"И придет рассвет" - читать интересную книгу автора (Скай Кристина)

Глава 32

На следующий день герцогиня распорядилась разместить своих пациентов на трех походных кроватях в бывшей спальне Люка. Сама же, усевшись в большое кресло у окна, откуда ей были видны все трое, распределяла бульон, травяные отвары и дурно пахнущие припарки и давала всевозможные советы относительно гигиены. Люк и его жена Силвер, как только услышали о том, что произошло, примчались из Лондона и с нескрываемым удовольствием наблюдали за действиями старой леди. Силвер по крайней мере почувствовала относительную свободу, потому что обычно герцогиня выбирала в качестве мишени ее, прописывая ей крепкий бульон, пешие прогулки и целый ряд всевозможных экзотических средств, помогавших, как выразилась герцогиня, в тяготах материнства.

И это при том, что у жены Люка, сильной и выносливой, был цветущий вид.

В то же самое утро почтенные лорды Пендлворт и Монктон тоже прибыли из Лондона и были крайне обрадованы, что их друзья уже в безопасности. Их также веселило то, что трое здоровых мужчин – Айан, Коннор и Девлин – подчинились твердой руке хрупкой маленькой пожилой леди.

– Вам не кажется, бабушка, что Коннор очень бледен? – Люк стоял, подперев плечом каминную полку и разглядывая лежавшего на кровати друга. – Боюсь, что эта увеселительная прогулка на воздушном шаре повредила больше, чем ему кажется.

– Вы, мужчины, не стоите тех волнений, которые доставляете женщинам, – презрительно бросила герцогиня. – Бич?

– Да, ваша светлость?

– Подай мне банку с того стола, пожалуйста. – Вооружившись подозрительного вида баночкой, она подошла к кровати Коннора. – Открой рот и прими лекарство так, как полагается мужчине.

Коннор с отвращением глянул на комковатую коричневатую бурду.

– Но, ваша светлость, я хорошо себя чувствую. У меня просто немного закружилась голова от полета.

– Слышать ничего не хочу. Ты после этого долго еще был бледным, а это желе из ножки теленка живо поставит тебя на ноги. Ты же не хочешь выглядеть трусом в глазах своего друга.

Коннор открыл рот и, скривившись, проглотил отвратительное лекарство.

– Отлично. – Герцогиня повернулась, намечая следующую жертву. – Теперь твоя очередь, Айан. Рана на бедре неплохо заживает, но ты слишком мало ешь.

То, что ее внук только что съел три ломтя бекона, полбуханки хлеба и два пирожка со сливами, значения не имело. Айан знал, что спорить с бабушкой бесполезно.

– Хорошо, бабушка, – сказал он и тоже проглотил ненавистное желе.

Следующим был Торнвуд.

– Алексис, детка, принеси вон ту бутылку. Настало время принять лекарство твоему дяде.

Девочка моментально выполнила приказание герцогини. Она с удивлением таращилась на трех больших мужчин, которые были словно глина в руках этой пожилой женщины.

Торн решил взбунтоваться. Раненая рука страшно болела, хотя он в этом не признавался, а сейчас чувствовал, что начинается жар.

– Я сегодня не буду принимать вашу настойку. Вы уже три раза заставили меня проглотить эту гадость.

Глаза Алексис округлились еще больше. Но герцогиня лишь рассмеялась и стукнула тростью об пол.

– Наконец-то я вижу мужчину. Мне нравится ваша наглость. Вы будете отличной парой моей внучке, Торнвуд. Но сначала вы проглотите эту настойку, а потом, если будете послушным, я разрешу вам отведать чесночной пасты, которую приготовила специально для вас.

Торн нахмурил лоб, но, встретившись с умоляющим взглядом Индии, воздержался от комментариев и послушно проглотил противное лекарство. Его друзья Пендлворт и Монктон еле удержались от смеха.

Именно в этот момент Алексис посадила свою потрепанную куклу на кровать Торна.

– Дядя Торн, в суматохе я почти забыла… Мне надо сказать вам что-то очень важное. – Она вопросительно посмотрела на герцогиню. – Можно, ваша светлость?

– Конечно, детка. Твоему дяде полезно отвлечься. В последнее время он не в настроении.

У герцогини болели колени, затекали руки, но она, чувствуя себя полезной, была в приподнятом расположении духа.

– Все это случилось, когда сегодня утром я уронила на лестнице Жозефину. У нее оторвалась нога, и я увидела, что внутри у нее пусто. – Возбуждение девочки росло. Она сняла с куклы рваное платье и передник, под которым они увидели деревянное тело куклы. – А потом я обнаружила, что и здесь она пустая. А когда я заглянула внутрь, нашла такое… – Девочка оторвала ногу куклы и потрясла ее телом над постелью Торна. – Видите, дядя Торн?

