"Дорога на Скво-Спрингс" - читать интересную книгу автора (Ламур Луис)

ХЭТТАН-КАСЛ

Огромное, издалека похожее на башню нагромождение остроконечных скал, устремленное в небо подобно указующему персту, издавна носило имя Хэттан-Касл — Замок Хэттана. Казалось, что сверху, со своей высоты, он надменно поглядывает на заброшенный одинокий домишко с покосившейся крышей и несколько жалких, покрытых полусгнившей соломой хижин — все, что осталось от поселка, жители которого некогда гордо именовали его городом Хэттан-Касл.

В четверти мили от него вдоль невысокой насыпи еще можно различить три могильных холмика с неразборчивыми надписями и семьдесят два безымянных, хотя прежде чем деревянные кресты с них исчезли навсегда, на доброй дюжине значились имена здешних старожилов.

К востоку от каркаса глинобитной хижины еще сохранился каменный фундамент какого-то строения. Вокруг него, да и по всей территории поселка по-прежнему лежат кучи битого стекла и великое множество всякого старья: черепков, углей, полуобгоревших бревен — этих немых свидетелей бушевавших здесь в давние времена огня и страстей. Если пройти вперед еще футов двадцать, то можно наткнуться на то, что осталось от укромного пристанища жалкого воришки, прозванного местными жителями «крысиной норой». В нем валяется побелевший от времени череп, в центре которого, не больше чем в полудюйме друг от друга, отчетливо видны два круглых отверстия. Несколько лет назад рядом лежали кучкой и остальные кости, но время, проливные дожди и прожорливые койоты сделали наконец свое дело, и теперь в «норе» остался только один череп.

Так выглядят останки возникшего во времена золотого бума и выросшего как на дрожжах поселка, известного как Хэттан-Касл.

В 1874 году никому прежде не известный старатель по имени Коротышка Беккер устроился на этом самом месте, чтобы спокойно распить в одиночестве украденную бутылку виски. Пьяный, он не удержался на ногах, когда наклонился над ручьем, и свалился в ледяную воду. Мигом протрезвев, Беккер стал барахтаться, пытаясь ухватиться за что-нибудь, и вдруг в его руке случайно оказался корень мансаниты. С этого-то дня и началась история Хэттан-Касл.

Под этими скалами в песке были рассыпаны бесчисленные драгоценные крупинки, большие и маленькие тускло блестевшие камушки — тут находилось одно из самых богатых в истории штата месторождений золота, и именно здесь Коротышка Беккер застолбил свой участок.

Участки вокруг него расхватали девятнадцать других счастливчиков, а остальным, слетевшимся, как мухи на мед, достались менее жирные куски. За семь дней из пустыни Хэттан-Касл превратился в поселок с населением более четырехсот старателей, и по меньшей мере триста из них явились сюда с тем, чтобы лгать, мошенничать, красть, убивать друг друга и всех остальных честных обывателей: впрочем, и тех с большой натяжкой можно было считать таковыми.

Возникнув благодаря чудовищному всплеску жадности и порока, поселок существовал как островок беспорядка и беззакония до тех пор, пока не появился Джон Дэниел. С его приходом город получил наконец хозяина. Он приехал не один: его правой рукой стал верзила Берни Ли, а верным другом и незаменимым помощником — наемный убийца, крошечного роста человек по прозвищу Расе Чито.

Вскоре Джон Дэниел не поделил чего-то с шерифом Дейвом Алленом. Слово за слово, собеседники схватились за оружие, и во время перестрелки шериф погиб. Никого не удивило, что Дэниел, хоть и стоял с шерифом лицом к лицу, остался невредим и успел выстрелить всего лишь раз. Впрочем, все видели, как Расс Чито и Берни Ли с противоположных концов улицы открыли огонь, и шериф оказался в ловушке.

