"Вамфири" - читать интересную книгу автора (Ламли Брайан)

Глава 16

Среда, 23 часа 45 минут. В расположенном на северном берегу Британии Хартлпуле до полуночи оставалось всего лишь пятнадцать минут. Моросящий дождь умыл мостовые, и они были сияюще-черными. Полчаса назад отошел последний автобус, направившийся к стоявшим вдоль берега моря поселкам горняков. Кинотеатры и пабы закрылись. По темным аллеям гуляли кошки, а запоздалые прохожие спешили по домам, поскольку на улице делать было нечего.

Но в доме на Блэкхол Роуд жизнь еще не замерла. В маленькой квартирке Бренда Киф, покормив сына, уложила его спать и стала готовиться ко сну. В пустовавшей квартире второго этажа в темноте сидели Гай Робертc и Дарси Кларк. Робертc сонно клевал носом, а Кларк напряженно прислушивался к шорохам и скрипам старого дома. Внизу, на первом этаже, обитатели одной из квартир, двое спецагентов отдела, играли в карты, в то время как полицейский в форме наблюдал за обстановкой и попутно варил кофе Еще один полицейский, тоже в форме, сидя на неудобном деревянном стуле, курил слегка отсыревшую дешевую сигарету и в который раз недоуменно спрашивал себя, что он здесь делает.

Для двух спецагентов, однако, задача была предельно ясна: они охраняли живущую в мансарде молодую женщину. Ее и маленького Гарри. Они постоянно следили за ней уже более полугода и за это время никому не позволили даже косо взглянуть на нее. По сравнению с другими сотрудниками безопасности их работа оплачивалась наиболее высоко. Что же касается полисменов в форме, то их оставили на сверхурочную работу. Это были обычные полицейские, которым поручили выполнять «особое» задание. Они должны были уйти домой еще в десять часов вечера, но тут выяснилось, что чертов маньяк ухитрился сбежать и его очередной жертвой может стать живущая наверху женщина. Поэтому полицейским приказано остаться на дежурстве. Все это казалось им очень странным.

Только поселившиеся этажом выше Кларк и Робертc точно знали, зачем они собрались и с чем им, вполне возможно, придется иметь дело. Сидя у зашторенного окна гостиной, Робертc тихо похрапывал, голова его свесилась на грудь. Вдруг он вздрогнул, на какую-то секунду выпрямился, но тут же снова стал клевать носом. Кларк беззлобно хихикнул, поднял воротник и принялся растирать руки, чтобы хоть немного согреться — в комнате было сыро и холодно, Кларк с удовольствием включил бы свет, но не осмеливался. Квартира считалась необитаемой, такой и должна была выглядеть: никакого огня, никакого света и как можно меньше движения. Все, что они могли себе позволить, — это электрический чайник и банка растворимого кофе. Было, правда, еще кое-что, придававшее им уверенности и заставлявшее чувствовать себя более спокойно. Днем им принесли огнемет, и у обоих были арбалеты.

Взяв в руки арбалет, Кларк стал внимательно его рассматривать. Он был заряжен, но стоял на предохранителе. С каким удовольствием Кларк пронзил бы этой стрелой черное сердце Юлиана Бодеску. Экстрасенс снова нахмурился и положил арбалет перед собой, потом закурил сигарету, что случалось с ним довольно редко, и глубоко затянулся. Кларк очень устал, был расстроен и заметно нервничал. Наверное, в этом не было ничего удивительного, но Кларк считал, что причиной мрачного настроения в первую очередь служит тот факт, что он без конца пил все более крепкий кофе и теперь, наверное, в его крови содержалось не менее семидесяти пяти процентов чистого кофеина.

Они находились здесь с раннего утра, но пока ничего не произошло. Во всяком случае, спасибо и за это...

Дежуривший в холле констебль Дейв Коллинз зашел в квартиру и заглянул в гостиную.

— Подежурь за меня немного, Джо, — обратился он к своему коллеге. — Хочу пять минут подышать свежим воздухом и чуть-чуть размять ноги. Пойду прогуляюсь.

Взглянув на игравших в карты спецагентов, его напарник встал и застегнул форменную куртку. Взяв каску, он вышел вслед за приятелем в холл, открыл дверь и выпустил его на улицу.

— Свежий воздух, говоришь? — хмыкнул он ему вслед. — Да ты, наверное, шутишь! Такое впечатление, что надвигается туман.

Посмотрев вслед удалявшемуся по улице коллеге, Джо Бейкер вернулся в холл и запер дверь. Точнее, он должен был ее запереть как следует, но вместо этого закрыл лишь на легкую задвижку из нержавеющей стали. Потом он присел возле столика, на котором лежали старые газеты и кучка неразобранной почты, а рядом коробка сигаретного табака и бумага, усмехнулся и свернул себе сигарету, воспользовавшись возможностью покурить задаром. Едва он успел докурить сигарету, за дверью послышались шаги и раздался негромкий стук.

Он встал, отодвинул задвижку и выглянул наружу. Его напарник стоял спиной к двери, потирая руки и оглядывая улицу. Его плащ и каска блестели от сырости. Джо выбросил окурок.

— Долго же длились твои пять...

Больше он ничего не успел сказать. В следующую секунду стоявшая на пороге фигура повернулась, и Вейкер оказался в стальных объятиях огромных сильных рук. Достаточно было одного взгляда, чтобы догадаться, что лицо, обращенное к нему из-под каски, принадлежит вовсе не Дейву Коллинзу. Это лицо вообще нельзя было назвать человеческим!

Это было последнее, о чем подумал Джо, прежде чем Юлиан Бодеску с необыкновенной легкостью откинул назад голову полицейского и огромными зубами впился ему в горло. Они сомкнулись прямо на пульсирующей яремной вене и разорвали ее. Джо умер мгновенно — шея его была сломана, а горло растерзано.

Аккуратно положив констебля на пол, Юлиан повернулся и закрыл за собой дверь. Все это заняло всего лишь несколько секунд — великолепное убийство! Окровавленный рот оскалился — Бодеску беззвучно зарычал, глядя на закрытую дверь квартиры. Пустив в ход свои способности вампира, он мысленно проник внутрь. В квартире находились двое. Они были настолько поглощены своим занятием, что даже не подозревали о нависшей опасности. Но это продлится недолго.

Распахнув дверь, Юлиан ворвался в комнату и увидел спецагентов, сидевших за карточным столом. Они подняли глаза, увидели плащ, каску и тут же вернулись к игре. Но что-то заставило их взглянуть снова! Слишком поздно! Юлиан был уже совсем близко. Рванувшись вперед, он вытянул руку с длинными острыми когтями и схватил служебный автоматический пистолет с глушителем. Вампир предпочел бы убить их по-своему, но решил, что и этот способ в данном случае подойдет. Агенты не успели вскочить на ноги, не успели даже глазом моргнуть, как он в упор разрядил в них полмагазина, с удовлетворением наблюдая за вздрагивающими и корчащимися телами...

Дарси Кларк уже засыпал, он едва успел подремать пару минут, когда что-то заставило его проснуться. Он мгновенно насторожился и поднял голову. Что-то внизу, в холле? Звук закрываемой двери? Крадущиеся шаги по лестнице? Похоже и на то, и на другое. Сколько времени прошло? Минуты? Секунды?

Звонок телефона заставил его резко вздрогнуть и выпрямиться в кресле. С бьющимся сердцем он протянул руку к аппарату, но его опередил Гай Робертc.

— Я проснулся за минуту до тебя, Дарси. Мне кажется, что-то происходит, — хрипло прошептал он в темноте и поднял трубку:

— Робертc слушает.

Кларк услышал в трубке чей-то далекий металлический голос, но слов разобрать не смог. Зато он увидел, как Гай Робертc резко дернулся и со свистом втянул в себя воздух.

— О Господи! — воскликнул Робертc, швырнув на место трубку, и поднялся на ноги. — Это был Лейрд. Он снова засек этого ублюдка. И как ты думаешь, где он сейчас?

Кларк не нуждался в догадках, его талант сам подсказал ответ. Он требовал, чтобы Дарси немедленно бежал из этого дома без оглядки, буквально подталкивал его к двери. Но это длилось лишь мгновение, ибо дар Кларка четко определил, что опасность поджидает на лестнице и теперь указывал ему путь через окно. Он понял, что происходит. Пересилив инстинктивный порыв к бегству, Кларк схватил арбалет и заставил себя броситься вслед за массивной фигурой Робертса к выходу из квартиры.

