"Руна" - читать интересную книгу автора (Фаулер Кристофер)

Глава 28 Честь превыше смерти

Брайан Лэк на несколько секунд остановился под шелестящей листвой платанов, росших на западной стороне площади, и тщательно оценил обстановку. Центр площади вокруг громадных бездействующих фонтанов был пустынен, как, впрочем, и тротуары и лестничные пролеты, спускавшиеся к ним со стороны Национальной галереи. Он стал обходить площадь, стараясь держаться поближе к деревьям и настороженно поглядывая по сторонам. В тот вечер даже заметно поредела постоянно осаждавшая южно-африканское представительство толпа пикетчиков, а у возвышавшейся напротив гранитных фонтанов некогда элегантно оштукатуренной стены “Морли-отеля” маячила лишь горстка студентов да фигура одинокого констебля.

Порыв внезапно налетевшего вечернего ветра обдал своим холодным дыханием спину шагавшего в тени деревьев коммерческого директора. Вздрогнув, он порывисто обернулся, быстро огляделся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. На южной стороне площади стояли вереницей двухэтажные автобусы, которые, словно стадо слонов, терпеливо дожидались переключения светофора. Царившее на площади спокойствие было довольно необычным, хотя в данной ситуации полностью устраивало Брайана Лэка, поскольку существенно снижало вероятность неожиданного нападения. Под ногами сновала стайка намокших под дождем голубей, слетающихся сюда в поисках пищи. Они держали путь к мусорному баку, заполненному упаковками от гамбургеров и воздушной кукурузы. Лысину, прикрытую замысловато уложенными прядями волос, противно покалывало. Он в очередной раз глянул на часы. Гарри давно уже полагалось бы приехать. А может, он ждет его где-то на верхней террасе, глядя оттуда на опустевшую площадь? Ну так окликнул бы его или подал знак рукой, что ли?

Брайан нацепил очки, которыми пользовался лишь от случая к случаю, главным образом, когда садился за руль, и сразу же окружающая панорама обрела четкие контуры. Великолепная коринфская колонна с каннелюрами[7], с которой лорд Нельсон оглядывал город, оказалась не далее чем в нескольких сотнях ярдов от него. Брайан поймал себя на мысли, что всматривается в окаймлявший основание колонны бронзовый барельеф, с запечатленными на нем сценами битвы на Ниле. А вокруг под ногами по-прежнему ворковала все та же птичья стая, и, взглянув вниз, он заметил нелепого вида одноглазого голубя.

Брайан, запрокинув голову, посмотрел на небо; его лоб поблескивал в свете уличного фонаря. Здесь, на площади, кроме него, не было ни души. Впрочем, при желании можно было организовать наблюдение, например, из близлежащих зданий: за любым из темных окон мог притаиться человек с винтовкой в руках. Можно себе представить, какую отличную мишень он будет собой представлять, если выйдет на середину площади! А того, что он знал, было вполне достаточно, чтобы заставить его замолчать навечно. Были ли эти мысли о снайперах всего лишь плодом его болезненного воображения или же в те самые минуты, когда он предавался размышлениям о своей судьбе, из него и в самом деле капля за каплей истекала его собственная жизнь? Он провел пальцами по лбу, и это прикосновение отозвалось острой болью, словно голову ему сковали раскаленные обручи. Нет, он должен заставить себя думать, очистить свой разум и припомнить все события этого вечера.

Не находя в себе сил оставаться дома, он пришел в свой офис, уселся в старое кресло Уилли Бакингема и с виноватым видом уставился на крышку письменного стола. После похорон немногие из остававшихся личных вещей покойного забрала несчастная Бет.

Брайан вспомнил тот вечер, когда между ними вспыхнула ссора. Уилли стоял тогда перед ним и требовал объяснений. Поначалу Брайан прикинулся было дурачком, однако вскоре сообразил, что Уилли уже понял что к чему. По его словам, он случайно заметил торчавший из нижнего ящика письменного стола Брайана краешек бумажного листа. При других обстоятельствах Уилли никогда не стал бы совать нос в чужие дела; сейчас же на ладони Уилли лежал тот самый листок, на котором отмечалась ошибка, допущенная в описи имущества фирмы — так, мелочь, ничего существенного, и все же...