Всего два дня спустя Коротышку Беккера нашли мертвым, он крепко сжимал в руке винтовку, череп его пробила пуля. Джон Дэниел, предложивший свои услуги в качестве коронера, объявил, что он покончил с собой. На теле Коротышки нашли завещание, в котором он назначил наследником всего имущества своего единственного друга Джона Дэниела.

Дэниел поручил руководство шахтой своим ближайшим помощникам, а сам открыл в поселке заведение под пышным названием «Палас Салун энд Гэмблинг Холл». Из ближайшего города он доставил сюда нескольких женщин и парочку барменов, умевших не только смешивать коктейли.

Прошло четыре года, и Хэттан-Касл стал истинным вместилищем порока, греха и разврата. На шахтах по-прежнему продолжалась работа, а старатели пьянствовали, швыряли нажитые деньги на ветер и в конце концов погибали, оставаясь в Хэттан-Касл навсегда. Нескольких, попытавшихся уехать из поселка с намытым золотом, нашли потом убитыми на дороге. Очередного покойника обнаруживали часто благодаря канюкам и хоронили с большей или меньшей поспешностью. Безжалостный, высокомерный и равнодушный, Джон Дэниел правил поселком железной рукой.

Чито и Ли по-прежнему верно служили ему, но кроме них у Дэниела появилось полсотни новых подручных. Всегда безупречно одетый, он отличался какой-то нездешней красотой и был опасен как гремучая змея. Власть его никто и никогда не пытался оспорить. Не меньше двадцати из семидесяти пяти могильных холмиков появились на кладбище благодаря ему или его присным. Это число не подвергалось сомнению, да и из тех бедняг, кого нашли мертвыми на дороге, на счет Дэниела относили не меньше половины. А затем как-то в воскресенье в поселок приехал Бон Кэддо.

Фамилия его, тяжелая, мощная челюсть, холодные серые глаза и густая копна рыжеватых волос позволяли предположить, что он происходил из валлийцев, но кто он и откуда, никто точно не знал. В поселке, где все жители узнавали друг друга в лицо, высокий, могучего сложения, широкоплечий и мускулистый Бон Кэддо не остался незамеченным. Участок, который он застолбил в четырех милях от Касла, оказался одним из богатейших.

Не прошло и двух часов с тех пор, как он установил это, а Расс Чито уже постучал в дверь «Паласа». Джон Дэниел находился здесь, OF стоял в глубине зала, держа рюмку шерри.

— Босс, — голос Чито дрожал от возбуждения, — говорят, участок в Лонтри того парня, что только приехал, — это что-то!

— Что, так много золота?

— Сказали, не меньше двадцати тысяч на тонну. Другого такого я не видел!

Про себя Джон Дэниел разделил эту цифру пополам, но даже если сплетни преувеличили добычу не вдвое, а втрое, все равно новое месторождение было богатейшим. Сердце его глухо застучало: похоже, это как раз то, чего он так ждал все годы, — возможность уехать наконец навсегда, поселиться в доме на Ноб-Хилл, жить как настоящий джентльмен, жизнью, в которой не будет места Рассу Чито и его головорезам.

— Я хочу поговорить с ним. Передай, чтобы он пришел сюда.

— Пытался, но он послал меня куда подальше. — В глазах Расса Чито загорелась злоба. — Ну, доберусь я до этого сукиного сына!

— Не раньше, чем я поговорю с ним!

Бон Кэддо так и не появился в Хэттан-Касл, но Дэниел не сомневался, что золото, которое тот добывал, никуда не уплыло. Каждый, кто покидал поселок, пеший или конный, каждый почтовый фургон тщательно обыскивался. Не нашли ни крупинки золота, а Бон Кэддо все так же день за днем без отдыха трудился на своем участке. Казалось, то, что происходило в поселке, не имело к нему ни малейшего отношения. На приглашения Дэниела он не обращал ни малейшего внимания и трудился как вол, с рассвета до заката. Тех же, кто желал поговорить с ним на его территории, встречали неприветливо: чей-то голос коротко приказывал убираться прочь, а направленное на незваного гостя дуло ружья не оставляло ему выбора.

