"Крещендо" - читать интересную книгу автора (Лэм Шарлотта)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

На следующее утро она проснулась и увидела комнату, залитую солнцем, услышала где-то в саду скворца, поющего о наступлении утра. Марина выскочила из кровати и подбежала к окну. Облокотясь на подоконник, она глубоко вдохнула морской воздух, потом глянула вниз и увидела Гедеона. Он стоял, руки на узких бедрах, и ветер ерошил ему волосы. В эту минуту он ощутил ее присутствие и поднял голову. Марина улыбнулась и получила в ответ чуть кривую усмешку, но глаза смотрели ласково.

— Спускайся, лентяйка, я тебя жду, — позвал он.

Но ей не хотелось торопиться. Подперев подбородок, глядя вниз, она бросила:

— День сегодня слишком хорош, чтобы спешить. Я не хочу суетиться.

— Спускайся сама, а не то я поднимусь наверх и примусь за тебя. — Гедеон сказал это тихо, как бы предвкушая удовольствие.

Секунду она колебалась, подумав, не спровоцировать ли его, но по выражению глаз Гедеона поняла, что он знает о ее мыслях. Они улыбались, наблюдая друг за другом, потом он двинулся, всем видом показывая, что готов выполнить угрозу. Марина засмеялась:

— Иду! — и пригнулась.

— Правильно делаешь, — ласково ухмыльнулся Гедеон.

Она отошла от окна, но остановилась, закинув руки за голову и встав на цыпочки. Марина ощущала, что все ее тело наполняется новой жизнью, ей хотелось запеть. Утро было так прекрасно, будто мир родился заново. Марине и сейчас не хотелось двигаться, она боялась потревожить счастье, которое в себе открыла.

Она спустилась вниз и обнаружила, что стол уже накрыт к завтраку и аромат кофе мешается с запахом жареного бекона. Гедеон оглянулся и осмотрел ее с ног до головы. Он не сказал ни слова, но она знала, что ее тонкое хлопковое платье с юбкой в складочку и скромным воротником, украшенным фестончиками, получило одобрение. Марина прошла, чтобы сесть, но он остановил ее, коснувшись руки. Когда она обернулась, желая узнать, в чем дело, он быстро дотронулся до ее щеки губами, потом принялся доставать готовый завтрак из духовки. Она сильно покраснела и села. Марину не удивил этот поцелуй, но где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что нельзя позволять Гедеону целоваться, когда ему вздумается.

Она была знакома с ним совсем недолго, всего один день. Марина была в смятении, казалось, краткость их знакомства никак не соответствовала тому, что они чувствовали и как себя вели. Между ними все время было ощущение странной близости. И здравый смысл не имел к этому никакого отношения.

— Я думаю, не поехать ли нам покататься? — спросил Гедеон чуть погодя, допивая свой кофе.

— Куда? — Она сразу ухватилась за идею. Ей редко доводилось ездить в машине. Она вспомнила маленький желтый спортивный автомобиль, и лицо ее разгорелось от предвкушения удовольствия.

Гедеон пожал плечами:

— Какая разница? Просто поедем и потом увидим, куда.

Марина бросила взгляд на дверь, он перехватил его и улыбнулся:

— Гранди не будет возражать.

Иногда он звал дедушку мистером Грандисоном, как если бы был с ним едва знаком. Иногда вдруг называл его домашним прозвищем, и тогда ее ухо улавливало нотки дружеской фамильярности. Маленькая морщинка легла у нее меж бровей, и нежное юное лицо омрачила тень тревоги. Гедеон быстро и очень внимательно взглянул на Марину.

— Что-нибудь не так? Не хочешь ехать? — спросил он отрывисто, и она невольно ответила:

— Нет, очень хочу.

Гедеон вел машину тихими проселочными дорогами вдоль побережья, избегая городов и шумных дорог. Он не превышал скорости, поэтому они спокойно любовались сельскими пейзажами. Марина сразу поняла, что он прекрасно ориентируется на побережье. Все въезды и выезды с главных магистралей, все короткие дороги, все перекрестки он знал и ехал, не глядя на карту. Они избегали больших шоссе и наслаждались покоем безлюдного пейзажа.

Взглянув на часы, Гедеон заметил:

— Я думаю, мы перекусим где-нибудь в пабе. Ты не возражаешь, если мы на скорую руку поедим? Я знаю туг одно тихое местечко, где можно закусить — сандвичи, сосиски и все такое.

