"Закулисные игры" - читать интересную книгу автора (Джеф Рона)

Глава 4

Шальной Дедди, или Мойша Феллин, принимал ванну в номере гостиницы в Атлантик-Сити в компании надувной игрушечной Рыбы — копии персонажа его шоу и четырнадцатилетней девочки по имени Марси, которая накануне вечером зашла к нему за кулисы попросить автограф. Марси была высокой загорелой блондинкой со стройными ногами и изящными руками, покрытыми легким платиновым пушком. Сейчас, вся облепленная пузырьками воды и пеной, с поднятыми наверх волосами и несколькими выбившимися мокрыми локонами, она казалась Дедди красивейшей из девушек. Он подтолкнул к ней надувную рыбку, и она, хихикая, отпасовала ее обратно.

Газированная вода с пеной — последнее пристрастие Дедди. Она давала ощущение чистоты и свежести без всякого мыла. И запах был изумителен. Они принимали ванну уже сорок пять минут под звуки рок-н-ролла, доносившегося из радио. Они дурачились и бросались друг в друга пеной. Игрушечная Рыба казалась еще одним членом их компании. У Марси был прелестный смех и добрые голубые глаза. Она безумно понравилась Шальному Дедди с первого же взгляда. Уже через несколько мгновений он покупал ей заварной крем, потом отвел ее на выставку «Хотите верьте, хотите — нет», после чего она совершенно спокойно отправилась к нему. Он отключил телефон, так как был уверен, что Элейн не даст ему покоя, как только узнает, что следующее шоу будет записываться и он не собирается возвращаться.

О двух вещах Дедди определенно не хотелось сейчас думать: первое — это Элейн с ее отвратительным характером, а второе — предстоящий день рождения. Сорок лет! Он сказал Марси, что ему тридцать пять. Он всем так говорил. Как страшно — стареть, особенно когда все еще ощущаешь себя подростком. Он смеялся над тем же, над чем смеются дети. А общаться с равными себе по возрасту ему было скучно и тоскливо. Вот Либра, к примеру. Ему до смерти было скучно с Либрой. Либра всегда так цинично говорил о девочках, утверждая, что будь он на месте Дедди, то воспользовался бы всеми его малолетними поклонницами. У Либры не было ни души, ни чувств. — У меня вся кожа сморщилась, — сказала Марси. — А у тебя?

— Какой ужас! — воскликнул Дедди и выскочил из ванной, чтобы осмотреть свое тело. — Нигде я не сморщился. А ты что, сморщилась?

Марси оглядела свое стройное тело, потом выпрыгнула из ванной и начала отряхиваться стоя на коврике как щенок после купания.

— Нет, — рассмеялась она. — Все на месте. — И она вытащила из ванной Рыбу. — Мы ей тоже не дадим скукожиться.

— Можешь забрать ее себе, если хочешь, — сказал Дедди.

— Правда? Как классно! — Марси прижала к себе резиновую Рыбу. — Но ты мне нравишься еще больше. Ты еще более классный.

— Меня ты не сможешь забрать, — с легкой укоризной ответил Дедди. — А так ты можешь? — У него была игрушка, подбрасывающая шарик от пинг-понга, который затем попадал в сетку. Спусковым механизмом было трудно управлять. Он поиграл немного, демонстрируя его работу, и предложил попробовать Марси.

— У меня ничего не получается»! — воскликнула девочка со смехом.

Он поставил ее перед огромным зеркалом в спальне и стал ее учить, но Марси совершенно не было свойственно чувство времени, еще хуже обстояло дело с координацией движений, и ей ни разу не удалось поймать шарик. В конце концов она разозлилась и запустила шарик в Дедди, попав тому в ухо. Он восторженно закричал и кинул шарик в Марси, но она уклонилась. А потом они начали носиться по всей комнате, кидаясь друг в друга всем, что попадалось под руку: подушками, журналами, игрушками, тапочками и ее бюстгальтером.

