"Руна" - читать интересную книгу автора (Фаулер Кристофер)

Глава 27 Гарри и Грэйс

Субботний вечер начался с того, что Грэйс безуспешно пыталась пробиться в квартиру Гарри, увещевая его через установленный у дверей дома интерком.

Когда ответственный сотрудник рекламного агентства окончательно убедился в том, что девушка — если верить ее словам — твердо вознамерилась всю ночь провести на пороге его дома, он сжалился и впустил ее, но лишь с условием, что Грэйс пробудет у него не более десяти минут. В сущности, жестокость Гарри по отношению к Грэйс была обусловлена одним лишь страхом: Хилэри все же пошла на примирительную встречу и должна была прибыть ровно в семь тридцать вечера. В данный же момент стрелки часов показывали одну минуту восьмого. Гарри решил, что ему вполне хватит двадцати минут, чтобы после ухода Грэйс избавить помещение от освежающего, но чертовски навязчивого аромата ее духов, а беседе с девушкой он сможет уделить десять, а точнее, девять минут.

Не успел он открыть дверь, как Грэйс буквально ввалилась внутрь. Она поспешно обошла все комнаты, озирая их своими огромными глазищами, в которых застыло выражение нарастающего ужаса.

— Вы что, в самом деле здесь живете? — спросила она. — Или просто присматриваете за мебелью перед очередным телешоу?

— Вам нельзя здесь долго находиться, — коротко произнес Гарри. — Хилэри уже по пути сюда, и это мой последний шанс хоть как-то наладить наши отношения.

— А про тот вечер в ресторане, когда мы — вы и я — тискались в дамском туалете, вы уже забыли? Это что, уже не в счет, так получается?

Грэйс метнула в его сторону вызывающий взгляд и направилась в сторону кухни.

— Мне хочется посмотреть, есть ли у вас ультраволновая печь.

— Разумеется, есть, — проговорил Гарри, поспешно устремляясь следом за ней, — однако нельзя забывать, что мои отношения с Хилэри продолжаются уже довольно долго. Ее семья знакома с моей семьей...

— Как мило! — Грэйс выразительно посмотрела на него и захлопнула холодильник. — Кстати, молоко-то кончилось. Впрочем, уж оно-то молоко не пьет — разве что сцеженное. Ну да, конечно, за фигурой следит. Женщины подобного типа, стоит им только выйти замуж, сразу становятся похожими на гиппопотамов. Это у них просто в крови.

— Грэйс, я пустил вас в дом лишь потому, что вы сказали, будто у вас есть для меня какие-то новости. Давайте выкладывайте, а об остальном договорим завтра.

— Хорошо. — Она посыпала солью палочку сельдерея и сунула ее в рот. — Помните парня, о котором я вам говорила? Ну, я еще выпивала с ним тогда в баре ресторана... Так вот, его зовут Фрэнк Дрейк. Мы посещали одну художественную школу, только его через год оттуда выперли. Он, конечно, с придурью, но мы с ним все же подружились.

— Итак, ваш дружок, как вы выразились, с придурью, но вы с ним все же подружились? — явно саркастическим тоном переспросил Гарри. — Никогда бы в это не поверил.

Он глянул на часы — четверть восьмого.

— Гарри, послушайте, что я вам скажу. Я рассказала ему обо всех ваших проблемах...

— И разумеется, при этом не позабыли упомянуть, что меня подозревают в совершении нескольких убийств? Увы, по каждому из них был вынесен вердикт, все они квалифицировались как несчастные случаи, хотя полиция, похоже, не приняла это во внимание.

— А вот в этом вы ошибаетесь. — Грэйс нырнула в холодильник за очередной палочкой сельдерея. — Фрэнк как раз занимается расследованием аналогичного феномена, и он считает, что полиция прекрасно осведомлена о происходящем. Если верить его словам, то существует нечто общее, объединяющее все эти случаи, и вовлечены в это дело отнюдь не только мы с вами, но и масса других людей в Лондоне, которые недавно...

— Кто он такой, этот парень? Частный детектив?

— Нет, он работает помощником библиотекаря, но очень умный и умеет прослеживать связи между вещами — как раз то, что ускользает от внимания других людей...

— Тогда почему же он всего лишь помощник библиотекаря, а не помощник министра здравоохранения?

До прихода Хилэри оставалось восемь минут, а она никогда не опаздывала. Гарри стал потихоньку подталкивать Грэйс к выходу, надеясь при помощи дезодоранта чуть позже заглушить оставшийся после нее дух.

— Грэйс, извините, но мне надо хорошенько обдумать все то, что вы мне только что сказали. Давайте договоримся, что завтра утром я позвоню вам и мы подробно все обсудим.

Судя по всему, Грэйс заняла прочную позицию в дверях.

— Вы только обещаете, что позвоните, а на самом деле этого не будет, поскольку вы мне совсем не верите.

