"Закон сохранения вранья" - читать интересную книгу автора (Куликова Галина)

Глава 4

Ночь с субботы на воскресенье Вероника почти не спала. Она никак не могла забыть о смерти Нелли Шульговской и постоянно вспоминала разговор в столовой. «А я еще ей позавидовала, дура!» — содрогнулась Вероника.

Предстоящая поездка к матери Каретникова тоже не добавляла спокойствия. Событие обещало стать неординарным. Матвей говорил о своей маме с нежным трепетом. Значит, предстоит следить за собой из последних сил, чтобы не оскорбить ненароком сыновние чувства жениха.

Ко всему прочему утром выяснилось, что позавтракать решительно нечем. Уезжая, Вероника выгребла из холодильника все несъедобное, а о свежих продуктах решила позаботиться по возвращении. Ужином ее накормил верный Дима Дьяков, извинившись за погрязшего в делах босса.

Вероника не собиралась демонстрировать в гостях зверский аппетит, поэтому решила, что стоит сходить в магазин, накупить продуктов и поесть как следует. Она натянула на себя затрапезный сарафанчик, схватила пластиковый пакет, бросила в него кошелек и вышла на лестничную площадку.

Со своего третьего этажа Вероника всегда спускалась пешком, а не на лифте. Вот и сейчас она уже взялась рукой за перила, чтобы побежать по ступенькам, когда с верхней площадки совершенно неожиданно кто-то понесся вниз большими прыжками. Вероника резко вскинула голову и успела увидеть нечто такое страшное, что у нее мгновенно расширились глаза и подогнулись коленки.

За ней бежал мужчина, одетый во все черное. А на голове у него была шапочка с дырками для глаз! Вероника скатилась вниз всего на три ступеньки, когда черный человек настиг ее. Перед глазами мелькнуло что-то узкое, и не успела она даже пискнуть, как холодный шнур обвился вокруг ее шеи.

— Что вы делаете?! — захрипела Вероника, забившись, словно рыба в сачке.

Убийца скрестил концы шнура и потянул их на себя. Вероника, выгнувшись, увидела прямо над собой страшную черную маску и сверкающие глаза. Она хваталась руками за шнур, пытаясь оторвать его от горла, пусть даже вместе с кожей, но у нее ничего не получалось.

— Ты слишком многое знаешь о прошлой ночи! — зловещим голосом прошипел человек в маске. — Поэтому умрешь. Все умрут!

Именно в этот самый миг где-то далеко на верхних этажах послышались возня, потом кашель, и кто-то, громко шаркая, отправился пешком вниз, презрев возможность прокатиться на лифте.

Человек в маске вскинул голову, чертыхнулся сквозь зубы и, сдернув с шеи Вероники шнур, сильно толкнул ее в спину. Она полетела со ступенек, инстинктивно выставив вперед руки. Убийца мелькнул мимо нее черным призраком Через несколько секунд хлопнула входная дверь, и все стихло.

Вероника без сил опустилась на ступеньки. Дыхание у нее было сбито, а сердце грохотало так, словно его сунули в жестяной ящик. Между тем ее нежданный спаситель, видимо, раздумал идти дальше пешком. Ухнул лифт, клацнул где-то наверху железными частями, некоторое время ровно гудел, потом клацнул еще раз, на первом этаже. Громко хлопнула дверь, и Вероника осталась в подъезде совсем одна.

У нее не было сил встать и выглянуть в окно. Или позвать на помощь. Держась за стену, она поднялась на ноги, но коленки тряслись так сильно, что не смогли выдержать веса ее тела. Она снова опустилась на пол и попыталась зарыдать. Однако ничего из этого не вышло. Из горла вылетели два басистых всхрипа — и это было все.

Чтобы добраться до двери и попасть в квартиру. Веронике потребовалось минут двадцать. Запершись изнутри, она доползла до дивана и свалилась на него, чувствуя себя так, словно внутри ее тела все поломалось и перепуталось и никогда уже не будет действовать как положено. Она вяло подумала, что надо бы позвонить в милицию, но делать этого категорически не хотелось. Звонок предполагал какие-то телодвижения с ее стороны, но на них Вероника была стопроцентно не способна.