— Где ты так прекрасно загорела, Марси?

— Ездила на каникулы во Флориду. В Форте Лодердейл множество парней. Нам было так весело. — Она на секунду стала серьезной. — Дедди, скажи мне честно. Никто не знает, у тебя есть жена или нет?

— Конечно, я женат, — ответил Дедди. — Я же взрослый. А взрослые всегда женаты.

— Вот тоска! — протянула девочка.

— Угу, тоска смертная, — согласился Дедди.

— А она тебе нравится? Твоя жена?

— Да, она хорошая.

— И сколько ей лет?

— Восемьдесят семь, — сказал Дедди и бросил Марси на кровать.

Та залилась смехом и ударила Дедди подушкой.

— Она такая же старая, как ты?

— А что, я выгляжу на восемьдесят семь?

— Сколько ей все-таки?

— Двадцать шесть.

Марси передернула плечами. Ей стало скучно.

— Я умираю от голода, — заявила она.

— И я. Сейчас закажу завтрак.

Он позвонил в ресторан и заказал два гамбургера с соусом чили и две банки колы. Потом подумал и добавил жареной картошки и мороженое под шоколадом.

— Это мой любимый завтрак, — сказала Марси.

— И мой, — согласился Дедди.

— А откуда у тебя столько игрушек? — спросила она.

— Устроители игрушечного шоу присылают мне множество образцов. — А мы пойдем туда посмотреть?

— А ты хочешь?

— Не особенно, — сказала она, наморщив носик. — Давай лучше посмотрим телевизор. Скоро тебя будут показывать.

Шальной Дедди посмотрел на часы. Они продурачились все утро и часть дня. Шоу должно было начаться через десять минут. Он выключил радио и включил телевизор.

— Мне нравятся твои программы, — сказала Марси. — Я каждый день смотрю их после школы. А сегодня я вообще в школу не пошла. Интересно, они позвонят моим родителям? — Накануне она позвонила родителям и предупредила, что переночует у подружки.

— Будут неприятности?

— Не-а, — протянула она.

У нее-то неприятностей не будет, а вот у него… Элейн его убьет. По правде говоря, он здорово боялся Элейн. Она была такой крутой, а когда выпивала, что теперь происходило каждый вечер, так вообще становилась неуправляемой. Она рыдала, а несколько раз даже набрасывалась на него с кулаками. Но больше всего он боялся, когда она начинала орать. Тут равных ей не было. Она могла уцепиться за любой повод. Даже трудно было представить, что когда-то она была такой нежной.

Люди менялись. И совсем не так, как меняются дети, когда растут, как, например, его дети, наблюдать за которыми было одно удовольствие. От того, как менялись взрослые, становилось страшно. Они делались подлыми, нервными. Он видел это на примере своей старшей сестры Рут, которая воспитывала его после смерти родителей. Она была такая красивая и добрая, а потом выросла, вышла замуж и превратилась в занудную сплетницу, как и все остальные домохозяйки по соседству. Ее муж, Берни, работал в фирме по производству булавок для галстуков, и когда они переехали в Скарсдейл, Рут как с цепи сорвалась. Застелила весь дом огромными белыми коврами, покрыла все сверху полиэтиленом, и всякий раз входя в комнату, надо было снимать обувь. Она постоянно знакомила Шального Дедди с незамужними, либо разведенными или овдовевшими соседками, которые как две капли воды походили на нее саму. Она ненавидела всех его жен. И она с Берни продолжала называть его Мойша. «У меня был один Дедди, — заявляла она, — и это был не ты»[5].

Вот уж Рут порадуется, если узнает о его проблемах с Элейн. Сразу начнет свою песню: «Я тебе говорила» и будет повторять это, пока у него голова не начнет трещать. Казалось его жены начинали ей нравиться только тогда, когда он с ними разводился и они находили себе нового мужа. Тогда она начинала вспоминать их и сравнивать с новой. Он терпеть не мог обеды у Рут. От ее нытья у него начиналось несварение желудка, хотя и ее стряпни было достаточно, чтобы его вызвать.

