"Любовь опаснее меча" - читать интересную книгу автора (Легостаев Андрей)

7. НЕЖДАННЫЕ ЗАЩИТНИКИ

В подземелье вечная ночь.

Утро для заблудившихся друзей началось, когда Триан зажег один из факелов. Вымотанные бесплодными блужданиями по бесконечным тоннелям, они отключились вчера, прислонившись спинами к земляной стене. Словно птенцы прижавшись с разных сторон к Триану, спали они, дрожа от холода. Ноги занемели от неудобных поз, после скудного ужина бурчало в желудках. Но спать, слава богу, больше не хотелось — значит времени прошло достаточно много. Но ночь ли сейчас наверху, раннее ли утро или яркий следующий день — они могли лишь гадать.

Эмрис рывком встал — не сидеть же так вечно, надо что-то делать, как-то выбираться отсюда. Он протянул руку Ламораку и помог ему подняться на ноги.

— Перекусить ничего не осталось? — спросил Ламорак у Триана.

Тот развел руками.

Эмрис посмотрел через щель в колдовскую пещеру. Выход из нее, ведущий в просторный и не такой уж длинный коридор по сравнению с теми, что исхожены юношами вчера, заслоняла неприступная гранитная плита. Эх, надо было вчера подсмотреть, как Сарлуза отодвигала ее — может какое тайное хитрое устройство? Тогда они мечами бы расширили щель, пролезли бы в пещеру и через тот коридор выбрались бы из подземелья. А так предстояло вновь блуждать по узким тоннелям, вчера дважды их обманувших.

— Зажги нам факела, Триан, — попросил Эмрис. — И пойдем, попытаемся найти выход еще раз.

Триан знаками показал, что пакля на факелах почти сгорела и что лучше пользоваться ими по одному, чтобы не остаться совсем без света, если они заблудятся окончательно.

— Ну что ж, — вздохнул Эмрис. — Пошли с одним факелом. Держитесь ближе другу к другу, чтобы не потеряться.

И они без особой надежды двинулись вперед. Разговаривать абсолютно не хотелось. Думать о чем-либо, кроме как о выходе на дневной свет, на свежий воздух — тоже.

В алмазной пещере они снова выбрали тоннель, отмеченный крестом Триана — вдруг вчерашние чудеса прекратились?

И в конечном итоге опять оказались у колдовской пещеры.

Они решили опробовать другой тоннель в алмазной пещере, где, с божьей помощью и святыми молитвами, чудовище больше не осмеливалось появляться из недр водоема.

Дабы потом не возникало никаких споров, прежде чем войти в тот коридор, что на полтора ярда правее, Триан кинжалом нацарапал треугольник на стене у входа. Тоннель был ровным и достаточно просторным, но через пятнадцать ярдов резко сворачивал влево. Этого быть не могло — он должен тогда пересекать тот коридор, по которому они уже ходили вчера и сегодня. Но против всех законов природы тоннель сворачивал именно влево и длина его, насколько хватало света факела Триана, была не несколько ярдов — значительно больше.

Друзья двинулись дальше — не стоять же на месте! — и через минут пятнадцать ходьбы, тоннель вновь повернул налево. За поворотом они заметили ярко пробивающийся дневной свет, льющийся в коридор из прохода слева ярдах в трехстах от поворота.

— Я же говорил вчера, что мы не в тот проход вошли! — ликующе воскликнул Ламорак.

Они со всех ног кинулись вперед, всем хотелось скорее увидеть ласковое небо и зеленую листву деревьев. Даже Триан, пропустив юношей вперед, хотя и был твердо убежден, что прежде они ходили тоннелем, который он пометил крестом, тоже поверил, что выход близко.

Ламорак первым добежал до долгожданного выхода и встал, пораженный, на пороге. Эмрис чуть не сбил его с ног.

Перед ними было не знакомое дно лесного оврага, а большой круглый зал с тщательно обтесанными известняковыми стенами. Но вместо потолка было голубое, до боли родное неба — яркое, хоть солнца в квадрате, очерченном стенами, и не видно, без единого облачка. Посреди помещения стоял круглый стол, заставленный бронзовыми блюдами с копченым, жареным и вареным мясом, глиняными вазами с фруктами, и серебряными графинами — видимо с вином. От блюд с мясом валил пар. Около стола стояли три высоких кресла — без резьбы или каких-либо других украшений, но удобных. Вдоль одной из стен располагались три ложа, на которых ворохом были накиданы различные, и на вид очень мягкие и теплые, выделанные шкуры.

Эмрис присвистнул и вслед за Ламораком вошел в зал, с любопытством озираясь по сторонам. Триан за ненадобностью погасил факел и с голодными глазами подошел к ломящемуся от яств столу.

— Теперь мы точно знаем, что не заблудились, — неожиданно сказал Эмрис. — Это дело рук Дьявола, который не хочет чтобы мы рассказали кому-нибудь об увиденном вчера.

Ламорак тут же поспешно бросил спелое яблоко, которое взял из белой вазы.

— Что же нам делать? — спросил он друга.

Триан осенил крестным знамением стол, по губам его было видно, что он беззвучно шепчет молитву. Стол от святой молитвы не превратился в едкий черный дым. Тогда Триан демонстративно взял из той же вазы, что и Ламорак яблоко и смачно надкусил — ничего не произошло.

Эмрис насупился. С одной стороны, весь этот богатый стол и мягкие ложа — явно искушение дьявольское. А с другой стороны — кушать-то как хочется! Он вздохнул и сел в одно из кресел.

— Ладно. Убивать нас не собираются — значит мы поборемся. — Он тоже взял со стола аппетитный шмат мяса и оглядел высоту стен — она была явно не более десяти-двенадцати футов. — Триан, если я залезу тебе на плечи, а Ламорак ко мне, то он дотянется до вершины стены. Выберется наружу и скинет нам веревку.

