"Пиратика" - читать интересную книгу автора (Ли Танит)Глава третьяАртия со своими пиратами медленно шла под бананами Бельмонт-парка. Она не могла не заметить, что Малышка Голди и ее подручные неотступно следуют за ними. Затем дела приняли совсем уж дурной оборот. Ибо из зарослей банана и гортензии вперевалочку вышли еще пятнадцать человек, и все они до того походили на мистера Зверя и мистера Гнуса, что было ясно — они из команды Голди. — Прелестно, правда? — спросила Малышка Голди. — Может быть, мистер Вумс наконец соизволит отдать мне мое оружие? — Верни даме ее клинок, — велела Артия. Эбад повиновался без лишних слов. Голди сунула кортик обратно в ножны. Потом, бросив лукавый взгляд на Феликса, снова надела юбку и аккуратно застегнула все пуговицы. — Кажется, Моллина дочка спросила, что мы будем делать дальше, — сказала Голди, очаровательно улыбаясь. — Посмотрим. Полагаю, нам придется смириться с тем, что у меня здесь семнадцать человек, а у нее — сколько? Трое? Четверо? Так что, вероятно, мы сделаем следующее: Артия пожала плечами. — Не могу, мадемуазель. Ее со мной нет. — Можно тебя обыскать. — Нельзя, — решительно отрезала Артия. — Нельзя, — подтвердил Эбад. Эйри и остальные согласились с ним в самых что ни на есть свирепых пиратских выражениях. Планкветт на плече у Артии противно закричал и принялся точить клюв. — Капитан! Скажите только слово… — начал было мистер Зверь и замолчал, потому что Артия сделала неуловимое движение рукой, и головной убор великана отлетел на песчаную тропинку, насквозь пронзенный небольшим кинжалом. Мистер Зверь очень любил свою шляпу. Он выругался, поцокал языком и пошел ее поднимать, а потом долго и нежно стряхивал с нее пыль, как мать с упавшего дитя. — Эта карта, — холодно произнесла Артия, — находится у меня в каюте на борту «Незваного гостя». Но поскольку вам не терпится ее заполучить, я, так уж и быть, готова ее продать. Малышка Голди издала еще один смешок, уже не такой очаровательный, как раньше. — — Да. Лично я считаю ее ничего не стоящей, и не только я, но и все авторитетные знатоки, с которыми я консультировалась. — Ложь получалась вполне правдоподобной. — Но если уж тебе так неймется, бедная Мышка Голди, то я готова ее уступить за три серебряные монеты. Вот и всё, что я от тебя требую. Жалко обманывать такую дурочку… — — Нет, нет, не надо, капитан… — Крохотные маслянистые глазки мистера Гнуса беспокойно обшаривали пространство за Артииной спиной. — Если мы можем получить карту мирным путем, то о чём же спорить? Артия не удержалась и, быстро оглянувшись, с трудом сдержала смех. Ей уже приходилось наблюдать подобную картину: ее спутники выглядели гораздо более свирепыми, кровожадными и готовыми на любое злодейство, чем любой пират из Голдиной шайки. Люди Голди казались напуганными, они рычали и хватались на оружие, в то время как «головорезы» за спиной Артии стояли молча, нацелив взведенные пистолеты в головы противников. Из дальнего конца парка донеслись радостные крики и петушиное кукареканье — там, видимо, проходили бега. Здесь же было не до смеха: противостояние достигло критической точки; в любой миг пули и клинки могли ожить и прийти в движение. И тут, к величайшему удивлению Артии, вперед выступил Феликс Феникс. Он прошел мимо нее, остановился перед командой «Врага», лицом к лицу с Малышкой Голди и поглядел на нее сверху вниз. Взгляд у него был странный — напряженный и завораживающий. — Госпожа, — начал он, и Тодди встретила его взгляд — — Рисковать?! Да кто ты такой, чтобы… — Я никогда себе не прощу, если дама столь утонченная и достойная падет от руки неотесанной, бессердечной пиратки, злобной невежественной тиранши Артии Стреллби. Послушайте, я их больше не боюсь. Они взяли меня в плен и держат у себя, чтобы получить выкуп. Он будет уплачен, и поэтому я им нужен целым и невредимым. А иначе — видит Бог — я бы не осмелился встать между вами. Примите ее предложение и купите карту за три серебряные монеты. Прошу вас, согласитесь. Избавьте себя и ваших людей от дальнейших торгов с этими змеями и кровожадными псами… — Обиженный Свин сердито тявкнул. — А иначе я буду вынужден рискнуть своей жизнью для вашего спасения. Польщенная Голди заявила: — Преславный господин, я вполне способна постоять за себя. Но тем не менее ваша храбрость заслуживает похвалы. Что я должна сказать? — Скажите «да». Лицо Артии превратилось в маску. В грозную маску гнева. Голди задумалась. Может быть, она вспоминала, как лихо Артия владеет шпагой. — Ладно, — наконец сказала она. — Мы согласны на ваши условия. Не хочу огорчать этого любезного джентльмена. — Заметано, — ответила Артия. Ее маска притворной ярости — а может, и не притворной — осталась неизменной. — Возвращайтесь к моей команде, мистер Феникс, — рявкнула она. Феликс склонился в глубоком поклоне и поцеловал тонкую белую руку Голди. Потупив глаза с длинными ресницами, он вернулся на сторону Артии. — Отлично, — сказала Голди. — Значит, мы должны прийти на ваш корабль. — Или мы на ваш… — Наш корабль хорошо спрятан. И думать забудьте проникнуть на него. — Тогда встретимся у меня, — предложила Артия. — Я возьму с собой двадцать человек. — Тогда вы ко мне не придете. Снова лязгнула смертоносная сталь, ощетинились клювами пистолеты — и попугай. Этот ритуал уже стал понемногу надоедать. Артия заговорила холодно, сурово: — Надо найти решение. Мы придем в гавань и оставим вам заложника. В обмен возьмем с собой одного из ваших людей. Он, я и мистер Вумс отправимся ко мне на корабль, возьмем карту и вернемся. Потом мы с вами обменяемся товаром и людьми. Сделка честная. Голди взглянула на мистера Зверя. — Зверь, как бы поступил мой отец? — Продырявил бы в них большую дыру. — Мистер Зверь, — сказала Артия. — Если вы не заткнете вашу поганую пасть, я проделаю упомянутую вами большую дыру аккурат между ваших глаз. Теперь на лице Артии было написано нечто более страшное, чем просто гнев, и мистер Зверь торопливо шагнул назад. При этом он наступил на ногу пирату, стоявшему позади него. Тот взвыл и выругался, выстрелил из пистолета и попал — надо думать, чисто случайно — в дорожку, на которой стояла Артия. Взметнулся фонтанчик песка, дружный рев заглушил звук выстрела, в воздухе замелькала сталь. Малышка Голди пронзительным криком призвала своих людей к порядку: — Заткнитесь вы, свиньи! Свиньи заткнулись. — Значит, договорились, — с величайшим презрением сказала Малышка Голди Артии. — Я сама выберу заложника. Возьму вон того небритого типа с повязкой на глазу. Черный Хват, недовольно ворча, шагнул вперед, и спутники Артии похлопали его по спине. Он насмешливо отдал Голди честь и встал в строй позади нее. Артия в свою очередь обвела стальным взглядом шеренгу своих противников и окликнула: — Эй, ты, с татуировкой на носу. Татуированный подошел. Он был коренаст, но на вид ловок и проворен, и, по-видимому, умел обращаться с оружием. Наверняка он человек полезный, и его отсутствие сильно ослабит команду, а значит, Малышка Голди непременно захочет получить его обратно. Издалека снова послышалось кукареканье. Планкветт, не желая уступать, закукарекал в ответ. Пираты вышли из парка и холодной недружественной толпой двинулись к гавани. Свин с настороженным выражением на морде плелся следом за своей командой. Глэд Катберт, казалось, ничуть не удивился тому, что с берега вернулись только Артия и Эбад в сопровождении какого-то татуированного незнакомца. Однако Соленый Питер выглядел раздраженным, грыз ногти и бросал на татуированного взгляды, полные трудно объяснимой