"Жила Комстока" - читать интересную книгу автора (Ламур Луис)Глава 18К весне ветры сделались еще более резкими. Они с шумом врывались в город, разбиваясь о стены хижин и салунов. Скудные запасы топлива почти истощились, и многие поселенцы, чтобы приготовить пищу, топили печки полынью. Бесшумный снег падал на крыши, проникал в трубы очагов и щели плохо сколоченных домишек, припорашивал спящих, словно укрывая их белым одеялом. Наступила весна 1860 года. Холода прекратились, но ветры не унимались. Они разносили по воздуху клубы песка, гулко бились в немногие уцелевшие окна, но к началу марта нашлось уже несколько отчаянных смельчаков, рискнувших переправиться через заснеженные горные перевалы. Как-то утром Тревэллион спустился в город. Джон Мур, только что прибывший с грузом продуктов и спиртного, уже строил себе салун, и вокруг него толпился нетерпеливый люд. Зимние запасы виски подошли к концу, а это было равносильно катастрофе. Джим Ледбеттер пришел в кондитерскую раньше Тревэллиона и уже помогал Мелиссе готовить завтрак. — Мой повар ушел, — посетовала она. — Купил инструменты и занялся добычей золота. — А зря, здесь он был как раз на своем месте, — заявил с порога Уилл Крокетт, закрывая за собой дверь. Тревэллион налил кофе себе и ему. — Ну что, готовы заглянуть ко мне на «Соломон» и осмотреть шахту? Вэл пожал плечами. — А вы готовы заплатить пятьдесят долларов за то, что я пройдусь туда и обратно и дам, быть может, какой-нибудь совет? — Ох, ну и характер у вас! — У меня есть и собственный участок, причем довольно приличный. — Ба! Да видел я участок этого Макнила! Там только намек на руду. С таким не стоит и возиться. — Думаю, мы с вами по-разному смотрим на одни и те же вещи, — возразил Тревэллион. — Я всю жизнь изучаю породы и формы залегания пластов. А вы занимались торговлей или чем-то вроде того. Так ведь? — Ну знаете… человек всему может научиться, — возразил Крокетт. — И должен благодарить за это Господа, — заметил Ледбеттер, который только что подошел и присоединился к ним. — Джим, когда поедешь, я отправлю с тобой руду. Там на десяток мулов наберется. — Ну что ж, отлично, — с недовольством в голосе проговорил Крокетт, — пусть будет пятьдесят долларов! Надеюсь, вы заслуживаете этих денег. Тревэллион кивнул в знак согласия. — Тогда завтра утром. В разговор вступила Мелисса: — Прислушайтесь к его советам, Уилл. Он раздраженно посмотрел на нее. — Послушайте, разве я не говорил вам, что… — Нет, Уилл, не говорили. Но неужели вы всегда показываете свои карты другим игрокам? — Конечно нет. Только это совершенно разные вещи. Как он может управлять прииском, если не будет знать истинного положения дел? — Я только прошу вас не раскрывать своих карт. Во всяком случае, не все. Когда она ушла на кухню, Крокетт сказал: — Мелисса замечательная девушка, но иногда ей, похоже, кажется, что я ребенок. Ледбеттер покачал головой. — Это не совсем так, Уилл. Мелисса слышит множество разговоров. Ведь на чашечку кофе в кондитерскую заглядывают и старатели и дельцы, так что здесь можно много чего узнать. Вы хороший человек, Уилл, только слишком доверчивый. Слишком. — Беда в том, — вставил слово Тревэллион, — что когда у человека есть толковый помощник, то постепенно он перепоручает ему все больше и больше работы, и в конце концов тот полностью забирает дело в свои руки. — Но только меня это не касается, — возразил Крокетт и встал. — До завтрашнего утра, Тревэллион. Когда он ушел, Вэл спросил: — А кто все-таки такой этот Хаскет? Я слышал о нем, но самого никогда не видел. — Ко мне он не заходит, — ответила Мелисса. — Так что я совсем не знаю его, хотя вполне может оказаться, что он заслуживает доверия. Только мне кажется, что нельзя слишком доверять кому бы то ни было. — Хорошо, что вы это понимаете, — заметил Тревэллион. Мелисса покраснела, потом продолжала: — Он живет уединенно. Наверху у него хижина, и все свое время он проводит в ней или в конторе за своими бухгалтерскими отчетами. — Не пьет, не жует табак, — прибавил Ледбеттер, — и, похоже, ничто его не интересует, кроме этого прииска. — Он горняк? — Сам увидишь, что нет. Впервые я услышал о нем лет шесть-семь