— Это было бы чудесно, — согласилась она.

Они молчали всю дорогу. Марину убаюкал ветер, раздувавший ей волосы, и запах полей по обеим сторонам дороги. Посмотрев на Гедеона, она подумала, что, возможно, он молчалив от природы, а может быть, ему не о чем с ней говорить. Видно было, что ее общество доставляло ему удовольствие. Время от времени он поглядывал на нее, и от его улыбки становилось теплее. Однако Гедеон избегал разговоров, ограничиваясь ничего не значащими замечаниями, стараясь о себе ничего не рассказывать.

Вдруг ей пришло в голову, что у него могли быть неприятности. Возможно, он прячется? От чего-то или кого-то? Гедеон не походил на человека, избегающего осложнений. Но порой, когда он терял контроль над выражением лица, оно становилось угрюмым и отражало какое-то внутреннее напряжение, непонятное Марине.

— Сколько ты у нас проживешь? — неожиданно спросила она. Они подъезжали к маленькой автомобильной стоянке, мощенной гравием, и руки Гедеона заметно дрогнули на руле.

— Я еще не решил. Это зависит от обстоятельств.

— От каких?

Он повернул голову и пристально посмотрел ей в глаза, как будто искал там что-то, одному ему ведомое.

— От разных, — медленно выговорил он, и она поняла, что он не нашел того, что искал. Что это было?

Ей хотелось спросить, не случилось ли с ним беды, но он вдруг ушел в себя, и она не решилась. Гедеон вылез из машины, обошел ее кругом и помог выйти девушке.

Бар оказался крошечным, он весь сверкал чистотой и был почти пуст. В углу сидел старик в плоской кепке и читал газету. Молодая парочка шепталась за столиком. Бармен подал им сандвичи и горячие сосиски. Гедеон пил светлое пиво, а Марина лимонад в высоком стакане с кусочком лимона и льдом, который позвякивал о стенки, пока она несла его до столика.

По стенам были развешаны зеркала в резных рамах времен короля Эдуарда. Когда Марина гляделась в них, у нее появлялась уверенность, что она уже видела все это однажды. Нахмурясь, она пыталась вспомнить, уж не привозил ли ее сюда Гранди. Гедеон заметил, что она погрустнела, и тихо спросил:

— Что случилось?

— Да вот, зеркала, — ответила она. — Они выглядят ужасно знакомыми.

Он огляделся и пожал плечами.

— Такие встречаются во многих старых пабах. Да и в лондонских театрах тоже. Одно время они были в большой моде.

— Ты любишь театры? — опросила Марина. — Я была всего несколько раз вместе с Гранди. Мы отправлялись на поезде в Лондон и ночевали там.

Это всегда было волнующим путешествием. Случалось, Марину даже подташнило от возбуждения накануне поездки. Ее лицо и сейчас отразило смятение, глаза расширились и блестели, на щеках появились пятна румянца. Гедеон внимательно наблюдал за изменениями ее лица, за подрагиванием розовых губ.

— Ты ужасно взвинчена, — сказал он спокойно, и она прикусила нижнюю губу, признавая справедливость его замечания.

У нее всегда была очень возбудимая нервная система, легко реагирующая на чувства и обстоятельства. Гранди говорил, что это один из ее талантов, который делает ее исполнение таким эмоционально насыщенным. Но она не могла контролировать силу и глубину эмоций, и эта особенность стала для нее проклятьем.

Перекусив, они отправились дальше, но им пришлось объезжать один из окраинных районов большого города. Пришлось ехать медленнее, из-за того что движение на шоссе диктовало свои условия. Гедеон поморщился и, извиняясь, сказал:

— Пока мы выберемся отсюда, пройдет какое-то время.

Она положила локоть на спинку сиденья как раз между собой и Гедеоном и улыбнулась ему:

— Я не возражаю.

Она была слишком счастлива, чтобы возражать. Марина засмотрелась на его лицо, и Гедеон медленно наклонился, чтобы поцеловать ее в губы.

Когда он откинулся, Марина почувствовала, что за ними наблюдают. Раскрасневшись от поцелуя, она подняла глаза и увидела длинную, обтекаемую красную машину, как раз сзади. За рулем сидел невысокий лысеющий мужчина, но наблюдал за ними не он. С ним радом сидела женщина, и, хотя Марина не видела ее лица, скрытого большими темными очками, она ощутила исходящую от нее враждебность.