угрозы. Артия и Эбад прямиком прошли в капитанскую каюту. — Не отдавай ей карту, Артия, — прошептал Эбад, едва за ними закрылась дверь. — Я и не собираюсь, Эбад. У нас хватает и других карт. — Артия, — сказал Эбад. — Всё не так просто. Готов поклясться, что они знают, и довольно точно, — Реквизит из спектакля… Эбад еще сильнее понизил голос. Все актеры умеют говорить очень тихо, но так, чтобы их прекрасно слышали. — Она настоящая. Артия кивнула. — Я тоже пришла к такому выводу. — Это долгая история. — Расскажите мне ее когда-нибудь, мистер Вумс. Только не сейчас. — Не сейчас. Артия, если ты просто снимешь карту со стены, чтобы отдать им, знай: она должна выглядеть точь-в-точь как та карта, которую я тебе дал. Изображать далекий остров. А нижний край должен быть обгоревшим. — Они и это знают? — Мне кажется, — сказал Эбад, — у нас в бочке есть гнилое яблоко. В нашей актерской труппе завелась лживая, двуличная крыса. — Лицо Эбада помрачнело, в блестящих черных глазах, как всегда, нельзя было ничего прочитать. — Он знает, что наша карта настоящая, и разболтал им об этом. — Но как — если он всё время был с нами? — Он заметил, что я достал карту в Гренвиче. Может быть, нарочно подкарауливал меня, ждал, пока я пойду за картой — может, там, может, в другом месте. Ждал с той самой минуты, когда ты снова появилась в нашей жизни. Никто, кроме Эйри и меня, не знал, где спрятана карта. Кое-кто считал, что карта уничтожена. А если и цела — то может находиться где угодно. Я постарался, Артия, чтобы ее никто не нашел. На случай, если когда-нибудь доведется… проверить, верна ли она. Так что, пока мы стояли в Гренвиче, наш предатель, кто бы он ни был, сообщил об этом дочке чокнутого Голиафа. Послал ей весточку… не знаю, как. Может, с другим кораблем — мало ли мы встречали их на реке. А может, с почтовым голубем. Тогда, наверно, из Портового Устья. Там держат целые стаи голубей, даже на Острове Пряностей, именно для того, чтобы пересылать сообщения с одного корабля на другой. А в Портовом Устье, как известно, к пиратским кораблям относятся с уважением. — На берег сходили только ты, я и Феникс. И еще Уолт. Остальные оставались на острове… Артия внимательнее осмотрела развешанные на стенах карты. — Смотри-ка. Вот эта… Далекие безымянные острова у побережья Канадии. Веселая у них выйдет прогулочка. Здесь даже нарисован дельфин и корабль, точь-в-точь как на нашей карте… — Дай-ка посмотреть. Может, и сойдет. Но на нашей карте показан только один остров. Они могут это знать. — Отмечу один из островов крестиком. Вот этот, внизу. Разожгите трубку, мистер Вумс. Надо опалить нижний край. А на палубе тем временем Глэд Катберт и Татуированный с увлечением вспоминали стародавние времена, когда они пиратствовали на самых оживленных торговых маршрутах. Запах табака пробился из-под двери капитанской каюты и приятно защекотал их ноздри. Оба вытащили трубки. А Соленый Питер всё грыз ногти. — Вот. — — Эбад закурил. — Ах он, нехороший мистер Вумс. Мог же ее совсем спалить… — Малышка Голди развернула карту и, стараясь скрыть от команды «Незваного гостя» свои истинные чувства, впилась в нее глазами. Артия нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, явно потеряв к делу интерес. Наконец Голди сказала: — А знаете, вы всё-таки были правы, карта ненастоящая. Кое-кто сильно ошибся, убедив меня, что эта карта весьма ценна. Но я должна была предвидеть, что он лжет. Я никогда ничего не находила там, где он указывал… — Это уже не мои проблемы, — перебила ее Артия. — Я выполнила свою часть договора, давайте обещанные три монеты. — О, заплатите ей, мистер Зверь. Довольно жалкая добыча. И вот еще что, — добавила она, глядя, как Зверь достает монеты и кладет их в ладонь Эбаду. — Не разрешите ли вы мне заплатить выкуп за несчастного мистера Феникса? Артия скорее почувствовала, чем увидела, как Феликс бросил на них быстрый взгляд — и в его глазах зажегся огонек — Будь ты проклята, — сказала Артия. Над гаванью разлетелся смех Малышки Голди — будто перекатывались стеклянные бусинки. Глаза Феликса потухли: он отвернулся, словно утратив к происходящему всякий интерес. Артия и ее люди, вместе с возвращенным им в целости и сохранности Черным Хватом, сели в шлюпку и поплыли через залив. Феликс то и дело оглядывался на берег — то ли в тоске, то ли в задумчивости… — Как я и предполагала, — сказала Артия, — эта девица — круглая дура… Татуированный и его друзья остались на берегу и, переминаясь с ноги на ногу, глядели вслед Артии и ее доблестным пиратам. Стоит ли говорить, что команда «Врага» отзывались об Артии Стреллби тоже в далеко не лестных выражениях. Два часа спустя, когда Малышка Голди со своими головорезами праздновала победу в другой популярной таверне Порт-Репаблика — «Пьяном раке», что возле самого берега, — к их столу подковыляла какая-то птица. — Это еще что? — спрашивали друг у друга пьяные пираты, глядя, как птица шествует к их столу. — Цыпленок. — Эй! Цыпа, цыпа! Иди сюда! — Да нет, это петух с гонок… Красивый черный петух поскреб пол коралловым когтем. Он явно был ручным и теперь радовался, видя старых знакомых. К его ноге была привязана бумажка. — Что там написано, капитан? Но на этот раз Малышка Голди была слишком разозлена, чтобы совать им под нос записку, которой они всё равно не могли прочитать. Она зашипела, как перегретый утюг. — Записка от нашего Феликс стоял на корме и смотрел, как убегает вдаль закатное солнце и на кофейно-темное море опускается по-южному внезапная ночь. Вблизи порта в воздухе мелькали светлячки. Но здесь, вдали от берега, их сменили широко распахнутые глаза текучих караибских звезд. Красиво! Он часто слышал рассказы об этой красоте, о путешествиях, о таких вот ночах. Но это было давным-давно, в прошлой жизни… Феликс опустил голову на руки. Глаза его наполнились влагой, но отчего? От боли, от ярости — или от крушения надежд? «Незваный гость» мчался вперед, подгоняемый теплым вечерним бризом. На мачте весело развевался розовый флаг с черепом и скрещенными костями. Феликс чуть не подпрыгнул. Неожиданно он понял, что у него за спиной стоит Артия. Появилась из ниоткуда. Она всегда умела подходить вот так, неслышно, крадучись — в конце концов, она опытная воровка, так чего же от нее ждать?! Но где она этому научилась? Остальные мало рассказывали ему об Артии — только то, что знали сами, то, о чём она сама им сообщила. Больше всего Феликса удивляло не то, каким образом она приобрела все эти навыки в детстве; он наотрез отказывался понимать, как она сумела так быстро восстановить их в возрасте шестнадцати лет, через целых шесть лет после того, как прежняя жизнь для нее окончилась. — Примите мои глубочайшие извинения, мистер Феникс. — Феликс изумленно уставился на нее. — За то, что я запретила вам уйти и стать обласканным любимчиком этой безмозглой идиотки Голди. Это не входило в мои планы. В данных обстоятельствах я не могла отпустить вас. Понимаете, Голди может догадаться, что ее обманули. И тогда, боюсь, она быстренько перестанет быть той милашкой, какой показалась вам при первой встрече… — Не сомневаюсь. Но вы-то милашкой никогда не были, поэтому я всегда точно знаю, чего от вас ждать. Артия слабо улыбнулась. — Наберитесь терпения. Довольно скоро вы покинете этот корабль. На берегах Амер-Рики полным-полно портов… В тот день, перед выходом из бухты, она закрылась в каюте с Эбадом и Эйри и обсудила с ними положение дел. Оба они знали, что карта Острова Сокровищ — не подделка. Планкветт, кажется, тоже это знал. Попугай сидел на