"Закулисные игры" - читать интересную книгу автора (Джеф Рона)

Глава 3

На следующее утро после телемарафона вышел номер «Тайм» со статьей об одном из клиентов Либры модельере Франко.

По этому поводу в офисе Либры было устроено настоящее празднество. Только что была представлена новая коллекция Франко, кульминацией которой стало свадебное платье, названное «Новое платье королевы» — оно состояло из прозрачной виниловой мини-накидки, из-под которой просвечивало обнаженное тело, покрытое гримом, и набедренная повязка, усыпанная бриллиантами. В журнале была опубликована фотография Франко с обнаженной невестой, а внизу стояла подпись — «Только не говорите королеве!»

— Как вам нравится эта птичка? — поинтересовался Либра у Джерри и поставил журнал на почетное место на журнальный столик. — Франко прибудет с минуты на минуту, встретьте его. Его настоящее имя — Алавин. Он окрестил себя Франко, даже не подозревая, что так звали испанского диктатора.

Из спальни вышла Лиззи, облаченная в бежевый шерстяной комбинезон с огромными жемчужными пуговицами над грудью. Волосы были собраны в два конских хвостика, на носу — очки в роговой оправе. Она взяла себе чашку с кофе с подноса с завтраком, заказывать который входило теперь в обязанности Джерри.

— Этот костюм Франко создал специально для меня, — сказала она. — Вам нравится?

— Очаровательно, — ответила Джерри, однако подумав, что он был бы гораздо уместнее на четырехлетней девочке.

— По-моему, мы должны устроить банкет в его честь, — обратилась Лиззи к Либре.

— А кто за это будет платить, ты? — осведомился он.

— Я заплачу. Сниму деньги с нашего общего счета и заплачу.

— Сливки общества уже устраивают вечер в его честь. Вот пусть и платят. А ты можешь пройти бесплатно.

— Непременно, — ответила Лиззи и направилась к столу взглянуть на расписание встреч.

В дверь позвонили, и Джерри открыла ее. На пороге стояла Элейн Феллин в лисьей шубе и темных очках.

— Когда прибудет Франко? — вместо приветствия поинтересовалась Элейн. Она скинула лису и упала в ближайшее кресло.

— Если вы, девочки, думаете остаться здесь и выведать какие-нибудь секреты, то я вас должен разочаровать, — сказал Либра. — Можете его поздравить, а затем прошу удалиться.

— Я так рано встала, чтобы увидеть его, — заныла Элейн. — Даже действие снотворного еще не кончилось. Я даже никому не могу показать собственные глаза.

— Когда возвращается Дедди? — спросила у нее Лиззи.

— Этот сукин сын возвращается сегодня. Я звонила ему прошлой ночью, и в гостинице сказали, что он не отвечает. Я наорала на них, заявила, что я — его жена, а не поклонница, а они мне ответили, что все поклонницы так говорят. Представляешь, он там спит, вонючка, а я здесь сижу и волнуюсь. Он даже не удосужился мне позвонить.

— Все мужья — паршивцы, — прокомментировала Лиззи.

— Благодарю, — заметил Либра.

— О, дорогой, это к тебе не относится. Ты просто ангел. — Она улыбнулась Джерри. — Сэм — прекрасный муж. Дедди — паршивец.

— Когда-то он был хорошим, — мертвым голосом произнесла Элейн.

— Не хотите ли кофе, миссис Феллин? — спросила Джерри.

— Я не могу есть по утрам, меня тошнит, — ответила Элейн. — Не найдется ли у вас тут Кровавой Мэри?

Джерри направилась к бару и смешала коктейль.

— А чего вы ожидаете, когда выходите замуж за человека, занимающегося шоу-бизнесом? — обратился Либра к Элейн. — Они же все — дети. Он уже извел двух жен. Почему с тобой он должен иначе обращаться?

— Но они же были ужасными, — ответила Элейн.

