"Пятиконечные из созвездия Лиры" - читать интересную книгу автора (Александр Глазунов)

Черный цветок Линды

Я отправился на кухню, чтобы вновь заварить чай. Откуда у Линды столько энергии? Я только заикнулся о том, что пора бы и на боковую, утром продолжим, как она решительно заявила:

— Сегодня никто спать не будет!..

Зная ее характер, можно быть уверенным — сама спать не ляжет и другим не даст.

Возможность близко пообщаться с таким человеком, как Вия, не только сумевшей понять ее, но и раскрыть глаза на многое, что мучило и волновало, Линда не упустит. Впрочем, ее категоричность и меня вполне устраивала.

Все-таки в этой истории с «телеграммой» еще оставалось много темных мест, до которых необходимо было добраться как можно быстрее. Следовало найти ответ на главный, по моему мнению, вопрос — почему эта злополучная «весть» пришла именно Линде?

Причина обязательно должна существовать. Выяснив ее, можно понять, почему нам грозят гибелью, кому и чем мы помешали.

Это все не давало мне покоя. Тут не только про сон забудешь, но и про грипп и головную боль. Вот почему я так внимательно слушал все, что говорили Вия и Линда.

Оказалось, не зря!..

Во-первых, Вия правильно подметила, что Линда верит всему, что ей «нашептывают» контактеры ВЦ. С ней «темнушникам» — раздолье…

Ее не надо ни в чем убеждать, ей можно не сообщать, кто дает информацию, — Линду это не смущало. Чем ОНИ, разумеется, и пользовались.

При этом, зная ее волевой характер, напористость, вполне были уверены, что «телеграмма» дойдет до адресатов.

Во-вторых, Линда контактирует с нейтральной цивилизацией, не относящейся ни к Содружеству, ни к Конгломерату.

Здесь у них опять же преимущество.

К контактерам цивилизаций Конгломерата отношение настороженное, к тому же среди наших знакомых нет таких, кто бы общался с ними. К тому же раскрывать своего контактера ИМ невыгодно — Вия сразу бы взяла его на заметку, на всякий случай.

Значит, Линда — идеальная кандидатура для того, чтобы это сообщение дошло до нас. В этом и заключается ее роль почтальона?

Тогда почему она тоже попала в число шестерых «приговоренных»? Может, личная «заинтересованность» живее действовать будет? А что, неплохая версия… Но наверняка существуют еще какие-то причины. Только как это выяснить?

Я вернулся в комнату с горячим чайником и с порога услышал смех.

— Послушай, какой сон мне недавно приснился, — увидев меня, сказала Вия.

— А мне вот ничего не снится, — развела руками Линда, — мне почти каждую ночь планеты показывают. Забирают меня — и летим, в тонком теле, конечно.

«Пусть хоть сегодня твои контактеры от тебя отдохнут», — усмехнулся я про себя, разливая чай по чашкам. Если она начнет об этом рассказывать, то ночи не хватит.

— Мне давно уже сны почти не снятся! — воскликнула Вия. — Очень редко. А на этот раз создалось впечатление, что сон такой глубокий, словно тебя нет — вырубаешься напрочь. Зато все, что приснилось, хорошо запоминается.

Так вот, последний сон — это сплошное безобразие! — продолжила Вия. — Как будто еду я на каких-то санях, которые тянет моя черная собачка. Она у меня наполовину такса, а вообще дворняжка, мы ее из собачьего приюта взяли. Так вот, скачет она, везет меня в этих санках, а с собой у меня еще сумка, в которой крыса сидит. У нас еще белая крыса живет, лабораторная.

Вдруг санки мои переворачиваются, собака моя удирает, а я качусь по заснеженному склону. Однако вроде бы ни чуточки не испугалась.

Оттуда смотрю, моя бедная крыса бежит вверху по кромке тонкого снежного козырька. Думаю — сейчас упадет. Карабкаюсь, значит, к ней, снимаю ее с этого козырька и сажаю за пазуху.

Потом снова спускаюсь в овраг за сумкой.

Поднимаюсь оттуда и вижу группу деревенских ребят и девчонок лет по 14–16, которые вроде бы с горки катаются.

Вдруг на нас нападают неизвестные люди — как, откуда они появились, не могу сказать, — хватают всю эту команду, меня в том числе, и заталкивают в какое-то помещение. Мы стоим, не понимая, зачем нас сюда привели. Тут входят огромного роста мужики и так зло, угрожающе замахиваются на нас. Все, естественно, отпрянули, а один парень им что-то сказал. Они его взяли, связали ноги, поставили на голову к стенке. Сами ушли, а парень продолжает стоять вверх ногами.

Я его спрашиваю: почему ты, мол, не хочешь вернуться в исходное положение? Он в ответ: меня наказали, говорит. Ничего себе, думаю. Тут слышу, как парни, указывая на меня, говорят: «Вот она не позволит над собой издеваться».

Я таким мужикам, конечно, вряд ли могла бы противостоять, и в то же время разочаровывать парней не хочется, значит, выход только один — бежать.

Я иду в туалет, а там огромное окно. Я его открываю, выскакиваю на улицу — и ходу.

Бросила свою сумку с крысой… Бегу неизвестно куда и зачем.

Вижу, идет по дороге мужчина, я пристроилась к нему.

Он ловит попутную машину, говорит, что спешит в аэропорт и может меня туда подбросить.

Недолго думая, сажусь в машину, приезжаю в аэропорт. Тут до меня доходит, что денег-то у меня нет.

Оглядываюсь и замечаю свою хорошую знакомую, которая покупает мне билет, и мы вместе летим, разговариваем, и она вдруг спрашивает: «Куда и зачем ты летишь?» «Не знаю, — говорю, — у меня ни денег, ни документов, но обязательно нужно куда-то улететь».

Ладно, прилетаем, как мне показалось, в какой-то северный город, говорю знакомой, что у меня здесь есть друзья — и пошла. Однако опомнилась: денег-то нет — и вслед за ней — догонять.

Та уже в автобус села.

Я сажусь в следующий и все смотрю в окно, чтобы не пропустить, на какой остановке она сойдет.

Увидела — и тоже выскочила из автобуса. Догоняю, беру деньги на обратную дорогу и возвращаюсь в аэропорт. Сажусь в самолет, прилетаю и оказываюсь у того самого дома, из которого убежала.

Вхожу, а там уже нет никого — ребят вроде бы отпустили.

Иду по коридору, ищу свою сумку, в которой крыса сидит, и знаю, что эту крысу мне обязательно нужно спасти. Тут открывается какая-то дверь, выходит молодая красивая девушка и увлекает меня в комнату. Там начинает показывать дорогие и очень красивые ткани, объясняя, что это все как бы мне и предназначено. Как это, удивляюсь, я всего лишь на минуту забежала. «Нет, — отвечает, — ткани приготовлены именно для тебя».

Я чувствую, надо уходить, но становится как бы неловко перед ней — девушка так внимательна ко мне, и вдруг так сразу уйти. Саму же мучает любопытство: отчего мне вдруг такая честь?

Говорю ей, что мне надо крысу свою посмотреть, цела ли она?

Нашла сумку, вижу, с крысой все в порядке… Думаю, надо выяснить, в чем дело.

Подхожу к девице и спрашиваю: «Что все-таки происходит?» «Сейчас, — говорит, — сама узнаешь».

В этот момент открывается дверь и в комнату входит невысокий мужчина, лицо у него как бы бронзовой краской покрыто или что-то вроде маски, и волосы, как у Леонтьева, торчат во все стороны.

