"Крайняя маза" - читать интересную книгу автора (Белов Руслан)8. Руководство к действиюНа следующий день Евгений Александрович переселился в Митино на квартиру Юры Веретенникова, своего давнего друга. Друг работал в американской фирме, торговавшей то ли памперсами, то ли сникерсами, и постоянно находился в разъездах. Смирнов, постоянный должник Юры, проценты платил уходом за его аквариумными рыбками и комнатными растениями. Покормив рыбок и обильно полив растения, Смирнов улегся на диван. Он чувствовал себя актером, участвующим в главной роли в каком-то большом спектакле, он чувствовал, что действие идет полным ходом, что он сам играет, как задумано режиссером, играет, хотя не знает ни содержания, ни партнеров, ни текста, ничего не знает. Он слоняется-блуждает за кулисами, слоняется-блуждает, пока кто-нибудь не выпихнет его на сцену для совершения того или иного действия... Событие за событием перебрав все то, что случилось за последние дни, Евгений Александрович пришел к выводу, что режиссирует спектакль вовсе не шестерка Шурик и не вор в законе Паша Центнер, а сама Судьба, всерьез занявшаяся его будущим. Этот вывод Смирнова успокоил: в глубине души он считал, что эта ветреная дама, ведающая будущим безответственных людей, к нему благоволит. И считал не без оснований – всю его жизнь, а точнее каждые шесть-семь лет, она коренным образом меняла в его жизни, как декорации, так и состав действующих лиц, да так круто, что ей позавидовала бы и реинкарнация. Как следствие этого вывода тревожные мысли сменились оптимистическими. "Какая жизнь пошла! – думал он, наблюдая за золотыми рыбками, снующими в таинственно освещенном аквариуме на сто литров. – Какие события, какие эмоции! Вот дурак! Почти всю жизнь провел в маршрутах, в шахтах, работал до полного изнеможения, потом отходил в загулах и отгулах, потом в институте черт те чем занимался, писал никому не нужные статьи, просиживал на совещаниях и конференциях, на конференциях, на которых так неумолимо тянет в сон... Ну, правда, были еще и премиленькие лаборантки на берегу Японского, Каспийского и Черного морей. И еще обледенелый Памир под ногами, неуемная Татьяна, форель-красавица на крючке и в углях, охота на уларов и медведей, бескрайняя тайга, загадочная Марина, километровой глубины шахты, тундра, виртуозная Ольга, преферанс в белую ночь с ящиком "Алазанской долины" под ногами, жаркий Белуджистан с контрабандистами опиумом и песчаными бурями... ...Да, были, конечно, приятные моменты, но разве можно их сравнить с текущим? В котором я лежу, смотрю на золотых рыбок и неторопливо решаю, что делать с жизнью этого пузатого охломона, владеющего осьмушкой Москвы. Ни с чем-нибудь, а с жизнью, величайшей человеческой ценностью! А вчера паяльник в анал совал. Вот это романтика! Вот это жизнь! Простая и захватывающая! И формула счастья, оказывается, проста и понятна, как все гениальное: суй в задницы ближних паяльники и береги свою. Вон, как Шурик меня зауважал, после того, как я его раком поставил... Ладно, хватит лирических отступлений. Значит, надо разобраться с этим охломоном, который возомнил себя хозяином жизни. Надо его порешить и ограбить, после чего счастье спорхнет с небес и навсегда окутает меня своими чудесными тонкими материями. Окутает вместе с моей очаровательной Юлечкой. И правильно Шурик сказал, надо все сделать по уму, как завзятый ботаник. Значит надо составить... проект. Засмеявшись, Смирнов поднялся, пошел в кабинет Юры, уселся за стол, положил перед собой лист писчей бумаги. И, написав в самом его верху "ПРОЕКТ", обнаружил, что давным-давно забыл, как пишутся проекты на произведение геологоразведочных работ. Почесав за ухом, решил, что можно писать и в свободной форме, тем более, что он