назад, еще в Сакраменто. Он скупал по дешевке руду у тех, кто срочно нуждался в деньгах. На следующее утро Тревэллион спустился в город и подъехал к прииску Крокетта. Теперь он уже знал, что Уиллу Крокетту принадлежал участок в сто пятьдесят футов, где он вырыл пятидесятифутовой глубины шахту. От нее шла горизонтальная выработка с признаками руды. Внезапно выработка прерывалась, и вправо от нее открывалась другая. Здесь признаки обогащенной породы были налицо, и по мере продвижения вглубь мощность жилы увеличивалась. Показатели выглядели многообещающе, и на «Соломоне» уже отгрузили несколько обозов руды для дальнейшей обработки. Эти последние новости широко обсуждались в городе, где ничто не могло укрыться от посторонних глаз. Крокетт ждал возле устья шахты. Молча они зажгли фонари и спустились вниз. Тревэллион не был геологом и нисколько не претендовал на то, чтобы им слыть. Но его огромный практический опыт позволил сразу же безошибочно оценить форму залегания пластов. Так называемая Комстокская залежь представляла собой пролегавший с северо-востока на северо-запад гигантский разлом, состоявший из множества более мелких. Вэл не слишком хорошо знал расположение пластов, но чувствовал, какой из них может оказаться обогащенным, а какой нет. И если ему встречалась порода, включавшая в себя кварц, кальцит, галенит и пирит, то она непременно содержала аргентит и золото. Большинство горизонтальных надвигов Комстокской залежи, казалось, пролегало к северо-востоку от «Соломона». Тревэллион шел по штреку, внимательно изучая форму залегания пластов. Деревянные крепи были сделаны грамотно, и шахта в целом имела профессиональный вид. Во втором штреке порода содержала низкопробный кварц, галенит, аргентит и богатую примесь сфалерита. Серебра он не обнаружил, хотя при обработке породы его выделяли довольно много. Тревэллион пошел обратно. — Теперь надо осмотреть штрек номер один, — сказал он. — Вряд ли с ним стоит возиться, — заметил Крокетт, — но мне бы хотелось, чтобы вы осмотрели все. В первом штреке, где работы уже были прекращены, он не нашел ничего, заслуживающего внимания, и только у самой плоскости забоя остановился. Там он, изумленный, постоял минуту-другую. Нигде не валялось ни обломков, ни расколотых кусков пустой породы. Еще более удивившись, он прошел несколько шагов в обратном направлении и снова окинул изучающим взглядом стену. Крокетт ждал, проявляя признаки нетерпения. Немного погодя Тревэллион вернулся в глубь штрека и принялся тщательно изучать разбросанные куски породы. Несколько раз он присаживался на корточки, чтобы подобрать некоторые из них; одни отбрасывал, другие складывал в карман. Наконец встал и опять пошел к устью забоя. — Почему здесь прекратили работы? — Шла пустая порода. Мы решили изменить направление. — Крокетт посветил фонарем над головой. — Вы же сами видите. Здесь ничего нет. — Давайте поднимемся наверх, — предложил Тревэллион. — Я увидел все, что хотел. Когда они выбрались на воздух, становилось уже прохладно. Дело шло к вечеру, и со склонов Сан-Маунтин подул ветер. — Пойдемте-ка выпьем по чашечке кофе, — посмотрел многозначительно Тревэллион. — Нам надо поговорить. — По-моему, вы только и делаете, что пьете кофе, — усмехнулся Крокетт. — Или тут все дело в Мелиссе? — Нет. Не в Мелиссе. Хотя она замечательная девушка, и мы с Джимом Ледбеттером помогли ей открыть собственное дело. Но мы с нею всего лишь друзья. В кондитерской Тревэллион отхлебнул из чашки и заявил: — Крокетт, на вашем прииске кто-то действует самостоятельно и вынашивает собственные планы. — Что вы имеете в виду? — Вы ведете выработку не в том направлении, и кому-то на прииске известно об этом. Быть может, это даже не один человек. — Я смотрю, вы тоже вбили себе в голову эту дурацкую идею, — с нотками нетерпения в голосе проговорил Уилл. — Пытаетесь убедить меня, что Эл Хескет обманщик? Но, не куплюсь на это. — Я не называл имен, к тому же совсем не знаю этого вашего мистера Хескета. Но уверен, что кто-то, кто хорошо разбирается в добыче, заставил вас вести выработку не в том направлении. Он достал из кармана несколько образцов породы, подобранных на полу