Он бросается ко мне с объятиями, а мне противно до невозможности. Обнимает и говорит: «Ох, как я тебя давно ждал. Мне жизни без тебя нет, сейчас я принесу тебе всякие яства».

Тогда я начинаю понимать, что меня поймали как контактера, и теперь они хотят выведать какую-то тайну, связанную с моими «ребятами» из созвездия Лебедя. И если они меня сейчас расколют, то я крупно подведу своих «лебедей». Вроде того, что я могу что-то выдать. — Вия рассмеялась.

— А что, разве это невозможно? — я почему-то взволновался.

Она как-то безразлично пожала плечами. А мне покоя не было.

Что-то меня в этой истории очень заинтересовало.

С другой стороны, мало ли кому что приснится… Правда, Вия только что призналась, что сны ей снятся очень редко. Ладно, предположим, что это непростой сон, что тогда? Сон — предупреждение? Сон — намек на какое-то событие в будущем? А может, в прошлом?..

— У вас есть подруга, родившаяся в год Крысы, — задумчиво проговорила Линда, — возможно, она тоже контактер, и вы ее однажды спасли?..

Вия вздохнула:

— Крыса у меня дома есть, и собака живет. Немудрено, что именно они мне приснились.

Что-то в этом духе Линда мне уже рассказывала, я, естественно, тогда не обратил внимания… Надо проверить.

Я вышел на кухню, достал прошлогодний дневник и быстро нашел нужную страницу, на которой крупными буквами было написано:

Рассказ Линды от 22 ноября 1991 года

«В мае 1991 года, во сне, „братья“ предупредили меня, что ОНИ встретятся со мной 17 июня.

Однако встреча не состоялась — в конце мая мне приснился человек с очень бледным лицом, который сообщил, что встреча переносится на 17 июля. Еще он сказал, что их тела состоят из тонкой энергии, и они могут вселяться в физическую оболочку любого человека, то есть принять любой облик.

В июне мы с мужем купили пасеку, одну пчелиную семью — у Толи, фермера.

Поехали на пасеку вместе с дедом, который должен был обучить мужа обращаться с пчелами.

Пока мужчины занимались своими делами, я решила сходить в лес за грибами. Со мной отправился и Анатолий, как раз 17 июня…

Естественно, в лесу мы с Толиком разбрелись.

Я неторопливо шагаю, листву под ногами веткой расшвыриваю, грибы высматриваю. Поднимаю голову и вижу буквально в нескольких метрах женщину.

Невысокого роста, одета в черное трико под горло, подпоясана блестящим тонким ремешком. Стройная, гибкая, костюм с блестками, на ногах что-то вроде сапожек. Они — бежевого цвета, как лапти сплетенные. Красивая, волосы темные, однако нос словно вдавленный — ноздрей не видно, волосы до плеч, очень ровные, как у Матье.

Она присела на корточки и сказала: „Вы — Линда“, — и засмеялась, блеснув черными глазами.

Мне стало жутко, особенно поразил меня ее металлический голос, звучащий как из бочки.

„Я — Сарбу, — снова заговорила она, однако уже со злостью посмотрела на меня. — Я — Сарбу“.

„Рада познакомиться“, — отвечаю.

И тут увидела гриб, сорвала его, а когда подняла глаза, женщины уже не было. На том месте, где она стояла, вился тонкий дымок. И слышу в воздухе над головой что-то вроде стрекотания. Гляжу — шар серебристо-металлический. И темный дымок тянется к шару (диаметром около метра), вернее, к черной точке в середине него.

Улетал шар плавными колебательными движениями, похожими на падение листа, только с той разницей, что его направленность уводила вверх.

Я не чувствовала ни рук, ни ног. Только через какое-то время смогла сделать несколько шагов и тут увидела Анатолия. Спросила, не заметил ли он чего?

Нет, говорит, ничего не видел и не слышал. Тут у меня появился страх за сына — словно огнем обожгло.

Бегу на пасеку к мужу, слышу — сын плачет. Муж на меня напустился, где так долго ходила? Мне казалось, что я отсутствовала не более десяти минут.

Вечером, вернувшись домой, когда легли спать, я почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Глянула в окно — вижу звезду, от которой тянется бледно-голубой луч, неприятный и жуткий.

„Лень, — говорю мужу, — опять они появились“.

„А ты не смотри туда“, — в полудреме бормочет он.

Закрываю глаза — передо мной появляется та женщина, которую встретила днем в лесу, но уже в красном платье, свободном, длинном, просвечивающем.

Она машет руками, глядит на меня горящими черными глазами, и вдруг потянулась душить меня.

От страха открываю глаза — все исчезает. Закрываю — снова она…

Кошмары эти продолжались две недели. Ни на минуту не давая мне сомкнуть глаза.

1 июля меня позвали к деду, у которого была парализована нога.

Со мной пошла Ирина и ее брат Григорий. Шла и думала о том, что у деда газовая гангрена, случай тяжелый, врачи от него отказались.

Приходим в дом, я занялась ногой, и в этот момент почувствовала резкую боль во всем теле, в голове помутнело. Тут слышу внутренний голос: „Я — Х-связь“. Вдруг в комнату влетают Ирина с Григорием — они находились на улице. У обоих лица перекошенные и бормочут невнятно: „Там, там, там…“

Выхожу на улицу и вижу такую картину: как солнце на небе сияет большой квадрат, а по бокам от него отходят по два красных прямоугольника поменьше, которые соединяются с квадратом бледно-голубыми лучами. И от квадрата к земле идет расширяющийся книзу, но с четко очерченными границами луч такого же золотистого цвета.

Ирина, Григорий и полуслепая бабка видели все, кроме вот этого, наиболее яркого луча.

Вдруг из этого луча, словно из радиоприемника, раздается голос: „Здесь не подходит конфигурация почвы. Большое количество излучений, может произойти взрыв. Ждем вас 17, когда листва опадет с дерев. Место встречи сообщим потом. АЯ“.

Я захожу в дом, тут выясняется, что у Ирины и Григория парализована правая сторона тела, то есть онемение такое, что не могут пошевелить ни рукой, ни ногой.

Наступила осень, пожелтела и начала опадать листва… Как-то вечером меня потянуло на улицу. Выхожу и вижу — над лесом висит шар цвета червонного золота.

У меня на душе сразу полегчало — СВОИ! От этого шара отделился маленький шарик и принялся выделывать в воздухе замысловатые фигуры. Тут я увидела надпись „АЯ“, то есть АЙА, что означает мое имя, там, у НИХ…

Понимаю, что это меня зовут, и ухожу в комнату, чтобы остаться одной. Сажусь и слышу голос: „Мы были на планетах и прилетели за тобой. Ты должна выйти из дома в 12 часов ночи, когда уснет ваша пара“. И шарик слился с родительским светящимся клубком.

Так и раньше случалось — я знаю, что шарик связан с ним светящейся нитью.

Когда я слышу голос, шарик исчезает, а по окончании разговора вновь возникает на нити рядом с шаром, потом втягивается в него.

С этого момента я стала так хорошо спать. Через три дня ОНИ точно так же появились снова, и шарик „пригласил“ — пора!..

Я вышла на улицу и… оказалась на космическом корабле. Естественно, в тонком теле.

В кабине корабля сидели два моих „брата“ (так они представились) и „сестра“, они наперебой стали спрашивать, как я себя чувствую, не задыхаюсь ли на Земле, не надоело ли мне среди людей? Может, я хочу вернуться домой?..