На площадке второго этажа Юлиан почуял, что рядом в квартире затаились ненавистные экстрасенсы. Он знал, как они опасны. Увидев прислоненное задней стенкой к перилам лестницы старое пианино со сломанными роликами, вампир с яростным воплем перетащил его к двери в квартиру, полностью ее загородив. Он слышал, что Робертc пытается открыть дверь с другой стороны.

— Черт! — рявкнул Робертc. — Это он, больше некому! И он поймал нас в ловушку. Дарси! Дверь открывается наружу, помоги мне...

Они вдвоем навалились плечами на дверь и толкали ее, пока, наконец, не услышали скрежет сломанных ножек пианино о доски пола. Дверь чуть приоткрылась, и Робертc начал протискиваться сквозь щель, одновременно стараясь влезть на крышку инструмента. Он тащил за собой арбалет, а Кларк толкал его сзади.

— Куда провалились эти чертовы идиоты внизу?! — задыхаясь, ворчал Робертc.

— Быстрее! Бога ради, быстрее! — торопил его Кларк. — Он, наверное, уже наверху...

Но Дарси Кларк ошибался. На площадке лестницы вспыхнул свет.

Глаза распростертого на крышке пианино Робертса буквально вылезли из орбит, когда перед ним возникло ужасное видение и он встретился взглядом с Юлианом Водеску. Вампир выхватил арбалет из онемевших от ужаса пальцев Робертса и выстрелил из него прямо в щель приоткрытой двери. В его заполненной кровью глотке что-то заклокотало. Он стал методично бить Робертса по голове с такой силой, что при каждом ударе звенела тетива арбалета.

Издав лишь один крик — высокий, больше похожий на визг, — Робертc замолк навсегда под градом сыпавшихся ударов. А вампир все поднимал и опускал арбалет, пока голова его жертвы не превратилась в кровавое месиво и мозговая жидкость не забрызгала крышку пианино Оставшийся в комнате Кларк услышал свист пролетевшей на волосок от его головы стрелы. Почти ослепнув от яркого света, заливавшего площадку лестницы, он все же сумел увидеть сквозь щель, что сотворило с Робертсом кошмарное чудовище. Онемевший от ужаса, он тем не менее попытался прицелиться в вампира из арбалета. Но в этот момент Юлиан швырнул тело несчастного Робертса обратно в комнату, и оно упало прямо на Кларка. Бодеску вновь захлопнул дверь и плотно придвинул к ней пианино. И тогда Кларк понял, что не сможет противостоять ужасному существу, находящемуся на площадке лестницы, он не в силах справиться с ним и теми талантами, которыми обладает вампир. Бодеску не позволит ему одержать верх. Уронив арбалет, он отступил вглубь комнаты, бросился к окну и выглянул наружу.

Кларк совершенно утратил способность ясно и логически мыслить — у него осталось лишь одно непреодолимое желание бежать отсюда И чем быстрее — тем лучше...

В своей мансарде Бренда Киф успела поспать всего каких-нибудь двадцать минут. Она проснулась от крика — чей-то вопль, похожий на предсмертный мучительный визг животного, заставил ее вскочить с кровати. Сначала она подумала, что это Гарри, но потом услышала раздававшиеся снизу звуки возни и драки. Господи! Что же там происходит?

Она неуверенной походкой подошла к двери, открыла ее и, перегнувшись через перила, прислушалась, пытаясь понять, что за шум донесся до нее. Однако теперь все было тихо, и лестница была погружена в темноту. Но вдруг царившая вокруг тьма зашевелилась, надвинулась на нее и втолкнула обратно в комнату. Перед ней оказался жаждущий мести Юлиан, который при виде распростертой на полу молодой женщины издал хриплое рычание, полное радости и сознания своего триумфа. Его волчьи глаза светились яростным огнем.

Увидев его, Бренда подумала, что ей снится кошмар. Иначе и быть не могло, ибо на свете не могло существовать ничего подобного. В реальном мире такое существо не имело права жить, дышать, двигаться!

Существо было человеком, во всяком случае, оно стояло на двух ногах, хотя и несколько наклонившись вперед. Руки его... Боже, они были невероятно длинными. А кисти их скорее были похожи на огромные звериные лапы с торчащими когтями. Лицо... нет, в такое просто невозможно поверить! Оно напоминало волчью морду, правда, совершенно лишенную шерсти, и одновременно некоторые черты его вполне могли принадлежать летучей мыши. Плотно прижатые к голове длинные уши торчали вверх и слегка назад, а череп был вытянутым. Нос, точнее рыло, задиралось кверху, и все было покрыто морщинами, на нем словно черные дыры зияли огромные ноздри. Кожу ужасного существа покрывала чешуя, желтые глаза в глубоких черных глазницах горели красным огнем. А его челюсти...

Юлиан Бодеску был Вамфиром и даже не пытался это скрыть. Семя Вамфири, проникшее в него, упало на благодатную почву и подействовало на него, как дрожжи на хорошую пивную закваску. И вот теперь он был в самом расцвете могущества и силы, и он знал это. Совершая свои преступления, он не оставил ни одного следа, позволяющего обвинить в них именно его. Отдел экстрасенсорики, безусловно, знал о них, но ни один суд не принял бы к рассмотрению доказательства и доводы сотрудников отдела. Те, кто работал там, были не более чем людьми, и им тоже знакомо было чувство страха. Юлиан уничтожит их одного за другим и в конце концов разрушит всю организацию. Он даже поставил перед собой своего рода конкретную цель: через месяц отдел экстрасенсорики перестанет существовать навсегда.

Но существовал еще ребенок, сын этой женщины, живой комочек, державший в руках его жизнь и практически равный ему по силе и могуществу, хотя пока и беспомощный...

Юлиан бросился к скорчившейся на полу женщине, вцепился своими звериными лапами ей в волосы и приподнял с пола.

— Где?! — взревел он. — Ребенок?! Где?! Бренда в ужасе раскрыла рот. Гарри? Это чудовище хочет напасть на Гарри? Широко открытые глаза невольно обратились в сторону ведущей в комнатку малыша двери. Проследив за ее взглядом, Юлиан все понял, и в его глазах вспыхнул огонь.

— Нет! — вне себя от ужаса, задыхаясь, крикнула Бренда и попыталась набрать в легкие побольше воздуха, чтобы крикнуть еще раз, но не успела...

Юлиан отшвырнул ее, и она, ударившись головой о натертые половицы, мгновенно потеряла сознание. Вамфир перешагнул через бесчувственное тело и одним прыжком оказался у двери в маленькую комнатку...

В квартире второго этажа Дарси Кларк, все это время безуспешно пытавшийся наощупь справиться со скользящей старой оконной рамой, вдруг почувствовал, что не испытывает больше ужаса, точнее — его покинуло стремление немедленно бежать. Воздействие его дара ослабело, что могло означать лишь одно: опасность отступает. Но почему? Ведь Юлиан Бодеску по-прежнему в доме. Постепенно способность ясно мыслить возвращалась к Кларку. Он перестал дрожать, нашел выключатель и включил свет.

Содержание адреналина в крови пришло в норму. Он увидел защелки, державшие раму, открыл их, и она легко скользнула вверх. Кларк с облегчением вздохнул — теперь у него, по крайней мере, появилась возможность спастись. Но когда Кларк выглянул в окно и вгляделся в ночную темноту, кровь у него в жилах застыла.

Он просто отказывался верить своим глазам! Охвативший его ужас лишил Дарси возможности дышать, а по спине побежали мурашки. Улица постепенно заполнялась людьми, молчаливым потоком стекавшимися к дому. Они выходили из ворот старого кладбища, перелезали через окружающую его стену — мужчины, женщины, дети. Никто из них не издал ни звука, и молчаливая толпа у дверей дома все увеличивалась. Поистине гробовая тишина пугала больше, чем вид этих, людей. Вокруг было так же тихо, как в тех могилах, которые они только что покинули!