На одеяло упал сначала один серый комочек, а потом еще два.

– Ты имеешь в виду эти грязные узелки?

– А вы развяжите их.

Алексис уже просто подпрыгивала от возбуждения.

Торн развязал один из узелков и обомлел. На шелковом одеяле лежала горстка сверкающих бриллиантов, причем некоторые были такого же размера, как «Аврора».

– Я сначала не поняла, что это, – сказала Алексис. – А потом догадалась. Я наконец вспомнила ту ночь в Брюсселе. – Глаза девочки на секунду затуманились, но она решительно тряхнула головой. – В ту ночь, когда умерли мои родители, отец успел поручить мне кое-что спрятать внутри Жозефины. Он очень беспокоился и сказал, чтобы я никому об этом не рассказывала, потому что от этого зависит наша жизнь. В дверь уже стучали, и он велел мне, Эндрю и Марианне спрятаться в чулане. Еще успел сказать, что из меня получится хороший солдат. И я никому ничего не рассказывала. Правда, я долго ничего не могла вспомнить, простите меня. Но сейчас вспомнила. Я сохранила эти драгоценности, как хотел мой отец.

Дев в изумлении смотрел, как из грязных тряпок один за другим на одеяло сыпались бриллианты, так долго хранившиеся в деревянном теле потрепанной куклы.

Айан присвистнул.

– Так вот где они были спрятаны все это время. А ты, Алексис, необыкновенная девочка.

Алексис сияла. Стоявшие рядом Эндрю и Марианна заворожено смотрели на бриллианты. Торн взял один из них и стал его разглядывать.

– Если моя догадка верна, это и есть пропавший клад Наполеона. И каждый из этих камней так же бесценен, как розовый бриллиант, который мы обнаружили зажатым в кулаке Стивенса. Мы нашли у него еще несколько камней, но только розовый бриллиант был настоящим, остальные оказались подделками. Это объясняет, почему Стивенс так стремился завладеть «Авророй». Без этого бриллианта ему никогда бы не удалось обманным путем всучить подделки, а его план был не чем иным, как откровенным блефом. Но вот они – настоящие бриллианты. И это, дети, был последний смелый поступок вашего отца: он заменил настоящие камни на поддельные. Если бы мы только знали… – Торн сжал руку Алексис. – Сейчас он бы тобой гордился.

– Он и гордится, – тихо сказала девочка. Не «гордился», а «гордится».

Индия поняла Алексис. Она была рада, что девочка обладала даром успокаиваться, даже после того, что она перенесла в своей короткой жизни.

– Этой банды безумцев, скрывавшихся под именем «Аврора», больше нет. Благодарение Богу, мы увидели гибель последнего из них.

– Господи, Торн, неужели ты занимался именно этим делом с тех пор, как вернулся в Лондон? – Пендлворт покачал головой, разглядывая находку. – И все время нас обманывал! Это просто свинство – ничего не рассказывать своим друзьям.

– Но теперь все изменится, – решительно заявила герцогиня. – Заберите эти бриллианты, Бич. Нам надо обсудить гораздо более важные дела. – Одним жестом она отмела месяцы напряженной кампании английского правительства. – Можете спрятать их в фарфоровом чайнике, который стоит на каминной полке. Его подарила мне мать моего мужа, и более уродливой вещи я в жизни не видела.

Без единого намека на улыбку Бич собрал в кучку бриллианты, словно они были стекляшками, и поступил так, как распорядилась герцогиня. А она между тем продолжала:

– Я пыталась определить дату твоей свадьбы, Индия. Полагаю, вы хотите, чтобы она была как можно скорее, хотя вы уже женаты.

– Уже – что? – хором спросили Айан, Люк и Пендлворт.

Довольная произведенным впечатлением, герцогиня улыбнулась.

– К сожалению, определить дату довольно трудно. Предстоят большие хлопоты – надо разослать приглашения, заказать цветы. А еще предупредить твоих неугомонных родителей, Индия. Думаю, они сейчас где-то между Грецией и Египтом, и разыскать их будет нелегко. Пройдет не меньше шести месяцев, прежде чем они вернутся домой.

– Если вы думаете, что я буду ждать шесть месяцев… – хмурясь, прервал ее Торн.

– Да, это, пожалуй, слишком долго, – согласилась герцогиня и заглянула в свою записную книжку. – Может, в этот день? Нет, это вторник, а он неприемлем для Бича.

Ни один мускул не дрогнул на лице дворецкого.

– После этого будет вторая неделя месяца, и у миссис Харрисон могут возникнуть проблемы в связи с большим наплывом гостей. Альберт и его невеста тоже захотят присутствовать, но они не вернутся из Йоркшира раньше чем через несколько недель. Я послала их погостить к родителям невесты. А это значит…

Торн молчал, сурово глядя на герцогиню.