штрека. — Вот. Взгляните-ка. Крокетт взял образцы, бросил на них полный нетерпения взгляд и снова посмотрел на Тревэллиона. — Я не понимаю, зачем вам это нужно, мистер, только эти образцы не с моего прииска! — Я подобрал их с пола прямо на ваших глазах. — Вы могли подменить их. Нигде на моем участке нет ничего даже приблизительно похожего! — Крокетт, вы видели, как я исследовал забой? Я могу сказать вам, что случилось. Эта порода залегает очень неоднородно: то идет толстыми пластами, то вдруг совсем прекращается, то вновь появляется в виде богатых скоплений. Тот, кто работал там, провел серию взрывов, обнаживших отличную породу. Тогда он остановил работы, подчистил все и убрался оттуда. Только он забыл об одном: когда взрывают породу, ее обломки отлетают на тридцать — сорок футов по туннелю. Это-то и произошло в данном случае. Он или они тщательно подчистили все в устье штрека, но забыли сделать то же самое в его глубине. — Чушь! Если бы там имелась хорошая руда, то в устье обязательно виднелись бы ее признаки! — Обычно так оно и бывает. Но судя по некоторым другим здешним шахтам, такое не обязательно. Кто-то добыл в этой шахте несколько тонн руды и спрятал ее где-то. — С этого много не поимеешь, — возразил Крокетт. — С нескольких тонн, может, и не поимеешь. Но что, если они рассчитывали на более крупную ставку? Например, на весь прииск? — К чему это вы клоните? — Все очень просто. У меня создалось такое впечатление, что кто-то обнаружил там гнездо отличной руды и заподозрил, что ее тут много, тогда он свернул работы и перенес их в другое место. — Но во втором туннеле жила мощнее. А первый мы бросили потому, что там ничего не было. — Вы получали какие-нибудь предложения относительно прииска? — Конечно нет. — «Соломон» ведь акционерное предприятие, не так ли? — Разумеется, так. Мне пришлось продать часть акций, чтобы выручить деньги на текущие расходы. Почти на всех приисках Комстока поступают подобным образом. Нам нужен капитал для развития. — У кого контрольный пакет? — У меня, естественно. Я имею сорок два процента акций, Хескет владеет десятью. Это позволяет нам контролировать ситуацию. Тревэллион посмотрел в окно. По узкой улочке ветер гнал клубы пыли, двое горняков устало брели, неся свои обеды в судках. Многие закрывшиеся на зиму прииски теперь снова заработали. — Крокетт, — спокойно проговорил Тревэллион, — вы заплатили мне, чтобы я осмотрел шахту. Я сделал это. Мой вам совет — начните работы немедленно, сегодня же. Наймите рабочих и приступайте к добыче. Кроме того, на вашем месте я бы послал в Калифорнию надежного человека, чтобы выкупить оставшиеся акции. Подозреваю, что вы находитесь в каких-нибудь тридцати футах от потрясающего открытия. — Подозреваете? — Да. Именно подозреваю. Потому что никто не знает, что там находится, остается только догадываться. Думаю, благодаря той серии взрывов на поверхность вышло то, что скрывалось в недрах. Скорее всего, это добротная второсортная руда, но ее присутствие указывает на большее. — Вы считаете, мне надо возобновить добычу? — Да, считаю. И не понимаю, почему вы вообще ее прекратили. Я работал не покладая рук всю зиму и добыл жалкую часть того, что могли бы добыть вы. Сейчас у вас лежали бы тонны руды, готовые к отгрузке. — Помнится, меня удивило, когда Эл сказал… — Расчет прост: остановить на шахте работы, и тогда никто не сможет прийти к случайному открытию, способному изменить ход дела. Распахнулась дверь, и на пороге кондитерской появился Джордж Хирст. — Кофейком меня угостят? О, привет, Уилл! Тревэллион, выпьешь со мной чашечку? — Джордж, Тревэллион считает, что мне нужно послать кого-нибудь на побережье, чтобы выкупить остальные акции. Он уверен, что мы на пороге какого-то большого… — Боюсь, поздновато, Уилл. — Во взгляде Хирста читалось сочувствие. — Акции «Соломона» уже скуплены. Пошли по цене от двух до трех долларов за пай. — Ты это серьезно? — Взгляд Крокетта был полон растерянности. — Ну-ка расскажи, что тебе об этом известно. — Он помолчал, потом прибавил: — Впрочем, мы с Элом контролируем ситуацию. — Уилл, — Хирст старался говорить как можно мягче, — акции скупил Эл. Все до единой! |
|
|