Когда с приезда Кэддо пошел уже третий месяц, Джон Дэниел пригласил к себе для разговора Черри Креслин. Она появилась почти тотчас же, хрупкая, изящная, с очаровательными кудряшками, с повадками профессиональной соблазнительницы.

— Я помню, ты обожаешь ездить верхом, — попыхивая сигарой, сказал Дэниел, — надень серую амазонку, она тебе к лицу, и возьми моего вороного. У меня для тебя поручение. Как ты с ним справишься — твоя забота, меня это не касается. Тебе надо познакомиться с одним парнем, его зовут Бон Кэддо. Неплохо будет, если ты ему понравишься.

— Ну уж нет, Джон, — вспыхнула она, — пошли к нему одну из своих девчонок. А я не желаю иметь ничего общего ни с одним из этих грязных пьянчуг.

— Ты сделаешь, как я скажу, Черри, и притом немедленно. А что касается этого парня, успокойся, он не пьяница. Насколько я слышал, он довольно крутой и здоровый, как медведь гризли: думаю, он может быть иногда опасен. Кстати, он не игрок и не выносит спиртного.

— Ладно, будь по-твоему. — Она встала. — Но помяни мое слово, ты еще пожалеешь об этом! Я сыта по горло твоими делишками, Джон! Почему ты не хочешь продать все и уехать из этого проклятого поселка? Мы могли бы перебраться в Нью-Йорк или в Сан-Франциско.

— Не болтай ерунду. Поезжай куда велено.

Каньон Лонтри весь был залит солнечными лучами. Высокие остроконечные тополя, казалось, нашептывали друг другу на ушко свои секреты, а ручеек, весело струившийся среди камней и громадных валунов, хихикал и бормотал что-то себе под нос. Среди ветвей весело щебетали какие-то пичужки, да издалека, с другого берега ручья, доносилось, как Кэддо возится на своем участке.

Даже во время работы он не расставался с револьвером, на расстоянии вытянутой руки возле стены стояла винтовка, а в глубине вырытой шахты, так, чтобы не бросался в глаза, лежал кольт. Кэддо казался сказочным великаном, когда стоял вот так, на дне шахты, широко расставив ноги в грубых башмаках, которые обычно носят старатели. Как ни странно, он был свежевыбрит, а копна непокорных волос тщательно расчесана. Расстегнутая красная фланелевая рубаха обнажала могучую шею, а на спине, где при каждом движении вздувались громадные мускулы, она, казалось, того гляди треснет. Черри смотрела как завороженная и не могла отвести от него глаз.

Когда лошадь Черри вошла в ручей и плеск воды достиг его слуха, гигант оглянулся и с удивлением обнаружил амазонку на высоком вороном жеребце, притом чрезвычайно привлекательную. Его губы тронула улыбка.

Еще до того как приехать в Хэттан-Касл, он много чего наслушался о Джоне Дэниеле и о том, какими методами он действует. Больше того, он давно знал об этой женщине, знал, как ее зовут и даже то, что ее считают любовницей самого Дэниела. Он с интересом разглядывал ее, пока она неторопливо направлялась к нему, и наконец был вынужден признать, что она восхитительна. Даже несмотря на жесткое выражение лица, в ней сквозила какая-то неуловимая мягкая женственность и теплота, но тщательно скрываемая, незаметная с первого взгляда.

— Доброе утро, Бон Кэддо, — произнесла женщина низким, волнующим, чуть хрипловатым голосом.

Он с удивлением почувствовал, как что-то в глубине его души дрогнуло в ответ; выглядело бы нелепо, если бы он потянулся за винтовкой, чтобы припугнуть гостью и заставить ее уехать. Он попытался взять себя в руки, напомнив себе, кто она такая, но внезапно это показалось несущественным, перед ним была просто прекрасная незнакомка.