Я сказала, что на Земле жить тяжело, но вернуться на родную планету я пока не могу, так как не исполнила до конца свою миссию.

Мне дали таблетку, я ее сразу положила на язык. Она тут же растаяла — я ощутила легкий аромат полевых цветов.

Затем один из братьев сообщил, что моя одежда лежит в шкафу.

— Ты ведь знаешь где… — смеясь добавил второй.

Передо мной было три кресла. В среднем сидел командир, по бокам — его спутники.

Я отправилась по коридору в свою комнату.

Уверенно толкнула дверь во вторую слева…

Там увидела подвешенный спальник — мягкий, как поролон, рядом столик и стул на кривых ножках; справа от спальника туалет и пульт с кнопочками. Нажала… Будто знала, что именно так осуществляется сброс отходов, которые сжигаются в вакууме.

Слева от двери (здесь они открываются, сдвигаясь вверх) расположен экран — что-то наподобие телевизора, на нем можно наблюдать планеты, встречающиеся на пути во время полета; или биоробота, который извещает, к какой планете приближается космический корабль, каковы там условия обитания — физические, климатические, надо ли надевать скафандр с антенной в виде круга на шлеме, которая соединяется с обручем на голове.

Я нажала кнопку, открылась дверца шкафа — там висел расстегнутый комбинезон. Прислонилась к нему спиной (я откуда-то знала, как мне следует поступать) — он сам на мне застегнулся.

Затем я отправилась в командный отсек, где уже появился четвертый стул, который я и заняла.

Передо мной находился пульт с кнопками. В этот момент на экране появляется робот и объявляет, что по курсу планета Марс.

Сестра, как ни странно, осталась на корабле — охранять его, чтобы, не дай Бог, не угнали. Я подумала, что она шутит, однако позже поняла, что ошиблась.

Поверхность Марса из иллюминатора выглядела ровной и как бы опаленной. Правда, была ночь — темно и очень холодно (мы перед посадкой даже включили отопление).

Вылетели на планету в модуле — шаре, похожем на яйцо, а вышли из него уже внутри планеты.

Здесь было почти так же, как и внутри Луны, на которой я не один раз уже побывала.

Марсиане были ростом не менее трех метров, головы квадратные, сплюснутые, нос картошкой и тоже приплюснутый, волосы курчавые, короткие, на головах шапки — колпаки, как у Буратино…»

На этом месте я буквально застыл. Ведь это же описание одного из портретов, которые я видел в круге между деревьями в первые же дни на Камчатке. Да и «лунатик» был похож…

Уж не показывали ли мне в экспедиции представителей именно этих Внеземных Цивилизаций?

«Встречали нас семь или восемь мужчин, женщин ни одной не видела.

Воздух был тяжелый.

Деревья и все вокруг — темного цвета, как и комбинезоны марсиан — но не черного…

Один из них посмотрел на меня и сказал: „Мы любим воевать, и хотим отвоевать себе планету. Цивилизация наша развита, есть оружие, с помощью которого одним ударом можно сжечь большую часть Земли…“

Командир отвел этого марсианина в сторону и о чем-то с ним говорил.

Когда я спросила его, он нахмурился: „Тебе еще рано знать…“

Марсиане тоже относились к нему с большим уважением, как и обитатели Луны.

Потом мы снова отправились в полет и минут через сорок приземлились на Плутоне, но уже днем.

Воздух и здесь был тяжел, с запахом гари.

Планета мрачная, как и сами жители ростом 2–2, 5 метра, одетые во все черное. Лица у них круглые, глаза огромные, взгляды исподлобья; руки и пальцы длинные, большие уши. Сами неразговорчивые…

У них есть техника, машины, живут, как и люди, в двухэтажных домах из камня темного цвета.

Город называется на Н.

Одного из встречавших я спросила, как тут у них идут дела, на что он откровенно ответил, что природные ресурсы истощены, и им нужна планета для освоения.

Я увидела на космодроме стоявшие вверх носами самолеты. Из объяснений поняла, что они предназначены пробивать какие-то измерения. Спросила, способны ли они нести бомбы. Житель Плутона ответил, что на носу находятся лазерные установки, при помощи их сжигают противника направленным лучом. Подобных типов самолетов во вселенной больше нет, это их изобретение. Они собираются завоевать ближайшую планету, в чем им должны помочь марсиане.

Однако нас они явно боялись.

Мне подарили какой-то цветок, похожий на черный тюльпан.

Командир улыбнулся и сказал, что это признание в любви.

Тогда почему черный, спрашиваю? Это, мол, их любимый цвет.

Представители цивилизации Плутона о чем-то очень просили командира, я слышала, как он ответил, что передаст их просьбу Отцу.

Один из местных жителей, тот, что подарил мне цветок, проводил нас до корабля.

Когда подошли к трапу, провожатый каким-то образом сунул ладонь мне под ноги и поднял меня — стою у него на ладони и боюсь пошевелиться, — затем опустил на верхнюю ступеньку трапа.

Мы попрощались и вошли в корабль. Я сказала сестре, чтобы она тоже вышла попрощаться, на что она очень резко ответила, не хочу, мол, выходить к этим свиньям. Я таким ответом была просто ошарашена — очевидно, она знала их лучше меня…

Теперь мы летели на Венеру.

Мне дали выпить золотистую таблетку, так как было тяжело дышать. Сразу полегчало…

Я и раньше заметила, что у командира глаза как бы горят голубым светом, и только теперь почему-то осмелилась спросить: „Ты можешь стрелять глазами?“ — хотя сама вряд ли поняла, что сказала.

„Могу, — кивнул он, — ты тоже можешь. Смотри!“ — он положил на ладонь яблоко и… „стрельнул“ в него глазами. Ударили два голубых луча… Через секунду он сдул с ладони пепел.

Я захотела сама попробовать, взяла яблоко… и испепелила его взглядом.

Командир засмеялся и спросил: „Теперь поняла, кто ты?“

Через некоторое время робот сообщил — планета Венера.

Опустились на поляну, вокруг лес, среди деревьев одноэтажные домики. Пейзаж почти земной.

Сошли с трапа, здесь нас ждали две женщины — одна моя крестная, другая названная мать. Обе в тонких просвечивающих платьях золотистого цвета, волосы у них соломенного оттенка, глаза голубые.

За ними стоял мужчина в чем-то, напоминающем трико. Наряд был голубоватого цвета.

У мужчины тоже были голубые глаза и длинные светлые волосы, ровно подстриженные.

У всех была нежная бледно-розовая кожа.

Подлетел корабль, похожий на наш, земной самолет. Трехместный… В него сели я и командир — в передние кресла, крестная села сзади. Затем подлетел второй такой же корабль. Там поместились отец, названная мать и брат. И третий — куда сели сестра и мужчина…

Прилетели в город, сразу направились в дом в форме полумесяца, двухэтажный.

По мраморной лестнице — так мне показалось — поднялись на второй этаж, где располагался небольшой бассейн.

Раздевались, то есть освобождались от комбинезонов, так же: подошли к шкафчикам, прислонились спиной — и комбинезоны остались на стене.

Приняли ванну, отдохнули, мне дали выпить какой-то сок — стало легко.

Потом вышли, оделись и сели за стол.

Еда была похожа на земные концентраты, то есть расфасована в пакеты.

„Разве здесь не готовят?“ — спросила я. „У нас изготавливает промышленность, — очевидно, не поняли мой вопрос, — и выдает бесплатно“.