Гедеон, увидев, что его спутница смотрит назад, тоже обернулся. И тут Марина почувствовала, как он вздрогнул. Она сидела выпрямившись и глядела прямо на него. Гедеон сильно побледнел, тут она не могла ошибиться. Побледнел от корней волос до прямого напряженного рта. Сзади засигналили. Гедеон снова повернулся, и Марина увидела, как женщина повелительно машет ему рукой. Красная машина свернула к обочине и остановилась. Но Гедеон упрямо продолжал глядеть на дорогу. Руки его так крепко сжимали руль, что даже косточки побледнели. Он отвернулся от Марины, но ей все равно были видны черные сдвинутые брови и подергивающийся мускул на смуглой щеке.

Марина поняла, что он быстро прикидывает в уме, как ему поступить. Красная машина опять засигналила, и тогда она, взглянув на него, сказала:

— Они просят тебя остановиться. Это ведь твои знакомые, правда?

Гедеон не ответил ей. Он остановил машину у обочины, немного впереди красного автомобиля, открыл дверцу и спустил ноги. Потом повернулся к Марине и твердо сказал:

— Оставайся в машине! — Едва она открыла рот, как он повторил еще резче: — Оставайся на месте!

Он быстро уходил, его худое тело, казалось, потеряло гибкость, но Марина не смотрела ему вслед. Ее задел тон, которым он с ней говорил, холодный блеск его глаз. Она старалась смотреть прямо на дорогу, но глаза невольно заглядывали в зеркальце заднего вида, поэтому Марина увидела, как из красной машины вышла женщина и грациозной походкой направилась навстречу Гедеону. У нее были такие же, как у него, черные волосы, собранные сзади в высокую прическу. Лица не было видно за огромными черными очками, а ярко-красные губы изогнулись в улыбке, когда они с Гедеоном встретились наконец на тротуаре.

Марина не слышала, что они говорили, но в этом не было нужды. Она видела, как женщина обняла Гедеона, взяла руками его голову и притянула к себе. Их губы встретились, но тут Марина заставила себя отвернуться. Она кипела от обиды, ей хотелось выскочить из машины и уйти. Она ничего не знала о мужчинах, но она была уже достаточно взрослой и прекрасно поняла, с какой жадной чувственностью женщина целовала Гедеона.

Марина решила больше на них не смотреть, сплела пальцы и уставилась на них, ожидая возвращения Гедеона. Тикали часы на приборной доске, и она не слышала ничего, кроме этого тиканья. Время почти не двигалось. О чем так долго говорил Гедеон с этой женщиной? Она не выдержала и решила еще раз взглянуть. Они стояли на том же месте, женщина что-то говорила, вцепившись ему в руку, заглядывая в лицо.

Но даже издалека было видно, что Гедеон оставался безучастным. Марина вглядывалась в его черты, пытаясь понять, какие эмоции скрывает это холодное выражение, но видела только нетерпеливое ожидание минуты, когда женщина кончит говорить и ему можно будет уйти.

Вдруг женщина размахнулась и ударила его по лицу. Марина вздрогнула и замерла, как будто ударили ее.

Гедеон резко дернулся, у него даже рука поднялась для ответного удара. Но он тут же опомнился и произнес что-то, почти не разжимая губ. Круто развернувшись на каблуках, он пошел к своей машине.

Марина сидела по-прежнему, глядя на сплетенные пальцы. Гедеон сел за руль, и тут она отчетливо услышала, что кто-то бежит. Марина оглянулась, но Гедеон уже завел мотор. К ним, отчаянно стуча каблучками по асфальту, бежала женщина из красного автомобиля. Но их машина уже отъехала от обочины и влилась в поток, двигавшийся по шоссе. Женщина остановилась, судорожно прижав к себе руки.

Марина поняла, какая буря чувств одолевала ту, другую, и ужаснулась. Она почувствовала, что часть этой горечи выплеснулась на нее, и она отпрянула, отвернулась.

Гедеон вел машину молча, лицо его, застывшее в неподвижности, напоминало профиль на новой монете, челюсть и скулы окаменели от ярости. Марина смотрела в окно, она видела, что он не собирается объяснять ей случившееся, истинный смысл этой встречи она плохо понимала. Между ними, как завеса тумана, висело молчание.