— Доброе утро, Черри.

— Мы с вами знакомы? Я что-то не припоминаю. — Еще раз внимательно взглянув на него, она наморщила лоб. — Может быть, я забыла?

— Скажем так, мы с вами никогда не встречались раньше, но я чувствовал, что вы приедете. — Он жестом пригласил ее присесть на заросший травой бугорок под деревом. — Не хотите поболтать здесь со мной? Иногда бывает немного одиноко.

— Как вы сказали — вы ждали меня?! — Вначале она опешила, но вскоре поняла, что кипит от возмущения. Привыкнув всегда повелевать, когда дело касалось мужчин, и держать ситуацию под контролем, она впервые столкнулась с человеком, который, казалось, не поддавался ее чарам. Может, все дело в том, что он такой огромный? Но в лице его она отметила ум, и ей пришлось с неохотой признать, что он очень привлекателен.

— Ну конечно. — Он ласково улыбнулся, и она опять невольно залюбовалась им. — Ведь все свои обычные методы Джон Дэниел уже испробовал на мне. Остались два: вы и наемный убийца.

Он заметил, как внезапно ожесточилось ее лицо, как потемнели от гнева глаза, но надо отдать должное: она и не пыталась изображать негодование или возмущение.

— Так вы считаете, что меня послал он, не так ли? Вы уверены, что я из числа тех женщин, которые с удовольствием помогают мужчинам обстряпывать их грязные делишки?

— Да, — кивнул он, облокачиваясь на лопату, и в ту же секунду удар хлыста обжег ему лицо.

Не вздрогнув, он все так же твердо смотрел ей в глаза, хотя щека опухала на глазах и болела нестерпимо, а красный кровоподтек, пересекая губы, поднимался к виску.

— Да, — так же твердо повторил он, — а жаль, ведь вы женщина с сердцем и умом. Вы мужественная женщина, а пляшете под его дудку.

— Считаете себя очень проницательным?

— Да нет! Какие уж тут загадки! С вами все предельно ясно, Черри Креслин. А жаль, — повторил он задумчиво, — очень жаль, что вам приходится выполнять грязные поручения. Вы необыкновенная женщина, и кто-нибудь мог бы быть с вами счастлив всю жизнь, да и вас сделать счастливой.

Она изумленно глядела на него, не в силах отвести взгляд. Все шло не так, как она рассчитывала. Будет трудновато перевести разговор на то, ради чего она здесь. Да, впрочем, ей уже не очень-то и хотелось этого.

— Может быть, вы и правы, — запинаясь, пробормотала она. — Может, действительно вы тот человек, который мне нужен.

Он весело расхохотался и с силой всадил лопату глубоко в землю. Выпрыгнув из ямы с неожиданной для такого великана легкостью, он подошел к ней. Вороной фыркнул и потянулся к нему.

— Не торопись, Черри, не так быстро. Ведь я не такой уж простачок, поверь. Не стоит хитрить со мной, девочка, это не поможет.

Она подняла на него глаза, тщетно пытаясь разобраться в своих чувствах.

— Не хитрить, говоришь? Да я уж и не помню, когда это было!

— А, вот сейчас ты не лукавишь! Ну что ж, мне это нравится! — Он прислонился к вороному богатырским плечом. — Да и ты мне нравишься, Черри.

— Я вам нравлюсь? — Как ни пыталась она взять себя в руки, странное чувство поднималось в ней: она не могла понять, как можно испытывать что-то подобное к совершенно чужому человеку. — Разве вы не знаете, кто я такая?

— Кто ты такая? По-моему, прежде всего ты женщина. Похоже, такая же, как и все. Трудно иногда определить с первого раза, на самом ли деле человек такой или просто хочет таким казаться. Будущее покажет.

— Вы действительно так считаете? А как насчет прошлого?

