"Оправданный риск [Оковы счастья]" - читать интересную книгу автора (Григ Кристин)

Глава 11

Бледный лондонский солнечный свет, не способный оживить даже золотые осенние листья, вяло втекал в окна комнаты для гостей в шикарной двухэтажной квартире Патриции Дженкинс. Комната, обычно светлая и веселая, казалась мрачной.

Патриция, только что вернувшаяся домой, некоторое время постояла у двери, наблюдая за Лаурой. Сестра сидела в обитом синим бархатом кресле с дочкой на руках и пыталась — судя по всему, безуспешно — накормить ее.

Изобразив на лице улыбку, Патриция бодро вошла в комнату и включила лампу.

— Темно, как в подвале, — жизнерадостно заметила она и, подойдя к окну, развела пошире шторы, потом включила еще одну лампу. — Если так пойдет и дальше, придется забыть о естественном освещении.

Она взглянула на сестру, но та казалась полностью занятой своим делом. Девочка капризничала. У Лауры был такой вид, будто она давно уже поняла свое полное фиаско в роли матери.

Патриция вздохнула.

— Лаура?

— Что?

— Милая, почему бы не попробовать бутылочку?

— Она уже попила из бутылочки, утром.

— Ну и хорошо. Но если у тебя какие-то проблемы…

— У меня нет никаких проблем. Просто сейчас на все нужно больше времени. Это вполне нормально.

— Ну так перейди на искусственное питание. В книгах говорится…

— Я знаю, что там говорится. — Лаура переложила ребенка на другую руку.

— Да, но… — Лаура вопросительно посмотрела на сестру. Ладно, сказала себе Патриция, будем дипломатичны. Воспользуемся советом Криса: когда имеешь дело с упрямцем, говори то, что нужно, но при этом улыбайся. — Конечно, ты все сама знаешь. Однако, может быть, ты что-то пропустила или не так поняла…

— Я не верю во все это, — сердито оборвала ее Лаура. — Ты читаешь книгу, еще не родив ребенка, и сразу становишься знатоком. Чушь…

— Чушь, — согласилась Патриция, чувствуя, что теряет терпение. — Я твоя сестра. И я люблю вас обеих.

— И что?

— А то, что я считаю, Мэри надо перевести на бутылочку. И не смотри на меня так, словно хочешь убить. У тебя стресс и…

— Нет у меня никакого стресса.

— У тебя стресс, и ты хочешь отделаться от меня.

— Вот как?

— Да, так. Ты совсем себя распустила. — Черт, вот тебе и выдержка и дипломатичность. Патриция закрыла глаза и попыталась успокоиться. — Извини, милая. Это я не слежу за своим языком.

— Ты права, — грустно согласилась Лаура. — Пожалуйста, возьми ее, ладно?

Патриция подошла к креслу и взяла девочку на руки.

— Ну вот, молодчина, — заворковала она. — Жаль только, что тетя Патриция не сможет тебя покормить.

— Пусть лучше будет «тетя Пэт», — сказала Лаура, поднимаясь и застегивая блузку. — А теперь пойдем и поищем кухню. Одна я здесь заблужусь.

Отворилась дверь, в комнату вошла Чевита.

— Извините, госпожа Мендес, я бы отнесла девочку наверх, если вы не против. Она ведь уже уснула.

Лаура забрала Мэри у сестры, поцеловала дочку в лобик и осторожно передала няне.

— Она сегодня немного капризничает. Если проснется…

— Я сразу же позову вас, — успокоила ее женщина.

— Спасибо, Чевита.

Когда няня ушла, Патриция улыбнулась сестре.

— Эта Чевита очень приятная и ответственная особа.

— Несомненно.

— Хочешь кофе?

— Очень.

Сестры отправились на кухню. Патриция захлопотала у плиты, а Лаура достала сливки из холодильника и сахар из шкафа. Через несколько минут они сидели за столом.

— Отличный кофе.

— Мой единственный кулинарный талант. — Патриция усмехнулась. — Наша кухарка всегда с легким сердцем берет выходной. Знает, что от меня неприятностей ждать не надо.

— Я помню, какие пирожные ты делала, когда мы были еще детьми.

— А ты всегда говорила только о хорошем и никогда о том, что тебя огорчало. Похоже, ничего не изменилось.

— Меня и сейчас ничего не огорчает. — Лаура поставила чашку на стол.

— Ты ушла от мужа.