вряд ли понесет свою писанину на экспертизу в вышестоящую организацию. Спустя пятнадцать минут перед ним лежал черновик титульного листа: Посмеявшись своему творчеству, Смирнов сжег лист на специальном жестяном подносе, привезенным Юрой из Англии, вернулся в гостиную и улегся на диван. Он уже знал, что надо делать. Как ни странно, это знание пришло к нему через обычный мусоропровод. Как уже упоминалось, в свободное от безделья и научной работы время Смирнов пописывал приключенческие романы (четыре или пять из них ему даже удалось опубликовать). Распечатки, которые он делал для их редактирования, естественно, в конечном счете, оказывались в мусоропроводе. Однажды Рая, подъездная уборщица, призналась, что с удовольствием читает его романы и просит выбрасывать их по возможности целиком. Растроганный Смирнов хотел ей подарить пару книжек, но Рая отказалась – сказала, что разрозненные машинописные листочки при разборке мусора читать удобнее. Так они познакомились. Время от времени, остановив у подъезда возвращающегося с работы Смирнова, женщина усаживала его на скамеечку рядом с собой, усаживала с тем, чтобы рассказать любопытную историю из своей жизни (возможно, в расчете найти ее в мусоропроводе). Иногда она рассказывала и о жильцах вверенного ей подъезда. Рая знала о жильцах своего подъезда больше, чем они знали о себе сами, знала по мусору. В каком-то роде она была коллегой Смирнова, была в своем роде геологом. Геологи читают историю земной коры по ископаемым остаткам – раковинам и костям, пыльце и спорам, по изменениям минералов, изотопному составу химических элементов, остаточному магнетизму и многому другому. Рая читала жильцов по отходам их жизнедеятельности – по характеру объедков, по степени испорченности выброшенных продуктов, по квитанциям, по письмам, по тому, как их рвут или не рвут, по бутылкам, презервативам, прокладкам и так далее, далее и далее. Евгений Александрович, конечно, не позволял ей распространяться, ускользал домой или переводил разговор на другую тему; но кое-что влетало в его уши. В частности он знал, что Мария Ивановна – женщина, не читающая газет и не разгадывающая кроссвордов, выбрасывающая бутылки из-под дорогих импортных спиртных напитков (не всегда пустые), кости с большим количеством мяса, чуть присохшие пирожные, вполне пригодные трусики и каждую пятницу – новые простыни с пятнами определенного происхождения. Помимо этого он знал, что Мария Ивановна живет в апартаментах, составленных из одной трехкомнатной квартиры (№ 9) и одной однокомнатной (№ 10). Вход в апартаменты был из десятой квартиры. Другую трехкомнатную квартиру (№ 12) на этаже занимала Вероника Антоновна Старогжельская, симпатичная старушка лет семидесяти пяти и ее пятидесятилетний сын Валера, весьма приятный лицом горбун. Жили эти двое коренных москвичей незаметно, приветливо здоровались со всеми, однако на контакты с соседями шли неохотно. А вот квартира № 11... В ней никто не жил. Но почтовый ящик, тем не менее, регулярно очищался от рекламного мусора. Также быстро исчезали подсунутые под ручку двери извещения о повышении платы за квартиру и коммунальные услуги. Сначала Рая думала, что почту и извещения по просьбе хозяина квартиры забирает Вероника Антоновна, либо ее сын. Но однажды она углядела, что делает это Мария Ивановна, и делает, стараясь никому не попасться на глаза. Из этих сведений Смирнов сделал вывод, что и квартира № 11 представляется собой часть апартаментов Марии Ивановны. Тайную ее часть. А что может храниться в тайной части апартаментов? Конечно, ценности. То есть доллары. Доллары, которые Паша Центнер крадет у своих друзей и подельников. Сделав этот вывод, Смирнов принялся чесать в затылке. Как проникнуть в одиннадцатую квартиру? Как