Несколько раз звонил телефон, но она даже не посмотрела в его сторону, не то чтобы протянуть руку. Как там сказал этот тип в маске? «Ты слишком много знаешь о прошлой ночи. Поэтому умрешь. Все умрут». Интересно, кто это — все? Такие же, как она, гости элитного корпуса? А что, собственно, она о ней знает, о прошлой ночи?

Ничего особенно умного в голову не приходило. Только то, что лысый со шрамом убил Нелли Шульговскую, а она, Вероника, видела его в холле сразу после преступления. Вероятно, он видел ее тоже. Она ведь выскочила следом за ним на крыльцо. Он уже был в темноте, в безопасности. Обернулся на шум и увидел, кто там наступает ему на пятки. Дождался, пока Вероника вернулась с прогулки, и подсмотрел, в какой она отправилась номер Потом заглянул в журнал регистрации и узнал, как ее зовут. Вот и вся цепочка!

Значит, только что в подъезде ее хотел убить лысый со шрамом. Поэтому-то он и надел шапочку на голову, чтобы она его не узнала сразу. Впрочем, если он собирался ее задушить, то зачем маскировался? Разве что на случай провала?

Мысли сменяли одна другую так медленно, словно с трудом влезали в голову и кряхтя вылезали из нее. Веронике казалось, что гортань у нее горит огнем, хотя это, скорее всего, была иллюзия. Хотелось пить, но за водой нужно идти на кухню.

Неизвестно, сколько прошло времени, когда в дверь принялись настойчиво звонить. Сначала Вероника думала, что это вернулся лысый, чтобы закончить свое черное дело. Но потом отчетливо услышала истеричные выкрики Каретникова:

— Дима, вот увидишь, ее убили! В квартире наверняка лежит труп. Надо ломать дверь! Надо позвать кого-нибудь, чтобы сломали дверь. Надо заглянуть в окно с балкона. У нее есть балкон?

— Может быть, она куда-нибудь ушла, — флегматично заметил Дима Его она слышала очень хорошо. Наверное, он прислонился головой к двери. Наверное, прислушивался — не раздастся ли внутри какой-нибудь шум.

— Ушла?! Да ведь мы договорились ехать к моей маме! Разве она могла проигнорировать знакомство с будущей свекровью?

«Действительно, — вяло подумала Вероника. — Будущая свекровь — это вам не фунт изюма. Вот только почему Матвей сразу же решил, что меня убили? Если я прихожу к кому-нибудь домой и не застаю хозяина, мне такая страсть в голову не приходит. Не мог же он знать, что на меня накинется убийца со шнуром!»

Дверь надо было открывать. Вероника кое-как встала и поплелась в коридор, подтаскивая ногу к ноге. Ступни казались ей пудовыми.

— Я дома! — громко сказала она, принимаясь за замки. — Я уже открываю.

— Господи, девочка моя, лапочка, что с тобой?! — набросился на нее Каретников. — Что случилось? Почему у тебя такой вид?

За его спиной перетаптывался Дьяков с вытянутой физиономией.

— Меня чуть не убили, — странным замороженным голосом ответила Вероника. — Меня хотели задушить.

Она села на тумбочку под вешалкой и неожиданно разревелась, уткнув лицо в колени. Каретников с Дьяковым недоуменно переглянулись.

— Задушить? — переспросил ошарашенный жених. — Как это?

— Шнуром. Он был такой холодны-ы-ый! — провыла Вероника.

— А… Убийца, случайно, не сказал, почему он хочет тебя убить? — осторожно спросил Каретников, забегая то с правого боку, то с левого.

Лицо у него было почти подобострастным, хотя на самом деле ему хотелось схватить Веронику за волосы и хорошенько дернуть, чтобы она перестала прятать лицо и объяснила все толком.

— Сказал, — неожиданно заявила та и, перестав выть, посмотрела на него влажными глазами. — Он сказал, что я слишком многое знаю о прошлой ночи. Еще он добавил, что все умрут.

