Ленчо ЯнПопытка уничтожить планету

Ян Ленчо

Попытка уничтожить планету

1

На полотне экрана, что натянули на стене аудитории, загорелась карта Пятой системы. Лекция была нуднейшая. Слушатели в униформах космонавтов старались изобразить на лицах заинтересованность, маскируя свое безразличие пристрастием к курению. От сигарет поднимались клубы дыма, серые, однообразные, как слова начальника. Все делали вид, будто внимательно следят за ходом изложения.

Планета, вернее, планетка, о которой распространялся начальник, еще не обрела имя. Он называл ее просто "Икс", ведь она, такая незначительная точечка, даже не заслуживала наименования. Да и на карте ее не обозначили. Поначалу, как только стало ясно, что речь пойдет именно о ней, космонавты попытались отыскать эту крошку среди мириад горящих точек. Напрасно. Крохотное, микроскопическое зернышко незаметно проскочило сквозь сито тщательного отбора.

Шеф в течение лекции несколько раз ткнул указкой в карту, в огромное белесое пространство, в одно и то же место. "Икс вот тут", - всякий раз повторял он с пафосом. При слове "икс" аудитория удивленно вздрагивала, пробудившись: ведь надо было представить себе какой-то реальный образ.

- Она мешает нам, - шеф возвращался все к той же точке на карте, подытоживая свое выступление, - она мешает нашим дальнейшим исследованиям во Вселенной. Эта планетка, можно сказать, стоит у нас на пути, она просто лишняя, только путается у нас под ногами. Поэтому мы приняли решение уничтожить ее. Не сомневаюсь, что у нас не возникнет никаких затруднений. Разве это размер - какой-нибудь десяток квадратных километров! Да, кстати, эта кроха необитаема, нога человека на нее не ступала. Полагаю, для выполнения задания достаточно обыкновенной взрывчатки. Путь к планете простой - до нее рукой подать с Кейрона.

Шеф, прочертив указкой эллипс, ткнул в карту где-то в полуметре от очерченного пространства: местонахождение планеты Икс. Выполнить задание, то есть ликвидировать планету, поручается Тридцать седьмому и Пятьдесят второму.

Поднялись двое космонавтов и будничными голосами ответили, что приказ выполнят.

А

До этого.

Когда-то.

Давным-давно.

Космонавт уже давным-давно понял, что, по-видимому, окончательно отказала система управления, поскольку корабль отклонился от трассы и плутал в таких дебрях, куда, надо думать, никто не проникал. Он твердо знал: у него нет надежды, бессмысленно даже предпринимать что-либо, но он все-таки пытался это делать. Если ему удастся остаться в живых - свершится чудо. Он отчетливо представлял, что обычно бывает в таких случаях, возможно, это и произошло: в его послужной список добавляется строка "пропал без вести". Значительно позже, разумеется, в соответствии с предписанием (вот интересно, когда же наступит этот момент), его имя высекут рядом с многими другими на Памятнике жертвам покорения космоса. Стоило ему представить такую надпись на мраморе, как лоб у него покрылся холодным потом. Ведь сам он не раз стоял перед величественным монументом, однажды даже с сыном; и вот теперь он вспомнил именно тот момент жизни. Они стояли молча; сын, словно завороженный, не сводил глаз с золотых букв, высеченных в мраморе...

Да, он заблудился, повторял про себя космонавт, заблудился в звездном лабиринте, словно в непролазной чащобе джунглей, однако все еще не веря, что отказал двигатель. Но вскоре этот непреложный факт подтвердили контрольные приборы, и теперь то, чего он страшился в глубине души, надеясь, что это лишь предположение, стало реальностью, единственной, последней, самой реальной реальностью.

Когда приборы сообщили ему эту ужасную весть, космонавт вспомнил о сыне. Потом о матери. А затем в памяти всплыли воспоминания о давнишнем полете, где он познакомился со своей будущей женой. Немногим позже перед его глазами предстала дочурка. Дочка. Ей всего несколько месяцев... Как горько, что контрольные приборы не ошибаются.

Космонавт направился к пульту управления. Да, ему ничего не остается, как высадиться, пусть даже на никому не известной точке Вселенной. Где угодно, лишь бы высадиться, высадиться... Мысль, которая буравит его голову, - он будет вечно вращаться во Вселенной в металлическом гробу ему невыносима. Впрочем, он не хочет смириться с мыслью о неминуемой смерти. Пристать, только пристать. Снова грезится сынишка - вот он ползет на четвереньках, улыбаясь беззубым ртом, за автоматической игрушкой, мышонком. Потом в памяти всплывают приятные события: празднуют его день рождения, он распаковывает коробку, зная наперед, что в ней лежит, а жена и сын, затаив дыхание, выжидают - вот-вот заблестят от радости его глаза.