книжном шкафу и с высоты своего наблюдательного поста внимательно разглядывал собеседников. — Где ты нашел эту карту, Эбад? — В море. — На рабовладельческом корабле? — Эбад молчал. — Значит, ты ее украл… — У нас был план, — вмешался Эйри. — Подкопить деньжат — только у нас их никогда не водилось, — нанять корабль и попытаться найти этот проклятый Остров Сокровищ. Говорят, там всего-навсего один-единственный сундук, но в нём хранится самое большое сокровище на Земле. Только мудрые вороны Эйры знают, что же это может быть: самое огромное сокровище — и умещается всего в одном сундуке. — Ага, понятно, — повернулась Артия к Эбаду. — Вот почему ты один не протестовал против возвращения в море. — Отчасти поэтому, Артия. Но сперва я хотел сообщить тебе, что ты никогда не была пиратом — только играла его на сцене… — Но теперь мы все пираты! — Да. Но не такие, какими их принято считать, — злобные трусливые головорезы. Не такие, как Голиафова команда. Кроме того, мне нужно было подумать. Я уже говорил, что карта настоящая, но никому никогда не удавалось найти этот остров, и не исключено, что всё это пустые россказни. С другой стороны, теперь, когда тебе удалось провести Голди… — Надо обратить это себе на пользу, — закончила за него Артия. Тут в разговор вступил попугай. — Вижу землю! — прокричал он с книжного шкафа. — Пляж коттеджа. Десять миль вверх. Пятнадцать шагов влево. Эбад уставился на птицу. — Он уже шесть лет этого не говорил! — А что — Клянусь бородой ветра, Артия… — Клянусь сырами Эйры… — Отлично. Тогда где же этот остров? Хоть — Я знаю только, — сказал Эбад, — что лежит он где-то в Индейском океане, на тропике Козерога, за Мад-Агашем — пиратским островом у берегов Африкании. — Путь неблизкий, Артия, — с сожалением сказал Эйри. — К югу через всю Аталантику, через страшную полосу штилей. Потом на восток, вокруг мыса Доброй Надежды, где шторма и ураганы отнимают у человека всякую надежду. — Ничего, дойдем, — заявила Артия. — Вот уж не думал, что ты такая жадная до денег, Артия Стреллби, дочь Молли, — удивился Эйри. — Когда у тебя есть деньги, Эйри, можно многого достичь. Деньги полезны. Но дело не только в этом. Эбад тихо произнес: — Она хочет совершить то, что не получалось у других, как они ни старались. Артия любит побеждать. — Мы все победим. Прокладывайте курс, мистер Вумс. Но прежде хочу задать вам последний вопрос. Если Остров Сокровищ так близок к Мад-Агаш-Скару — по вашим словам, пиратскому острову, — тогда почему же они его до сих пор не нашли? Неужели никто из тамошних пиратов ни разу не пытался найти остров и сокровища? — Этот остров… — Эйри сглотнул. — Эбад слышал о нём одну легенду. Дескать, Остров Сокровищ стережет колдовство. Он исчезает из виду и появляется только когда хочет, чтобы его нашли. И море вокруг него: и к югу, и к востоку, тоже странное какое-то… Заколдованное. Но тут снова подал голос попугай. — Попка хочет золотой мухур, — заявил он. — Восемь штурвалов. А теперь она стояла на корме рядом с Феликсом Фениксом, и оба, не глядя друг на друга, смотрели на ночное море. Думы Артии были поглощены сокровищами, но внезапно она поняла, что ее гложет посторонняя, невысказанная мысль. Артия искоса глянула на своего спутника. До сих пор само предположение о том, что Феликс Феникс может для нее что-то значить, вызвало бы у нее бурю безудержного смеха. Но потом, увидев его рядом с Голди, Артия словно пробудилась ото сна. Она мучительно пыталась понять, понравилась ли Феликсу Голди и готов ли он закрыть глаза на другие, гораздо менее привлекательные черты Малышки. Или же он просто-напросто пытался предотвратить драку, где серьезно пострадал бы и он сам, и актеры-пираты, к которым он, по-видимому, успел привязаться всей душой. Эта неопределенность странным образом беспокоила ее, не давала сосредоточиться на мыслях о предстоящем путешествии. Поэтому она спросила напрямик: — Скажите честно, мистер Феникс. Тот ваш поступок в парке. Вы бы и вправду ушли с Голди, если бы я позволила? — Да, мадемуазель. — На фоне звездной темноты вырисовывался его безупречный профиль. — Я искал ее, — сказал Феликс. — Искал всю жизнь, сам не зная того. Артия насупилась. Потом усилием воли стряхнула с лица угрюмое выражение. — У вас очень плохой вкус, сэр. И она зашагала прочь, сердито похлопывая себя по ногам инкрустированными драгоценными камнями ножнами. Через полчаса Честный Лжец, сидящий в «вороньем гнезде» на верхушке юта, громко закричал: — Корабль! Корабль! По правому борту — корвет! Артия пожала плечами: — В этих водах ходит много кораблей. Мы только что миновали Остров Доброго Согласия, впереди Коричневый Сахар. Но Честный не унимался. — Внимание, корабль! — вопил он. Дирк бросился к корме, прижимая к глазам подзорную трубу Эбада. Из камбуза с громким топотом выскочили Питер и Катберт. Питер размахивал поварешкой. — Они гонятся за нами! — закричал Дирк. — Дай-ка посмотреть. — Артия выхватила у него трубу. Среди фосфоресцирующих вспышек на черных волнах она увидела стройный силуэт, идущий под всеми парусами так быстро, что казалось, он клонится вперед. Силуэт был темный: темнее черной воды, темнее обступившей их ночи. В голове у Артии прозвучал голос Хэркона Бира. Прозвучал так отчетливо, будто и не было этих шести лет: «quot;Врагquot; — он никогда не сдается, Молли. Им нужна наша карта Острова Сокровищ». — И Молли в ее голове произнесла: — Готовьте пушку. — Пушку, — повторила Артия. Ее лицо стало жестким и холодным, как ледяная вода Антарктики. — Катберт, Питер. За дело. Она знала, что с семью хорошо ухоженными пушками «Незваного гостя» могут справиться два-три человека. К тому же Глэд Катберт на своем родном пиратском корабле выполнял работу пушкаря. — Артия… — Скорее! Или вы хотите, чтобы эти безголовые охламоны нас одолели? — Мы можем убежать… — Не выйдет, мистер Соленый. Не убежим! «Враг» — Команда разбежалась по своим местам. Дирк и Уолтер вскарабкались на бизань-мачту и фок-мачту, Вускери поправлял снасти. Впрочем, паруса и так уже гнали «Незваного гостя» со всей возможной скоростью, какую только мог обеспечить свежий ветер. Артия сняла с поручней Планкветта, отнесла его в капитанскую каюту и заперла там, невзирая на скрипучие протесты. — Черный, раздай людям мушкеты. Принеси порох и патроны. Черный Хват — единственный, кто, кроме Артии и Эбада, успел сменить праздничное платье на более практичную одежду, — стоял, как громом пораженный, и округлившимися глазами смотрел на неумолимо надвигающегося врага. Артия повторила приказ. Черный очнулся и, пошатываясь, побежал вниз. Пушки «Незваного» располагались под главной палубой. Со скрежетом отворились люки, и пушки, лязгая железом, подкатились к портам… Артия перегнулась через поручень. Корабль сидел в воде чуть ниже, чем во время последнего сражения: трюмы были доверху загружены товарами, которые они из-за Голди не смогли продать на Острове Доброго Согласия. Даже сквозь толстые бревенчатые стены Артия слышала, как в каюте сердито кричит Планкветт. Бедная птица. Уж она-то всегда готова вступить в бой. Взошла луна. Она была почти полная, желтая, как спелый банан. Она обрушилась на «Незваного гостя», на его мачты и борта, на закутанную в саван зловещую ростру на носу. Она озарила морщинистые волны, а дальше — но уже не очень далеко — летящий силуэт черного корвета. Внезапно «Враг» развернулся вполоборота к «Незваному», и его паруса обратились к Артии и ее команде во всю свою ширь. В таком ракурсе зловещий корабль еще сильнее походил на нож. Бушприт у него был очень