— Глубокое наблюдение, — хмыкнул Дима Дьяков. — Конечно, все умрут. Когда-нибудь.

— Он имел в виду всех, кто что-то знает о прошлой ночи. Визит к маме, понятное дело, пришлось отменить. Каретников велел Веронике позвонить тетке Зое и оставил какого-то мрачного типа сторожить дверь в квартиру. Вероника хотела, чтобы он оставил Диму Дьякова, но тот, как выяснилось, до зарезу нужен ему самому.

— Почему мне так не везет? — в который уже раз вознегодовал Каретников, когда они с Димой сели в машину. — Теперь эта дурища вляпалась в историю с бабой, утонувшей в ванне!

— Чтобы не выйти из роли, вам придется дать ей телохранителя, — подумав, заявил Дима. — Не может любящий мужчина, без пяти минут счастливый муж, оставить девушку без присмотра после того, как на нее напал бандит.

— С ума сошел?! — выпучил глаза Каретников. — Какого телохранителя? Что, если он будет хорошо охранять ее?

— Надо дать такого, который будет охранять плохо, — тут же нашелся Дима.

Шеф и его помощник задумчиво посмотрели друг на друга.

— Помнишь того типа с лошадиной фамилией? — неожиданно ожил Каретников. — Рысцов? Или Рысаков?

— Рыськин! — подсказал Дима. Глаза его на миг сощурились, потом распахнулись широко-широко. — Шеф, это мысль!

Никто не знает о его провалах. Рыськин лег на дно, а репутация у него осталась незапятнанной. Мы вполне можем его использовать, вполне!

— Действуй быстро! — жестко приказал Каретников. — Найди его, озолоти. Чтобы сегодня вечером он приступил к исполнению своих обязанностей.

— Надеюсь, он в плохой форме, — пробормотал Дима, — и для наших целей подойдет.

— Как ты думаешь, мне надо будет вечером навестить мою невестушку?

— Естественно! А как же иначе? Вы ведь без памяти влюблены и переживаете за ее драгоценное здоровье.

— Полагаешь, ее действительно хотели убить за то, что она что-то такое видела в доме отдыха?

— Конечно. Судя по всему, редакторша не сама утонула в ванне, ей кто-то помог. Теперь этот кто-то пытается замести следы. Дилетант хренов. Это надо же такое придумать — душить шнуром на лестнице!

— А я так надеялся, что она уже труп! — сокрушенно покачал головой Каретников и внезапно помертвел:

— Дима.

— Что? — испугался его помощник и, замедлив ход, съехал к тротуару.

— А что, если ее убьет этот самый дилетант?! И тогда все — крышка! Ты ведь понимаешь, что во второй раз мне этот ход с неземной любовью и женитьбой не провернуть! Кто мне поверит?

— Я как-то.., не сообразил, — выдавил из себя Дима. — Но нам придется рискнуть. Рыськин тут как раз будет очень кстати. Думаю, уж от дилетанта он Веронику отобьет. А большего-то нам и не надо!

— Тогда давай — рысью к Рыськину! — воскликнул Каретников.

— Узнаю, где он, и полечу стрелой, — пробормотал Дима. — Только бы он был жив и здоров.

— Все нужно делать как положено! — раздраженно заявила Зоя, усаживаясь за кухонный стол. Она с остервенением потрясла чайный пакетик, чтобы вода в кружке побыстрее потемнела. — Нужно было вызвать милицию и сделать заявление. А не заниматься.., самодеятельностью.

— Я рассказала милиции о лысом типе, который ночью выбрался из корпуса! — запальчиво ответила Вероника. По наущению тетки она выпила рюмку коньяка и теперь раскраснелась так, будто ее отхлестали по щекам — Милиция решила, что у меня слишком буйная фантазия — Теперь они так не скажут! Теперь ты — пострадавшая.

— Матвей не хочет, чтобы я вызывала милицию.

— Но почему?!

— Потому что это бессмысленно, Зоя! У них нет возможности приставить ко мне защитника. А у Матвея есть. И я собираюсь использовать этого защитника на полную катушку — В каком смысле? — опешила Зоя.