проникнуть в квартиру, дверь которой без сомнения закрыта и снаружи и изнутри? И окна которой забраны прочной стальной решеткой? Размышления не дали результата, но Смирнов не расстроился. Что-то говорило ему, что выход, то есть вход в квартиру соседки будет им непременно найден. Так и получилось. Умываясь на ночь в золото-мраморном санузле Веретенникова, он вспомнил, как год назад облицовывал кафелем свою ванную комнату. Облицовывал и слушал, как украинский гастарбайтер Володя, снимавший смежную квартиру, умолял озоровавшую любовницу выпустить его из ванной. Из всего этого Смирнов сделал вывод, что от соседней ванной комнаты его ванную отделяют всего лишь две цементные перегородки (стенки типовых коробок), каждая толщиной менее сантиметра. А это означало, что в одиннадцатую квартиру можно проникнуть из квартиры Вероники Антоновны, которая расположена по отношению к ней, точно так же, как его квартира расположена по отношению к квартире Володи. Воодушевившись, Смирнов удовлетворенно потер руки и отправился в спальню Юры. Там, за бельевым шкафом, друг прятал от него дорогую импортную выпивку. Появившаяся на свет початая бутылка шотландского виски за три тысячи рублей Смирнова огорчила – виски всех стран и народов он презирал с детства, класса так с восьмого, и пил его лишь не имея под рукой ничего другого, либо находясь в плохом настроении (чтобы стало еще хуже). Постояв в растерянности, он вернул бутылку в тайник, и направился на кухню. Там, в холодильнике Юра Веретенников оставлял для него трехлитровый пакет кислого испанского вина из ближайшего "Рамстора". Пакет был на месте. Открыв его, Смирнов всыпал внутрь пару ложечек сахара, взболтал и сел праздновать решение насущных кардинальных проблем. Пара бокалов привела его в философское настроение. Он выдвинул ящик кухонного стола и принялся рассматривать сокровище друга. Сокровище заполняло ящик почти наполовину. Составляли его одно– (большей частью) и пятикопеечные монетки. Юра, получавший две с половины тысячи долларов, не проходил мимо денег, где бы они ни лежали. "Это от неуверенности в завтрашнем дне, – хмыкнул Смирнов, возмутив пятерней серебряное море. – Владик Остроградский, небось, тоже собирает. И мне, видимо, от этого никуда не деться. Потом, когда разбогатею. Мысли о возможной его трансформации из бедняка в форменного психа заставили Евгения Александровича обратить свой взор на пакет из "Рамстора". Закрыв ящик, он налил себе вина и направился с бокалом (и пакетом) в кабинет решать тактические вопросы. Через полчаса перед ним лежала стопка исписанных листов бумаги. Вот что было на них: 1. Пашу Центнера никто из его братвы не хватится – он ездит к Марье Ивановне тайно 2. Как заломать Пашу Центнера? Надо выдать себя за киллера банды. Киллера, который явился с черной меткой, явился, дабы наказать высшей мерой недобросовестного сотрудника. Субгенеально! Почти "Остров сокровищ"! ПЦ должен наложить в штаны 3. Что делать с Марьей Ивановной? Поступить по законам жанра? Нет, не смогу. Красивую женщину в трату? Нет. Надо что-нибудь придумать. Этакое... Братва Паши Центнера о ней ничего не знает. И она никого из них тоже. Не надо ничего придумывать! Она женщина умная, по всему видно. Сама пусть придумывает, как ей сохраниться. 4. Надо будет сотворить себе алиби 5. Что делать с Вероникой Антоновной и с ее сыном? Придти к ним за солью? Неохота самому светиться. Поручить их Шуре? Жалко старушку. Нет, придется привлекать Шуру. Он придет к ним с приклеенными усами, как агент водопроводной компании с целью экспериментальной установки бесплатного водяного счетчика. Опрыскает, чем надо, свяжет, потом я приду дыру пробивать. 