длинный, оперенный парусами… — Клянусь исчадиями ада. Нет, вы только посмотрите! В голове у Артии снова зазвучал голос Хэркона Бира: «Паруса у него черные, и на них нарисованы череп и кости» Неужели Артия запомнила «Врага» именно таким?! Ибо «Веселый Роджер» на «Враге» не был флагом. Громадный, ослепительно белый череп со скрещенными костями был нарисован на угольно-черных парусах. Первая, самая верхняя, треть черепа располагалась на гроте, вторая — на брамселе, а последняя, со зловещей ухмылкой, — на топселе. Две скрещенные кости, громадные, как останки ископаемого чудовища, пересекались на нижнем прямом парусе. Рисунок простирался в стороны, украшая собой почти все паруса фок-мачты, заканчивался над кормой на бизани, а на носу — на кливере. Другие флаги «Врагу» были попросту не нужны. Черный парусник, ярко освещенный театральным сиянием луны, превратился в высшее олицетворение ужаса, какое только способна породить фантазия пирата, расплылся в одну гигантскую, зловещую, неуклонно надвигающуюся ухмылку. Это было страшно. Очень страшно! Сколько капитанов сдались, поверженные ужасом, даже прежде, чем безжалостные пушки «Врага» отняли у них жизнь! ? — Вот, — сказала Артия, — полюбуйтесь. Что я говорила? Эбад рассмеялся. Эйри и Дирк тоже, но совсем не весело. Послышался лязг — это Черный Хват тащил в охапке мушкеты, пороховницы, кожаные патронташи, запасные сабли и кинжалы: — На случай, если они возьмут нас на абордаж. Артия бросила на него уничтожающий взгляд. Ругаться не было времени. В подзорную трубу она рассматривала маленькие фигурки на палубе «Врага». На фоне чудовищного черепа и костей они казались совсем крошечными. Артия не была уверена, удалось ли ей разглядеть Малышку Голди. Но она явственно видела вспышки огня, бочонки с порохом на полубаке, жадно разверстые жерла пушек. Однако и пушки «Незваного» были сделаны отнюдь не из картона… — Руль на правый борт, мистер Вумс. Мистер О'Ши, оставайтесь на палубе. Уолтер, Питер, Вускери, спускайтесь на нижнюю палубу. Может понадобиться помощь с пушками. Всем остальным — вооружиться, уйти в укрытие, наметить себе цель — корабль и оснастка, только не людей! Уцепитесь за что-нибудь покрепче и приготовьтесь к парочке хороших толчков. Мистер Хват, — Есть, капитан. Вы хотите невозможного. Но я сделаю всё, что в моих силах. Артия сбежала по трапу в темноту, пахнущую маслом и трутом. «Незваный гость» разворачивался, как силач — на одной ноге. С корвета заметили этот маневр и принялись лихорадочно готовиться к бою. Над угольно-черной сверкающей бездной прогремели выстрелы. Один! Два! Три! Питер завизжал. Артия скрипнула зубами. Здесь, где никто не видит их показного мужества, не станут ли они снова беспомощными напуганными актерами? — Питер, успокойся. Этой жалкой галоше с нами не справиться. Но они уже слышали свист летящих к ним ядер. Сквозь открытые порты на нижнюю палубу «Незваного» хлынуло облако огня и раскаленного пара. Первые три ядра с «Врага» упали в воду, жестоко всколыхнув клипер. Жалобные вопли Планкветта, перекрывавшие любой шум битвы, внезапно стихли. Артия развернула свой корабль так, что четыре из семи пушек «Незваного» смотрели на «Врага». Она не стала считать, сколько пушек у противника, но по всему выходило, что гораздо больше семи. И еще по крайней мере одна, зачехленная, стоит на главной палубе… А Голди нетерпелива, подумала Артия. Ждет не дождется запустить в нас когти. Артия выглянула в щель орудийного портя. Вот теперь в самый раз, решила она. Артия достала из держателя запал, окунула его в огонь. Глэд Катберт хорошо всё наладил, зарядил пушки и подготовил запалы. Он и сам был готов. — Огонь! Ответный залп «Незваного» прозвучал слаженной многоголосицей: Один! Два! Три! И — Артия подскочила к пушке и поднесла запал — четыре! Несмотря на то, что корабли шли на сближение, два первых ядра пролетели далеко от «Врага». Третье упало чуть правее, взметнув высокий столб воды, черно-желтый в заливающем океан лунном свете. Четвертый выстрел — ее собственный — прошел по дуге над палубой корвета и разорвал нижний прямой парус. Вспыхнуло пламя. — Перезарядить пушки! Нам нужны еще люди, подумала Артия. Она схватила тяжеленное ядро и подтащила его к пушке. Потом крикнула через люк, подзывая Вускери и Черного Хвата. Они вместе с Питером были в спектакле лучшими пушкарями и прекрасно сыграли свои роли при захвате «Ройяла». Кто-то кубарем ссыпался в трюм. Вускери… Черный Хват не отзывался. Артия молнией взлетела по трапу: — Марш к пушкам, мистер! Черный покорно побрел вниз. Ей захотелось подогнать его пинком. Ну что он валандается?.. И, кстати, где Феликс? О нём-то она и не подумала. А надо бы… Наверное, прячется под койкой, как Свин, которого при первых же криках Честного как ветром сдуло. Артия взбежала на квартердек. Даже отсюда, без всякой подзорной трубы, она видела, как на «Враге» усердно заливают водой горящий парус. Повсюду клубился дым — в памяти Артии он казался похожим на грязноватое картофельное пюре. «Враг» снова выстрелил. Как же медленно летят ядра… и как — Руль на левый борт, мистер Вумс! Скорее! «Незваный гость» завалился на бок. Соленый Уолтер потерял равновесие и покатился по палубе. Несколько ядер с «Врага» всё-таки угодили в верхнюю палубу, пробив деревянный фальшборт чуть ниже поручней. Артия подняла к плечу окованный латунью мушкет. Целиться в корабль и оснастку. Да, но это было Словно через подзорную трубу (которой на самом деле у нее давно не было) Артия с ужасающей ясностью видела маленьких человечков, мечущихся на палубе «Врага». Она перевела дуло мушкета чуть левее. Это оружие, она знала, стреляет точнее любого пистолета. И оно привычно ей, как собственная рука. Артия нажала курок. Невидимая пуля просвистела над морем. Расстояние между кораблями составляло не более сорока футов. Пуля ударила, как и хотела того Артия, в окутанный дымом бочонок с порохом, оставленный на полубаке. Бочонок взорвался, как фейерверк, вихрем лилово-розового пламени. «quot;Герцогиняquot; взорвалась. Порох. Молли — палуба — сцена…» Корвет дернулся вперед, словно пошатнувшаяся дама в реверансе. Артия спрыгнула с квартердека и через раскрытый люк крикнула пушкарям: — Огонь! Стреляйте без передышки. Вы что, уснули? Цельтесь в корпус и в мачты. Раскалившиеся докрасна пушки «Незваного» принялись палить. На «Враге» вокруг взорвавшегося бочонка метались люди. Начался пожар. Пространство, разделяющее корабли, стремительно сокращалось. Артия вскочила обратно на квартердек и остановилась как вкопанная. Феликс Феникс стоял — как призрак, как идиот, как публика в зрительном зале — у поручней и смотрел… — Ложись! Он упал, и она вслед за ним, и огненно-черный ревущий смерч пронесся у них над головами и расщепил бизань-мачту «Незваного» от основания до верхушки. Верхняя часть мачты вместе с оснасткой начала медленно заваливаться на палубу. Артия оттолкнула Феликса в угол, прижала его к борту, сама бросилась сверху: — Лежи смирно! — А я уж думал, что на меня мачта рухнула. А это всего лишь ты? Мачта, постонав и обронив вниз кучу щепок, всё-таки выстояла. На палубе «Врага» замелькали вспышки пистолетных выстрелов. Дирк и Эйри, прячась за поручнями, палили в ответ — и вот еще одна пороховая бочка взметнула в небо столб оранжевого пламени. Артия отодвинулась от Феликса. — Вставайте и спускайтесь в трюм, мистер Феникс. От вас никакого проку, только путаетесь под ногами. — Прошу прощения. Над головой у них жалобно, как раненая арфа, всхлипывала покореженная мачта. Артия смерила взглядом узкую