Триан выразительно показал, что веревка осталась там, в овраге, другой нет.

— Ничего, — сказал Ламорак, загоревшийся этой идеей. — Ремни свяжем.

Триан покорно подставил спину. Эмрис залез на него, по ним проворно вскарабкался легкий Ламорак.

— Не дотягиваюсь, — с огорчением произнес он. — Чуть-чуть, какого-то фута не достаю.

Он осторожно спрыгнул на пол.

Триан показал, что можно такой же трюк проделать, встав на одну из кроватей.

— Ты молодец, Триан! — радостно закричал Ламорак. — Давай же, Эмрис, скорее!

Эмрис задумчиво почесал в затылке. Он уже не верил, что они выберутся — слишком бы все просто оказалось. Но проверить не мешает.

— Это не небо, — сказал Ламорак сверху. — Это твердый потолок, который светится как небо.

Когда Триан встал на довольно высокое ложе и они вновь организовали живую пирамиду, лицо Ламорака оказалось совсем близко от края стены — он отчетливо увидел, что здесь им никогда не выбраться. И спустился вниз.

Триан, потирая шею, прошел к столу, взял один из серебряных графинов, придирчиво понюхал содержимое и, удовлетворительно цокнув языком, налил в один из кубков.

— Это все из-за Сарлузы, — не выдержал Ламорак. — Наверняка она услышала как мы побежали, торопясь помочь Уррию, и подстроила нам эту западню.

Эмрис вновь сел за стол и в задумчивости налил себе из графина прозрачного ароматного напитка.

— Почему она просто не испепелила нас? — спросил он. — Или еще каким-нибудь образом не уничтожила? Зачем все эти сложности, зачем все это? — Он обвел рукой накрытый стол и зал с удобными постелями.

— Откуда я знаю? — воскликнул Ламорак. — Может у нее не хватает могущества, чтобы уничтожить нас. Может нас крест святой защищает от смертоносных чар. Вот она и решила оставить нас в подземелье, чтобы мы не выдали ее тайну. Навечно, — подавленно добавил он.

Эмрис залпом выпил вино и встал.

— Тогда у нас только один выход выбраться отсюда, — решительно сказал он.

Ламорак и Триан вопросительно и с надеждой посмотрели на него.

— Надо вернуться к щели в колдовскую пещеру, расковырять мечами лаз, забраться внутрь и дождаться ее. А тогда и поговорим с ней начистоту.

— Правильно! — закричал Ламорак и вскочил. — Пошли немедленно, вдруг она уже там, еще удрать успеет!

При эти словах Триан затолкал в рот весь ломоть жареной говядины, что держал в руке и принялся набивать провизией вместительную сумку на боку.

Дорога до пещеры Сарлузы показалась им в этот раз очень быстрой. Колдовская обитель была пуста и безжизненна, лишь слабый блеск зеркала нарушал недвижимую темноту мрачного помещения.

Эмрис воткнул свой меч в стену на дюйм ниже трещины и всю силу вложил, чтобы загнать его глубже и вывернуть пласт земли. Комья посыпались им под ноги. Ламорак орудовал мечом рядом.

Лишь когда заметная куча земли выросла под ногами, а лбы от усердия покрылись испариной, Эмрис в свете факела Триана отошел шаг назад посмотреть, на сколько они расширили лаз. Ни на дюйм!

Эмрис в сердцах стукнул кулаком в стену.

— Будь все проклято! — выкрикнул он. — Нам не выбраться отсюда!

Ламорак не хотел ему верить, не хотел верить очевидному и втыкал меч в землю, разгребал руками еще четверть часа — совершенно без какого-либо результата. Наконец факел, что держал в руках Триан прогорел окончательно и погас. В подземелье вечная ночь. Но теперь они знали место, где пусть ненастоящее, а намалеванное словно на иконах, но все же голубое небо.

Сэр Бламур не отпустил Уррия одного к Красной часовне. И даже вдвоем с сэром Баном не отпустил. Неизвестно чего опасался сенешаль замка, но Уррия сопровождал эскорт из десяти человек во главе с лучшим фехтовальщиком Британии. Воины были опытные и закаленные в сражении у реки Сейнт, когда войска бриттов остановили безумный рейд пришедших с севера через всю Каледонии варлаков — двухметровых гигантов со сгорбленной спиной и неестественно сильными и длинными руками.

Слухи о вчерашнем приключении Уррия уже расползлись по всему замку и в глазах некоторых бывалых бойцов юноша отчетливо видел насмешливое недоверие.

Ничего, скоро уже и часовня, сами во всем убедятся.

Все утро Уррий вынужден был проторчать в покоях матушки и рассказывать ей происшедшее. Ему приятно было видеть испуганное восхищение в глазах сестер, но он полагал, что реакция графини на рассказ сына и была причиной того, что сейчас сзади, на некотором расстоянии, едут воины из замка и наверняка отпускают ему в спину глупые остроты.

Он направился к часовне с несколькими целями. Во-первых, забрать из Безымянного озера трофейное оружие, во-вторых, похоронить погибших, проявляя благородство (и тут как раз воины пригодятся — не самому же яму копать!), а, в третьих, на месте показать сэру Бану, как развивались события и еще раз заслужить сдержанную похвалу.

Когда же отряд добрался до останков строения на холме у Безымянного озера, то Уррий просто опешил: трупов погибших алголиан на насыпи не было! Значит, он не разрушил-таки подземный храм, кто-то уцелел и похоронил покойников.

Легкий озноб пробежал по спине юноши — алголиане знают, кто виновник вчерашней катастрофы, и они будут мстить. Нет, он не боялся за свою жизнь, но ведь если армия мстителей возьмет приступом замок, то расправа будет жестокой: око за око. Перед глазами Уррия тут же встало восхищенно-испуганное лицо Лионесс, рыжие космы младшей сестрички Маргуты и добрые, усталые глаза начинающей седеть матери…

Вид у насыпи был такой, словно ею не пользовались неделями, словно не вчера на ней были размазаны полтора десятка иноверцев наваждением огромного Чертова камня. Вид сгоревшей часовни был мрачен и уныл, напоминая о вчерашней трагедии.