Но, несмотря на неопытность, она о многом догадывалась. Очевидно, женщина была влюблена в Гедеона, и, судя по тому, как она его целовала, прежде между ними были близкие отношения. Но холодность Гедеона подсказывала Марине, что у них произошла ссора, видимо, женщина продолжала его любить, а он сердился на нее. Может быть, не только сердился? Достаточно было вспомнить выражение лица и бледность Гедеона во время их встречи.

Какими бы ни были их прежние отношения, в душе Гедеона от них осталось только озлобление и какой-то тяжелый осадок. Может быть, в нем говорила ревность, если та женщина была ему неверна? И в этом причина его угрюмой задумчивости?

Марине трудно было судить о внешности незнакомки, но она не могла не заметить ее изящные движения, красивую форму губ, а главное — влекущую, уверенную улыбку, которой та одарила Гедеона, целуя его.

Гедеон был мужчиной в расцвете сил, вдвое старше Марины. Естественно, в прошлом у него были романы. Но они не имели к Марине никакого отношения, поэтому она злилась на себя за то, что эта сцена вызвала у нее неприятные ощущения. Они были знакомы всего два дня, Гедеон ничего о своей жизни не рассказывал, какое она имела право принимать так близко к сердцу поцелуй той женщины?

Марина пыталась смотреть на кустарник, мелькавший по обочинам. Машина опять мчалась по тихой сельской местности, и Марина решила, что они возвращаются в Бассли. Гедеон так долго молчал, что она вздрогнула и испуганно обернулась, когда он наконец заговорил.

— Извини, я слишком был резок с тобой, — сказал он, внимательно заглядывая ей в глаза.

— Не имеет значения. — Она отвернулась.

— Нет, имеет, — ответил он серьезно.

Марина пожала плечами.

— Я поняла, что ты расстроен встречей со своей подругой.

Он коротко рассмеялся:

— Она мне не подруга.

От этих слов она чуть повеселела, но промолчала.

— Она выглядела очень расстроенной, — сказала Марина немного погодя. Ей было стыдно за свое любопытство, но желание услышать от него хоть что-нибудь о происшедшем было сильнее.

Однако Гедеон отвечать не стал. Он пристально глядел на дорогу, и по лицу его было видно, что он опять еле сдерживает гнев. После минутного молчания он снова сказал:

— Извини меня, я не должен был так с тобой разговаривать.

Теперь пришла ее очередь промолчать. Она поняла, он действительно жалеет, что говорил с ней грубо, но жалеет как несмышленого ребенка, и тут она разозлилась. Стало ясно, что Гедеон все время обращался с ней как с ребенком, хотя и был очень заботлив.

Марина отвернулась, чтобы он не заметил, как неприятен ей этот тон.

Остаток пути они проехали в молчании. И, только остановив машину, он снова повернулся к ней и, взяв за руку, спросил:

— Ты сердишься на меня?

Голос был почти умоляющий, и ей пришлось вежливо ответить:

— Конечно, нет. С чего бы мне сердиться?

— Не могу я тебе всего объяснить, — сказал он не очень любезно. — Но ты можешь простить мне, как я с тобой говорил?

— Я же сказала, что да, конечно, — тихо ответила Марина и, освободив руку, вышла из машины.

Но к дому она не пошла, а свернула в сторону скал. Гедеон догнал ее и попытался опять взять за руку.

— Ты куда? — Голос был хриплый, в нем слышалось неподдельное волнение. Она увидела бисеринки пота у него на лбу.

Марина удивилась и нахмурилась.

— Пойду погуляю.

— Сначала надо зайти к Гранди. — Гедеон теперь крепко сжимал ее руку.

— Вот ты и пойди, — Марина говорила не вполне уверенно. — Я хочу пройтись.

Но когда она все-таки повернулась и пошла, а он двинулся следом, она без гнева, но уже твердо повторила:

— Пожалуйста, я хочу пойти одна.