Денег у них не существует. За каждым предприятием закреплены люди. Одежду и продукты выпускают без разнообразия и излишеств.

Работа сезонная, одежда выдается на определенный период, через несколько дней ее сдают в чистку.

Хорошей воды мало, пьют что-то, напоминающее газировку из автоматов.

Как выяснилось, они снабжают приборами другие планеты в обмен на что-то.

„У вас коммунизм?“ — с удивлением спрашиваю я.

„Нет, у нас община“.

„А преступники есть?“ — продолжаю я расспрашивать. „Что это такое?“ — изумленно посмотрела на меня крестная мать.

Когда я ей объяснила, она сказала, что у них тех людей, которые не хотят работать, отсылают на несколько дней на другую планету. Существует специальная планета для исправления, ну, по-нашему, тюрьма. Там дикая природа и надо самим суметь добыть себе пищу. Но убивать животных нельзя.

Больше всего меня удивила мягкая мебель — что-то вроде дивана с несколькими выпуклыми секциями, но ровными и без спинок. Однако, когда садишься на эту секцию, утопаешь так глубоко, что как бы оказываешься в кресле с мягкой спинкой и подлокотниками. Встаешь — опять ровная секция.

Я тут же поинтересовалась: нельзя ли мне такую мебель домой? Крестная ответила, что на Земле сильные магнитные поля и масса тела несколько выше, то есть тело гораздо тяжелее.

Это я и сама почувствовала, потому как идешь здесь по траве, будто плывешь, а трава вроде и не прогибается даже.

На эскалаторе мы спустились в сад.

— Тут от безделья умереть можно, — заметила я.

— Нет, — рассмеялась крестная, — у нас каждый занимается своим делом.

Ступаю по траве и дышу полной грудью — такой вокруг аромат.

— Это райский уголок, — она неожиданно останавливается, — но дальше путь закрыт. Да, каждый человек рождается на своей планете и после смерти вновь возвращается на нее, — крестная вздохнула и повернула назад. При этом продолжала вести разговор. — Многие люди чисто земного происхождения. Они умирают, тело их дематериализуется, а душа уходит в недра Земли, так сказать…

Я удивилась, а она добавила, что на сегодня, мол, хватит, устали уже.

В саду я видела скульпторов, которые сидели на скамеечках и вытесывали из камней разные фигурки.

Подошла к одному, попросила разрешения посмотреть сделанную им вазу. Тут вдруг увидела внутри прозрачного камня что-то вроде осьминога. Да и сами камни такие, что все переливаются.

Когда мы возвращались, встретили командира.

— Ая, нам пора…

Прощаясь, крестная пожелала нам скорой встречи. Мы с командиром пошли к самолетам.

На космическом корабле я сидела в кресле, когда услышала тихую органную музыку.

Я не заметила, как уснула.

Проснулась хорошо отдохнувшей. Тут робот с экрана объявил:

— Планета Амега (может, Омега)… Наш корабль опустился на космодром, на котором стояли большие ракеты.

Было сумрачно, но небо чистое. С множеством звезд, которые висели вверху рядами и мигали.

К трапу подъехала машина, по форме напоминающая ракету, которая, кстати, как вскоре выяснилось, действительно могла не только ездить по земле, но и летать. Для этого из-под брюха у нее выходили крылья.

Я села в машину за руль, со мной весь экипаж корабля. Перед собой я увидела что-то вроде пульта ЭВМ, нажала какие-то кнопки, и машина двинулась.

Потом перешла на ручное управление, словно водила подобную машину не один год. „Сейчас мы полетим кратчайшим путем“, — говорю я. И мы полетели.

Опустились на овальную, похожую на яйцо площадку. Она была обнесена сплошным забором.

Когда мы вышли из аппарата, я обернулась и увидела человек восемь монахов — все в длинных белых рясах, перетянутых в талии широкими темными поясами, на груди у каждого золотом вышит крест.

На головах широкие белые обручи. Монахи поздоровались так же, как приветствуют друг друга на Венере.

Один из них отвел командира в сторону. Командир позже мрачно заметил: „Нельзя было приземляться на территории мужского монастыря с женщиной на борту. И за территорию нам нельзя выйти, там решается какая-то глобальная проблема“.

То есть, нас вежливо попросили улететь. Когда мы садились в аппарат, монахов уже не было. Командир и все остальные были крайне недовольны подобным приемом.

За руль сел командир. Мы вернулись туда, где стоял наш космический корабль.

Когда поднимались, по телу вновь побежали мурашки — довольно приятное ощущение. Через какое-то время робот объявил: планета Сатурн (точно не помню, может, и другая).

Сели опять на космодроме, где стояли космические корабли всех видов. У каждого стояли трехметровые роботы, имевшие по четыре пальца на длинных руках. Вместо голов что-то, напоминающее ведра, и глаза — лампы светятся. Сами серебристого цвета, как и корабли.

Командир вызвал роботов и приказал им почистить и подремонтировать корабль.

К трапу подъехал автобус на шесть человек с качавшимися креслами. Мы заняли места и скоро подъехали к круглому зданию в виде цирка — оказалось, это научно-исследовательский институт.

Встретил нас робот и повел в зал на первом этаже. Кресла в зале располагались развернутой спиралью — в центре находилась кафедра.

Я с удивлением увидела, что в зале присутствовали представители с Венеры, Марса, а также карлики…

Кого там только не было! Все в белых халатах, на ногах белые сапожки в виде бахил.

На кафедре стоял мужчина огромного роста, у него были густые черные волосы с проседью и ровные широкие брови.

Мы сели, и командир шепнул мне, чтобы я нажала кнопку с индексом 8.

Теперь я стала понимать, что говорит выступающий.

Речь шла об экспериментах над землянами, которых они похищали.

В этот момент рядом с кафедрой, откуда-то снизу, выплыл постамент, на нем стоял обнаженный мужчина с обрюзгшим, отекшим телом.

Я догадалась, что этот человек с Земли. Спросила командира, зачем они издеваются над ним. Тот ответил, что не издеваются, а лечат, но своими особыми методами. Земляне тяжело поддаются лечению на этой планете, им никак не удается пересадить искусственные органы, сделанные здесь, человеческий организм не принимает их — несовместимость.

В это время пьедестал с человеком подплывал или подлетал к тем ученым, которые хотели осмотреть его поближе или ощупать.

Особенно старался какой-то карлик и при этом сыпал на чистой латыни.

Выступающий, обобщая ранее сделанные заявления, сказал, что у больного землянина гангрена мочеполовой системы с поражением почек, мочеточников, мочевого пузыря и пениса. У них это заболевание называется МММП.

Пьедестал с отекшим землянином ушел вниз, но тут же появился следующий, с новым экземпляром. Этот землянин стоял и улыбался.

Оратора на кафедре сменил симпатичный мужчина с темными волосами, зачесанными назад, и толстыми губами. Пальцы длинные, толстые… Он стал рассказывать о строении тела землянина по меридианам и иллюстрировать сказанное на человеке. Выступающий объявил, что этот землянин страдает так называемой болезнью „треугольника“.

Потом на пьедестале стали появляться обнаженные женщины, и выступавшие освещали вопросы оплодотворения на Земле. На женщин направляли луч, который высвечивал все органы и кровеносную систему. Одна женщина при этом плакала — она вроде была беременна.

Возникал вопрос и о СПИДе, его там называли „поражением иммунной системы вирусом В“.