— Я ушла от человека, за которого мне не стоило выходить замуж. — Патриция вздохнула, а Лаура закатила глаза. — Насколько я помню, ты всегда так вздыхала, когда хотела сунуть нос в чьи-то дела.

— Вот и хорошо. Тогда я смело могу задать тебе вполне очевидный вопрос.

— Не знаю, что за вопрос, но спрашивай. Только не жди ответа.

Патриция откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.

— Если тебе не стоило выходить за него замуж…

— Не стоило.

— Тогда почему же ты вышла? Лаура рассмеялась. Подойдя к плите, она плеснула себе еще кофе и вопросительно взглянула на сестру. Та покачала головой.

— Мне нельзя много кофеина. Но все же… Ты не выглядишь женщиной, которая выходит замуж за мужчину против своей воли.

— Ну а я вот вышла. Но потом поумнела и поняла, что не хочу, чтобы он сломал жизнь мне и моей…

— Ты плачешь?

— Нет. — Но слезы уже так и текли по щекам. — С чего бы это мне плакать? — Она закрыла лицо руками.

— Лора. — Патриция подошла к сестре и обняла ее за плечи. — Пожалуйста, расскажи мне, что случилось? Когда ты поняла, что замужество было ошибкой?

— Я знала это уже тогда, когда выходила за него замуж.

— Но я же разговаривала с тобой по телефону не менее десятка раз, когда ты уже жила у него, в Испании, и мне казалось, что ты довольна.

— Мне тоже. — Лаура рассмеялась сквозь слезы.

— Подожди. Я же помню. Вначале у тебя был такой тоскливый, неживой голос. Потом все вроде наладилось. Я собиралась тебя навестить, но примерно через месяц…

— Через шесть недель, — поправила сестру Лаура. — Через шесть недель и одну ночь…

Она покраснела и достала из кармана салфетку.

— Ну хорошо. Пусть будет так. — Патриция откашлялась. — Ты скажешь, что я сошла с ума, но мне тогда казалось, что ты счастлива. Так счастлива, как никогда в жизни.

— Я хорошая актриса.

— Из нас с тобой никудышные актрисы. Поэтому в школе ни тебе, ни мне так и не удалось сыграть Золушку. Нам доставались только роли злых сестер.

— Помню. — Лаура невесело усмехнулась. — Мы могли бы все испортить.

— Вот именно. — Патриция протянула сестре носовой платок. — Высморкайся.

Лаура послушно высморкалась, вытерла глаза и вздохнула.

— Ты права, я действительно была счастлива.

— И?

— А потом это прошло, и я уехала.

— Вот, значит, как? — Патриция взяла сестру за руку. — Ты была счастлива, а потом это прошло, и ты собрала вещи и уехала?

— Да, — сказала Лаура и расплакалась так, что у Патриции защемило сердце. — Он не любит меня.

— А он вообще-то любил тебя, когда просил выйти за него замуж?

— Франс ни о чем меня не просил, только шантажировал. Иначе я никогда бы не согласилась.

— Вот как. Значит, я была права, когда сказала Крису, что здесь что-то сомнительное. Понимаешь, мама представила все как некое романтическое приключение. Дерзкий испанец и прекрасная англичанка. Они встречаются… ночь страсти… продолжение в Лондоне…

— Ничего подобного. Кроме ночи страсти.

Все остальное Франс придумал, чтобы не расстраивать маму.

— Я предположила нечто в этом роде. — Патриция потрепала сестру по плечу. — Мы ведь перезванивались, вместе обедали, и ты ни разу не упомянула, что встречаешься с кем-то. Вот почему для меня известие о твоей беременности стало таким сюрпризом.

— Он пригрозил, что отнимет у меня Мэри, если я не выйду за него.

— Что? Как бы он это сделал?

— У него были документы. Какие-то постановления. Он говорил, что имеет связи.

— Подлец!

— Так что у меня не было выбора. Потом целые шесть недель мы жили как бы в состоянии перемирия. Разные комнаты, разная жизнь. И вдруг что-то случилось. Все изменилось. Я поняла, что он совсем не холодный и бесчувственный, каким мне казался. Я… влюбилась в него. То есть я думала, что влюбилась. А на самом деле нет. Зачем женщине влюбляться в мужчину, который ее не любит?

— Не знаю, — тихо сказала Патриция. — Может быть, ты мне объяснишь?

— Секс, — дрогнувшим голосом произнесла Лаура, — Секс и только. Больше ничего и не было.

