"Жила Комстока" - читать интересную книгу автора (Ламур Луис)

Глава 19

Уилл Крокетт, который к тому времени уже поднялся, чтобы уходить, снова опустился на стул. Не сводя глаз с Хирста, он нащупал ручку чашки.

— Джордж, ты уверен?

— Когда я приехал в Сан-Франциско, то первое, что услышал, это разговоры о том, что «Соломон» подвергнут оценке имущества для финансирования дальнейших разработок. Потом мне показали образцы руды, добываемой на «Соломоне», и они не представляли ничего особенного. В сущности, вся болтовня сводилась к тому, что цена на акции падает. Двое совершенно разных людей спрашивали меня, правда ли, что Хескет ушел оттуда и собирается открыть собственный прииск. К тому времени перевалы занесло снегом, и проход через горы закрылся, но вы же знаете, как распространяются слухи. Народ бросился продавать акции «Соломона», и я сам слышал, как один горлопан поносил фирму на чем свет стоит. — Хирст помолчал. — Он орал, что эти акции годятся лишь на то, чтобы обклеивать ими стены вместо обоев.

Мелисса наполнила чашку Уилла.

— Ничего, Уилл, «Соломон» не единственный прииск, — мягко проговорила она, — и потом, вам по-прежнему принадлежит немалая часть его акций.

— Эл контролирует большую часть, — спокойно продолжил Хирст. — И сам сообщил мне, что ему принадлежит сорок восемь процентов всех акций.

— Не… не могу поверить в это! — пробормотал Крокетт. — Ведь «Соломон» мой! Это я открыл его. Я начал там работы, собственными руками вырыл первую шахту, приступил к горизонтальной выработке… И добывал неплохую руду. Я бы никогда не продал ни одной акции, но мне не хватало денег на текущие расходы, а Хескет всегда имел наличные и золото. Я продал ему несколько паев, потом он посоветовал продать еще, чтобы обзавестись оборотным капиталом. Мы с ним держали контроль над акциями и с помощью дополнительных вложений в скором времени смогли бы… — Он запнулся и вытер дрожащей рукой пот с лица, потом огляделся. — Да какого черта?! Подождем, пока вернется Эл. Наверняка он сумеет дать объяснение. Просто ему подвернулся удобный случай выкупить все акции для нас, и он сделал это. Довольно ловкий ход, я бы сказал.

Тревэллион поднялся из-за стола.

— Утро вечера мудренее, Уилл. А сейчас спокойной ночи.

Он вышел и направился к участку Макнила. Со склонов Сан-Маунтин дул холодный ветер, и улицы опустели. Прислушиваясь и всматриваясь в темноту, Тревэллион постоял возле двери. Ведь он перебежал дорогу Сэму Брауну, а тот опасен. Поэтому и к хижине Тревэллион подъехал окольным путем, осторожно пробираясь через штабеля руды.

Он застал Дэйна Клайда за чтением сан-францисской газеты. Тот ткнул в нее пальцем и сказал:

— Полсписка занимает Комсток. Если человек хочет разбогатеть, то это, похоже, самое подходящее место.

— Если только ему удастся остаться в живых.

— Вы имеете в виду Брауна?

Тревэллион вымыл руки в тазу, стряхнул с них воду и вытер полотенцем.

— Да нет, дело тут не в Брауне. Теперь изобрели новый способ строить шахты, и мне страшно хочется узнать, как это делается. Нам нужна вода, хорошая питьевая вода. А еще вода для промыва породы. Нам нужна местная власть и свое представительство в Вашингтоне.

— Как думаете, будет война?

— Думаю, будет. И начнется она прямо здесь, у нас. Терри готов кому угодно перегрызть глотку за южан. Том Пэйсли со своими пожарниками горой стоит за Штаты. То же самое и Билл Стюарт. Пока южанам удается добиться своего, но долго они не протянут.

В городе начался настоящий бум. Добыча серебра шла полным ходом. Торговля акциями горнорудных предприятий на рынке недвижимости Сан-Франциско приняла характер всеобщего сумасшествия и не имела ничего общего с реальным положением дел на приисках. Тревэллион работал на своем участке, орудуя простейшими инструментами и стараясь держаться подальше от людских глаз.

Город разрастался. Теперь здесь появились каркасные здания гостиниц и даже планировалось построить большой отель с фешенебельным рестораном. Сооружался театр, и поступило предложение пригласить в город гастролирующие труппы. Как-то внезапно и незаметно Вирджиния-Сити перестал быть убогой горсткой хижин и землянок и превратился в настоящий город.

Однажды вечером Тревэллион с Ледбеттером отправились в заведение Лаймана Джонса.

— Посмотри-ка, — тихо проговорил Ледбеттер, — здесь Браун.

— Вижу. Ну что ж, чему быть, того не миновать.