— «Они были ужасными» — передразнил ее Либра. — Так все жены говорят. Наверное, он был ангелом?

— Ты не имеешь никакого права критиковать Дедди, — заявила Элейн. И в ее мертвом голосе появилось слабое подобие чувства. — Я могу говорить все, что хочу, а ты не имеешь права.

— Люблю лояльность, — сухо откликнулся Либра.

— Не волнуйся, Элейн, — сказала Лиззи. — Он вернется сегодня, и ты сразу с ним разберешься.

— Вовсе не собираюсь с ним разбираться, — ответила Элейн. — Просто куплю всю коллекцию Франко. Вот это будет удар ниже пояса.

Зазвонил телефон. Джерри сняла трубку. Звонили из Атлантик-Сити.

— Привет, малыш, — сказал Либра, беря трубку. — Как дела? Ты собираешься на Выставку Игрушек? Да. Да. Она здесь, хочешь с ней поговорить? — Он кивнул Элейн. — Твой муж.

Элейн грациозно, как львица поднялась с кресла и двинулась к протянутой трубке:

— Когда ты возвращаешься? — без приветствия обратилась она к мужу. Последовало долгое молчание. Он очевидно, что-то объяснял. Элейн поджала губы.

— Какого дьявола ты не сказал мне, что сегодняшнее шоу снимали? закричала она в трубку. — Ты вообще мне ничего не говоришь. Я бы поехала с тобой вместо того, чтобы сидеть здесь и дохнуть от скуки. Почему ты никогда мне ничего не говоришь? Неужели я тебе настолько безразлична? Лиззи смущенно удалилась в спальню, прихватив с собой чашечку кофе.

— Ладно, мне наплевать, когда ты вернешься, — проронила Элейн. — Развлекайся, ублюдок. Хоть вообще не возвращайся. — Она бросила трубку и схватила Кровавую Мэри, приготовленную Джерри. Сделав несколько глотков, она повернулась к Либре. — Ты ведь все знал, так? И тоже ничего мне не сказал. Ну почему все мужчины всегда заодно.

— Может потому, что женщины тоже покрывают друг друга, — спокойно ответил Либра.

— Как бы я хотела вылить тебе в лицо содержимое этого стакана!

— Давай. Только второго коктейля не получишь.

Громко топая, Элейн направилась в спальню и хлопнула за собой дверью. — Похоже ее дни с ним сочтены. Слишком стара для него, — сказал Либра, обращаясь к Джерри.

— Слишком стара?

— Будет двадцать шесть. Для него это уже слишком много. Он женился на ней, когда ей было шестнадцать, сразу после того, как она стала Мисс Бенсорхерст. Она сказала жюри, что ей восемнадцать. Ее дисквалифицировали, и она тут же выскочила замуж за судью. Его предыдущие жены тоже были девчонками. Когда им переваливало за двадцать, он с ними разводился — это для него уже преклонный возраст. Элейн протянула дольше других. Но время подходит.

— А ему сколько лет?

— На следующей неделе стукнет сорок. Это его убивает, — ответил Либра.

— Ничего себе! — не удержалась Джерри.

— Не надо делать такой удивленный вид. Вы же все видели.

— Да. Но мне жаль их обоих.

— Она знала, во что ввязывается. — Либра проницательно посмотрел на Джерри. — Вы ведь, девочки, все прекрасно знаете, не так ли?

— Полагаю, что да, — ответила Джерри. Не было смысла объяснять ему, что в шестнадцать лет девочка не слишком руководствуется разумом. Ей вовсе не хотелось ссориться с Либрой уже в начале дня. Она вспомнила о поклонницах Дедди, которых видела в коридоре накануне. Они обожали его за его недосягаемость. Вот бы они удивились, если бы узнали, что любая из них запросто может стать очередной Миссис Шальной Дедди, если правильно распорядится своей судьбой.