— Да верю я вам, верю, — продолжал увещевать ее Гарри, когда внезапно раздался зуммер интеркома у двери подъезда. — Просто в вашей интерпретации все выглядит так грозно, так...

— Марлен Дитрих в “Голубом ангеле”? Или Кэтрин Хэпберн в “Воспитывая Бэби”? Слушайте, Гарри, давайте говорить начистоту. Я насмерть перепугала вас, вот и все. Это кнопка интеркома? — спросила она. — Мне ответить за вас?

— Нет! — Гарри опрометью кинулся к ней и яростно вжал в стену красную кнопку.

— Кто там?

— Гарри, кто же еще это может быть? — Вырвавшийся из динамика интеркома голос Хилэри зазвучал столь пронзительно, что им можно было затачивать карандаши. — Слушай, дождь льет как из ведра. Ну, открывай же.

— Э... подожди минутку. — Он в отчаянии повернулся к Грэйс: — Здесь есть черный ход. Прошу вас, выйдите через него.

— А, ну да, понимаю. Скорее Силия Джонсон в “Короткой встрече”. Впрочем, и сама могла бы догадаться.

Между тем находившийся позади них зуммер продолжал надрывно верещать, и Гарри как-то робко, словно опасаясь получить удар током, нажал на переговорную кнопку.

— Гарри, что происходит? Я же насквозь промокну! Открой дверь!

— Хилэри, я и так пытаюсь сделать это, но, кажется, что-то случилось с механизмом. Ты толкать не пробовала? — И прежде чем она успела ответить, отпустил кнопку.

— А почему бы вам не взглянуть на происходящее чуть иначе? — вполне резонно предложила Грэйс. — В данный момент Хилэри действительно представляет собой весьма симпатичную женщину, с чем я вас от всей души поздравляю. Но мне известен этот тип. Довольно скоро от всего этого белокурого очарования не останется и следа — его место займет сплошная горечь, и после серии наполовину удачных подтяжек кожи, разглаживаний морщин и коллагеновых накачек вы окажетесь в обществе истеричной, подверженной приступам маниакально-депрессивного психоза, расфуфыренной свеклы.

— Я никогда не был жестоким человеком, — сквозь стиснутые зубы проговорил Гарри, — но если вы через десять секунд не направитесь к пожарному выходу, я сам вышвырну вас через него.

Грэйс прижалась спиной к обезумевшему от звона динамику интеркома, наблюдая за тем, как на нее медленно надвигается Гарри.

— Погодите, позвольте задать вам один-единственный вопрос. Скажите, было ли хотя бы однажды такое, чтобы Хилэри на протяжении десяти минут увлеченно рассказывала вам о только что прочитанной книге? Да или нет?

Гарри на мгновение оторопел. Впрочем, соображал он быстро.

— Нет. Она слишком занята, чтобы заниматься чтением. Она — член множества комитетов, капитан теннисной...

— Ну, может, тогда поделилась с вами впечатлениями о недавно увиденной пьесе? О газетной статье?

— Ну ладно, ладно, согласен, она не слишком большого ума, — почти прокричал он, — однако это отнюдь не означает, что она плохой человек!

— Так я и думала. Общение с дурехами всегда возвышает мужчину в его собственных глазах. Ну, а как она изнутри?

— Этого я пока еще не выяснил.

— Гарри, я говорю не о сексе.

— Гарри, она говорит не о сексе! — заверещал интерком. Оказалось, что под натиском Гарри Грэйс убрала палец с кнопки переговорного устройства.

— Хилэри! — прокричал он. — Ты ничего не поняла.

— Ах, значит, я ничего не поняла?! Скажи, Гарри, та машина, что стоит возле дома, это и есть то самое, что тебе выделила фирма?

Снаружи донесся звон разбиваемого стекла, который прорвался даже через динамик интеркома. Гарри бросился к окну, успев заметить лишь, как от удара о лобовое стекло “гранады” вдребезги разлетелась молочная бутылка — точь-в-точь как при торжественной церемонии спуска на воду корабля, — после чего Хилэри на ненадежно-высоких каблуках устремилась навстречу проливному дождю.

Гарри медленно прошел к дивану и уронил голову в ладони.

— Думаю, сейчас самое время вам уйти, — приглушенно пробормотал он сквозь переплетенные пальцы рук. — А то, не ровен час, еще вздумаете поджечь квартиру.

— А у меня есть лучшее предложение. — Ловким движением Грэйс скинула с себя свитер и, опустившись на колени, протиснула свои ладони в его. — В конце концов, мы вполне взрослые и серьезные люди. Давайте в спальне обсудим вашу неспособность поддерживать с людьми нормальные отношения.