Среди двух десятков пар пьяных глаз игроков Тревэллион вдруг натолкнулся на колючий взгляд Брауна. Вэл подошел к стойке, и хозяин, узнав его, слегка побледнел.

— Что, следят? — спросил Ледбеттер.

— Как всегда, — кивнул приятель.

Браун, верзила с маленькими злобными глазками, снова стрельнул в него взглядом. Однако держался он осторожно.

Кип Хозер не спускал глаз с Брауна.

— Не делай этого, Сэм, — прошептал он.

— Это почему?

— Послушай моего совета. Оставь его в покое. Он отлично стреляет и ни за что не отступит. Его не обманешь и не испугаешь. Если ты прицепишься к нему, то придется идти до конца.

— Так уж?..

— Он дерется лучше всех, даже лучше Лэнгфорда Пила, уж поверь мне.

Вдруг в окружавшей их толпе произошло какое-то движение. Повернув голову, Браун увидел перед собой Тревэллиона.

— Привет, Сэм. — Вэл посмотрел в его колючие глазки и улыбнулся. — Хочешь выпить?

— Я и сам в состоянии взять, что мне нужно.

Тревэллион оперся локтем о стойку, и Браун никак не мог угадать, кто его противник — левша или правша. Они взяли виски, и Вэл произнес:

— Поговаривают, у нас с тобой какие-то недоразумения, Сэм. Ни за что бы не поверил. А ты?

— Недоразумения?.. Понятия не имею.

— Вот и я говорю то же самое. Я знал, что ты не имел никакого отношения к мулам Ледбеттера. Потому что если б имел, то я бы вздернул тебя на первом суку.

— Ты бы вздернул меня?! — Браун в упор посмотрел на него, явно начиная злиться, однако его что-то беспокоило. — Что это ты несешь?

— А почему бы и нет, а, Сэм? Разве не так поступают с конокрадами? Только это бестолковый разговор. Я всем говорю — забудьте об этом, между мной и Сэмом нет никаких разногласий. — Тревэллион указал на стакан. — Ну ладно, давай-ка выпьем! — Немного помолчав, он добавил: — Если у нас с тобой когда-нибудь возникнут проблемы, то только скажи мне, Сэм, и тогда сам выберешь оружие. Ведь мы с тобой любим выяснять отношения один на один. Так?

Он поставил стакан, повернулся и пошел прочь. Ледбеттер на мгновение замешкался, чтобы допить виски, и последовал за Тревэллионом.

Браун стоял возле стойки нахмурившись. У него осталось чувство, будто его провели, только он не понимал как. Так или иначе, он был раздосадован.

— Проклятье! — пробурчал он. — Да я…

— Не надо, — посоветовал Кип Хозер. — Оставь его. Не порть себе жизнь, Сэм. Он доставит тебе кучу неприятностей. У него тут полно друзей, а у Ледбеттера, похоже, еще больше. Пока вы беседовали, этот Тэпли все время сидел сзади, прислонившись к стене, и наблюдал. Мой тебе совет — забудь о нем. Здесь достаточно простофиль. И вот еще что, — прибавил он, немного подумав, — ходят слухи, что кто-то хочет убить его. Вот и предоставь это им.

Тревэллион и Ледбеттер вышли на улицу. Через несколько минут их догнал Тэпли.

— Впервые вижу этого головореза Сэма, — усмехнулся Джим. — Он не знал, как себя вести с тобой. А Тэп нагнал страху на Кипа Хозера. Тот места себе не находил — все время оборачивался в его сторону и поглядывал на его шестизарядник.

Они отправились в хижину Макнила.

— Холода все не проходят, — заметил Вэл, растапливая печку. — Так, пожалуй, еще задумаешься, на что потратить летний заработок.

— Театр скоро закончат строить, — сообщил Клайд. — Вествудская труппа приедет к нам с гастролями.

— Я тут как-то подсчитал, — вступил в разговор Ледбеттер, — у нас теперь тридцать восемь магазинов, девять ресторанов и двадцать пять салунов.

— А еще четыре мясные лавки, — прибавил Тэпли. — Девять или десять платных конюшен, пара парикмахерских, а прачечных — и вовсе не счесть. Так что город растет, ребятки. Скоро здесь будет прямо-таки настоящая столица.

— Беспокоюсь я за Уилла Крокетта, — сменил вдруг тему Ледбеттер. — Кто-нибудь видел его?

— Не надо о нем беспокоиться, — возразил Тэп. — У него сорок два процента акций «Соломона». Какая разница, у кого контрольный пакет? Главное, что он может продолжать делать деньги.

— Уж больно он доверчив, еще хуже меня, — заметил Ледбеттер. — И доверяет Хескету.

— Никогда не видел его, — задумчиво произнес Вэл.