— Она получит много денег, когда он выставит ее, — заметил Либра. — Дедди станет очень богатым, когда начнется это ночное шоу. На алименты он никогда не скупится. Он платит, пока его бывшая избранница не находит себе нового мужа. Как только она выходит замуж, он тут же разводится со следующей. И продолжает платить. То ли ему не везет, то ли его преследует свойственное евреям чувство вины. Элейн тоже отхапает у него, что сможет. Она не дура.

— А дети у них есть?

— Прелестная маленькая девочка четырех лет. Очень похожа на Элейн. Еще у него двое от жены номер один, и один от жены номер два. Он считает, что, заключив брак, надо сразу начинать размножаться. К счастью для него, обе его предыдущие жены вышли замуж за богатых парней. Когда он выставил их, они были еще достаточно молоды и хороши. Элейн тоже устроится.

— Она много пьет, — заметила Джерри.

— Ну как только они разведутся, все это прекратится. Она слишком умна, чтобы спиться и лишиться красоты. Бывшая королева красоты прекрасно знает, как надо заботиться о себе.

«Ладно, — подумала Джерри, — это не мое дело». И все же чувство подавленности не покидало ее, и она даже обрадовалась, когда в дверь позвонили и надо было впустить Франко.

Франко был стройным, белым парнем лет двадцати пяти, который выглядел намного старше, так как был абсолютно лыс. Вероятно, он считал, что редеющие волосы выглядят хуже, чем стрижка в стиле Юла Бриннера, поэтому аккуратно сбрил всю растительность, оставленную ему природой. Он был одет в явно дорогой свитер ручной ирландской вязки, замшевые брюки цвета ржавчины и короткую замшевую куртку. «Либра бы преуспел в кожевенной промышленности», — подумала Джерри.

— Холодно сегодня, — заявил Франко с порога.

— Сам виноват. Не сбрил бы все волосы — так бы не замерз. С волосами теплее, — бросил ему Либра. — Это мой ассистент, Джерри Томпсон. Франко, представил он их друг другу.

Они обменялись рукопожатием. Франко бросил Джерри свою куртку, и она направилась с ней в гардеробную.

— Что мне нравится в твоем бедламе, Либра, — заявил Франко, — так это то, что здесь всегда тепло. Ты, должно быть, заранее готовишься к моему приходу.

— Просто навел справки у твоих моделей, — ответил Либра, поворачиваясь к Джерри. — Франко только выглядит как педераст, а на самом деле — настоящий жеребец.

— Мальчики мне тоже нравятся, — улыбнулся Франко Джерри. — Вы, надеюсь, ничего не имеете против?

— Нет, — вежливо пробормотала Джерри, потому что ей предстояло работать с этим извращенцем, и потянулась за сигаретой.

— Оставь ее в покое, — спокойно заметил Либра. — Она хорошая девочка. Она будет здесь распоряжаться в мое отсутствие.

— О, тогда нам стоит познакомиться поближе, — сказал Франко, обращаясь к Джерри. Он вынул золотую зажигалку и с улыбкой поднес ее к сигарете Джерри.

Из спальни появились Лиззи и Элейн.

— Прими наши поздравления, Франко! — воскликнули они хором, и Лиззи поцеловала Франко в щеку.

— Журнал «Тайм» — торжествующе воскликнул Франко. — Я скупил все номера в ближайшем киоске. Правда, потом отправил половину назад. Нельзя же лишать соседей приятных новостей. Вот дилемма! Хочешь скупить все для себя, но ведь одновременно хочется, чтобы и мир о тебе прочитал. Наверное, стоит скупить по одному экземпляру в каждом киоске Ист-Сайда. Закажу себе новый журнальный столик — огромный, а вся столешница — из журнальных вырезок, покрытых лаком.

— Подожди немного, — сказал Либра. — Как-нибудь я помещу тебя на обложку «Тайма».

— Именно об этом я и хотел поговорить, — сказал Франко и бросил взгляд на дам, явно желая избавиться от их присутствия.