— Вот он! — завизжала вдруг Марси. Она сидела перед телевизором скрестив ноги и соорудив себе из простыни подобие сари. — Я обожаю его! Правда здорово?

— Это я, — уточнил Шальной Дедди.

Действительно на экране был он. Шоу, записанное за день до этого. Он отлично выглядел, — никому даже в голову не могло приди, что на следующей неделе ему исполнится сорок.

— Ш-ш-ш, — неодобрительно зашипела Марси.

— Но это же я, — повторил Дедди, начиная ощущать себя лишним, побежденным своим собственным экранным изображением.

Марси тупо посмотрела на него.

— Может ты помолчишь, а то я пропущу все шутки.

Дедди достал из шкафа халат и натянул его на себя. Ему вовсе не хотелось смотреть шоу, он и так знал в нем каждое слово. Шоу это шоу, это — его работа, и когда она закончена, можно передохнуть. Он никогда не получал удовольствия от собственной славы. Он иногда секунду-другую смотрел свои передачи, но только, чтобы удостовериться, что хорошо выглядит. На этом его интерес иссякал. Принесли завтрак и Шальной Дедди расписался в счете, скромно придерживая дверь и заслоняя собой сидящую на полу Марси.

— А можно мне ваш автограф? — попросил посыльный.

— Я уже подписал тебе счет, — ответил Дедди.

— Нет, я хочу свой собственный.

— Ну так оставь счет себе. — Хитро предложил Дедди и оба расхохотались. Он чиркнул свою подпись на клочке бумаги, который протянул ему парнишка.

— Ой, это же вы, на экране, — заметил тот, изгибая шею и заглядывая в комнату. Дедди постарался заслонить собой обзор. — Интересно, что ощущаешь, когда видишь себя на экране.

— Это как отражение в зеркале, — ответил Дедди. И парень снова рассмеялся.

Как только посыльный ушел, Дедди захлопнул дверь и провозгласил:

— Завтрак прибыл.

— Ш-ш-ш.

Он взглянул на гамбургеры, чувствуя себя покинутым, открыл банку с колой и уселся с ней перед семнадцатидюймовым экраном, мечтая, чтобы шоу поскорее закончилось. Потом он поковырялся в жареной картошке. Он терпеть не мог есть в одиночестве, а еще больше он ненавидел остывшую еду. Если Марси не присоединиться к нему, то ему либо придется есть одному, либо все холодное. Это его угнетало. Он развернул гамбургер и всунул его Марси в руку. Она взяла его не взглянув и как лунатик поднесла его ко рту. Не отрывая глаз от экрана. Даже «спасибо» не сказала.

— Эй, я голоден, — сказал он, стараясь придать бодрость своему голосу. Она, казалось, ничего не слышала. — Эй! У меня в гамбургере рыбная кость! — Никакого ответа. Он положил недоеденный гамбургер на телевизор, чтобы он не остыл и с мрачным видом забрался на кровать, прихватив с собой банку колы, и размышляя не попробовать ли успеть на Выставку Игрушек до ее закрытия. В его присутствии торговля пойдет в два раза бойчее. Он получал неплохой доход от игрушек — Рыбы, Крошки Анджелы и Мыши-Альфонсы. Либра умел делать деньги. Дедди задумался о ночном шоу. Хорошо ли оно пойдет? Он собирался использовать кое-что из того, что делал и в дневных шоу. Ничего другого он просто не мог придумать. Он надеялся, что Либра окажется прав, и ночью удастся собрать в два раза большую аудиторию, чем днем. Он запишет все программы в присутствии зрителей. Наверное, продолжит делать и дневные программы. Он уже к ним привык. Забавно было думать, что он, клоун из Ист-Сайда, развлекавший своих соседей всякими импровизациями, станет миллионером и обладателем многочисленных спонсоров. Либра сказал, что он станет миллионером. Тогда он сможет купить себе необитаемый остров, будет расхаживать там голым с утра до ночи, пить кокосовый сок, есть бананы и плавать в океане, когда захочется. У него будет шалаш на дереве, о котором он всегда мечтал в детстве. Он встретит красавицу и подарит ей только что найденную раковину. Она молча возьмет ее, улыбнется и поведет за руку в джунгли, где они вместе опустятся на землю. У нее будут длинные черные волосы и она тоже будет обнаженной. Она совсем не будет походить на Элейн. Он подумал об Элейн. Она выросла за время их брака. Не повзрослела, а просто стала выше ростом. И еще научилась командовать. Кто мог тогда это предсказать? Ему никто не говорил, что шестнадцатилетние девчонки могут еще подрасти. Теперь она была на два дюйма выше него. И еще считает, что стала страшно образованной только потому, что вышла замуж за телезвезду. Даже французский начала изучать. Это, конечно, не так уж и плохо, только она на людях все время говорила по-французски, чтобы произвести впечатление на окружающих. Чашу его терпения переполнила попытка Элейн поговорить по-французски с несчастным пуэрториканским официантом.