– Придется отложить на шесть недель.

– Если вы думаете, что я на это соглашусь, то…

Герцогиню явно забавляло нетерпение Торна.

– Да, вы не согласитесь. Может быть, пять недель?

– Ваша светлость! – прорычал Торн.

Индия решила, что пора вмешаться. Она подошла к Торну и прошептала на ухо:

– Не переживай, Дев. В случае чего, я знаю один дубовый стол на чердаке, которым всегда можно воспользоваться. То есть если твое терпение лопнет.

Торн переминался с ноги на ногу, чувствуя, как от ее шепота его охватывает волна жара.

– В чем дело, Торнвуд? – спросила герцогиня, заметив перемену в его лице.

– Моя рука… Рука заболела.

– Тогда вам нужно побольше желе. И еще отличного чая герцогини, – сказала Алексис.

– От тебя, Алексис, я этого не ожидал, – вздохнул Торн. – Скоро Эндрю и Марианна станут такими же.

Айан и Макиннон усмехнулись, а Люк и Силвер с удовольствием наблюдали, как их новоиспеченный родственник пал жертвой властной герцогини.

– Думаю, мы сможем скостить еще несколько дней и запланировать свадьбу через месяц. – Герцогиня посмотрела на своего будущего внука. – Если только предположить, что вы к тому времени достаточно окрепнете, Торнвуд. Вы еще довольно бледны, и мне не хочется, чтобы вы плохо выглядели в день свадьбы.

Люк хихикнул.

Айан откашлялся.

Индия покраснела до корней волос. Однако граф Торнвуд лишь лениво улыбнулся и, глянув на Индию, ответил:

– О! Думаю, я как-нибудь справлюсь, ваша светлость.

Он смотрел на Индию и понимал, что эта женщина будет приказывать и раздражать, вдохновлять и мучить его весь остаток жизни.

Женщина, которую он любит больше всего на свете.

Женщину, которая, Бог даст, скоро родит ему ребенка.

Айан засмеялся, но, почувствовав на себе внимательный взгляд бабушки, осекся.

– А теперь, после того как я уладила дела твоей неразумной сестры, полагаю, настала твоя очередь, Айан Деламер. Хоть я и не понимаю, кому может понравиться такой нескладный парень, как ты. Есть, конечно, эта крошка из Таунсенда. У нее безупречная родословная, а то, что она немного косит, почти не заметно.

Айан поспешно поднял руки.

– Но, бабушка…

Спустя три дня Индии и Деву удалось ускользнуть после маскарада, устроенного в честь дня рождения Марианны. Свечи были погашены, торты съедены, и счастливая Марианна была занята разворачиванием многочисленных подарков.

Торн решил, что настал удобный момент увести Индию.

– А как же остальные подарки, Дев?

– Она и не заметит, что нас нет. К тому же мне надо кое-что тебе показать.

– Вашу коллекцию редких гравюр, милорд? – угрюмо спросила она.

– Возможно. Но мы целых три дня не были наедине.

Я сегодня чуть было не запер дверь библиотеки и не начал срывать с тебя одежду.

– Я вижу, тебе пришло в голову то же, что и мне. Торн схватил ее за руку и повел на конюшню, где уже стоял оседланным его огромный черный конь.

– Но, Торн, твоя рука.

– Моя рука в порядке. Иногда чуть свербит. Хотел бы я, чтобы и другие части тела чувствовали себя так же хорошо.

Индия прекрасно поняла, о каких частях тела он говорит. Она и сама ощущала в себе какое-то беспокойство.

– Куда ты везешь меня, Торн? Уж не на «Цыганку» ли?

– Нечестивица. Нет, я хочу показать тебе дом, где мы будем растить наших детей. Карлайл-Холл не похож на твой дом. Крышу давно не чинили, и вообще все нуждается в женской руке. – Он посмотрел на Индию в нерешительности. – Для тебя это будет перемена, хотя, возможно, и не самая приятная.

– На самом деле перемена будет замечательной. С замечательным мужчиной и замечательными детьми. – Усевшись в седле позади него, Индия обняла Торна за талию и прижалась к его спине. – Так чего мы ждем?

– Сейчас поедем.

И он направил коня по полям, освещенным теплым серебристым светом полной луны.

Они ехали медленно, и каждый остро чувствовал прикосновение тела другого.

Наконец Торн остановился на вершине холма, откуда открывался вид на Карлайл-Холл. Луна отражалась в высоких окнах и окрашивала мощенные камнем дорожки сада в призрачный белый цвет. Индия поняла, что Торн говорил правду. Величественный старый дом в стиле Тюдоров нуждался в уходе, и в ее голове сразу же родились сотни проектов, которыми они будут заниматься в предстоящие пятьдесят лет, воспитывая дюжину непослушных детей.