Бон Кэддо с досадой передернул плечами.

— Если женщина полюбит меня, я буду считать, что ее жизнь началась в тот самый день, как она призналась мне в этом. И судить о ней я буду лишь по тому, что произойдет после этого дня, но судить буду строго.

В душе ее шла тяжелая борьба; она осознавала, что это совсем не то, зачем она сюда явилась.

— Как это случилось? — недоумевающе пробормотала она. — Я ведь не за этим приехала.

— Конечно, ты приехала, если не ошибаюсь, чтобы заставить меня потерять из-за тебя голову и, по меньшей мере, уговорить приехать в этот ваш Хэттан-Касл, не правда ли? Первое тебе, может, и удастся, а вот остального не обещаю!

— А если вы в меня влюблены и я попрошу вас приехать, неужели откажетесь?

— Безусловно, даже не сомневайся. Я вообще считаю, что выполнять дурацкие женские капризы — не значит доказывать свою любовь. Грош цена тому мужчине, что готов потерять голову из-за каждого смазливого женского личика. Нет уж, пока у меня с головой все в порядке, и я уверен, что чем дальше я буду от Хэттан-Касл и «Паласа», тем мне же лучше. — Его глаза вдруг потемнели как грозовая туча. — Мы с тобой оба из Уэльса или из Ирландии, моя девочка, а это значит, что мы обладаем даром предвидения, или называй это как угодно: так вот, сейчас мне что-то подсказывает, что мое появление в Хэттан-Касл повлечет за собой разрушение и чью-то смерть: твою, мою или гибель всего поселка.

Холодок пробежал у нее по спине, и она, как ребенок, потянулась к нему.

— Тогда не приезжай, Бон. Не приезжай туда никогда! Оставайся здесь или, лучше всего, забирай все золото, что уже намыл, и уезжай куда-нибудь подальше отсюда!

— Так вот что ты мне советуешь?! А что же скажет Джон Дэниел?

— Боюсь, ему это не понравится, — усмехнулась она. — Думаю, он страшно разозлится, но это лучшее, что я могу тебе посоветовать.

— Нет уж, так просто я не уеду. И вообще не уеду, пока не добуду все золото, которое есть на участке.

— А можно мне еще приехать?

— Приезжай, буду рад. Приезжай поскорее.

Кэддо проводил ее взглядом, а потом, вздохнув, снова взялся за лопату. Так просто все это не кончится, с тревогой думал он, без прежнего азарта копаясь в земле. Он не сомневался, что Черри вряд ли посвятит Дэниела в подробности своей поездки, да и о своей неудаче скорее всего промолчит. Во всяком случае, на первых порах. Она наверняка приедет снова, а потом и еще не раз. И если план Джона Дэниела не сработает, то он придумает что-нибудь еще.

Три дня подряд Черри приезжала к нему на участок и каждый раз оставалась у него все дольше и дольше. И наконец неизбежно пришел тот день, когда, вернувшись в Хэттан-Касл, она столкнулась лицом к лицу с поджидавшим ее Джоном. Как только их взгляды встретились, женщина похолодела от страха, догадавшись, что встреча не сулит ей ничего хорошего.

— Ну? — нетерпеливо спросил Дэниел. — Когда он обещал приехать?

— Он не приедет. — Уже не имело смысла оттягивать этот неизбежный разговор. Тем более не исключено, что люди Дэниела следили за ней последние дни. — Он не приедет, Джон. Больше того, я уезжаю. Уезжаю, чтобы стать его женой.

— Что?! — Его как будто ударили под дых. Всякого он ожидал, но такое даже не могло прийти ему в голову. — Ты что, дурачить меня вздумала? Думаешь, выйдешь за него замуж и приберешь все себе?!

— Боюсь, ты не понимаешь, Джон. Видишь ли, я люблю его. Он прекрасный человек и настоящий мужчина. Я надеюсь, ты не собираешься меня отговаривать?