2

Тридцать седьмой произнес:

- На карте ее не было.

Пятьдесят второй промолчал. Оба без слов понимали, почему эта планета не значится на карте.

- Мы у цели, - подал голос Пятьдесят второй, показав на экран радара. Еще немного - и мы у цели.

Несколько минут они неотступно следили за экраном.

- На карте ее не было, - повторил Тридцать седьмой.

Они разошлись по своим местам, чтобы приготовиться к посадке. Пятьдесят второй засмеялся.

- Она такая крохотная. - И добавил: - Надо еще попасть в нее. Вот будет потеха, если мы промахнемся.

Мысль о том, что они могут промахнуться и пролететь мимо планеты Икс, развеселила обоих.

- Миниатюрные женщины всегда мне были по душе, - неожиданно сказал Пятьдесят второй. Молчание Тридцать седьмого действовало ему на нервы, его так и подмывало сказать какую-нибудь колкость, вывести его из себя, но тут он вспомнил, ведь Тридцать седьмой считается в их группе молчуном.

- Скорее бы с этим покончить, - сказал он снова, просто так, чтобы поддержать разговор.

Тридцать седьмой непонимающе взглянул на напарника, прежде чем понял, что тот хотел сказать. И оба космонавта впервые отчетливо уяснили себе, что их ракета до отказа набита взрывчаткой. Им стало не по себе, и они натянуто рассмеялись.

Радар подает сигнал: цель приближается. Еще несколько минут, и они пристанут.

- До нас тут никого не было, - словно невзначай обронил Пятьдесят второй.

Тридцать седьмой, подхватив тележку с электродрелями, направится к дверям. Оба облеклись в скафандры.

- Тут работенки часов на пять, не больше, - сказал Тридцать седьмой.

А Пятьдесят второй добавил:

- Недельки через две будем дома. Побыстрее бы разделаться со всем этим.

Ракета опустилась. Пятьдесят второй вышел первым. Его напарник управлял краном, опуская с ракеты ящики с взрывчаткой. Пятьдесят второй нетерпеливо переступал с ноги на ногу. И только когда Тридцать седьмой, закончив разгрузку, присоединился к нему, он спохватился: как же он мог забыть о таком важном факте - ведь это он, Пятьдесят второй, первым ступил на незнакомую планету.

Дрели вгрызались в почву, все глубже к сердцу планеты.

Б

Еще какой-то миг ракета дрожала как зверь в лихорадке. "Она ведь больна", - подумал он, но тут же его захлестнула радость. - "Я пристал, я пристал, где мог, что подвернулось по пути. Пристал, но что дальше?" Не хочется ни о чем думать, главное, он пристал... Космонавт почувствовал прилив благодарности, тихой, почти детской благодарности к незнакомой планете: она спасла его, она подвернулась ему в самый нужный момент, когда заглох последний двигатель. Ведь он мог навеки стать пленником Вселенной и вращаться в водовороте безграничного простора.

Он старался направить свои мысли в русло приятных воспоминаний. Перед его мысленным взором возник образ матери. Но не такой, как в последний раз, когда космонавт ее видел. Образ матери напомнил ему детство, когда мать, казалось, всегда была рядом. Вот он слышит, как утром, крадучись на цыпочках, чтобы не разбудить его, она приближается к его постельке. А он, наблюдая за ней из-под полузакрытых век, притворяется спящим. Только теперь он, наконец, понял; мать всегда знала о его проделках.

Надо что-то предпринять, выйти из корабля. Открыв двери, космонавт спустился по трапу вниз, а коснувшись ногами почвы, проверил, прочна ли она. После этого он осмотрелся вокруг.

Что же предпринять?

3

- Осталось семь секунд, - сказал Тридцать седьмой.

Пятьдесят второй не ответил.

Оба напряженно вглядывались в тьму, прижавшись к иллюминатору, и нетерпеливо выжидали.

- Через две недели мы дома, - пробурчал Тридцать седьмой.

Пятьдесят второй снова промолчал - ну что на это ответить? Должно быть, он и сам огорчился, что ему ничего не приходило на ум, но ведь так оно и есть - ему нечего сказать.

- Вот-вот мы увидим взрыв, - сказал Тридцать седьмой.

Они еще плотнее прижались к стеклу. Ну, наконец-то! Темноту разорвала ослепительная вспышка, но тут же снова планета погрузилась во тьму.

- Все позади, - подал голос Тридцать седьмой.