— Секс способен быть замечательным доказательством любви, если, конечно, повезет сразу двоим.

— В нашем случае этого не произошло. Просто… — Лаура покачала головой. — Я действительно влюбилась в него. Никогда не думала, что смогу любить мужчину так, как полюбила Франса. Но он меня никогда не любил. Женился на мне только из-за дочери.

— Ты вышла замуж за него по этой же причине?

— Ты что, не слушала? — Лаура хлопнула ладонью по столу и вскочила. — У меня не было выбора. И я не люблю Франса больше. Ненавижу его, презираю. И всегда буду презирать!

— Подожди! — крикнула Патриция, но сестра уже выбежала из комнаты. — Лора!

— Не надо. — На пороге появился Крис. — Ей надо побыть одной. Классический случай.

— Ты, как всегда, прав. — Она подошла к мужу, поцеловала, обняла, думая о том, почему некоторые женщины в их семье не могут влюбиться и жить счастливо и спокойно, не мучая себя и других.

Лаура сидела в кресле, подобрав под себя ноги, и смотрела в окно.

На город уже легла ночь. Там, дома, тоже ночь, но другая, не такая, как здесь. Ни сигналов проезжающих по улице машин, ни фонарей, ни ярких огней рекламы. Небо черное, усеянное звездами; мягко шумят деревья в саду. Там, дома…

Дома? Что еще за мысли? Я дома здесь, в Лондоне. Там, в Испании, все чужое. Там все его, Франса.

Она откинула голову на спинку кресла. Все дело в усталости. Она вымоталась физически и эмоционально. Прошла всего неделя… или больше? Какой сегодня день? Из дома она уехала в…

Черт побери, опять! Что же это такое? — Я дома, — сказала она, словно убеждая саму себя. В конце концов даже Франс понял, что ей нужно вернуться в свой мир. Иначе он ее не отпустил бы.

После той ссоры ей не понадобилось много времени, чтобы принять решение. Она твердо знала, что уйдет от него и что ее ничто и никто не остановит. Любовь, все то, что она испытывала к Франсу, обернулось ненавистью и презрением.

Лаура собирала вещи, когда услышала, как внизу громыхнула дверь. На лестнице послышались тяжелые шаги Франса. Надо было запереть дверь, с опозданием подумала она, и в следующую секунду он уже остановился у порога, огромный и грозный.

— Что это ты делаешь? — сердито спросил Франс.

Ей удалось скрыть охватившую ее панику за спокойным ответом.

— А на что, по-твоему, это похоже? — Она положила в чемодан стопку белья. — Я ухожу от тебя.

— Нет, ты не уйдешь, — категорически заявил он, захлопывая за собой дверь.

— Уйду. — Лаура повернулась и посмотрела на него. Ее поразило его перекошенное злобой лицо. — И не пытайся меня остановить.

Он шагнул к ней. Ей хотелось убежать, спрятаться от него, но она заставила себя остаться на месте.

Франс захлопнул крышку чемодана.

— Ты моя жена.

— Ненадолго. — Лаура прошла мимо него к шкафу. — Дома я сразу…

— Ты дома!

— В Лондоне я сразу начну процедуру развода.

— Я не дам согласия. Она рассмеялась.

— Ты не дашь согласия? Извини, но мне оно и не потребуется.

— Потребуется, еще как потребуется. И вообще, об этом и речи быть не может. Я не позволю тебе уйти из этого дома.

— Нет? — Ее охватила ярость. — А что ты сделаешь? Запрешь меня в комнате? Прикуешь к стене? Я ухожу от тебя. Чем скорее ты это поймешь, тем лучше.

Франс сложил руки на груди и взглянул на нее. В его глазах застыла холодная ненависть.

— Хорошо. Уходи. Ты мне не нужна.

— Верно, я тебе не нужна, и так было с самого начала.

— Не приписывай мне свои мысли.

— Я говорю правду. Впрочем, это все не имеет сейчас никакого значения. Я ухожу и забираю с собой дочь.

— Нет! Она останется со мной.

— Мэри моя дочь, я ее родила. И я возьму ее с собой. — Лаура отвернулась, схватила какие-то тряпки с полки и швырнула их в чемодан. — Я гражданка Соединенного Королевства, и моя дочь тоже.

— Но она и гражданка Испании.

— Не собираюсь с тобой спорить. Вопрос решен. Если ты попытаешься мне помешать, я позвоню в посольство.

— Звони куда хочешь. Это Испания, и ты моя жена.