Гарри было трудно поверить в то, что даже столь молниеносные перепады ее настроения могут включать в себя подобную трансформацию. И все же еще более невероятной ему показалась та легкость, с которой он откликнулся на ее предложение. Вспомнив об этом позже, он даже спросил ее, не запланировала ли она все это с самого начала. Грэйс уверила его в обратном — на том обсуждение этого вопроса и закончилось. В медленно сгущавшихся сумерках они продолжали обмениваться нежными ласками и томными улыбками, и к тому времени, когда наступил вечер, Грэйс удалось окончательно сбросить с себя бесполое обличье, представ перед Гарри в образе чувственной женщины. Что же касается Гарри, то его сексуальная техника в основном мало чем отличалась от удивленного реагирования, что, впрочем, было обусловлено весьма специфическими обстоятельствами их неожиданного свидания.

Глядя в потолок и обнимая сжавшуюся в комочек Грэйс, Гарри ощущал, как ее дыхание постепенно входит в единый ритм с биением его сердца. Спустя некоторое время зазвонил телефон, но она, продолжая слушать звонок, никак не могла соотнести его с аппаратом — гриб из хромированной стали и плексигласа с приплюснутой шляпкой. Приподнявшись и посмотрев на Гарри, Грэйс поняла, что он продолжает спать, и решила сама снять трубку.

— Гарри, просыпайся. — Она принялась тормошить его. Гарри открыл глаза. — Он хочет поговорить с тобой.

— Кто “он”?

— Брайан Лэк. Похоже, что-то действительно срочное. Гарри тут же сел в постели, выхватил трубку у нее из рук и, даже еще не успев донести ее до уха, услышал голос на другом конце провода:

— ...поговорить с кем-нибудь и решил, что этим человеком должны быть именно вы. Сколько сейчас времени? Половина одиннадцатого? Мы можем встретиться в одиннадцать часов? Вас это устроит? Да, именно сегодня вечером, причем чем скорее, тем лучше... — продолжал тараторить Лэк взволнованным и отчасти обескураженным голосом.

Наконец Гарри решился прервать поток его слов:

— Брайан, что случилось? Вы где сейчас? Дома?

— Нет-нет, домой я пойти не могу, худшего варианта невозможно и представить. Я сейчас в Вест-Энде, у себя в офисе. Идти домой слишком рискованно — пришлось бы пройти такой большой путь, пересечь чуть ли не весь город...

Теперь у Гарри не оставалось ни малейших сомнений в том, что он слышит голос человека, который либо насмерть напуган, либо помешался настолько, что действительно уверовал в существование грозящей его жизни опасности.

— Брайан, ради Бога, прошу вас, говорите помедленнее, вас же совершенно невозможно понять. Хорошо, через полчаса я буду у вас.

— Нет-нет, сюда не приезжайте. Давайте встретимся на каком-нибудь открытом месте, на свету, где горят огни и достаточно безопасно — хотя сейчас я уже нигде не чувствую себя в безопасности. Мне следовало бы еще раньше рассказать кому-нибудь обо всем этом, но разве кто-то в состоянии осмыслить происходящее? Мне никто бы не поверил. Вот почему их план столь совершенен. Дэниел Кармоди не хуже самого правительства осведомлен о происходящем, и к тому же пользуется общенациональной популярностью. На его стороне все законодательные органы. Вы же знаете, что они говорят об этом человеке. Послушать их, так получается, будто он — чуть ли не наглядное свидетельство того, что у капитализма может быть человеческое лицо. Разумеется, мы все верили ему. Ну откуда я мог знать?..

— Что знать, Брайан? Что вы узнали?

— А то, что никакой корпоративной ответственности на самом деле не существует и в помине. Они могут вытворять все, что им взбредет в голову, и за это им абсолютно ничего не будет. Подумаешь, шум в прессе, временное падение курса акций, однако ничего по-настоящему серьезного не произойдет. Даже умереть, как мы с вами, они и то не могут. Они способны убивать, но лишены способности умирать. Обладать властью — значит обрести бессмертие.

— Брайан, говорите, куда мне подъехать. Мы встретимся... подождите секунду. — Прикрыв трубку ладонью, он повернулся к Грэйс: — Хорошо освещенное место неподалеку от Сохо, под открытым небом, откуда можно наблюдать за проходящими людьми.

— Трафальгарская площадь.

— Брайан, я буду ждать вас в центре Трафальгарской площади, там мы обо всем и потолкуем. Ну как, это место вам подходит? На другом конце провода послышался вздох облегчения.

— Подходит, Гарри. Но когда? Как скоро? Ведь меня уже засекли, а потому каждый мой шаг может таить в себе опасность.

— Постараюсь добраться до вас за двадцать минут.

— А вы поверите мне?

— Я постараюсь, Брайан, постараюсь.

Не обращая внимания на протестующие восклицания Грэйс, Гарри уже через три минуты выбежал из квартиры, смахнул рукой осколки, застрявшие в окантовке лобового стекла “Гранады”, и, не обращая внимания на дождь, который хлестал ему в лицо, заливая приборную панель машины, помчался в сторону Вест-Энда.