Зловоние и смрад, исходившие от них, достигли ноздрей Кларка — ужасный, выворачивающий наизнанку запах тлена, разложения и гниющей плоти. При виде этой картины глаза Дарси буквально выкатились из орбит. Все мертвецы были одеты в саваны, некоторые, судя по всему, умерли недавно, а другие... другие были мертвы уже много-много лет. Они перелезали через кладбищенскую стену, толкая друг друга, выползали из ворот, тяжело ступая, шлепали через дорогу. И тут один из них постучал в дверь, требуя, чтобы их впустили.

Поначалу Кларк решил, что он сходит с ума, но потом вспомнил, что Гарри Киф был некроскопом. Ему была известна история Гарри Кифа — человека, который мог беседовать с мертвыми и которого мертвые уважали и даже любили. Больше того, Киф обладал способностью в случае необходимости вызывать мертвецов из могил. Может быть, сейчас настал именно такой момент? Так вот в чем дело! Все это дело рук Гарри Кифа! И только так можно объяснить происходящее!

Стоявшие толпой у двери мертвецы подняли головы вверх. Они смотрели на Кларка и обращались к нему, указывая на дверь, прося, чтобы он впустил их. И Кларк знал, зачем. «Наверное, я все-таки сошел с ума, — подумал он, когда бежал к двери квартиры. — Уже за полночь, вампир разгуливает на свободе, а я собираюсь спуститься вниз, чтобы впустить в дом армию покойников!»

Однако дверь квартиры по-прежнему оставалась запертой, а придвинутое снаружи пианино не позволяло ее открыть. Упершись в дверь плечом, Кларк что есть силы стал толкать, пока, наконец, не почувствовал, что сердце его вот-вот разорвется. Дверь с каждым толчком медленно поддавалась, но не больше чем на дюйм. Кларку не хватало веса...

Зато им обладал Гай Робертc... Кларк понятия не имел, что его мертвый друг встал на ноги. Он увидел его рядом и понял, что тот помогает открыть дверь. Голова Робертса болталась на плечах из стороны в сторону, череп был размозжен и представлял собой бесформенную кровавую массу. С поистине потусторонней, невообразимой силой он раз за разом наваливался на дверь, толкая ее наружу.

И тогда Кларк просто потерял сознание...

Сразу два Гарри смотрели глазами маленького ребенка в лицо самого ужаса — в лицо Юлиана Бодеску, склонившегося над колыбелью. Злоба и ненависть, светившиеся в глазах вампира, не оставляли сомнений в его намерениях.

«Все кончено, — подумал Гарри. — Я сделал все, что мог, и это конец».

«Нет, — послышался вдруг в его голове голос, принадлежавший не ему, а кому-то другому. — Нет, не кончено! Благодаря тебе я узнал все, что хотел. И теперь уже не нуждаюсь в тебе как в учителе. Но ты по-прежнему нужен мне как отец. А потому беги, спасайся!»

Этот голос мог принадлежать только одному живому существу, впервые заговорившему с ним именно сейчас, когда времени ни на какие «что» и «почему» уже не оставалось. Гарри почувствовал, что нити, словно цепями связывавшие его с сыном, разорвались и он вновь обрел свободу. Он свободен и может спасти свой бестелесный разум, исчезнув в пространстве Мебиуса. Гарри получил возможность бежать и спрятаться там немедленно, оставив сына один на один с надвигавшейся опасностью. Да, он обладал теперь этой возможностью, но не мог позволить себе так поступить!

Челюсти Бодеску раскрылись. Рот его напоминал огромную черную яму, внутри которой за рядом невероятно больших и острых зубов шевелился блестящий раздвоенный, как у змеи, язык.

— Беги! — настойчиво потребовал маленький Гарри.

— Но ты же мой сын! — закричал Гарри. — Черт побери, я не могу бежать! Я не могу оставить тебя наедине с этим чудовищем.

— Оставить меня наедине с этим чудовищем? — сказал ребенок, как будто не понимая, о чем идет речь, но тут же добавил:

— Ты подумал, что я собираюсь здесь оставаться?

Когтистые звериные лапы уже тянулись к лежавшему в колыбели младенцу. И тут Юлиан увидел, что Гарри-младший... не совсем обычный ребенок. Внутри него находился Гарри Киф, но не только в этом было дело. Малыш внимательно смотрел на вампира широко открытыми невинными глазенками — ив них совершенно отсутствовал страх! Вновь, впервые после событий в Харкли-хаусе, Юлиана охватило чувство, похожее на страх. Он отпрянул, но сумел взять себя в руки. Ведь он пришел сюда с определенной целью. Так не лучше ли побыстрее со всем покончить? И он снова потянулся к ребенку.

Маленький Гарри во все стороны крутил маленькой круглой головенкой в поисках двери в пространство Мебиуса. И она оказалась совсем рядом, возле самой подушки. Найти ее для маленького Гарри не составило труда — инстинкт присутствовал в его генах, он был там все время. Но если способностью контролировать сознание малыш обладал в совершенстве, то контроль над телом давался ему с гораздо большим трудом. И тем не менее он сумел великолепно справиться с задачей. Изо всех сил напрягая недостаточно развитые мышцы, он ухитрился свернуться калачиком, перекувырнуться и перекатиться через порог двери Мебиуса. Лапы и челюсти Вамфира успели схватить лишь воздух.

Юлиан так резко отпрянул от колыбели, что можно было подумать, будто она вспыхнула у него на глазах. От изумления он широко раскрыл рот, замолотил кулаками по колыбели и начал в клочья рвать простыни. Ничего! Ребенок исчез! Опять штучки Гарри Кифа, дело рук этого некроскопа!

— Нет, на этот раз не моя работа, Юлиан, — тихо произнес за его спиной Гарри. — Он сделал все сам. И это далеко не все, на что он способен.

Юлиан резко обернулся и увидел голубое сияние приближающейся к нему фигуры обнаженного Гарри. Он прошел сквозь этот сгусток света, но не сумел даже ощутить его в своих руках.

— Что это? — булькающим голосом вскричал он. — В чем дело?

Гарри снова оказался у него за спиной.

— Тебе конец, Юлиан, — с удовлетворением в голосе сказал он. — Какое бы зло ты ни причинил, мы способны исправить его. Мы не можем вернуть жизнь тем, у кого ты ее отнял, но мы можем дать им возможность отомстить.

— Мы? — ехидно спросил Вамфир, и было видно, как во рту у него шевелится змеиный язык. — Нет никаких «мы», есть только ты. И я во что бы то ни стало...

— У тебя уже не остается времени, — покачал головой Гарри, — совсем не остается!

На лестничной площадке послышался тихий, но отчетливый звук шаркающих шагов. Кто-то входил в квартиру, точнее сказать — этих «кого-то» было великое множество. Выскользнув из крошечной спальни в большую комнату, Юлиан замер как вкопанный. Бренды Киф на полу уже не было, но он даже не заметил этого.

Парящее в воздухе видение Кифа последовало за вампиром, чтобы наблюдать за предстоящим столкновением.

Во главе тех, кто вошел в квартиру, был полицейский с разорванным горлом. А за ним медленно, полные решимости двигались остальные.

— Ты можешь убивать живых, Юлиан, — обратился Гарри к хнычущему и мяукающему от страха вампиру, — но тебе не под силу убивать мертвых.

— Ты... — вновь обернулся к нему Юлиан. — Это ты их позвал!

— Нет, — покачал головой Гарри. — Их поднял из могил мой сын. Он, судя по всему, общается с ними недавно, но они уже успели полюбить его не меньше, чем меня.

— Нет! — Бодеску рванулся к окну, но увидел, что оно очень старое и уже не открывается. Один из трупов, с которого при каждом шаге падали личинки и черви, бросился следом. В его костлявой руке был зажат арбалет Дарси Кларка. Другие держали длинные деревянные планки, выдернутые из кладбищенских оград. Оживший тлен просачивался в комнату, словно зловонный газ из разорванной кишки.

— Все кончено, Юлиан, — произнес Гарри. Повернувшись к ним лицом, Бодеску завыл, не желая верить в реальность происходящего. Нет, ничего еще не кончено. Что все это такое, как не мираж?

— Киф! Бестелесный ублюдок! — прорычал он. — Ты что, думаешь, только ты обладаешь могуществом и властью?