полоску моря, разделяющую корабли. Сколько до них сейчас, ярд — или того меньше? Пистолетный огонь стих. Последний залп с «Незваного» в клочья разнес кормовой орудийный порт «Врага». Обе пушки в нём опрокинулись и частично вывалились наружу. Теперь их стволы торчали из лохмотьев расщепленного дерева, а дула погрузились в воду. — Красиво, — заметила Артия. — Как в кошмарном сне. — Без сомнения, вы боитесь, как бы ваша красотка Голди не пострадала. Не бойтесь! Мы разве что немного подпалили ей хвост. Все пушки на «Враге» смолкли. Команда была занята тушением пожара или вычерпывала воду, хлеставшую через разбитые пушечные порты. Видимо, пираты Малышки Голди не привыкли к сопротивлению. И тут — финальным аккордом — с нижней палубы «Незваного» прогремел еще один — последний, решающий — выстрел. Ядро вылетело из орудийного порта и с убийственной точностью врезалось в фок-мачту «Врага». — Катберт! — воскликнула Артия. — Вот что значит хорошая выучка. С палубы «Незваного гостя» раздались нестройные крики радости, с искалеченного «Врага» им ответил горестный хор. Последний выстрел сбил добрую половину нок-реи вместе с двумя черными парусами, на которых были нарисованы белые концы скрещенных костей. «Врага» окутал дым. — Артия, мы с ними разделались! — Соленый Питер чуть не прыгал от восторга, и слезы радости струились по его небритым щекам. — Еще не совсем. Но потрепали здорово. Пожалуйста, вернись на нижнюю палубу и передай мои поздравления мистеру Катберту. Черный Хват тоже поднялся на палубу. — Почему бы не прикончить их, Арти? Они едва держатся на плаву. — Типун вам на язык, сэр, — ответила Артия. — Я никогда никого не убиваю. Пусть проваливают. Мистер О'Ши, у нас есть раненые? — Нет, кэп, только царапины да ушибы. — Тогда идем на Остров Коричневого Сахара. Корабль нуждается в ремонте. Вряд ли они погонятся за нами. Теперь мы обгоним их даже с расщепленной мачтой. «Враг», практически потеряв управление, с изодранными в клочья снастями, беспомощно покачивался на волнах. Переменчивый ночной ветер швырял его, как игрушку. На палубе догорали последние очаги пожара, разбитый борт черпал воду. Трудно было сказать, остался ли кто-нибудь у штурвала. Феликс, стоя рядом с Артией, спросил: — А если их корабль потонет? Что тогда, о мой миролюбивый капитан? — «Враг» разбит не так уж сильно. Кроме того, у них остались шлюпки, — ледяным тоном ответила Артия. — При таких повреждениях им лучше всего вернуться на Остров Доброго Согласия. Даже на веслах они доберутся туда к рассвету. Честный Лжец, понурив голову, прогуливался по палубе. Феликс видел его в бою: тот не проявлял особого пыла, да и стрелял почти не целясь. Он не трусил, просто был нерадостен. Феликсу подумалось, что Честный Лжец любит огнестрельное оружие ничуть не больше, чем он сам. Он сказал: — Ты думаешь, тебе удалось избавиться от Голди? Не забудь, Артия, чья она дочь… — А я, мистер Феникс? Вы, по-моему, забыли, чья дочь я! На Острове Коричневого Сахара их никто не беспокоил. «Врага» нигде не было видно. Пока команда нежилась на солнышке, шайка бандитского вида оборванцев, которые явно не умели ухаживать за сахарным тростником, зато хорошо разбирались в кораблях, подлатали и прошпаклевали «Незваного гостя», вернув его хозяевам в лучшем виде. Спелые бананы, имбирный чай, красное вино, сочная рыба, запеченная в горшках, сладкий аромат тростникового сахара… — Давай останемся, Артия. Здесь рай земной. — Уолтер, — ответила Артия. — У нас есть дела поважнее. Мистер Вумс тебе расскажет. И мистер Вумс рассказал. — Значит, это сокровище — оно и вправду настоящее? — спросил Черный Хват. — Может быть. — Тогда мы разбогатеем! — вскричал Вускери. — О да, — поддержал его Дирк. — И у нас будет свой собственный Остальные изумленно молчали. — Теперь ты понимаешь? — сказал Феликс Артии. — А я тебя и не прошу. Но полагаю, ты сам предпочтешь вернуться на Остров Доброго Согласия. Голди наверняка пойдет туда ремонтироваться. — Голди погонится — Понятно. — Артия окинула Феликса долгим взглядом. Подлила ему в бокал вина, склонилась и вдела ему в петлицу цветок — Но во всём остальном вы для меня загадка, мистер Феникс. — Нет. Я совершенно откровенен. В отличие от вас. — Во мне нет ничего необычного. Просто я люблю жить полной жизнью. А вы? — Я должен ответить? Артия покачала головой. Она заметила, что Феликс больше не носит кольцо с рубином. Почему? Она не спрашивала его ни об этом, ни о чём другом. Они пробыли на Острове Коричневого Сахара одиннадцать дней. Когда «Незваный гость» вышел в море, вокруг по-прежнему не было видно ни «Врага», ни других кораблей. Но среди них оставался предатель. И необходимо было выяснить, кто он такой. Они, как и ожидалось, сумели добраться до Острова Доброго Согласия. Палуба была укутана густой пеленой дыма, одна мачта сломана, корпус продырявлен, повсюду слышались стоны. Мистер Гнус расхаживал по палубе, вооружившись бинтами, шинами и прочими медицинскими принадлежностями. Тут он перевязывал сломанную руку — крик, там вправлял вывихнутое плечо — снова крик. В воздухе жгучими светляками витали никак не желающие угасать искры. Стоя на квартердеке, Малышка Голди метала молнии — в себя и в мистера Зверя. — Они за это поплатятся! Заплатят кровью, клянусь колесом зла. И он тоже, этот Феникс, с его идиотскими шуточками — в конечном счете он точно такой же фигляр, как и все остальные. О, он у меня попляшет. — Она сплюнула за борт. — А потом я выйду за него замуж. — И это будет для него самым страшным наказанием, — хихикнул мистер Зверь и тут же пожалел о своем так некстати проснувшемся чувстве юмора. Ибо Малышка Голди вскинула свою очаровательную головку, обернулась с проворством змеи и пнула его сапогом в живот. — Разве нельзя выбрать другой маршрут? — Корабли не умеют передвигаться по суше, Уолт. — Другого пути на восток не существует, — добавил Эбад. — Мы должны поймать пассат. — Но эта полоса штилей — она что, и вправду такая страшная, как рассказывалось в нашей пьесе? — Да. — Тогда… — Но мыс Доброй Надежды еще хуже. Ураганы, корабли-призраки, Летучий Голландец, приносящий несчастье всем, кто его увидит… Они шли курсом зюйд-зюйд-ост. Море менялось медленно, будто старалось их обмануть, но всё-таки менялось — и обман не удался. Из искристо-синего оно превратилось в грязное, синевато-серое. Небо повторяло его цвет и с каждым днем опускалось всё ниже и ниже, словно подвешенное на веревках. Вскоре стало казаться, что об это низкое, плотное небо можно удариться головой. Стояла удушающая жара. — Здесь надо возблагодарить древних морских богов, — в один прекрасный день сказал Эйри, сверившись с показаниями секстанта. — Да, такова традиция, — подтвердил Глэд Катберт угрюмо. — Я сам видал, какие ужасы происходят с теми, кто пересекает экватор, не принеся жертву Нептуну. Хуже всего тем, кто ходит на регулярных рейсах, — добавил он, понизив голос. — Мне-то на пиратском корабле было еще куда ни шло. И пираты снова стали актерами. Они нарядились в состряпанные на скорую руку причудливые костюмы, выкрасили бороды, усы и волосы в зеленый цвет. Они декламировали длинные монологи из Шейкспера, пустили по кругу бутылку с ромом, а Катберт играл на шарманке. Артия, нацепившая по такому случаю зеленую шерстяную бороду и повязку на глаз, плеснула немного рома в океан. Однако после экватора ничего не изменилось к лучшему. Ночью звезды окрасились в необычные цвета — коричневатые, красно-фиолетовые… Полумесяц казался пустым внутри и был весь исчерчен тенями. Поначалу ветра налетали со всех