6. Не пробивать, а прорезать. Надо будет купить на барахолке электропилу с абразивными дисками Пилить надо начинать в половине седьмого. Чтобы успеть подготовиться к встрече. 7. Что делать с Пашей? Не оставлять же тело даме? Надо его увезти и где-нибудь закопать. Нет трупа – нет убийства. Придется напоить валерьянкой, увезти в укромное место и там закопать. 8. Куда увести? На Кузьминские пруды? Точно. Закопать где-нибудь на берегу Пономарки. Хорошие там места, укромные, самое то кости греть Место надо будет подыскать заранее. Прочитав свой труд два раза, Смирнов сжег его и включил телевизор. Попал на второй канал. Показывали Волгу. Биолог в выцветшей энцефалитке демонстрировал только что выловленного китайского краба. "Из-за повышения среднегодовой температуры на два с половиной градуса, состав волжской фауны и флоры начал стремительно меняться, – говорил он, то так, то эдак поворачивая обычнейшего обитателя Южно-Китайского моря. – Все в больших и больших количествах мы обнаруживаем в низовьях Волги обитателей тропических морей, в том числе и опасных паразитов. Можно с уверенностью сказать, что природные зоны скатываются к северу, и потому жителям Москвы и Подмосковья я рекомендую уже в следующем году приступить к закладке виноградников. Однако, если подойти к проблеме серьезно, то к чему приведет потепление в будущем, сказать сейчас трудно..." "Сопьемся от виноградной водки", – усмехнулся Евгений Александрович и переключился на другой канал. Попал на НТВ. На фоне кроваво-красных декораций беседовали ученые. Профессор из Швеции на чистейшем русском языке говорил, что через триста лет человечество погибнет от глобального потепления. Доцент из МГУ, приятный широколобый армянин, дождавшись слова, сказал, что оно выродится гораздо раньше так как люди живут все дольше и дольше. "Репродуктивный возраст человека все увеличивается и увеличивается, – пояснил он. – И потому с каждым годом родители становятся все старше и старше. И их "состарившиеся", то есть испорченные мутациями гены, все активнее и активнее участвуют в круговороте жизни, участвуют в процессе создания мм... человека (широколобый едва не сказал "выродка") будущего. На заре человечества женщины жили до тридцати-тридцати пяти лет и "отстреливались" до двадцати, в настоящее время они имеют возможность рожать до пятидесяти. Смирнов выключил телевизор и, опустошив пакет, разлегся на диване. Мысли, навеянные передачей и вином, зароились в его голове. "Вот оно, оказывается, в чем дело, – усмехнулся он, вспомнив недавнее свое рассуждение о том, что, жестокость, коварство и бессовестность, так же, как и тупость, их мать, нужны природе и обществу, как земля и воздух. – Человеческой природе нужны сволочные качества, чтобы выжить, и потому они не исчезли, как хвост и сплошной волосяной покров; они нужны, чтобы как можно больше людей умерло, то есть было изведено ближними, до того, как мутации превратят их в мины замедленного действия. Она, эта человеческая природа, делает все, чтобы не сжечь себя человеческим теплом. Она рожает пассионариев, затевает войны, революции и контрреволюции, пропитывает государства коррупцией и преступностью. Она это делает, чтобы не убить своих носителей запредельной численностью. Значит, мои жестокость, коварство и бессовестность – есть часть достояния Природы, и я должен использовать их так же ответственно, как делает это Паша Центнер. А это значит, что я без страха и упрека должен наказать всех, кого считаю нужным наказать". Засыпая, Евгений Александрович улыбался. Жизнь ему казалась родственной. Он чувствовал себя равным Природе. Потому что она, как и он, появилась случайно. Потому что она, как и он, пыталась что-то сделать. Пыталась выжить. И, в конце концов, она, как и он, убьет себя своей сущностью. Это грустно, но это сближало... |
|
|