В зале находился старик высокого роста, очень похожий на Зевса.

Все обращались к нему с вопросами. Я тоже нажала кнопку и задала вопрос: „Что будет с этими людьми после проведения эксперимента?“

Тот поправил — не эксперимента, а лечения. Некоторых мы вернем на Землю, тех, кого не сможем вылечить, умертвим.

Высокий мужчина с большими ушами, выпирающими из-под белой шапочки, спросил: „Что мне делать с биологическим материалом?“ Старик поинтересовался: „Сколько у тебя экземпляров?“

— Около полутора тысяч.

— Пока попридержи. Попробуем поставить людям нужный орган из биологического заменителя.

Старик сообщил, что следующий съезд состоится в ближайшее время. Когда — он сообщит.

Нас тоже называли докторами, потом мы отправились на свой корабль.

Гости разлетались на аппаратах, каждый из которых издавал только ему свойственный звук. Формы кораблей тоже отличались большим разнообразием. Одни шарообразные, другие в виде гантели, грушеобразные, похожие на наши земные ракеты, самолеты с крыльями, в виде полумесяца с шаром посредине. А звуки были вот такие — стрекотание, жужжание, наподобие журчащей воды, были и бесшумные…

Знаки на бортах кораблей соответствовали знакам на комбинезонах экипажа.

Вскоре мы подлетели к Меркурию, однако посадки нам не дали — так сказал командир.

На поверхности этой планеты — мы ее облетели несколько раз — сплошные горы, на некоторых темно-зелеными пятнами выделялась растительность.

Видимо, на Меркурии что-то произошло, так как командир был чем-то сильно взволнован.

Снова послышалась органная музыка, все уснули, кроме командира. А проснулись уже при посадке на планету Замбия. Сели на космодроме, выложенном полированным камнем, похожим на стекло.

Вышли, сели в аппарат типа вертолета, но без винта и с лыжами, вернее, чем-то похожим на лыжи. Аппарат бесшумно поднялся и полетел. Приземлились на площадке с машинами и пошли пешком в город по улице с одно- и двухэтажными домами. По тротуарам ходили люди, мужчины и женщины, играли дети, но все они выглядели странно, не плотными, а какими-то прозрачными и с белыми лицами, словно из воды, и одежда прозрачная. На нас они не обращали внимания.

Командир объяснил, что это души живущих на Земле людей со своей миссией и умерших там. Но таких было не очень много. Оказалось, что для них отведен специальный район, своя территория для душ, и такие имеются на каждой планете.

Мы прошли этот район и попали в обычный город, где жили обычные люди, но красивые — ростом с землян (170–180 сантиметров, женщины чуть ниже), волосы золотистые.

Члены экипажа нашего корабля пошли по своим домам, а мне командир сказал дальше идти одной по дороге и никуда не сворачивать.

Я прошла небольшой лес, где росли и плодовые деревья (яблони), пели птицы. Когда лес внезапно оборвался, увидела дорожку в цветах шириной около полутора метров.

Я пошла по цветам и тут глянула вниз — чуть не свалилась — внизу простирался живой бурлящий океан. Не обычное море, не просто волны, но океан, дышащий наподобие огромной медузы.

И вдруг в конце дорожки я увидела Солнце (сколько шла по дорожке, не помню), у меня появился страх, аж мурашки побежали по телу, руки — ноги задрожали. Увидела трон, на котором сидел старый-старый человек, очень похожий на деда, который взял меня за руку зимой 14 января, еще в детстве, когда я оказалась раздетой на улице.

„Неужели это мой небесный Отец?“ — почему-то подумалось мне. И страх сразу прошел, по телу разлились легкое тепло и уже приятная дрожь.

Старик поднялся с трона и протянул ко мне руки. У него были белые длинные волосы, на голове венок из ярко-зеленых листьев.

В руках появился еще один такой венок, который он надел мне на голову. Поцеловав меня в лоб, дал благословение и спросил:

„Понравилось ли тебе мое путешествие? (по планетам)“. „Да, очень“.

„Теперь я чаще могу забирать тебя к себе. Хочешь ли ты остаться здесь или вернуться?“

„У меня же там сын…“ „Да, да, мой сын…“

И тогда я спросила: „Кто такой Иисус Христос?“ „Это мой сын. После всего этого трудно тебе будет вернуться на Землю. Даю тебе три попытки: сможешь пробиться — значит, вернешься, не сможешь — останешься здесь“.

Потом я очутилась около своего командира и спросила:

„Кто со мной полетит на Землю?“

„Полечу один я“.

Вошли на корабль в виде ракеты и полетели с огромной скоростью. Помню, командир нажал на рычаг, ракета поменяла контур и стала как стрела. Потом удар, яркая вспышка, я и корабль начали рассыпаться на частицы, затем все исчезло…

Внезапно я ощутила боль, темнота рассеялась, я увидела, как частицы корабля собираются, словно склеиваются, и голос командира:

„Первая попытка не удалась“.

Его лицо искажено страхом. И вновь свист, шум — и опять удар. Все повторилось.

После этого командир сказал: „Попроси Отца, неужели он не поможет!“

Я взмолилась: „Господи, неужели я не увижу своего сына?“

Командир двумя руками повернул рычаг, ракета стала такой узкой, что нам двоим стало тесно. Послышался страшный треск, скрежет — и я почувствовала сильную резкую боль во всем теле…

Проснулась в постели, вся мокрая от пота и с той же болью в теле.

На руках, ногах — синяки, словно меня избили.

Но через два дня они пропали.

В это время я чувствовала себя очень плохо — непонятные боли внутри головы, тело дряблое…»

Дочитав, я усмехнулся. Да, теперь рассказ Линды воспринимался несколько иначе, чем тогда, когда я его впервые услышал. Однако, что можно было извлечь из него? Какие «секретные» сведения узнала и передала мне Линда? Предположим, о том, что с Луны будут скоро переселять (а точнее, внедрять) карликов. К тому же, Линде показали и новейший образец боевой техники — самолет с лазерной установкой, а подобного, по словам плутонянина, не существует во всей Вселенной. Если исходить из нашей, человеческой логики, то такие сведения можно назвать государственной тайной.

Межпланетное совещание на Сатурне? Правда, Линда не уверена, что правильно запомнила название планеты, но это сейчас не существенно. Зато информация явно любопытная, в особенности об исследованиях и экспериментах над людьми. Но для кого? Для человечества?

Так о похищении НЛОнавтами людей и о бесчеловечных, с нашей точки зрения, экспериментах над ними давно уже пишут во всем мире.

Знаки на космических кораблях, которые запомнила Линда и даже нарисовала мне в тетрадь?

«Да что я ударился в эту криминогенную версию?»— рассердился я сам на себя. Может, все эти «полеты» Линды — такая же образность, как и ее «отец на троне» с планеты Замбия? И все же, прежде чем огульно отмести все рассказанное Линдой, на всякий случай не мешало бы перепроверить. Только как это сделать, чтобы она не обиделась?..

— Ты чего здесь один сидишь? — приоткрыв дверь на кухню спросила Вия. — Лучше бы чайник подогрел, а то в сон клонит.

— Линда что там делает?

— Молитву мне пишет.

— А рамка с тобой?

— Вот, — показала она.

— Пока Линда не слышит, запроси «своих» или «моих», кого хочешь, но выясни, можно ли доверять ее информации о цивилизациях и планетах, на которых Линда побывала в ноябре прошлого года? — протараторив все это, я молил Бога, чтобы Линда не закончила писать.