сторон — с востока, с запада, с севера, с юга — «Незваному» приходилось без конца маневрировать и идти самыми причудливыми галсами. Потом ветра рассеялись. Артия и ее команда видели, как они исчезают вдали, лениво вороша гребешки волн. С небес на судно обрушилась невыносимая, как в печке, жара. Потом прекратилось всякое движение. Лишенный ветра клипер стоял как вкопанный посреди густого, будто суп, океана. А океан, никого не предупреждая, каждые несколько минут урчал, словно расстроенный живот. Свин без конца выл. Планкветт неустрашимо порхал среди парусов, видимо, пытаясь нагнать крыльями ветер и сдвинуть корабль с места. Артия неодобрительно глядела на своих людей. Почти все они опять выстроились вдоль поручней, то и дело оглашая море гортанными хрипами. Впрочем, так ему и надо, этому морю, за то, что от него людей тошнит. Морская болезнь не мучила только Артию, Эбада, Глэда Катберта и, как ни странно, Феликса и Черного Хвата. Остальные, даже Честный Лжец, не отходили от фальшборта. Так прошли два дня. — Что будем делать? — спросил Черный Хват на третий день. — Мы застряли. Этот чертов котел, он засасывает, как смола. А она, наша дорогая Малышка Голди, может взять нас здесь, как на блюдечке. — Если узнает, куда мы пошли… — В прошлый раз узнала. — Успокойся, Черный, — сказал Артия. — У нас есть шлюпки и весла. И команда — как здоровые, так и больные, — ворча и икая, общими усилиями вытащила из палубных рубок три шлюпки и спустила их на тошнотворную воду. — Пришвартуйте их. Эйри, встань к штурвалу. Черный, будешь впередсмотрящим. Уолт — нет, ты не справишься. Вускери, тебе получше? Нет?! Всё равно, лезь в «воронье гнездо». Все остальные — со мной. Вы умеете грести, мистер Феникс? — Никогда не пробовал. — Теперь попробуете. Неплохая тренировка. — Но, Артия… я не могу, — запротестовал Уолтер, держась за живот. — Когда будет чем заняться, сэр, вам станет лучше. — Артия, ты бессердечна. — Я — Рад бы забыть, да не получается… — Суровая девушка, — усмехнулся Глэд Катберт. — Ни дать ни взять моя старушка, что дома осталась. — С Артией не поспоришь, — подтвердил Эбад. И пираты спустились в шлюпки — кто по трапу, кто кубарем через борт. Артия и Феликс, как самые легкие и, возможно (а может, и нет), наименее сильные, расселись по разным шлюпкам, в каждой из которых было еще по два гребца. Люди взялись за весла. Поначалу стояла полная неразбериха. Даже Артия беспомощно хлопала веслами по воде и злилась на себя до бешенства Во всём остальном она постепенно обнаруживала, что умеет делать всё необходимое, и уже привыкла к этому. Но первый опыт обращения с веслом, в сердцах подумала она, был достоин благородной девицы из Ангельской Академии. Наконец весла перестали впустую расплескивать воду. Наладился напряженный, рвущий мускулы ритм. Наверху, на полубаке, Черный Хват яростно сверкал глазами. Вускери, взгромоздившийся на мачту, быстро справился с морской болезнью. Эйри держал штурвал и, борясь с икотой, пытался насвистывать какую-то героическую мелодию. Целых три дня они тащили «Незваного гостя» по густой горячей воде, под низким безветренным небом. Гребцы обливались потом, каждая клеточка в руках и спинах громко взывала об отдыхе. Продвигались они медленно, как улитки. От изнеможения и боли ни у кого не осталось сил на морскую болезнь. Иногда делали небольшой перерыв на отдых. Или же Артия заменяла кого-нибудь из гребцов на Эйри, Вускери или Черного Хвата (сама она ни разу ни с кем не менялась, работая в полную силу). По ночам люди лежали вповалку на палубе — внизу было еще жарче — и оглашали воздух протяжными стонами. Свин перестал скулить. Он бродил по палубе, лизал руки своих друзей, будто старался утешить. — Славный он пес. — Лучший пес в Ангелии. — Ангелия, о старая добрая Ангелия, увидим ли мы когда-нибудь твои бледные прохладные берега?! Планкветт то и дело слетал вниз, чтобы помочь Артии грести: он усаживался ей на голову, дожидаясь, когда она начнет ругаться, или же садился на весло и вспархивал, едва оно касалось воды, потом садился обратно — и так раз за разом. — Планкветт… я… тебя… Планкветт, восседая на носу шлюпки, невозмутимо чистил крылышки. — Восемь амбалов. В тот вечер, улучив минуту отдыха, Феликс Феникс присел в тени брезентового навеса, натянутого над полубаком, и принялся рисовать. Пальцы у него были скользкими от пота, белая рубаха прилипла к спине. Артия подошла к нему, посмотрела сверху вниз сначала на него, потом на его работу. — Руки от весел не болят? Карандаш из пальцев не выскальзывает? Как жаль, что вам приходится растрачивать свою энергию понапрасну. Ибо Феликс рисовал Малышку Голди. Бессердечное лицо в форме сердечка, широко распахнутые глаза, буйные черные кудри. Идеальное сходство. Сразу видно — постарался. Феликс ничего не сказал, но и портрет не спрятал. Эбад заверил их, что они прошли на веслах уже немало миль. Хотя на вид ничего не изменилось. И небо, и море оставались всё такими же, только к вечеру делались темнее. И жара по ночам становилась чуть менее удушающей. Черный Хват сказал Соленому Питеру: — Никогда не видал, чтобы капитан греб наравне со всеми. Соленый Питер лишь ухмыльнулся. Планкветт сбросил на палубу белесую бомбочку. Сидящий в «вороньем гнезде» Дирк завопил: — Вижу ветер! Он приближается! — Но ветер нельзя увидеть, — удивился Глэд Катберт. Но тут все повернулись туда, куда указывал Дирк — к северу, — и поняли, что Катберт ошибается. Море ожило. Навстречу кораблю, словно серо-голубые гончие псы, мчались волны, рассеченные глубокими впадинами, а над горизонтом курчавилась огромная туча, похожая на бледно-голубой кочан цветной капусты. Океан превратился в кастрюлю кипящего супа. — Шлюпки на борт! Паруса… все на реи! Пираты-актеры, кряхтя и постанывая от боли в натруженных руках, взлетели на мачты. Свин лаял им вслед. Корабль накрыла стена роскошной прохлады, и все вокруг — люди, пес и попугай, море, воздух и небо — вздохнули полной грудью. Паруса наполнились ветром, захлопали и выгнулись дугой. «Незваный гость» сорвался с места, точно обезумевший пес, черпая бортами верхушки волн. — Это ненадолго, — проворчал Черный Хват. Феликс Феникс вскочил на ноги, пошатнулся на обезумевшей палубе пробудившегося корабля, и ветер вырвал у него рисунок. Портрет Малышки Голди вспорхнул и заплясал в воздухе, как ни в чём не повинная белая птица. — Ветер продержался до третьих ночных склянок, а потом, вместе со звоном судового колокола, таинственным образом утих, погрузился в море и исчез. — Я же говорил. — Закрой свою пасть, Черный, — проворчал Вускери в усы. — Ты уже у всех в печенках сидишь. Но тут Эйри простонал: — Ох… слышите? Это В нависшей над морем мертвенной тишине люди с благоговейным ужасом прислушивались к странному, сверхъестественному звуку, о котором не раз сообщали сотни побывавших в этих местах путешественников. Тихий перестук раздавался то с одной стороны, то с другой. Тра-та-та… тра-та-та… Словно бьют в барабаны целые роты крошечных оловянных солдатиков. Кукольная барабанная дробь… Они слушали ее больше часа. Даже луна взошла, чтобы послушать. Но не осветила ничего, кроме моря и корабля на нём. Когда призрачный звук, наконец, утих, вернулся ветер, сильный, но более ровный. Всю ночь он гнал застоявшийся корабль на юго-восток, к благодатным берегам Африкании, где пиратов вместе с их богатством и золотом рады были приветствовать не знающие закона веселые города. «Незваный гость» ненадолго останавливался в этих шумных, выстроенных на скорую руку городах. Пираты ужинали жареной