Когда отряд Уррия, спешившись, подошел к останкам стен оттуда вылетели две вороны и, громко каркая, полетели в сторону озера.

Первым в развалины вошел сэр Бан и, оглядевшись, с удивлением посмотрел на своего ученика. Уррий тоже вошел и огляделся. Спиной он почувствовал, как идущие сзади ратники готовы расхохотаться над ним. Столько вчера наговорил! Столько подвигов себе приписал! А на деле…

Никаких следов подземного храма не было. Не было и следов удивительных картин на одной из которых Уррий увидел себя. Обгорелый пол был завален обломками и — что самое неприятное для Уррия — под обломками, рядом с разрушенным балкой алтарем лежал полуобгоревший труп Фракса — ошибиться было невозможно. И был одет отшельник не в странные вчерашние одежды, а в свои обычные, Уррий даже заплатку на локте вспомнил.

Уррий посмотрел на сэра Бана. Тот хотел ему что-то сказать, но Уррий не стал слушать — он бросился к выходу. Мужчины посторонились давая ему дорогу, провожая его насмешливыми взглядами.

Уррий по насыпи, рискуя упасть и сломать себе шею, помчался к Безымянному озеру. Жуткое предчувствие закралось в душу обжигающей тяжестью.

Предчувствие не обмануло. Удивительных, невероятно острых и легких, изогнутых клинков иноверцев из дамасской — как объяснил сэр Бан — стали в озере не было. Уррий отчетливо помнил место, куда сбросил их призрак Триана — неглубокое дно у берега отлично просматривалось. Уррий обошел почти половину окружности небольшого озера, когда последняя искорка догоравшей надежды окончательно погасла. Он пошел назад вдоль берега, все так же пристально вглядываясь в каменистое дно. Идти вдоль озера было трудно — приходилось огибать кусты и подступившие к самой воде деревья, в первый раз он мог и прозевать спрятанное в воде оружие…

Но нет — все напрасно. Уррий в отчаяньи сел на землю. В глазах всех он теперь прослывет хвастуном и пустобрехом! Жизнь казалась навсегда погубленной…

Сзади подошел сэр Бан и встал рядом.

— Уррий, — мягко сказал он. — Ты думаешь, что мы тебе не верим? Но шар — чудесная ли то реликвия алголиан, или это действительно останки старца Варинода… в часовне его нет!

— Но клинки, — Уррий чуть не плакал, — они исчезли!

— Да, — кивнул сэр Бан. — Видно, ты ошибся и кто-то все же уцелел.

Уррия порадовало то, что в словах учителя не было и намека на недоверие к его рассказу.

— Но мне все это не привиделось, клянусь! — воскликнул он. — Вот же раны и меч в подтверждение!

И тут же Уррий подумал, что можно предположить будто он напал со спины на благородного путника и подло убил его, отобрав меч и заработав лишь неглубокие царапины. А ведь злые языки могут приплести еще и отсутствие Эмриса и Ламорака — мол, они погибли в сражении с обладателем прекрасного меча, а Уррий закопал их тела в лесу… Уррия передернуло от одного только предположения, что такие мысли могут возникнуть. Но раз они появились у него, наверняка родятся и у других, если еще не хуже… В лицо ему ничего, конечно не скажут, но само осознание этого было для Уррия невыносимо!

— Я верю каждому твоему слову, — веско и с расстановкой сказал сэр Бан. — Такое трудно придумать — а я знаю немного алголиан. Твой рассказ очень правдоподобен. По всей видимости у них вчера был День Одухотворения частицы Алгола, то есть шара. Шар раз в шестнадцать лет оживает. Я присутствовал как-то раз, правда очень давно, на Дне Одухотворения во Франции, в храме, или, как они его называют, каталоге близ города Тур. Там как раз, как ты рассказывал — подземный храм, спиральная золоченая лестница из прутьев… Только там и сверху огромный зал и поверху балкон для верующих…

— Надо сообщить в замок… сэру Бламуру… Они могут придти, чтобы отомстить…

— Я уже послал Руана домой, — ответил старик. — Хотя Бламур и так настороже. Остальные разбирают внутри часовни — попробуем найти вход в подземелье. Но, чувствую, его уже не существует — мастерская работа.

— Я хочу забрать чудесный шар в замок, — сказал Уррий и встал с земли. — В случае нападения я вновь вызову армию наваждений и сотру проклятых алголиан с лица земли!

— Проклятых алголиан… — повторил старый воин слова Уррия. — А что они тебе сделали плохого? Почему ты ненавидишь их?

— Они хотели убить меня! — воскликнул Уррий.

— Ты сам виноват — приехал в неурочный час.

— Какая разница! — воскликнул юноша. — Это наша земля, и я здесь хозяин, а не они! К тому же они верят в ложного бога, они язычники!

— А ты много знаешь об их боге?

— А зачем мне об этом знать?

— Ну ладно… Пойдем…

— Куда?

— Позовем людей и поедем к Гуронгелю, за твоим чудесным шаром.

Уррий хотел сказать, что ничего этот шар не его, но сдержался — его волшебный шар, и даже сам шар признал это, подчинившись ему. Следовательно, Уррий достоин этого, и нечего отнекиваться. Но вслух сказал лишь:

— Я вчера на острове сбросил куртку и ножны с клинком иноверца, наверное они там и валяются…

Уррию хотелось найти тот клинок: во-первых, меч хорош, но и сабля пригодится, а, во-вторых, удивительное оружие докажет всем правдивость его слов.