Напряжение их отпустило, космонавты, рассмеявшись, пожали друг другу руки. Вообще-то говоря, предварительная работа была завершена несколько часов назад, но результат последовал только-только.

- Планеты Икс более не существует, - сказал Пятьдесят второй.

Тридцать седьмой ухмыльнулся:

- На огромной черной доске уравнение с крохотным "х" не решалось, вот мы и перечеркнули его, вернее стерли с доски.

Они еще долго смеялись.

Потом оба снова устремили взгляды туда, где сверкнула вспышка, туда, где уже все поглотила тьма.

- От планетки ничего не осталось, - сказал Тридцать седьмой, и в его голосе послышалось подобие смущения.

Это было похоже на порыв жалости, сострадание впечатлительного человека, нечаянно наступившего на муравья.

В

Какое-то время космонавт беспомощно стоял, повернувшись спиной к ракете. Вдруг его сознание обожгла мысль: я здесь погибну, эта крошечная планетка станет моей могилой. Но почему эта мысль пришла ему на ум сейчас? Нет, это не его мысль, она вселилась в него откуда-то извне, вселилась против его воли, набросилась на него исподтишка, как коварная бестия, хищная и неотступная...

Космонавт стоял спиной к ракете. Вокруг него расстилался туман. "Наверное, туман ядовитый", - подумал он, стоит лишь нажать на клапан и приподнять шлем скафандра - за долю секунды все будет кончено. Ему почудилось, будто рядом с ним недвижимо лежит его двойник. Он вздрогнул. Все будет кончено...

Он не мог оторвать взора от горизонта, отдавая себе отчет, что там, за грядой скал, и не горизонт вовсе: там кончается планета - она же крохотная, всего ничего. Тихо. Никаких колебаний почвы, никаких сотрясений. Никакого, даже чуть заметного волнения. Тишина.

...Мать, крадучись, осторожно, боясь разбудить, подходит к нему, она знает, что сын не спит...

Космонавт обернулся: сквозь прозрачный туман ему удалось различить лишь ракету да скалы. Ракета, рухнувшая на поверхность, лежит подобно сказочному мертвому животному; скалы похожи на важных хмурых многовековых идолов. Единственно, в ком еще теплится жизнь, - это он.

Надо возвращаться к ракете. Он и так удалился слишком далеко. Туман, противный ядовитый туман обманчиво увеличивает расстояние. Порой ему кажется, что корабль далеко от него. А если повернуться и идти в обратном направлении? Планета ведь невелика, за несколько часов он доберется, ничего страшного. Космонавт ускоряет шаг, почти бежит.

Вдруг он споткнулся о большой камень и упал. Поднявшись, ощупал камень: на нем множество острых граней. Просто чудо, что не прорезал скафандр. Космонавт пытается поднять камень, вот он у него в руках. Камень тяжелый, гораздо тяжелее, чем он предполагал. Какое-то время он несет его. Зачем? "Зачем, для чего я несу его?" - пугается он. И тут же понимает: есть вопросы, на которые трудно ответить. Хорошо, что корабль уже рядом. Он подходит совсем близко, все еще держа камень в руке. Он хочет отшвырнуть его подальше, но вместо этого осторожно кладет к подножию ракеты. Камень совсем не похож на надгробие.

4

Тридцать седьмой и Пятьдесят второй сидели в зале заседаний. Сейчас они здесь одни, если не считать шефа. Пустой зал сковывает их. В такой обстановке им здесь не приходилось бывать. Оба с интересом наблюдают за начальником: шеф взволнован.

По правде говоря, сегодня он не похож на самого себя. Никаких формальностей. Вот он схватил указку, но тут же отбросил ее. Космонавты внимательно следят за ним. Что происходит? Они не в силах отгадать. У шефа вдруг передернулось лицо, угрюмо скривился рот. Повернувшись к ним спиной, вероятно, чтобы не встречаться с ними взглядом, он подошел к карте, ткнул в то место, где была планетка Икс, где находились они...

У обоих космонавтов в уме одновременно возникает вопрос: что там?

- Судя по вашим сообщениям, задание выполнено, планета Икс уничтожена, - шеф бросает слова, по-прежнему стоя лицом к карте. - Задание выполнено в соответствии с инструкциями, в точности, как планировалось...

Тридцать седьмой и Пятьдесят второй молчат. Что говорить? Задание выполнено, это очевидно.

Вдруг шеф оборачивается к ним. На его лице холодность и недовольство.

- Планета цела. Она существует, как прежде. Она продолжает существовать. Она есть.