После этого все, что бы ни сделала Элейн, приводило его в бешенство. Она покупала шестисотдолларовые платья, зная, что он не сможет оплатить их. Засунула их дочку во французский детский сад. А потом стала увиваться вокруг Лиззи Либры, которая ей в матери годится, и вообще просто шлюха. Уж он-то это знал, так как сам однажды оказался в постели с Лиззи, когда на одной грязной вечеринке поссорился с Элейн. Лиззи была не в его вкусе, но она была такой миниатюрной в своей детской одежде, что на мгновение в приступе безумия и одиночества, он представил ее себе маленькой девочкой. А Лиззи постоянно преследовала его и постоянно строила ему глазки из-под своих накладных ресниц. Он не выносил искусственные ресницы на взрослых женщинах. Они от этого выглядели еще старше. Но Лиззи взяла его за руку и потащила в одну из спален прямо с вечеринки, когда Элейн хлопнула дверью и удалилась.

— Ты — мой кумир, — произнесла она, запирая дверь на ключ. В этом не было кокетства, скорее — тоска. И ему стало ее жалко. Она источала такую неудовлетворенность, как будто ее вообще никогда не любили. Ему стало ее жалко. Бедная маленькая Лиззи. В этот момент она показалась ему страшно привлекательной. Ее светлые волосы были распущены и падали на маленькое розовое платье. Она сняла очки и посмотрела на него огромными голодными близорукими глазами.

— Ты — самое великое достижение со времен изобретения хлеба, сказала она ему. И тогда он сделал это на чужой постели. А потом ему стало так стыдно и страшно возвращаться в компанию где был ее муж и их с Элейн друзья, что он не мог даже смотреть, не то что разговаривать с ней.

А она была счастлива как жаворонок. Вся пузырилась от счастья, как бутылка с минералкой. Он никогда не видел, чтобы женщина приходила в такой экстаз после постели. Может все дело в нем? Но он, никогда не считал себя героем-любовником. Так… обычный парень. Она ведь даже не кончила. Странная она женщина! Потом он до смерти боялся, что Лиззи что-нибудь скажет Элейн, они ведь были так близки. Но очевидно Лиззи молчала. Элейн была самой ревнивой женщиной на свете, но про Лиззи она никогда ничего не говорила, даже не намекала.

В дверь снова позвонили. Он взглянул на Марси, которая зачарованно сидела перед телевизором, и с облегчением понял, что шоу заканчивается, после чего направился к двери. Это был посыльный.

— Вам телеграмма, сэр.

Шальной Дедди расписался на бланке и дал чаевые мальчику, захлопывая дверь перед самым его носом. Парень так обрадовался, получив целый доллар, что, похоже, даже не узнал его. Боже, какое облегчение!

Благополучно вернувшись в комнату, Дедди улыбнулся, увидев, что Марси выключила телевизор. Она подбежала к нему, забралась ему на колени и прижалась своей щекой к его.