С озера налетел ветерок, Уррий поежился. День был хоть и по-летнему теплый, но затянутое беспросветными тучами серое небо резко отличалось от вчерашнего солнечного. Вчера Уррий странным образом вызвал грозовую тучу — может и сегодняшнее свинцовые небеса из-за него?

Они подошли не спеша к насыпи. Двое воинов вынесли сгоревшее тело отшельника и положили в свежевырытую яму у подножия холма, слева от насыпи. Уррий смотрел как мужчины споро забрасывают неглубокую могилу землей, а перед глазами стоял, как живой Фракс. Пришло запоздалое раскаяние во вчерашнем злорадстве, вызванным гибелью отшельника. Уррий его на самом деле уважал и любил, а то, что он оказался алголианином… В конце концов, может сэр Бан и прав — что он знает об алголианах и какое право имеет судить о них? Надо будет порасспрашивать об этом у святых отцов.

Сэр Бан прочитал подобающую случаю молитву над могилой отшельника — за долгую походную жизнь ему не раз приходилось хоронить боевых друзей. Уррий и воины из замка молча стояли вокруг и думали каждый о своем. Они даже представить не могли, что закопали в землю тщательно сработанный хэккерами муляж, а настоящее тело, вместе с остальными погибшими вчера, находится на пути в ирландский каталог Ферстстарр. Чтобы там их предали церемониальному сожжению, как и полагается алголианам, погибшим за святую веру.

Затем Уррий и его спутники молча сели на лошадей и отправились к берегу Гуронгеля. И даже такой многоопытный воин как старый сэр Бан не почувствовал, что из леса за маленьким отрядом наблюдают внимательные глаза.

Вчера путь от Красной часовни до берега Гуронгеля показался очень быстрым. Сегодня Уррий ехал не спеша, погруженный в тяжкие раздумья.

— А где находится озеро Трех Дев? — неожиданно спросил Уррий у едущего рядом сэра Бана. — Далеко отсюда?

Тот внимательно посмотрел на юношу.

— Южнее отсюда, два дня пути. Если поторопиться, то из замка дорогу туда и обратно можно в три дня уложить. Эмрис и Ламорак поехали смотреть на Экскалибурн?

— Да с чего ты это решил? — сделал удивленное лицо юноша.

Сэр Бан оглянулся на следующих сзади воинов и сказал:

— Королевским указом уже как полтораста лет признан тот меч несуществующим. И столько же лет каждый рыцарь испытывает судьбу, не смотря ни на какие запрещения.

— И ты тоже? — спросил Уррий.

Старик рассмеялся.

— Конечно. Когда был таким же сорванцом и несмышленышем, как ты сейчас. А ты почему с ними не поехал?

— Куда? — сделал вид, что не понял Уррий.

— К озеру Трех Дев, смотреть Экскалибурн, — старательно выговаривая слова сказал учитель.

Они посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись — старого воина на мякине не проведешь.

— Они не собирались туда, — сказал Уррий. — То есть мы собирались, но все вместе, на следующий день. Я вчера действительно со злости решил, что они туда отправились. Но сегодня думаю, что скорее всего, действительно к Ламораку поехали — мало ли он забыл чего.

— А ты не допускаешь мысли, что с ними что-то случилось?

— Да что могло с ними случится в наших землях?! — искренне поразился юноша. И вдруг подумал, что на друзей могли напасть разбойники Грэндфинда, таящего обиду на графа. Правда, говорят, что в эти леса они не заходят, но…

— С тобой же случилось, — заметил сэр Бан.

Уррий хотел что-то сказать, но слова застряли в груди.

Да, с ним случилось. И с небом случилось — вчера не было ни единого облачка, а по его желанию грянул гром и молнии испепелили Красную часовню. А сегодня небеса сплошь затянуты серой пеленой… Может то, что он вызывал призраки Эмриса и Ламорака, как-то отразились на живых Эмрисе и Ламораке? Но тогда бы Триан… но ведь он и Триана призрак вызывал… И что тогда с отрядом отца? Вдруг наваждение уничтожает настоящих людей, которых копирует?

Уррию стало не по себе, он покрепче схватился за луку седла.

Но тут же спасительная мысль осветила сгущающийся страх — Сарлуза! Ее-то призрак был самым первым, и этот призрак просуществовал дольше, чем все прочие наваждения. А с Сарлузой он вчера… Значит, страхи его напрасны — отец с отрядом скачет на турнир, Эмрис и Ламорак либо поехали в замок короля Пенландриса, либо к озеру Трех Дев и тогда Уррий, как только они вернутся, выскажет им все, что думает по этому поводу.

— Но скорее всего они действительно поехали в Сегонтиум, — сказал сэр Бан словно в подтверждение мыслей Уррия.

Уррий вспомнил о Сарлузе и улыбнулся. Ночью ему не понравилось, оставалось ощущение недоудовлетворенности, недонасыщенного голода… Чувство ненасыщенности оставалось и сейчас, вызывая страстное желание повторить все сегодняшней ночью. Он вспоминал ее тело и ему захотелось вновь ласкать ее. Сладкая истома, наполнившая ночью его усталые члены, слабым отголоском зазвенела в суставах и Уррий подумал, что скорее бы вечер…

Конь ступил на песчаную полосу пляжа, перед Уррием лежало серое сейчас пространство Гуронгеля — дальний берег был едва различим узкой темно-зеленой сверху и коричневой снизу полосой. Мрачно торчала посреди острова вдали скала, в чреве которой покоился священный предмет алголиан. Конь подошел к самой воде и Уррий остановил его. Конь наклонил голову к воде и начал пить.

Сэр Бан также остановил своего коня у воды и молча ждал решения Уррия. Девять воинов выехали на берег и уставились на остров, о котором в замке все утро только и говорили.

Озеро было неприветливо на вид, но спокойно — никаких следов стеклянного дракона, так напугавшего вчера юношу не было и в помине. Но Уррий медлил с приказом входить в воду и плыть.