Он присел, расправил плечи и засмеялся всем прямо в лицо. Шея его удлинилась, а плоть, казалось, жила и двигалась сама по себе. Ужасная голова теперь напоминала голову некоего странного птеродактиля. Тело затряслось, затрепетало в глубине и стало увеличиваться, пока одежда в конце концов не разорвалась в клочья, став чересчур тесной. Вытянутые руки стали очень длинными, потом вдоль тела с каждой стороны возникли крылья. С гораздо большей легкостью и быстротой, чем это когда-либо удавалось Фаэтору Ференци, Юлиан преобразил свою плоть вампира. И на том месте, где еще несколько минут назад стояло подобие человека, теперь находилось похожее на летучую мышь существо, готовое сразиться со своими врагами.

Существо, еще недавно бывшее Юлианом Бодеску, быстро повернулось и с силой бросилось на затянутое тонкой сеткой стекло большого окна.

— Не позволяйте ему сбежать! — крикнул Гарри, но в этом призыве не было нужды, ибо мертвецы не собирались допустить подобное.

Юлиан сумел вырваться, прорвав сетку, и осколки стекла вместе с деревянными обломками рамы посыпались на дорогу. Теперь он превратился в аэродинамическое тело, в некое подобие бумажного змея, пытавшегося попасть в струю дувшего с запада ночного ветра. Но в этот момент в проеме окна появился один из мстителей и направил на него арбалет. Безглазый труп был лишен способности видеть, но в своей псевдожизни эти останки сморщенной плоти в совершенстве обладали всеми чувствами, присущими им при жизни. А этот человек был когда-то очень метким стрелком.

Он выстрелил, и стрела попала Юлиану прямо в середину позвоночника.

— В сердце! — укоризненно вскрикнул Гарри. — Нужно было стрелять прямо в сердце!

Однако и этот выстрел сделал свое дело. Как раненый зверь, Юлиан тонко и визгливо закричал. Согнувшись от мучительной боли, потеряв над собой контроль, он летел, как подбитая птица, по направлению к кладбищу. Он все еще пытался взлететь, но стрела повредила позвоночник, и ему нужно было время, чтобы оправиться. Времени не оставалось. Юлиан влетел на территорию кладбища и рухнул в заросли кустарника.

Мертвецы стали покидать квартиру в мансарде и бросились в погоню. Они спускались по лестнице. У некоторых из них плоть только начинала разрушаться и отставать от костей, другие теряли куски ее на ходу. Гарри последовал за ними. Здесь были и те, с кем он познакомился еще тогда, когда жил в этой квартире, и подружился много лет назад, а также те, кого он еще не успел узнать и с кем не имел случая побеседовать.

Среди преследователей были и два молодых полисмена, которым уже не суждено вернуться домой к своим женам, и двое спецагентов из отдела экстрасенсорики, на одежде которых словно алые цветы виднелись дыры от пуль. Был здесь и полный человек по имени Гай Робертc, у которого теперь полностью отсутствовала голова, но зато сердце по-прежнему оставалось на месте. Робертc приехал в Хартл-пул, чтобы выполнить определенную миссию, и сейчас намеревался завершить свое дело.

Все они спустились вниз, вышли на улицу, пересекли дорогу и вошли на территорию кладбища. Было среди противников вампира много и таких, кто по своему состоянию не имел возможности перейти дорогу и попасть в квартиру. Но когда Юлиан упал, они окружили его со всех сторон, набросились на него со своими палками, молча угрожая ему и рассыпаясь на глазах.

— Прямо в сердце! — подходя к ним, сказал Гарри.

— Черт возьми, Гарри, он все равно не будет лежать спокойно! — возразил один из мертвецов. — Он будто прорезиненный, а эти палки совершенно тупые.

— Возможно, следует воспользоваться вот этим? Еще один, совсем свежий, труп выступил из темноты. Это был констебль Дейв Коллинз, который шел, накренившись, поскольку Юлиан Бодеску сломал ему спину, едва он успел пройти по аллее сто ярдов. В руках он держал серп, принадлежавший кладбищенскому служащему, слегка проржавевший от долгого лежания в мокрой траве.

— Да, именно это и нужно, — ответил Гарри, не обращая внимания на хриплые крики Юлиана. — Кол, меч и огонь.

— Огонь есть у меня.

Безголовая фигура Гая Робертса подошла ближе, таща тяжелые баллоны и шланг — армейский огнемет. Теперь уже Юлиан взвыл что есть мочи. Но мертвецы не обращали на его вопли никакого внимания. Они набросились на него и прижали к земле. От всепоглощающего ужаса — даже Юлиан Бодеску способен был испытывать подобные чувства — Вамфир вновь принял облик человека. Это было ошибкой с его стороны, ибо теперь им стало гораздо легче найти его сердце. Один из мертвецов вместо молотка принес крупный обломок надгробного камня, и, наконец, кол был вбит точно в назначенное место. Пригвожденный к земле, словно огромная уродливая бабочка, Юлиан визжал и извивался, но конец был совсем близко.

Наблюдавший за всем происходящим Дейв Коллинз со вздохом произнес:

— Еще час назад я был полицейским, а теперь, похоже, мне предстоит сыграть роль палача.

— Это всеобщий приговор, Дейв, — напомнил ему Гарри.

Дейв Коллинз вышел вперед и начисто отсек отвратительную голову Юлиана, хотя для этого ему пришлось нанести несколько ударов. Теперь настала очередь Гая Робертса. Он направил ревущую струю сверкающего очистительного огня на неподвижное тело Вамфира и не отпускал клапан до тех пор, пока от ужасного чудовища не осталось и следа. Но и тогда он не остановился — огнемет извергал пламя, пока не опустели баллоны. К тому времени толпа мертвецов растворилась, все они вернулись в свои могилы.

Пришло время уходить и Гарри. Ночной ветерок унес запахи разложения и развеял дым, оставшийся после Юлиана. На темном небе ярко сияли звезды. Здесь Гарри больше нечего было делать, но впереди у него оставалось еще много работы.

Он поблагодарил всех мертвых и отыскал дверь в пространство Мебиуса...

Сам Гарри уже вполне освоился в пространстве Мебиуса, однако понимал, что для большинства человеческих умов оно окажется невыносимым. Ибо на всем протяжении ленты Мебиуса не существовало ни пространства, ни времени. При этом человек с определенным типом мышления мог попасть благодаря этой ленте в любое место и в любое время. Но прежде, естественно, он должен побороть в себе страх перед темнотой.

В физическом мире имеются различные степени темноты, но Природа не признает их точно так же, как не признает вакуум. Как бы то ни было, но метафизическое пространство состояло из одной лишь темноты. Больше там не было ничего. За дверью Мебиуса царила Вечная тьма, существовавшая задолго до возникновения материального мира.

Похоже было на то, что Гарри Киф находился в самом центре черной дыры, с той только разницей, что черная дыра обладала сильнейшим притяжением, а здесь оно полностью отсутствовало, поскольку пространство не обладало массой. Пространство было так же нематериально, как сама мысль, но столь же мощно. Оно властно пыталось вытеснить Гарри, словно он был соринкой, попавшей в глаз. Пространство реагировало на Гарри как на чужеродное тело, от которого необходимо избавиться. Во всяком случае, так происходило до сих пор. Но на этот раз Гарри почувствовал, что кое-что изменилось.

Прежде он ощущал, что нематериальные силы выталкивают его, пытаются перенести из нереального мира в реальный. Но он никогда не осмеливался позволить случиться чему-либо подобному, ибо вполне мог очутиться в неподходящем месте в неподходящее время. Но сейчас... сейчас ему казалось, что те же самые силы в некоторой степени соперничают между собой за право поддержать его. Отныне свободный и по-прежнему бестелесный разум Гарри догадался о причине такой перемены. Интуиция подсказывала ему, что все дело в его, да, в его метаморфозе!

От реальности к нереальности, от человека из плоти и крови к нематериальному существованию, от живого существа — к призраку. Гарри до сих пор отказывался признавать факт своей смерти, но теперь вдруг начал опасаться, что это действительно так. И не в этом ли состоит причина любви к нему со стороны мертвых? Не в том ли дело, что он является одним из них?

Гарри с гневом отверг мысль об этом. Он был зол на самого себя. Нет, мертвые любили его и прежде, в то время, когда он был обыкновенным человеком из плоти и крови. Но и этот вывод рассердил его. «Я по-прежнему человек!» — думал он, однако уже без прежней уверенности. Ибо теперь мысль о постепенном преображении все больше и больше овладевала им.