рыбой, ночевали среди пальм, где в тишине прямо под ослепительно-яркими звездами варили желтый бренди. Стройные, чернокожие местные жители увенчивали их — особенно Феликса, Эбада и Эйри — венками из ярких тропических цветов и предлагали им своих жен. (Это предложение очень заинтересовало Эйри. Его пришлось чуть ли не силком тащить на корабль.) Даже Артии предложили жену. Артия улыбнулась и ответила, что у нее, увы, уже есть одна жена в Ангелии. По улицам бревенчатого Кейп-Тауна, под знаменитой пурпурной горой, вышагивали львы с бусинами в гриве и накрашенными когтями. Зебры полосатыми стадами бежали к бухте, где на якоре стояли десятки кораблей — китобои, торговцы, несомненные пираты под разными флагами. По приказу Артии перед входом в первый же порт они подняли розовую «Веселую Молли». Сюда же они вошли под Республиканским Джеком. В Кейп-Тауне у них были дела, не связанные с пиратством. Когда часть товаров была спущена на берег, часть денег потрачена, а на борт погружены несколько ящиков с необработанными алмазами (в неограненном виде они оказались совсем не такими, какими представляла их себе Артия), команда решила пополнить кладовые фруктами и съестными припасами. Соленого Уолтера с трудом уговорили не покупать зебру — «Только представь себе, как эта полосатая тварь будет брыкаться и ржать всю ночь!» С утренним приливом «Незваный гость» снова пустился в путь. — Там, за горизонтом, — восклицал Эйри, мелодраматически простирая руки, — лежит мыс Доброй Надежды — место, где встречаются два океана. Дальше к северу тесно переплетенные земли, словно суровые родители, не дающие встречаться двоим влюбленным, разделяют Аталантический и Индейский океан. Но здесь ничто их не останавливает, и два великих моря соединяют свои воды. И разве можем мы на нашей маленькой бригантине устоять в их пылких объятиях? — Это монолог из пьесы, — заметил Дирк. — Знаю, — ответила Артия. — Я помню. — Если не считать тусклых алмазов, ей казалось, что она помнит и Ночью разразился шторм. Сначала на море опустился туман, и выступающие из него скалистые берега больше не выглядели ни дружелюбными, ни цветущими. Потом туман соткался в призрачный силуэт, который всем показался похожим на череп со скрещенными костями. — Плохой знак. Здесь поселился ужас… — Попридержи язык, Эйри. Не надо Море пока что было спокойным, ветер еще тих. Артия распределила вахты и отправила остальных отдыхать. А сама пошла к себе в каюту. Феликс остался на квартердеке. Она пожелала ему доброй ночи — он не ответил. Наверно, погрузился в мечты о Голди, решила Артия. В капитанской каюте Планкветт грыз шоколад и щелкал клювом по картам капитана Болта, которые, как и все его книги, во влажной духоте штилевой полосы покрылись зеленоватой плесенью (карта, провощенная и надежно запечатанная в футляр из акульей кожи, осталась невредимой). — Чую, Планкветт, погода портится. И Свин тоже это чувствует — то-то опять внизу спрятался. — Корабль! — завопил Планкветт незнакомым голосом. — Помогите! Помогите! Спасите наши туши! — Тс-с. Хрустальные окна каюты запотели изнутри, снаружи их застилали темнота и туман. Артия прилегла, чтобы ухватить хоть часок сна. Ей приснилось, будто она ухватила всю ночь — поймала ее в огромную сеть. Рядом с ней стояла Молли, молодая, стройная и красивая, с зелеными, как спелый крыжовник, глазами, каких больше не было ни у кого на земле. Мать и дочь вместе тянули сеть. Артия была счастлива А возле них на палубе стоял Эбад, он тоже улыбался и тоже был молод, его переполняла гордость неведомо за что. Потом Молли и ее корабль исчезли. Артия падала с высокого обрыва в паутину бурлящей темноты и соленой морской пены. Очнулась она на полу каюты, сброшенная с койки внезапной килевой качкой. Дверь была распахнута настежь. На пороге стоял Эйри и что-то кричал. По полу растекалось тонкое кружево пенистой воды, а в ней, нещадно ругаясь, подпрыгивал Планкветт. — Будь оно всё трижды проклято, клянусь чешуей Кракена… — Мистер О'Ши, успокойтесь. Прикажите всем — убрать паруса! Эйри заковылял прочь, и Артия выскочила на палубу. Она впервые столкнулась со штормом не в воспоминаниях, а наяву. Но и он — шторм — Море взметнулось в небеса, встало на дыбы, и корабль перевернулся вместе с ним, каким-то чудом умудряясь удерживать верхнюю палубу над яростно бурлящей внизу влажной пучиной. Почти вся команда улеглась спать на палубе, в холодке. Теперь люди сбились в кучу у фальшборта и отчаянно кричали, но в вихре воды и ветра Артия не могла разобрать ни слова. Черноту прорезала молния. На миг море озарилось зеленовато-желтым светом, небо побелело, как катайский фарфор. Потом со всех сторон вновь нахлынула чернота, и мир, казалось, обрушился на «Незваного гостя». Мачты скрипнули, накренились, и в голове у Артии промелькнула мысль — выдержит ли отремонтированная бизань-мачта… Хотя она почти не слышала голосов своих людей, голос самого корабля раздавался очень громко. Судно трещало, рычало и — Живей! — Артия побежала по палубе. Но работа уже кипела. Люди убирали с палубы все, что там лежало, привязывали, закрепляли. На крышах кают покачивались и грохотали принайтованные шлюпки. Артия бросилась к рулевой рубке. За штурвалом стоял Эбад. Его лицо казалось высеченным из гранита. Он изо всех сил сжимал рукояти. И в этот самый миг, глядя на его лицо, Артия поняла, что он действительно из царского рода, настоящий потомок древних властителей Египтии. «Незваный гость» метнулся в другую сторону, и на него обрушилась стена воды. Вода поглотила всё — глаза, нос, дыхание, ночь, весь мир. Это столетие подводной жизни закончилось через три удара сердца. Артия поняла, что висит, уцепившись за бизань-мачту — та, как ни странно, выдержала. Эбад окликал ее по имени. Она отозвалась. Наверху застонал разодранный в клочья парус. Артия подтянулась на рее и, с трудом перебирая руками, увертываясь от мечущихся снастей, вскарабкалась к порванному брамселю. Там, усевшись на рангоут и скрестив ноги, она принялась соединять разбегающиеся полотнища. Все остальные уже спустились с рей и привязали себя к камбузу, к палубным рубкам, к мачтам. Она пересчитала их всех, даже Феликса. Теперь, кажется, люди в безопасности. Свин заперт внизу. А Планкветт? Ага, вот он, сидит на крыше рубки, вцепившись в нее когтями. Корабль устремился вверх, как белая лошадь по полуночной горе. Парус присмирел, спускаться на палубу не было смысла. Артия привязалась веревкой к деревянному стволу мачты. Откинув голову, она увидела звезды, кружащиеся, словно серебряные кинжалы над реющими знаменами шторма. Она Сквозь зеленоватые осколки волны она увидела, как над головой ее проплывает красно-зеленая рыба в перьях. Планкветт, всхлипывая и фыркая, опустился возле Артии и вцепился когтями в рею. — Держись, малыш! — крикнула ему Артия. — Держись, малыш! — крикнул в ответ Планкветт голосом Молли Фейт. Небо опрокинулось. Корабль погружался в бурлящие глубины моря, и звезды дождем сыпались на них. Ветер рвался из рук, как порванный парус. Команда Артии в ужасе скулила. Артия сидела высоко у них над головами и улыбалась. Этого никогда не было, правда? Разве только на сцене. — Что это за грохот? — спросил Уолтер у брата, стуча зубами. — Откуда я знаю? Тут всё грохочет… В трех шагах от них, возле палубной рубки, Глэд Катберт прокричал, подбадривая братьев: — Это просто волна плещется в трюме. Ничего, схлынет… Но Уолтер с содроганием сердца слушал, как с глухим рокотом мечется взад и вперед вода в чреве корабля. Казалось, по днищу разъезжают сразу несколько