Можно, конечно, доехать до рыбацкого поселка и взять лодку. Но если чудовище вынырнет неожиданно из воды? Уррий вспомнил разинутую огромную пасть, утыканную крепкими серыми зубами. Но и плыть не хотелось.

Молчание становилось невыносимым, Уррий чувствовал как воины внутренне хохочут над его нерешительностью. Видели бы они, как огромная лапа опустилась на круп его коня! Слышали бы тот ужасающий хруст костей и дикое предсмертное ржанье!

Ветер оглушающе шуршал листвой деревьев, мешая сосредоточиться.

— Я сегодня не поплыву на остров, — неожиданно для себя сказал Уррий сэру Бану. Громко сказал, чтобы все слышали. — Я хочу объехать озеро вокруг, посмотреть и подумать. Вы можете отправляться в замок.

Уррий сам не ожидал подобного решения, но когда слова были сказаны, ему стало легче. Действительно — необходимо посмотреть и поразмыслить, а шар от него не уйдет. И плевать ему на то, что могут подумать вассалы его отца, он сам себе господин, ему так захотелось!

— Хорошо, — согласился сэр Бан. — Поедем вокруг озера. Только учти — до Рэдвэлла доберемся уже в темноте, путь не близкий.

— Вы можете отправляться в замок, — сказал Уррий. — Или отослать воинов домой — им-то зачем тратить время?

— Мы не будем мешать твоим мыслям, — мягко сказал сэр Бан, но Уррий понял — этот разговор закончен, они не оставят его одного.

И пусть. Уррий решительно направил коня вдоль берега — в сторону владений сэра Насьена. В конце концов, он действительно давно хотел объехать озеро вокруг.

Уррий хотел разузнать у сэра Бана о таинственных алголианах, но порыв ветра заглушил бы слова. Чуть позже расспросит.

Около трех миль они проехали молча. Уррий всматривался в остров на середине Гуронгеля, где он схоронил в укромном месте волшебный шар. Уррий не знал, стоит ли его извлекать оттуда, он вспоминал вчерашние сумасшедшие события, вспоминал чудесное спасение и странный поцелуй озерной девы в смутном бреду. Видение то было или явь?

Лорелла! — лишь имя звенело в ушах.

Вдруг едущий рядом сэр Бан резко остановил коня и поднял вверх руку, призывая к вниманию. Уррий прислушался — очередной порыв ветра донес до него отголосок истошного женского крика.

Уррий посмотрел на сэра Бана и кивнул вперед, на крик. И галопом помчался туда, где кому-то явно требовалась рыцарская помощь.

Через несколько минут бешеной скачки по лесной тропе, пролегавшей ярдах в пятидесяти вдоль берега, он выскочил на широкую поляну.

Высокие, не менее семи футов росту, уродливые человекообразные создания с короткими но очень широкими мечами и стальными трезубцами на длинных древках окружили небольшой камень, на котором билась обнаженная девушка с золотыми волосами и звала на помощь. Ее держали за руки двое уродов, прижимая спиной к камню. Еще двое держали широко раздвинутыми ноги пленницы. К ней, что-то говоря, подходил человек в богатых малиновых с серебром одеждах и в черном плаще до самой земли, длинные темные волосы его волнами спадали на шею. По внешности незнакомец — явно рыцарь, но однозначные намерения его несовместимы с рыцарскими понятиями. Чуть в стороне от камня, стояли еще четыре урода и крепко держали двух девушек, зажав волосатыми лапами рты своих пленниц. Лишь узкие юбочки прикрывали молодые стройные тела жертв.

Гнев залил Уррию щеки тяжелым румянцем, он выхватил из ножен удивительный меч, который он прозвал «Несокрушимым». В бившейся на камне девушке, юбочка с которой была сорвана, Уррий узнал свою вчерашнюю спасительницу.

Лорелла!!!

— Это варлаки, — сказал оказавший бок о бок с Уррием сэр Бан.

Варлаки — Уррий только слышал о них. Сильные и злобные существа, не шибко умные, но чрезвычайно ловкие и настойчивые в своих целях. Рослые, мускулистые, со сгорбленными спинами, сплошь покрытые жесткой волосяной порослью, с низкими маленькими лбами, выдающимися вперед скулами и оттопыренными ушами. Живут варлаки далеко на севере, на Оркнейских островах, о которых рассказывали жуткие и совершенно не правдоподобные истории — и о варлаках и об островах. Откуда здесь варлаки? Либо это передовой отряд нового нашествия, либо, что впрочем маловероятно, остатки разбитой пять лет армии. Но предводитель варлаков был явно человек, по одежде и внешности не отличающий от британского или саксонского рыцаря.

Размышлять обо всем этом у Уррия совершенно не было времени. С боевым кличем рода Сидмортов он мчался прямо в гущу насильников, держа наготове в правой руке свой страшный меч. Он не сомневался, что сопровождавшие его воины обнажили мечи и следуют за ним.

Варлаков было около десятка — силы почти равны. Уррий мгновенно пересек поляну и с размаху ударил по бесчестному рыцарю, осмелившемуся насильничать над бедной девушкой. Но стоявший рядом с незнакомцем телохранитель успел подставить свой широкий меч, другой варлак тут же всадил остро отточенный трезубец в грудь коня Уррия.

Конь заржал и взвился на дыбы. Уррий спрыгнул с седла и, мягко упав на землю, тут же вскочил на ноги. И успел отразить удар предводителя варлаков. Взгляды их встретились. В черных глазах незнакомца горела ярость и злоба, но и Уррий испытывал к нему такие же чувства.

Рядом бился в агонии конь Уррия, задев одного из варлаков копытом по ноге, — второй конь Уррия, погибший за столь короткий срок, как два дня. Если дело так пойдет и дальше, то придется закупать лошадей по всей Британии.