Менее года назад он спорил с Августом Фердинандом Мебиусом о возможных взаимоотношениях между физическим и метафизическим мирами. Лежащий в своей могиле на лейпцигском кладбище математик настаивал на том, что оба эти мира абсолютно не связаны между собой и взаимодействие их невозможно ни при каких условиях. Они, безусловно, могут иногда соприкасаться, и в этом случае реагируют друг на друга, что проявляется в таких явлениях, как «призраки» или «экстрасенсорные ощущения», воздействующие на физическое состояние. Но никогда эти миры не вторгаются друг в друга и никогда не совпадают.

А что касается перепрыгивания из одного мира в другой и обратно...

Гарри представлял собой исключение, некую аномалию — в пространстве Мебиуса он был, словно муха в баночке мази или палка в колесе. Или все-таки исключение подтверждает правило?

Но все это было тогда, когда он обладал телом и формой. А сейчас? Вполне вероятно, что теперь правило обретет наконец подтверждение, уничтожая все несоответствия. Гарри принадлежал этому пространству, он относился уже не к физическому, а к метафизическому миру, а потому должен оставаться именно здесь. Отныне и навеки он обречен носиться по пространству Мебиуса, подхваченный невообразимым и с научной точки зрения невозможным потоком абстрактных сил. Или он уже слился с этим пространством?

Какие ассоциации! Силовые потоки и силовые поля! Ярко-голубые линии жизни, устремленные от порога двери в будущее! Вдруг Гарри кое-что вспомнил и удивился, каким образом это могло оказаться погребенным в дальнем уголке его сознания. Лента Мебиуса не может завладеть им, во всяком случае пока, ибо у него по-прежнему есть будущее. Ведь он видел это собственными глазами!

Если захочет, он может снова убедиться в этом — стоит только отыскать дверь, ведущую в будущее. Или сейчас это сделать окажется не так просто? Что, если пространство Мебиуса предъявит на него свои права в тот момент, когда он пересечет границу времени? Сама мысль о том, чтобы навсегда остаться в будущем была для него непереносимой! Но рисковать не было необходимости, ибо Гарри и так все помнил.

Красная линия жизни приближалась и поворачивала под углом в сторону его и Гарри-младшего голубых линий. Это, конечно, линия жизни Юлиана Бодеску!

А потом нить жизни ребенка резко отделялась и круто сворачивала в сторону от линии жизни его отца и странным образом устремлялась прочь. Должно быть, это произошло в тот момент, когда малыш успешно избежал нападения вампира и впервые в жизни самостоятельно воспользовался пространством Мебиуса. А после... после было еще это странное столкновение...

Возникшая из ниоткуда непонятно чья голубая линия жизни, которая тускнела, рассыпалась, а потом растворилась, соединившись с линией жизни самого Гарри, появившейся вдруг из пустоты. Обе линии будто под воздействием взаимного притяжения склонились друг к Другу, соприкоснулись с ослепительной неоновой вспышкой, а потом слились и последовали дальше как единое целое. На короткое мгновение Гарри ощутил присутствие, точнее, слабый отголосок, чужого разума, но затем он исчез, растворился, и его собственная линия жизни продолжала свой путь уже в одиночестве...

Да, все так, и он узнал, кому принадлежал разум, чей умирающий зов ему довелось почувствовать!

Теперь он был уверен, что должен отправиться на его поиски. С несколько меньшей, чем обычно, быстротой он отыскал дорогу в штаб-квартиру британского отдела экстрасенсорики...

На верхнем этаже здания, где размещалась штаб-квартира отдела, представлявшая собой совершенно обособленный ряд помещений, куда входили кабинеты, лаборатории, личные комнаты и одна общая комната для отдыха, царила суматоха. Пятнадцать минут назад произошло нечто такое, что, несмотря на специфику работы и разнообразие талантов его сотрудников, можно было расценить как событие из ряда вон выходящее. Ему не предшествовали никакие предзнаменования, его приближение не ощутили ни телепаты, ни предсказатели — оно просто произошло и оставило всех обитателей штаб-квартиры в недоумении и растерянности.

«Событием» этим было появление Гарри Кифа-младшего и его матери.

Сначала вышла из строя вся система охранной сигнализации. Индикаторы показали, что посторонние проникли в кабинет верхнего этажа, служивший командным пунктом Алеку Кайлу. Никто, кроме Джона Грива, не входил в тот кабинет с тех пор, как Алек Кайл улетел в Италию, и запертое помещение находилось под охраной. Там никого не должно и не могло быть.

Вполне возможно, конечно, что произошел сбой в сигнализации, но... Потом появились первые признаки, позволившие понять, что именно происходит. Все экстрасенсы одновременно почувствовали присутствие в штаб-квартире мощнейшего биополя постороннего разума. Кто это? Гарри Киф?

В конце концов, открыв дверь в кабинет Алека Кайла, они обнаружили мать и сына, которые, крепко прижавшись друг к другу, лежали в самом центре ковра на полу. Еще никто и никогда не появлялся таким образом, во всяком случае здесь, в отделе экстрасенсорики. Когда сам Гарри Киф навещал здесь Кайла, он был бестелесен, не обладал материальной субстанцией и представлял собой лишь изображение того человека, которым был когда-то. Но эти двое были живыми и дышали. Их телепортировали сюда.

Причина появления Бренды и Гарри-младшего была совершенно ясна — они спасались от Бодеску. А вот каким образом оно стало возможным, предстояло еще выяснить. Ребенок и его мать, а следовательно, и сам отдел экстрасенсорики были в безопасности, и это главное.

Поначалу все решили, что Бренда Киф просто спит, но потом, когда Грив осторожно осмотрел ее и обнаружил огромную шишку на затылке, догадались, что у нее сотрясение мозга. А ребенок... не спал и оглядывался вокруг широко раскрытыми глазенками. Выглядел он несколько озадаченным, но ничуть не испуганным. Лежа в ослабевших руках матери малыш сосал большой палец, и, похоже, с ним все было в порядке.

Осторожно экстрасенсы перенесли неожиданных гостей в одну из спальных комнат отдела, уложили на кровать и вызвали врача. После этого возбужденные сотрудники собрались вместе в оперативной комнате, чтобы обсудить ситуацию. И в это время появился Гарри Киф.

Хотя его появление оказалось для всех полной неожиданностью, оно не вызвало шока, а, скорее, разрядило атмосферу. Произошедшая ранее материализация в определенной степени подготовила всех к этому событию. Можно даже сказать, что его ожидали. Джон Грив как раз уменьшил освещение в оперативной комнате, когда там возникла фигура Кифа. Он выглядел именно так, как все и представляли себе, хотя до этого момента мало кто в отделе имел возможность видеть его: слабо светившийся люминисцентным светом, представлявший собой некое подобие голограммы образ человека.

Джон Грив увидел Гарри последним из присутствующих, ибо тот появился за его спиной. Услышав вздох, вырвавшийся одновременно у всех, бессменный дежурный офицер отдела обернулся.

— Боже мой! — слегка вздрогнув, воскликнул он.

— Нет, — отозвался Гарри, — это всего лишь Гарри Киф. С вами все в порядке?

Грив едва не свалился с подиума, но в последний момент все же сумел удержать равновесие.

— Да, думаю, что в порядке, — ответил он, слегка успокоившись, и поднял вверх руку, призывая возбужденно гудевшую аудиторию к тишине. — Что происходит, Гарри?

— Постарайтесь не пугаться, — обратился ко всем Гарри. Он уже привык произносить эту ставшую почти ритуальной фразу. — Помните, что я всего лишь один из вас.

— Мы не боимся, Гарри, — сумел ответить за всех Кен Лейрд. — Мы просто... проявляем осторожность.

— Я ищу Алека Кайла, — сказал Гарри. — Он уже вернулся?

— Нет, — покачав головой и глядя в сторону, ответил Грив. — И, возможно, никогда уже не вернется. Но ваши жена и сын здесь, с ними ничего не случилось.

Видение Кифа вздохнуло с заметным облегчением. Он понял, насколько глубоко сумел проникнуть ребенок в его сознание.

— Хорошо, — ответил он. — Я знал, что они где-то спрятались, но лучшего места для них, чем это, быть не может...

Горстка экстрасенсов, вставших со своих мест, оказалась возле самого подиума.

— Но... разве не вы... э-э-э... послали их? — озадаченно спросил Грив.

Гарри покачал неоновой головой.