— Что?! Да я и слушать не собираюсь весь этот вздор! — Его глаза превратились в две узкие щелочки, отчего лицо вдруг стало невообразимо уродливым и страшным. — Не вздумай и шагу сделать из города, ты меня поняла?! Теперь этим займется кто-нибудь другой.

— Извини, Джон. — Ей пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы он не заметил, как она боится. — Мне пора ехать, Бон ждет меня.

Его тяжелая рука с такой силой хлестнула ее по лицу, что из разбитых губ брызнула кровь, а сама она рухнула на пол, пятная его своей кровью. Собравшись с силами, она подняла на него глаза, стараясь справиться с подступившей к горлу тошнотой.

— Ты об этом еще пожалеешь, Джон. Я бы могла простить тебя, но, боюсь, ты конченый человек.

Кипя от ярости, он выскочил из комнаты и вернулся в «Палас». Первый, кто попался ему на глаза, был Чито.

— Ты-то мне и нужен, — бросил Дэниел. — Кажется, тебе не терпится разделаться с Кэддо. Сделай это хоть сейчас.

Не сказав ни слова, обрадованный Расс ринулся к конюшне, а из окна за ним следили глаза Черри, которая очень быстро поняла, что он задумал. Не помня себя от ужаса, она рванулась к дверям, но на пороге ее перехватил ухмылявшийся Берни Ли.

— Куда торопишься, детка? Джон велел тебе оставаться в комнате, так что давай назад.

Она отшатнулась. Дверь с грохотом захлопнулась, и в замке повернулся ключ. Так, значит, ей не удастся предупредить Бона! Сейчас Чито уже наверняка проехал не меньше половины пути, он будет стрелять из-за деревьев, так, чтобы не ранить, а убить.

Из окна «Паласа» Джон Дэниел задумчиво разглядывал безлюдную улицу, думая о том, что старательский бум уже на исходе. Пора распродавать здесь все, что у него есть, и уезжать. За последние три месяца население поселка сократилось на треть. Да, пожалуй, самое время сматывать удочки. Заполучив золото, намытое Кэддо, он обеспечит себя до конца своих дней, поедет в Сан-Франциско, как и собирался, и возьмет с собой Черри. Как только они окажутся далеко, все ее глупые фантазии насчет брака с Кэддо вылетят из головы, и она снова будет принадлежать ему.

Впервые за много месяцев, с тех пор как он узнал Черри, ему пришло в голову, что она никогда не признавалась ему в любви, а ее твердая решимость оставить его ради Бона заставила предположить, что Кэддо оказался удачливее его.

Дэниела душила ненависть: он не переносил, когда кто-то становился ему поперек дороги.

С трудом дождавшись полудня, он, наконец, не выдержал и вышел на улицу. Чито до сих пор не вернулся. Конечно, успокаивал себя Дэниел, он очень осторожен, никогда не торопится, стреляет только наверняка. Но все-таки ему стало не по себе.

Запертая в комнате Черри каким-то чудом взяла себя в руки и заставила успокоиться. Конечно, она по-прежнему безумно боялась за Бона, но странная тишина за дверью и отсутствие известий от Чито почему-то действовали успокаивающе. Временами на нее снова накатывали волны ужаса, первобытного страха за мужчину, которого она полюбила, но какое-то шестое чувство подсказывало ей, что волнуется она напрасно и что с Боном все будет хорошо.

А в «Палас салуне» Джон уже не пытался скрывать своей тревоги. Закурив сигару, он глубоко затянулся и снова вышел на улицу, пытаясь издали разглядеть возвращающегося Чито. Но тот все не появлялся.