— Ты самый замечательный! — выдохнула она.

— Давай-ка посмотрим, что пишут в телеграмме, — ответил Шальной Дедди, делая безразличный вид из-за того, что она так долго не обращала на него внимания.

Он распечатал телеграмму. «Клуб ваших поклонников из Кью-Гардена желает вам успехов в Атлантик-Сити. Мы любим вас. Мишель, Донна и Барри». — Они все знают, — сказал он.

— Как хорошо, что я живу здесь, — сказала Марси. — Иначе, я бы никогда с тобой не встретилась.

— Ты, наконец, хочешь свой гамбургер?

— О, да! — воскликнула она с энтузиазмом.

— Отлично. Он у тебя в руке.

Она посмотрела на него.

— Но он уже холодный и невкусный.

— Сама виновата. Можешь съесть половину моего.

Он разделил с ней теплый гамбургер, дожидавшийся их на теплой крышке телевизора. Они с удовольствием принялись за еду, громко чавкая, поливая гамбургер соусом чили, и запивая его колой. Мороженое, которое он по глупости тоже поставил на телевизор, растаяло, и они смешали его с колой, и получился отличный коктейль.

— Обожаю готовить, — сказал Шальной Дедди.

— Да? Ты умеешь готовить?

— Да, всякое такое, как например содовая с мороженым.

Она хихикнула.

— Ты глупый. Обожаю тебя!

— А я тебя, — с серьезным видом ответил Дедди.

— Правда? — она смутилась. — Знаешь, я не сказала тебе, но у меня уже есть мальчик. Его зовут Хави. Я с ним постоянно встречаюсь.

— Ну и что. А у меня есть жена. Я тоже с ней постоянно встречаюсь.

— Хави не будет возражать. С тобой это не считается изменой. Ты ведь феномен.

— Но ты лучше все равно ничего ему не говори, — посоветовал Дедди.

— Не скажу, если и ты ничего не расскажешь своей жене.

— О, торжественно клянусь ничего ей не говорить.

— Мы еще когда-нибудь увидимся?

— Давай не будем говорить об этом, — ответил Дедди. — У нас впереди еще целый вечер.

— А когда ты возвращаешься?

— Должен сегодня ночью.

— А ты не можешь задержаться?

— Мне нужно работать.

— Если мне удастся сэкономить, то на весенние каникулы обязательно приеду в Нью-Йорк посмотреть твою новую программу. Ты тогда будешь разговаривать со мной?

— Ну конечно же, — ответил Дедди, целуя ее золотистую шелковую макушку. — Я всегда буду с тобой разговаривать. Только ты держи себя в руках и притворяйся обычной поклонницей.

— Ну конечно же, — невозмутимо сказала Марси.

Дедди стало страшно. Он надеялся, что она будет вести себя так же спокойно, как сейчас. А еще больше он надеялся, что к весенним каникулам она вообще о нем позабудет. Ему вполне хватало проблем с Элейн. Не хватает еще разбираться с полицией из-за развращения четырнадцатилетней девочки, которая на самом деле уже намного старше его самого. Но кого в этом убедишь?

— Ты уверена, что тебе всего четырнадцать? — поинтересовался он.

— Тебе что, свидетельство о рождении показать?

— Нет-нет, я тебе верю.

— А ты когда-нибудь раньше уже встречался с четырнадцатилетними?

— Нет, — не моргнув солгал он. — Никогда.

— А почему тогда ты выбрал меня?

— Потому что ты — красивая.

— Ты думаешь, что я красивая?

— Красивее тебя я в жизни не видел.

— Оу, — выдохнула Марси. — Оу…

Он включил музыку, скинул халат. Марси высвободилась из своей простыни.

— Оу, — на этот раз выдохнул Дедди, закрывая глаза и целуя ее, а потом вновь открывая, чтобы увидеть ее — она действительно была очень красива. — Оу…