— Это сделал малыш. Он воспользовался пространством Мебиуса и перенесся сюда вместе со своей матерью. Вам следует заботиться о нем как можно лучше, потому что этот ребенок обладает поистине выдающимися способностями. Но сейчас со всякого рода объяснениями можно подождать, ибо есть вещи гораздо более важные. Расскажите мне, что вам известно об Алеке.

Грив поведал все, что знал, а Лейрд добавил:

— Я абсолютно уверен, что он еще там, в особняке, но вижу его... как будто он мертв.

Это было тяжелым ударом для Гарри. Значит, странная тускнеющая, рассыпающаяся, исчезающая линия жизни принадлежит Алеку Кайлу!

— Есть кое-что, что вам будет интересно узнать, — сказал он, заметно волнуясь и торопясь. — И вы имеете полное право знать об этом. Во-первых, Юлиан Бодеску мертв.

Раздался чей-то одобрительный свист, а Лейрд воскликнул:

— Господи! Это просто великолепно!

Но Гарри, отвернувшись в сторону, добавил:

— Гай Робертc тоже мертв.

— А Дарси Кларк? — после минутного молчания спросил кто-то.

— Насколько мне известно, с ним все в порядке, — ответил Гарри. — Вот что: все остальное может подождать, а теперь я должен уйти. Но я уверен, что вскоре мы с вами увидимся.

Он превратился в маленькую светящуюся точку и исчез...

Гарри хорошо знал дорогу к особняку в Бронницах. Но он постоянно ощущал сопротивление пространства Мебиуса, которое стремилось удержать его, не выпустить из своих пределов. Чем дольше он будет оставаться бестелесным, тем труднее ему будет противостоять этому сопротивлению, пока, наконец, он не окажется запертым в вечной темноте чужого для него измерения. Но пока этого не случилось.

Гарри точно знал, что Алек Кайл жив. В противном случае он с легкостью мог бы мысленно связаться с ним и побеседовать, как он делал это, общаясь со всеми мертвыми. Но как он ни пытался, поначалу с надеждой, а потом и со страхом, у него ничего не получилось. Гарри осмелел и стал, действовать более настойчиво, прилагая все усилия к тому, чтобы связаться с разумом Кайла, и вместе с тем надеясь, что потерпит неудачу. Но на этот раз...

Едва лишь Гарри ощутил слабое эхо угасающего разума человека, которого он когда-то знал, его охватил ужас. Это было именно эхо далекого стихающего крика, исчезающего в пустоте. Но и этого Гарри оказалось достаточно, чтобы определить направление и немедленно использовать его в качестве ориентира.

И вдруг... Такое впечатление, что Гарри оказался во власти страшного урагана. Это было похоже на притяжение Гарри-младшего, но только во много раз сильнее, и он не в силах был этому противостоять.

На этот раз Гарри не пришлось бороться с пространством Мебиуса — оно выбросило его целым и невредимым. Он оказался буквально вырванным из него и перенесся...

Непонятно куда!

Хотя и с трудом, Зек в конце концов удалось заснуть, но лишь затем, чтобы несколько часов метаться в постели из-за ужасных видений и кошмаров. Перед самым рассветом она проснулась и стала пристально вглядываться в темноту, озираясь по сторонам в своей скромно обставленной комнате. Впервые с того момента, как она появилась в особняке в Бронницах, это место показалось ей совершенно чужим, а работа никому не нужной, не приносящей ни удовлетворения, ни наград. Ее работа порождала зло, ибо те люди, на которых она работала, были порочны. Под руководством Феликса Краковича все было иначе, но с тех пор как отдел взял в свои руки Иван Геренко... Само это имя вызывало у Зек горечь во рту и неприятные эмоции. Если он официально встанет во главе отдела, ее жизнь здесь станет невыносимой. А уж что касается этого коротышки-убийцы, похожего на жабу, Тео Долгих...

Зек встала, плеснула в лицо холодной водой и спустилась вниз, в подвалы особняка, где располагались экспериментальные лаборатории. Пока она шла по лестнице и коридору, навстречу ей попались дежурный лаборант, работавший ночью, и один из экстрасенсов. Оба почтительно приветствовали ее, но она даже не заметила их, просто проскользнула мимо, целеустремленно двигаясь вперед. Она должна была проявить уважение к человеку, которого вполне можно было бы назвать мертвым.

Войдя в лабораторию, она пододвинула металлический стул, села возле Алека Кайла и дотронулась рукой до его бледного тела. Пульс был неустойчив, грудь едва заметно, неравномерно поднималась и опускалась. Мозг его практически погиб, и менее чем через двадцать четыре часа... Власти Западного Берлина никогда не узнают, кто и каким образом лишил его жизни. Обычное, вполне заурядное убийство.

И она тоже приняла в этом участие. Ее обманули, сказав, что Кайл шпион, враг, секреты которого имеют очень большое значение для Советского Союза. А на самом деле они были чрезвычайно важны только для самого Ивана Геренко. В разговоре с этим больным существом она пыталась защищаться, искала какие-то оправдания, когда он заявил, что она тоже приложила руку к убийству. Но перед собственной совестью ей не было оправданий.

О, для Геренко и для тысяч таких, как он, читающих только рапорты и донесения, все было очень просто. Зек же читала мысли, а это совсем другое дело. Сознание, мозг — это не книга, которая описывает эмоции и редко позволяет пережить их. Для телепата эмоция представляет собой нечто реальное, обладает не меньшей властью и воздействует на него не слабее, чем любая рассказанная история. Зек не просто прочитала украденный дневник Алека Кайла, она прочувствовала его жизнь. И помогла украсть ее у него.

Можно допустить, что он действительно был врагом, поскольку служил чужой стране, с совершенно иным строем и укладом жизни. Но говорить об угрозе с его стороны? В высших эшелонах власти, конечно, были люди, которые мечтали увидеть Россию ослабленной, покорившейся. Но Кайл не относился к числу милитаристов и не собирался разрушать устои коммунистического общества. Нет, он принадлежал к тем гуманистам, которые склонны считать, что все люди — братья, или, во всяком случае, должны быть таковыми. Его единственная цель состояла в том, чтобы достичь равновесия, а работа в британском отделе экстрасенсорики во многом была сродни той, которую выполняла Зек здесь. Они могли бы в дальнейшем вместе решить множество серьезных проблем. Но где же теперь Алек Кайл? Нигде! Тело его по-прежнему находится в этой комнате, но его мозг, высокоразвитый разум, умер, исчез навсегда.

Затуманенными глазами Зек огляделась, остановив взгляд на стоявших вдоль стен приборах. Вампиры? Их много в мире! Взять, например, эти приборы, которые вытягивают из человека все знания и уничтожают их навсегда. Но машины никогда не испытывают чувства вины — это эмоции, свойственные только людям...

Зек приняла решение: если имеется хоть малейшая возможность, она найдет способ навсегда избавиться от отдела экстрасенсорики. Ведь и прежде бывали случаи, когда телепаты вдруг утрачивали свой дар. Так почему с ней не может произойти то же самое? А если ей удастся выйти из игры, убедить Геренко в том, что она уже не способна приносить пользу его мерзкой организации, тогда...

Размышления Зек были неожиданно прерваны... Лежавшие на запястье Кайла пальцы вдруг ощутили, что пульс стал ровным и сильным, грудь двигалась вверх и вниз вполне ритмично, а его мозг... его разум!..

Нет, это был уже чей-то другой разум! От него исходили на удивление мощные психологические волны. И дело здесь было вовсе не в телепатии — такого Зек еще никогда не приходилось ощущать. Что бы это ни было, его воздействие было необыкновенно сильным. Она отдернула руку и вскочила на ноги, которые вдруг стали ватными. Хватая ртом воздух, она не сводила глаз с человека, лежавшего перед ней на столе. Его мысли, поначалу несколько сумбурные, пришли в порядок.

— Это не мое тело, — размышлял Гарри Киф, не подозревая о том, что его подслушивают, — но оно свободно и вполне мне подходит. У вас впереди не может быть ничего, Алек, но у меня еще есть шанс, вполне реальный шанс для Гарри Кифа. Господи, Алек, где бы вы ни были сейчас, умоляю, простите меня!