— Черствый он. И необщительный. Себе на уме. И далеко не глуп. Только я бы ему спину не подставил.

— Говорят, он скоро возвращается.

Ледбеттер повернулся к Тревэллиону.

— Ты видел его прииск. Есть у них там что-нибудь?

— Хорошая на вид порода в той заброшенной шахте. Я посоветовал Уиллу возобновить там работы, а тут как раз пришла эта новость.

В печи трещал огонь, наполняя комнату приятным теплом. Тревэллион налил чашку кофе и поставил ее на покрытый клеенкой стол. Сквозь шум голосов беседующих друзей он пытался уловить, не раздадутся ли какие-нибудь звуки снаружи, но не услышал ничего, кроме ветра.

Они говорят, что строится театр. Он уже много лет не видел ни одной постановки, а ведь всегда любил театр. Тревэллион поддержал разговор и сказал о театре вслух.

— Уилл Крокетт, — подхватил Ледбеттер, — заработал свои первые деньги как раз в театральной среде. Он продал актерам свои акции, а потом, когда разбогател, снова выкупил. И впоследствии не раз обращался к этим людям.

Тревэллион встал, надел пальто и вышел на улицу. Было холодно. На темном небе мерцали яркие звезды. Он прошелся немного и посмотрел вниз на освещенный огнями город. Конечно, они правы, Вирджиния-Сити растет на глазах. Еще пару месяцев назад население его исчислялось сотнями, а теперь насчитывало уже несколько тысяч, и народ все прибывал.

Ваггонер… Интересно, где он? Может, отступился? И кто он такой, наконец? Наверняка один из тех. А может, просто обыкновенный грабитель.

Тревэллион не сомневался, что именно Ваггонер украл у него золото. И понимал, что он вот-вот появится здесь снова.

Он вспомнил о тех, кто убил его мать и отца. Их было девять, во всяком случае, никак не меньше восьми. В своей последней схватке отец убил двоих, еще двоих он позже убил сам. Осталось четверо или пятеро.

А кто тот человек, который организовал нападение? Он один нужен Тревэллиону. А может, и нет. Он все меньше и меньше думал об этом и постоянно корил себя за отступничество. Эти люди заслуживали смерти, и не было закона, который мог покарать их или хотя бы найти.

Тревэллион сидел на большом камне и задумчиво смотрел на город. В таком городе, как этот, где бушует настоящий бум, человеку легко разбогатеть. И вот он здесь, у него два отличных участка, и он знает, что с ними делать. Кроме того, у него есть своя доля в деле Ледбеттера и крохотный пай в кондитерской Мелиссы, и обе эти доли тоже приносят деньги.

Мысли его постепенно перешли на добычу руды. Некоторые прииски процветают. На таких, как «Офир» или «Мексиканская», обнаружены огромные залежи богатейшей руды. На «Офире» мощность жилы достигла шестидесяти пяти футов в ширину.

Никому еще не доводилось разрабатывать такую мощную жилу, и никто не знал, как это делается. Постоянно случались обвалы. Чтобы избежать несчастных случаев и увеличить количество добываемой руды, требовалось придумать новые способы добычи. И он не сомневался, что они будут найдены.

Тревэллион вдруг осознал, что все это время был так сосредоточен на собственных неотложных проблемах, что совершенно не думал о будущем. Дело с мулами Ледбеттера, похоже, закончено. Теперь он мог выбросить из головы Брауна и подумать о более важных вещах.

Во-первых, надо сообщить Мелиссе, что он собирается прикупить еще пару участков по сходной цене. Ведь в кондитерской ей приходится слышать множество разговоров, так как люди доверяют ей и чувствуют себя там раскрепощенно.

Другой источник информации — Ледбеттер. Он постоянно в разъездах. Руду, правда, теперь по большей части обрабатывали здесь, а на побережье перевозили лишь малую часть. Обогащение руды сделалось в Уошу прибыльным занятием.

Дорога через Сьерру улучшилась, и Ледбеттер начал переходить с вьючных мулов на фургоны. Времена менялись, менялась и жизнь.

Тревэллион вернулся в дом и на блокнотном листе изобразил простейшую схему Комстока и Сан-Маунтин. Он обозначил на ней прииски, насколько мог припомнить их местонахождение, и принялся изучать ситуацию. Он обратил внимание на несколько отдаленных участков, не подававших особых надежд, и решил, что осмотрит их и, если позволит цена, купит.

Он взглянул на значок, которым пометил прииск «Соломон». Уилл Крокетт по-прежнему был главным пайщиком, но уже не владел контрольным пакетом: его сорок два процента акций против сорока восьми Хескета… Но…

Он сложил в уме цифры — девяносто процентов. Интересно, а кто владеет оставшейся долей — долей, которая может повлиять на перераспределение контрольного пакета акций?