Тридцать седьмой и Пятьдесят второй, как по команде, подняли головы, сраженные таким известием. Планеты нет, они же ее уничтожили.

- Вопреки тому, что вы действовали строго по инструкции, планета продолжает существовать. Видимо, был сделан неточный расчет. Взрывчатка разложена правильно, но ее, вероятно, было недостаточно.

Оба космонавта снова и снова вспоминают ослепительную вспышку; они молчат, не зная, как оправдаться. А шеф продолжает:

- Вы снова полетите туда с двойным запасом взрывчатки и разместите ее по-новому.

Г

Космонавт проснулся. Сколько же он спал? Бессмысленно смотреть на часы, время здесь не имеет значения. Он спал без сновидений. Очнувшись ото сна, он мысленно обращается к сыну, произнося его имя вслух: Тони. "Странно, подумал он, - как редко мы называем близких, друзей, собеседника по имени. Имена лишний балласт. Тони... Как же я до сих пор не понял, что имена это золотые прожилки в вечной скале?"

Он встал, ему почудилось чье-то чужое дыхание рядом. Неужели дышит камень, что он притащил и оставил возле ракеты? Жуткая, сумасшедшая мысль. Наконец он понял: это же его дыхание!

Космонавт заглянул в отсек с провиантом. Запаса еды должно было хватить на 70 дней - вдвое больше, чем требовалось на дорогу; теперь провизии осталось на три дня. Он успокаивается. Если поделить разумно, то хватит и на девять, нет, на десять, нет, на двенадцать дней. Но разве на этой планете существуют дни? Ему вдруг стало интересно, что он увидит, когда выйдет из ракеты? Тони, Тони, Тони...

Он берет в руки банку с водой, трясет сосуд, расплескивая жидкость, прикладывает банку к уху, прислушивается к бульканию воды. В лесу, когда они оставались вдвоем с женой, он называл ее по имени. "Габриэла, произносит он вслух. - Габриэла". Потом замирает: "Зачем я держу в руках банку?" И осторожно ставит сосуд на пол, рядом с постелью. Он внушает себе, что совсем не голоден. Значит, еды хватит не на двенадцать, а на тринадцать дней... Тринадцать, опомнился он, чертова дюжина. Четырнадцать, четырнадцать. Космонавт снова ложится, забывается в полусне, но ненадолго: стоит открыть глаза - перед ним мать, она подкрадывается к нему. А как зовут мать? Ее имя он вспоминает не сразу, звучит оно необычно. Чей же голос произносит это имя, такой незнакомый, необычный голос. Ах, это голос отца... Так непривычно его слышать...

5

Всю дорогу Тридцать седьмой и Пятьдесят второй обсуждают, как могло случиться такое, пытаясь докопаться до истины.

- Иногда такое бывает, - со вздохом сказал Пятьдесят второй. - Иногда заряд не взрывается.

- Но взрыв-то был, - возразил Тридцать седьмой. - Мы это видели собственными глазами.

Скука, невыносимая скука. Никому не пожелаешь лететь второй раз на то же место.

- Ну, теперь-то мы всадим в нее на полную катушку, - рассмеялся Пятьдесят второй.

Тридцать седьмой даже не улыбнулся, он ждал сигнала на посадку. Всего несколько недель назад он уверенно планировал свое возвращение домой. Сейчас он молчит, пристально всматриваясь в темноту. Его так и подмывает крикнуть: "поживем - увидим".

- Да и осталось ли там местечко, где мы можем сесть? - продолжал Пятьдесят второй. - Ведь взрывом ее должно было на куски разнести!

- Поживем - увидим, - наконец произнес Тридцать седьмой.

Опять, как и недели три назад, они нагрузили тележку взрывчаткой, облачились в скафандры, готовясь к высадке. Тридцать седьмому пришла в голову мысль: что, если в расчетах на Земле произошла ошибка и они притащились сюда напрасно?

Корабль идет на посадку. Радарная установка подает сигнал: цель приближается. Значит, планета Икс существует.

Пятьдесят второй заливается злым хохотом, срывает с себя шлем - пусть его смех услышит и Тридцать седьмой.

- Значит, мы и в самом деле оплошали! - Оба космонавта более не сомневаются, что случилось непредвиденное, но что именно?.. - Ну, на сей раз всыплем ей сполна! Посмотрим, кто кого, ей, бедняжке, на этот раз несдобровать.

Голос Пятьдесят второго звучит мстительно. Он подходит почти вплотную к своему напарнику, судорожно смеется.

- Подумать только, не смогли ее осилить, не сумели стереть маленькое "х" в обычном уравнении с классной доски.