Золотоволосая озерная девушка мгновенно соскочила с камня и посмотрела на Уррия. Уррий заметил этот взгляд, в душе его все перевернулось, он улыбнулся ей… И если бы не подоспевший сэр Бан, был бы разрублен страшным ударом насильника.

Вокруг сражались его воины с варлаками — звон мечей наполнил поляну. Уррий проводил взглядом со всех ног бежавшую к озеру золотоволосую девушку, обнаженная фигура ее вселяла в душу Уррия бурю ему самому непонятных чувств. Но предаваться мечтаниям было некогда, если он хотел жить. А он хотел — еще как хотел. Чтобы добиться любви удивительной девушки носящей прекрасное имя Лорелла.

Она вместе с двумя подругами, которых вступившие в бой уроды отпустили, скрылась в серых водах озера.

Трое или четверо воинов еще оставались в седле и сверху рубились с высокорослыми противниками. Один человек лежал мертвый с широким мечом в груди, поодаль корчился в муках еще один ратник из замка. И четыре раненых трезубцами варлаков лошади бились посреди поляны, мешая сражающимся.

Но и потери северных бандитов были весомы — двоих зарубил лишь сэр Бан, еще трое с раскроенными черепами валялись на примятой траве. Девять могучих варлаков и рыцарь в черном плаще бились против семерых ратников, сэра Бана и Уррия. Силы равны, если не сказать больше — один сэр Бан стоил троих. Что и доказал вновь, пронзив мечом одного из двух варлаков, наседавших на него, и отбив кинжалом, зажатым в левой руке, сокрушительный выпад второго.

Уррий который сражался с самим рыцарем в малиновой одежде нанес новый коварный удар — секретный прием, которому обучил его старый Бан. Темноволосый тем не менее сумел отразить удар, но меч его — совсем не такой формы, как у варлаков, все же не выдержал крепости «Несокрушимого»и сломался. Незнакомец посмотрел на обломок в руке, отшвырнул его, шипя злостные проклятия Уррию. Отступил и наткнулся задом на камень, на котором совсем недавно была распластана его несостоявшаяся жертва. Тогда темноволосый пошарил на груди и поднес к губам узкую длинную золотую трубочку, висевшую на золотой же цепочке.

Резкий пронзительный звук пронесся над поляной. Сражающиеся на мгновение прекратили яростную схватку — у воинов сэра Отлака и у варлаков были особые причины ненавидеть друг друга. Уррий подумал, что незнакомец воспользовался каким-нибудь волшебством, но ничего сверхъестественного не произошло.

Рыцарь же в черном плаще, воспользовавшись замешательством Уррия, подскочил к убитому сэром Баном варлаку, схватил валяющийся меч и вновь был готов к бою.

— Убью тебя, щенок, — процедил он зло.

— Если сумеешь! — запальчиво воскликнул Уррий.

Звон мечей, крики и проклятья сражающихся, стоны умирающих и ржанье лошадей — какие звуки могут быть лучше для юноши, грезившего сражениями и победами? И первая удача и то, что его противником оказался именно предводитель насильников, и похвала сэра Бана, брошенная между разящими ударами Уррию, будоражили юную кровь. Уррий наслаждался восхитительным мгновением боя.

Соотношение сил изменилось — пятеро оставшихся ратников окружили троих вставших спина к спине варлаков. Сэр Бан покончил со своим противником и, опустив окровавленный меч, осматривал поле битвы — его помощь никому не требовалась.

Уррий, словно смерч, подбодренный восклицаниями учителя, налетел на рыцаря в малиновом плаще и обрушил на него град ударов, может и не совсем мастерских, но смертельно опасных, если противник не отразит. Короткий широкий меч рыцаря, подобранный у погибшего варлака, был уже весь в зазубринах, оставленных «Несокрушимым», но выдерживал удары. А обращаться с мечом незнакомец явно умел. Хотя Уррий столь бешено нападал, что тот успевал лишь защищаться — о нападении и не помышлял.

Пропитавшиеся потом волосы прилипли ко лбу Уррия, прядь упала на глаза, но не было времени смахнуть — казалось, еще немного и насильник не выдержит. Уррий жаждал победы, жаждал отомстить за оскорбление, нанесенное даме. Тем более, что дама эта — чудесная Лорелла, спасшая его вчера от верной смерти.

Победный вопль огласил поляну — четверо оставшихся ратников покончили с последним варлаком. Но в это мгновение давно к чему-то прислушивающийся опытный сэр Бан поднял меч и закричал своим людям:

— Берегись!

Из леса, ломая кустарник, выскочил на крепкогрудых, незнакомой породы лошадях новый отряд варлаков — свежих, рвущихся в бой, их было около двух десятков.

«Вот что означал тот свист, — запоздало понял Уррий всю ярость вкладывая в очередной удар. — Он оказывается звал подмогу. Наверное, неподалеку их временный лагерь!»

Увидев, что пришла наконец помощь, рыцарь в черном плаще подло отступил, даже отбежал шагов на девять, оставив Уррия своим бандитам на растерзание.

— Конец тебе, сопляк! Молись своему Богу! — закричал он и зло рассмеялся.

Уррий увидел, как острые трезубцы проткнули его ратников, как в спину сэра Бана, успевшего сдернуть с лошади одного из напавших, вошел между ребер чуть выше поясницы широкий меч.

Уррий приготовился к смерти. В отчаяньи взглянул на простиравшуюся поодаль серую гладь озера — там, на острове находился шар, помогший ему вчера, там была Лорелла, уже спасшая его однажды. Уррий не верил в то, что сейчас погибнет, хотя и был готов — или только казалось, что готов? Он так молод, силен, красив — он просто не может вот так погибнуть, проткнутый варлакским трезубцем! Он никогда бы никого не попросил о помощи, будь его силы равны силам противника. Но сейчас он был словно тонкое деревце пред несущейся на него грохочущей водной лавиной, сметающей все на своем пути. И он просил помощи: У Бога, у шара, у Дьявола, у кого угодно! Уррий хотел жить!