— Лиззи и Элейн, давайте-ка отсюда… мигом, — бросил Либра. — Аудиенция у Папы закончена. Джерри остается.

Лиззи и Элейн раздраженно посмотрели на Либру. Элейн забрала графин с «Кровавой Мэри» и обе вновь удалились в спальню.

— Вот это мне нравится, — сказал Франко Либре. — Беспрекословное повиновение. Мои модели никогда меня не слушаются, пока не наорешь на как следует.

— А ты с ними не фамильярничай, — заметил Либра и сел. Франко и Джерри последовали его примеру. — Итак, Франко, я хотел бы обсудить с тобой следующее: обнаженная модель — это блестящая идея, но ее нельзя продавать на улице, поместив на обложку. Твоя следующая коллекция… вся коллекция… должна быть совершенно необычной, новой, захватывающей дух. Ты уже совершил революцию со своим подвенечным платьем, твоя новая коллекция должна изменить лицо высокой моды по всей стране. Она не должна быть похожа на то, что ты или кто-нибудь другой делали раньше. Есть у тебя идеи?

— Что вы думаете о стиле «Шелков и Сатинов»?

— Не подходит, — ответил Либра. — Это ново для поющих групп, потому что все группы копируют друг друга, и никогда ничего не придумывают. Ты просто одел их в то, в чем можно ходить по улице, и все в восторге сказали «Ах». И считают, что это необычно. Нет, я хочу, чтобы при взгляде на твою коллекцию, люди замирали и сразу узнавали автора.

— Да, — уныло откликнулся Франко, покусывая ногти.

Либра посмотрел на портрет Сильвии Полидор, словно в ожидании помощи от нее. Он смотрел на нее как на Мадонну, способную ниспослать ему божественное вдохновение. Затем лицо его озарилось, он вскочил и заходил по комнате.

— Накладные плечи! — воскликнул он. — Длинные баски! Сетки! Туфли на платформе обитой шляпками от гвоздей, с завязками на лодыжках. Прозрачные полые каблуки с золотыми рыбками внутри.

— Оу! — воскликнул Франко, вскакивая на ноги. — «Взгляд Джильды». Я видел, видел этот фильм вчера по телевизору. Господи! Рита Хейворт — самая сексуальная женщина в мире!

— Никто не может сравниться с Сильвией Полидор, — возразил Либра.

— Ты думаешь, она стала бы носить мои платья?

— Их будут носить все! — заявил Либра. — Я закажу Нельсону проклятые сетки для волос. А ты предложишь им… чулки со швом! О, Господи, ну и видок же будет у Лиззи — два фута роста, накладные плечи и длинная баска. Придется и мне пойти на жертвы ради твоей карьеры.

— Я отправляюсь домой и тут же сажусь за эскизы, — воскликнул Франко, схватив Либру за руку. — Тореадор, смелее в бой.

— Ты, лысый извращенец, я тебе не бык! Ты тапой же испанец, как и я. И не забудь для вечерних платьев вышить баски бисером.

— О, это прекрасно, изумительно, — восторженно выкрикивал Франко. — Я мечтаю, Джерри, увидеть вас в новом стиле.

— У меня уже есть длинные рыжие волосы, — ответила Джерри, думая о том, что скорее умрет, чем напялит на себя что-нибудь из того, что они тут напридумывали.

— У меня прекрасная идея, — воскликнул Франко. — Вы днем будете в офисе?

— Вероятно, — ответил Либра.

— Значит, будете, — крикнул Франко, хватая свою куртку и бегом устремляясь к двери.

Либра торжествовал. Он улыбнулся Джерри своей улыбкой Чеширского Кота.

— Вот так гений делает бизнес, — заметил он. — Не забывайте об этом. Только обещайте, никому — ни слова. Тайны моды надо сохранять тщательнее, чем государственные. Ни слова!