Д

Сколько же минуло дней, сколько дней прошло на Земле с того момента, как он высадился на этой планете? Три, четыре? Какая разница, здесь все равно бессмысленно считать дни: время на планете не имеет значения.

Космонавт ел, когда чувствовал голод, пил, когда его мучила жажда. Прием пищи - это, он отметил, излишество, непозволительная роскошь. Сколько же он сидит взаперти? Три или четыре дня? Его взгляд упал на пустые тубы. Пальцы невольно зашевелились, пытаясь выдавить остатки пасты. Космонавт удивился - сколько же еще в нем силы. В некоторых тубах оказалось на донышке немного съедобной пасты.

6

Тридцать седьмой и Пятьдесят второй приступили к выполнению задания. Электродрели, вгрызаясь в тело планеты, наносили ей новые раны.

В каменистой почве крохотной планеты Икс просверлены семь глубоких отверстий. Космонавты наполняют их взрывчатой смесью, еще немного - и отверстия засыпаны доверху. Взрывчатки достаточно: по приказу начальника центра управления они прихватили с собой дополнительный запас, можно разместить его по своему усмотрению. Их не надо учить, они и сами знают, как с ним поступить.

Возвратившись в ракету и сняв скафандры, они надолго замолкают в ожидании взрыва.

7

Шеф остекленевшими глазами следит за радаром и показаниями приборов. Неужели такое возможно? Он не знает, как объяснить подобное явление.

Конечно, исключено, он в этом убежден, чтобы Тридцать седьмой и Пятьдесят второй его обманули. Опытные, надежные космонавты, они зарекомендовали себя с наилучшей стороны. Да и задание-то пустяковое.

Факт остается фактом: планета Икс находится во Вселенной на прежнем месте, она цела, она сопротивляется.

Зал заседаний полон, всюду знакомые лица, окутанные клубами дыма. Шеф отыскивает взглядом Тридцать седьмого и Пятьдесят второго. К ним у него претензий нет. Свое задание они выполнили на совесть.

Он начинает оперативку, выдает космонавтам очередные задания. Под конец, когда все присутствующие решают, что больше ничего не будет, шеф поворачивается к карте с указкой в руках и тычет ею в пустое место, куда уже дважды отправлял двоих. Слушатели со скучающим видом следят за указкой; только двое из них, встрепенувшись, с нетерпением ждут, что же произойдет. Это Тридцать седьмой и Пятьдесят второй.

- Вопреки нашим усилиям, нам не удалось уничтожить планету Икс. Задание осталось невыполненным. Вычислительные и исследовательские центры сделали предварительные выводы о причинах неудачи. Сейчас рассматриваются новые, как нам кажется, более эффективные варианты осуществления поставленной задачи. Тридцать седьмой и Пятьдесят второй со страхом смотрят друг на друга. Когда же проходит оцепенение, понимают, что уж они-то на планету Икс не полетят. Оба выходят из зала заседаний в твердой уверенности, что они, наконец, обрели покой. Что же касается планеты, то она будет уничтожена.

Е

Внезапно в сознании космонавта наступает какой-то проблеск. Он с удивительной ясностью видит родные лица. Видит жену Габриэлу, сына Тони, крошку Эстер. Космонавт долго лежит неподвижно, уставившись в небо. Над ним низко-низко висят звезды, похожие на осколки, черепки разбитого горшка. "Где, где я? Как называется эта планета? Есть ли вообще у нее название?" Он рассуждает вполне логично. "Почему меня занесло именно сюда? Зачем? Чтобы с моим последним вздохом переселить в эту планету мою жизнь?"

Вдруг все вокруг него меркнет, что-то в нем угасает, уже навсегда.

8

Шеф управления проходит в зал, где проходит совещание.

"Мы проиграли", - сверлит его мысль. Он отыскивает взглядом Тридцать седьмого и Пятьдесят второго. В зале царит обычная скука, клубится дым сигарет.

- Мы предприняли все, чтобы уничтожить планету Икс, использовали все имеющиеся в нашем арсенале средства, - говорит шеф, - но нам это не удалось. Икс существует и по сей день.

Поэтому руководство Центра приняло решение отказаться от дальнейших попыток ликвидировать планету, ибо, как всем ясно, у нас нет никаких надежд на успех. Планета Икс останется, - шеф указкой показывает на карте это место, - вот здесь, в данной точке. На карту уже нанесена точка, обозначенная буквой "X". Видимо, мы имеем дело с планетой, массу которой практически невозможно уничтожить. Именно эту ее специфику следует учитывать в наших дальнейших планах, изыскав способ использовать ее особенности.