— Да, — кивнула Вия, — в основном можно… Не все знаки, имевшиеся на космических кораблях, Линда запомнила правильно. Есть еще неточности…

— А какие знаки? — я протянул Вие тетрадь и ручку. — Исправь, если это возможно…

Для нее это было делом одной минуты.

— Подожди, — сказала она, снова сосредоточенно глядя на качающуюся рамку. — То, что на межпланетном совещании медиков Линда присутствовала, это верно, все сказанное ею тоже. А проходило это совещание не на Сатурне, говорят…

— Да ладно, это детали, — заторопился я. — Идем, чайник я сейчас поставлю…

Очевидно, в своем «расследовании» я все же шел ложным путем. И ошибка моя заключалась в том, что я забыл главное — стержнем во всей этой истории с угрозой насильственной смерти являлась все же камчатская экспедиция. Вот тот основной аргумент, точка отсчета, от которой и надо было плясать. Правда, от конца экспедиции до «телеграммы» срок в пять месяцев, и эта «отсрочка» мне была непонятна, если только Камчатка стала нашей единственной «виной» или для кого-то смертельной обидой. Но ведь возможно, не только она…

Захватив закипевший чайник, я пошел в комнату, где стояла подозрительная тишина. Нет, они также сидели за столом, уткнувшись в какие-то бумаги.

— Давайте еще по чашке чаю, крепенького, — сказал я, не обращая внимания на то, что они опять о чем-то заспорили, но уже как-то вяло. Все-таки усталость брала свое, мысли разбредались, путались, голова становилась тяжелой. Мы находились в работе шестнадцать часов чистого времени, хотя на Камчатке Вию «отключили» уже через четыре часа, чтобы не перенапрягалась. Неужели ее «ребята» допустили оплошность? Или ОНИ тоже ждут, что мы выясним для себя что-то важное? Интересно…

— Вия, а ты не задумывалась, почему эта угрожающая «телеграмма» пришла именно Линде? — сонливое состояние мое куда-то улетучилось.

— Слушай, мы ведь совсем об этом забыли, — встрепенулась она и засмеялась, но вдруг резко прекратила смех и стала серьезной, я бы даже сказал — напряженной. — Так, в сообщении было сказано: «… до 14 нового…» МОИ объяснили, что по буддистскому календарю Новый год начинается 2 февраля. То есть срок для встречи дан до 16 февраля. Так что мы не опоздали.

— Тоже по буддистскому? — очнулась от непонятной задумчивости и Линда. — Сына тоже почему-то я должна отдать на воспитание буддистам… А кто мне дал эту «телеграмму»?

— В общем-то «темнушники». Специально, чтобы нас запугать — так мы поняли, когда с Сережей проверяли эту информацию. Дело в том, что ОНИ действительно будут предпринимать всяческие попытки что-то сделать с нами. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БУДУТ! Но это отнюдь не предупреждение, а чистое запугивание.

— Линда, расскажи Вие, какие «картинки» гибели каждого из нас шестерых ты видела. Она еще не знает, — вспомнил я, мимоходом отметив про себя, что подтверждение правдивости сообщенного Линдой меня как-то не особенно и взволновало. Наоборот, я почувствовал, что во мне

начинает все больше подниматься раздражение от этих намеков и неясностей.

— Все же, почему для нашего запугивания ОНИ выбрали Линду? — с досадой произнес я, когда Линда закончила свой рассказ, правда, уже не так весело, как начинала. — Ведь только трое из указанных в «телеграмме» отправились в экспедицию на Камчатку, а Сергей только в ее подготовке, можно сказать, принимал участие. Если, конечно, здесь дело в экспедиции, — добавил я, хотя сам в этом нисколько не сомневался.

— Так я тоже была с вами на Камчатке, — воскликнула Линда.

Я сделал глубокий вдох, стараясь удержать себя от каких бы то ни было замечаний. Сил уже не было противостоять ее неиссякаемой фантазии. Просто жаль было потерянного времени, которое потратила Вия на свои разъяснения и предупреждения Линде. «Вот ее точно лишь могила исправит», — мрачно усмехнулся я про себя.

Однако Вия, с интересом глянув на нее, ободряюще проговорила:

— Любопытно… Когда же это случилось?

— Подождите, — Линда вскочила и возбужденно забегала по комнате. — Я все время думаю, где же я могла видеть Вию? Так мы же с тобой с Камчатки вместе вылетали в тонких телах в Москву.

— Подожди, Линда, — я уже отказывался что-либо понимать. — Давай по порядку. Объясни, как ты могла оказаться на Камчатке, когда ты и понятия не имела об экспедиции? Остальные вопросы пока затрагивать не будем.

Тут меня прервала Вия — в руке она уже держала рамку.

— Минутку, — попросила она. — МОИ говорят, что ничего не слышали об этом. Сейчас я у ТВОЕГО спрошу, знает ли он?..

— Но видела я ее без очков! — наклонившись ко мне, почему-то шепотом сказала Линда о Вие.

— ТВОЙ говорит, что ты действительно меня на Земле видела, — Вия подняла голову, — в тонком теле…

Теперь я уже старался не мешать разговору.

Выходит, Линда опять права!

Но как ее путешествие на Камчатку могло оказаться правдой?

Я не мог найти себе места — подтвердит или опровергнет ее «фантастическое» заявление Вия?

Рассказ Линды свелся к следующему.

По ее словам, она вспомнила обо мне, потому что не получила ответ на свое письмо.

Действительно, занятый до предела перед вылетом на Камчатку, я совершенно забыл ей ответить.

И вот однажды Линда захотела «посмотреть», где я и что со мной.

Она мысленно вышла на меня. Едва закрыла глаза, сосредоточилась, как почувствовала, что мне угрожает какая-то опасность.

Она запросила СВОИХ, и ТЕ сообщили ей, что я нахожусь в экспедиции на Камчатке.

Линда призналась, что, узнав об экспедиции, она даже обиделась на меня — почему я ни словом не обмолвился об этом? Однако, обладая импульсивным характером и немалыми возможностями, она тут же решила посмотреть, что мы там делаем.

Во время сна вместе со своими контактерами ВЦ она в тонком теле вылетела на Камчатку. Она увидела опушку, палатки в редкой рощице, а перед ней широкую поляну, за которой вдали вроде бы вставали горы. Вокруг нашего лагеря — как она утверждала — обнаружилось плотное туманное кольцо, удерживаемое какими- то нитями.

Была ночь и, естественно, заглянув в палатку, Линда увидела меня в спальном мешке. Рядом, тоже в спальнике, лежал бородатый парень и что-то бормотал во сне.

Признаюсь, эта деталь привела меня в смятение.

В экспедиции я делил палатку с Володей Субботиным, который к тому времени отрастил приличную бороду и заимел привычку бормотать во сне.

Линда об этом уж никак не могла знать!

— Потом я оглядела ваше место, — продолжила она, — слышала, как ты, — она обратилась к Вие, — и какая-то девушка спорили, говорили, что это место плохое, надо, мол, уходить в другую зону…

— Подожди, — остановила ее Вия. — Можешь показать место?

— Давай покажу, — Линда взяла лист бумаги и начала рисовать. — Вот тут поле, вот тут дерево, толстое, ветвистое… Дальше чуть виднеется не то озеро, не то море — что-то такое синее. Недалеко, где стояло одинокое дерево, лежал небольшой камень, дальше лес…

— Странно, — пробормотала Вия. — Все очень похоже.