– Он тебе не нравится? По сравнению с твоим домом он не очень большой, я знаю, но…

– Он мне нравится.

– Правда? Несмотря на то, что течет крыша? Но ты еще не видела спальни.

– Я ночевала в таких условиях в то время, когда мы с отцом кочевали в доме-фургоне, что меня ничем не удивишь. Я только надеюсь, что некий коварный французский пират будет время от времени навещать меня.

У Торна от желания потемнели глаза.

– Возможно, он уже ближе, чем вы думаете, миледи.

– Вы так полагаете? – Индия протянула руку и наткнулась на твердую плоть. – Мне разрешено подняться на борт, капитан? – пробормотала она.

– Боже милостивый, – простонал Торн и, схватив Индию, стащил ее на землю. Любуясь ее белой кожей и рыжими волосами, разметавшимися по плечам, он прохрипел: – Этот пират – опасный человек. Он всегда берет то, что хочет.

Индия провела языком по губам.

– Я тоже.

Торн закрыл глаза, отчаянно стараясь сохранить над собой контроль. А когда открыл, Индия уже расстегивала верхнюю пуговицу его рубашки.

– Интересно, мадам, кто здесь пират?

– Может, бросим жребий? – промурлыкала она.

– Да поможет мне Бог.

– Думаю, что мы оба.

Она стянула рубашку, обнажила могучие плечи мужа и провела губами по твердым мускулам.

– Предупреждаю – сегодня я в настроении сделать нечто очень опасное.

Ее пальцы, медленно скользнув вниз, сомкнулись вокруг его пульсирующей плоти, и она улыбнулась реакции Торна – немедленной и безудержной.

– Поразительно. Даже лучше, чем мне помнится. Почти так же хорошо, как было с тем пресловутым пиратом, который пытался меня соблазнить.

– Почти? – Торн спустил с ее плеча рукав. – Ты убьешь меня, женщина. Клянусь, ты опаснее любого пирата. – Среди воланов и кружев он нашел торчащий розовый сосок. – Я уже почти умер. Однако полагаю, что есть гораздо худшие способы встретить свою смерть.

На следующей неделе Айан выздоровел, Торн все время ворчал, а Алексис носилась по дому, стараясь всем угодить.

Настал день, когда герцогиня объявила, что Торн достаточно поправился и может больше не ложиться в постель. В связи с чем Торн тут же увлек Индию в розарий.

Алексис сидела по другую сторону густого ряда цветущих роз и смотрела, как Торн целует Индию.

– Он очень красив, не правда ли, Жозефина? Ты так много пропустила, с тех пор как дядя Айан отправил тебя в починку. Во-первых, герцогиня. Она очень добра. Она даже собирается подарить мне шелковое платье, сшитое специально для меня. У Марианны будет, конечно, более нарядное, но ведь она старшая, так что я не возражаю. Ее темным волосам очень пойдет розовый цвет. Во-вторых, кухарка. Она пообещала научить меня печь пирожки со сливами.

Алексис удовлетворенно вздохнула и погладила шелковистые волосы куклы. Сквозь листву ей были видны фигуры Индии и Торна.

– Они счастливы, это видно. Словно сбылся мой самый лучший сон. – Она лукаво улыбнулась. – Правда, есть один сон, о котором они пока не знают. Это Райан. Я знаю, Жозефина, что тебе захочется с ним познакомиться. – Глаза Алексис округлились. – На этот раз он привел с собой еще кого-то. Она будет его сестренкой. – До Алексис донесся счастливый смех. – Да, они будут очень счастливы. Мы будем очень счастливы, – тихо добавила она.

Она направилась в дом.

– Если ты будешь хорошо себя вести, Жозефина, я разрешу тебе пойти со мной в мастерскую дяди Айана. Знаешь, он умеет вырезать из дерева лягушек и других зверюшек…

В тени беседки Торн прижал к себе улыбающуюся Индию.

– А теперь, моя дикарка…

– Но, Дев, ты уверен, что рана на руке зажила? Тебе не следует напрягаться.

– Видимо, помогло желе герцогини, – пробурчал он, потянув пояс ее платья.

– И еще, Дев. Я о ребенке. О Райане. Я чувствую, что он рядом. Я почти слышу, как он смеется. Знаю, что это глупо, но…

– Нет, не глупо. Я очень рад, что ты слышишь его смех. Но может, пора подарить ему братика?

– Или сестричку.

Дев возвел глаза к небу.

– Да поможет Бог бедным, невежественным мужчинам.

Но он выглядел вполне счастливым, когда его жена подтолкнула его на землю и легла рядом. Увлеченные друг другом, они не заметили ни шелеста ветра в ветвях плакучей ивы, ни шепота цветов.

Эти звуки были очень похожи на тихий смех младенца.