— Собираюсь под его охраной немного поездить по городу. Хочу встретиться со всеми, кто был в ту ночь в одном со мной корпусе в «Уютном уголке». Во-первых, этих людей на всякий случай надо предупредить. Ведь тот тип ясно сказал:

«Все умрут».

— Считаешь, он маньяк? И задумал придушить группу отдыхающих?

— Или решил истребить всех постояльцев элитного корпуса. У маньяков бывают странные идеи, если ты не в курсе.

— Ну, ты всех предупредишь, а дальше? — Зоя скрестила руки на груди и упрямо наклонила голову. — Что дальше?

— Заодно я расспрошу каждого о той ночи. Может быть, мне удастся сообразить, кто хотел меня задушить. Удастся вычислить. Догадаться.

— А! — воскликнула Зоя радостно. — Вот и добрались до сути дела! Для того чтобы вычислить, кто хотел тебя задушить, придется найти убийцу той женщины. Ты ведь полагаешь, что тот, кто утопил ее в ванне, теперь охотится за свидетелями.

— Да, типа того, — пробормотала Вероника, а потом жарко добавила:

— У меня есть мысль, Зоя! Эту мысль я должна донести до Киры Коровкиной, работницы химчистки из Тулы.

— Ты поедешь в Тулу?! — вскинулась Зоя.

— Да не поеду, не пыли. Кира Коровкина в настоящее время проживает в небольшой гостинице в районе Сокольников. Она сама мне сказала, что для нее сняли номер в гостинице Обнаружить ее не составило особого труда. Я прикинула, какого примерно класса может быть эта гостиница, и обзвонила все подходящие. В два счета ее нашла.

— Кира Коровкина! — пробормотала Зоя, словно попробовала это имя на вкус. — Какое.., жизнерадостное сочетание.

— Мне кажется, именно она во всем виновата! — поделилась Вероника с теткой.

Впрочем, развернуть свою мысль ей не удалось: в дверь начали звонить требовательно и длинно.

— Может быть, это милиция? — с надеждой спросила Зоя.

Однако это был Дима Дьяков в паре с новым телохранителем.

— Знакомьтесь! — радостно возвестил он, отходя в сторону, чтобы его находку было хорошо видно. — Осип Рыськин, лучший бодигард из всех, каких я знаю.

— Боди кто? — изумленно переспросила Зоя.

— Гард, — услужливо подсказал Рыськин и наклонил голову, словно он был на балу и собирался пригласить даму на танец.

— Это телохранитель, Зоя! — прошипела Вероника и улыбнулась Рыськину. — По-английски так произносится.

— Ося! — представился тот. — Запомните мое лицо, девочки, чтобы ни с кем не спутать.

Лицо его запоминалось без труда. Оно оказалось большим, желтым и больным. Под глазами висели дряблые мешки, а сами глаза были цвета тухлой трески, забытой на рыночном прилавке. Пара жидких слипшихся прядей висела над переносицей, претендуя на то, чтобы называться челкой. Вероятно, с мытой головой Рыськин мог считаться блондином, но сейчас его масть определить было весьма затруднительно. Только большой рот казался веселым и активным. Он постоянно двигался — то обнажал зубы, то раздвигался в стороны, то складывался розочкой, делая Осино покойницкое лицо хоть сколько-нибудь живым.

— Осип будет постоянно находиться возле подъезда в машине, — сообщил Дима Дьяков и вытащил из портфеля два сотовых. Один подал Веронике, другой — ее телохранителю. — Вот, здесь записаны номера. Можете перезваниваться по мере надобности. Когда вам, Вероника, нужно будет куда-то выйти, вы предварительно звоните Осипу, и он встречает вас у дверей.

— Хорошо, — кивнула Вероника. — Осип, не уходите. Я чувствую, что скоро захочу выйти.

— И правильно! — неожиданно обрадовался Дима Дьяков. — Нечего сидеть взаперти из-за какого-то придурка! Если показывать всякой мрази, что ты ее боишься, она совсем распоясается.