Уилли Бакингем всегда утверждал, что обладал складом ума, характерным для прирожденного бюрократа. С одной стороны, это можно было рассматривать как своего рода достоинство, с другой же — как недостаток. Некоторые считали его мелочным человеком, однако сам он всегда отлично понимал важность этих самых мелочей. Возможно, именно это помогло ему вспомнить номера всех накладных и обратить внимание на то, что той, которая упоминалась в записке, просто не существовало в природе.

Он немедленно отправился на склад, проверил все имеющееся имущество и нашел-таки “несуществующий” груз, сверив серийный номер из записки с надписью на одном из ящиков. Неподалеку от него стоял прислоненный к стене ломик — подсунув его конец под край ящика, он откинул крышку. Та отошла без малейшего труда, и поначалу он даже с некоторым разочарованием взглянул на содержимое ящика. Однако к тому времени у него уже успело зародиться подозрение. А затем случилось нечто гораздо более серьезное...

Неожиданно за спиной Брайана раздался какой-то звук. Он обернулся — площадь была по-прежнему пустынна, и лишь ветер морщил воду на поверхности резервуаров притихших фонтанов. Теперь не было даже автобусов — все они разъехались по своим маршрутам. По мере усиления ветра кроны возвышавшихся перед ним платанов стали постепенно приходить в движение. В проносившихся над головой облаках отражались огни города. Брайан настолько высоко запрокинул голову, что чуть было не потерял равновесие... и даже споткнулся о край бордюрного камня. Где-то в отдалении на фоне обрамлявших террасу гранитных плит мелькнула одинокая фигура и тут же исчезла из виду.

Гарри по-прежнему не было. Что же делать? Теперь опасность грозила Брайану повсюду. Разве может он вот так, ничего и никому не объяснив, вернуться домой? Брайан в который уже раз взглянул на часы, пытаясь уточнить, сколько сейчас времени. Самое начало двенадцатого — ну что ж, автобусы еще ходят. Впрочем, от автобусов также исходила опасность, поскольку никогда не знаешь наверняка, кто именно сядет рядом с тобой.

Он подошел к фонтану и, набрав пригоршню обжигающе холодной воды, плеснул ею в лицо — мгновенный шок помог ему осознать иррациональность своего почти маниакального поведения. Ну ладно, он подождет еще пять минут, а потом пойдет домой. Надо же, как тихо стало на площади, не слышно даже шума транспорта! Но вот очередной звук — на сей раз похожий на скрип. Что же именно скрипнуло? Дерево? Металл?

Вот опять.

Он присел на каменный барьер фонтана и внимательно прислушался.

Снова послышался все тот же металлический стон, похожий на скрип покачивающихся на ветру строительных лесов или на вопль стальной обшивки корабля, разваливающейся на части в бурных морских волнах. Брайан перевел взгляд на простиравшуюся перед ним площадь. Вот колонна Нельсона, этот символ незыблемой прочности, сто сорок пять футов исторического рационализма, а у ее основания четверка бронзовых львов — каждый ростом раза в четыре выше обычного взрослого человека, по двадцать футов в длину, гордые и свирепые, как и сама существовавшая в период их создания империя.

Глядя на львов, он заметил, как один из них повернул голову и посмотрел на него.

Глаза Брайана готовы были вылезти из орбит. Фигура льва оставалась неподвижной, но его пустые бронзовые глаза смотрели в упор на него, словно ожидая, когда жертва сорвется с места и бросится бежать. Брайан затаил дыхание, не в силах даже шелохнуться. В очередной раз послышался все тот же металлический лязг, и на глазах у объятого ужасом человека лев медленно поднялся со своего пьедестала, на мгновение замер на месте, после чего спрыгнул с постамента на каменные плиты мостовой. И снова послышался металлический скрежет — это поднял голову второй лев, также устремивший взгляд в ту сторону, куда неотрывно смотрел его могучий собрат.

Сердце Брайана готово было выскочить из груди, а его стук, казалось, разносился на мили вокруг. Вскоре четверка львов покинула монумент и медленно двинулась через площадь в его сторону — поначалу робко, словно громадные бронзовые котята, совершающие свои первые шаги, скрежеща металлическими когтями по каменным плитам.