— Ни за что, — пообещала Джерри. Конечно, она никому ничего не скажет. Ей вовсе не хотелось, чтобы окружающие подумали, что она работает на сумасшедшего.

Либра отправился на очередной деловой завтрак. Лиззи и Элейн потребовали омара и шампанское за счет Либры прямо в номер, чтобы компенсировать моральный ущерб. Джерри ограничилась шоколадом с орехами. Она экономила деньги на мебель для своей новой очаровательной квартиры.

В четыре Лиззи отправилась в спортзал, Элейн — домой, а Либра принялся диктовать Джерри письма. И тут снова появился Франко. Поначалу Джерри его даже не узнала. На голове у него красовался рыжий парик, волосы спадали до плеч, а один глаз был прикрыт волнистым локоном.

— О, Господи! — воскликнул Либра. — По-моему, мне сейчас станет плохо.

— Ну, как тебе? — гордо поинтересовался Франко. — Я создам и для себя новый имидж.

— Тебе придется научиться не потеть, — сухо заметил Либра. — Парик уже отклеился.

Франко провел пальцем по линии стыка.

— Ну надо же! — Ничуть не растерявшись, он вытащил из кармана бутылочку с клеем, и подклеил отставший на висках парик.

— Длинные волосы для мужчин, — заявил Франко. — Мне осточертели твои шутки насчет моей лысины.

— Кажется, я успел полюбить ее, — откликнулся Либра.

— Теперь придется ее забыть, — самодовольно промолвил Франко. — Нет, серьезно, этот парик не для меня. Я собираюсь надеть его на все свои модели.

Зазвонил телефон. Это был Дик Девере.

— Привет, Джерри. Какие новости в нашем дурдоме?

— Да ничего особенного, — ответила Джерри. — У нас тут парень в рыжеволосом парике и с бутылкой клея.

— Похоже на Нельсона, — предположил Дик.

— Это Франко.

Франко все еще вертелся перед зеркалом, закидывая голову и любуясь переливом волос в лучах солнца.

— Хотите поговорить с мистером Либрой?

— Если честно, я позвонил поговорить с тобой, Джерри.

— Да?

— Не надо волноваться, — заметил он. — Ничего плохого еще не случилось.

— Просто здесь сейчас такая суматоха.

— Именно поэтому я предлагаю тебе встретиться завтра за ланчем. Ты свободна?

— Нет, извините, — солгала Джерри.

— О'кей, днем у меня репетиция, так что выпить мы не сможем. А что насчет послезавтра?

— Я не знаю… Наверное, я не смогу отлучиться из офиса. Я ведь только приступила к своим обязанностям, и мне многое надо сделать.

— В том числе — познакомиться с клиентами. Так как насчет послезавтра?

Конечно же, он был прав. Его на лжи не проведешь — он был слишком умен. Либра ценил всех своих клиентов, и она должна была следовать его примеру. Что же ей делать? Ей хотелось, чтобы Дик сказал что-нибудь о Силки — либо что у него с ней чисто дружеские отношения, либо — что она его девушка, а Джерри он хочет видеть исключительно по деловым соображениям, чтобы проявить вежливость или что-нибудь в этом роде.

— Уверена, что у вас есть гораздо более важные занятия, чем болтовня с секретаршей, — сказала она без всякого кокетства, однако, стараясь, чтобы это не прозвучало стервозно.

Он расхохотался.

— Секретаршей? Тебя что, понизили в должности?

— Вы понимаете, что я имею в виду.

— Ни малейшего представления. Разве что ты считаешь меня грубияном, и я тебе не нравлюсь.

— Дело совсем не в этом, — поспешно возразила Джерри. Франко все еще любовался собственным отражением в зеркале, зато Либра не спускал с нее глаз, и Джерри поняла, что надо заканчивать дискуссию, пока за нее это не сделал Либра. — Хорошо, я согласна со всем.

— Значит, я заеду за тобой в четверг, в час дня. Запиши.