— Это вы так считаете, потому что вас шнуром не душили! — мрачно заметила Зоя, и Дима мгновенно затух.

— Боссу, как назло, нужно на некоторое время уехать из Москвы, — пробормотал он, пятясь к двери. — Он так переживает! Придется поить его транквилизаторами, чтобы он хоть немного поспал в самолете.

— Пусть летит спокойно, — покровительственно заявил Рыськин. — За его невестой я уж пригляжу. Кстати, где у вас туалет?

Он скрылся в указанном направлении, а Вероника шепотом спросила у Дьякова:

— А как же он будет спать, пить и есть без сменщика?

— На ночь его будет подменять наш человек! — заверил ее Дима, спиной перешагивая через порожек. — Но ночью вряд ли кто на вас покусится. А днем Ося будет во всеоружии. Ося — ас своего дела, вы в этом сами убедитесь.

Ас просидел в уборной две четверти часа и, когда вышел, показался Зое с Вероникой еще более желтым, чем прежде.

— Куда поедем? — спросил он, потирая руки.

— Сначала завезем мою тетю домой, а потом — в Сокольники.

— Гулять? Наводить панику на врага своим бравым видом?

— Мне нужно в тамошнюю гостиницу, — пояснила Вероника. — Встретиться с одним человеком.

Однако, как вскоре выяснилось, «одного человека» в гостинице не оказалось.

— Киру Николаевну только что увезли, — со странной трусливой интонацией пояснил плоский тип, который дежурил за конторкой.

Сказалось впечатление, что всего одно касание — и он сложится пополам, словно длинная тонкая бумажка. Каждое свое слово тип подтверждал кивком головы, которая даже на взгляд казалась тяжелой и клонила его вниз.

— Что значит — увезли? — всполошилась Вероника. — Кто увез?

— Человек, — пожал тот плечами. И после некоторого раздумья добавил:

— Мужчина. Некрасивый такой… Лысый, как кулак.

Вероника подпрыгнула на месте и даже раскинула руки, словно собиралась хватать лысого.

— Если они не сразу сели в машину, вы их еще догоните! — ободрил тип, выстукивая на своей конторке барабанную дробь всеми десятью пальцами. — Идите туда, направо!

Вероника бросилась к выходу, но Рыськин оказался проворнее. Он оттер ее плечом и первым выкатился на улицу.

— Стой, Вероника! — закричал он, загораживая от нее солнечный свет широкими плечами. — Сначала я, после ты.

Вероника отпихнула его и помчалась по тротуару странными зигзагами, словно муха, по которой хлопнули полотенцем.

— Давай в машину! — на бегу крикнула она Рыськину, потому что уже увидела Киру Коровкину.

Тип в гостинице не соврал: Кира собиралась нырнуть в «Ниву», за рулем которой сидел лысый. Вероника заметила отвратительный розовый затылок и страшно возбудилась.

— Кира! — завопила она во всю мощь своих легких. — Остановитесь! Не садитесь к нему, он завезет вас в лес и убьет!

Кира не слышала. Она захлопнула дверцу, и автомобиль рванул с места, словно пришпоренная кобылка. В этот миг Рыськин подрулил к тротуару и крикнул в открытое окошко — Залезай скорее, крючок тебе в жабры! Вероника прыгнула в «Жигули» и ловко защелкнула ремень безопасности:

— Осенька, ты понял, за кем гнаться? — азартно крикнула она.

— Осенька уже гонится! — буркнул тот, ловко маневрируя в мощном потоке транспортных средств. Он вился ужом по шоссе, и расстояние между ним и «Нивой» неуклонно сокращалось.

Однако проклятая машина внезапно свернула в какой-то переулок и исчезла из виду. Рыськин проскочил поворот, поэтому пришлось сделать приличный крюк, чтобы вернуться на прежнее место. «Нива» обнаружилась во дворе большого старого дома возле подвальчика с деревянной лошадью над входом и надписью «Троянский конек».

— Может, еще не поздно? — воскликнула Вероника, выпутываясь из ремня. — Может, лысый собирается ее накормить-напоить и только потом прикончить? Не станет же он на глазах у почтенной публики душить ее шнуром?