Она двинулась вниз по тропе, а он долго смотрел ей вслед. Марина шла между скал и слушала пронзительные крики чаек, взмывающих и стремительно падающих вниз, рассекая теплый воздух. Море сверкало у нее под ногами, легкие наполнял сладкий запах нагретой солнцем травы. Она легла и поняла, что всю обратную дорогу ей было душно в машине. Ей хотелось, нет, ей было просто необходимо как можно скорее отделаться от Гедеона. Он чем-то ее угнетал. Марина сама толком не понимала, что именно ей мешало — какие-то его эмоции или внутреннее напряжение, которое она не могла не чувствовать. Она твердо знала одно: ей нужно уйти от всего этого. Его напряжение передавалось ей, а поскольку она не знала причин, то такое состояние становилось непереносимым.

Мимо пролетел сорвавшийся камень, и Марина услышала чьи-то шаги. Неужели Гедеон? Она сжалась и повернула голову. Но это был не он. По тропинке шагал молодой человек В полосатой рубашке и джинсах, на шее висел бинокль. Кожа у него обгорела и стала яркорозовой, а светлые короткие волосы пристали ко лбу, на котором виднелись капли пота. Очевидно, он уже давно был в пути.

Увидев Марину, он остановился.

— О, извините, — воскликнул он удивленно, но видно было, что ему приятно на нее смотреть. Молодой человек улыбнулся: — Я вас побеспокоил?

— Совсем нет. — Марина приподнялась, собираясь встать. Молодой человек сел рядом.

— Не уходите, пожалуйста. Я совсем не хотел вас потревожить.

— Вы меня не потревожили, я и так собиралась уходить, — улыбнулась Марина.

— Не надо так сразу уходить, — попросил он, удерживая ее за руку. — Скажите, как мне добраться до ближайшей деревни?

Марина снова села, опираясь на руки.

— Бассли совсем близко отсюда.

Молодой человек достал из рюкзака карту, и они склонились над ней. Марина показала ему, где находится деревня, а он предложил ей попить. Из плотно набитого рюкзака он извлек пластиковую фляжку с апельсиновым соком и пластиковую кружку, из которой каждый выпил по глотку. Затем он спрятал все обратно и представился:

— Меня зовут Том Хаттон.

Марина назвала свое имя и увидела, что он удивлен и заинтересован.

— Какое роскошное имя, и точное. — Он поглядел на море и вздохнул. — Вы здесь отдыхаете?

— Нет, я здесь живу.

— Тем более точное имя. А я вот в отпуске, путешествую пешком. Вообще-то я работаю в Бирмингеме. Очень хорошо, что мне удалось оттуда вырваться.

— Кем вы работаете?

— Чертежником. Приходится всегда быть очень внимательным, а работа бывает такой скучной. — Молодой человек не отрываясь смотрел на ее волосы, развеваемые легким морским бризом. — Какие у вас потрясающие волосы! Никогда таких не видел. Они настоящие?

Марина рассмеялась.

— Вы имеете в виду, не крашу ли я их? Нет, это мой настоящий цвет. Когда я была маленькой, они были еще светлее.

— Неужели такое бывает? — Том дотронулся до тонкой белой пряди. — Я даже представить себе этого не мог.

Какой-то звук сзади заставил их оглянуться. На краю скалы стоял Гедеон. Лицо у него было злое и хмурое.

— Марина! Дедушка ждет.

Том отдернул руку от ее волос. Марина улыбнулась ему:

— Приятно было познакомиться.

— Может, мы встретимся еще какнибудь? — спросил Том с надеждой. — Я, наверное, остановлюсь в деревне на несколько дней. Хочется понаблюдать за птицами, — и он указал на бинокль.

— Вы орнитолог-любитель? — Она сочувственно рассмеялась. — Да, Бирмингем неподходящее место для такого увлечения.

— Марина! — Голос Гедеона стал еще раздражительнее. — Ты идешь?

Она поднялась, щеки ее слегка покраснели. Том оглянулся на Гедеона и спросил с досадой:

— Это ваш отец?

Марина опять рассмеялась, но тут же умолкла, почувствовав закипающий гнев Гедеона. Он услышал вопрос, и это разозлило его окончательно.

— Нет, — ответила она, поднимаясь по тропинке между скал. — До свидания, Том.

— До встречи, — отозвался он.

Она поднялась, и Гедеон, протянув руку, резким движением вытянул ее наверх. Марина поняла, что он в ярости. Если бы он мог, он, кажется, взял бы ее за плечи и потряс. Вся нежность исчезла без следа. Перед ней был другой человек, с холодными, злыми глазами.

— Где ты его нашла? — спросил он резко.