— Сейчас двадцатый век, и ты безумец, если думаешь, что я оставлю дочь с человеком, у которого нет сердца.

— У меня есть сердце.

Что-то в его голосе заставило ее взглянуть на него, но ни выражение лица Франса, ни его поза не изменились. Он стоял, словно гранитная скала.

— У тебя ничего не получится. — Лаура закрыла оба чемодана. — Отойди, пожалуйста, и не мешай мне. Долорес готовит Мэри, и мне нужно поспешить на самолет. Меня встретит Крис. Он оттуда, из Лондона, уже позаботился о билетах. Ты так и не понял, что есть люди с более широкими возможностями.

— Ты втянула в это дело постороннего?

— Крис не посторонний. Он муж моей сестры. Кстати, если я не прилечу, все поймут, что ты удержал меня насильно.

Она не стала упоминать о том, что Крис советовал ей не делать ничего сгоряча. Он просил позвать к телефону Франса и, лишь уяснив, что Лаура этого ни за что не сделает, со вздохом согласился помочь ей.

— Так ты этого хочешь? — с нескрываемым презрением спросил Франс. — Превратить все в скандал? В войну, в которой не будет победителей?

— Я сделаю все, что нужно, чтобы забрать мою дочь. — Гордо подняв голову, Лаура подошла к нему. — Ты произносишь речи об ответственности, о долге. Но никогда не говорил о том, что действительно важно, о том, что должна понять моя малютка. Например, о любви.

— О любви? — Франс презрительно поджал губы. — Ее не существует в природе.

— Ее нет в тебе. — У Лауры защипало глаза. — Поэтому я и ухожу от тебя.

Некоторое время они оба молча смотрели друг на друга. Потом она отвернулась и отошла к окну.

— Буду благодарна, если ты не станешь чинить препятствий и позволишь мне взять с собой Чевиту. Хотя бы на первое время. И новый дом, и новая няня — слишком большая нагрузка на психику ребенка.

Франс не ответил. Лаура повернулась к нему, и в какое-то мгновение в его глазах мелькнуло… нечто. Нечто такое, что чуть не бросило ее к нему. Но уже в следующую секунду иллюзия рассеялась, и она поняла, что выдает желаемое за действительное.

— Я буду проводить с дочерью столько времени, сколько пожелаю, — угрюмо сказал он.

— Мы обо всем договоримся.

— Столько, сколько пожелаю, — повторил Франс. — Ты это понимаешь? И если ты попытаешься…

— Я не намерена исключать тебя из жизни Мэри, — тихо сказала Лаура. И не из-за твоих угроз, а потому что в одном ты прав: у ребенка должно быть двое родителей, отец и мать, и я знаю, что по-своему ты ее тоже любишь. Как только устроюсь, сразу же сообщу тебе адрес и номер телефона. Поначалу поживу у Патриции и Криса. Звони в любое время, а когда захочешь увидеться с Мэри, я все устрою.

— Что ты устроишь?

— Сделаю так, чтобы мы с тобой не встретились. — Она почувствовала, что самообладание на пределе и она вот-вот сорвется. — Я не желаю тебя больше видеть. Никогда. Понимаешь?

Франс промолчал и только посмотрел на нее так, словно никогда прежде не видел. Лаура отвернулась, скрывая слезы. Ну уходи же, уходи! — мысленно повторяла она.

Но вместо стука закрываемой двери услышала его шепот:

— Лаура, ответь мне на один вопрос. Эта любовь, о которой ты так много говоришь… Ты чувствовала ее… ко мне?

Она не могла сказать правду, потому что тогда ее план рухнул бы. Через какое-то время дверь открылась и мягко захлопнулась за ним. Франс ушел. Ушел из ее жизни…

Лаура вздохнула, вспомнив этот последний разговор с мужем, поднялась и, подойдя к окну, прислонилась лбом к прохладному стеклу.

— О, Франс… Франс… Как же ты не понял? Я люблю тебя и всегда буду любить. Пока живу.

Слезы хлынули из глаз, и она даже не стала вытирать их. Выплакавшись, Лаура легла на кровать и, свернувшись калачиком, погрузилась в успокоительную полудрему.

Она не знала, сколько пролежала так. К бодрствованию ее вернула всплывшая откуда-то из подсознания мысль: должна попросить Криса об одолжении. Всего об одном. Она обязана это сделать ради того мальчика, которым Франс был когда-то. Мальчика, ставшего тем мужчиной, которого она будет любить до конца своих дней.