— И в тонких телах мы с тобой летали, — продолжала настаивать Линда. — Поэтому, как только ты в дверь вошла, я решила, что где-то тебя уже видала, правда, без очков… И называла я тебя… — она закусила губу, напряженно вспоминая, — по-моему, Вероника. Точно уже не помню.

— Веренея, — поправила Вия. — Это мое церковное имя. Все правильно.

Оставаться простым наблюдателем я больше не мог. Тут же обратился к Вие — попросил выяснить, правда ли то, что здесь наговорила Линда насчет своего путешествия, пусть даже в тонком теле, на Камчатку.

Я не хотел верить этому… Хотя подобное объяснение могло помочь понять, почему Линду зачислили в один ряд с «приговоренными».

Ответ был таков: Линда ничего не выдумала. Все же оставался один неясный вопрос — почему именно ей пришла «телеграмма»? Почему не Вие, например?.. Хотя… она вряд ли могла получить подобную весть, к ней «темнушники» не смогут пробиться — она бы сразу догадалась, что канал ее загрязнен. Вия и Сергей слишком опытные контактеры, чтобы попасться на эту удочку. И на испуг их не возьмешь.

А Неле могли бы «темные» передать это сообщение?

Предположим, смогли. Пойдем дальше — могла ли Неля поверить в это?

Опять же предположим, что смогла, но в этом случае она бы точно ничего нам не рассказала. Она — человек по природе скрытный и вообще не любит распространяться о той информации, которая до нее доходит. ОНИ это безусловно учли. А может, на нее уже и выходили?

Чуть раньше. Когда же стало ясно, что результата нет, тут же передали «телеграмму» Линде. Срочную, да еще с угрозами, с чуть ли не пытками, чтобы уж наверняка. И — сработало! Линда ведь не может отличить «хороших» от «плохих» — она всему верит. Зная ее волевой, напористый характер, можно было ручаться, что она исполнит все в точности. То есть, найдет меня, передаст послание, а я, в свою очередь, обязательно свяжусь с Вией… Так, наверное, и произошло.

Значит, выбор пал на Линду только потому, что она знакома со мной? Вероятно, но очень уж сомнительно. Слишком сложно — цепочка длинна… Должно быть что-то еще…

Линда отправилась на кухню курить. В который уже раз…

— Давай-ка пока с вопросами закончим, — сказала Вия. — Обнаруживаются любопытные вещи, я даже не ожидала. Помнишь, как в прошлый раз ты спросил что-то насчет цифр, а ОНИ вместо ответа вдруг исчезли, разбежались…

Я невольно усмехнулся.

— Помню, конечно. Потом, когда ОНИ объявились вновь, я хорошо запомнил ИХ совет: «Лучше этого вслух не произносить и вообще стараться не думать…» Может, именно это связано с нашей безопасностью?

— Вот-вот. Тогда ты спрашивал о том, как относиться к сообщениям летчиков, что иногда они попадали в туман, имевший зеленоватый оттенок, сквозь который видели на земле объекты или пейзажи, относящиеся к прошлому или к будущему. Так вот, прежде чем ответить, ОНИ тоже долго молчали, потом сообщили, что об этом нам знать рано, что эти знания несут нам какую-то опасность.

— Получается, что я действительно лезу туда, куда не надо, — хмыкнул я.

— Возможно. Помнишь вопрос о положительных или отрицательных эмоциях человека — служат ли они «пищей» для высших или параллельных миров?

Это было интересно. Мой вопрос состоял как бы из двух частей.

Первую часть Вия уже кратко сформулировала, дальше я спрашивал: правда ли, что Иные Миры или Космос заинтересованы в том, чтобы люди как можно больше «волновались», поскольку наши эмоции служат им определенного рода подпиткой? И не в этом ли причина упорной борьбы различных цивилизаций за «обладание» Землей? Кто же побеждает в этой борьбе — те, кто жаждет проявления отрицательных бурных всплесков (значит, и способствует этому), или другие, которые противостоят им и, стало быть, помогают нам? И не отсюда ли берет начало наше деление на «темные» и «светлые» силы небесные? Ответ Вии поразил меня.

Да, энергетика людей в какой-то мере является определенной подпиткой для существ из Высших Миров. Но, кроме общего понятия энергетики, существуют различные ее составляющие: эмоциональная, половая, мысленная и так далее… В каких-то случаях представители некоторых миров действительно занимаются сублимацией отрицательных эмоций. Однако это свойственно и земным людям, и земным животным и растениям, которые могут поглощать как положительные, так и отрицательные эмоции.

Но потребление отрицательных или положительных эмоциональных всплесков, происходящих у людей, зависит не от количества, а от их качества. Положительные всплески перерабатываются и превращаются в особые формы Информационного поля — то есть, они не пропадают, а как бы откладываются про запас. Эти хранящиеся в Информационном поле «кубышки» положительных человеческих эмоций являются ни чем иным, как «семенами» будущего духовного развития цивилизации.

Я понял так, что любое государство, любое сообщество на Земле, которое строит свое благополучие и существование на насилии, не может иметь будущего. Не по этой ли причине самые великие империи и сильнейшие в военном отношении государства прекратили свое существование. Не по этой ли причине люди Земли уже получили пять посланий из Космоса от Высших Разумных Сил, предупреждающих, какой конец может ожидать человечество, если мы в корне не изменим свое мировоззрение, отношение к природе и друг другу. Не по этой ли причине две тысячи лет назад сошел на землю Иисус Христос, чтобы дать людям религию, основанную на всеобъемлющей, созидательной любви?

Что касается отрицательных эмоций, которые в избытке порождало человечество за свою короткую историю, то они, грубо говоря, пожираются «темными» сущностями, служат им пищей. Подобные эмоции ничего не дают для развития, не приносят никакой пользы для Информационного поля, для будущего цивилизации.

Но что значит «пожираются»? Как известно, отрицательные эмоции имеют определенную длину волны, которая положительно действует на отрицательные сущности для поддержания их жизненных сил. Это больше относится к темному, низшему астралу, чем к космическим проявлениям. Правда, нельзя отрицать, что в некоторых случаях определенные Внеземные Цивилизации научились отлично использовать порождаемые людьми отрицательные эмоции. Например, цивилизации Конгломерата способны потреблять их для поддержания своей жизнеспособности. Однако это и не означает, что они постоянно нуждаются в подобной «пище» и заинтересованно стимулируют ее свежий приток. К сожалению, отрицательные «поступления» не нуждаются в ИХ организации, и ОНИ просто научились использовать ее в своих собственных целях.

Парадокс заключается в том, что от потребления отрицательных эмоций астральным темным миром напрямую зависит время пребывания их сущностей в Мирах возмездия. Чем больше «темные» сущности потребляют отрицательных людских эмоций, тем быстрее они способны вырваться из заточения и встать на путь просветления уже в новом своем воплощении. Это значит, что эти сущности очень нуждаются в подпитке отрицательной энергетикой.

— Относятся ли к таким сущностям ультрасущества? — спросил я, припомнив вдруг «летающих людей» на Камчатке, о которых упоминается в книге В. Забелышенского «НЛО — неосознанная реальность».

— Помню, помню, — закивала Вия. — Насчет «летающих людей» мне ответили, что это действительно существа из астрального мира, однако совершенно безвредные, живущие сами по себе. Возможно, они даже не видят людей.

Тогда почему люди их видят? ОНИ ответили интригующе, но непонятно. «Летающие люди стали видны в связи со спецификой Камчатки.»