— Почему обязательно шнуром? — вмешался Рыськин. — Даму можно «сделать» иначе. Например, пригласить на обед и отравить.

Вероника глянула на него дикими глазами, потом схватилась двумя руками за ручку и вытолкнула дверцу наружу.

— Погоди! Я первый! — завопил Рыськин. — Тормози, пистон тебе в седло!

Но Вероника его не слышала. Резвой козой она доскакала до подвальчика и в мгновение ока пересчитала каблуками ступеньки. Рыськин бросился было за ней, но на полдороге внезапно остановился и схватился за живот. Некоторое время пыхтел, потом в полусогнутом состоянии проследовал к двери «Троянского конька» и сдавленным голосом спросил у «мальчика» на входе:

— Где у вас тут туалет?

Мальчик показал, неотрывно глядя вслед Веронике. Она кралась по короткому коридору, высунув от напряжения язык. Добравшись до двери, остановилась и принялась растерянно вертеть головой.

В зале стояло полдюжины столиков, а остальное пространство занимали два ряда кабинок, задергивающихся плотными шторами.

— Эй, любезный! — раздраженно позвала Вероника прошмыгнувшего мимо официанта. На нем были русская рубаха — красная в белый горох — и задубевший от крахмала фартук. Волосы пострижены «горшком» и выкрашены в ненатуральный желтый цвет. — У вас тут что, сауна?

— Нэт, — ответил официант и повернул к ней чернявое лицо с красивым кавказским носом. — Рэсторан. Принэсти мэню?

— Не надо меню, — отмахнулась та. — Где парочка, которая только что вошла? Девушка, похожая на комсомольскую вожатую, а с ней лысый тип.

— Нэ знаю.

— Хочешь, чтобы у вас случилось убийство? — прошипела Вероника, схватив его за воротник. Другой рукой она нашарила на соседнем столе вилку.

— Нэт, нэ убивай, дэвушка! — взмолился официант и неожиданно пал на колени.

Пустой поднос грохнулся на пол и откатился в сторону. Из-за занавесок начали высовываться любопытные носы. Вероника окинула их цепким взглядом и сразу поняла, где находятся Кира и лысый. Вон там, в самом углу. Из-за той занавески никто не выглянул.

Перепрыгнув через официантские ноги, Вероника опрометью кинулась к вычисленной кабинке, сделала глубокий вдох и рывком отдернула занавеску.

Госпожа Коровкина стояла в самом углу кабинки, прижавшись лопатками к стене. Лысый надвигался на нее, словно корабль на маленькую шлюпку, и его намерения казались очевидными. «Он собирается задушить Киру! Прямо так, голыми руками».

Подчиняясь инстинкту, она издала боевой клич и сгруппировалась. Боевой клич получился похожим на длинный поросячий визг. Лысый, не оборачиваясь, зажал руками уши и пригнулся так, словно попал под обстрел. Вероника в мощном рывке распрямила колени и прыгнула ему на спину.

И тут случилась совершенно неожиданная вещь. Вместо того, чтобы попытаться освободиться, лысый завертелся на месте, а потом с ревом бросился вон из кабинки. Вероника сидела на нем верхом, обхватив руками и ногами, и продолжала визжать, словно пила на лесопилке. Лысый пронесся через весь ресторанчик, сметая на своем пути стулья и распугивая высыпавший из кухни персонал. Вторя Веронике, он начал реветь — только басом. Словно разогнавшийся «Боинг», он взмыл по ступенькам и вылетел на улицу.

На улице Вероника сразу же перестала визжать и, вытаращив глаза, глядела, как проносятся мимо стволы деревьев, опешившие прохожие и автомобили. В центре двора была разбита клумба, и лысый принялся бегать вокруг нее, при этом не прекращал реветь, словно пароход, прощающийся с портом. Бегал он быстро и тряско, у Вероники клацали зубы, а за ними подпрыгивал язык.

— 0-о-ста-ста-но-но-ви-ви-тесь-тесь! — прокричала она ему в ухо.