— Он путешествует пешком, хочет остановиться в деревне. А в чем дело?

— Разве можно разговаривать неизвестно с кем? Ты же его совсем не знаешь.

— Вот о тебе я действительно ничего не знаю. Это ты неизвестно кто! — отпарировала она. Во многих отношениях она и правда знала его хуже Тома Хаттона, чья честность и доброта отражались на его белокожем, раскрасневшемся лице. Достаточно было всего раз взглянуть на Тома, чтобы понять его до конца. В отличие от Гедеона Ферса в нем не было ничего загадочного и необъяснимого.

— Ты же понимаешь, что я имею в виду, — пожал он плечами, не придавая значения ее замечанию.

— Нет, не понимаю, — возразила она. Ей казалось, она уже хорошо знала его, но то, как холодно и высокомерно он говорил с женщиной в черных очках, изменило ее представление о нем. Марина поняла одно — женщина любила Гедеона, ей было плохо, а он отвечал ей холодным безразличием. Это мучило Марину.

Гедеон остановился и повернулся к ней, лицо его было напряженным.

— Марина, я не хочу тебя обидеть, но ты совсем не разбираешься в людях.

— Том никого никогда не обидит. — Она была уверена в этом после пяти минут знакомства, стоило взглянуть на его открытое, дружелюбное лицо.

Гедеон странно вздохнул.

— Нельзя быть такой доверчивой. Держись от него подальше. Мне не нравится, как он на тебя смотрит.

У Марины глаза стали круглыми от удивления.

— Да что ты имеешь в виду? — И подумала про себя: «Том? Какая чепуха. Гедеон говорит глупости».

Казалось, Гедеон растерялся. Он нахмурился, сжал челюсти, она ощутила, что внутри у него все кипит. Он искал, что бы ей ответить, и не находил нужных слов. У него вырывались какие-то несвязные фразы, по которым было видно, как он расстроен и раздражен.

— Почему он сказал, что я твой отец? Неужели можно подумать, что у меня может быть такой взрослый ребенок?

Марине показался смешным его гнев, но она смягчилась, увидев, что он тоже уязвим, что есть вещи, которые его обижают.

— Бедненький Гедеон!

Но Гедеон заметил дразнящую интонацию, круто повернулся к ней, и глаза его сверкнули.

— Не смей надо мной смеяться, черт возьми!

— Извини. — Он был просто разъярен. Что заставило его возненавидеть Тома с первого взгляда? Неужели возраст? — Я думаю. Том и не разглядел тебя как следует.

— Пожалуй, — согласился Гедеон, и лицо его смягчилось. — Он был слишком занят тобой.

Она покраснела, и легкая дрожь пробежала у нее по спине. Глаза их встретились, и Гедеон ласково тронул ее за руку.

— Марина. — В его голосе прозвучала какаято нота, заставившая ее насторожиться. Он искоса взглянул на тропинку, потом взял ее за худенькие плечи, притянул к себе, наклонился и крепко поцеловал.

Этот поцелуй так удивил и потряс ее, что она ничего не сообразила, потом она услышала шаги где-то совсем близко. Гедеон медленно выпрямился, и тогда Марина увидела белокурую голову Тома Хаттона, скрывшуюся за камнями в направлении деревни.

Она вспыхнула, повернулась к Гедеону и увидела на его лице самодовольное и своенравное выражение.

— Так ты сделал это нарочно!

Он ухмыльнулся, очень довольный собой.

— Что я сделал?

— Зачем?

— Я не знаю, о чем ты, — сказал Гедеон и пошел в сторону дома, таща ее за руку, как ребенка, крепко сжав ей запястье.

Марина рассердилась, что он поцеловал ее на глазах у Тома, она видела, что он сделал это нарочно. Он хотел, чтобы Том держался от нее подальше. Но почему? Какое право он имел так себя вести?

Войдя в дом, она поняла, что дедушка беспокоился. Но когда дед увидел Гедеона, ведущего Марину за руку, заметил ее красное, рассерженное лицо, он заволновался еще больше.

— Что случилось?

— Его спроси, — ответила Марина сердито и, дернув руку, высвободилась.

Гранди отвернулся, на бледном лице деда она прочла настоящую ненависть.

Тогда она взглянула на Гедеона и заметила в его черных глазах, устремленных на деда, нечто вроде предостережения и предупреждения.