И ни слова больше.

— Зато Ольге, — вдруг вновь заметила Вия, — дали совсем иной ответ. Тайтиры, сказали ОНИ, метисы одной из цивилизаций. Вообще-то, они выглядят совсем не так. То есть, ОНИ, очевидно, вопроса не поняли. Вероятно, существуют и такие, и такие…

— Ну, а про эльфов, серафимов, троллей сказали что-нибудь?

— Ответ такой: «Это астральные сущности, которые дают защиту людям. Среди них есть в этом отношении особо заслуженные, даже святые. Их можно назвать и ангелами. Они — и физическая часть мира, и Бог — Высший Логос, проявление духовности». Хотя Ольге и на этот вопрос ответили немного по-другому: «Есть такие. Но насчет ангелов — напрасно. Это в вашем понимании — ангелы. Живут в созвездии Тельца (Скорпиона)».

Опять нестыковки в информации, хотя теперь я этому не так удивился. Мне было известно, что Ольга контактирует с ВЦ так называемого Голубого космоса. ОНИ могут иметь свое мнение об ультрасуществах, как и обо всем остальном. О цивилизациях, входящих в состав воинственного Конгломерата и говорить не приходится. Многие из землян даже не подозревают, с кем они контактируют, от кого и какую получают информацию. А главное — для чего?

Может, я несколько преувеличиваю, а все-таки интересно было посмотреть, как контактеры отреагировали бы, узнав об истинных целях «Высшего Разума», от лица которого нередко проходит вздорная и вредная «информация».

Когда я поделился своими мыслями с Вией, она серьезно заметила:

— Давно пора развенчать «темнушников». ОНИ гробят людей в прямом смысле слова. Да вот же, пожалуйста, твои вопросы… — Она нашла нужную страницу и прочитала: «В газетах было сказано, что, по предсказаниям, глобальная катастрофа на Земле будет связана… с захлестом сквозной Петли обратного времени… зарождением новой Крабовидной туманности…»

— Господи, ничего такого нет и быть не может! Абсолютный бред — вот что ответили МОИ.

— Вия, этот бред появился на страницах газеты «Голос Вселенной», — вздохнул я. — Ты лучше спроси, с чьего «голоса» они поют?

— Говорят, что информация исходит от «темных цивилизаций», прошла по грязному каналу. Полнейшая чепуха, распространяемая с целью запугивания. И самое главное, вроде бы по-научному звучит. — Вия возмущенно передернула плечами и добавила. — Кстати, тебе «темнушники» мешают книгу писать. Почему? Боятся, что правду о НИХ все узнают. Значит, перестанут верить и бояться ИХ беспардонной лжи.

Вия продолжала еще что-то говорить, но я ее уже не слышал…

Просто смотрел на нее и улыбался. Мне стало необыкновенно легко.

Вот, оказывается, в чем «гордиев узел»! Если бы я раньше, когда «темнушники» только начали вредить мне, задумался над этим!..

Свой вопросник я начал составлять в сентябре. В начале октября он уже был у Вии. Именно с того момента моя работа над рукописью основательно застопорилась. До этого я просто удивлялся, с каким творческим подъемом я работал — за месяц черновой вариант книги был почти готов. Но в том-то и дело, что уже тогда стало ясно, что ее требуется переделать — с этой целью я и отослал Вие более сотни вопросов. Они напрямую затрагивали действия «темных сил» Космоса.

Естественно, ОНИ не могли не знать, что из этого получится. Разве можно допустить что-нибудь подобное? Ни в коем случае!.. Для предотвращения появления такой книги следовало сразу обрубить все концы — убрать шестерых «возмутителей» спокойствия. Сначала попытаться запугать, деморализовать — вот и пошла в ход «телеграмма».

Задумавшись, я даже не заметил, как в комнату вернулась Линда. Я невольно вздрогнул, когда она громко спросила.

— Вия, скажи, кто из НИХ меня мучает, ночами спать не дает? Да еще тянут повеситься…

— Ты ИХ сама видела? Не желтые ли у НИХ глаза, как у пантер?

— Нет, рожи страшные, а глаза пустые, без зрачков.

— Сейчас… Говорят, что тебе досаждают одни и те же. Так… Очень многочисленная организация, называется она «Черный Ураган Терен». Утверждают, что это жуткие «чернушники». Правда, есть еще более крутые — те из «шестой третичной суперцивилизации».

Итак, возможно, Вия и объявила, наконец, наших противников. Даже судя по названиям, от НИХ ничего хорошего ждать нельзя.

Боясь показаться смешным, я, тем не менее, изложил Вие и Линде суть своего собственного «расследования».

— Ну уж, — засмеялась Вия, — к чему драматизировать. На это «темнушники» и рассчитывают: посеять панику, выбить из привычной колеи, рассорить, вызвать разлад в душе.

Да, попыток нам напакостить ОНИ все равно не оставят, это надо иметь в виду. Но не более того.

Надо продолжать делать свое дело. Ведь «чернуха» кое-кого из нас еще до начала экспедиции доставала изрядно. ОНИ сразу испугались! Выходит, «наши» не зря затеяли эту экспедицию. И группу собрали не просто так… Значит, нам что-то такое предстоит сделать, что «темнушникам» совсем не по нутру. Вот ОНИ и пытаются сбить нас с пути истинного. Если кто-то из нас не выдержит, очень может быть, что он станет, осознанно или нет, жертвой этих темных сил. Как я предполагаю, формирование нашей группы еще не закончено, «наши» хотят отправить нас во вторую экспедицию. Поэтому на каждого из нас идет постоянное воздействие «темнушников». Чувствуется, что ОНИ хотят нас перессорить, зародить сомнения, недовольство друг другом. Нам надо опасаться этого, следить за собой. На нас надеются, нам во всем помогают — остальное зависит только от нас самих. Ради общего дела надо поступиться какими-то личными мотивами, удобствами… Мы должны понять, что экспедиция на острова Тихого океана обязательно должна состояться.

Линда, с отрешенным видом слушавшая Вию, вдруг спросила:

— Моего сына ОНИ действительно хотят погубить?

Взгляд ее светлых, слегка прищуренных глаз потерял былую лихость. Словно Линда только сейчас поняла, что нашептывания, предсказания извне, которые она воспринимала как некую, пусть и нелегкую, игру, на самом деле — возложенная на ее хрупкие плечи трудная и ответственная задача: воспитать и сохранить неординарного человека, ее сына. Если для нее до сих пор общение с «темными» сущностями было вроде доказательства ее необычных способностей, да и в какой-то мере способом самоутверждения, то теперь, по видимости, наступал период открытой борьбы с НИМИ и за себя, и за своего сына.

— Знаешь, — после долгой паузы обратилась к ней Вия, — твоего сына действительно попытаются убрать. Хотя у него защитников хватает, ты имей это в виду.

— Ну вот, нас уже не шестеро «приговоренных», а семеро, — неловко пошутил я.

— До этого мы еще успеем побывать на океане, — со смехом заявила Вия, — а там жизнь покажет.

— Это точно, — поддержал я ее. — Недаром наша последняя стоянка была на берегу моря. Тогда еще Неля загадочную фразу сказала.

— Это какую же? — удивленно глянула на меня Вия. — Что-то не помню.

— Как же, мы уже собрались уезжать, палатки сложили… Все стали говорить, мол, вот и все, закончилась наша экспедиция. Тогда Неля, взглянула на море и так загадочно сказала…