Наконец солнце село, поселок окутала тьма, и ждать снаружи больше не имело смысла. Дэниел вернулся в салун, но там, где раньше в это время кипела жизнь, теперь было пусто. Немногочисленные посетители вяло переговаривались, наблюдая за хозяином. Казалось, весь город притих в ожидании чего-то. Пробило семь часов, затем восемь. Метавшийся из угла в угол Дэниел внезапно остановился, будто ему пришла в голову какая-то идея, и обвел взглядом знакомые лица, отметив про себя, что многих недостает. Кто-то входил, кто-то прощался, уходя. Вдруг с громким звоном посыпались стекла и вылетело окно салуна, выходившее в лес. Мужчины вскочили на ноги, хватаясь за оружие, и с ужасом увидели, что образовавшуюся дыру кто-то просунул тело Расса Чито. Его грудь была прострелена навылет.

К нему бросились со всех сторон, и только Джон Дэниел застыл на месте с белым как мел лицом, крепко сжав зубами потухшую сигару.

Затем распахнулись двери салуна, и Берни Ли, зверски избитый, тяжело рухнул на пол.

Наконец, опомнившись, Дэниел зашел за стойку бара и достал из ящика под ней спрятанный револьвер. Неторопливо зарядив, он заткнул его за пояс и, прихватив еще винтовку, вышел на улицу.

Как он и предвидел, Черри исчезла.

Во всех комнатах горел свет, дверь открыта, но Черри нигде не было.

Грязно выругавшись, Дэниел позвал:

— Пит! Дэйв! Эд! Черри сбежала! Быстро в погоню, догнать ее, а Кэддо пристрелить!

— Пожар! — донесся крик откуда-то с другого конца улицы.

Дэниел кинулся к дверям. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: кто-то поджег пустырь вокруг его салуна.

Он прекрасно понимал, что достаточно легкого ветерка, чтобы от его заведения в считанные мгновения остались одни головешки. Потом огонь перекинется дальше, и вся улица обречена. А ведь здесь ему принадлежал каждый дом.

Внезапно холодок пробежал у него по спине: он осознал вдруг, что ни один из стоявших рядом не попытался погасить пламя, даже не пошевельнулся. Многие, казалось, равнодушно наблюдали или ждали чего-то, а другие поливали водой стены домов через дорогу, не имевшие к нему никакого отношения. Его самого словно не замечали.

Убедившись, что помощи ждать неоткуда, Джон круто повернулся и вошел в салун. Ярость и отчаяние ослепили его, в висках стучала мысль, что все погибло, все, за что он жестоко боролся столько лет! Но пока еще у него оставались деньги.

Воровато оглядевшись по сторонам, он нащупал секретный замок и открыл сейф, куда столько лет складывал попадавшее в его руки золото. Аккуратно опорожнив ящик, разложил все в несколько мешков, чтобы легче было забрать. Под фундаментом находился еще один тайник, в котором лежали слитки. Он решил, что за ними еще успеет вернуться. Ну а теперь, пока все на улице заняты пожаром, у него есть шанс незаметно скрыться.

Джон принес пару седельных сумок из своей комнаты, которые заботливо держал там на всякий случай, и аккуратно переложил в них мешки с золотым песком и самородками. Перекинув их через плечо, он крякнул под тяжестью сумок и двинулся на выход. До конюшни, где стоял его вороной, оставалось всего несколько шагов.

Но ему не суждено было пройти их. Вздрогнув, Дэниел увидел в дверях исполинскую фигуру, загородившую путь к спасению.

— Ты, никак, собрался куда-то, приятель? — мягко поинтересовался Кэддо.

Дэниел, казалось, окаменел. В первый раз в своей жизни он почувствовал, как от страха зашевелились волосы на затылке и неприятный холодок пробежал по спине.

Перед лицом смертельной опасности он остался один. Расс Чито мертв, что же касается Берни, тот вряд ли смог бы помочь ему, даже если бы захотел. Похоже, этому верзиле так не доставалось ни разу в жизни. А остальные его головорезы, напуганные происшедшим, скорее всего воспользовались случаем и сбежали из поселка. Кэддо пришел за ним.