Его личность была совершенно ясна Зек, и она знала, что не ошибается. Ноги у нее подгибались. Вдруг лежащий на столе человек — кем бы или чем бы он ни был — открыл глаза и сел. Это была последняя капля, переполнившая чашу. На мгновение Зек потеряла сознание и рухнула на пол. Этого оказалось достаточно, чтобы человек успел спустить ноги на пол и встать на одно колено возле нее. Она чувствовала, как он быстро растирает ей запястья, ощущала тепло его рук на своей вдруг похолодевшей коже. Его живые, теплые, сильные руки!

— Меня зовут Гарри Киф, — сказал он, увидев, что веки ее задрожали и глаза приоткрылись.

Общаясь с британскими туристами в Закинтосе, Зек научилась немного говорить по-английски.

— Я... я знаю, — ответила она. — И я... я сошла с ума!

Он посмотрел на нее, оглядел серую униформу сотрудника отдела с одной желтой полосой на груди, потом обвел глазами помещение со множеством приборов и инструментов и наконец удивленно взглянул на свое обнаженное тело. Да, теперь это было его тело.

— Вы имели ко всему этому какое-то отношение? — укоризненно спросил он.

Зек поднялась и отвела глаза. Ее все еще трясло, и она сомневалась в том, что находится в здравом уме. Казалось, что он прочел ее мысли, но Гарри просто догадался.

— Нет, — сказал он, — вы не сошли с ума. Я именно тот, о ком вы думаете. И я задал вам вопрос: это вы разрушили и уничтожили мозг Алека Кайла?

— Я принимала в этом участие, — призналась она. — Но не с помощью... всего этого, — она кивнула в сторону приборов, а потом вновь посмотрела в лицо Гарри. — Я телепат, и читала его мысли, в то время как...

— В то время как их стирали? Зек опустила голову, но потом вновь подняла глаза и смахнула слезы.

— Зачем вы пришли сюда? Они убьют и вас тоже! Гарри взглянул на себя, и до него наконец дошло, что он совершенно голый. Поначалу у него было ощущение, что на нем просто другая одежда, но теперь он увидел, что это обнаженное тело — его тело.

— Вы не подняли тревогу, — сказал он.

— Я еще вообще ничего не сделала, — беспомощно пожала она плечами. — Возможно, вы не тот, за кого себя выдаете, а я сошла с ума.

— Как вас зовут? Зек представилась.

— Послушайте, Зек, я уже был здесь раньше, — сказал Гарри. — Вы знаете об этом?

Она кивнула. Ей было прекрасно известно о том, что он приходил сюда, и о разрушительных последствиях его визита.

— Что ж, сейчас я должен уйти, но я еще вернусь Возможно, скоро. Слишком скоро, чтобы вы успели что-либо предпринять. Если вы наслышаны о том, что здесь произошло в прошлый раз, послушайтесь моего совета! Бегите отсюда. Куда угодно, только не оставайтесь здесь. Когда я вернусь, вас здесь быть не должно. Вы понимаете меня?

— Уйти! — Зек была близка к истерике, она чувствовала, что из груди вот-вот вырвется неудержимый смех. — Вы полагаете, что сумеете куда-либо скрыться, Гарри Киф?

Надеюсь, вы знаете о том, что находитесь в самом центре России! У вас нет ни единого шанса...

Но шансы все-таки были. Ибо Гарри исчез...

Очутившись в пространстве Мебиуса, Гарри выкрикнул имя Карла Квинта и тут же услышал ответ.

— Мы здесь, Гарри! Мы знали, что рано или поздно ты придешь к нам.

— Мы? — сердце у Гарри упало.

— Я, Феликс Кракович, Сергей Гульхаров и Михаил Волконский. Тео Долгих убил всех нас. Вы, конечно же, знакомы с Феликсом и Сергеем, но с Михаилом еще не встречались. Он вам понравится. Это действительно сильная личность! Кстати, как дела у Алека? Ему удалось исполнить все, что было задумано?

— Его дела такие же, как ваши! — ответил Гарри, направляясь на звук голоса Квинта.

Он появился из бесконечности ленты Мебиуса возле самых руин замка Фаэтора Ференци в Карпатах. Было около трех часов ночи, светила луна, по небу плыли облака, и на широком выступе скалы плясали таинственные тени. Ветерок, дувший с украинских равнин, холодил обнаженное тело.

— Значит, Алек тоже влип, — в голосе Квинта слышалась печаль. — Может быть, нам удастся отыскать его, — со вздохом, но и с оттенком радости добавил он.

— Нет, — ответил Гарри. — Не думаю, что вам когда-либо посчастливится найти его. И кому-либо другому тоже, — он подробно объяснил им, что произошло.

— Вам придется выдержать бой, Гарри, и справиться со всеми трудностями, — сказал Квинт, когда Киф закончил рассказ.

— Ничего уже нельзя исправить, — ответил Гарри. — Но мы можем отомстить. В прошлый раз я лишь предупредил их, но теперь сотру с лица земли. Полностью уничтожу! Вот почему я пришел сюда — хочу собраться с силами. Убийство — не моя стихия. Мне приходилось отнимать у людей жизнь, но это всегда было тяжелым испытанием. Я предпочитаю, чтобы мертвые относились ко мне с любовью.

— Большинство из нас всегда будут любить вас, Гарри, — произнес Квинт.

— После того, что произошло тогда в Бронницах, я не был уверен, что в состоянии буду сделать это снова, — продолжал Гарри. — Но теперь уверен, что смогу.

— Я не имею права даже пытаться остановить вас, Гарри, — вступил в разговор молчавший до сих пор Феликс Кракович, — но среди тех, кто работает в особняке, есть и хорошие люди, — Такие, как Зек Фонер?

— Да, она тоже относится к их числу.

— Я уже предупредил ее, чтобы она уходила. Думаю, она последует моему совету.

— Что ж, спасибо и за это...

Гарри явственно услышал его вздох и, можно сказать, увидел, как Кракович кивнул головой.

— А теперь, я думаю, пришла пора действовать, — сказал Гарри. — Карл, может быть, вы знаете, имеет ли отдел экстрасенсорики в своем распоряжении бризантные взрывчатые вещества?

— А почему бы и нет, — ответил Квинт. — При наличии времени отдел экстрасенсорики имеет возможность получить все, что угодно.

— Гм-м-м... — пробормотал Гарри. — Я надеялся справиться с задачей достаточно быстро. Возможно, даже сегодня вечером.

— Гарри, насколько я понял, вы намерены добраться до того маньяка, который убил нас? — заговорил Михаил Волконский. — Если так, я, быть может, сумею вам помочь. За свою жизнь я подготовил множество взрывов. Главным образом я использовал гелигнит, но имел дело и с другой взрывчаткой. В Коломии есть склад, где хранятся взрывчатые вещества. Там же имеются и детонаторы. Я могу объяснить вам, как ими пользоваться.

Гарри кивнул, поудобнее устроился на обломке каменной стены возле самого края ущелья и мрачно улыбнулся.

— Продолжайте, Михаил, — обратился он к Волконскому. — Я вас внимательно слушаю...

Что-то заставило Ивана Геренко проснуться. Он не мог точно определить, в чем дело, но чувствовал, что что-то не так. Он быстро оделся и по интеркому вызвал дежурного офицера, спросив, что случилось. Судя по всему, ничего не произошло. Тео Долгих должен был вернуться с минуты на минуту.

Геренко отключил интерком, выглянул в огромное выпуклое окно кабинета, стекла в котором были пуленепробиваемыми, и вдруг замер, затаив дыхание. В темноте, освещенная лунным светом, двигалась чья-то фигура... Женщина! Она шла крадучись, постепенно удаляясь от главного здания. На женщине поверх униформы был надет плащ, но Геренко сразу узнал ее. Зек Фонер!

Она шла по узкой подъездной дороге. Другого пути у нее не было, поскольку все вокруг было заминировано и затянуто колючей проволокой. Зек старалась двигаться легко и непринужденно, однако в ней все же чувствовалась напряженность. Она, должно быть, попросила разрешения выйти под предлогом того, что не может уснуть. А может быть, она в самом деле страдает бессонницей и вышла просто прогуляться, подышать свежим ночным воздухом. Геренко фыркнул. Ну да, как же! Далеко же она отправилась! Вполне вероятно, прямо в Москву, к Леониду Брежневу!