Где-то там, далеко на Меркурии, Белиал встрепенулся и встал с роскошного кресла, он принял отчетливый зов о помощи от Уррия, обращенный к силам Дьявола, и наконец-то имел право вмешаться, но, увы, в этот момент у него находился важный посетитель.

Неумолимые трезубцы, направленные на юношу, приближались. Уррий кинул последний, безнадежный уже взгляд в сторону озера.

И помощь пришла!

Не оттуда, откуда ожидал Уррий, но пришла. Из леса, со стороны тропы по которой примчался сам Уррий со своим отрядом, выскочили на взмыленных конях люди с уже знакомым Уррию боевым кличем. В руках их блистали кривые острые клинки. Но сегодня иноверцы не были полуобнажены и разрисованы — прочные зеленые одежды прикрывали их тела, на головах были надеты плотно облегающие шерстяные шапочки, под которыми были спрятаны длинные волосы.

Небольшие сверкающие кружки полетели в варлаков. Пятеро или шестеро уродов свалились со смертельным вскриком с лошадей, остальные враз повернулись к новому врагу, мгновенно забыв об одиноком юноше, который от них все равно никуда не уйдет. Конные отряды столкнулись и вновь яростно зазвенела сталь, но подавляющее численное преимущество было на стороне невесть откуда появившихся алголиан — исход сражения был очевиден.

Уррий ничего не понимал — вчерашние враги, которые должны ненавидеть его за похищение реликвии и разрушение храма, сегодня оказались его спасителями. Впрочем, может он попадет из огня в полымя, когда алголиане разделаются с варлаками?

Стоящий поодаль незнакомец в черном плаще вдруг заорал яростно, осыпая проклятиями незнакомых Уррию то ли богов, то ли людей. Сжимающий в руке теплую рукоять «Несокрушимого», Уррий кинул на него мимолетный взгляд, повернулся было снова к сражающимся. Но что-то остановило юношу и он опять повернулся к рыцарю в малиновых одеждах.

Рыцарь раздувался, он менял свое обличье. Метаморфоза несомненно давалась ему с большим трудом и он решился на нее лишь под угрозой смертельной опасности. Уррий с раздражением подумал, что его, Уррия с отрядом, рыцарь по всей видимости смертельной угрозой не считал. Не зря оказывается, Уррий принял за какое-то колдовство свист незнакомца из золотой трубочки — в незнакомце явно была магическая сила.

Из леса показались три новых действующих лица, на которых Уррий не обратил ни малейшего внимания. Верховный Координатор Фоор в сопровождении двух хэккеров выехал на поляну и молча взирал на яростную схватку, которая приближалась к логическому завершению — живых варлаков оставалось около полудюжины.

Уррий смотрел на своего недавнего противника — на предводителя варлаков. Тот со страшным хриплым стоном раздавался в размерах, черты его лица менялись на глазах. На нем разорвалась по швам богатая малиновая одежда, вышитая серебром, с громким хлопком лопнула кожа сапог. Меч выпал из его рук, спина изогнулась и он рухнул на колени — лишь черный плащ еще висел на спине. Руки превратились в столбоподобные лапы, спина взбугрилась и вырастал хвост, лицо — человеческое лицо — оборачивалось драконьей мордой с налитыми кровью глазами, из раздавшихся ноздрей повалил едкий пар. Из разинутой до невероятных размеров пасти текла тягучая слюна и капая, прожигала траву. Волосы превращались в непробиваемый роговой панцирь, защищающий череп и шею, надо лбом вырастали два устрашающих смертоносных рога. Как издевка на шее его болтался черный плащ, сбившийся на грудь, да висела золотая цепочка с узким свистком. А незнакомец все увеличивался в размерах, два холма, вздувшихся на огромной уже спине, треснули и оттуда вырвались, расправляясь, перепончатые крылья. Жуткий дракон рыл передней лапой, опробуя силу и готовясь растерзать своих врагов клочья. Еще несколько мгновений и он будет готов к бою.

Уррий собрав всю свою волю и вышел из странного оцепенения, вызванного поразительным перевоплощением незнакомца. Если и есть возможность как-то справиться с драконом, то именно сейчас, нельзя терять ни секунды, пока он полностью не освоился с новым обликом и сам не напал. Уррий перехватил двумя руками рукоять «Несокрушимого», острием к земле, и бросился к дракону. В воздухе над спиной чудовища хлопали отвратительные влажные крылья. «Дракона можно убить только, проткнув ему левый глаз» — всплыли в сознании слова неоднократно слышанные от бабок в детстве и от старых солдат, рассказывающих мальчикам легенды. «В левый, так в левый, все одно другого способа не знаю!» — мелькнуло в голове Уррия и он что есть силы вонзил в требуемый орган булат «Несокрушимого».

Металл ушел в плоть чудовища, пробередив путь сквозь шею почти, наверное, до сердца. Дикий рев едва не разорвал барабанные перепонки и тут же дракон вспыхнул ярким искрящимся пламенем — совсем не таким, как полыхает костер, Уррий не видел никогда подобного огня. Юноша еле успел убрать руки с меча — выдернуть не сумел, куда там! — и отскочить на несколько шагов, чтобы огонь не перекинулся на его одежду.

Пламя покрыло все огромное тело чудовища, скрыв его от глаз, к серому небу вздыбился черный клуб дыма и вдруг все исчезло — лишь обгорелая земля, говорила, что все это не привиделось Уррию.

Он провел рукой по лбу, смахивая капельки пота, и пытаясь унять охватившую его нервную дрожь — больше всего сейчас он переживал за исчезнувший в адском огне «Несокрушимый». Появилась нелепая мысль, что может зря он вот так вот — в глаз? Может, если бы срубил голову, то и дракона бы победил и «Несокрушимого» бы не потерял?