— Хорошо. До встречи.

Она положила трубку и сладко улыбнулась Либре.

— И кто же это предпочел вас мне? — поинтересовался Либра.

— Дик Девере, — ответила Джерри.

— Отлично. Я хочу, чтобы все любили вас.

«Господи, — подумала Джерри. — Тогда похоже, мне стоит позвонить Силки и пригласить ее на ланч. Если она согласится…»

Франко отправился рисовать эскизы, а Либра засадил Джерри за машинку и принялся диктовать, так что на размышления времени у нее не осталось. Но по дороге домой Джерри начала понимать, что на самом деле она страдает из-за мук совести, а не бескорыстия. Ей льстило внимание Дика. Она уже два месяца ни с кем не встречалась. А с кем она успела познакомиться в офисе Либры? Пока только с извращенцами и дураками. А что ее ждет? Новые извращенцы и дураки. Она была слишком умна, скромна и горда, чтобы ходить в бары для одиночек. Можно было конечно позвонить кому-нибудь из своих старых приятелей и сказать: «Привет, я снова в Нью-Йорке!» Но ведь она покинула этот город в первую очередь из-за них. Может у Дика, как сказала бы ее мать, есть симпатичный друг. У него, наверное, много приятелей.

По дороге она заскочила в магазин и купила жареного цыпленка и мускусную дыню. Вот ее жизнь — выбирать самого маленького цыпленка, и понимать, что все равно ей его не съесть. Ей было даже лень готовить для себя одной. По крайней мере она еще не достигла той стадии, когда будет покупать одну баранью отбивную, как старая дева. Цыпленок выглядел более достойно — окружающие могли счесть, что она ждет кого-нибудь в гости на ужин или собирается кормить любимого мужа. И все же эти мысли повергали ее в уныние. Цыпленок, завернутый в бумагу, был еще теплым, и от этого тепла тоже становилось грустно. Можно заставить себя забыть о сексе и детях, которых не имеешь, но как забыть об одиночестве? Можно уткнуться в телевизор, но телевизор можно смотреть и в девяносто лет. Джерри увидела молодую парочку, пересекающую улицу, — мужчина махал рукой, пытаясь остановить такси. Она уже миллион лет не ходила на свидания в Нью-Йорке!

Ей вовсе не хотелось радоваться предстоящей встрече с Диком в четверг, но не смотря ни на что, она радовалась от предчувствия свидания.

«Что это ты такая гордячка? — спросила она себя, словно речь шла о третьем лице. — Ты встречалась с женатыми мужчинами, и верила им, когда они утверждали, что с женами им не о чем говорить. Тебя же не волновали их жены. Конечно, тогда ты была моложе, и не знала еще, что такое боль, но зачем ты сейчас разыгрываешь благородство? Из-за того, что Силки чернокожая? Взваливаешь на себя все грехи мира — а тебя всего-то пригласили на ланч.» Она преодолела три пролета лестницы и вошла в свою новую пустую квартиру. Джерри оглядела гостиную — в ней было чисто и голо. Надо будет купить искусственные цветы и свечи. Интересно, доведется ли ей кого-нибудь пригласить сюда на обед. Жить одной значит страдать от одиночества, ходить на свидания — страдать от неловкости. Она все еще не могла привыкнуть к своей новой квартире. Джерри отнесла цыпленка на свою безукоризненно чистую кухню, ощущая себя скорее постояльцем в гостинице, чем хозяйкой дома. Не удивительно, что люди вечно приглашают друг друга на ланчи и обеды. Есть в одиночестве ужасно. Надо быть честной с собой. Она ведь и правда рада, что Дик ее пригласил. За всю неделю хоть одна маленькая радость. Она сможет надеть свой новый зеленый костюм, который купила еще в Париже, точно такого же зеленого оттенка, как и ее глаза. Господи, ну надо же его наконец надеть, а то он скоро выйдет из моды.