Однако это были отнюдь не котята. Одного взгляда на их мертвые глаза было достаточно, чтобы понять: они уже почуяли запах крови и жаждут поскорее настичь свою жертву. По мере их приближения лязг и скрип становились все громче, а гулкое эхо, сотрясавшее полые фигуры бронзовых львов, придавало им еще более устрашающий вид. Брайан кинулся бежать в сторону южно-африканского представительства, где по тротуару по-прежнему ходили взад-вперед сумрачные пикетчики. Но почему же эти люди не побросали свои транспаранты и тоже не пустились наутек? Судя по всему, они даже не догадывались о приближении металлических чудищ. Вечернее небо пронзил еще один оглушительный звук — это был низкий, рокочущий грохот, от которого, казалось, завибрировал воздух. Один из львов разинул громадную пасть и зарычал на пролетающие над ним облака, словно пытаясь открыть врата в преисподнюю.

Едва добежав до огораживающего площадь металлического заслона, Брайан почувствовал, как заскользили подошвы его башмаков, и он всей тяжестью тела рухнул на каменные плиты. Между тем расстояние, отделявшее его ото львов, сокращалось буквально на глазах, и, двигаясь по следу человека, они время от времени вздымали свои гривастые головы. Их вожак — тот самый, что первым сорвался с постамента, — на короткое мгновение замер на месте и с лязгом опустился на задние лапы, тускло поблескивая гладко отполированной шкурой. Зверь явно выжидал, когда добыча снова поднимется на ноги, и теперь из его ноздрей вырывались теплые струи воздуха. Приблизившись к вожаку на почтительное расстояние, остальная троица остановилась. Судя по гримасе на их мордах, они с безграничным презрением взирали на простершееся перед ними странное хнычущее существо — им явно хотелось, чтобы он погиб, как подобает человеку. С трудом сдерживая подступавшие к горлу рыдания, Брайан наконец поднялся, отер о пиджак окровавленные ладони и, хотя он с трудом держался на ногах, все-таки заставил себя бежать дальше.

Достигнув ограды, он поднырнул под нее и уже вознамерился было пуститься вдоль ближайшей улицы, но не выдержал и оглянулся. И тут, к своему ужасу, увидел, как первый лев перепрыгивает через ограду. В густой тени платанов глаза хищника теперь были подобны ярким светящимся дискам, на которые невозможно было смотреть. Брайан машинально отшатнулся, из его искаженного гримасой рта вырвался сдавленный вопль, и он понял, что это последний звук, который ему суждено было издать.

Существо полностью исчезло из поля зрения несчастного человека, но в тот же миг надвинувшаяся откуда-то сверху громадная лапа одним взмахом превратила его ноги в кровавое месиво. Он почувствовал, как с треском ударяется головой о край сточной канавы, и все же предпринял последнюю отчаянную попытку спастись, откатившись в сторону, — но тщетно. Теперь у него возникло ощущение, что верхняя половина его туловища медленно отделяется от нижней. Затем львиная лапа опустилась вторично, и вместе с ее ударом Брайана окутала глубокая темнота, а его голова, подобно взорвавшемуся арбузу, разлетелась на части.

Полицейский поначалу не обратил на него никакого внимания. Гарри прибыл к месту встречи ровно через двадцать минут после звонка Брайана Лэка. На краю площади рядом с представительством Южно-Африканской Республики он обнаружил полицейский кордон, две кареты “Скорой помощи”, несколько патрульных машин и толпу возбужденных зевак. Едва взглянув на простыни, которыми укрывали — точнее, пытались укрыть — разбросанные по проезжей части окровавленные останки человеческой плоти, он сразу понял, что перед ним — Брайан Лэк. Те же пиджак и туфли, которые Гарри видел на нем во время их последней встречи.

— Я знаю этого человека! — закричал Гарри, обращаясь к бесстрастного вида молодому констеблю. — Что с ним случилось?

— Он выбежал на мостовую, — проговорил один из борцов с апартеидом. — Это произошло у нас на глазах. Водитель автобуса сигналил ему, мигал фарами, но тот, похоже, ничего не замечал. А потом его сшибла ехавшая сзади машина. Затормозить она уже не могла.

Констебль, сам разве что на год старше студента университета, опустил на плечо парня тяжелую руку.

— Нам понадобятся твои показания, сынок. — Ему всегда были ненавистны эти протестующие студенты. Затем, повернувшись к Гарри, добавил:

— Вы сказали, что знали этого чудика?

Внезапно осознав щепетильность своего положения, Гарри невольно отпрянул назад.

— Нет-нет, я ошибся.

Констебль окликнул было его снова, но Гарри, сохраняя внешнее спокойствие, поспешил оставить место происшествия и добраться до своей машины.