая запись «Фантастической симфонии» Берлиоза. Она тебе понравится.

– Не знаю… Мне, собственно, надо проветрить тёплые вещи и подготовить их к зиме…

– Превосходная мысль! Я как раз подумываю, не переехать ли в Деревню пораньше, сообразуясь с прогнозом погоды. Кстати, я слышал, номер второй наконец-то продан.

Она помедлила с ответом,

– Вот как? – наконец обронила она.

Это была её обычная манера отвечать, когда она испытывала неловкость, испуг и ей хотелось поскорее сменить тему разговора.

– Не знаю, кто его купил; знаю только, что это одинокий мужчина. Надеюсь, он любит кошек, – добавил он шутливо.

– Где ты это слышал? – спросила она. «Защищается», – подумал он.

– Не помню. То ли в пятницу на премьере, то ли в книжном магазине сегодня. Хорошо, что кондо обретает хозяина. Надеюсь, он человек покладистый… Крепкого сна. A bientot!1

– A bientot, – отозвалась она каким-то упавшим голосом.

Теперь у Квиллера не было сомнений, что купить номер второй новому жителю Пикакса порекомендовала именно Полли. Она без конца открывала «интересных» людей: чикагского архитектора, канадского профессора, торговца антиквариатом из Огайо… а теперь таковым оказался актер! И почему это женщины так легко очаровываются актерами? Его собственная мать влюбилась в актера из гастролирующей труппы, но это было не так уж и плохо.

Квиллеру ужасно захотелось мороженого – большую порцию мороженого. Но в кухне витал аромат перезрелых бананов. Все эти дни он не соблюдал предписаний доктора Дианы. На барной стойке лежали три банана – в керамической вазе ручной работы из местного Центра искусств. Пустая она выглядела «художественно», но с тремя почерневшими бананами казалась помойной лоханью!

Он выбросил бананы и съел большую порцию мороженого – целую миску.