Уррий оглядел поле сражения. Бой был закончен — спешившиеся алголиане стаскивали в кучу трупы варлаков. Поляна представляла собой кошмарное зрелище, Уррий еще не привык к виду поля после битвы. Три молчаливых всадника гордо возвышались на противоположном краю поляны на плече каждого, красовалось символическое золотое изображение змеи, свернувшейся спиралью, лица всадников были торжественны и суровы, они не отрывали глаз от Уррия. Тому стало почему-то неловко. Один из всадников подозвал проходившего неподалеку бойца и что-то сказал ему.

Около сэра Бана хлопотал алголианин. Старый воин сидел на земле, опершись на руку и подставив иноверцу спину. «Сэр Бан жив! — обрадовался Уррий и бросился к своему учителю. Лицо опытного воина исказила боль, но увидев юношу он улыбнулся.

— Рана очень опасна, — сказал алголианин Уррию. — Он может не выжить, я сделал все, что мог.

— Выживу, — выдавил из себя сэр Бан. — Я все видел, Уррий, ты сражался как настоящий воин. Я горжусь тобой.

Сзади к Уррию подошел еще один алголиан. Уррий повернулся. Иноземный воин молча протянул Уррию меч — точную копию» Несокрушимого «. Если бы Уррий не видел собственными глазами как исчез в адском пламени его меч, добытый в честном бою, он решил бы что это и есть» Несокрушимый «

— Если бы я был коронованной особой, — вновь подал голос сэр Бан, — я бы произвел тебя в рыцарское звание. Прямо сейчас. Заслужил.

— Спасибо, — сказал Уррий и не понятно было кому адресована благодарность — сэру Бану за добры слова или алголианину за неожиданный подарок. И повернулся к алголианину:

— Почему вы спасли нас? — спросил он.

— Нам приказали, — холодно сказал иноверец, повернулся и пошел прочь.

Уррия поразила холодность алголианина по отношению к нему, но он тут же подумал, что после того, что он натворил вчера в Красной часовне, странно, почему его не убивают на месте.

Уррий засунул меч в ножны и уверенно пошел к трем почти неподвижным всадникам.

Приблизился и посмотрел прямо в глаза среднему из них — пожилому, красивому мужчине в плотной шерстяной серой шапочке. Тот выдержал взгляд юноши.

— Почему вы спасли меня? — спросил Уррий. Он не знал что еще может сказать этому человеку, который, как Уррий догадывался обладает неимоверной властью.

— Ты убил герцога Вольфангера, колдуна второго тайлора, — вместо ответа произнес всадник. — У него есть три брата — двое из них колдуны второго тайлора, старший — колдун первого тайлора. Будь осторожен.

И больше ни слова не говоря, не обращая внимания на недоуменный взгляд юноши, всадник развернул коня и поехал по лесной тропе прочь. Не пришло еще время для переговоров с наследником Алвисида. Но Верховный Координатор Фоор готов к ниспосланным великим Алголом испытаниям. Двое других всадников последовали за ним.

Уррий подошел к выложенным в ряд телам девяти погибших ратников. Лица их потеряли цвет, глаза были закрыты. Лишь он и сэр Бан остались живыми. Вчера Уррий впервые в жизни видел погибшего врага. Сегодня он стоит на телами погибших соратников. Еще час назад они прокалывали его спину насмешливыми взглядами, а вот сейчас лежат бездыханные и ничего их уже не интересует. Уррий даже не всех их знал по именам, а они отдали жизни ради него. Уррий почувствовал, что глаза его набухают влагой и тряхнул головой. Он не имеет права плакать теперь, даже по погибшим товарищам — он теперь мужчина, имеющий меч, воин. Слезы остались в детстве, в позавчерашнем дне. Самое страшное, что Уррий осознал — он не в последний раз стоит над телами мертвых друзей.

Уррий остановил проходившего мимо алголианина.

— Что вы собираетесь с ними делать? — спросил он.

— Предадим огню, как и подобает погибшим в честном бою воинам.

— Нет, — твердо сказал Уррий. — Оставьте их так. Мы сами похороним.

— Хорошо. Будет выставлен караул, чтобы звери не пожрали.

— А с теми, — Уррий кивнул на трупы варлаков, — поступайте как хотите, мне все равно.

Он еще раз посмотрел на лица покойников и направился к озеру.

— Лорелла! — крикнул он. — Лорелла, выйди поблагодарить мертвых, они за тебя отдали жизни.

Но никто не откликнулся на его отчаянный призыв.

— Лорелла! — еще раз крикнул Уррий. В этот момент он ее ненавидел.

Алголианин подвел к Уррию пойманного в лесу коня одного из его бойцов. Сэр Бан уже был посажен на другого коня. Он еле держался в седле. Алголианский лекарь что-то говорил ему и сэр Бан равнодушно кивал головой.

— Езжайте осторожно, — сказал иноверец Уррию. — У него опасная рана, ему лучше всего лежать.

Уррий молча кивнул и легко вскочил на коня.

— Прощайте, — громко сказал он, ни к кому персонально не обращаясь, и они вместе с сэром Баном поехали по лесной тропе вдоль берега Гуронгеля.

Что-то подсказывало Уррию, что его пути еще неоднократно пересекутся с алголианами.

Он решил не ехать сразу в замок, а вдоль берега добраться до рыбацкого поселка, и там переложить сэра Бана в телегу. У него была тайная надежда, что Лорелла все же выйдет к нему из серых вод озера.

И Уррия мучил вопрос — кто такие алголиане, чего они хотят вообще и от него в частности, кто такой Алгол и кто такой Алвисид? Где-то когда-то Уррий слышал про них в рассказах Фракса и легендах кормилиц, но в памяти почти ничего не сохранилось. Необходимо немедленно восполнить этот досадный пробел в знаниях.