Он быстро спустился по каменным ступеням винтовой лестницы, взял у вахтера ключи от служебной машины и бросился вдогонку. Над головой послышался шум вертолета, приближавшегося с запада. Похоже, возвращается Тео Долгих. И он, конечно, приведет веские доводы в свое оправдание за устроенный шум и кутерьму, о которых он говорил по телефону.

Проехав две трети пути до окружавшей особняк массивной стены, Геренко, наконец, догнал девушку, снизил скорость и остановился. Она улыбнулась, прикрывая глаза от слепящего света фар, но когда увидела за рулем скорченную фигуру, улыбка ее тут же погасла.

Геренко опустил окно машины.

— Куда это вы собрались, моя дорогая? — спросил он...

Десятью минутами ранее Гарри вышел из пространства Мебиуса и очутился в помещении одной из огневых точек особняка. Он бывал здесь и прежде, поэтому хорошо знал расположение всех шести точек, а также то, что люди здесь появляются только в случае объявления тревоги.

Учитывая, что тревогу могут объявить в любой момент, едва лишь обнаружат отсутствие Алека Кайла, он положил в карман плаща заряженный автоматический пистолет, который прихватил на артиллерийском складе в Коломии.

На плечах он нес объемную, похожую на сардельку сумку, весившую не менее ста фунтов. Поставив сумку на пол, он расстегнул молнию и достал оттуда обернутую металлической сеткой «головку сыра», так он их называл. «Головок» была дюжина, и они действительно напоминали мягкий серый сыр, правда пахли несколько похуже. Он положил ультрамощную пластиковую мину на опечатанный ящик с боеприпасами и снаряжением, установил часовой механизм и поставил интервал времени на десять минут. Вся процедура заняла не более тридцати секунд, как показалось Гарри, — часов у него не было. После этого он направился в следующую огневую точку и проделал там то же самое, установив интервал на девять минут, и так далее...

Менее чем через пять минут он был уже внутри самого особняка, где продолжил свое дело. Сначала он направился в лабораторию и возник прямо возле операционного стола. Ему странно было думать, что менее трех четвертей часа тому назад он (да, теперь это был «он») еще лежал на этом столе. Вспотев от волнения, он сунул очередную порцию пластиковой взрывчатки в щель между двумя мерзкими приборами, с помощью которых был уничтожен мозг Алека Кайла, подсоединил детонатор и, подхватив заметно полегчавшую сумку, переступил порог двери Мебиуса.

Появившись в коридоре жилой части здания, он буквально нос к носу столкнулся с совершающим обход дежурным охранником. Человек выглядел очень усталым и, опустив плечи, уже в пятый раз за ночь семенил по коридору. Вдруг он поднял взгляд и увидел Гарри. Рука охранника немедленно метнулась к пистолету.

Гарри не знал, как отреагирует новое тело на физическое насилие, и теперь ему предстояло выяснить это. О своих способностях он узнал много лет назад от одного из первых своих друзей среди мертвых — от «сержанта» Грэхема Лейна, бывшего учителя физкультуры в школе, где учился Гарри. Он погиб, пытаясь взобраться на одну из прибрежных скал. «Сержант» научил его многому, и Гарри не забыл его уроков.

Выбросив вперед руку, он крепко схватил руку охранника, уже достававшую пистолет, и прижал ее к кобуре. Одновременно он ударил его коленом в пах и нанес мощный удар в лицо. Охранник тихо вскрикнул и отключился.

Гарри оставил еще один заряд прямо здесь, в коридоре, и с досадой заметил, как сильно дрожат у него руки и как обильно он потеет. Его интересовало, сколько времени у него осталось, не рискует ли он попасть в им же самим организованную ловушку.

Он совершил еще один прыжок — в помещение дежурного и, едва успев появиться, так сильно ударил дежурившего на посту офицера, что тот мгновенно свалился со своего крутящегося стула, не успев даже поднять взгляд.

Пристроив последний пакет со взрывчаткой прямо на столе, между радиопереговорным устройством и пультом управления, Гарри подсоединил детонатор, выпрямился... и оказался прямо перед смотрящим на него в упор дулом автомата Калашникова!

Он не заметил, что за высокой стойкой дремал в кресле молодой охранник. О том, что он спал, можно было догадаться по его зевающему рту и затуманенным глазам. Звук падения дежурного офицера, по всей вероятности, разбудил его. Гарри не знал, насколько охранник успел прийти в себя, но понимал, что попал в серьезную переделку. Последний детонатор установлен на интервал всего лишь в одну минуту.

Охранник озадаченно попытался что-то спросить у него по-русски, но Гарри лишь пожал плечами и, сделав сердитое лицо, указал на что-то за спиной у молодого солдата. Это был старый трюк, но именно древние уловки чаще всего и срабатывают. Так произошло и на этот раз. Охранник резко обернулся и отвел в сторону дуло автомата...

Когда он повернулся обратно, Гарри уже не было в комнате. Он исчез как раз вовремя, ибо десять минут истекли...

Огневые точки взлетели на воздух, как фейерверк. Бетонные стены рассыпались на мелкие кусочки. Первый взрыв, точнее, не сам взрыв, который на большом расстоянии был едва ощутим, а яркая вспышка застала Зек в тот момент, когда она собиралась сесть в машину Геренко. Она застыла на месте, а потом отступила назад. Послышались страшный треск и грохот, и земля дрогнула. Последующие толчки оказались гораздо ощутимее. Противопехотные мины, расставленные по всей окрестной территории, начали рваться одна за другой, взметая в воздух фонтаны земли и торфа. Это было похоже на авиационную бомбежку.

— Что это? — Геренко обернулся и не мог поверить своим глазам. — Огневые точки! — он заслонил глаза от нестерпимо яркого света.

— Гарри Киф! — тихо, будто про себя, вскрикнула Зек.

И тут взорвалось главное здание. Массивные каменные стены его будто выгнулись наружу, потом треснули и рассыпались — за ними полыхало пламя! На этот раз Зек ощутила взрыв. Ее швырнуло на дорогу, а руки, которыми она прикрывала лицо, обдало жаром.

Особняк в Бронницах медленно оседал и рассыпался на глазах, словно песчаный замок, омытый первой волной прилива. Внутри бушевал поистине вулканический огонь, во все стороны летели искры. Верхние этажи здания и башни обвалились, но новый взрыв взметнул в небо их осколки. Когда особняк практически превратился в руины, раздался последний и самый мощный взрыв в том месте, где располагалось помещение дежурного, внесший немалую лепту в тотальное разрушение.

К этому времени Зек уже сидела в машине рядом с Геренко. Они почувствовали сильный толчок сзади, двинувший автомобиль вперед, уши заложило от нестерпимого грохота, а яркое пламя пожара заставило их зажмуриться. Сияющий огненный шар превратил местность вокруг в черно-белый негатив, и ночью стало светло, как днем. Постепенно огонь начал стихать, и не оставалось никаких сомнений в том, что особняк в Бронницах больше не существует.

Осколки его в виде мелких камней и огромных блоков продолжали падать на землю. В лунном свете к небу поднимался черный дым, внутри руин не стихало пламя. Несколько темных фигурок метались словно искалеченные мухи, пытаясь вырваться из этого ада.

Ошеломленный, оглушенный Геренко попытался завести мотор машины, но безуспешно. Он вышел и приказал выйти Зек. Вертолет, который при первом же взрыве резко отвернул в сторону, сделав круг, начал снижаться и со стуком приземлился на дороге возле внешней стены. Тео Долгих, что-то коротко бросив на ходу пилоту, выскочил из него и бегом направился к ним. Зек Фонер и Геренко пошли ему навстречу.

— Это вам за Алека, — тихо произнес Гарри Киф. Стоя в тени наружной стены, он видел, как трое направились к вертолету. Он внимательно наблюдал за двумя мужчинами, один из которых лишь внешне обладал человеческой оболочкой, а другой напоминал скорее странное неуклюжее животное, и за тем, как они грубо втолкнули в вертолет молодую женщину. Машина поднялась в воздух, и Гарри остался один на один с темнотой ночи и тем кошмаром, который он сотворил своими руками. Но на фоне рвущихся к небу языков пламени перед его глазами по-прежнему стояли эти двое. Гарри не знал, кто они, но интуиция подсказывала ему, что они больше, чем кто-либо другой, заслуживали того, чтобы погибнуть в пламени.

Ему придется поговорить о них с Карлом Квинтом и Феликсом Краковичем...