ландонских омнибусов, запряженных лошадьми. Феликс, привязанный к рубке вместе с Катбертом и Эйри, поднял голову и сквозь застилающие взор потоки воды и ветра смотрел, как в опрокидывающемся небе висит Артия. Человек-леопард… — Она сошла с ума, — пробормотал он. — Угу, — подтвердил Катберт и выплюнул морскую воду. — Скажи это ей самой. Хорошая женщина — она почти всегда чокнутая. А хороший капитан — уж точно — Почему? — даже в разгар бури голос Феликса был холоден. — А иначе, сэр, какому дураку взбредет в голову отправляться в море, да еще и тащить с собой целую команду? Эйри молился. Он велел им замолчать. Если они будут и дальше болтать, Бог может его не услышать. Ветер ревел во всю силу своих легких. Он налетал на «Незваного гостя» в лоб и играючи бросал его из стороны в сторону, вздымал нос корабля высоко над кормой, так что даже Артия и Планкветт, сидевшие высоко на бизань-мачте, на мгновение скрывались под волной. Потом корабль выпрямлялся, кружась на месте, словно поток воды всасывал его в какую-то сверхъестественную сточную трубу. — Со штурвалом в одиночку не справиться, — заметил Катберт. Феликс увидел, как он отвязывает от пояса страховочный трос. Черный Хват, закрепившийся под грот-мачтой, предостерегающе закричал. Дирк и Вускери взревели. С камбуза отозвались братья Соленые. Но Катберт уже исчез. — Его смыло за борт, мистер Феникс? У меня духу не хватает посмотреть. — Нет, мистер О'Ши, он сейчас с Эбадом, держит штурвал. И Честный тоже там. — Благослови их Бог, всех троих. Но этот штурвал, он того и гляди выворотится из палубы. — Эйри заплакал. — И очутимся мы все в гостях у моря, в черной преисподней. Феликс взял Эйри за руку. — Я слыхал о таких штормах, Эйри. Хороший корабль вроде нашего вполне способен выдержать их. Эйри закашлялся и, дождавшись секундного затишья, спросил: — — Зато я знал людей, которые бывали. — А этим типам можно верить? — Да. Это мои отец и дядя… Налетевший порыв ветра заткнул им рты. Буря достигла наивысшего накала. Еще битый час море потешалось над ними — хотя, по мнению Артии, это корабль потешался над штормовым ветром. Потом шторм закончился — так же внезапно, как и начался. Перед кораблем, будто черные кирпичные стены, вздыбились две огромные волны — и в следующий миг рассыпались мириадами брызг. Над всё еще бурным, но уже не бушующим морем повисла луна, низкая, полная и оранжевая, как тыква. Корабль вырвался из жерла урагана и вылетел, как на крыльях, в другую ночь, в другую вселенную. — Ага, вот и моя шарманочка, надежная игрушка, ни капли воды в нее не просочилось! — В кубрик много рыбы позалетало. Свин сожрал одну — чертов пес! — Все куры промокли, четырех яиц не хватает… — А тарелки-то, глядите — все побились… — А руки мои, руки! Только посмотрите — совсем изуродованы! — Да, Дирк, не сыграть тебе больше на клавесине… В ту ночь море не знало покоя. В сиянии тыквенной луны по воде плавали самые разные предметы, поднятые из глубин гигантской ложкой шторма. Отсвечивали зеленовато-перламутровым отливом деревянные обломки потерпевших крушение кораблей. Летучие рыбы выскакивали из воды и парили над поверхностью океана, золотистые в темноте, черные в лучах луны. Позже кипящий морской котел пополнили длинные, будто змеи, угри: они свертывались кольцами, светились голубовато-белым мерцанием. От наэлектризованного воздуха покалывало кожу. Морские звезды плавали огромными хороводами, будто коралловые острова, а в расчистившемся небе, затеняя звезды, парили мелкие облачка. Небо и море словно стали отражением друг друга — оба полны движения, оба темны, и всюду мерцают крошечные огоньки. Луна плыла по небу, а «Незваный гость» — по морю. Весь следующий день команда отмывала и отчищала «Незваного гостя». Из трюма откачали воду, выскоблили палубы, заново просмолили мачты. Починили деревянный рангоут, на пробоины наложили заплаты. Ветер теперь не мешал им, а помогал. Толковый Катберт снял и зашил паруса, забрался на бизань-мачту и починил лопнувший брамсель. А когда на море спустились сумерки, зажглись звезды, и наступило время ужина, ветер окончательно стих. Но это затишье не походило на мертвенное безмолвие полосы штилей. Оно успокаивало, словно в колыбели тихонько покачивало корабль на мелких волнах. — Воспользуемся случаем, — сказала Артия, — отдохнем немного. Но тут взошла луна. Взошла она слишком рано и сразу со всех сторон. Пираты сгрудились у поручней. Жемчужное сияние окаймляло горизонт, куда ни посмотри. «Незваный гость» очутился в центре темного круга, как черный камень посреди огненного серебряного кольца. — Мистер Вумс, — спросила Артия. — Что это? — Должно быть, последствия шторма, капитан. — Нет, — возразил Эйри. — Тут дело нечисто, клянусь дельфиньим хвостом. — Ерунда, мистер О'Ши! — Послушайте, капитан Артия, — сказал Эйри. — Эти воды полны загадок. Разве вы никогда не слыхали о Летучем Голландце? Артия нахмурилась. Все внимательно смотрели на Эйри, его лицо было залито призрачными отблесками серебристого морского огня. Как ни странно, первым заговорил Феликс: — Мистер О'Ши, это всего лишь легенда… Но Эйри упрямо покачал головой. — Он был голландским торговцем, — начал рассказывать он. — А другие говорят, что капитаном-китобоем. Он призвал к себе на помощь дьявола, и ураганы вокруг мыса гнали его корабль что есть мочи, чтобы он заработал побольше. Потом однажды дьявол пришел к нему и потребовал уплаты. Он перебил всех людей на его корабле, а самого голландца сделал бессмертным. Теперь он навеки обречен в одиночку скитаться по этим морям. — А те, кто увидят его призрачный корабль, — подхватил Черный Хват зловещим голосом, — знают: один из них обречен на — Ах да, понимаю, — сказала Артия. — Вы же Черный Хват только сплюнул за борт. Остальные предпочли оставить свое мнение при себе, лишь обменялись мрачными взглядами. Никто не собирался идти спать. Впрочем, Артия и не настаивала. — Эбад, как, по твоим подсчетам, мы вышли в восточные моря? — отвела она в сторону первого помощника. — Здесь проходит их граница. И должен тебе сказать, Эйри прав: здесь частенько творятся странные дела. — Не говори об этом никому. И прежде всего Эйри. Мистер Феникс, — Артия подошла к нему, — спасибо за разумные слова. — Меня благодарить не за что. Я не верю в призраков. Мертвые не возвращаются, и бессмертных не бывает. Они стояли под квартердеком. — А вы никогда не сталкивались с обратным, мистер Феникс? Иногда они возвращаются, и кое-кто из них бессмертен. Феликс кивнул. — Только в сновидениях. И тут в ночной тиши раздался жуткий, низкий, зловещий вопль. Кто или что его испустило?! Феликс, Артия и вся ее команда — даже залитый серебряным светом луны, ощетинившийся Свин, даже растопыривший перья Планкветт — одновременно обернулись к востоку. Феликс опустил руку на плечо Артии. Его касание было наэлектризованным, как сама ночь. — Из призрачного сияния ведьмовского кольца выступил силуэт, облитый чернотой, как мерцающая клякса. Это был громадный корабль. Длинный, широкий, под всеми парусами. Он стремительно шел вперед, вдоль изгиба сияющего круга, и гнал его ветер, которого не было, а озарял свет, который не освещал ничего, кроме этого слабо трепещущего силуэта. — — Один из нас обречен на смерть! Артия стряхнула с себя оцепенение, раскрыла рот, чтобы крикнуть им: всё это полная ерунда! Но в этот миг светящееся кольцо погасло само собой. Теперь лишь непроницаемая чернота соединяла небо с водой. И не было в ней никаких других кораблей, кроме «Незваного гостя», спокойно покачивающегося на волнах. |
||
|