Бессмысленно. Когда лысый заходил на третий круг, она заметила, что из ресторанчика высыпала группка людей, среди которых оказалась и Кира Коровкина. Лицо у нее было изумленным.

— Выдохся, сейчас упадет, — сказал один из официантов и поцокал языком.

— Не, еще круг осилит, — возразил кто-то.

— Тпру! — закричала Вероника и стала царапать лысому пиджак. Поскольку это мало помогло, она отцепила от него одну руку и, изловчившись, стала тыкать пальцами в глаза своему коню.

Лысый перестал реветь, но упорно продолжал бежать по выбранному маршруту, правда, уже гораздо медленнее, чем вначале. Теперь он мотал взмокшей башкой, пытаясь увернуться от Вероникиных ногтей. Кончилось все тем, что он споткнулся о камушек и повалился вперед, вытянув руки так, словно собирался с размаху броситься под волну. Раздался отвратительный шмякающий звук, как будто на землю свалился по меньшей мере водяной матрас. Вероника в последний момент успела выдернуть из-под лысого руки и теперь лежала на нем, тупо глядя на розовый складчатый затылок.

— Что тут происходит, ствол тебе в ухо?! — раздался над ней звонкий голос Рыськина.

— Ося, где ты был? — жалобно спросила Вероника. Рыськин забежал сзади и, схватив ее под мышки, принялся тащить вверх, смущенно и горячо зашептав в ухо:

— У меня, понимаешь, это, ОРВИ.

— Кто такое? — заплетающимся языком спросила Вероника. — Кто это такое — ОРВИ?

— Острое респираторное.., это… Ви. Не помню, как расшифровать «ви».

Давешний официант с кавказским носом, который стоял среди публики, охотно подсказал:

— О — остраэ, Р — распэраторнаэ, ВИ — виспаление!

— Вот-вот, — бросил на него благодарный взгляд Рыськин. — Оно, понимаешь, сопровождается расстройством желудка. Как скрутит в самый неподходящий момент, как поведет! Ужас.

— Диарея, дружок? — голосом рекламного искусителя поинтересовался какой-то бестактный юноша из числа собравшихся зевак.

Стрелять в ответ Рыськин счел преждевременным и мужественно промолчал. К лысому между тем подскочила Кира Коровкина и, уперев руки в бока, потрогала его скругленным носком туфли.

— Николай!

В ее голосе был мороз. Однако лысый не отозвался.

— Переверни этого типа, — попросила Вероника Рыськина, показав пальцем на поверженного врага.

Рыськин подчинился и, кряхтя, выполнил порученное. Лысый квакнул и открыл глаза.

— Не тот! — горестно закричала Вероника на весь двор и даже топнула ногой. — Не он! Лысый, но не он!

У того лысого было узкое землистое лицо с длинным носом, длинными синеватыми губами и маленькие ушки, плотно прижатые к голове. Этот же лысый оказался широкомордым, курносым и лопоухим.

— Николай, что это было? — строго спросила Кира.

— Да, — поддержала ее Вероника. — Что это было? Почему вы бросились бежать, словно вам дали понюхать тухлое яйцо? И так орали!

— Вы тоже орали! — недовольно заметила Кира, обернувшись к ней.

— Я орала потому, что думала, будто лысый собирается вас убить. А вот он почему орал?

— А я орал, потому что думал, будто вы — моя жена.

— Жена?! — хором спросили Кира с Вероникой.

— Кто еще мог вцепиться в меня и визжать? Ленка всегда визжит так, словно с нее снимают скальп.

— Ленка?! — переспросил хор все в том же составе.

— Ленка, моя жена. Я думал, она меня выследила. А я в ресторане… С женщиной… Ну, вы понимаете!

Лицо Киры Коровкиной внезапно начало наливаться кровью, а глазки выпучились так, что, казалось, лишь короткие реснички удерживают их в глазницах.

— Так ты, гнида, женат?! — воскликнула она и от досады пнула лысого ногой.

— Ах, как обидно! — расстроилась Вероника. — Не тот. А я уж было решила, что добралась до цели.