Дэниел никогда не считал себя трусом. Вот и сейчас ему довольно быстро удалось овладеть собой, хотя что-то по-прежнему подсознательно тревожило его.

— Всю свою жизнь, Джон Дэниел, ты грабил и убивал, теперь этому пришел конец. Скоро «твой» поселок превратится в кучу углей, да и ты его ненадолго переживешь, — прогремел великан.

Краем глаза заметив на стойке бара несколько бутылок, Дэниел схватил одну из них и с силой метнул в своего врага, но тот мгновенно уклонился, и бутылка, ударившись о стену, с грохотом разлетелась на мелкие осколки. Кэддо рванулся вперед.

Выхода у Джона не оставалось, и он бросился ему навстречу, вложив в удар всю свою ярость и отчаяние. Кэддо не пытался увернуться, он принял удар не дрогнув и, казалось, даже не почувствовав его, а затем ударил сам. У Дэниела подкосились ноги, и он рухнул на колени.

Кэддо не торопился добить своего врага, отлично сознавая, что еще один удар может оказаться для того последним. Его холодный немигающий взгляд привел Джона в ужас.

— Ну что, говорят, ты любишь избивать женщин, Дэниел? А каково попробовать самому? Я слышал, тебе и убивать нравится, может, тоже хочешь испытать на себе? Как тебе моя идея?

Дикий, панический ужас придал Джону сил, и, неожиданно вскочив, он рванулся к выходу. Кэддо попытался перехватить его, но не успел — с мужеством отчаяния Дэниел отшвырнул его прочь, и тот тяжело рухнул на пол, уронив по дороге стул.

Кубарем скатившись по черной лестнице, бандит изо всех сил бежал к конюшне, он мог ускользнуть, только успев туда раньше Бона. За спиной раздавался грохот сапогов его преследователя. Ну, еще немного! И вдруг в ушах его зазвенел колокольный звон — его вороного не было в стойле!

Как попавшая в капкан лиса, он затравленно озирался по сторонам, надеясь найти хоть какое-то оружие. Две огненные вспышки, почти мгновенно озарившие суровые черты Бона Кэддо, оказались последним, что увидел Джон в своей непутевой жизни. Он скорее почувствовал, чем услышал грохот выстрелов, и что-то с неимоверной силой ударило его в грудь, отбросив далеко назад. Он уже не увидел, как винтовка снова изрыгнула язычок огня, потому что был мертв и падал, падал, ломая ветки мансаниты.

В Тонто-Бейсин по-прежнему стоит одинокий большой фермерский дом, окна которого смотрят на долину. Тополя шелестят над ним, как будто нашептывают обитателям свои секреты, а на веранде часто стоит немолодая, по-прежнему красивая женщина и с улыбкой смотрит вслед мужу, идущему по полю вместе с двумя долговязыми пареньками. А в доме весело напевает дочка, и мать узнает песенку, которую сама когда-то пела, будучи молодой. Она погружается в воспоминания и ничего не замечает вокруг, пока тяжелая рука ласково не ляжет ей на плечо, и ее муж, чьи волосы уже тоже поседели, не обнимет ее за плечи.

Перед ними далеко расстилается мирная долина, и сыновья весело плещутся в ручье, перед тем как собраться за ужином; в доме щебечет дочь.

— Да, мать, у нас с тобой вышла неплохая жизнь, — вздыхает мужчина.

К северу от их ранчо еще виден остов дома, в стене которого, если знать, где искать, можно обнаружить глубоко застрявшую пулю. Эту пулю никто никогда не видел, как и простреленный навылет череп в яме, бывшей некогда домом несчастного старателя, и побелевшие от ветра и времени кости в зарослях мансаниты. А если бы какому-нибудь случайному путнику пришла охота разглядеть их получше, он смог бы заметить в них две аккуратные дырочки всего в полудюйме друг от друга.