— Ты хотел меня совратить, сволочь лысая! — не унималась Кира. — Хотел совратить, имея жену! Да как ты?.. Да я тебя!.. Я, видишь ли, неиспорченная! Но не настолько, чтобы не накостылять тебе, клен, твою мать, опавший!

— Кира, успокойтесь, иначе у вас полопаются сосуды в носу.

— Почему в носу? — удивилась Кира и от удивления перестала ругаться.

— Потому что вы сопите, как барсук.

— А я вас знаю! — внезапно воскликнула Кира. — Вы ведь были в «Уютном уголке»! Я вас вспомнила.

— Вот и хорошо, что вспомнили, — ласково сказала Вероника и взяла ее под руку. — Нам надо поговорить.

— О чем?

— Кира, Нелли Шульговскую убили. Она вовсе не утонула в ванне, задремав после выпитого.

— С чего это вы взяли? — недоверчиво спросила Кира.

— С того, что я видела убийцу, и теперь он пытается разделаться со мной. Он обещал разделаться со всеми, кто что-то видел прошлой ночью.

— Я ничего не видела, — отрезала Кира, вырывая руку и становясь лицом к Веронике. На ее физиономии нарисовалось упрямство. — Так что мне не о чем беспокоиться.

— А по-моему, вы ошибаетесь, — вкрадчиво сказала Вероника. — Убить-то хотели вас. Просто случилась ошибка, и вместо вас случайно убили Нелли Шульговскую.

— И из-за этой бредовой идеи вы расстроили мой ужин?

— Кира, вам угрожали. Вас предупредили заранее, чтобы вы не ездили в «Уютный уголок». Как там было в записке? «Иначе умрешь». А вы поехали. Поехали и написали в журнале регистрации, что занимаете первый номер. Это потом уже Нелли Шульговская и горничная уговорили вас переехать. Кстати, кроме них, свидетелей вашего перемещения не было. Нелли рассказала об этом только своему мужу и мне. Так что любой, кто заинтересовался бы Кирой Коровкиной и заглянул в журнал, должен был подумать, что она находится в комнате под номером один.

— Это ваши домыслы, — не хотела сдаваться обвиняемая.

— Кроме того, Кира, вы пострижены примерно как Нелли Шульговская. И волосы у вас каштановые. Если убийца незнаком с вами лично, он мог запросто ошибиться.

— Какая-то ерунда! — в сердцах бросила Кира.

— Кира, вы не можете не знать человека в своем окружении, который так вас ненавидит, что нанял киллера.

— Какое окружение, что вы несете?! Я живу в Туле со старой бабкой, ее глухонемой сестрой и двумя младшими братьями. По субботам хожу в библиотеку, раз в месяц — в баню. У меня просто нет окружения! У меня даже нет подруг!

— Может быть, какой-нибудь клиент химчистки? — задумчиво предположила Вероника.

— На пиджаке которого осталось невыведенное пятно из-под соуса? Не мелите чепухи!

— Мне кажется, вы просто не хотите мне сказать.

— Да мне нечего вам сказать!

— А как же записка с угрозой убить вас?

— Об этом вам лучше спросить у Инны Головатовой или Татьяны Семеновой. Записку состряпала какая-нибудь из них, больше некому. Хотели увеличить шансы на свою победу.

— А что вы делали ночью? — не отставала Вероника. — Я имею в виду ночь, когда умерла Нелли?

— Спала, — быстро сказала Кира. — Спала и ничего не слышала.

Она ответила слишком поспешно и при этом отвела глаза.

— А любовника в Туле у вас нет?

— Любо-о-овника? — протянула Кира, сощурив глаз. — Эк вас куда занесло!

— Да что ж не занести? Николая-то, как я погляжу, вы в два счета окрутили. Ресторан, обещания, то-се…

— Если бы не вы, я бы так и не узнала, что гаденыш женат.

— Вот, Кира, номер моего телефона, — Вероника подала ей листочек. — Позвоните, когда захотите. Если передумаете и решите поделиться информацией.

— Я спала, — упрямо повторила Кира. — И звонить мне вам совершенно незачем.

Однако листочек взяла и сунула в карман.